Для чего используют старославянизмы в стихотворении
Для чего используют старославянизмы в стихотворении
Доклад на пленарном заседании межрегионального форума «Славянский мир: общность и многообразие»
Старославянизмами называют слова, заимствованные из старославянского языка – древнейшего славянского литературного языка, созданного Кириллом и Мефодием и их учениками во второй половине 9 в.
Многие старославянизмы освоены современным языком. Употребление старославянизмов, не освоенных языком, не свойственных узусу, свидетельствует о маркированности текста, в который они включаются. Чаще всего наличие старославянизмов в речи выступает показателем высокого, книжного стиля языка.
Такой теоретической основой было обусловлено функционирование старославянизмов в поэзии классицизма.
В классицистической поэзии использование старославянизмов служило показателем принадлежности текста к высокому стилю, высокому слогу. Высоким слогом изображались не любые субъекты, явления действительности, высоким стилем обозначались только явления возвышенные: монарх, его окружение, а также понятия, относящиеся к духовной сфере. Традиция изображения высокого высоким слогом, низкого – низким закрепилась в период классицизма.
Мы рассмотрим употребление и функционирование старославянизмов в поэзии М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова, Г.Р. Державина.
Традиционно выделяют несколько разновидностей старославянизмов: фонетические, словообразовательные, лексические. В данной работе целесообразно выделить еще один тип – семантических старославянизмов.
К фонетическим старославянизмам относятся слова, имеющие:
2) сочетание ра, ла в начале слова перед согласным: равный. но: ровный; ладья, но: лодка;
К словообразовательным старославянизмам относятся слова, имеющие:
1) приставки из-/ис-; низ-/нис; воз-/вос-: ниспадать, воззвать и др;
3) сложные слова с первыми частями благо-, зло-, добро-, и др.: благословить, злословить, добродетель.
К семантическим старославянизмам относятся слова, которые реализуют такие концептуальные оппозиции, свойственные старославянскому языку, как свет/тьма, рай/ ад.
Все эти типы старославянизмов находят свое отражение в поэзии русских классицистов – М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова, Г.Р. Державина.
Старославянизмы используются авторами для создания высокого стиля. В поэзии М.В. Ломоносова и А.П. Сумарокова высоким штилем (стилем) изображаются возвышенные предметы и явления, лица, имеющие высокий социальный статус.
Так, в «Оде на взятие Хотина» Ломоносова представлен диалог героев, в устах которых звучит похвала императрице Анне:
Герою молвил тут Герой:
«Не тщетно я с тобой трудился,
Не тщетен подвиг мой и твой,
Чтоб россов целый свет страшился.
Чрез нас предел наш стал широк
На север, запад и восток.
На юге Анна торжествует,
Покрыв своих победой сей».
Свилася мгла, Герои в ней;
Не зрит их око, слух не чует. (Ломоносов 1986: 65).
В данном контексте используются такие старославянизмы:
— фонетические: чрез, тщетно, тщетен
— лексические: молвить, зрит, око, тщетно, тщетен, сей.
Слово Герой, написанное с заглавной буквы, обозначает человека, воина, от которого зависит победа в битве, а от победы зависит величие императрицы. Люди высокого социального статуса или люди, значимые для монарха (как в данном случае) не говорят, а молвят, по отношению к ним используются слова высокого стиля.
Само построение фразы, ее синтаксис также свидетельствуют о возвышенном стиле, о высоком слоге.
В другом контексте старославянизмы также употребляются по отношению к императрице:
Целуйте ногу ту в слезах,
Что вас, агаряне, попрала,
Целуйте руку, что вам страх
Мечем кровавым показала.
Великой Анны грозной взор
Отраду дать просящим скор;
По страшной туче воссияет,
К себе повинность вашу зря.
К своим любовию горя,
Вам казнь и милость обещает. (Ломоносов 1986: 66).
Отметим такие старославянизмы, как попрала, взор, воссияет.
Традицию М.В. Ломоносова поддерживает А.П. Сумароков. Так, в «Оде государыне императрице Елисавете Перьвой на день ея рождения 1755 декабря 18 дня» представлен высокий слог, «высокий штиль»:
Благословенны наши лета.
