Дао дэ цзин что это
Дао дэ цзин
Содержание
Происхождение книги
Традиционно автором книги считается Лао-цзы (VI — V вв. до н. э.), поэтому иногда книга носит его имя. Историк Сыма Цянь, излагая его историю, в то же время подвергал её сомнению и предполагал, что автором книги мог являться другой современник Конфуция — Лао Лай-цзы или же чжоуский государственный деятель Дань, о котором известно, что он посетил циньского правителя Сянь-гуна спустя 129 лет после смерти Конфуция.
Некоторые учёные (Лян Цичао, Гу Цзеган) считают, что ныне существующий текст «Дао Дэ Цзин» носит явный отпечаток более позднего времени, чем время жизни Лао-цзы. Выдвинуто предположение, что книга была создана в эпоху Чжань-го (IV — III вв. до н. э.) и отношения к Лао-цзы не имеет. Их оппоненты (Го Можо и др.), не отрицая разрыва между годами жизни Лао-цзы и временем появления «Дао Дэ Цзин», утверждают, что данное произведение представляет собой изложение устно передаваемого в то время учения Лао-цзы его последователями.
Содержание
В трактате Дао-дэ цзин (IV—III в. до н. э.) излагаются основы даосизма, философии Лао-цзы. В центре доктрины — учение о великом Дао, всеобщем Законе и Абсолюте. Дао господствует везде и во всем, всегда и безгранично. Его никто не создал, но все происходит от него. Невидимое и неслышимое, недоступное органам чувств, постоянное и неисчерпаемое, безымянное и бесформенное, оно дает начало, имя и форму всему на свете. Даже великое Небо следует Дао. Познать Дао, следовать ему, слиться с ним — в этом смысл, цель и счастье жизни. Проявляется же Дао через свою эманацию — через дэ, и если Дао все порождает, то дэ все вскармливает.
Трактат настаивает на неизреченности Дао, которое есть начало всех вещей. Для постижения Дао рекомендуется недеяние, безмолвие, спокойствие, умеренность и бесстрастие, которые даруют слияние с Дао.
Язык, комментаторская традиция и переводы
Язык «Дао Дэ Цзин» несколько отличается от классического языка того времени, в нём нередко опущены служебные слова и связки, отчего трактат нередко допускает неоднозначное толкование. В различных китайских школах известны сотни комментариев на «Дао Дэ Цзин». Опубликовано многочисленное количество переводов на другие языки, только на русском имеется более десятка различных переводов, которые местами существенно расходятся.
Известны также эзотерические комментарии, в которой главы воспринимаются как указания по внутренней алхимии и достижению бессмертия. Текст «Дао Дэ Цзин» настолько популярен, что иногда нет возможности отличить мысли автора от интерпретаций и от систем, берущих вдохновение в этом тексте. Одним из наиболее авторитетных комментариев является комментарий Ван Би (226—249).
Самый древний комментарий принадлежит Хэшан Гуну (кит. 河上公 ), он выполнен в период Ханьской династии.
В версии, найденной в Мавандуе имеются существенные стилистические отличия, кроме того в этой версии две части трактата поменялись местами.
Самый известный перевод Дао дэ цзин был выполнен на санскрит в VII в. В XVIII в. перевод на латынь появился в Англии, и с тех пор попытки переводов на западе не прекращались, общее их число достигает ок. 250 (LaFargue, Pas, «On Translating Tao-te-ching», 1998). Таким образом, Дао дэ цзин по количеству переводов уступает только Библии, которая была переведена на более чем 2300 языков и наречий. (Victor Mair, Tao Te Ching: The Classic Book of Integrity and the Way. 1990).
Дао Дэ Цзин
Дао Дэ Цзин
Утверждается (Alan K.L. Chan, The Daode Jing and its tradition, in Daoism Handbook, ed.Livia Kohn, 2000), что общее количество классических комментариев к ДДЦ достигает 700, из которых на данный момент сохранилось 350. Количество комментариев на японском языке около 250.
Содержание
Происхождение книги
Традиционно автором книги считается Лао-цзы (VI — V вв. до н. э.), поэтому иногда книга носит его имя. Историк Сыма Цянь, излагая его историю, в то же время подвергал её сомнению и предполагал, что автором книги мог являться другой современник Конфуция — Лао Лай-цзы или же чжоуский государственный деятель Дань, о котором известно, что он посетил циньского правителя Сянь-гуна спустя 129 лет после смерти Конфуция.
Некоторые учёные (Лян Цичао, Гу Цзеган) считают, что ныне существующий текст «Дао Дэ Цзин» носит явный отпечаток более позднего времени, чем время жизни Лао-цзы. Выдвинуто предположение, что книга была создана в эпоху Чжань-го (IV — III вв. до н. э.) и отношения к Лао-цзы не имеет. Их оппоненты (Го Можо и др.), не отрицая разрыва между годами жизни Лао-цзы и временем появления «Дао Дэ Цзин», утверждают, что данное произведение представляет собой изложение устно передаваемого в то время учения Лао-цзы его последователями.
Содержание
В трактате Дао-дэ цзин (IV—III в. до н. э.) излагаются основы даосизма, философии Лао-цзы. В центре доктрины — учение о великом Дао, всеобщем Законе и Абсолюте. Дао господствует везде и во всем, всегда и безгранично. Его никто не создал, но все происходит от него. Невидимое и неслышимое, недоступное органам чувств, постоянное и неисчерпаемое, безымянное и бесформенное, оно дает начало, имя и форму всему на свете. Даже великое Небо следует Дао. Познать Дао, следовать ему, слиться с ним — в этом смысл, цель и счастье жизни. Проявляется же Дао через свою эманацию — через дэ, и если Дао все порождает, то дэ все вскармливает.
Трактат настаивает на неизреченности Дао, которое есть начало всех вещей. Для постижения Дао рекомендуется недеяние, безмолвие, спокойствие, умеренность и бесстрастие, которые даруют слияние с Дао.
Язык, комментаторская традиция и переводы
Язык «Дао Дэ Цзин» несколько отличается от классического языка того времени, в нём нередко опущены служебные слова и связки, отчего трактат нередко допускает неоднозначное толкование. В различных китайских школах известны сотни комментариев на «Дао Дэ Цзин». Опубликовано многочисленное количество переводов на другие языки, только на русском имеется более десятка различных переводов, которые местами существенно расходятся.
