Демографическая революция в 19 веке что это
Всемирная история
МЕНЯЮЩЕЕСЯ ОБЩЕСТВО
ВЫ УЗНАЕТЕ:
• Что такое демографическая революция.
• Как изменялась общественная структура.
• Что такое урбанизация.
ВСПОМНИТЕ:
• Что такое сословие?
• Какими привилегиями обладало дворянство?
В XIX в. традиционное аграрное общество претерпело изменения, небывалые по глубине и скорости. В результате на смену ему пришло индустриальное общество.
ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
В традиционном обществе население росло очень медленно. Это было связано с высокой смертностью (особенно среди детей) и общим недостатком средств к существованию из-за слабого развития экономики. В XIX в. население Европы увеличивалось фантастическими темпами: 187 млн человек в 1800 г., 266 млн человек в 1850 г., 401 млн человек в 1900 г. Причиной этого стало снижение смертности. При Старом порядке и рождаемость, и смертность были очень высокими. В XX в., наоборот, они стали низкими. XIX век с демографической (демография — наука о народонаселении) точки зрения занимал промежуточное положение: смертность падала, а рождаемость продолжала оставаться высокой (например, у английской королевы Виктории было девять детей). В результате численность населения стремительно росла. Падение смертности было связано с достижениями науки, ростом экономики, успехами санитарии и гигиены. Из-за улучшения питания люди стали физически крепче. Медицинское обслуживание (в том числе прививки) поднялось на новый уровень и к концу XIX в. стало систематическим. Внедрение водопровода и канализации, соблюдение личной гигиены и даже простое кипячение воды и молока снизили риск инфекционных заболеваний. Ушли в прошлое чудовищные эпидемии европейского масштаба, жертвами которых становились сотни тысяч людей. Последней массовой эпидемией была холера начала 1830-х гг. Итогом всего этого стал рост населения, подобного которому Европа ещё не знала.
«ЛИШНИЕ ЛЮДИ»
Первым последствием демографической революции стал пауперизм (от латинского слова pauper — бедный), т. е. катастрофическая массовая бедность. Ни сельская община, ни традиционное ремесленное производство не могли занять работой и прокормить огромное количество «лишних людей». Улицы европейских городов и деревень заполнили нищие. В Англии в 1830-е гг. численность неимущих достигала 1 /5 населения страны. В поисках лучшей доли всё большее количество людей решалось на эмиграцию.
Спасением стала фабрика. С середины XIX в. растущее машинное производство стало жадно поглощать эти людские избытки.
ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ
Поделённые на замкнутые группы землевладельцы, крестьяне и небольшая торгово-ремесленная прослойка городских жителей — так выглядела социальная структура общества на протяжении многих веков. К концу XIX в. сословное деление фактически полностью исчезает. Положение людей в обществе теперь определяется не правами или обязанностями, которые им прежде давала принадлежность к тому или иному сословию, а тем местом, которое они занимали в экономической системе. Значительно возросла социальная мобильность, т. е. возможность перейти из одной общественной группы в другую. Раньше человек рождался и умирал в одном сословии. Теперь крестьянин, например, мог уйти в город и стать рабочим, а затем, если повезёт, превратиться в предпринимателя, т. е. стать представителем буржуазии. Возможность найти работу вне своей социальной группы, а также успехи транспортной революции резко увеличили пространственную мобильность населения. Если раньше человек проводил на одном месте всю свою жизнь, то теперь он всё чаще отправлялся в другой город, другую область или даже страну.