Ликуй, блаженная страна!
В сей день тебе Елисавета
Всевышним и Петром дана.
Источник празднуя судьбине,
Возрадуйтесь, народы, ныне,
Где сей царицы щедра власть.
О день, исполненный утехи!
Великого Петра успехи
Тобою славят нашу часть (Сумароков 1957: 64)
Отметим такие старославянизмы:
— словообразовательные: Благословенны, блаженная
— лексические: сей, Возрадуйтесь
— фонетические: страна, власть
В поэзии Г.Р. Державина происходит изменение традиции употребления старославянизмов как показателя высокого стиля. В его одах намечается разрушение высокого стиля. Державин и по отношению к монарху, и по отношению к лицам высокого социального статуса употребляет лексику, свойственную среднему и даже низкому штилю (стилю). Отмечается «зависимость стиля Державинских од от их содержания» (Горшков 1968): оды отвлеченно-философского содержания, морально-этического содержания выдержаны в высоком стиле, в оды общественно-злободневного содержания проникает разговорно-просторечная лексика.
Особенно ярко это проявляется в оде «Фелица». Так, в оде «Фелица», которая строится вокруг обращения к Фелице, обращение выдержано в жанре классической оды: употребляется лексика «высокого штиля», высокий патетический стиль:
Подай, Фелица! наставленье:
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать страстей волненье
И счастливым на свете быть? (Державин 1864: 132)
Ты ведаешь, Фелица! Правы
И человеков, и царей;
Когда ты просвещаешь нравы,
Ты не дурачишь так людей.(Державин 1864: 145)
Говоря о Фелице, автор употребляет слова старославянского происхождения, которые, согласно теории М.В. Ломоносова, должны были использоваться в «высоком штиле» (наставленье, укрощать, волненье, ведаешь). Однако в этом же контексте употребляется слово, имеющее разговорно-просторечный оттенок (дурачишь). Все это свидетельствует о процессе разрушения высокого стиля, но не о его снижении.
Особое место занимают семантические старославянизмы. К этой группе относятся слова, которые актуализируют такие концептуальные оппозиции, свойственные старославянскому языку, как свет/тьма, рай/ ад.
Оппозиция рая и ада была усвоена славянскими народами вместе с христианством; до этого существовало лишь некое расплывчатое представление праславян о загробном мире. Понятия «рай» и «ад» в языковом сознании средневекового человека были семантически связаны. В Средневековье сами эти понятия имели контрастный характер, а их характеристики строились по принципу антонимических (Вендина 2002: 238).
Мраку неверия и невежества противостоит свет знаний, который открывает человеку истину. А через постижение истины человек приближается к Богу. Слово «свет» употребляется также как символ истины, разума, просвещения или радости, счастья.
Реализация оппозиций рай/ ад, свет/ тьма представлена в духовных одах русских классицистов. Так, в стихотворении А.П. Сумарокова «Час смерти» представлены размышления лирического героя по поводу существования человеческой души после смерти:
О мысли люты!
Кончается мое
На свете бытие,
Преходит житие,
Пришли последние минуты,
Пришел ко мне тот час,
Который преселяет нас
Во мрачну бесконечность.
Отверста моему смятенну духу вечность:
Погаснут данные мне искры божества,
Потухнут мысли все и чувство вещества,
В ничто преобращусь навек из существа;
Престрашною судьбою
Расстанусь навсегда
Со светом и с собою,
Засну, и не проснуся никогда.
На то ль я, Боже мой, произведен тобою,
Чтоб сей вкусил я страх
И претворился в прах?
Щедролюбивая и всемогуща сила
Нельзя, чтоб действие лютейшее сносила —
Восстану я опять.
Но, ах, возможно ли исчезнуть и восстать?
Когда есть Бог, возможно,
А Бог, конечно, есть, мы знаем то неложно (Сумароков 1957: 84)
Отметим старославянизмы, актуализирующие оппозицию рай/ ад: преобращусь, мрачна бесконечность, Престрашною, сей, вкусил, всемогуща, Щедролюбивая, Восстану, восстать.
