Для чего был нужен домострой
О пользе Домостроя
Из священнической практики (+ВИДЕО)
У нас боятся этого слова – домострой. Потому что в советское время оно воспринималось как что-то заведомо реакционное. Особенно домостроя боятся женщины: им кажется, что если они будут во власти домостроя, это будет ничем не ограниченная власть пьяного мужа, от которого никуда не спрячешься. В действительности женщинам очень выгодно руководствоваться домостроем. Я расскажу пример из своей священнической практики.
Однажды ко мне пришла женщина – мать большого семейства – и принялась сетовать:
– Муж, как только придет с работы, сразу с пивом на диван телевизор смотреть. Раньше хоть к экрану подходил и каналы переключал, а сейчас у него телевизор с пультом. Так и лежит все вечера. По дому ничего не делает, на детей внимания не обращает. Да и денег приносит мало. Уж и не знаю, что делать.
Я сказал этой женщине:
– Вы должны жить с вашим мужем по домострою. Если так построите свою семейную жизнь, то через некоторое время это вы будете лежать на диване, а он бегать вокруг вас. Как этого добиться? Придя домой, скажите мужу, что у вас в семье всё устроено не так, как должно бы быть, и вы хотите это поправить. Муж – глава семьи, и вы теперь его во всем станете слушаться. И без его благословения ничего не делайте.
Через неделю она пришла счастливая, посвежевшая. Я предполагал, что произошло.
Вот что она рассказала:
– Прихожу домой, муж, как всегда, лежит на диване. Я подошла к нему и говорю: «Я в церкви была, меня священник обличил, сказал, что неправильно живем, что нужно жить по домострою. Теперь без твоего благословения, без твоих приказов я ничего делать не буду». Он сел на диване, буркнул: «Наконец-то появился нормальный священник. А то каких-то молодых понабрали, ничего о жизни не понимают». Я ему: «Муж мой, благословишь ли в магазин сходить?» Он: «Иди!» – и напрягся так: я ведь, когда в магазин раньше ходила, всегда денег у него требовала, и мы спорили, до скандалов дело доходило. Спрашиваю: «Сколько благословишь денег?» Он дал деньги, я в магазине купила то, что можно на эту сумму купить. Приготовила обед, зову к столу. Он глянул: а стол-то скудный, поесть и нечего! Стал ругаться: «Ты что?! Так кормить детей, семью!» А я ему в ответ: «Сколько муж денег дал, на столько и купила». – «Вот глупая!» Схватил сумку – и в магазин. Возвращается озадаченный, задумался. Говорит: «Надо же, как всё подорожало…» Под конец недели стал искать вторую работу. Я теперь на диване сижу, жду, что он мне скажет, без этого ничего не делаю…
Через две недели в храм прибежал муж, подошел ко мне:
– Вы отец Олег? Вы моей жене про домострой рассказали?
– Послушайте, домострой – это правильно, я всё понимаю. Но нужно же, чтобы и жена что-то решала! А она сидит на диване, ждет моих команд. Я уже себе третий приработок нашел. Кручусь-верчусь, как юла.
Женщины, не бойтесь домостроя! Если вы по домострою будете жить, всё в семье встанет на свои места
Женщины, не бойтесь домостроя! Если вы по домострою будете жить, всё в семье встанет на свои места: вы – на своем месте, и муж – на своем. Очень важно, когда женщина подавляет в себе диавольские семена эмансипации и феминизма. Ревновать за первенство над мужчиной, за самостоятельность от мужа – опасное явление.
Домострой – это система устроения жизни по заповедям. Так жили наши предки. Для них Православие было не суммой знаний, а образом жизни.
Запомните: Православие – это образ жизни. Православный человек знал, как себя вести в семье, вне семьи, перед Богом, перед самим собой.
«За любую вину ни по уху, ни по глазам не бить»: почему «Домострой» — не учебник домашнего насилия
Почти все памятники русской литературы XVI века сегодня известны только специалистам, но «Домострой» — исключение: ему посвящают научно-популярные лекции и ролики в тиктоке, на него даже ссылаются авторы школьных учебных программ. Для кого была составлена эта книга, о чем она рассказывает и правда ли, что «Домострой» учит домашнему насилию?
Как появился «Домострой»?