ДЕРЕВНЯ И ГОРОД
Двумя взаимосвязанными процессами были массовый отток населения из деревни, а также урбанизация, т. е. рост городов. В связи с ростом эффективности сельского хозяйства оно уже не нуждалось в прежнем количестве рабочих рук. С другой стороны, индустриализация предлагала рабочие места и новые жизненные шансы в городе. Результатом стал стремительный рост городов. Если в 1800 г. в Европе было лишь 22 города с численностью населения более 100 тыс., то в 1913 г. — 184. Самыми быстрыми темпами росли крупные города в Англии и Германии (с 2 до 50 и 47 соответственно). Если в 1800 г. миллион жителей проживал лишь в Лондоне, то к концу века таких городов стало 17, а в Лондоне численность жителей перевалила за 4 млн. Из крупных государств к началу Первой мировой войны (1914-1918) городское население превосходило сельское в Англии, Германии и США.
ДВОРЯНЕ И КРЕСТЬЯНЕ
По мере успехов индустриализации количество крестьян постоянно сокращалось. Многие из них уходили в город. Оставшиеся испытывали на себе сильное социальное расслоение, превращавшее часть из них в наёмных работников, а часть — в сельскую буржуазию.
Ликвидация феодальных отношений в деревне выбила из-под ног дворян экономическую основу их преобладания, а ликвидация сословий лишила их большинства прежних привилегий. Часть дворян пыталась держаться за прежний стиль жизни и постепенно приходила в упадок. Другие «обуржуазивались», т. е. перенимали капиталистические методы хозяйствования, начинали вести буржуазный образ жизни, часто сочетались браком с выходцами из буржуазных семей. В целом дворянство и крестьянство уступали свои прежние преобладающие позиции двум новым социальным группам — буржуазии и пролетариату.
БУРЖУАЗИЯ
Буржуазия была очень разной. На самом верху находилась крупная буржуазия — банкиры, хозяева заводов, крупные торговцы. Самой многочисленной и пёстрой группой была средняя и мелкая буржуазия, или средний класс. С одной стороны, туда входили представители традиционных средних городских слоёв — лавочники, ремесленники, трактирщики, чиновники и т. д. С другой стороны, благодаря индустриализации появляется «новое третье сословие» — инженеры, менеджеры, банковские служащие. Разные группы буржуазии объединяло их отношение к труду — в отличие от прежней верхушки общества, дворянства, большая часть буржуазии не вела праздный образ жизни. К тому же общими были представления и идеалы. Буржуазия обладала чётким групповым сознанием, пониманием своего отличия от других групп в обществе. Особенно она стремилась подчеркнуть своё отличие от низов, в первую очередь от рабочих.
В отличие от работы ремесленника, обслуживание машин не требовало высокой квалификации или применения большой физической силы. Вот почему место взрослых мужчин у станков часто занимали женщины и дети. Они получали в 3
4 раза меньше мужчин, поэтому предпринимателям это было выгодно. В начале XIX в. дети составляли до четверти всех рабочих Англии. Особенно много детей работало в шахтах, где из-за небольшого роста они могли использоваться на многих видах работ уже с четырёхлетнего возраста. Лишь с 1840-х гг. стали приниматься меры I по ограничению детского и женского труда.
РАБОЧИЙ КЛАСС
Важнейшим социальным последствием промышленной революции стало появление наёмных рабочих, пролетариата. Его главной отличительной чертой была полная зависимость от производства, от машины. Если крестьянин или ремесленник обладали собственностью на орудия своего труда и так или иначе могли распоряжаться его плодами, то у рабочего не было ничего, кроме собственных рук. Попадая на завод, бывшие крестьяне или ремесленники уже не могли, как раньше, свободно планировать свой рабочий день. Превратившись в рабочих, они должны были подчиняться безостановочному ритму машин. Рабочий день составлял 12-15 ч 6 дней в неделю и без всякого отпуска. В случае крайней нужды крестьянин или ремесленник мог получить деньги в залог своего инвентаря или продать его часть. Рабочему продавать было нечего. Он жил только тем, что зарабатывал каждый день, поэтому наличие работы и уровень зарплаты были для него вопросами существования. Условия труда были очень тяжёлыми и даже опасными, а никакой социальной защиты (оплаты болезни, инвалидности, пенсий) вплоть до 1880-х гг. не существовало. Тяжёлыми были и жилищные условия. Рабочие обитали на окраинах в дешёвом жилье без санитарных удобств или даже в бараках. Они сильнее других страдали от инфекционных заболеваний.
ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:
• Каковы причины бурного роста населения в XIX в.?
• Какие новые социальные группы появились в XIX в.?
• Почему французский социалист Ж. Жорес назвал буржуазию «классом, который работает»?
5.2. Демографическая революция (1880-1914)
Рост народонаселения в девятнадцатом веке можно объяснить динамикой рождаемости и смертности. Отсюда следует, что в девятнадцатом веке смертность стала снижаться, тогда как рождаемость ещё на протяжении нескольких десятилетий оставалась примерно на одном уровне. В этот период имел место сильный рост населения. Только когда рождаемость стала снижаться, темп роста населения снова замедлился. Такой процесс, начинающийся со снижения смертности и кончающийся снижением рождаемости, обозначается термином демографический переход. Теория демографического перехода базируется в первую очередь на описании процессов, происходивших в Англии. Общего достоверного описания демографического развития в Западной Европе в
середине девятнадцатого века эта теория (уже) не может дать. Правда, результаты исторических исследований свидетельствуют, что временные рамки периода, когда происходил демографический переход, следует иногда, как например, во Франции, расширить, включая в него восемнадцатый век. Связь с растущей урбанизации тоже не всегда достаточно ясна, как видно на примере Нидерландов, где, кроме того, момент снижения смертности и момент снижения рождаемости отстоят друг от друга незначительно.
В прединдустриальном обществе смертность была главнейшим фактором, определявшим демографическую картину. От неё зависели остальные факторы — брачность, плодовитость и миграция. В прединдустриальный период население увеличивалось не-значительными темпами, что позволяло ряду государств основывать колонии и обеспечивать рост городов. Однако в течение девятнадцатого века выяснилось, что в каждой из четырех стран было достаточно средств существования и рабочих мест для того чтобы обеспечить быстрый рост населения. Тогда же стала исчезать западно-европейская модель брачности, которая с шестнадцатого века была инструментом, позволявшим «регулировать» численность народонаселения. На смену «естественной плодовитости» в браке уже тогда, как отмечалось выше, пришла система ограничения рождаемости. В результате этого регулирование численности народонаселения с помощью частоты браков и установления границ брачного возраста потеряло своё былое значение. С помощью ограничения рождаемости можно было достигнуть желаемого числа детей в семье. Поэтому примерно с 1880 года в четырёх западно-европейских странах плодовитость стала вытеснять смертность как важнейший демографический фактор. Теперь большее число людей получило возможность вступать в брак и это можно было делать в более раннем возрасте. Однако в обществе конца девятнадцатого — начала двадцатого века по-прежнему действовало правило, гласившее, что для вступления в брак необходимо быть в состоянии самостоятельно содержать семью.
Научно-
образовательный
портал IQ
Революция на пенсии
Пожилые люди в развитых странах стали жить дольше, что почти полностью обеспечивает общий рост продолжительности жизни. Массовое долголетие уже так сильно изменило жизнь общества и экономику, что можно говорить о новом демографическом переходе, убеждены исследователи Стэнфордского университета. С опорой на их статью, опубликованную в журнале ВШЭ «Демографическое обозрение», IQ.HSE рассказывает о старении населения и других последствиях демографических переходов.
Революция размножения
Демографический переход (или демографическая революция) — это радикальные изменения смертности и рождаемости в мире.
Как отмечают исследователи, «вся прежняя история человечества прошла в условиях высокой смертности, ответом на которую и была высокая рождаемость, без нее люди не могли бы выжить». Иными словами, существует баланс двух процессов. Поэтому, когда смертность уменьшилась, вслед за ней упала и рождаемость.
«Начавшись в Европе в XIX веке, во второй половине ХХ века демографический переход стал быстро распространяться и постепенно охватил весь мир», — поясняет демограф Анатолий Вишневский. Большинство стран перешли от равновесия высокой смертности и высокой рождаемости к равновесию низкой смертности и низкой же рождаемости.