Ср. «Ода о страшном суде» А.П. Сумарокова:
Когда придет кончина мира,
Последний день и страшный суд,
Вострубят ангелы, восплещет море,
Леса и горы вострепещут,
И спящи во гробах восстанут из гробов,
От мрачного забвения воспрянут
И паки свет узрят,
Не зрели коего иные многи веки
И коих плоть рассеяна была
Малейшим и очам непостижимым прахом, —
И се на облаках
И окружаемый огнем светлее солнца
Вселенныя правитель
Явится жителям земли (Сумароков 1957: 91)
Отметим старославянизмы: кончина, Вострубят, восплещет, вострепещут, восстанут, мрачного, воспрянут, паки, узрят, прахом.
Библиографический список:
Вендина Т.И. Средневековый человек в зеркале старославянского языка. М., 2002.
Горшков А.И. История русского литературного языка. М.: Изд-во «Высшая школа», 1969.
Державин Г.Р. Сочинения с объяснительными примечаниями В. Грота: В 9 т. СПб.: Издание Императорской академии наук, 1864. Т. 1.
Ломоносов М.В. Избранные произведения. Л.: Советский писатель, 1986.
Сумароков А.П. Избранные произведения. Л.: Советский писатель, 1957.
Старославянизмы в поэзии поэтов-декабристов
Разделы: Литература
В произведениях Рылеева, Кюхельбекера за старославянизмами, не ушедшими из литературного языка, не перешедшими в разряд нейтральных или общеупотребительных книжных слов, окончательно закрепляются стилистические функции, сохранившиеся за ними в языке художественной литературы до сих пор: создание исторического колорита, поэтических текстов, патетического слога, воссоздание библейского, античного, восточного колорита, пародирование, создание комического эффекта, употребление в целях характерологии. Старославянизмы на протяжении всей творческой деятельности этих поэтов являются неотъемлемой частью их лирики. Если в раннем творчестве этих поэтов для создания поэтического образа славянизмы привлекались чаще других слов, то в зрелых произведениях, как и современной поэзии, художественный образ мог создаваться за счет особых поэтических слов, русских и старославянских по происхождению, и за счет нейтральной, общеупотребительной лексике. В обоих случаях мы имеем дело со стихами, которые заняли почетное место в русской поэзии. Старославянизмы имеют большой удельный вес в этих стихотворениях.
В литературном движении 10–20-х годов XIX столетия существенное место занимает творчество поэтов-декабристов – Рылеева, Кюхельбекера, и многих других, имена которых вошли в историю русской литературы как имена ближайших наследников Радищева. Ярчайший и наиболее талантливым среди поэтов-декабристов был Кондратий Федорович Рылеев. В декабре 1825 года главным домом в Петербурге стала Петропавловская крепость: сюда привозили государственных преступников, участников восстания декабристов. Почти шестьсот мужчина привлекли к следствию. Сто двадцать один из них был признанный виновным и отправленный на каторжные работы, в крепости, разжалованный в солдаты и переведенный в действующую армию на Кавказ. Пятеро из них, в том числе и Рылеев, были казненные. Трагически оборвалась жизнь поэта. Рылеева мы можем без сомнения назвать поэтом-гражданином, в творчестве какой жизни и поэзия полностью слились. Незадолго до восстания декабристов Рылеев написал небольшой, но очень сильный стих “Гражданин”. В нем поэт призвал к выполнению своего гражданского долга и вместе с тем предостерегал тех, кто “с хладнокровием бросает холодный взгляд на бедствование отчизны, которая страдает”. Такие политические стихи, как “Видение”, “Гражданское мужество”, “Или буду я в решающее время…”, поэмы “ Войнаровский”, “Наливайко”, думы, агитационные песни выводят Рылеева на первое место в литературном движении начала XIX столетие. Особое место занимают несколько песен, составленных им в соавторстве с О. Бестужевым. Своеобразность их в потому, что они очень близкие за своим слогом к народным песням. Они передают думы народа, порабощенного царской тиранией и чиновниками:
Ах, тошно мнет
И в родной стороне;
Все в неволе,
В тяжкой доле,
Видно, век вековать.
Нигде и ни у кого не находит народ правды:
Нас поборами царь
Иссушил, как сухарь, –
Это дороги,
Это налоги
Разорили нас в конец.
