Девичий стан что это
Что такое стан: непростая история простого слова
В современном русском языке более 130 тыс. слов, не считая собственных имён. Однако словарный запас рядового носителя языка включает в себя около 8-15 тысяч. Великий русский писатель А.С. Пушкин использовал в своих произведениях чуть более 21 тыс. лексических единиц.
Каждое, даже самое простое, на первый взгляд, слово имеет долгую историю. Например, каждый русский человек слышал, что такое «стан». Но о том, что это слово имеет около десяти значений, известно не каждому.
Слова-близнецы
Слова, как живые существа, рождаются и умирают, выходят из употребления. Некоторые являются исконно русскими, а некоторые имеют иностранное происхождение, но пользуются всеми правами полноценного гражданина нашего языка.
Рассмотрим подробнее этот интересный омоним и определим, что такое стан.
Основные значения слова «стан»
Слова, имеющие одну форму, но обозначающие разные понятия, называются многозначными. Конкретное значение слова «стан» можно определить только в контексте.
Что именно означает «стан» как женское тело
Рассмотрим вариант наиболее частого употребления понятия. Основное значение слова «стан», которое используется в современном русском языке, связано с обозначением красивой фигуры. Как правило, имеется в виду девушка, но иногда это слово может употребляться как синоним слова «выправка» для характеристики сильного и стройного мужского тела.
Чтобы понять, что такое «стан» для обозначения туловища человека, обратимся к похожим по смыслу словам: «фигура» и «силуэт».
Устаревшие и малоизвестные значения слова
Теперь, когда мы определили, что такое стан в современном русском языке, рассмотрим другие малоупотребительные или не зафиксированные значения этого слова:
Безошибочно понять, что такое стан, оказывается не так уж и легко. Такое широко известное слово имеет около десятка значений, которые известны далеко не каждому носителю русского языка. Наш язык удивителен, многогранен и таит в себе много интересного.
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
24 апреля 1906, Озерки
Распечатывая для чтения на одном из поэтических вечеров знаменитое стихотворение Блока «Незнакомка», я обратил внимание на одну интересную деталь, прежде мною не замеченную: в стихотворении есть «скрытый» период, анафора. «И каждый вечер…». Честно говоря, я всегда думал, что рассказывая нам о видении чуда, поэт говорит о нём как о единичном явлении. Поскольку чудесное не может повторяться! Иначе оно рискует лишиться своего ореола! У меня есть все основания предполагать, что «Незнакомка» Блока прочитана неверно. Что только ни писали исследователи об этом стихотворении!
«Незнакомка» имела небывалый успех. Людям казалось, что поэт рассказывает о своем зазеркалье, о том, что не подвластно воображению обычного человека, даже в состоянии алкогольного опьянения. Но сам Блок позже объяснял свой шедевр иначе. В статье «О современном состоянии русского символизма» он пишет: «Незнакомка. Это не просто дама в черном платье со страусовыми перьями на шляпе. Это – дьявольский сплав из многих миров, преимущественно синего и лилового… Если бы я писал картину, я бы изобразил переживания этого момента так: в лиловом сумраке необъятного мира качается огромный белый катафалк, а на нём лежит мёртвая кукла с лицом, смутно напоминающим то, которое сквозило среди небесных роз». Такое вот авторское развенчание черной магии романтизма.
Мистика, на мой взгляд, заключена в самой судьбе поэта: красивый мужчина, Блок, тем не менее, был не очень счастлив в любви. Но именно такая жена, как Люба, вкупе с жертвенным стоицизмом и фатализмом Блока, и смогла сделать его великим русским поэтом. По этому поводу вспоминается история с Ксантиппой и Сократом. Будь Сократ счастлив с Ксантиппой, он не стал бы величайшим философом. Хотя и сам Блок, пожалуй, был в этом смысле небезгрешен. Не каждая дама вынесет то, что в ней любят не её саму, а её эманацию, некий навеянный ею отвлеченный образ идеальной женщины! Однако что-то мне подсказывает, что дело было не в Любе и вообще не в женщинах. Поэт, ищущий в жизни страдания, всегда их найдёт. Потому как жизнь испещрена и напичкана этими самыми страданиями. Блок находил в страданиях квинтэссенцию жизни и почти бессознательно к ним стремился, с самого раннего возраста.
Для понимания подлинного облика Блока важно понимать, что он не развивался, подобно некоторым его младшим современникам, «от сложного – к простому» или, наоборот, «от простого – к сложному». Поэт явился в этот мир с уже готовым опытом и даже уставшим от жизни. Вот что пишет девятнадцатилетний Блок:
Каждый вечер, лишь только погаснет заря,
Я прощаюсь, желанием смерти горя,
И опять, на рассвете холодного дня,
Жизнь охватит меня и измучит меня!
*Dolor ante lucem – Предрассветная тоска (лат.)
Жизнь, по большей части, не радует, а мучает поэта, и эта мысль проходит красной нитью сквозь многие стихотворения. Выяснить истинные причины этого душевного состояния великого поэта мне, будучи человеком совершенно иного склада ума, достаточно сложно. Возможно, поэт слишком сблизился с так называемым «тонким» миром. Возможно, Блок просто жил по принципу «чем хуже, тем лучше». Ведь это он однажды воскликнул устами своего героя: «радость – страданье одно!» О жизни Блока написано много псевдокритики. В советское время Блока-мистика как-то надо было выставить реалистом. Но и в новейшее время исследователи творчества Блока порой говорят странные вещи! Когда герой «Незнакомки» по дороге в ресторан встречает катающихся на лодках людей и брезгливо от них отворачивается, критики пишут, что таким образом поэт-романтик протестует против мещанского быта(!). Ну какое же это мещанство? Любая девушка романтично мечтает о дне, когда возлюбленный покатает её на лодке! Нельзя забывать, что Санкт-Петербург – один из красивейших городов мира. И надо очень постараться, чтобы питерские каналы, напоминающие Венецию, обозвать «канавами». Но всё легко объясняется эффектом «дежа вю», каждый день преследовавшим поэта.
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века –
Все будет так. Исхода нет.
Умрешь – начнешь опять сначала
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
Эти строки он напишет спустя шесть лет. Но фактически они присутствуют уже в «Незнакомке»:
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
…И каждый вечер друг единственный
В моём стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирён и оглушён.
…И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
Писать о Блоке сложно ещё и потому, что в нём помещались и мистик, и реалист, и символист, причём всё это у него тесно переплетено в одно целое, в монолитную, нерасщепляемую глыбу. «Мистический реалист» – так можно сказать об Александре Блоке.
«Символист уже изначала теург, т. е. обладатель тайного знания, за которым стоит тайное действие; но на эту тайну, которая лишь впоследствии оказывается всемирной, он смотрит как на свою».
«…океан – моё сердце, всё в нём равно волшебно: я не различаю жизни, сна и смерти, этого мира и иных миров (мгновенье, остановись!). Иначе говоря, я уже сделал собственную жизнь искусством». Александр Блок.