Рождаемость неуклонно сокращалась и в развивающихся странах. За последние 20 лет общее число рождений в Китае и Тунисе снизилось на 31%, в Иране — на 33%, в Марокко — на 19%, подсчитали эксперты.
Не случайно демографы называют переход движением от «диссипативной» системы к «экономизирующей». Дело в том, что демографическая революция изменила репродуктивную стратегию вида Homo sapiens. Затратная r-стратегия — производство огромного, но быстро гибнущего потомства — сменилась экономичной K-стратегией, когда потомство невелико, но жизнеспособно, что и поддерживает популяцию.
Дивиденды перехода
Снижение смертности означает продление жизни, рост живой популяции. В этом смысле демографический переход — абсолютное завоевание для общества. Но он принес еще и дополнительные бонусы, социально-экономические.
Когда смертность снизилась, а рождаемость — еще нет, большинством в странах победившей демографической революции стали молодые рабочие силы, подчеркивают авторы статьи Карен Эгглстон и Виктор Фукс. Эта относительная молодость населения привела к росту доходов в развитых странах и получила название «демографический дивиденд».
В исследованиях установлена двусторонняя положительная связь между продолжительностью жизни и ВВП на душу населения за многолетний период — с 1820 по 2001 год для стран Организации экономического сотрудничества и развития.
Снижение рождаемости помогло поднять уровень жизни во многих странах за счет того, что привело на рынок труда женщин. Они стали тратить на вынашивание и уход за маленькими детьми не 70% своей взрослой жизни, а впятеро меньше — лишь 14%. У них появилась возможность работать.
Одновременно росла производительность труда.
А вместе с ней — вложения в образование и здоровье людей.
70 лет эпидемиологической революции
После Второй мировой войны совершила скачок медицина. Был установлен «контроль над большинством инфекционных заболеваний». Произошел эпидемиологический переход — болезни (пневмония, грипп, туберкулез и пр.) вкупе с недоеданием уже не уносили столько жизней.
Этот процесс наряду с накоплением знаний о грамотном уходе за детьми и улучшением питания позволил существенно снизить детскую смертность.
Снизилась и смертность людей трудоспособных возрастов. Да и сама модель смертности изменилась: люди стали чаще умирать в старости, от возрастных болезней: сердечно-сосудистых, рака и пр.
Во многих странах во второй половине ХХ века увеличился средний возраст смерти от всех распространенных причин (болезней системы кровообращения, органов дыхания, органов пищеварения и пр.).
Россияне тоже стали жить дольше — с 2003 года смертность ежегодно снижалась. Причем часто от тех же факторов, которые вызвали ее рост на рубеже XX–XXI веков. Это болезни сердца, сосудов и внешние причины: убийства, самоубийства, отравления алкоголем и ДТП. Случаев смерти от этих причин стало меньше.
Период с начала нулевых стал в России самым длительным для роста продолжительности жизни, начиная с 1965 года. В 2018 году ожидаемая продолжительность жизни (ОПЖ) в стране превысила 72 года.
Мир в преклонных летах
В то же время массовое долголетие в развитых странах влияет на возрастную структуру населения. Оно стало стареть.
Еще совсем недавно население мира было очень молодым. В 1970 году его медианный возраст составлял 21,5 года, а примерно половина жителей Земли были еще моложе. Однако развитые страны уже начали стареть, и медианный возраст там к 1970 году повысился до 30,6 года.
«С тех пор старение населения мира сильно продвинулось, в 2015 году медианный возраст жителя Земли был уже почти таким же, как населения развитых стран в 1970», — отмечают эксперты. А к концу XXI века медианный возраст населения всей планеты, по прогнозам, превысит 40 лет.
Это ведет к серьезным социальным последствиям. По словам исследователей, развитые страны, пионеры демографического перехода, «уже пожинают его плоды: быстро стареют, много тратят на пенсии». Это большой вызов для системы здравоохранения, подчеркивают Эгглстон и Фукс.
От доходов к тратам
И прогресс, и издержки — так можно охарактеризовать «сухой остаток» демографического перехода.
Этот процесс стал частью модернизации общества — наряду с повышением уровня жизни и массовизацией образования, урбанизацией, эмансипацией, а также становлением общества потребления.
Пока шел демографический переход, а экономика могла создавать много новых рабочих мест в ответ на растущий спрос, образовалось окно возможностей для экономического подъема.
Это мощное влияние демографии на экономику видно на примере стран, которые относительно недавно совершили резкий скачок в развитии. Это «азиатские тигры» (Южная Корея, Сингапур, Гонконг и Тайвань), а также Иран и Бразилия. Молодая структура их населения способствовала росту производительности труда.
Но для развитых стран период «демографических дивидендов» заканчивается. С конца 1950-х по начало 1980-х численность когорт новорожденных падала, что означало впоследствии сокращение населения в трудоспособных и репродуктивных возрастах. Между тем, нагрузка экономики пожилыми людьми не уменьшалась, а, напротив, росла.
Эти выводы Эгглстон и Фукс сделали на данных по США и 16 другим развитым странам за период с 1900 по 2007 годы. Выбраны Австралия, Бельгия, Канада, Дания, Великобритания (Англия и Уэльс), Финляндия, Франция, Исландия, Италия, Нидерланды, Норвегия, Испания и другие страны, имеющие непрерывные ряды данных о смертности. Исследователи рассмотрели ожидаемую продолжительность жизни при рождении (ОПЖ) и в возрасте 65 лет, а также вклад снижения смертности в возрастах 65+ в увеличение ОПЖ. Для США рассчитаны ожидаемое число лет трудовой деятельности для каждой возрастной когорты, что позволяет понять, как изменения в смертности отражаются на труде.
Революция пенсионеров, или Переход к долголетию
Сейчас развитые страны переживают демографический переход нового типа, убеждены исследователи из Стэнфорда. Впервые в истории человечества подъем ОПЖ обеспечивают самые пожилые люди.
«В начале ХХ века в США и других развитых странах продолжительность жизни росла за счет снижения смертности в дорабочих и рабочих возрастах, — пишут эксперты. — Менее 20% прироста приходилось на возраст старше 65 лет». Сейчас около 80% увеличения ОПЖ (76% в США и 78% в 16 остальных странах) приходится на преклонные возраста. И эта доля будет повышаться.
А вот еще красноречивые цифры: доля доживающих до 65 лет в XX веке увеличились в США более чем вдвое — с 40,9 % до 83,3 % — с 1900 по 2009 годы. Остальные богатые страны совершили скачок с с 42% до 87,8 %.
По сути, новый демографический переход — «переход в долголетие» (the longevity transition), как назвали его Эгглстон и Фукс, — означает рост численности пенсионеров. А они во многом зависят от трансфертов (платежей, услуг и товаров) со стороны работающих людей.
Новая демографическая революция, по мысли исследователей, может нарушить экономический баланс между производством и потреблением, что означает долгосрочные вызовы для государственной политики.
Авторы предлагают такой ответ: нужны рост производительности труда и увеличение сбережений у населения. По-видимому, не избежать и повышения пенсионного возраста. Гораздо более однозначная мера — совершенствование медпомощи пожилым.
Жить и долго, и здорово
Здоровье может по-разному влиять на долголетие, а значит, и последствия перехода в этом смысле разные. Болезни могут сконцентрироваться в самых поздних возрастах. Но, с другой стороны, поскольку достижения медицины часто адресованы пациентам с очень слабым здоровьем, это может привести к тому, что пожилые люди будут жить хотя и долго, но в состоянии болезни.