Рылеев написал цикл исторических произведений, которые назвал думами. Каждая дума посвящена какому-то историческому деятелю и названа его именем: “Олег Вещий”, “Дмитрий Донской”, “Иван Сусанин”, “Державин”.Тема родины – главная тема всех дум Рылеева. Защита родины от внешних врагов, борьба внутри страны с угнетателями народа – вот на что направляет свое внимание Рылеев. В думе “Иван Сусанин” рассказывается о подвиге крестьянина – патриота, который завел врагов в лесные дебри и погубил их, и сам погиб. Перед смертью Иван Сусанин говорит в лицо врагу мужественное слово: “Предателя, нет и не будет на Русской земле! Кто русский по сердцу, тот бодро гибнет за правое дело!” Думу “Иван Сусанин” высоко ценил Пушкина. Поэма “Наливайко” осталась незаконченной. Тема этой поэмы – борьба за национальную независимость украинского казачества с Польшей в конце XVI столетие. Герой поэмы “Наливайко” – гетман, который поднял меч за край родной: “Могу ли равнодушно видеть Порабощенных земляков? Нет, нет! Мой жребий: ненавидеть Равно тиранов и рабов. “ Гетман Наливайко предусматривал трагический финал, тем не менее это не остановило его. В поэме есть словно пророческие слова главного ее героя: Судьба меня уж обрекла. Но где, скажи, когда была без жертв искуплена свобода? Погибну я за край родной, Я это чувствую, я знаю. Эти же слова можно отнести и к самому Рылеева. Поэмы и думы Рылеева возбуждают интерес и сочувствия к сильным, мужественных людям, которые осуществляли подвиги во имя свободы родины и народа.
В. К. Кюхельбекер был одним из активнейших деятелей декабристского движения. До 1825 г. он выступал преимущественно как поэт-лирик и как критик, теоретически и практически пропагандируя высокую и национально-самобытную поэзию. В качестве драматурга Кюхельбекер стремился создать трагедию в духе гражданского романтизма (“Аргивяне”). Долгие годы заключения в крепостях и ссылка в Сибирь не сломили Кюхельбекера. Продолжая напряженный литературный труд, он писал лирические стихи, поэмы, драмы, роман, вел дневник, переводил Шекспира. Но изолированный от общества, поэт-декабрист почти ничего из своих произведений не мог увидеть в печати. Литературно-эстетические позиции Кюхельбекера не претерпели существенного изменения. Его критические суждения о новых явлениях литературы, рассеянные на страницах дневника, исходили из романтических предпосылок. Однако Кюхельбекеру оказались не чуждыми и некоторые тенденции новой, реалистической эстетики, что проявилось, например, в положительной оценке им произведений Н. В. Гоголя, М. Ю.Лермонтова, статей В.– Г. Белинского. Романтическим остается и творчество Кюхельбекера, хотя утверждение реализма в русской литературе не прошло бесследно для поэта-романтика. Подобно А. И. Одоевскому, Кюхельбекер остается верен своим общественным идеалам. В стихотворении “Тень Рылеева” (1827) он рисует образ казненного поэта-декабриста, который, обращаясь к поэту-узнику, открывает ему грядущее:
Поверь: не жертвовал ты снам;
Надеждам будет исполненье!”
Он рек – и бестелесною рукой
Раздвинул стены, растворил затворы.
Воздвиг певец восторженные взоры
И видит: на Руси святой Свобода, счастье и покой!
Горька судьба поэтов всех племен;
Тяжеле всех судьба казнит Россию.
В стихотворении слышится гневное обличение тех, кто виновен в гибели русских поэтов. Наряду с лирикой (в которой теперь над одой преобладает элегия) Кюхельбекер создает исключительный по своим масштабам и форме цикл романтических поэм. Среди этих произведений не оказалось той “истинной народной эпопеи”, о которой мечтал молодой Кюхельбекер. Условия времени и обстоятельства личной жизни вносили в эпос Кюхельбекера трагедийное начало. И все же его поэмы проникнуты духом высокого героизма и тяготеют к эпической монументальности. Как и прежде, Кюхельбекер прибегает к исторической символике. Так, в поэме “Зоровавель” (1831) Кюхельбекер, используя библейский сюжет, воспевает верность родине в условиях плена, готовность все силы и даже жизнь отдать за освобождение народа. В 1832– 1836 гг. Кюхельбекер пишет историческую поэму “Юрий и Ксения”, в которой отразился романтический интерес к старине и народности. Героем поэмы “Сирота” (1833) является ссыльный декабрист, рассказывающий о своем детстве. Черты декабристского эпоса, знакомые нам по произведениям Рылеева и Одоевского, нашли развитие в поэмах Кюхельбекера.