Как и многие памятники той эпохи, «Домострой» складывался постепенно. Большинство исследователей считает, что основная часть книги, включавшая более шестидесяти глав, возникла в середине XVI века. В ней обычно выделяют три раздела: о «духовном строении» (наставления о том, как молиться и участвовать в религиозных ритуалах), о «мирском строении» (об отношениях в семье и ближнем круге знакомых) и о «домовном строении» (советы по ведению хозяйства).
Анализ языка показывает, что эту часть книги, скорее всего, составил один человек. С уверенностью можно сказать, что это был мужчина. Он осознанно обходит вниманием те сферы, в которых тогда могла разбираться только женщина, — деторождение или отношения невестки и свекрови, да и свидетельств о том, что женщины участвовали в создании подобных сочинений, не осталось.
Мы не знаем ни его имени, ни подробностей биографии. Ученые могут лишь строить предположения: кто-то считает его служащим одного из приказов, кто-то — необыкновенно образованным купцом, а кто-то — и вовсе иностранцем, хорошо знавшим язык Московской Руси.
Куда больше известно о составителе «Послания и наказания [наставления] от отца к сыну», которое переписчики-редакторы вскоре присоединили к основному тексту. Сильвестр был священником кремлевского Благовещенского собора и одним из сподвижников молодого Ивана Грозного. До какой степени он мог влиять на решения государя, до сих пор обсуждается. Сильвестр многое сделал для культурной политики Москвы середины XVI века. Например, ему подчинялись иконописцы, работавшие в московских церквях после страшного пожара 1547 года. В XIX веке Сильвестра называли составителем всего текста «Домостроя», но сегодня считается, что он написал лишь «Послание…». В нем он повторил основные принципы книги и заявил, что сам придерживался их, показав это на примерах из своей жизни.
Читайте также
Последними в книгу вошли несколько «технических» глав. Это длинные перечни блюд, которые разрешалось подавать на стол в зависимости от времени года. Разнообразие повседневной пищи, даже постной, удивляет и сегодня:
«В Успенский пост к столу еду подают рыбную. Подается капуста кислая с сельдью, икра различная ставится рядом, белужья спинка вяленая, лососина с чесноком подается дольками, осетрина шехонская, белорыбица, семга сушеная, спинка осетрины да стерляжья, сельдь копченая, щуки копченые, стерляди копченые, лещи копченые, спинка семужья…».
Это лишь начало перечня, затем в тексте появятся «шейка лебяжья с шафраном», студень из рябчиков и множество видов пирогов. Рацион, описанный в основном тексте книги, куда скромнее. Исследователи считают, что такие «меню» предназначались для элиты, например для бояр, — но кто именно составлял эти списки, мы не знаем. Часть перечней блюд и вовсе могла быть переводной. Роскошью поражает и описание подготовки к свадьбе в одной из последних глав: комнаты, украшенные атласом и бархатом, дорогие подарки, затканная золотом одежда.
Кто читал «Домострой»?
Сегодня можно услышать, что «по „Домострою“» жила вся Московская Русь — от крестьян до государя. Но кто на самом деле читал этот текст? Очевидно, это были обеспеченные люди. «Домострой» до середины XIX века существовал только в рукописях, а созданные вручную книги стоили дорого.
К счастью для историков, многие владельцы книг оставили на них свои имена. Исследовательница Кэролин Паунси, изучая рукописи «Домостроя», обнаружила на них более шестидесяти имен владельцев, причем около пятидесяти надписей сообщают еще и об их положении в обществе. Примерно половину составляли «служилые люди», в основном военные и несколько канцелярских служащих. Треть владельцев принадлежала к духовенству, в основном «белому»: живущие в миру обращались к «Домострою» чаще монахов. Почти все, кто входил в оставшиеся 20%, были купцами. Впрочем, Паунси считает, что купцов среди владельцев могло быть и больше, — книги часто гибли в пожарах. Более ранние рукописи чаще принадлежали «служилым людям», а начиная с конца XVII века «Домостроем» всё чаще интересуются купцы и духовенство.
Итак, «Домострой» читали люди далеко не бедные, многие из них — высокопоставленные. Например, одна рукопись принадлежала князю Кириллу Шехонскому. На высокое положение читателей указывают и некоторые детали текста. Скажем, «доброй жене» книга не разрешает сплетничать «ни о княгинях, ни о боярынях, ни о соседях», даже если у нее будут выпытывать «с пристрастием». Если эта женщина и не входила в круги элиты, она могла обладать сведениями о них.