В то же время, по данным исследований, снижение смертности часто коррелирует с положительной самооценкой здоровья. Это показывают и российские данные. В стране с нулевых росла и продолжительность жизни, и рифмующаяся с ней ожидаемая продолжительность здоровой жизни (ОПЗЖ).
Расчет второй опирается на самооценку здоровья (характеристики варьируются: от «очень хорошего» — до «очень плохого»). ОПЗЖ предполагает среднее количество лет (с 20-летнего возраста), прожитых при удовлетворительной или высокой оценке своего здоровья.
По данным демографов, разрыв России с Европой (в объединенной модели для 15 развитых стран) сократился и в продолжительности жизни, и в ОПЗЖ. Так, разница в длительности здоровой жизни между ЕС15 и Россией с 2006 года уменьшилась у мужчин с 16,2 до 13,4 лет, а у женщин — 12,2 до 9,7 лет.
В другом исследовании подсчитано, что промежуток времени после сорока лет, в течение которого человек доволен своим здоровьем, увеличился для российских мужчин с 20,7 лет в 2005 году до 24,4 лет в 2012 году. А для женщин — с 25,3 до 28,5 лет за тот же период.
Труда меньше, самореализации — больше
Исходя из улучшения самочувствия людей «серебряного возраста», можно было бы предположить, что их занятость подрастет. Но более высокие доходы и приличное здоровье поднимают спрос на досуг. Люди стараются меньше работать во второй половине жизни, больше отдыхать и уделять время хобби.
Фактически доля трудовой жизни в общей продолжительности жизни в развитых странах снижается.
Эта ситуация может объясняться и другими факторами. По мнению исследователей, «сокращение селективного эффекта смертности может увеличить долю населения, менее востребованного на рынке труда (из-за недостаточной выносливости, амбиций, образования), и таким образом уменьшить долю занятого населения в отдельных возрастных группах».
Новый баланс времени работы и жизни
Изменение ожидаемой продолжительности трудовой деятельности включает два фактора: изменение сроков дожития до определенного возраста (то есть снижение смертности) и занятости.
В начале ХХ века выросла ожидаемая продолжительность трудовой деятельности — число лет рабочей жизни. Для американских мужчин, например, длительность трудовой жизни между 1900-м и 1950-м годом выросла на треть: с 30 лет до 40. На этой отметке — 40 лет — она стабилизировалась. Но так как жизнь становится все длиннее, то доля трудовой деятельности в ней продолжает уменьшаться. Причем с начала ХХI века — у обоих полов.
Так, отношение «ожидаемой длительности трудовой жизни к ОПЖ уменьшилось для американских мужчин с 62,6% в 1900 году до 51,6% в 2007 году». Для женщин цифры за тот же период выглядят иначе: 12,7% и 41,5% — они стали массово выходить на работу со второй половины ХХ века. Но если рассмотреть «женский» график более пристально, то в нем с 2000 года по 2007-й можно увидеть снижение на с 43,2% до 41,5%.
Демографический переход в развивающихся странах
Демография и уровень доходов на душу населения, как уже говорилось, связаны. Развивающиеся страны находятся на ранней стадии демографической революции.
С 1990-го по 2010-й доля лет, прожитых после 65, в процентах к общему увеличению продолжительности жизни, составила чуть больше трети во Вьетнаме и Бразилии и меньше четверти — в Бангладеш. Похожая ситуация наблюдалась в богатых странах сто лет назад.
Улучшение здоровья и увеличение ожидаемой продолжительности жизни могут способствовать повышению уровня жизни бедных слоев населения во всем мире, отмечают эксперты ВОЗ. Рост дожития повлияет на продолжительность трудовой жизни. Так, в 1980 году только 70% индонезийских мужчин доживали до 45 лет. К 2007 году — уже 90%, а продолжительность рабочей жизни выросла за эти годы на 10 лет. Сейчас он — 43,7 года, или 64,5% ожидаемого срока жизни в 2007 году.
В Индии за последние два десятилетия прирост числа лет, прожитых после 65-ти, как доля от роста ОПЖ составил четверть. Для Китая — больше половины (52%) у мужчин и 41% у женщин за 1990-2010 годы.
Азиатские лидеры
В Китае демографические изменения оказались одними из самых результативных и помогли повысить уровень здоровья жителей.
Рост ОПЖ в Китае с 35-40 лет в 1949 году до 65,5 года в 1980 стал самым стремительным устойчивым ростом, известным в мировой истории (эксперты объясняют это улучшением питания, развитием здравоохранения и распространением образования).
Рост численности трудоспособного населения содействовал беспрецедентному экономическому росту Китая. По оценкам исследователей, с 1982 по 2000 год с демографическим дивидендом было связано около 15% роста производительности труда в расчете на душу населения. По сути, демографический бонус способствовал восточноазиатскому экономическому чуду.
Причем смертность снижается в стране высокими темпами. ОПЖ выросла между 1990 и 2010 годами с 69,9 до 76,8 года для женщин и с 66,9 года до 72,5 года для мужчин.
Но лидером нового демографического перехода остается Япония. Там с 1950 по 1970 год только 13,1% прироста ожидаемой продолжительности жизни мужчин приходилось на возраста старше 65 лет; для женщин этот показатель составлял 17,3%. В течение 1990-2009 годов Япония добилась совсем других цифр: доля прироста ОПЖ для людей 65+ достигла 72,7% у мужчин и 87% у женщин.
Солидарность поколений
В новых реалиях важно понять, каковы будут экономические взаимоотношения людей рабочих возрастов и пожилых.
Авторы одного из исследований собрали данные о доходах разных поколений, включая стоимость активов и социальные выплаты. Выяснилось, что в развивающихся странах поток трансфертов (денежной и другой помощи) идет вниз — от старших возрастов к младшим. А в богатых странах во время новой демографической революции межпоколенческие трансферты стали восходящими (от младших к старшим).
«Связь с переходом в долголетие очевидна, — пишут Эгглстон и Фукс. — Для 13 стран, которые присутствуют и в нашем, и в их [авторов цитируемого исследования] анализе, существует сильная отрицательная корреляция (-0,89) между долей роста продолжительности жизни за последние 20 лет, реализованной в возрастах старше 65 лет, и разницей между средним возрастом получения дохода и средним возрастом потребления».
То есть чем больше рост продолжительности жизни обеспечен пожилыми людьми, тем вероятнее деньги и услуги пойдут уже от младших поколений к старшим.
Похожая закономерность обнаружена и для более широкой группы из 107 стран. В большинстве стран, не входящих в ОЭСР, снижение демографической нагрузки детьми (за счет падения рождаемости) будет компенсировано ростом демографической нагрузки пожилыми.
Но в половине стран эта тенденция будет проявляться медленно.
Ревизия пенсионных систем
Взрослые люди обычно всегда производили больше товаров, чем потребляли, и тем самым обеспечивали и своих детей. При условии сохранения такой модели и роста количества трудовых лет можно было бы ожидать, что увеличение доли людей серебряного возраста могло бы снять ограничения с социального бюджета. Но «общества придумали выход на пенсию». А в нынешних обстоятельствах с этим придется маневрировать.
Несомненно, пенсионные выплаты — важное гуманитарное завоевание. Это ответ на многие экономические и социальные изменения. Среди них, например, переход от самозанятости (на фермах, малых предприятиях и пр.) к наемному труду, быстрый технологический апгрейд, ведущий к устареванию человеческого капитала, увеличение дохода, которое стимулирует спрос на отдых, и обеспокоенность общества по поводу трудоустройства молодых кадров.
Но факт есть факт: увеличение продолжительности жизни на пенсии не согласуется с продолжающимся ростом доходов на душу населения, если нет значительного увеличения сбережений, инвестиций и производительности труда.
«Как это ни парадоксально, но то же самое явление, что привело к росту ВВП на душу населения, — рост продолжительности жизни, может привести к снижению ВВП на душу населения», — подчеркивают Эгглстон и Фукс.
Как быть с революцией
Увеличение пенсионного возраста, произошедшее в США и Франции, — вынужденная и двойственная мера. И, вероятно, не очень эффективная. Системы социального обеспечения в богатых странах, по мнению исследователей, скорее, способствуют более раннему выходу на пенсию. Между 1965 и 2005 годом корреляция между изменениями в ОПЖ и изменением пенсионного возраста оказалась отрицательной.
Как бы то ни было, государственная политика, по мнению исследователей, «должна поощрять большую занятость пожилых людей, устраняя трудности, с которыми сталкиваются работодатели при найме работников старшего возраста».
Другие эксперты добавляют, что люди «не могут рассчитывать на финансирование своей пенсии в течение 20-25 лет, имея лишь 35-летний стаж работы». Это «просто не работает — ни в Греции, ни в США». В итоге придется повышать пенсионный возраст.
Но одного только увеличения занятости пожилых недостаточно. Нужно повышать производительность труда — с акцентом на образование и наращивание человеческого капитала с юности. Стоит стимулировать накопление личных сбережений до пенсии.
Необходимо и больше инвестировать в борьбу с болезнями. Об этом говорят и российские эксперты. Одной из главных задач здравоохранения должно стать увеличение продолжительности здоровой жизни — сохранения людьми нормальных жизненных функций.
«Новый демографический переход требует политически трудных решений, если общество хочет сохранить положительную взаимосвязь между ростом продолжительности жизни и ростом благосостояния», — заключают Эгглстон и Фукс.
Комментирует Сергей Тимонин, заместитель заведующего Международной лабораторией исследований населения и здоровья НИУ ВШЭ
Заголовок статьи американских экономистов весьма амбициозен – «новый демографических переход». По сути же речь идет о переходе в долголетии, который заключается в закономерном оттеснении возраста смерти к наиболее старшим возрастам, а значит – в минимизации вероятности умереть в молодых и трудоспособных возрастах.
Вокруг классической теории демографического перехода появилось достаточно много «теорий-надстроек», которые дают как теоретическое осмысление будущего низкой рождаемости («второй демографический переход») и роли миграции в формировании состава населения некоторых стран («третий демографический переход») в постпереходный период, так и теоретические рамки, призванные систематизировать этапность в изменении смертности и продолжительности жизни («эпидемиологический переход», «санитарный переход» (health transition), «переход в долголетии» (longevity transition/revolution)).
Применительно к неблагоприятным тенденциям в смертности в России (увеличению) в 1970-2000-х годах говорят даже об «обратном эпидемиологическом переходе».
Переход в долголетии, о котором говорят американские экономисты, имеет очень важное значение для экономики труда – вклад ожидаемой продолжительности трудовой деятельности в ожидаемую продолжительность всей жизни начинает снижаться.
Но можно ли говорить о «новом демографическом переходе» в России и об исчерпании ресурсов снижения смертности в трудоспособных возрастах для удлинения ожидаемой продолжительности трудовой деятельности? Очевидно, что нет. Суммарно за последние 60 лет (1960-2017 годы) ожидаемая продолжительность жизни при рождении в России выросла на 4 и 5,5 лет у мужчин и женщин соответственно. Вклад снижения смертности в возрастах старше 60 лет в этот прирост составил около 10% у мужчин и 30% у женщин. Все так же избыточная смертность в средних возрастах является главной причиной отставания России, особенно ее мужской части, по продолжительности жизни от развитых стран Запада. Поэтому применительно к России, несмотря на положительные тенденции последних 15 лет, все еще стоит говорить о затянувшейся «второй эпидемиологической революции» – медленной и не всегда продуктивной борьбе с неинфекционными и внешними причинами смерти.
IQ
Виктор Фукс, профессор Департаментов экономики и исследований здоровья населения и политики здравоохранения Стэнфордского университета