Старославянизмы (славянизмы, церковнославянизмы) – в одном из значений это слова, пришедшие в русский язык из древнейшего литературного языка славян (точнее из его древне-болгарской основы). На Руси этот древнейший язык после принятия христианства стал языком церкви, на нем писались церковные книги. Поскольку славянизмы (старославянизмы) не были чужды русскому языку, многие из них стали проникать в разговорную речь и древнерусскую литературу и сохранились до настоящего времени, хотя, в свою очередь, подверглись изменениям в соответствии с закономерностями развития исконно русского национального языка. Рассмотрим отличительные признаки славянизмов.
– ЛА – злато, глад
– РА – град, вращать
– ЛЕ – увлекать
– РЕ – брег, среднина
2) Сочетание ЖД – одежда, гражданин, обсуждать, прежде
3) Причастия с Щ – горящий, летящий, лежащий (русская форма слов) полногласие
– ОЛО – золото, голод
– ОРО – город, ворочать
– ОЛО – уволочь, волочить
– ЕРЕ – берег, середина
звуки Ж и Д
одежа
горожанин
судить
прежний
причастия с Ч (в значении
прил.)
горячий
летучий
лежачий
суффиксы
– СТВО – блаженство;
– ЗНЬ – жизнь, болезнь, азнь.
– ТВа – битва, молитва
– ИЗНа – отчизна, укоризна
– СТВИЕ – действие, бедствие
– ЧИЙ
– ЕНИ
– СТВ
Здесь нас особенно интересует стилистическая роль старославянизмов. Одни из них, войдя в русский язык, настолько “обрусели”, что даже вытеснили соответствующие русские слова и теперь воспринимаются нами без стилистической окраски: бездна, брань, век, враг, влага, вред, время, жизнь, здравствуй, иногда, казнь, нужда, общий, обладатель, пламя, плен, праздник, приятный, свидетель, страна и др. Другие старославянизмы употребляются рядом с русскими словами как близкие, родственные: хранить (хоронить), краткий (короткий), предать (передать) и др. Стилистическая роль этой группы старославянизмов неодинакова. В художественных произведениях на исторические темы они воссоздают колорит описываемого времени или служат средством речевой характеристики персонажей – монахов, служителей церкви (например, в драме Пушкина “Борис Годунов”, в романе А. Толстого “Петр Первый”). В гражданской лирике Пушкина, Лермонтова, Некрасова, в статьях Белинского, Добролюбова, Писарева, первых советских публицистов – Воровского, Луначарского и других славянизмы используются как средство передачи эмоциональной приподнятости, возвышенности, торжественности. С другой стороны, в художественной литературе и публицистике XIX века старославянизмы служили также средством создания оттенков юмора, иронии, сатиры. Белинский, Салтыков-Щедрин, Чехов использовали их в этой роли, ставя в окружение разговорно-бытовых, просторечных слов или характеризуя предмет (явление, событие), сам по себе мелкий, незначительный, ничтожный. Пользуются этими приемами и советские поэты, писатели, публицисты. Наконец, есть старославянизмы, которые давно уже вышли из употребления и воспринимаются нами как явно устаревшие слова (архаизмы): агнец (ягненок), глас (голос), дщерь (дочь), отверзать (открывать), лобзание (поцелуи), чело (лоб), риза (одежда), глагол (слово), длань (ладонь)… Сфера употребления таких старославянизмов более ограничена: как средство воспроизведения исторического колорита.
