Дагеротипия что это такое
[ПРО]ФОТО
от Алексея Гвоздева
Даггеротип
Дагер(р)оти́пия (фр. daguerréotype ) — ранний фотографический процесс, основанный на светочувствительности йодистого серебра. Первая в мире работоспособная технология фотографии, использовавшаяся в течение двух десятилетий и вытесненная во второй половине XIX века более дешёвыми и удобными процессами.
Получаемые с помощью этой технологии дагеротипы напоминают не современные фотоснимки, а отражение в зеркале. Их изображение состоит из амальгамы, образующейся при взаимодействии серебра и ртути, поэтому дагеротипия часто называлась «зеркалом с памятью». В зависимости от наклона пластинки к источнику света при рассматривании, дагеротип может выглядеть как позитив и как негатив[1][2]. Это приводит к неудобству, позволяя видеть нормальный снимок только под определённым углом, но в то же время создаёт иллюзию реальности образа. Репродукции дагеротипов дают лишь общее представление об их изображении, не передавая его подлинного вида.
Содержание
Историческая справка
Светочувствительность некоторых веществ, меняющих окраску под действием света, была известна ещё с XVIII века. Уже в 1802 году Томас Веджвуд и Хамфри Дэви могли получать фотограммы при помощи солей серебра, не зная способа их закрепления[5]. Первым практическим успехом на пути к появлению фотографии стало изобретение Нисефором Ньепсом гелиографии (фр. Héliographie )[6]. Наиболее раннее из сохранившихся изображений, снятых с помощью этой технологии камерой-обскурой, датировано 1826 годом и известно под названием «Вид из окна в Ле Гра». С небольшими усовершенствованиями гелиография позднее широко использовалась для тиражирования готовых снимков, полученных другими способами, но для съёмки с натуры она оказалась непригодной, давая слишком контрастное изображение почти без полутонов и деталей[7].
14 декабря 1829 года Ньепс заключил нотариальный договор о дальнейшей совместной работе с создателем первой диорамы Луи Дагером, проводившим собственные опыты в области закрепления изображения камеры-обскуры[8]. Знакомство изобретателей состоялось тремя годами ранее, благодаря посредничеству оптика Шарля Шевалье, у которого оба закупали оборудование[9]. Ведя регулярную переписку о ходе исследований, Дагер и Ньепс пользовались шифром из опасения кражи изобретения потенциальными конкурентами[10]. В 1831 году Дагер обнаружил светочувствительность йодистого серебра, однако Ньепсу не удалось достигнуть того же успеха. Через год партнёры усовершенствовали гелиографию, назвав её новую разновидность на стеклянной подложке вместо оловянной пластины «физаутотипия» (фр. Physautotypie ). Уже после смерти Ньепса в 1833 году Дагер пришёл к выводу, что прямопозитивное изображение можно получать на отполированной пластинке накладного серебра, обработанной йодом. Ключевым стало изобретение в 1837 году проявления слабого латентного изображения при помощи паров ртути[11]. Новая технология была совершенно не похожа на гелиографию, и Дагер дал ей своё имя, назвав дагеротипией[* 1].
Распространение изобретения Дагер и сын его умершего партнёра Исидор Ньепс предполагали производить по платной подписке, о чём 13 июня 1837 года заключили соглашение[12]. Однако из-за высокой стоимости в 1000 франков подписка провалилась, и положение спас известный физик Франсуа Араго, предложивший Дагеру продать технологию правительству Франции при своём посредничестве. Он же сыграл ключевую роль в получении приоритета Дагером, а не Ипполитом Байаром, почти одновременно разработавшим другую технологию фотографии[13]. Сообщение об изобретении Дагера Араго сделал 7 января 1839 года на заседании Парижской академии наук[14][3][15][16]. С 1935 года по решению IX Международного конгресса научной и прикладной фотографии эта дата считается днём изобретения фотографии[17]. 14 июня 1839 года права на технологию были выкуплены правительством Франции, передавшим её в общественное достояние[* 2]. Согласно подписанному в тот день договору Дагер получал пожизненную ежегодную пенсию в размере 6000 франков, а сын Ньепса Исидор, как правопреемник — 4000[18]. 19 августа на объединённом заседании Академии наук и Академии изящных искусств Араго в деталях ознакомил общественность с новой технологией[19][20][21]. В этом же месяце об изобретении стало известно в Российской империи благодаря докладу Иосифа Гамеля, познакомившегося с дагеротипией во время поездки в Париж[22].
После этого дагеротипия начала быстро распространяться по миру, завоёвывая всё новых поклонников. Уже 16 сентября дагеротип появился в Америке: англичанин Сиджер осуществил первую съёмку в Нью-Йорке[23]. В России первый дагеротип был снят 8 октября того же 1839 года[24] — подполковник путей сообщения Теремин получил снимок Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге[25][23]. Низкая светочувствительность дагеротипных пластинок вынуждала использовать длительные выдержки в диапазоне от 15 до 30 минут[26]. Это усугублялось невысокой светосилой объективов тех лет, не превышавшей значения f/16. В первые месяцы после обнародования изобретения преобладало мнение, поддерживавшееся самим Дагером, что съёмка портретов с помощью новой технологии невозможна[27]. Калотипия, обнародованная двумя годами позже, оказалась более пригодной для портретной съёмки благодаря коротким выдержкам, редко превышавшим одну минуту[* 3]. Тем не менее, первые опыты портретирования были предприняты меньше, чем через год после открытия дагеротипии. Так, в 1839 году американский химик Роберт Корнелиус создал первый отчётливый фотопортрет, также ставший первым автофотопортретом[28]. При ярком солнечном свете американцу Джону Дрейперу удалось получить портрет своей сестры Дороти с выдержкой всего в 65 секунд уже в 1840 году[27].
Несмотря на все трудности, получение портретов стало главной сферой коммерческого применения дагеротипии. В начале марта 1840 года в Нью-Йорке открылось первое в мире портретное фотоателье[29]. Солнечный свет внутрь помещения направлялся с помощью двух зеркал, а позднее начали строить специальные павильоны со стеклянными крышей и стенами. Несмотря на это, время выдержки доходило до 30 минут, требуя неподвижного положения портретируемого. Для предотвращения смазывания голова закреплялась специальным держателем — «копфгальтером» (нем. Kopfhalter )[30][31]. Чтобы хоть как-то сократить выдержку, некоторые фотографы натирали лица своих клиентов пудрой и даже мелом, но многие всё равно не выдерживали, засыпая перед камерой[32]. Для облегчения страданий сидящих под прямыми солнечными лучами падающий на них свет иногда загораживали голубым стеклом, не задерживающим актиничный для светочувствительных пластин синий свет. В американских салонах даже появилась мода на голубое остекление павильонов[33]. В июне 1841 года Антуан Клоде открыл подобную студию Adelaide Gallery вблизи церкви Святого Мартина в Полях в Лондоне[34]. Существенный прорыв в получении качественных дагеротипных портретов связан с появлением в 1840 году объектива Петцваля, обладавшего высокой светосилой f/3,6[27]. Аналогичное изобретение было практически одновременно сделано американцем Александром Уолкоттом (англ. Alexander S. Wolcott ), запатентовавшим дагеротипную камеру с вогнутым зеркалом вместо объектива[35]. Светосильная оптическая схема, позаимствованная у телескопа-рефлектора, позволила сократить выдержку с тридцати минут у первых фотоаппаратов до пяти у «зеркального»[36]. Через год выдержка при портретной съёмке достигла рекордного значения в 1 секунду[37]. К середине 40-х годов основные трудности были преодолены, и портретирование стало успешным бизнесом. Началось распространение дагеротипных фотоателье по всему миру, а в США появился целый город Дагеровиль с множеством портретных студий[38]. Примерно в это же время в судебную практику были введены дагеротипные портреты разыскиваемых преступников. В конце концов дагеротипный фотопортрет полностью вытеснил портретную миниатюру, заставив большинство художников этого направления переквалифицироваться в фотографы[39].
Дагеротипия оставалась доминирующей технологией фотографии вплоть до изобретения мокрого коллодионного процесса в 1851 году[32]. В настоящее время (2017 год) получила некоторое распространение в качестве альтернативного фотопроцесса в среде фотохудожников[40].
Производство пластинок
Сразу после своего появления дагеротипия приобрела огромную популярность, вызвав массовый спрос на принадлежности для съёмки, особенно на пластинки. Производители отреагировали на это спрос оперативно, и за один только 1847 год в Париже было продано уже полмиллиона пластин[33]. Для создания изображения дагеротипа требовалась тщательно отполированная серебряная поверхность. Обычно серебро наносилось тонким слоем на медную пластинку, однако, кроме меди, были пригодны и другие материалы, такие как латунь. Пластинка могла быть и целиком серебряной. Предпочтительным считалось как можно более чистое серебро, но пригодным был и материал сравнительно низкой пробы — 90 % и ниже. Массовое производство дагеротипных пластинок, быстро налаженное во многих странах, было основано на двух основных технологиях: спайке и гальванизации. В первом случае слой серебра припаивался к толстому слитку латуни, а затем полученный брусок многократно прокатывался, образуя тонкий двухслойный лист, разрезавшийся на стандартные прямоугольные пластины. При гальванизации тонкий слой серебра осаждался на латунный лист, выступавший в роли электрода. В России такой способ изготовления впервые предложен Алексеем Грековым[22]. Он же научился покрывать готовые изображения тонким слоем золота, предохранявшим дагеротип от повреждений[41][42]. Во Франции эта же технология разработана Ипполитом Физо[43]. Иногда технологии комбинировались, например при изготовлении распространённой марки пластин «Шеффилд». Для предотвращения повреждения серебряного слоя на острых углах в Северной Америке они обрезались, а во Франции отгибались. Стандартная толщина пластинок с медной подложкой составляла 1/50 дюйма[44].
Описание технологии
Процесс приготовления новых посеребрённых пластин к фотосъёмке был сложным и состоял из нескольких этапов.
Полировка
Важнейшим условием получения качественного изображения была высокая чистота поверхности серебряного слоя, полировавшегося до зеркального блеска. При этом не допускалось никаких помутнений и загрязнений, приводящих к пятнам на готовом дагеротипе. Эти обстоятельства требовали полировки уже готовых пластин непосредственно перед съёмкой — такая полировка выполнялась оператором, как тогда называли фотографа, или его ассистентом. В XIX веке для полировки использовали мех или бархат, а также вату. В качестве абразива применялись по очереди трепел, затем красный крокус, а в конце сажа[44]. В большинстве случаев эта работа выполнялась вручную, однако к концу первого десятилетия технологии появились специальные приспособления для полировки. В США в качестве их привода приспособили паровую машину[33]. Процесс завершался обработкой в азотной кислоте, удалявшей остатки органических загрязнений[44].
Сенсибилизация
Отполированная пластинка обрабатывалась в полной темноте или при неактиничном освещении парами галогенов, обычно йода и брома по очереди, в специальных фарфоровых ванночках[45]. В первые годы использовался только йод, однако вскоре было обнаружено, что бромиды серебра обладают более высокой чувствительностью к свету. Кроме того, иногда использовался хлор, чаще всего в сочетании с бромом. Окончание процесса можно было определить по изменению цвета поверхности, который под действием паров йода становился последовательно светло-жёлтым, коричневым, розовым, фиолетовым, голубым, зелёным, а по окончании обработки бромом — бледно-фиолетовым[44]. Изменение цвета, состоящее из трёх циклов, контролировалось при неактиничном жёлтом освещении. Процесс мог быть остановлен на разных стадиях при необходимости регулировки фотографических свойств пластины. Один цикл сенсибилизации давал более контрастный дагеротип с глубокими тенями[46].
Экспонирование
Готовая светочувствительная пластинка устанавливалась в фотоаппарат в светонепроницаемой кассете, а затем, как говорили дагеротиписты, «выставлялась», то есть экспонировалась. Время позирования, или «экспозиция» регулировалось передней откидной крышкой объектива. В процессе съёмки на поверхности пластинки образовывалось скрытое изображение. В зависимости от использованных химикатов, освещённости и светосилы объектива выдержка могла варьироваться от нескольких секунд до десятков минут. После окончания экспозиции объектив вновь закрывался крышкой, а шибер кассеты или её створки закрывались[44].
Проявление
Невидимое скрытое изображение становилось видимым при проявлении, которое происходило при обработке парами нагретой до 50—70 °C ртути в течение нескольких минут[44]. Для этого изготавливалась специальная коробка, снижавшая риск вдыхания испарений, опасность которых была хорошо известна уже в XIX веке[47]. Однако меры предосторожности в те годы предпринимались редко, в том числе почти не учитывалась угроза загрязнения окружающей среды, как это принято в настоящее время. Экспонированная пластина устанавливалась на специальные выступы коробки под углом 45° лицевой стороной вниз над кюветой со ртутью[48]. В результате взаимодействия ртути с серебром в экспонированных местах на поверхности пластинки образовывалась амальгама, рассеивающая отражённый от неё свет[49].
В «адиактиничной» версии дагеротипии, предложенной в 1840 году Беккерелем, проявление йодосеребряных пластинок, накрытых жёлтым или красным светофильтром, осуществлялось с помощью солнечного света[50]. Йодистое серебро нечувствительно к длинноволновому видимому излучению, и засветка пластины была исключена. Однако скрытое изображение при этом усиливалось до видимого без какого-либо воздействия ртути. Несмотря на безопасность такого способа, он практически не применялся из-за своей длительности, доходящей до суток. В дагеротипии ошибки экспонирования не поддаются исправлению при проявлении, как в современных технологиях фотографии, что накладывало отпечаток на точность определения выдержки[44].
Фиксирование
После проявления оставшиеся светочувствительными галогениды серебра растворялись фиксажом, и на неэкспонированных участках пластины обнажалась зеркальная поверхность пластины[49]. В результате места изображения, покрытые амальгамой, рассеивали отражённый свет, в то время как в тенях зеркально отражались окружающие предметы. Расположив готовый дагеротип напротив чёрного бархата, получали позитивное изображение. В оригинальном процессе, опубликованном в 1839 году, для этого использовалась поваренная соль, но вскоре Дагер, как и Тальбот в калотипии, заменил её гипосульфитом, предложенным Джоном Гершелем[51]. Процесс завершала обработка хлоридом золота, предохранявшая готовый дагеротип от механических повреждений. Слой изображения был настолько тонок, что разрушался даже от лёгкого прикосновения. Технология золочения была предложена одновременно Ипполитом Физо во Франции и Алексеем Грековым в России, разработавшими её независимо друг от друга[52][53].
Отделка дагеротипов
Несмотря на некоторое упрочнение поверхности дагеротипов золочением, она легко повреждалась, а изображение портилось от контакта с воздухом, быстро покрываясь в неблагоприятных условиях разноцветными пятнами. От неосторожного обращения амальгама могла просто осыпаться с пластины: Араго сравнивал хрупкость дагеротипа с крыльями мотылька[54]. Поэтому готовые снимки обязательно накрывались стеклом, которое герметизировалось окантовкой из бумаги, пропитанной гуммиарабиком. При этом стекло отделялось от поверхности дагеротипа рамкой из золочёной латуни или картона. Латунь получила распространение в США и Великобритании, а для континентальной Европы более характерным был картон. Обработанный таким способом снимок заключался в рамку из дорогих сортов дерева, поскольку по сравнению со стоимостью самого снимка затраты на подобное оформление были ничтожны: в год своего изобретения дагеротип стоил 25 золотых франков[55][56].
Были общеприняты два основных типа оформления дагеротипов. В США и Великобритании, где были сильны традиции живописных миниатюр, в моду вошли раскрывающиеся деревянные футляры (кейсы), на одну из створок которых закрепляли дагеротип карманного формата[57]. Чёрные лакированные коробки инкрустировались перламутровыми орнаментами. Начиная с 1856 года особенно популярными стали футляры типа «Юнион», изготовленные прессованием смеси древесных опилок с шеллаком[58]. Внутренняя поверхность откидной крышки покрывалась вельветом, плюшем или сатином чёрного цвета для удобства рассматривания дагеротипа. Зеркальную поверхность снимка нужно было чётко ориентировать на свету, чтобы увидеть позитивное изображение, и чёрный фон крышки, отражаясь на теневых участках, обеспечивал комфортное наблюдение. Иногда в коробке размещались два дагеротипа: один на дне, другой на крышке. Большинство футляров были достаточно компактны для ношения в кармане, а в комнате могли в открытом виде выставляться на всеобщее обозрение. В Европе получило более широкое распространение оформление дагеротипов в настенную раму той или иной степени сложности[59].
Дагеротипы, снятые на тонкие пластины со сравнительно мягкой подложкой, обрезались для установки в медальоны, как это было принято в миниатюрной живописи. Кроме медальонов, они часто монтировались в карманные часы, ручку трости, брошь или браслет[60]. Такие изделия называются в среде коллекционеров «ювелирной дагеротипией». Почти сразу после распространения дагеротипии в моду вошла практика раскраски готовых снимков; по-видимому, дагеротипы начали окрашивать вскоре после появления техники золочения, предложенной Физо. Швейцарский художник-дагеротипист Изенринг представил публике окрашенные работы уже в 1840 году. Другой, более простой, способ предполагал нанесение слоя прозрачного лака или клея на поверхность дагеротипа, поверх которого, в свою очередь, с максимальной осторожностью накладывалось красящее вещество; краска также могла напрямую смешиваться с клеем в виде однородной эмульсии. Пуристов практика окраски фотографий возмущала как своей грубостью (качественно окрасить дагеротип было практически невозможно), так и самим фактом (за исключением портретных изображений, в случае которых, как считалось, художник только выполняет прихоть клиента)[61]. Иногда раскраска была настолько плотной, что под ней полностью утрачивался первоначальный фотографический образ — этим отличались, например, работы К. И. Бергамаско[62]. Способы оформления дагеротипов и особенности использованных пластинок являются важнейшими признаками при идентификации их происхождения и авторства в музейной практике[57].
Особенности дагеротипа
Все дагеротипы представляют собой зеркальное изображение объекта съёмки, поскольку непрозрачны и рассматриваются со стороны, обращённой к объекту съёмки, а не на просвет[47]. Иногда это устранялось при помощи зеркала или оборачивающей призмы, размещавшихся перед объективом, но чаще съёмка велась напрямую, поскольку для портрета зеркальность не критична. Кроме того, любые насадки снижали и без того невысокую светосилу. Эффект видим только при наличии в кадре надписей и обнаруживается по расположению пуговиц на одежде[2].
Ещё одна особенность дагеротипного изображения заключается в трудностях его наблюдения. При обычном рассматривании изображение выглядит негативным, поскольку отражающая способность амальгамы ниже, чем у серебра. Для получения позитива необходимо под определённым углом разместить напротив пластинки чёрную поверхность, например бархат[2]. В этом случае в зеркальной серебряной основе, соответствующей теням, отражается чёрный фон, а амальгама, обладающая более высоким светорассеянием, выглядит светлой. Результатом манипуляций по поиску положения нормальной видимости дагеротипа становится иллюзия изображения, висящего в воздухе, а не на поверхности пластины. Это напоминает вид наклеек с голограммами или пластинок Липпмана.
Комментарии можно оставить без регистрации и смс.
Дагеротип — «зеркало с памятью»
В череде громких событий истекшего года остался почти незамеченным скромный юбилей — 180 лет изобретения фотографии. Хотелось бы восстановить справедливость по отношению к этому поистине эпохальному событию. Хороший повод есть: 12 июля — Международный день фотографа.
История изобретения
Если от начала освоения огня до массового использования его в очагах человечеству понадобилось свыше двух миллионов лет, то от момента изобретения фотографии до превращения ее в ключевой элемент массовой культуры и современных коммуникативных технологий — неизмеримо меньше. Мы ежедневно пересылаем друзьям и родственникам фото и видео, делимся ими в соцсетях — не говоря уже о СМИ, немыслимых без качественных фотографий.
Луи Дагер, французский художник, химик, изобретатель фотографии
Датой изобретения фотографии, по решению IX Международного конгресса научной и прикладной фотографии, считается 7 января 1839 года, когда на заседании Академии наук Франции был обнародован доклад о технологии, придуманной французом Луи Жаком Манде Дагером и названной его именем. Талантливый театральный художник и изобретатель, создавший первую в мире диораму для «Гранд-Опера», на протяжении почти двух десятилетий работал над проблемой фиксации изображения. Как и для многих изобретений, практически приемлемая технология оказалась делом случая, увенчавшего годы упорного труда. После 11 лет бесплодных опытов экспериментатор забыл рядом со свежими проявочными пластинками, обработанными йодистым серебром, чашечку со ртутью — и полчаса спустя обнаружил, что ее испарения сделали изображение отчетливо видимым. Так родилась дагеротипия.
Дагеротип был еще очень далек от современных снимков и скорее напоминал отражение в зеркале. Изображение состояло из амальгамы, образующейся при взаимодействии галогенида серебра и ртути. Примечательно, что технология изготовления зеркал с применением амальгамы (но только на основе олова, а не серебра) была применена впервые еще в XVI веке. Поэтому дагеротип получил поэтическое и таинственное название — «зеркало с памятью». В зависимости от его наклона к источнику света при рассматривании, дагеротип мог выглядеть и как позитив, и как негатив, что создавало иллюзию реальности образа. Сегодня нам трудно представить подобное «зеркало с памятью», так как репродукция дагеротипа может дать лишь общее представление об изображении и — увы! — не способна передать его подлинный вид. Ограниченность технологии дагеротипии заключалась и в том, что она не позволяла сделать несколько идентичных пластинок или напечатать неограниченное количество экземпляров, как при печати позитивов с одного негатива. Тем не менее дагеротипия стала поистине цивилизационным прорывом, а ее создатель Луи Дагер приобрел всемирную известность. Правительство Франции установило изобретателю ежегодную пожизненную пенсию в 6000 франков, его имя внесено также в список величайших ученых Франции.
Преступные снимки
Небезынтересно вспомнить, когда дагеротипия попала в Россию и кем были люди — носители новой по тем временам технологии, тем более что широкую известность дагеротипия получила в связи с довольно драматическими обстоятельствами.
В книге известного историка фотографии Сергея Морозова «Русская художественная фотография» упоминается французский фотограф Давиньон, который в 1845 году путешествовал по Российской империи, чтобы запечатлеть ее достопримечательности. Он посетил Москву и Украину, а затем направился в Сибирь, где в это время проживали на поселении декабристы. Отметим, что именно дагеротипы политически неугодных ссыльных стали своеобразной «рекламой» новой технологии.
Декабрист И. В. Поджио
Давиньон стал первым профессиональным фотографом в России. Вместе со своим соотечественником Фоканье он открыл дагеротипное заведение для публики в Петербурге, на Никольской улице, близ Большого театра. Однако фирма просуществовала недолго. Скоротечность карьеры Давиньона в России была обусловлена его не самым удачным выбором портретируемых.
Иосиф Поджио отправил два дагеротипных портрета своим дочерям, но их перехватили и доставили в Третье отделение. Примерно то же произошло с посланными в Россию портретами Волконского, его жены и детей, а также портретом декабриста Панова.
Подробности этой детективной истории выяснились уже в XX веке. Известный петербургский фотограф и историк фотографии Владимир Никитин обнаружил в музее Пушкинского дома те самые дагеротипы трех декабристов; затем в поисках следов Давиньона он нашел статью «К иконографии декабристов» (журнал «Красный архив» за 1924 год). Там был опубликован отчет Третьего отделения канцелярии Его Императорского Величества по делу отставного инженер-поручика Давиньона за 1845 год.
Декабрист Н. А. Панов
Императору Николаю I сообщалось: «Из переписки государственных преступников (декабристов — Д.С.) усмотрено было, что отставной инженер-поручик Давиньон, занимающийся снятием дагеротипных портретов, путешествовал по Сибири и там снимал портреты с государственных и политических преступников. Пересылавшиеся к родственникам портреты поселенцев Поджио, Панова, Волконского, а также жены и детей последнего, оставлены в Третьем отделении».
Давиньон был арестован. На следствии он совершенно справедливо показал, что портретов он не распространял, ведь дагеротип существует всегда в единственном экземпляре и все сделанные им снимки находятся на руках лиц, которых он фотографировал.
Декабрист С. Г. Волконский
К началу 1846 года Давиньон был освобожден. Большую роль в этом деле сыграла жена арестованного фотографа, Екатерина Давиньон, которая много хлопотала о его освобождении. Она обратилась с письмом на имя шефа жандармов графа Орлова, в котором убедительно доказала отсутствие в действиях мужа преступного умысла. Освобожден фотограф был под подписку следующего содержания: «1845 года декабря 31 дня я, нижеподписавшийся, даю сию подписку в том, что не имею у себя ни одного портрета, снятого мною в Сибири посредством дагеротипа с некоторых государственных преступников, кроме подобного портрета с преступника Панова, который и представлен мною в Третье отделение, и если когда буду путешествовать, то обязуюсь, под строгою по законам ответственностью, не снимать портретов с упомянутых преступников. Уволенный от службы инженер-поручик А. Давиньон».
Дальнейшая судьба дагеротипии в России
Дети С. Г. Волконского
Пионер отечественной светописи (русский синоним слова «дагеротипия») Сергей Львович Левицкий родился в Москве в 1819 году. Любопытно, что он был двоюродным братом Александра Герцена. Окончив Московский университет, Левицкий поступил на службу в Министерство внутренних дел, однако работа чиновника была ему не по душе. Он заинтересовался модным изобретением — дагеротипией. В 1843 году для поездки на Кавказ была сформирована правительственная комиссия с целью изучения состава и лечебных свойств минеральных вод. В состав комиссии входило много иностранцев. Левицкому, знавшему несколько языков, предложили принять в ней участие. Молодой фотограф, захватив свой фотоаппарат и несколько дюжин пластинок, посеребренных гальваническим способом, отправился на Кавказ.
Одним из членов комиссии был ученый Юлий Фрицше, которому предстояло выполнить анализ вод. Этот ученый по заданию Российской академии наук в 1839 году был откомандирован в Европу для изучения только что появившейся дагеротипии. По возвращении в Россию он представил обстоятельный доклад о возможностях нового изобретения. Фрицше и Левицкий подружились. Воспользовавшись отличным объективом Фрицше, Левицкий сделал несколько удачных снимков окрестностей Пятигорска, Кисловодска, гор Машук и Бештау. Некоторые из этих дагеротипов попали во Францию к известному парижскому оптику Шевалье, изготовившему объектив, так успешно послуживший Левицкому.
Николай I. 1850-е годы
Шевалье, восхищенный пейзажами русского фотографа, выставил два лучших дагеротипа в своей витрине на Парижской выставке — и неожиданно удостоился золотой медали. Но не за свои объективы, а за дагеротипы Левицкого! Это была первая золотая медаль, полученная за фотоработы. С того времени имя Левицкого становится известным даже в Париже — на родине фотографии.
В 1844 году Левицкий уходит в отставку и отправляется в Европу с целью дальнейшего изучения фотографии. В 1845 году он с женой Анной приезжает в Рим, где делает первые из дошедших до нас дагеротипов, на которых можно сегодня увидеть Гоголя в кругу русских художников, живших тогда в Риме. Затем Левицкий переезжает в Париж, где в Сорбонне посещает лекции по естествознанию, а также знакомится с известными парижскими фотографами. Встречи эти проходили обычно в мастерской оптика Шевалье, куда порой захаживал сам великий мэтр, изобретатель фотографии Луи Дагер.
Н. В. Гоголь в группе русских художников в Риме (1845)
С. Л. Левицкий, русский придворный фотограф, пионер отечественной светописи
Вскоре Левицкий возвращается в Россию и открывает в Петербурге, недалеко от Казанского собора, свое ателье, которое быстро становится одним из лучших в столице. С ним сотрудничают писатели, художники, представители творческой интеллигенции. В 1856 году именно здесь он создает групповой портрет русских писателей, авторов «Современника»: Гончарова, Тургенева, Толстого, Григоровича, Островского. Журнал «Русская старина» писал: «Даровитейший фотограф С. Л. Левицкий, добрый приятель едва ли не всего Олимпа русской литературы, радушно предлагал свое искусство для воспроизведения портретов собравшихся в Петербурге писателей».
Групповой портрет авторов «Современника». Слева направо: И. А. Гончаров, И. С. Тургенев, Л. Н. Толстой, Д. В. Григорович, А. В. Дружинин, А. Н. Островский. Фото С. Левицкого, 1856 год
Юлий Фёдорович Фрицше — химик, член Санкт-Петербургской академии наук. Ок. 1860–1870 года
С 1852 года Левицкий стал работать и для императорского двора; в Зимнем дворце он снимал Александру Фёдоровну и Николая I, размножив портрет с помощью литографии. Всего он запечатлел четыре поколения династии Романовых.
Эксперименты со светом
В Петербурге у Левицкого много работы и разных неотложных дел. Одно из них — создание фотографической организации, которая объединила бы наиболее талантливых, знающих свое дело профессионалов и любителей фотографии. В 1878 году такая организация создается в рамках Императорского русского технического общества (ИРТО). Энтузиасты фотографии получают поддержку Дмитрия Менделеева — именно он подписывает ходатайство в правление ИРТО. Между членами нового объединения и великим химиком устанавливаются деловые и дружеские связи.
Ученый выступает в роли эксперта, с ним консультируются, обсуждают важные проблемы. И вот Левицкий по инициативе Менделеева начинает эксперименты со съемкой при искусственном освещении. Гениальный ученый, известный своими разносторонними интересами, уяснил, по какому пути должна далее развиваться фотография. Дело в том, что технология тех лет позволяла снимать только при ярком дневном освещении, что весьма сужало возможности фотографов. В Петербурге считалось, что пасмурные ноябрь, декабрь и половина января вообще непригодны для съемки. Опыты, проводимые за границей, также не давали положительных результатов.
Фёдор Тютчев. Фото С. Левицкого, 1856 год
Однако и Менделеев, и Левицкий продолжали работать над этой проблемой. В 1879 году Левицкий пишет Менделееву: «Милостивый государь Дмитрий Иванович! Несмотря на полную готовность и самое искреннее желание исполнить трудовую задачу, я пришел к убеждению, что мы затеяли дело покамест невыполнимое — по крайней мере настолько, чтобы удовлетворить требованиям. Мы сделали целый ряд опытов — при освещении свечами Яблочкова на расстоянии восьми аршин короткофокусным объективом, едва дающим полпластинки. Нужно держать от 75 до 125 секунд при сильном напряжении искр, и при этом отчетливо выходит только центр».
Портрет семьи великого князя Владимира Александровича. Фото С. Левицкого (ок. 1883 года)
Тем не менее опыты продолжались. Вскоре русский фотограф стал получать вполне приличные результаты. Затем начались эксперименты со смешанным светом. И вот наконец эксперты выставок признали, что снимки Левицкого, сделанные при искусственном освещении, ни в чем не уступают снимкам, выполненным при естественном, а иногда и превосходят их. В журнале «Фотограф», в № 11 за 1883 год, в отчете о Венской выставке читаем: «. применение электрического света в фотографии выставлено в совершенстве только С. Л. Левицким. Портреты Левицкого по эффекту и мягкости освещения превосходят даже лучшие снимки, выполненные при дневном свете».
Менделеев, в свою очередь, постоянно обращался к Левицкому за консультациями по вопросам фототехники. Когда возникла необходимость сделать снимок членов ученого совета Петербургского университета, он адресовался именно к Левицкому. Сложнейшая для того времени работа была выполнена блестяще. Не имевшая прецедентов картина-коллаж печаталась с четырех (!) негативов. Работа по ее изготовлению затянулась на два месяца. Левицкому предстояло снять три отдельные группы, в каждой из которых следовало расположить портретируемых в непринужденных позах, а затем с ювелирной точностью добиться, чтобы при составлении отдельных частей образовалась единая, цельная картина. Кроме того, требовалось совместить составленную из трех частей группу с фоном, устранив возникающие при раздельной съемке перспективные несоответствия.
Николай II, Александра Фёдоровна и их дочь великая княжна Ольга Николаевна. Фото С. Левицкого, 1896 год
На этой бесценной фотографии изображены биолог А. Н. Бекетов, физиолог И. М. Сеченов, минералог А. А. Иностранцев, физики О. Д. Хвольсон и Ф. Ф. Петрушевский, химик А. М. Бутлеров.
Левицкий скончался в 1898 году. Он передал дела своего фотографического заведения сыну Рафаилу, который также был личным фотографом императорской семьи.
С момента изобретения «светописи» до настоящего времени прошло менее 200 лет, но фотография прочно вошла в нашу жизнь, во все сферы человеческой деятельности: науку, искусство, средства массовой информации. Завершим этот очерк словами известного индийского фотографа и журналиста Рагху Рая: «Фотография подбирает факт из жизни, и он будет жить вечно».