Известны также эзотерические комментарии, в которой главы воспринимаются как указания по внутренней алхимии и достижению бессмертия. Текст «Дао Дэ Цзин» настолько популярен, что иногда нет возможности отличить мысли автора от интерпретаций и от систем, берущих вдохновение в этом тексте. Одним из наиболее авторитетных комментариев является комментарий Ван Би (226—249).
Самый древний комментарий принадлежит Хэшан Гуну (кит. 河上公 ), он выполнен в период Ханьской династии.
Школа Небесных Наставников придерживается эзотерических комментариев Сянъэр (кит. 想爾 ) [1]
В версии, найденной в Мавандуе имеются существенные стилистические отличия, кроме того в этой версии две части трактата поменялись местами.
Самый известный перевод ДДЦ был выполнен на санскрит в 7 в. В 18 в. перевод на латынь появился в Англии, и с тех пор попытки переводов на западе не прекращались, общее их число достигает ок. 250 (LaFargue, Pas, «On Translating Tao-te-ching», 1998). Таким образом, ДДЦ по количеству переводов уступает только Библии (Victor Mair, Tao Te Ching: The Classic Book of Integrity and the Way. 1990).
Перевод заглавия книги
Переводы на русский язык
См. также
Дао дэ цзин что это
«Путь добродетели, или Книга о силе и действии».
В этом небольшом трактате излагается суть учения о Дао. Иероглиф дао состоит из двух частей «шоу» — голова и «цзоу» — идти, поэтому основное значение этого иероглифа — дорога, по которой ходят люди, но в дальнейшем этот иероглиф приобрел переносный смысл и стал означать закономерность, закон.
«Дао» метафорически уподобляется воде (податливость и неодолимость). Вытекающий из дао образ действия — недеяние (у вэй), уступчивость, покорность, отказ от желаний и борьбы.
Однако в даосской философской системе«Дао» получило гораздо более широкое метафизическое содержание. Лао-цзы (предполагаемый автор) использует слово «Дао» с особой осмотрительностью, ибо «Дао» бессловесно, безымянно, бесформенно и недвижимо. Никто, даже Лао-цзы не может дать определения «Дао». Он не может дать определение «Дао», поскольку знать, что ты не знаешь (всего), — есть величие. Не знать, что ты не знаешь (всего), — есть болезнь. Слово «Дао» — это просто звук, сорвавшийся с губ Лао-цзы. Он не выдумал его — просто сказал наугад. Но когда появится понимание, слова исчезнут — в них уже не будет необходимости.
«Дао» означает не только путь, но и суть вещей и тотального бытия вселенной. «Дао» — всеобщий Закон и Абсолют. Само понятие «Дао» можно толковать и материалистически: «Дао» — это природа, объективный мир.
Лао-цзы писал: «Есть Бесконечное Существо, которое было прежде Неба и Земли. Как оно невозмутимо, как спокойно! Оно живёт в одиночестве и не меняется. Оно движет всем, но не волнуется. Мы можем считать его вселенской Матерью. Я не знаю его имени. Я называю его Дао».
Авторство «Дао дэ цзин» («Путь добродетели, или Книга о силе и действии») приписывается Лао-цзы (род 604 до н. э.). Лао-цзы — почётное имя величайшего китайского мыслителя Ли Эра (Ли Бояня, Лао Даня), основателя даосизма. О его жизни известно мало. Самый известный вариант биографии Лао-цзы описывается китайским историком Сыма Цянем в его труде «Исторические повествования».
Многие современные исследователи ставят под сомнение сам факт существования Лао-цзы. Некоторые предполагают, что он мог быть старшим современником Конфуция, о котором — в отличие от Конфуция — в источниках нет достоверных сведений ни исторического, ни биографического характера. Есть даже версия, что Лао-цзы и Конфуций — это одно лицо.
Уже в раннем даосизме Лао-цзы становится фигурой легендарной и начинается процесс его обожествления. Легенды повествуют о его чудесном рождении. Его первым именем было Ли Эр. Слова «Лао-цзы», означающие «старый философ» или «старый ребёнок», впервые произнесла его мать, когда разродилась сыном под сливовым деревом. Мать носила его в утробе несколько десятков лет (по легенде 81 год), и на свет он появился из её бедра. У новорожденного были седые волосы, от чего он напоминал старика. Увидев такое чудо, мать была сильно удивлена. Он получил фамилию Ли, так как родился под деревом Ли (сливой). У него были длинные уши, за что ему было дано имя Эр (ухо).
Считается, что Лао-цзы был историографом, главным хранителем государственного архива при Чжоуском дворе. Он долго жил в столице, много трудился над доверенными ему документами, официальными и литературными текстами, много размышлял, много беседовал с навещавшими его людьми, представителями разных сословий и профессий.
Впечатления от прочитанного, увиденного и услышанного складывались в собственные выводы о природе всего сущего, о всеобщих законах естественного возникновения, становления и развития мира. Он воплотил их в трактат, сыгравший огромную роль в китайской философии.
Лао-цзы считал, что корень того, что в обществе происходят «смуты» и им «трудно управлять», лежит в «знаниях» и «желаниях». Он говорил: «Поэтому управление страной при помощи знаний — несчастье для страны, а управление страной без помощи знаний — счастье для страны» — и настаивал на «управлении, построенном на недеянии».
«Когда растут законы и приказы, увеличивается число воров и разбойников». Он протестовал также против «почитания мудрых».
Лао-цзы считал, что нужно лишь, чтобы правитель сам «не имел желаний», и тогда народ естественным образом станет простодушным. Чтобы добиться «отсутствия знаний» и «отсутствия желаний», необходимо отказаться от «почитания мудрых» и «не ценить редких предметов», иными словами, ликвидировать все вызывающее желания и возбуждающее споры. Лао-цзы называл это «осуществлением недеяния» и говорил: «Осуществление недеяния приведёт к тому, что не останется ничего, что бы не управлялось».
По преданиям, когда Лао-цзы покидал Чжоуское царство, на пограничной заставе его встретил начальник и попросил оставить хоть что-нибудь для своей страны.