Изучив теоретический материал по теме, мы пришли к следующим выводам:
В произведениях Рылеева, Кюхельбекера за старославянизмами, не ушедшими из литературного языка, не перешедшими в разряд нейтральных или общеупотребительных книжных слов, окончательно закрепляются стилистические функции, сохранившиеся за ними в языке художественной литературы до сих пор: создание исторического колорита, поэтических текстов, патетического слога, воссоздание библейского, античного, восточного колорита, пародирование, создание комического эффекта, употребление в целях характерологии. Старославянизмы на протяжении всей творческой деятельности этих поэтов являются неотъемлемой частью их лирики. Если в раннем творчестве этих поэтов для создания поэтического образа славянизмы привлекались чаще других слов, то в зрелых произведениях, как и современной поэзии, художественный образ мог создаваться за счет особых поэтических слов, русских и старославянских по происхождению, и за счет нейтральной, общеупотребительной лексике. В обоих случаях мы имеем дело со стихами, которые заняли почетное место в русской поэзии. Старославянизмы имеют большой удельный вес в этих стихотворениях.
Произведения К.Ф Рылеева.
Чтобы правде ее не измениваться,
Ее первым друзьям не состареться,
Их саблям, кинжалам не ржаветься,
Их добрым коням не изъезживаться.
У того мужика обрита борода;
А к кому он придет, тому голову сорвет.
Их и учат, их и мучат ни свет ни заря!
Старославянизмы в произведениях А.С. Пушкина
С произведениями А. С. Пушкина мы связываем начало развития современного русского литературного языка. Действительно, язык пушкинских произведений отличен не только от языка литературных предшественников, но и от построения текстов многими его современниками. Это «новое» можно заметить на примере использования каких-либо единиц, например, старославянизмов.
Фрагмент картины И. Репина «Пушкин в Царском Селе»
Слова, заимствованные русским языком из старославянского — старославянизмы, со времён ломоносовской теории трёх штилей использовались русскими писателями с целью придания тексту торжественности, т. е. функция этих слов заключалась в «переключении» на высокий стиль.
Старославянизмы в произведениях Пушкина несут гораздо более разнообразную стилистическую нагрузку. Кроме традиционной функции, они служат созданию колорита эпохи, используются в отнюдь не торжественных описаниях — в стилистически нейтральных текстах, в обыденной речи и даже в функции снижения стилевой окраски, а иногда и в ироническом размышлении. Способствует столь разнообразной игре старославянизмами использование синтаксиса, который делает заимствованные слова не столь заметными, помогая вхождению в живой язык.
Насыщены старославянскими словами многие пушкинские стихотворения: «Анчар», «Пророк», «К морю», «Погасло дневное светило», «Талисман», «Под небом голубым», «Гречанка», «Чёрная шаль» и др. Более крупные произведения демонстрируют мастерство поэта в использовании старославянских слов, исходя их различных творческих задач. В «Песни о Вещем Олеге» старославянизмы помогают ощутить дух времени, в сказках — создать атмосферу сказочности, мифологического хронотопа. В произведении «Медный всадник» старославянские слова выстраивают две стилистические линии: торжественность в повествовании о Петре I и нейтральность, переходящую в сниженность, когда речь идет о злоключениях Евгения, причём во второй линии старославянизмы сосуществуют в тексте наравне с исконно русскими словами. А в «Евгении Онегине» старославянское слово вдруг становится доминантой иронического высказывания.
Старославянизмы Пушкина «укладываются» в принятую классификацию этих элементов языка.
Фонетические старославянизмы
А вот пример того самого иронического высказывания из «Евгения Онегина», доминантой которого становится старославянизм:
Словообразовательные старославянизмы
— суффиксы -ств-, -ость, -знь: Зима! Крестьянин торжествуя… («Евгений Онегин»); Не гонялся бы ты, поп, за дешевизною («Сказка о попе и работнике его Балде»).
— компоненты сложных слов благо-, добро- и др.: Благодарствуй за обед («Сказка о мёртвой царевне»).
Морфологические старославянизмы
Обращения Отче, Боже, други часто встречаются в поэтических строках Пушкина: Вы, отроки-други, возьмите коня («Песнь о Вещем Олеге»).
Лексические старославянизмы
Часто пушкинские строки наполнены старославянизмами различных типов: