Демократия не что иное как припугивание толпы толпою в интересах толпы смысл

«Будет большая база для того, чтобы опротестовывать всю эту систему, — добавил Нарышкин. — Этот недуг, эта болезнь американского общества, американского государства останется».

Потом, уже в ходе голосования, в американские выборы вмешался… Трамп. Ну а чего вы хотели? Нелегка и неказиста жизнь российского чекиста. Даже если он временно фрилансит президентом США.

Агент Донни посмел поставить под сомнение американский демократический процесс, назвал его «коррумпированной системой», а потом ещё и потребовал остановить подсчёты голосов, когда начали вскрываться массовые вбросы и фальсификации. Ну чем не российское вмешательство в выборы?

За простое проявление здравого смысла, наличие логики и желание понять, что происходит вокруг, даётся Герой труда, если кто не в курсе. Ну что вы? Любой демократ об этом знает.

Именно это и тревожит американских экспертов по российской пропаганде. «Должно быть, русские сейчас сидят и думают, что они о таком даже мечтать не могли, — сказал Марк Полимеропулос, который до июля 2019 года руководил проведением тайных операций в Европе и в Евразии. — Должно быть, сейчас они уже вручают медали в штаб-квартире СВР».

Как можно заметить, Демпартия США привлекла для расследования своих лучших специалистов – ясновидящих и оккультистов. Никак иначе нельзя объяснить тот факт, что они прозрели через океан происходящее в штаб-квартире Службы разведки, а заодно поймали картинку даже из-за самих кремлёвских стен. Возможно, для попыток понять логику русских были привлечены лучшие телепаты, потому что… просто читайте сами:

«Зачастую операции России планируются так, чтобы их заметили, — сказал Шмидт. — Россия хочет оставить свои отпечатки пальцев повсюду». По его словам, цель России — продемонстрировать, что американская политическая система настолько слаба и плохо организована, что Россия способна управлять ей на расстоянии, используя лишь социальные сети, где она проводит различные кампании, и небольшую группу готовых на все провокаторов. Изменить исход выборов — это не единственная цель таких операций. Главная цель — сформировать у людей убеждённость в том, что результаты выборов ненадёжны.

К примеру, во время выборов в американский конгресс 2018 года одна из тех тем, которые распространяли российские «источники враждебного влияния», сводилась к тому, что Россия якобы получила контроль над американскими системами голосования, о чем сообщило Министерство внутренней безопасности 3 сентября. Очевидно, что подобные сообщения были всего лишь блефом. Американские агентства охраны правопорядка сообщили, что они не обнаружили никаких доказательств попыток фальсификации результатов голосования ни со стороны иностранных, ни со стороны внутригосударственных субъектов.

Но Россия привлекает внимание к своей способности влиять на результаты западных выборов как раз ради того, чтобы дискредитировать их, как сказал Алекс Янгер, бывший глава британской разведывательной службы MI6. «Россия напугана качеством наших альянсов и — даже в текущих обстоятельствах — качеством наших демократических институтов, — сказал Янгер в интервью журналу Time вскоре после ухода в отставку в конце сентября. — Она решительно настроена обесценить их, и с этой целью она использует свои разведывательные службы».

…Потому что они наконец-то разоблачили все наши происки! Смотрите, как всё просто: Россия вмешивается в выборы, но на самом деле не вмешивается, но зато она делает вид, что вмешивается, и этим вмешивается, но отвергая все обвинения во вмешательстве, она заставляет американцев поверить в то, что она вмешивается, но хотя доказать её вмешательство невозможно, она всё-таки вмешивается в американские выборы.

Перевожу для тех, у кого слишком хороший логический аппарат, чтобы понять происходящее — России достаточно:

И изредка пытаться понять, какого чёрта там у себя творят американцы

А потом сонно ворча, спрашивать, почему в своём неадеквате они винят русских.

В итоге американцы начинают задаваться вопросом – и вправду, почему они во всём винят русских, и что у них вообще происходит на выборах? Почему голосуют люди 1850 года рождения? Почему окна в участках для голосования в процессе подсчёта голосов забиваются досками, почему наблюдателей не пускают на участки, почему СМИ назначают им президентов?

Видите, как всё просто?

Схема примитивна, как американская система образования, и проста, как мозг демократического избирателя, так что наша служба разведки явно сплоховала, если дала раскрыть всяческим Полимеропулосам наши злодейские планы.