И Лао- цзы дал ему рукопись в 5000 знаков — ту самую поэму, которая вошла в историю под названием «Дао дэ цзин» («Путь добродетели, или Книга о силе и действии»).
Что же такое Дао в понимании Лао-цзы? В первом параграфе его сочинения говорится:
«Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное дао». Лао-цзы считал, что его Дао есть постоянное Дао, суть которого нельзя выразить в словах. Оно не имеет вида, не издаёт звуков, не обладает формой, и, по словам Лао-цзы: «смотришь на него, но не видишь, слушаешь его, но не слышишь, ловишь его, но не можешь поймать». Одним словом, Дао — это «пустота» или «небытие».
В четвертом параграфе сказано: «Дао пусто, но при его использовании оно не переполняется».
Древнейший словарь «Ховэнь» объясняет иероглиф чун, означающий пустоту, через иероглиф чжун (пустота в сосуде), отсюда Дао надо понимать как абсолютную «пустоту», которая никогда не переполнится при употреблении. «Пустота» — это то же, что и небытие, из которого Дао рождает все сущее, что сформулировано в высказывании. «Все вещи в Поднебесной рождаются в бытии, а бытие рождается в небытии».
Дао не только источник происхождения мира, но и всеобщий мировой закон. Как говорил Лао-цзы:
«Дао постоянно пребывает в недеянии, но нет ничего, чего бы оно не делало»; «Дао никто не приказывает, оно постоянно остаётся само собой»; «переход в противоположность — путь движения Дао, слабость — (метод) действия Дао»;«одинока стоит, но не меняется, ходит повсюду, но не устаёт»; «любит приносить пользу всем существам и не борется (с ними) за выгоду».
Нет ни одного предмета или явления, возникшего без его участия; оно не принуждает расти ни одно существо, не вмешивается в его жизнь, позволяет всему естественно развиваться, Дао постоянно находится в движении к противоположности, мягко исполняет свою роль, но оно вечно, независимо существует и без устали движется, появляясь везде; хотя Дао приносит пользу всему сущему, оно не вступает ни с кем в борьбу, не стремится никого захватить, не считает свою деятельность заслугой перед окружающими и не добивается ни над кем господства. Такое поведение Дао Лао-цзы называл «таинственной добродетелью» и рассматривал её как высший закон в природе и обществе.
Лао-цзы говорил: «Высшее добро подобно воде. Добро, которое оказывает вода, приносит пользу всем существам, и она не борется (с ними). Вода находится в тех местах, которыми гнушаются люди, поэтому она похожа на Дао».
Во втором параграфе он говорит:
«Когда в Поднебесной все узнают, что красивое является красивым, появится безобразие. Когда все узнают, что добро является добром, появится зло. Поэтому бытие и небытие порождают друг друга, трудное и лёгкое создают друг друга, длинное и короткое образуют форму, высокое и низкое опрокидывают друг друга, тоны и звуки вызывают гармонию, предыдущее и последующее следуют друг за другом».
Лао-цзы также считал, что необходимо «знать людей» и в то же время «знать себя», необходимо «побеждать людей» и в то же время «побеждать себя» (преодолевать собственные недостатки), так как только в этом случае можно добиться высшей мудрости и обрести могущество.
Наиболее глубоким толкованием превращения противоречий в предметах следует считать следующее высказывание Лао-цзы:
«О несчастье! Оно является опорой счастья О счастье! В нем притаилось несчастье».
Лао-цзы считал, что превращение счастья в несчастье происходит при определённых условиях.
В девятом параграфе он говорит:
«Если богатые и знатные проявляют кичливость, они сами навлекают на себя беду». «Богатство и знатность» — это счастье, а «беда» — несчастье. Условие, при котором первое переходит во второе, — кичливость. Именно поэтому Лао-цзы постоянно требовал «не кичиться» и «знать меру», чтобы предупредить превращение счастья в несчастье.
Лао-цзы дал философское обобщение превращению предметов в процессе развития, когда, достигнув расцвета, они начинают клониться к одряхлению, старости и смерти, выразив это в словах «предметы, достигнув расцвета, стареют».
Для него одинаково сильны вновь возникший или одряхлевший предмет; он считал, что и тот, и другой в своих превращениях идут к старости и смерти, ни у одного из них нет будущего. Исходя из этого, Лао-цзы выдвинул абсолютный принцип, выразив его в словах «крепкое и сильное — слуги смерти». Он всеми силами выступал против «крепкого и сильного», считая, что они не соответствуют Дао, а то, что не соответствует Дао, «обречено на преждевременную смерть»: «Не соответствующее Дао погибает раньше времени».
В противоположность указанному принципу Лао-цзы выдвинул другой принцип: «Мягкое и слабое — слуги жизни». Выступая против «крепкого и сильного», Лао-цзы прилагал все усилия для возвеличивания «мягкого и слабого» и выдвинул широко известный принцип «мягкое и слабое побеждает твердое и сильное». Лао-цзы считал, что «все предметы, трава и деревья при своём рождении нежны и слабы». Но они обладают большой жизнеспособностью, полны жизненных сил и могут победить сильное, идущее к одряхлению и старости.
«В Поднебесной нет ничего мягче и слабее воды, но она нападает на крепкое и сильное, и никто не может победить ее», а поэтому утверждал: «Мягкое побеждает твёрдое, слабое побеждает сильное».
Во времена Лао-цзы в войне при встрече с сильным противником применялась тактика:
«Я не смею быть хозяином (положения), а буду гостем, я не смею наступать хотя бы на цунь, а отступлю назад на чи». Это делалось для того, чтобы показать свое бессилие, вынуждавшее отступать из-за слабости. Это должно было спровоцировать высокомерие военачальников и нерадивость воинов противника, ошибки в отдаваемых распоряжениях, что позволило бы в дальнейшем победить врага в бою.
По мнению Лао-цзы, человек не должен вмешиваться в естественный ход событий.:
«Кто действует, — считает он, — потерпит неудачу.
Кто чем-либо владеет — потеряет.
Вот почему совершенно мудрый бездеятелен, и он не терпит неудачи.
Он ничего не имеет и поэтому ничего не теряет.
