Девушка с периферии что значит
Девушка с периферии: лучше быть содержанкой, чем работать в медицине.
Голодная жизнь молодого специалиста заставила ценить материальный достаток превыше всего.
Не отработав положенный срок по распределению в маленьком городке, девушка родом из областного центра вернулась в столицу, где прошло ее обучение. Здесь она фиктивно вышла замуж и занялась поисками щедрого мужчины, который поможет ей выплатить долг перед вузом. «Счастливой меня это не сделало, — признается Алина (имя изменено).»
«Мое распределение в пределах 60 км от столицы многие сокурсники посчитали „счастливым билетом“, — рассказывает предысторию Алина. — Я и сама так думала, пока не увидела свой „офис“, апартаменты в общежитии и коллег. Непонимание возникло с первых дней. Основной контингент работниц санэпидемстанции — женщины со средним специальным образованием. В этом ЦГЭ (Центр гигиены и эпидемиологии) мои коллеги приближались еще и к пенсионному возрасту. А тут пришла я — молодая, с высшим образованием, ко всему прочему врач, значит, на их взгляд, стою́ выше их в социальной иерархии.
Начиналось с подколок. Потом же я ощутила все прелести жизни в серпентарии. О своей зарплате стыдно было поведать даже маме: в момент обвала белорусского рубля, когда доллар поднялся до 8 тыс., оклад составлял 300 тыс. в месяц. Пришлось найти еще одну работу: каждые выходные (а иногда и будни) каталась в Минск, трудилась гардеробщицей в ночном клубе, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Три месяца я практически не спала».
«В один прекрасный момент я решила: с меня хватит. Нужно в корне менять свою жизнь и возвращаться в столицу, — вспоминает девушка. — А для этого необходимо перераспределиться. Проблем не должно было возникнуть, интернатуру я уже к тому моменту прошла. Свой отпуск я потратила на поиски вакансии врача-гигиениста в Минске и походы по инстанциям. Однако несмотря на то, что меня готовы были с удовольствием принять на работу в столичное ЦГЭ и даже отправили запрос, перевод не состоялся: для него не нашли оснований. Казалось, оставался один путь: фиктивный брак и прописка.
Но отпуск закончился. Нужно было придумать, как совместить работу с поисками мужа. Мне в некотором смысле повезло: на дворе сентябрь, битва за урожай… Местные колхозы рассылают письма с просьбами отправить сотрудников на помощь в уборке свеклы. Я вызвалась поехать. А уже к вечеру нашла местную бабку, которая за 5 тыс. белорусских рублей в день будет ездить в поля вместо меня. Там же нет паспортного контроля. Представиться чужим именем не проблема. Тем временем я жила в Минске у друзей и искала жениха. В итоге знакомый знакомого нашел немолодого мужчину, готового на мне жениться — и, что самое главное в те финансово трудные времена, совершенно безвозмездно, из жалости, так сказать».
«Как раз в день моей свадьбы начальник ЦГЭ искал меня в колхозе для подписи каких-то документов, — не без улыбки говорит молодая врач. — Понятное дело, что наша с бабулей афера с треском провалилась. Помню, что лицо моего начальника было таким же красным, как свекла, которую мне полагалось убирать. Он даже ногами топал от злости, когда швырнул трудовую книжку мне в лицо. В общем, меня уволили по статье „за прогулы“, иначе молодых специалистов уволить нельзя. Коллеги злорадствовали лишь до тех пор, пока я не сказала им, что накануне вышла замуж за очень обеспеченного столичного мужчину и перераспределяюсь в Минск. Лишь этот факт позволил мне покинуть эту „обитель скорби“ с гордо поднятой головой. Специально для триумфального ухода даже сделала фото».
С неотработанным распределением не могла устроиться даже к частникам. Я была в отчаянии. И решила, что не осталось ничего иного, как воспользоваться тем, что дала природа: молодостью и красотой. С их помощью, как и миллионы женщин во все времена, найти мужчину, который вытянет меня из этой долговой кабалы. И такой мужчина нашелся. Следующие пять месяцев я была на иждивении у женатого человека старше меня на 10 лет. Он обещал покрыть мои долги. Его супруга и ребенок жили в другом городе, а я — с ним. Соседи даже считали нас семьей. Он уходил на работу, я занималась хозяйством: готовка, стирка, уборка. И была по-настоящему в него влюблена. До какого-то момента мне даже казалось, что у нас с ним действительно что-то может получиться».