Демократия — не что иное, как припугивание толпой толпы в интересах толпы. ©

Оскар Уайльд

А теперь поговорим серьёзно, как отсталые ватники. Проблема американских выборов и всяких прочих демократических процессов не в том, что в них вмешиваются, а в том, что достаточно просто описывать реалии в Штатах для того, чтобы стала видна вся абсурдность этих демократических процессов. Но американская демократия – она на то и американская демократия, чтобы быть абсурдной и вечно нарушающей правила в рамках приемлемого. Проблемы начинаются тогда, когда четвёртая сила – СМИ – становится единственной силой, превалирующей даже над американским правом и когда-то мощной капиталистической системой США, которые и служили противовесами в борьбе двух партий. Когда информационная реальность вытесняет реальность настоящую – и этот информационный шум оказывается в руках мошенников, которым они скрывают все свои нарушения, как туманом. Когда СМИ оказываются в руках радикальных меньшинств, когда затыкаются все иные мнения, когда борьба за власть разрушает все имеющиеся противовесы системы, и этим разрушает саму систему.

Есть три реальных угрозы человечеству: материализм учёных, невежество священников и хаос демократии. ©

Пифагор, 570-490 год до н.э.

Проблема не в том, что в США умерла демократия. Демократия уже родилась мёртвой, и пару тысячелетий служила красивым мифом, дурманом для народа, который скрывал сложную систему издержек и противовесов, разработанных и установленных между разными кругами национальных элит во избежание краха системы, которая устраивает всех.

Система начинает рушиться, когда одна часть элиты начинает в угоду своим интересам нарушать национальное право и ставить себя выше этой системы – как раз это и называется революцией. Которую мы сегодня можем наблюдать в Штатах.

Любая демократия приводит к диктатуре подонков. ©

Альфред Нобель

Байден, успешно самоназначивший себя президентом с помощью СМИ, пригрозил покарать всех «иностранных игроков», которые вмешивались в американские выборы. Это звучит, на самом деле, очень смешно – ведь Байден не накажет премьер-министра Канады Трюдо, Макрона, Нетаньяху, Меркель, Зеленского, Генсека ООН Гуттереша и прочих, кто уже успел поздравить его с избранием. Поздравить с избранием раньше, чем были сертифицированы голоса и Байдена вообще избрали президентом. Вот это – настоящее иностранное вмешательство, направленное на легализацию самоназначенной фигуры вне всяких правовых институтов страны, где он и избирался. Раньше таким же методом признавали Гуайдо и Тихановскую. Иными словами, американская система деградировала до такого уровня, что мумия, которую хотят поставить во главе гегемона, по уровню своей легитимности располагается в одном ряду с венесуэльским позорищем и кухаркой.

Собственно, последствия «бархатной революции», произведённой в стране Демпартией США, уже даёт свои плоды – остатки правовой системы в лице Трампа и его команды продолжают сражаться за соблюдение законности, и местами эта борьба начинает приносить плоды – например, CNN всё-таки отозвал победу Байдена в Аризоне, а политический ресурс Realclearpolitics забрал у старичка 20 выборщиков Пенсильвании. Демократам, увлечённо празднующим виртуальную победу, можно лишь посоветовать взять под контроль не только СМИ и капиталы транскорпораций, но и каждый американский суд до последнего – потому что американская система, основанная на праве (каким бы странным оно нам ни казалось), будет очень активно сопротивляться своей смерти.

Демократия не может стать выше уровня того человеческого материала, из которого составлены её избиратели.©

Джордж Бернард Шоу

Ну а Байдену теперь можно даже посочувствовать – потому как «улица», которая помогала демократам вершить переворот и добивать систему, пришла за своей платой: лидер BLM Патрис Каллорс уже потребовала встречи с Байденом и Харрис.

«Одним словом, победа на этих выборах — заслуга темнокожего населения. Мы хотим что-нибудь в обмен на наши голоса. Мы хотим, чтобы нас услышали, и чтобы наша повестка была в приоритете».

Демократам стоило бы помнить, что революция всегда пожирает своих создателей.

Так что Трампа рано списывать со счетов. Но и ставки теперь как никогда высоки — для американского народа. Ведь если агент Донни проиграет, это будет значить крах американской системы, а после этого о какой-либо государственности не может идти и речи.

А вмешательство России в выборы было лишь вопросом времени: демократам для своей легитимности просто необходимо списывать свои ошибки на кого-то ещё.

Источник

Разоблачённая демократия

Мы привыкли к демократии – так же как предыдущие поколения привыкали к социалистическому строю, который, как и царская Россия, «слинял в три дня». Точно так же в сознании читателя за один присест «слиняет» и демократия – достаточно поставить перед ней правильные вопросы, как это делает Боб Блэк, американский юрист-анархист, автор «Упразднения работы» и «Мифа о правах человека», остроумно и точно, по пунктам, разбирающийся в том, что вы сами давно подозревали, но не решались выразить.

Оглавление

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Разоблачённая демократия предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Переводчик Александр Умняшов

Редактор Степан Михайленко

Корректор Наталья Солнцева

© Александр Умняшов, перевод, 2019

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Впервые за всю историю «в наши дни почти все исповедуют демократию». 1 Профессора исповедуют демократию настолько широко, что не пускают её на порог кампуса. Демократия действительно стала «словом, которое может означать что угодно». 2 Даже Северная Корея называет себя народно-демократической республикой. Демократия гармонирует со всем. Для защитников капитализма демократия неотделима от капитализма. Для поборников социализма демократия неотделима от социализма. Говорят даже, что демократия неотделима от анархизма. 3 Она отождествляется с хорошим, истинным и прекрасным. 4 Существуют разновидности демократии на любой вкус: конституционная демократия, либеральная демократия, социал-демократия, христианская демократия, даже индустриальная демократия. Поэты (правда, не столь многочисленные) воспевали её славу. И всё есть подозрение, что (как показалось другому поэту, Оскару Уайльду) «демократия — не что иное, как припугивание толпой толпы в интересах толпы. Это очевидно». 5 Стало очевидным, чтобы сделаться неочевидным.

До ХХ века демократии было мало. До XIX века мудрость веков была единодушна в осуждении демократии. Все мудрецы Древней Греции, и особенно мудрецы демократических Афин, осудили её. 6 Как писал Гегель: «В древности люди, с юности знакомые с демократическими порядками, имевшие большой жизненный опыт в этой области и посвятившие проблеме демократии глубокие размышления, имели совсем иное представление о голосе народа, чем то, которое a priori сложилось в наши дни». 7 Творцы американской Конституции отвергли демократию. 8 Так же поступили их оппоненты антифедералисты. 9 Демократия, которой тогда повсюду гнушались, сейчас называется прямой демократией, властью народа над народом. «Народ» во «власти народа» означает граждан: меньшинство, состоящее из нескольких взрослых мужчин. «Народ» в «над народом» — это все остальные. Время от времени граждане собирались вместе, чтобы посредством голосования решать государственные вопросы. Эта система больше нигде не действует и тем легче поверить тому, что говорит Гегель.

Демократия стала приемлемой только в XIX веке, когда изменился её смысл. Теперь это означает представительную демократию, где граждане (называемые «электоратом» и по-прежнему остающиеся меньшинством) время от времени выбирают нескольких правителей большинством голосов (или, скорее, большинством из тех, кто на самом деле голосует — что не одно и то же). Избранные правители назначают остальных управляющих. В общем, как всегда: некоторые руководят, остальные руководствуются. В XIX веке эта система, существовавшая лишь в нескольких странах, приобрела нескольких сторонников среди влиятельных интеллектуалов, вроде Джона Стюарта Милля, но были в этой прослойке и противники такой системы: Герберт Спенсер, Пьер-Жозеф Прудон и Фридрих Ницше. Демократия, как одна из восходящих политических идеологий эпохи, приспосабливалась к другим: к либерализму, национализму, социализму и даже к христианству. Они, в свою очередь, обычно приспосабливались к ней. Невероятно, но эти доктрины, как правило, оправдывали друг друга.

Заявленная популярность демократии, безусловно, преувеличена. Она на милю ширины, на дюйм глубины. Отвращение к авторитарным режимам не обязательно предполагает восторг в отношении демократии. В некоторых посткоммунистических демократиях эта идеология уже успела растерять своё очарование. 10 В других странах, таких как Россия, демократия уже исчезла. Старые демократии сохраняются больше от апатии и по привычке, чем из подлинных убеждений. Джон Зерзан разумно спрашивает: «Было ли когда ещё столько нытья по поводу демократии при такой малой в ней заинтересованности?» 11 Итак, было ли?

Идея демократии никогда не имела не то что прославления, но даже фундамента. Ни один из старых и ни один из новых аргументов против демократии не был опровергнут. Эти аргументы возникают слева, справа, из центра. Некоторые из этих критических замечаний прозвучат здесь. Они устанавливают, что демократия является иррациональной, неэффективной, несправедливой и противоречащей объявленным ей самой ценностям: свободе, равенству и братству. Свободу, например, она даже не подразумевает. 12 Инстинктивная склонность к демократии скорее означает «презирать права личности, придавая им мало значения». 13 Демократия не только подрывает общественную мораль, она оскорбляет достоинство и противоречит здравому смыслу. Не всё из перечисленного важно для всех, но кое-что всё-таки важно для многих людей, за исключением тех, кому вообще ничто не важно. Именно поэтому постмодернисты являются демократами.

В последние годы некоторые представители интеллигенции (учёные и бывшие радикалы) попытались возродить прямую демократию в качестве идеала и установить её как жизнеспособную альтернативу представительной демократии. Их напряжённые усилия были интересны только им самим. У них ничего не получилось, как минимум, по двум причинам.

Первая причина заключается в том, что в самом деле «нет никаких оснований полагать, что когда-либо существовала городская, по-настоящему прямая демократия или даже адекватная, приближенная к ней модель. Каждый известный случай включал в себя значительную примесь представительной демократии, которая обычно, раньше или позже, подчиняла себе демократию там, где она не устраняла её полностью». 14

Источник

Власть народа или власть толпы? Как строить демократию так, чтобы она не превратилась в хаос

Политические философы не раз говорили о том, что неправильно организованная демократия рано или поздно превращается в охлократию — власть толпы. Журналисты The Economist утверждают, что после попытки штурма Капитолия в США закончился период наивной веры в незыблемость демократического режима и начался период политического пессимизма. Что привело к такому положению дел, сможет ли демократия выйти из нынешнего кризиса и вновь завоевать доверие людей?

Американские либералы слишком долго позволяли себе быть беспечными. Они превозносили «власть народа», когда речь шла о ненавистных им режимах на Ближнем Востоке, одновременно игнорируя агрессивные действия протестующих в Портленде и Орегоне, так как считали, что правда на их стороне.

Но штурм Капитолия показал, как опасно играть с огнем. Если есть толпа левых, то неизбежно появится и толпа праворадикалов. Наивно полагать, что толпа будет вести себя в рамках дозволенного: толпы по определению неконтролируемые.

Политические философы еще 2000 лет назад предупреждали: если «многоголовому чудовищу» дать волю, оно разрушит установленный порядок. Даже мыслители либерального толка опасались, что демократия может выродиться в охлократию. Они утверждали, что для сдерживания народа необходимы разветвленная законодательная система и гражданская культура. Наиболее дальновидные добавляли: падение этих барьеров приведет к установлению власти толпы.

В первом же значимом труде по политической философии — «Государстве» Платона — содержится перечень зол, проистекающих из власти народа. Платон считал демократию не более чем красивым названием для власти толпы. Он утверждал, что демократия неизбежно переходит в анархию, так как рано или поздно бедные начинают грабить богатых, а расточительство ведет к банкротству.

Анархия же приводит к власти тиранов, которые апеллируют к низшим побуждениям толпы. Тиран — это персонификация толпы. Единственный способ предотвратить наступление власти толпы, согласно Платону, — это доверить управление государством философам, которые с ранних лет учатся контролировать эмоции и ставить мудрость выше инстинктов.

Аристотель, самый известный ученик Платона, выделял три «правильные» формы правления и три их извращенные формы:

По мнению Аристотеля, демократия превращается в охлократию, когда в руках немногих сосредоточено всё богатство государства. Есть два способа предотвратить этот процесс:

— дополнить демократию элементами царской власти или аристократии, чтобы ограничить свободу народа;

— способствовать формированию многочисленного среднего класса, заинтересованного в стабильности.

В последующие несколько столетий эта теория претерпела лишь незначительные изменения. Представители элиты преимущественно демонизировали толпу. Они называли народ «многоголовым чудовищем», «стадом свиней» и mobile vulgus, или «бунтующей толпой» (к этому выражению восходит английское слово mob — «толпа»).