Те, кто, совершая дела, спешат достигнуть успеха, потерпят неудачу.
Кто осторожно заканчивает свое дело, подобно тому как он его начал, у того всегда будет благополучие.
Поэтому совершенно мудрый не имеет страсти, не ценит трудно добываемые предметы, учится у тех, кто не имеет знаний, и идёт по тому пути, по которому прошли другие».
«Я имею три сокровища, которыми дорожу первое — это человеколюбие, второе — бережливость, а третье состоит в том, что я не смею быть впереди других».
«Высказанная вслух истина перестаёт быть таковой, ибо уже утратила первичную связь с моментом истинности».
«Знающий не говорит, говорящий не знает».
«Когда человек дойдёт до не-делания, то нет того, что бы не было сделано».
«Множество горных рек впадает в глубокое море. Причина в том, что моря расположены ниже гор. Поэтому они в состоянии властвовать над всеми потоками. Так и мудрец, желая быть над людьми, он становится ниже их, желая быть впереди, он становится сзади. Поэтому, хотя его место над людьми, они не чувствуют его тяжести, хотя его место перед ними, они не считают это несправедливостью».
«Святой муж», управляющий страной, старается, чтобы мудрые не смели сделать чего-нибудь. Когда все сделаются бездеятельными, то (на земле) будет полное спокойствие».
«Кто свободен от всякого рода знаний, тот никогда не будет болеть».
«Нет знания; вот почему я не знаю ничего».
Многие мысли актуальны во все времена:
«Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует. Несколько хуже те правители, которые требуют от народа их любить и возвышать. Ещё хуже те правители, которых народ боится, и хуже всех те, которых народ презирает. Поэтому, кто не заслуживает доверия, не пользуется доверием [у людей]. Кто вдумчив и сдержан в словах, успешно совершает дела, и народ говорит, что он следует естественности». (гл. 17).
А с некоторыми утверждениями современному энергичному человеку трудно согласиться:
«Святой муж», управляющий страной, старается, чтобы мудрые не смели сделать чего-нибудь. Когда все сделаются бездеятельными, то (на земле) будет полное спокойствие.»
«Кто свободен от всякого рода знаний, тот никогда не будет болеть».
«Нет знания; вот почему я не знаю ничего».
Ведь нас учили учли, что нужно учиться, тяжело работать и всего добиваться. А Дао говорит о другом.
Кто ещё не познакомился с этой жемчужиной китайской философии — попробуйте! С первого раза может не пойти.
Некоторые книги Энтони де Мелло можно читать как сборник историй, или невероятно смешных анекдотов – разве что тематика их касается в основном религии, Бога, Любви, Просветления.
Но возможен и совсем другой подход. Каждая записанная здесь маленькая история – суфийская, хасидская, буддистская, дзэнская или христианская – может стать пусть крохотным, но шажком к пробуждению, пониманию, любви.
Эти книги не призваны поучать, их задача – пробудить духовный рост.
Дао дэ цзин
(Книга пути и добродетели)
Перевод Яна Хин-шуна
Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное дао. Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя. Безымянное есть начало неба и земли, обладающее именем — мать всех вещей.
* Безымянное и обладающее именем.
Осуществление недеяния всегда приносит спокойствие.
Дао пусто, но в применении неисчерпаемо. О глубочайшее! Оно кажется праотцем всех вещей.
Если притупить его проницательность, освободить его от хаотичности, умерить его блеск, уподобить его пылинке, то оно будет казаться ясно существующим. Я не знаю, чьё оно порождение, [ я лишь знаю, что ] оно предшествует небесному владыке.
Небо и земля не обладают человеколюбием* и предоставляют всем существам возможность жить собственной жизнью**. Совершенномудрый не обладает человеколюбием и предоставляет народу возможность жить собственной жизнью.
Тот, кто много говорит, часто терпит неудачу, поэтому лучше соблюдать меру.
* Согласно Лао-цзы, все социальные явления, поступки людей должны быть подчинены естественной необходимости. Поэтому он отвергал конфуцианское понятие жэнь (человеколюбие), считая его чуждым сущностной природе человека, а требование его соблюдения – неоправданным вмешательством в жизнь общества.
** В оригинале содержатся два иероглифа «чу гоу», которые в одних комментариях трактуются как «трава» и «собака», а в других – «соломенная собака», которая по древнекитайскому обычаю используется при похоронах, после чего выбрасывается. В том и в другом случае «чу гоу» в данном контексте означает существа, в жизнь которых не вмешиваются ни небо, ни земля, ни совершенномудрый.
Превращения невидимого [ дао ] бесконечны. [ Дао ] — глубочайшие врата рождения. Глубочайшие врата рождения — корень неба и земли. [ Оно ] существует [ вечно ] подобно нескончаемой нити, и его действие неисчерпаемо.
Небо и земля — долговечны. Небо и земля долговечны потому, что они существуют не для себя. Вот почему они могут быть долговечными.
Когда дело завершено, человек [ должен ] устраниться. В этом закон небесного дао.
Если душа и тело будут в единстве, можно ли сохранить его? Если сделать дух мягким, можно ли стать [ бесстрастным ] подобно новорождённому? Если созерцание станет чистым, возможны ли тогда заблуждения? Можно ли любить народ и управлять страной, не прибегая к мудрости? Возможны ли превращения в природе, если следовать мягкости? Возможно ли осуществление недеяния, если познать все взаимоотношения в природе?
Создавать и воспитывать [ сущее ] ; создавая, не обладать [ тем, что создано ] ; приводя в движение, не прилагать к этому усилий; руководя, не считать себя властелином — вот что называется глубочайшим дэ.
Пять цветов притупляют зрение. Пять звуков притупляют слух. Пять вкусовых ощущений притупляют вкус*. Быстрая езда и охота волнуют сердце. Драгоценные вещи заставляют человека совершать преступления. Поэтому совершенномудрый стремится к тому, чтобы сделать жизнь сытой, а не к тому, чтобы иметь красивые вещи. Он отказывается от последнего и ограничивается первым.
* Пять цветов – желтый, красный, синий, белый, черный; пять звуков – пять вариаций гаммы в китайской музыке; пять вкусовых ощущений – сладкий, кислый, горький, острый, соленый. Здесь Лао-цзы предостерегает от стремления к роскоши, призывает к умеренности и скромности.
Слава и позор подобны страху. Знатность подобна великому несчастью в жизни. Что значит, слава и позор подобны страху? Это значит, что нижестоящие люди приобретают славу со страхом и теряют её также со страхом. Это и называется — слава и позор подобны страху.
Что значит, знатность подобна великому несчастью в жизни? Это значит, что я имею великое несчастье, потому что я [ дорожу ] самим собой. Когда я не буду дорожить самим собой, тогда у меня не будет и несчастья. Поэтому знатный, самоотверженно служа людям, может жить среди них. Гуманный, самоотверженно служа людям, может находиться среди них.
Смотрю на него и не вижу, а поэтому называю его невидимым. Слушаю его и не слышу, поэтому называю его неслышимым. Пытаюсь схватить его и не достигаю, поэтому называю его мельчайшим. Не надо стремиться узнать об источнике этого, потому что это едино. Его верх не освещён, его низ не затемнён. Оно бесконечно и не может быть названо. Оно снова возвращается к небытию. И вот называют его формой без форм, образом без существа. Поэтому называют его неясным и туманным. Встречаюсь с ним и не вижу лица его, следую за ним и не вижу спины его.
Придерживаясь древнего дао, чтобы овладеть существующими вещами, можно познать древнее начало. Это называется принципом дао.
Нужно сделать [ своё сердце ] предельно беспристрастным, твёрдо сохранять покой, и тогда все вещи будут изменяться сами собой, а нам останется лишь созерцать их возвращение. [ В мире ] — большое разнообразие вещей, но [ все они ] возвращаются к своему началу. Возвращение к началу называется покоем, а покой называется возвращением к сущности. Возвращение к сущности называется постоянством. Знание постоянства называется [ достижением ] ясности, а незнание постоянства приводит к беспорядку и [ в результате ] к злу. Знающий постоянство становится совершенным; тот, кто достиг совершенства, становится справедливым; тот, кто обрёл справедливость, становится государём. Тот, кто становится государём, следует небу. Тот, кто следует небу, следует дао. Тот, кто следует дао, вечен и до конца жизни [ такой государь ] не будет подвергаться опасности.
Когда устранили великое дао, появились «человеколюбие» и «справедливость». Когда появилось мудрствование, возникло и великое лицемерие. Когда шесть родственников* в раздоре, тогда появляются «сыновняя почтительность» и «отцовская любовь». Когда в государстве царит беспорядок, тогда появляются «верные слуги»**.
* Шесть родственников – отец, мать, старший и младший братья, муж, жена.
** Честные и преданные государственные деятели.
Когда будут устранены мудрствование и учёность, народ будет счастливее во сто крат; когда будут устранены человеколюбие и «справедливость», народ возвратится к сыновней почтительности и отцовской любви; когда будут уничтожены хитрость и нажива, исчезнут воры и разбойники. Все эти три вещи [ происходят ] от недостатка знаний. Поэтому нужно указывать людям, что они должны быть простыми и скромными, уменьшать личные [ желания ] и освобождаться от страстей.
Когда будет уничтожена учёность, тогда не будет и печали. Как ничтожна разница между обещанием и лестью и как велика разница между добром и злом! Надо избегать того, чего люди боятся.
Содержание великого дэ подчиняется только дао. Дао бестелесно. Дао туманно и неопределённо. Однако в его туманности и неопределённости содержатся образы. Оно туманно и неопределённо. Однако в его туманности и неопределённости скрыты вещи. Оно глубоко и темно. Однако в его глубине и темноте скрыты тончайшие частицы. Эти тончайшие частицы обладают высшей действительностью и достоверностью.
С древних времён до наших дней его имя не исчезает. Только следуя ему, можно познать начало всех вещей. Каким образом мы познаём начало всех вещей? Только благодаря ему.
В древности говорили: «Ущербное становится совершенным, кривое — прямым, пустое — наполненным, ветхое сменяется новым; стремясь к малому, достигаешь многого; стремление получить многое ведёт к заблуждениям». Поэтому совершенномудрый внемлет этому поучению, коему необходимо следовать в Поднебесной. Совершенномудрый исходит не только из того, что сам видит, поэтому может видеть ясно; он не считает правым только себя, поэтому может обладать истиной; он не прославляет себя, поэтому имеет заслуженную славу; он не возвышает себя, поэтому он старший среди других. Он ничему не противоборствует, поэтому он непобедим в Поднебесной.
Слова древних: «Ущербное становится совершенным…» — разве это пустые слова? Они действительно указывают человеку путь к [ истинному ] совершенству.
Нужно меньше говорить, следовать естественности. Быстрый ветер не продолжается всё утро, сильный дождь не продержится весь день. Кто делает всё это? Небо и земля. Даже небо и земля не могут сделать долговечным, тем более человек. Поэтому он служит дао. Кто [ служит ] дао, тот тождествен дао. Кто [ служит ] дэ, тот тождествен дэ. Тот, кто теряет, тождествен потере. Тот, кто тождествен дао, приобретает дао. Тот, кто тождествен дэ, приобретает дэ. Тот, кто тождествен потере, приобретает только потерянное. Только сомнения порождают неверие.
Кто поднялся на цыпочки, не может [ долго ] стоять. Кто делает большие шаги, не может [ долго ] идти. Кто сам себя выставляет на свет, тот не блестит. Кто сам себя восхваляет, тот не добудет славы. Кто нападает, не достигает успеха. Кто сам себя возвышает, не может стать старшим среди других. Если исходить из дао, всё это называется лишним желанием и бесполезным поведением. Таких ненавидят все существа. Поэтому человек, обладающий дао, не делает этого.
Человек следует [ законам ] земли. Земля следует [ законам ] неба. Небо следует [ законам ] дао, а дао следует самому себе.
Тяжёлое является основой лёгкого. Покой есть главное в движении. Поэтому совершенномудрый, шагая весь день, не отходит от [ телеги ] с тяжёлым грузом. Хотя он живёт прекрасной жизнью, но он в неё не погружается. Почему властитель десяти тысяч колесниц, занятый собой, так пренебрежительно смотрит на мир? Пренебрежение разрушает его основу, а его торопливость приводит к потере власти.
Кто зная свою храбрость, сохраняет скромность, тот [ подобно ] горному ручью становится [ главным ] в стране. Кто стал главным в стране, тот не покидает постоянное дэ и возвращается к состоянию младенца. Кто, зная праздничное, сохраняет для себя будничное, тот становится примером для всех. Кто стал примером для всех, тот не отрывается от постоянного дэ и возвращается к изначальному. Кто, зная свою славу, сохраняет для себя безвестность, тот становится главным в стране. Кто стал главным в стране, тот достигает совершенства в постоянном дэ и возвращается к естественности. Когда естественность распадается, она превращается в средство, при помощи которого совершенномудрый становится вождём и великий порядок не разрушается.
Поэтому одни существа идут, другие — следуют за ними; одни расцветают, другие высыхают; одни укрепляются, другие слабеют; одни создаются, другие разрушаются. Поэтому совершенномудрый отказывается от излишеств, устраняет роскошь и расточительность.
Кто служит главе народа посредством дао, не покоряет другие страны при помощи войск, ибо это может обратиться против него. Где побывали войска, там растут терновник и колючки. После больших войн наступают голодные годы.
Когда существо, полное сил, становится старым, то это называется [ отсутствием ] дао. Кто не соблюдает дао, погибнет раньше времени.
Хорошее войско — средство, [ порождающее ] несчастье, его ненавидят все существа. Поэтому человек, следующий дао, его не употребляет.
Слева строятся военачальники флангов, справа стоит полководец. Говорят, что их нужно встретить похоронной процессией. Если убивают многих людей, то об этом нужно горько плакать. Победу следует отмечать похоронной процессией.
Дао вечно и безымянно. Хотя оно ничтожно, но никто в мире не может его подчинить себе. Если знать и государи могут его соблюдать, то все существа сами становятся спокойными. Тогда небо и земля сливаются в гармонии, наступают счастье и благополучие, а народ без приказания успокаивается.
* Слишком много законов, с точки зрения Лао-цзы, опасно для государства.
Знающий людей благоразумен. Знающий себя просвещён. Побеждающий людей силён. Побеждающий самого себя могуществен. Знающий достаток богат. Кто действует с упорством, обладает волей. Кто не теряет свою природу, долговечен. Кто умер, но не забыт, тот бессмертен.
Когда дао выходит изо рта, оно пресное, безвкусное. Оно незримо, и его нельзя услышать. В действии оно неисчерпаемо.
Дао постоянно осуществляет недеяние, однако нет ничего такого, что бы оно не делало. Если знать и государи будут его соблюдать, то все существа будут изменяться сами собой. Если те, которые изменяются, захотят действовать, то я буду подавлять их при помощи простого бытия, не обладающего именем. Не обладающее именем — простое бытие — для себя ничего не желает. Отсутствие желания приносит покой, и тогда порядок в стране сам собой установится.
Внешний вид — это цветок дао, начало невежества. Поэтому [ великий человек ] берёт существенное и оставляет ничтожное. Он берёт плод и отбрасывает его цветок. Он предпочитает первое и отказывается от второго.
Вот те, которые с древних времён находятся в единстве. Благодаря единству небо стало чистым, земля — незыблемой, дух — чутким, долина — цветущей и начали рождаться все существа. Благодаря единству знать и государи становятся образцом в мире. Вот что создаёт единство.
Если небо не чисто, оно разрушается; если земля зыбка, она раскалывается; если дух не чуток, он исчезает; если долины не цветут, они превращаются в пустыню; если вещи не рождаются, они исчезают; если знать и государи не являются примером благородства, они будут свергнуты.
Незнатные являются основой для знатных, а низкое — основанием для высокого. Поэтому знать и государи сами называют себя «одинокими», «сирыми», «несчастливыми». Это происходит оттого, что они не рассматривают незнатных как свою основу. Это ложный путь. Если разобрать колесницу, от неё ничего не останется. Нельзя считать себя «драгоценным», как яшма, а нужно быть простым, как камень.
Превращение в противоположное есть действие дао, слабость есть свойство дао. В мире все вещи рождаются в бытии, а бытие рождается в небытии.
Человек высшей учёности, узнав о дао, стремится к его осуществлению. Человек средней учёности, узнав о дао, то соблюдает его, то его нарушает. Человек низшей учёности, узнав о дао, подвергает его насмешке. Если оно не подвергалось бы насмешке, не являлось бы дао. Поэтому существует поговорка: кто узнает дао, похож на тёмного; кто проникает в дао, похож на отступающего; кто на высоте дао, похож на заблуждающегося; человек высшей добродетели похож на простого; великий просвещённый похож на презираемого; безграничная добродетельность похожа на её недостаток; распространение добродетельности похоже на её расхищение; истинная правда похожа на её отсутствие.
Великий квадрат не имеет углов; большой сосуд долго изготовляется; сильный звук нельзя услышать; великий образ не имеет формы.
Дао скрыто [ от нас ] и не имеет имени. Но только оно способно помочь [ всем существам ] и привести их к совершенству.
Дао рождает одно, одно рождает два, два рождают три, а три рождают все существа*. Все существа носят в себе инь и ян, наполнены ци и образуют гармонию.
Люди не любят [ имена ] «одинокий», «сирый», «несчастливый». Между тем гуны и ваны этими [ именами ] называют себя. Поэтому вещи возвышаются, когда их принижают, и принижаются, когда их возвышают.
Чему учат люди, тому обучаю и я: сильные и жестокие не умирают своей смертью. Этим я руководствуюсь в своём обучении.
В Поднебесной самые слабые побеждают самых сильных. Небытие проникает везде и всюду. Вот почему я знаю пользу от недеяния. В Поднебесной нет ничего, что можно было бы сравнивать с учением, не прибегающим к словам, и пользой от недеяния.
Что ближе — слава или жизнь? Что дороже — жизнь или богатство? Что тяжелее пережить — приобретение или потерю? Кто многое сберегает, тот понесёт большие потери. Кто много накапливает, тот потерпит большие убытки. Кто знает меру, у того не будет неудачи. Кто знает предел, тот не будет подвергаться опасности. Он может стать долговечным.
Великое совершенство похоже на несовершенное, но его действие [ не может быть ] нарушено; великая полнота похожа на пустоту, но её действие неисчерпаемо. Великая прямота похожа на кривизну; великое остроумие похоже на глупость; великий оратор похож на заику.
Ходьба побеждает холод, покой побеждает жару. Спокойствие создаёт порядок в мире.
Совершенномудрый не имеет постоянного сердца. Его сердце состоит из сердец народа. Добрым я делаю добро и недобрым также делаю добро. Таким образом и воспитывается добродетель. Искренним я верен и неискренним также верен. Таким образом и воспитывается искренность.
Совершенномудрый живёт в мире спокойно и в своём сердце собирает мнения народа. Он смотрит на народ, как на своих детей.
[ Существа ] рождаются и умирают. Из десяти человек три [ идут ] к жизни, три — к смерти. Из каждых десяти ещё имеются три человека, которые умирают от своих деяний. Почему это так? Это происходит оттого, что у них слишком сильно стремление к жизни.
Я слышал, что, кто умеет овладевать жизнью, идя по земле, не боится носорога и тигра, вступая в битву, не боится вооружённых солдат. Носорогу некуда вонзить в него свой рог, тигру негде наложить на него свои когти, а солдатам некуда поразить его мечём. В чём причина? Это происходит оттого, что для него не существует смерти.
Если бы я владел знанием, то шёл бы по большой дороге. Единственная вещь, которой я боюсь, — это узкие тропинки. Большая дорога совершенно ровна, но народ любит тропинки.
Если дворец роскошен, то поля покрыты сорняками и хлебохранилища совершенно пусты. [ Знать ] одевается в роскошные ткани, носит острые мечи, не удовлетворяется [ обычной ] пищей и накапливает излишние богатства. Всё это называется разбоем и бахвальством. Оно является нарушением дао.
Кто умеет крепко стоять, того нельзя опрокинуть. Кто умеет опереться, того нельзя свалить. Сыновья и внуки вечно сохранят память о нём.
Кто совершенствует [ дао ] внутри себя, у того добродетель становится искренней. Кто совершенствует [ дао ] в семье, у того добродетель становится обильной. Кто совершенствует [ дао ] в деревне, у того добродетель становится обширной. Кто совершенствует [ дао ] в царстве, у того добродетель становится богатой. Кто совершенствует [ дао ] в Поднебесной, у того добродетель становится всеобщей.
По себе можно познать других; по одной семье можно познать остальные; по одной деревне можно познать остальные; по одному царству можно познать другие; по одной стране можно познать всю Поднебесную. Каким образом я узнаю, что Поднебесная такова? Поступая так.
Кто содержит в себе совершенное дэ, тот похож на новорождённого. Ядовитые насекомые и змеи его не ужалят, свирепые звери его не схватят, хищные птицы его не заклюют. Кости у него мягкие, мышцы слабые, но он держит [ дао ] крепко. Не зная союза двух полов, он обладает животворящей способностью. Он очень чуток. Он кричит весь день, и его голос не изменяется. Он совершенно гармоничен.
Знание гармонии называется постоянством. Знание постоянства называется мудростью. Обогащение жизни называется счастьем. Стремление управлять чувствами называется упорством. Существо, полное сил, стареет — это называется нарушением дао. Кто дао не соблюдает, тот погибает раньше времени.
Тот, кто знает, не говорит. Тот, кто говорит, не знает. То, что оставляет свои желания, отказывается от страстей, притупляет свою проницательность, освобождает себя от хаотичности, умеряет свой блеск, уподобляет себя пылинке, представляет собой глубочайшее. Его нельзя приблизить для того, чтобы с ним сродниться; его нельзя приблизить для того, чтобы им пренебрегать; его нельзя приблизить для того, чтобы им воспользоваться; его нельзя приблизить для того, чтобы его возвысить; его нельзя приблизить для того, чтобы его унизить. Вот почему оно уважаемо в Поднебесной.
Поэтому совершенномудрый говорит: «Если я не действую, народ будет находиться в самоизменении; если я спокоен, народ сам будет исправляться. Если я пассивен, народ сам становится богатым; если я не имею страстей, народ становится простодушным».
Когда правительство спокойно, народ становится простодушным. Когда правительство деятельно, народ становится несчастным. О несчастье! Оно является опорой счастья. О счастье! В нем заключено несчастье. Кто знает их границы? Они не имеют постоянства. Справедливость снова превращается в хитрость, добро — в зло. Человек уже давно находится в заблуждении. Поэтому совершенномудрый справедлив и не отнимает ничего у другого. Он бескорыстен и не вредит другим. Он правдив и не делает ничего плохого. Он светел, но не желает блестеть.
Управляя людьми и служа небу*, лучше всего соблюдать воздержание. Воздержание должно стать главной заботой. Оно называется совершенствованием дэ. Совершенствование дэ — всепобеждающе. Всепобеждающее обладает неисчерпаемой силой. Неисчерпаемая сила дает возможность овладеть страной.
Начало, при помощи которого управляется страна, долговечно и называется глубоким и прочным, вечно существующим дао.
* Небо у Лао-цзы тожденственно с дао, означающим естественность вещей. Вообще понятие дао имеет у Лао-цзы ярко выраженное онтологическое содержание, это – вечное, неизменное, непознаваемое, бесформенное начало. Лао-цзы рассматривает его как подлинную основу вещей и явлений.
Управление большим царством напоминает приготовление блюда из мелких рыб*. Если Поднебесной управлять, следуя дао, то злые духи [ умерших ] не будут действовать. Но злые духи не только не будут действовать, они также не смогут вредить людям. Не только они не смогут вредить людям, но и совершенномудрые не смогут вредить людям. Поскольку и те и другие не смогут вредить людям, их дэ соединятся друг с другом.
* Приготовление этого блюда требует от повара спокойствия и осторожности.
Дао — глубокая [ основа ] всех вещей. Оно сокровище добрых и защита недобрых людей. Красивые слова можно произносить публично, доброе поведение можно распространять на людей. Но зачем же покидать недобрых людей? В таком случае для чего же выдвигают государя и назначают ему трех советников?
Государь и советники хотя и имеют драгоценные камни и могут ездить на колесницах, но лучше будет им спокойно следовать дао.
Почему в древности ценили дао? В то время люди не стремились к приобретению богатств и преступления прощались. Поэтому [ дао ] в Поднебесной ценилось дорого.
Нужно осуществлять недеяние, соблюдать спокойствие и вкушать безвкусное. Великое состоит из малого, а многое — из немногого. На ненависть нужно отвечать добром.
Преодоление трудного начинается с лёгкого, осуществление великого начинается с малого, ибо в мире трудное образуется из лёгкого, а великое — из малого. Поэтому совершенномудрый начинает не с великого, тем самым он совершает великое. Кто много обещает, тот не заслуживает доверия. Где много лёгких дел, там много и трудных. Поэтому совершенномудрый относится к делу, как к трудному, поэтому он не испытывает трудности.
То, что спокойно, легко сохранить. То, что ещё не показало признаков, легко направить. То, что слабо, легко разделить. То, что мелко, легко рассеять. Действие надо начать с того, чего ещё нет. Наведение порядка надо начать тогда, когда ещё нет смуты. Ибо большое дерево вырастает из маленького, девятиэтажная башня начинает строиться из горстки земли, путешествие в тысячу ли начинается с одного шага.
Кто действует — потерпит неудачу. Кто владеет — потеряет. Вот почему совершенномудрый бездеятелен, и он не терпит неудачи. Он ничего не имеет и поэтому ничего не теряет. Те, кто, совершая дела, спешат достигнуть успеха, потерпят неудачу. Кто осторожно заканчивает свое дело, подобно тому как он его начал, у того всегда будет благополучие. Поэтому совершенномудрый не имеет страсти, не ценит труднодобываемые предметы, учится у тех, кто не имеет знаний, и идет по тому пути, по которому прошли другие. Он следует естественности вещей и не осмеливается [ самовольно ] действовать.
Реки и моря потому могут властвовать над равнинами, что они способны стекать вниз. Поэтому они властвуют над равнинами.
Когда [ совершенномудрый ] желает возвыситься над народом, он должен ставить себя ниже других. Когда он желает быть впереди людей, он должен ставить себя позади других. Поэтому хотя он и стоит над народом, но народу он не в тягость; хотя он находится впереди, народ ему не вредит. Поэтому люди с радостью его выдвигают и от него не отворачиваются. Он не борется, благодаря чему он в мире непобедим.
Все говорят о том, что моё дао велико и не уменьшается. Если бы оно уменьшилось, то после долгого времени оно стало бы маленьким. Не уменьшается потому, что оно является великим.
Я имею три сокровища, которыми дорожу: первое — это человеколюбие, второе — бережливость, а третье состоит в том, что я не смею быть впереди других. Я человеколюбив, поэтому могу стать храбрым. Я бережлив, поэтому могу быть щедрым. Я не смею быть впереди других поэтому могу стать умным вождем.
Кто храбр без человеколюбия, щедр без бережливости, находясь впереди, отталкивает тех, кто находится позади, тот погибает. Кто ведёт войну человеколюбиво, побеждает, и возведённая им оборона неприступна. Небо его спасает, человеколюбие его охраняет.
Мои слова легко понять и легко осуществить. Но люди не могут понять и не могут осуществлять. В словах имеется начало, в делах имеется главное. Поскольку люди их не знают, то они не знают и меня. Когда меня мало знают, тогда я дорог. Поэтому совершенномудрый подобен тому, кто одевается в грубые ткани, а при себе держит яшму.
Кто, имея знания, делает вид, что не знает, тот выше всех. Кто, не имея знаний, делает вид, что знает, тот болен. Кто, будучи больным, считает себя больным, тот не является больным. Совершенномудрый не болен. Будучи больным, он считает себя больным, поэтому он не болен.
Если народ не боится смерти, то зачем же угрожать ему смертью? Кто заставляет людей бояться смерти считает это занятие увлекательным, того я захвачу и уничтожу. Кто осмеливается так действовать?
Человек при своем рождении нежен и слаб, а при наступлении смерти твёрд и крепок. Все существа и растения при своем рождении нежные и слабые, а при гибели сухие и гнилые. Твердое и крепкое — это то, что погибает, а нежное и слабое — это то, что начинает жить. Поэтому могущественное войско не побеждает и крепкое дерево гибнет. Сильное и могущественное не имеют того преимущества, какое имеют нежное и слабое.
Небесное дао напоминает натягивание лука. Когда понижается его верхняя часть, поднимается нижняя. Оно отнимает лишнее и отдаёт отнятое тому, кто в нем нуждается. Небесное дао отнимает у богатых и отдаёт бедным то, что у них отнято. Человеческое же дао — наоборот. Оно отнимает у бедных и отдаёт богатым то, что отнято. Кто может отдать другим всё лишнее? Это могут сделать только те, которые следуют дао. Поэтому совершенномудрый делает и не пользуется тем, что сделано, совершает подвиги и себя не прославляет. Он благороден потому, что у него нет страстей.
Вода — это самое мягкое и самое слабое существо в мире, но в преодолении твёрдого и крепкого она непобедима, и на свете нет ей равного.
Слабые побеждают сильных, мягкое преодолевает твёрдое. Это знают все, но люди не могут это осуществлять. Поэтому совершенномудрый говорит: «Кто принял на себя унижение страны — становится государём, и, кто принял на себя несчастье страны — становится властителем».
Правдивые слова похожи на свою противоположность.
После успокоения большого возмущения непременно останутся его последствия. Как можно назвать это добром? Поэтому совершенномудрый даёт клятву, что он не будет никого порицать. Добрые стремятся к соглашению, а недобрые — к вымогательству. Небесное дао относится ко всем одинаково, оно всегда на стороне добрых.
Верные слова не изящны. Красивые слова не заслуживают доверия. Добрый не красноречив. Красноречивый не может быть добрым. Знающий не доказывает, доказывающий не знает.
Совершенномудрый ничего не накапливает. Он все делает для людей и все отдаёт другим. Небесное дао приносит всем существам пользу и им не вредит. Дао совершенномудрого — это деяние без борьбы.