«Никогда больше не буду работать в медицине, — уверенно заявляет специалист. — Не хочется опять окунуться в эту нищенскую среду, где все друг друга ненавидят. Да и я слишком добрый человек, не могу душить людей непомерными штрафами (за что постоянно выслушивала от начальства). Одно дело, когда на прилавки выставляют просроченные продукты — этому нет прощения, другое — в полном объеме штрафовать по СанПиН (санитарные правила и нормы) — половину города просто придется снести. Еще во время учебных практик проявляются таланты к работе в санэпидемстанции. И это не мой случай. Продавать мне нравится гораздо больше, чем „ходить с кнутом“».
«За это время бывший „спонсор“ купил квартиру, — резюмирует девушка с периферии. — Однако его жена потребовала, чтобы в этой квартире был шикарный ремонт и исключительно новая мебель. Переезжать в столицу она не торопилась. Вероятно, поэтому мой бывший возлюбленный появился на пороге им же снятой квартиры с букетом роз и извинений. Любовь и материальная поддержка — вот что он пообещал мне на этот раз. По крайней мере до тех пор, пока не переедет жена. Потом же он планирует навещать меня иногда. Приняла его. Хотя мои чувства и поостыли — я больше ему не верю. И если раньше думала, что мужчина должен обеспечивать свою женщину, то после всего произошедшего мечтаю достичь такой финансовой независимости, чтобы ни один представитель сильного пола не мог использовать меня как игрушку. Но пока есть только надежда, что этот день когда-нибудь наступит».
Девушка с периферии: лучше быть содержанкой, чем работать в медицине
Не отработав положенный срок по распределению в маленьком городке, девушка родом из областного центра вернулась в столицу, где прошло ее обучение. Здесь она фиктивно вышла замуж и занялась поисками щедрого мужчины, который поможет ей выплатить долг перед вузом. «Счастливой меня это не сделало, — признается Алина (имя изменено). — Однако голодная жизнь молодого специалиста заставила ценить материальный достаток превыше всего».
«Мое распределение в пределах 60 км от столицы многие сокурсники посчитали „счастливым билетом“, — рассказывает предысторию Алина. — Я и сама так думала, пока не увидела свой „офис“, апартаменты в общежитии и коллег. Непонимание возникло с первых дней. Основной контингент работниц санэпидемстанции — женщины со средним специальным образованием. В этом ЦГЭ (Центр гигиены и эпидемиологии) мои коллеги приближались еще и к пенсионному возрасту. А тут пришла я — молодая, с высшим образованием, ко всему прочему врач, значит, на их взгляд, стою́ выше их в социальной иерархии. Начиналось с подколок. Потом же я ощутила все прелести жизни в серпентарии. О своей зарплате стыдно было поведать даже маме: в момент обвала белорусского рубля, когда доллар поднялся до 8 тыс., оклад составлял 300 тыс. в месяц. Пришлось найти еще одну работу: каждые выходные (а иногда и будни) каталась в Минск, трудилась гардеробщицей в ночном клубе, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Три месяца я практически не спала».
«В один прекрасный момент я решила: с меня хватит. Нужно в корне менять свою жизнь и возвращаться в столицу, — вспоминает девушка. — А для этого необходимо перераспределиться. Проблем не должно было возникнуть, интернатуру я уже к тому моменту прошла. Свой отпуск я потратила на поиски вакансии врача-гигиениста в Минске и походы по инстанциям. Однако несмотря на то, что меня готовы были с удовольствием принять на работу в столичное ЦГЭ и даже отправили запрос, перевод не состоялся: для него не нашли оснований. Казалось, оставался один путь: фиктивный брак и прописка. Но отпуск закончился. Нужно было придумать, как совместить работу с поисками мужа. Мне в некотором смысле повезло: на дворе сентябрь, битва за урожай… Местные колхозы рассылают письма с просьбами отправить сотрудников на помощь в уборке свеклы. Я вызвалась поехать. А уже к вечеру нашла местную бабку, которая за 5 тыс. белорусских рублей в день будет ездить в поля вместо меня. Там же нет паспортного контроля. Представиться чужим именем не проблема. Тем временем я жила в Минске у друзей и искала жениха. В итоге знакомый знакомого нашел немолодого мужчину, готового на мне жениться — и, что самое главное в те финансово трудные времена, совершенно безвозмездно, из жалости, так сказать».