Рекомендации книги говорят и о богатстве ее адресата. Его дом — не просто отдельно стоящее здание, это целый хозяйственный комплекс, способный обеспечить практически все нужды семьи, включая большую часть пищи и одежды.
В этом доме немало слуг: например, приготовлением пищи заняты «и повара, и пекари, и стряпухи». «Домострой» описывает мельчайшие детали бытовых процессов: так, посуду для молока перед дойкой нужно обмыть, протереть и высушить. Конечно, хозяева не оттирали посуду сами, но знание всех подробностей помогало контролировать слуг.
Может быть интересно
Читатель «Домостроя» — горожанин. Составитель книги предполагал, что у этого человека может и вовсе не быть земли за пределами города. Есть отдельная глава о том, как в такой ситуации делать запасы на весь год: что придется купить, а где можно обойтись своими силами. Например, дома вполне реально было держать столько свиней, чтобы мяса, сала и потрохов всем домочадцам хватило до весны.
«Домострой» предназначался прежде всего для обеспеченных городских жителей — они и стали его читателями. Вероятно, первыми с книгой познакомились москвичи: самые древние сохранившиеся рукописи созданы в столице. Так можно ли говорить, что «по „Домострою“» жила вся Московская Русь? Кэролин Паунси считает: хотя «Домострой» — действительно важный документ эпохи, его непосредственное влияние на общество часто преувеличивают. Большая часть населения Руси не только не читала его (по понятным причинам), но и не нуждалась в инструкциях по управлению богатым домом. А общие для всех христиан принципы, выраженные в «Домострое», — например, необходимость почитать родителей, — люди усваивали из других источников.
О чем рассказывает «Домострой»?
Этот памятник — часть европейской средневековой традиции сборников правил и наставлений на все случаи жизни. Похожие сочинения были известны и в Западной Европе, и в Византии. Разброс тем в них может показаться современному читателю даже слишком широким. В «Домострое» есть рекомендации и о том, «как христианам веровать во Святую Троицу и Пречистую Богородицу», и о том, «как держать на сеновалах сено». Это не кощунство и не небрежность составителя текста, а принципиальное решение.
Для христианина той эпохи вся жизнь — это путь либо к Богу, либо прочь от Него, третьего не дано. Поэтому процесс духовного совершенствования не ограничивался стенами церкви и минутами молитвы. Нравственным правилам подчинялись все действия, даже самые простые бытовые заботы. В облике дома и поступках его обитателей отражался их ежедневный труд на этом пути к Богу. Кэролин Паунси пишет:
«В мире „Домостроя“ в соленых грибах и чистой соломе душа проявлялась так же явно, как и в благотворительности».
Вот что говорит сам «Домострой»:
«У добрых людей, у хозяйственной жены дом всегда чист и устроен, — всё как следует и припрятано, где что нужно, и вычищено, и подметено всегда: в такой порядок как в рай войти».
Этот земной бытовой «рай» не просто приятен глазу, он дает надежду на истинный рай после смерти.
Читайте также
Главный принцип жизни дома по «Домострою» — всё должно быть на своем месте, и каждый выполняет свои задачи так хорошо, как только может. Дети подчиняются родителям, те заботятся о них. Слуги делают всю необходимую работу, хозяева контролируют ее качество и обеспечивают слуг всем необходимым. Все обитатели дома должны стараться сохранять честь семьи и за пределами дома вести себя так, чтобы никто не сказал о них дурного: не сплетничать, не воровать, не напиваться допьяна.
Хозяин дома несет ответственность не только за то, чтобы все домочадцы, включая слуг, были одеты и накормлены. От его решений зависит, будут ли спасены их души после смерти, обретут ли они вечную жизнь или отправятся на вечную муку. Бремя их проступков ложится на плечи хозяина.
Например, если слуги воруют, значит, им не хватает на жизнь того, что выделяет господин, — следовательно, он живет не по средствам и его просчет подтолкнул другого человека покуситься на чужое, то есть совершить грех. Если к воровству подтолкнул не голод, а жадность, виноват вновь хозяин дома: в его обязанности входило донести моральные нормы до слуг, как до собственных детей.
Получалось ли соблюдать все правила на самом деле? Вряд ли. Жизнь, описанная в «Домострое», — не столько образец реалий XVI века, сколько идеал, к которому можно было лишь стремиться. Время от времени несовершенная реальность прорывается в текст: были там и вороватые слуги, и пьяные гости, и купцы-мошенники, и осуждаемые церковью, но любимые в народе знахари и гадатели.
Сегодня нередко говорят о жестокости рекомендаций «Домостроя» по отношению к женщинам и детям. Один из самых печально известных фрагментов книги посвящен телесному наказанию: если слуги, дети или жена провинились и вразумить их словами не удалось, «Домострой» советует хозяину дома «плетью постегать, по вине смотря». Увы, реальность XVI–XVII веков и здесь оказалась куда более суровой, чем книга. Составитель «Домостроя» не придумывает жестокие правила, — напротив, выстраивая идиллическую картину идеального дома, он изо всех сил пытается смягчить существующее положение.
Книга подчеркивает, что телесное наказание — крайняя мера, применять его можно было лишь «за великое и за страшное ослушание и нерадение». Далее перечислено, чего делать ни в коем случае нельзя:
«За любую вину ни по уху, ни по глазам не бить, ни под сердце кулаком, ни пинком, ни посохом не колотить, ничем железным или деревянным не бить».
Сам этот перечень говорит о том, что побои в семье — куда более жестокие, чем советует «Домострой», — были реальностью.
По словам историка Нэнси Коллманн, об этом говорят и данные более поздних судебных процессов. Например, в 1692 году крестьянин из Белозерского уезда избил свою жену так сильно, что она болела две недели и затем умерла. В ходе расследования крестьянин заявил, что наказывал жену за неповиновение и не предполагал, что она умрет от побоев. То же самое он подтвердил под пыткой. Убийство признали непреднамеренным, поэтому преступник был наказан кнутом и отпущен на поруки, заплатив штраф. Коллманн пишет, что такие преступления чаще всего карались относительно мягко.
Соборное уложение 1649 года предписывало за убийство родителей карать смертью, а за убийство сына или дочери — годом в тюрьме.
Впрочем, говоря о любых связях «Домостроя» с историческими реалиями, стоит учитывать и то, что он содержал множество заимствований из авторитетных текстов, в первую очередь из Священного Писания. Это общий принцип русской литературы того времени, унаследованный от Средневековья: слова книжника чего-то стоят только в том случае, если они подтверждены опытом мудрецов прошлого. Такие заимствования возникают и там, где «Домострой» говорит о наказании детей. Главы книги, посвященные этому вопросу, содержат множество цитат «от притч», то есть из Книги притчей Соломоновых и Книги премудрости Иисуса, сына Сирахова. Из последней дословно взята, например, известная рекомендация «Домостроя»:
«И не дай ему [ребенку] воли в юности, но сокруши ему ребра, пока он растет».
Так в текст проникали следы отношения к воспитанию, свойственные не Московской Руси XVI века, а совсем другому обществу.
Воплощались ли идеалы строгого воспитания в реальность? Не факт. Вот что писал о Московской Руси путешественник и дипломат XVII века Якоб Рейтенфельс:
«Заботе о правильном воспитании детей отводят последнее место, так что дети подрастают у них на полной свободе и распущенности. они становятся лентяями, неотесанными, приобретают чудовищные привычки, никогда почти ничего честного не делая и не помышляя даже о лучшем образе жизни. Отцов они уважают весьма мало, матерей — едва ли уважают вообще».
Безоговорочно доверять Рейтенфельсу тоже не стоит, он явно сгустил краски, — истина, скорее всего, где-то посередине.
Кто придумал «домостройную Русь»?
Внимательно изучая текст «Домостроя», можно увидеть, что многие наши представления об этой книге не соответствуют действительности. Но когда «Домострой» стал символом косного и жестокого прошлого?
Большая часть стереотипов о книге возникла вскоре после того, как текст впервые напечатали, — в середине XIX века. Памятник обсуждали не только ученые, он быстро нашел и более широкую аудиторию.
Писатели и публицисты использовали его образы для выражения собственных идей. Вот как позже описал эту атмосферу публицист и литературный критик Николай Шелгунов:
Интересно, что к «Домострою» критически относились и западники, и славянофилы.
В ХХ веке положение не изменилось. Это заметно, например, по словарям: если словарь Даля еще сохраняет традиционные толкования слова «домострой» как «домохозяйство, домовний обиход, наблюдение за порядком в дому», то словарь Д. Н. Ушакова в 1934 году определяет «домостроевский» как «патриархально-суровый, косный, и грубый (о семейном быте)». Ученые продолжали исследовать памятник, но стереотипы о нем уже прочно закрепились и мало изменились с тех пор.
Может быть интересно
Сегодня мы знаем и о «Домострое», и о жизни Московской Руси намного больше, чем исследователи и публицисты XIX века. Его уже нельзя считать объективным и беспристрастным «зеркалом» всей допетровской эпохи, как думали когда-то. Эту книгу писали для высших слоев общества, и составители выразили в ней прежде всего свои представления об идеальном доме, подкрепив их фрагментами Священного Писания.
«Домострой» — прекрасный, богатый деталями исторический источник для тех, кто изучает, как люди той эпохи смотрели на мир, на какие идеалы ориентировались и какие правила нарушали. Но важно не забывать, что эта книга создавалась в обществе, совсем не похожем на наше, и включала фрагменты еще более древних текстов. Стереотипы о ней тоже возникли в определенной исторической ситуации. Учтем и то, что сами современники «Домостроя» вряд ли неукоснительно соблюдали его правила. Так что читать и исследовать его, разумеется, стоит, — а вот скопировать его нормы сегодня, в изменившемся мире, вряд ли получится.
Домострой: Почему книга о русском быте заработала негативную репутацию, и что на самом деле в ней написано
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Домострой – книга о русских идеалах
Книга под названием Домострой увидела свет в эпоху Ивана Грозного – в начале XVI столетия. Она являла собой полную энциклопедию русской жизни, охватывающую все ее сферы – религию, ведение хозяйства, воспитание детей, отношения между супругами. Домострой пронизан идеей единоначалия: государством правит царь, а семьей – мужчина. Тексты имели целью структурировать не только семейную жизнь, но и функционирование молодого централизованного Русского государства.
Составитель книги – духовник Сильвестр, наставник Ивана Грозного, выходец из богатых купцов Великого Новгорода – использовал для создания полного свода правил уже существующие произведения, как русского происхождения, так и европейского. В их число вошли «Измарагд», «Златоуст», «Поучение и сказание отцов духовных», «Книга учения христианского», «Парижский хозяин».
Кратко излагая суть, получаем такую сентенцию: глава семьи отвечает перед государем и Богом за себя и своих домочадцев. И один из предлагаемых инструментов – «спасение страхом». Поэтому глава семьи со всей строгостью запрещает домашним бездельничать, сплетничать, а также требует соблюдать важное условие – принимать любые решения с его ведома и согласия. Но автор Домостроя настаивает, что поучать нужно с любовью и «примерным наставлением» («ни по уху, ни по глазам не бить, ни под сердце кулаком, ни пинком, ни посохом не колотить, ничем железным или деревянным не бить. «). Из 67 глав лишь одна посвящена вопросу наказаний.
Большая часть книги – это подробные советы о том, как кроить платье из обрезков, заготавливать провизию впрок, вести учет содержимого погребов, делать пожертвования нуждающимся и даже варить пиво. В общем, как управлять хозяйством, чтобы добро наживать, а не в долги влезать.
Конфликт с западной идеологией
Когда Домострой набирал популярность в России, в Европе расцветали идеи Ренессанса. Русские женщины работали, не покладая рук, постоянно совершенствуя быт, стирая белье, выметая горницы. А западные женщины наслаждались своей чувственностью, красотой и благоденствием. В европейских семьях, располагавших приличными средствами, женщины не занимались домашним хозяйством, а наводили красоту.
К XIX веку, когда русские люди во всем стремились подражать Европе, прежде популярный Домострой стал подвергаться жестокой критике. Строгость нравов, иерархия и необходимость постоянно трудиться – такие принципы прогрессивное общество стало отвергать.
В демократической публицистике Домострой стал преподноситься как символ костного прошлого, как жестокий регламент, ограничивающий творческое и интеллектуальное развитие человека. Акцент стали делать лишь на физических наказаниях жен и детей, а разделы, посвященные духовно-нравственной составляющей, обходили вниманием. Так литературный памятник превращался из трактата о жизни в любви и достатке в пособие по технике наказаний плетью.
Демократы-революционеры XIX века, в частности Н. Шелгунов, упоминая Домострой, подразумевали неизменно плохое. Если домостроевский, то жезл, и непременно сокрушающий ребра, нагнетающий и принуждающий.
В советскую эпоху текст источника стал недоступным
Период откровенной фальсификации Домостроя, по мнению историка А. Вероновой связан со строительством коммунизма. Домострой искажали намеренно в угоду идеологии, выдергивая самые животрепещущие цитаты из контекста и демонстрируя впечатлительным читателям. В результате удалось создать негативный образ литературного памятника, а заодно всего православия в целом. А главное – получилось убедить людей, что прогрессивные здравомыслящие граждане всецело на стороне научного атеизма.
Человек, живший когда-то в средневековой Руси по наказам Домостроя, оценивался советскими историками как скопидомный и бесполезный элемент в слаженном коллективе.
Физические наказания и принцип историзма
Сегодня Домострой реабилитирован, его текст находится в свободном доступе. Прояснилось, что свод правил относительно семейной жизни не такой уж и ошеломляющий: нужно лишь сохранять трезвый образ жизни, чистоту в доме и верность в супружеских отношениях, воспитывать в детях почтение к труду и старшим членам семьи. Этого достаточно, чтобы не заслужить наказания плетью.
Если же у кого-то возникнет желание следовать правилам Домостроя в нынешнем XXI веке, обязательно нужно учесть принцип историзма и вспомнить, что существует уголовный кодекс.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Зачем нам нужен Домострой ХХ I века?
Об источниках и составляющих русской жизни
Форма есть деспотизм внутренней идеи,
не дающий материи разбегаться.
Константин Леонтьев
В России безбрежность и безграничность почти всегда соседствуют с беспорядочностью и безалаберностью. Русским не дается форма, организация, мера. «Басманный» философ Петр Яковлевич Чаадаев в знаменитых «Философских письмах» писал: «Мы все имеем вид путешественников. Ни у кого нет определенной сферы существования, ни для чего не выработано хороших привычек, ни для чего нет правил; нет даже домашнего очага. В своих домах мы как будто на постое, в семье имеем вид чужестранцев, в городах кажемся кочевниками. » Чаадаев считал даже, что кочевники сильнее привязаны к своим пустыням, чем мы к месту своего проживания. А русскую широту души, бесшабашность он относил на счет полного равнодушия к добру и злу, к истине и ко лжи.
Такая идеализация русской жизни не мешала самим русским настойчиво искать национальные формы существования. В русской душе нет европейской узости, концентрирующей свою энергию на небольшом пространстве, нет расчетливости, экономии пространства и времени, интенсивности культуры. От этого в русском целый ряд превосходных качеств, но не меньше и недостатков.
Для Федора Ивановича Тютчева главным врагом в России было пространство. Не только потому, что его мощный поэтический темперамент, жаждал других скоростей для почтового сообщения и путешествий. Тютчев понимал, что, только победив пространство, организовав его, русские изменят и географию собственной души. Они перестанут во всем полагаться на абстрактную, давящую своими размерами «матушку Россию», а выработают в себе ответственность, самодисциплину и самодеятельность.
Помни день субботний. Иди в баню!
Часть 1
В древних летописях Х-Х II веков часто мы находим упоминания о «мыльнях». Бани назывались «мыльнями», «мовницами», «мовью», «влазнями» и «мовнями». В договоре с Византией (относится к 907 году) есть оговорка, что русские послы, прибывшие в Константинополь, будут «творити мовь» когда захотят. Бани упоминаются и в «Повести временных лет» (945 год), и в уставе Киево-Печерского монастыря (966 год). В первой русской начальной летописи, написанной монахом Киево-Печерского монастыря Нестором в начале ХХ II века, есть замечательный рассказ о любви русского человека к бане, который ведется от лица чужеземца: «Разденутся люди, будут наги и обольются квасом кожевенным и поднимут на себя прутья молодые и бьют себя сами и до того, что вылезут чуть живые и обольются водою студеною и только так оживут. И творят это никем не мучимые, а совершают омовение себе». Кстати, первое упоминание о кирпичной бане мы находим в летописи 1090 года, а построена она была в городе Переславле.
Позже при «мыльнях» на Руси стали устраивать что-то вроде больниц, и такие бани назывались уже «заведениями для немогущих». Это были, вероятно, самые первые лечебницы на Руси.
Русский банный обычай вошел в пословицы. Помни день субботний: иди в баню. Постничай по середам, ходи в баню по субботам. По субботам, а иногда и в последующие день или два, в небольших городах, топились общественные или так называемые торговые бани. Отсюда выражение банный день.
В Советском Союзе строительство бань велось под контролем государства по типовым проектам на 50-300 мест для городов и 10-50 мест для посёлков городского типа и сельских местностей. По устройству они различались на туалетные, пропускного типа и смешанные. Во время Великой Отечественной войны были распространены банные поезда и бани-землянки.
Русские бани своей целебной силой завоевали любовь многих людей за пределами нашей страны. Поклонники русских бань строят их и во Франции, и в Америке. Попав в Канаду, наш соотечественник может отвести душу в Сандуновских банях. Они построены по типу одноименных бань в Москве. Притягательная сила и целебная способность русских бань общепризнанны. И здесь уместно привести цитату из рассказа Марка Твена «Эта невообразимая русская баня»: «Я бодро шагал по улице; никогда еще порывистый ветер не казался мне столь бодрящим и упоительно благоуханным, и если в этом старом мире оставалось еще что-нибудь мрачное и унылое, то мои пять чувств его не воспринимали. После русской бани ничего не страшно».
Русская баня устроена просто. В одной из древних арабских рукописей сохранилось описание русской бани в виде небольшой избы, в одном из углов которой «находится огненный очаг, обложенный камнями». Позже стали выделять такие важнейшие части бани: калильная печь с булыжником (каменка) или с ядрами и чугунным боем (чугунка), полок с приступками и подголовьем, на котором парятся. При порядочной бане, замечает Владимир Даль, есть предбанник, где раздеваются, отдыхают, запивают баню квасом.
Устройство бань не претерпело никаких принципиальных изменений и по сей день. Изменилось лишь конструктивное воплощение. Но баня в русском понимании это не столько строение или помещение. Главным образом это процесс, где важно все. Говорят, опера как вид искусства существует только в высших своих образцах. Так и русскую баню оценишь и полюбишь, если ее приготовит знающий в этом деле человек. Казалось бы, чего проще: в топке разжигается огонь, который нагревает положенные сверху камни, а также отапливает помещение бани. Когда камни раскалятся, парятся, поливая камни водой, чтобы образовывался пар. Парятся, взбираясь на полки (ударение на второй слог), которые представляют собой нечто вроде лестницы с четырьмя-пятью широкими ступеньками. Чем выше на полок забирается человек, тем жарче и «ядренее» пар. Все просто. Но, на самом деле, чтобы испытать банный восторг надо выдержать в парилке золотую пропорцию температуры, влаги и кислорода.
Перед последним заходом в парилку хорошо натереть тело медом и солью, лучше всего морской. Затем поднимаются на горячий полок. Начинается быстрое и обильное потоотделение.
Очень важно психологическое состояние перед посещением бани. Настройтесь на ту мысль, что в бане жар будет приятный и ласковый. Ощутив благотворное влияние бани, каждый захочет испытать эти ощущения снова и снова.
Для банной процедуры необходимы следующие предметы: большое махровое полотенце, льняная простыня, шапочка и седушка из войлока, рукавица, веник и отвары из целебных трав. Баня без веника теряет половину своей значимости. Не зря говорится, веник в бане господин, или веник в бане всем начальник. А о том, что в бане генералов нет, это всякий знает.
Дубовый веник более упругий и прочный, он позволяет эффективно нагнетать пар и массировать тело. Его листья содержат дубильные вещества, которые благотворно воздействуют на кожу, очищая ее. Как известно, дуб обладает противовоспалительными свойствами, понижает артериальное давление.
Кстати в парилке почти полностью прекращается теплоотдача тела, его температура повышается до 38-39°C, в результате чего в организме усиливаются окислительные процессы, повышается обмен веществ. Интенсивное выделение пота (в парильне и отделении сухого тепла) способствует выведению из организма конечных продуктов обмена веществ, облегчает работу почек.
Успех банной процедуры зависит и от компании, от общей атмосферы. Нет ничего приятнее бани с друзьями. Упаси вас Бог в бане сердиться на кого-либо, а тем паче сквернословить. Очищайте и душу и тело. Перед тем пойти в предбанник отдыхать не забудьте вылить на себя воду из шайки, в которой распаривался веник со словами: «Болести в подполье, на меня здоровье!»