Они также изобрели циничные способы направлять разрушительную энергию толпы в безопасное русло. Самый яркий пример — «хлеб и зрелища» в Риме. Но после Французской и Американской революций всё изменилось.

Две революции

Поначалу «власть народа», установившаяся после Французской революции, была встречена с воодушевлением. Но очень скоро оказалось, что революция не пробудила естественную доброту человека, а наоборот — выпустила на свободу его демонов.

Английский философ-радикал Томас Пейн так и остался глубоким приверженцем идей революции, даже несмотря на то, что в ходе террора провел десять месяцев в темнице и не лишился головы только потому, что вместо него по ошибке был казнен другой заключенный.

Бёрк осознавал те угрозы, которые несет в себе психология толпы. Он предсказал, что революция закончится массовой резней и убийством тысяч людей (включая короля, королеву и представителей духовенства) и приходом к власти диктатора, которому удастся восстановить закон и порядок. Цикл «восстание — резня — диктатура» был воспроизведен в ходе последующих революций в России (1917 г.), на Кубе (1958 г.) и в других странах.

Американская революция преуспела там, где потерпела неудачу Французская революция, так как ее лидеры осознавали опасность «хаоса и вседозволенности». В эссе «Федералист № 55» Джеймс Мэдисон и Александр Гамильтон писали: «Даже если бы каждый житель Афин был Сократом, собрание афинян всё равно было бы толпой».

Отцы-основатели США утверждали, что избежать вырождения демократии в охлократию можно, лишь ограничив власть народа.

Они разделили полномочия между разными ветвями власти, чтобы ни у кого не было слишком большого влияния. Граждане получили широкие права. Сенаторы избирались сроком на 6 лет, чтобы выстраивать долгосрочную политику. Судьи Верховного суда назначались пожизненно, чтобы представители других ветвей власти не могли от них избавиться.

По его мнению, одной только Конституции недостаточно для сохранения демократии. Необходима также гражданская культура, основанная на местном самоуправлении (он ставил в пример городки Новой Англии) и широком образовании.

Марш демократии

В XIX веке элиты смирились с тем, что будущее за демократией. Но с толпой по-прежнему надо было что-то делать.

Оптимисты верили, что усмирить ее поможет всеобщее избирательное право. Например, Бенджамин Дизраэли считал, что право голоса сделает из людей ответственных граждан. Пессимисты утверждали, что лучше идти путем постепенных изменений.

Такой пессимизм долгое время был не в почете. Поражение нацистов во Второй мировой войне положило начало эпохе веры в демократию, а падение Берлинской стены — эпохе демократической эйфории. Но отдельные пессимисты продолжали настаивать, что демократия может в любой момент выродиться в охлократию, если не уделять должного внимания политическим институтам и гражданской культуре.

Американский социолог Сеймур Мартин Липсет разделял мнение Аристотеля о том, что необходимое условие здоровой демократии — это всеобщее благосостояние. Политический философ Харви Мансфилд вслед за Токвилем предупреждал, что упадок гражданского общества может привести к краху демократии. Социолог Сэмюэл Хантингтон предостерегал: если заинтересованные группы начнут выдвигать государству слишком много требований, которые оно не в состоянии выполнить, это приведет к разочарованию в демократии.

За последние годы в полку пессимистов прибыло. Опыт Египта во время «арабской весны» подтвердил, что демократия не может существовать без прочных государственных институтов. А избрание Дональда Трампа, звезды реалити-шоу, поставило под вопрос надежность политического режима США.

Совместима ли демократия с дезинформацией и пропагандой в СМИ? С невидимым участием богачей в политике? С разделением общества на высший класс и деморализованный пролетариат? Последние события показывают, что нет.

Шестого января — в день попытки штурма Капитолия в США — закончилась эпоха демократической наивности Америки. Настала эпоха демократической искушенности.

Возможно, либеральные демократы правы, и демократия — лучшее противоядие от власти толпы. Но демократия может существовать только в тех странах, которым удалось устранить чрезмерное неравенство, обеспечить доступ к объективной информации, ограничить влияние богачей на политические процессы и создать баланс между ветвями власти.

Если этого не сделать, власть народа скоро превратится во власть толпы, а демократический порядок, царивший со времен Второй мировой войны, станет лишь историческим курьезом.

Источник