«Как раз в день моей свадьбы начальник ЦГЭ искал меня в колхозе для подписи каких-то документов, — не без улыбки говорит молодая врач. — Понятное дело, что наша с бабулей афера с треском провалилась. Помню, что лицо моего начальника было таким же красным, как свекла, которую мне полагалось убирать. Он даже ногами топал от злости, когда швырнул трудовую книжку мне в лицо. В общем, меня уволили по статье „за прогулы“, иначе молодых специалистов уволить нельзя. Коллеги злорадствовали лишь до тех пор, пока я не сказала им, что накануне вышла замуж за очень обеспеченного столичного мужчину и перераспределяюсь в Минск. Лишь этот факт позволил мне покинуть эту „обитель скорби“ с гордо поднятой головой. Специально для триумфального ухода даже сделала фото».
«Никогда больше не буду работать в медицине, — уверенно заявляет специалист. — Не хочется опять окунуться в эту нищенскую среду, где все друг друга ненавидят. Да и я слишком добрый человек, не могу душить людей непомерными штрафами (за что постоянно выслушивала от начальства). Одно дело, когда на прилавки выставляют просроченные продукты — этому нет прощения, другое — в полном объеме штрафовать по СанПиН (санитарные правила и нормы) — половину города просто придется снести. Еще во время учебных практик проявляются таланты к работе в санэпидемстанции. И это не мой случай. Продавать мне нравится гораздо больше, чем „ходить с кнутом“».
«За это время бывший „спонсор“ купил квартиру, — резюмирует девушка с периферии. — Однако его жена потребовала, чтобы в этой квартире был шикарный ремонт и исключительно новая мебель. Переезжать в столицу она не торопилась. Вероятно, поэтому мой бывший возлюбленный появился на пороге им же снятой квартиры с букетом роз и извинений. Любовь и материальная поддержка — вот что он пообещал мне на этот раз. По крайней мере до тех пор, пока не переедет жена. Потом же он планирует навещать меня иногда. Приняла его. Хотя мои чувства и поостыли — я больше ему не верю. И если раньше думала, что мужчина должен обеспечивать свою женщину, то после всего произошедшего мечтаю достичь такой финансовой независимости, чтобы ни один представитель сильного пола не мог использовать меня как игрушку. Но пока есть только надежда, что этот день когда-нибудь наступит».
Губы в цвет и еще 4 признака, которые выдают женщину с периферии
Такой маленький промах — остатки вчерашней туши. А за женщину с тонким вкусом уже не примут!
Женщина из провинции ничуть не хуже столичной модницы. Она может быть такой же красивой от природы, выглядеть так же модно и даже краситься каждый день. Но есть мелочи, которые ее отличают. Дело в том, что Москва учит красавиц этикету и культуре. А значит, там нет места нелепостям и всему, что выглядит чересчур.
Мы собрали 5 бьюти-признаков, которых нет у женщин в столице, но которые выдают в дамах провинциальную натуру.
Тушь плохо смыта с нижнего века
Москвичка знает, что она не может явиться на люди в неопрятном виде. Ведь большой город — та же деревня. В нем полно коллег, друзей и подруг. А ещё можно встретить бывшего, перед которым всегда хочется выглядеть богиней и утереть ему нос. Макияж определенно должен быть идеальным. И в него никак не вписываются вчерашние остатки туши.
Перебор с подводкой
Некоторые леди из провинции едут в Москву, чтобы урвать завидного кавалера и удачно выйти замуж. Именно поэтому перед выходом на охоту они стараются преподнести себя во всей красе. Но, увы, чувство вкуса и стиля у провинциалок весьма специфическое. В результате их стараний они выглядят не как сногсшибательные красотки, а как танцоры диско из 70-х с тонной черной или цветной подводки на глазах.
Незакрашенный контур на бровях
Отдельная тема — макияж бровей, который провинциальные женщины делают не слишком искусно. Они предпочитают использовать карандаш и ничего более. И в результате либо красят волоски слишком ярко, либо оставляют незакрашенный контур.
Румяна нанесены толстым слоем
Девушкам из провинции кажется, что яркий макияж поможет им привлечь больше внимания и завести полезные знакомства. Однако одно дело — эффектные глаза или губы. И совсем другое — румяна, которые женщина наносит толстым слоем, и становится похожей на матрешку. Внимание действительно привлечь удается! Но не так, как хотелось бы.
Губы в цвет тональной основы
Если глаза и щеки провинциалки красят ярко, то губы они предпочитают оставлять бледными. Кстати, сегодня действительно в тренде естественные оттенки. Но помада все-таки должна немного отличаться от тона лица.
К счастью, есть среди провинциалок красотки с отличным чувством вкуса. Они умеют краситься так, чтобы подчеркнуть свои достоинства и выглядеть при этом сногсшибательно. А всем остальным женщинам достаточно исправить всего пару мелочей в макияже. И вот-вот они станут настоящими светскими львицами.
Девушка с периферии что значит
Не отработав положенный срок по распределению в маленьком городке, девушка родом из областного центра вернулась в столицу, где прошло ее обучение. Здесь она фиктивно вышла замуж и занялась поисками щедрого мужчины, который поможет ей выплатить долг перед вузом. «Счастливой меня это не сделало, — признается Алина (имя изменено). — Однако голодная жизнь молодого специалиста заставила ценить материальный достаток превыше всего».
«Мое распределение в пределах 60 км от столицы многие сокурсники посчитали „счастливым билетом“, — рассказывает предысторию Алина. — Я и сама так думала, пока не увидела свой „офис“, апартаменты в общежитии и коллег. Непонимание возникло с первых дней. Основной контингент работниц санэпидемстанции — женщины со средним специальным образованием. В этом ЦГЭ (Центр гигиены и эпидемиологии) мои коллеги приближались еще и к пенсионному возрасту. А тут пришла я — молодая, с высшим образованием, ко всему прочему врач, значит, на их взгляд, стою́ выше их в социальной иерархии. Начиналось с подколок. Потом же я ощутила все прелести жизни в серпентарии. О своей зарплате стыдно было поведать даже маме: в момент обвала белорусского рубля, когда доллар поднялся до 8 тыс., оклад составлял 300 тыс. в месяц. Пришлось найти еще одну работу: каждые выходные (а иногда и будни) каталась в Минск, трудилась гардеробщицей в ночном клубе, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Три месяца я практически не спала».
«В один прекрасный момент я решила: с меня хватит. Нужно в корне менять свою жизнь и возвращаться в столицу, — вспоминает девушка. — А для этого необходимо перераспределиться. Проблем не должно было возникнуть, интернатуру я уже к тому моменту прошла. Свой отпуск я потратила на поиски вакансии врача-гигиениста в Минске и походы по инстанциям. Однако несмотря на то, что меня готовы были с удовольствием принять на работу в столичное ЦГЭ и даже отправили запрос, перевод не состоялся: для него не нашли оснований. Казалось, оставался один путь: фиктивный брак и прописка. Но отпуск закончился. Нужно было придумать, как совместить работу с поисками мужа. Мне в некотором смысле повезло: на дворе сентябрь, битва за урожай… Местные колхозы рассылают письма с просьбами отправить сотрудников на помощь в уборке свеклы. Я вызвалась поехать. А уже к вечеру нашла местную бабку, которая за 5 тыс. белорусских рублей в день будет ездить в поля вместо меня. Там же нет паспортного контроля. Представиться чужим именем не проблема. Тем временем я жила в Минске у друзей и искала жениха. В итоге знакомый знакомого нашел немолодого мужчину, готового на мне жениться — и, что самое главное в те финансово трудные времена, совершенно безвозмездно, из жалости, так сказать».
«Как раз в день моей свадьбы начальник ЦГЭ искал меня в колхозе для подписи каких-то документов, — не без улыбки говорит молодая врач. — Понятное дело, что наша с бабулей афера с треском провалилась. Помню, что лицо моего начальника было таким же красным, как свекла, которую мне полагалось убирать. Он даже ногами топал от злости, когда швырнул трудовую книжку мне в лицо. В общем, меня уволили по статье „за прогулы“, иначе молодых специалистов уволить нельзя. Коллеги злорадствовали лишь до тех пор, пока я не сказала им, что накануне вышла замуж за очень обеспеченного столичного мужчину и перераспределяюсь в Минск. Лишь этот факт позволил мне покинуть эту „обитель скорби“ с гордо поднятой головой. Специально для триумфального ухода даже сделала фото».
«Никогда больше не буду работать в медицине, — уверенно заявляет специалист. — Не хочется опять окунуться в эту нищенскую среду, где все друг друга ненавидят. Да и я слишком добрый человек, не могу душить людей непомерными штрафами (за что постоянно выслушивала от начальства). Одно дело, когда на прилавки выставляют просроченные продукты — этому нет прощения, другое — в полном объеме штрафовать по СанПиН (санитарные правила и нормы) — половину города просто придется снести. Еще во время учебных практик проявляются таланты к работе в санэпидемстанции. И это не мой случай. Продавать мне нравится гораздо больше, чем „ходить с кнутом“».
«За это время бывший „спонсор“ купил квартиру, — резюмирует девушка с периферии. — Однако его жена потребовала, чтобы в этой квартире был шикарный ремонт и исключительно новая мебель. Переезжать в столицу она не торопилась. Вероятно, поэтому мой бывший возлюбленный появился на пороге им же снятой квартиры с букетом роз и извинений. Любовь и материальная поддержка — вот что он пообещал мне на этот раз. По крайней мере до тех пор, пока не переедет жена. Потом же он планирует навещать меня иногда. Приняла его. Хотя мои чувства и поостыли — я больше ему не верю. И если раньше думала, что мужчина должен обеспечивать свою женщину, то после всего произошедшего мечтаю достичь такой финансовой независимости, чтобы ни один представитель сильного пола не мог использовать меня как игрушку. Но пока есть только надежда, что этот день когда-нибудь наступит».
ST — Девочка с периферии
Слушать ST — Девочка с периферии
Слушайте Девочка с периферии — ST на Яндекс.Музыке
Текст ST — Девочка с периферии
Припев:
Всю себя подарить своему сыну, может он — единственный мужчина,
Кто ни причинит ей боли никогда.
Всю себя подарить своему сыну, и пока сердце не остынет, —
И глазами он похож так на отца.
Девочка с периферии не видела мир,
Но видела холод «Хрущевок», в них холод квартир.
В них сладкие сны, под клетчатым мамином пледом.
В свои 23 уже была беременна.
На ее теле рубцы, как напоминания
О том, как мечты ее топтали ногами.
О том, как доминируют потомки Адама.
Эти дома, как декорации ее мелодрамы.
Будущая мама — не обдуманно, рано,
Она думала это любовь, ну, а он — играл с ней.
Она хотела провести с ним остаток дней,
Но в его планы не входило заводить детей.
Кассетный плеер снова заживал пленку,
Она не знала на что содержать ребенка.
Но маленькая жизнь внутри нее теплилась. —
Она знала одно: она ждет сына.
Припев:
Всю себя подарить своему сыну, может он — единственный мужчина,
Кто ни причинит ей боли никогда.
Всю себя подарить своему сыну, и пока сердце не остынет, —
И глазами он похож так на отца.
Девочка с периферии не знала любви.
Меняя съемные углы, она копила рубли.
Ее манили огни, этой ночной Москвы
Писала письма тому, кому они не дошли.
«Наш сын стал большим! Знаешь, он — вылитый ты!»,
Но после первой строки, она закрывала дневник.
Звонки от мамы: когда уже внук и жених,
Приедут в их городок, чтоб стариков навестить?
Она в старой кофте, не отходя от плиты,
Отвечала: «Он в командировке, приедем одни.»
А дни шли, безпрерывным потоком машин —
«Наш сын стал большим! Знаешь, он — вылитый ты!»
Мой сын! И я, дам ему столько любви,
Сколько есть у меня, — ту что ты не ценил.
Возле детской кроватки она засыпала —
Девочка с периферии. Молодая мама.
Припев:
Всю себя подарить своему сыну, может он — единственный мужчина,
Кто ни причинит ей боли никогда.
Всю себя подарить своему сыну, и пока сердце не остынет, —
И глазами он похож так на отца.