Для чего нужна была коллективизация в ссср
Зачем была нужна коллективизация в СССР
(До начала Великой отечественной войны оставалось 10 лет и 4 месяца)
Известно, что в России, ещё с царских времен было аграрное перенаселение, и получить товарный хлеб для нужд государства и целей экспорта можно было только за счет недоедания основной массы крестьянского населения. ( « Миф 2. О производстве зерна в России» http://proza.ru/2010/05/19/465 ).
С пугающей периодичностью в 10-13 лет, голод свирепствовал в России начиная с 11 века. В конце 19, начале 20 века процесс только ужесточился. «В 1842 году правительством было констатировано, что неурожаи повторяются через каждые 6—7 лет, продолжаясь по два года кряду.
За вторую половину XIX столетия особою жестокостью отличались голода порождённые неурожаями 1873, 1880 и 1883 года. В 1891—1892 году голодом были охвачены 16 губерний Европейской России и Тобольская губерния с населением в 35 миллионов. Особенно тогда пострадали Воронежская, Нижегородская, Казанская, Самарская, Тамбовская губернии.
В Поволжье от катастрофического голода пострадали восточные области чернозёмной зоны — 20 губерний с 40-миллионным крестьянским населением. (Голод, как социально-экономическое явление//Новый энциклопедический словарь. Под общ. ред. акад. К.К.Арсеньева. Т.14. СПб.: Ф.А.Брокгауз и И.А.Ефрон, 1913. С.39-46.)
По данным доклада царю за 1901 год:
«В зиму 1900-1901 гг. голодало 42 миллиона человек, умерло же их них 2 миллиона 813 тыс. православных душ»( считали только тех, кого отпевали в православных церквах, а свидетельства о количестве умерших «инородцев» и старообрядцев нет вообще).
Важную роль в возникновении голода играли и происходящие в стране войны и революции. Например, голод в Поволжье 1921—1922 годов вызванный длительным отсутствием осадков и осложненный последствиями Гражданской войны или голод 1946 года.
Но, после завершения коллективизации, голода, в мирное время, больше не было, за исключением последнего голода в нашей стране, в послевоенном 1946 году.
Вследствие полного развала экономики России к моменту перехода власти к большевикам, единственным способом минимизировать продовольственные трудности в стране, избежать массового голода в городах и сохранить институты государства, было введение продразверстки на селе, и распределения продовольствия методами военного коммунизма в городах.
Провозглашенная 10 съездом ВКП(б) Новая экономическая политика, должна была помочь выйти из режима военного коммунизма и, заменив продразверстку продналогом, решить проблемы нехватки зерна.
«Налог должен взиматься без круговой поруки, то есть должен падать на отдельного домохозяина, чтобы старательному и трудолюбивому хозяину не приходилось платить за неаккуратного односельчанина».
«По выполнении налога оставшиеся у крестьянина излишки поступают в его полное распоряжение. Он имеет право обменять их на продукты и инвентарь, которые будет доставлять в деревню государство из-за границы и со своих фабрик и заводов; он может использовать их для обмена на нужные ему продукты через кооперативы и на местных рынках и базарах»…
Несмотря на то, что зажиточные крестьяне облагались налогом по повышенным ставкам, а использование наёмного труда сильно ограничивалось, благосостояние крестьян в целом по сравнению с довоенным уровнем повысилось. Доля середняков возросла, а число бедных и богатых уменьшилось.
Однако, ликвидация помещичьего землевладения и уменьшение количества кулаков сильно уменьшило возможности сельского хозяйства по производству товарного зерна.
Один продналог не мог обеспечить все потребности государства, в товарном хлебе.
Государство рассчитывало на закупки хлеба. Но у него не было достаточного количества денежных и товарных ресурсов, чтобы выкупить недостающий хлеб
В условиях дефицита ресурсов, чтобы получить нужное количество зерна, с середины 1920-х стали активно использовать заниженные цены на зерно и завышенные цены на промышленные товары. По этой причине, начался кризис, получивший название «заготовительного».
Из-за «ножниц цен», крестьяне перестали продавать зерно свыше того, что им было нужно для уплаты налогов.
Хотя 1926-27 сельскохозяйственном году был достигнут довоенный уровень производства зерновых 78 393 тысяч тонн, заготовить удалось только две трети от намеченного.
В следующем году, 1927-28 году государством было заготовлено на 2000 тысяч тон. меньше, чем в предшествующем году.
Стало ясно, что мелкотоварное сельскохозяйственное производство не в состоянии обеспечить страну достаточным количеством товарного зерна для проведения ускоренной модернизации промышленности и сельского хозяйства, и экономическую политику на селе необходимо срочно менять.
Эволюционный путь развития предполагал медленное, естественное социальное расслоение крестьян. Такой эволюционный путь сулил долгие десятилетия медленного разорения большинства сельскохозяйственных производителей и укрупнения «справных» хозяйств, с превращением их в механизированные предприятия фермерского типа.
На эти же долгие годы и десятилетия оставались не решенными проблемы товарного зерна, почти единственного источника валюты необходимой для модернизации страны.
Этот путь, путь капиталистического развития в те годы был абсолютно не возможен и по другой причине.
Разорение основной массы крестьян, при укрупнении капиталистических хозяйств фермерского типа грозило реальной опасностью новой гражданской войны. В партии отмечали, что политику НЭПа на селе, беднота продолжает рассматривать как резкий поворот от бедноты к кулаку. Все чаще органы власти отмечали среди бедноты не только открытое, но и решительное выступление против зажиточной и верхушечной части середняков.
К этому времени в стране с населением в 130,5 миллиона человек, в деревне жило 110,8 миллиона. «Справных хозяев» среди них было около одного миллиона. Чтобы идти по эволюционному пути, советское государство должно было бы стать, на этом этапе, на сторону миллиона кулаков, против десятков миллионов, обреченных на разорение.
Революционным путем укрупнения сельскохозяйственного производства, с одновременной его модернизации, было расширение кооперативного движения, быстрое и решительное обобществление хозяйства. Естественно, что из идеологических соображений, из этих двух возможностей была выбрана коллективизация.
Основной целью коллективизации было устранение мелкотоварного производства для обеспечения страны необходимым количеством товарного зерна, достаточным для обеспечения ускоренной модернизации страны.
Укрупнение и модернизация сельскохозяйственного производства, в свою очередь, помогало решению проблемы аграрного перенаселения (80 процентов жителей страны занимались сельским хозяйством) и обеспечению строящихся заводов рабочей силой.
Из идеологических и тактических соображений, выбрали революционный путь, и в декабре 1927 года провозгласили курс на коллективизацию.
Как показала жизнь, на это потребовалось чуть больше пяти лет и уже с 1934 года, проблема голода в мирное время, существовавшая в России многие столетия была решена. А к июню 1941 года была создана мощная промышленность, обеспечившая Советскому Союзу победу в Великой Отечественной войне.
Задним числом анализируя ситуацию, можно сделать вывод, что альтернативный коллективизации путь перехода на товарное сельскохозяйственное производство фермерского типа, требовал много времени.
Этот фактор не позволял обеспечить нужную скорость модернизации промышленности и потребную обороноспособность в преддверии Второй мировой войны. И человеческие жертвы, в результате поражения в войне были бы несопоставимо огромны.
В декабре 1927 года был провозглашен курс на коллективизацию. К лету этого года коллективизацией было охвачено почти 200 тысяч крестьянских хозяйств. Удалось добиться довоенного уровня урожайности, порядка 8 центнеров с гектара. Но товарность зернового хозяйства оставалась крайне низкой, в среднем 13,3 %. При этом товарность в колхозах была 47 %, в хозяйствах кулаков 20,0 % и у бедняков и середняков 11%. Середняки и бедняки вели, по существу, натуральное хозяйство. Зерно не продавали, а поставляли только, как продналог.
Государство увеличило финансирование сельского хозяйства. 60% средств, вырученных от импорта продовольствия, шло на закупку сельскохозяйственной техники и удобрений. ( Народное Хозяйство СССР Статистический справочник 1932 СОЦЭКГИЗ – Москва-Ленинград 1932)
В 1928г. колхозы получили 76 млн. руб. кредитов, а в 1928/29г. уже 170 млн. руб. Резко возрос и объем снабжения сельского хозяйства машинами и орудиями. За два года (1927 – 1928) общий объем ассигнований на механизацию сельского хозяйства увеличился со 112,5 млн. до 240,3 млн. руб. Почти в два раза увеличился тракторный парк в сельском хозяйстве.
Но ожидаемой отдачи не получилось. Так как, неохваченные коллективизацией крестьяне, убедившись в невозможности эквивалентного обмена зерна на товары промышленности, стали сворачивать производство до уровня соответствующего самообеспечению продовольствием. На продажу производить перестали. А это уже грозило неизбежным голодом в городах.
В 1928-29 сельскохозяйственном году хлебозаготовки в центральном чернозёмном районе упали в 8 раз, на Украине в 7, 5 раз и на Северном Кавказе в 4 раза.
Причиной этого была, не столько засуха в этих районах, как нежелание крестьян- единоличников, имеющих товарный хлеб, продавать его по фиксированной цене государству.
Потребности государства в товарном зерне на этот год оценивались в 500 миллионов пудов. Было собрано в качестве налогов и добровольно продано 350 миллионов. Дефицит в 150 миллионов пудов пришлось брать «в порядке организованного давления на кулацкие и зажиточные слои деревни», вплоть до возвращения к заготовкам на принципах продразвёрстки.
Осознавая проблему, весной 1929, коллективизацию были вынуждены ускорить. Уже по состоянию на 1 июля 1929 года, в стране насчитывалось более миллиона индивидуальных хозяйств, вступивших в колхоз. И свыше 57 тысяч коллективных хозяйств. К сожалению, такой быстрый рост достигался, в основном, применением административных мер.
Хлебозаготовки, проводимые методом продразверстки, и административная, насильственная коллективизация привели к мятежам зажиточных крестьян, и тех, поддерживающих их середняков, которые не хотели вступать в колхоз. Колхозники же, не желая отдавать «своё, кровное» в общее хозяйство, резали скот.
Начались вооруженные выступления крестьян против вступления в колхоз. В 1928г. было зарегистрировано 1440 террористических актов кулачества. В 1929г. число кулацких террористических актов превысило 2 тыс. Кулакам удавалось спровоцировать или организовать более 1300 выступлений, с попытками сорвать проведение коллективизации сельского хозяйства. Выступления жестоко подавлялись.
Потерпев поражение в прямом столкновении с властями и войсками, недовольные коллективизацией перешли к поджогам, уничтожению имущества, саботажу убийству колхозных активистов.
В ответ, государство объявило войну группам сельского населения, способным вести организованное сопротивление коллективизации. Такими группами, виделись, прежде всего, кулаки. Раскулачивание, как экспроприация экспроприаторов, было объявлено важнейшей частью переустройства деревни,
Рост колхозного и совхозного производства создал и экономические предпосылки проведения раскулачивания. Так, если в 1927г. кулаки производили 126 млн. пудов товарного хлеба, а колхозы и совхозы – только 35 млн. пудов, то в 1929г. колхозы и совхозы далии более 130 млн. пудов товарного хлеба.
В январе 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», поставившее цель «ликвидации кулачества, как класса».
Если сплошной коллективизации, реальной альтернативы не было, то применение превентивных жестких мер к зажиточным крестьянам с позиций сегодняшнего дня кажется неоправданно жестоким.
Но была ли решению «экспроприации экспроприаторов» другая, менее болезненная альтернатива мы уже не будем знать ни когда. Остается только пожалеть тех невиновных, по которым прошелся каток социальной войны.
Вторую категорию (ориентировочно 150 тысяч человек) должны были составить остальные элементы кулацкого актива, особенно из наиболее богатых кулаков, которые подлежали высылке в отдаленные местности Союза ССР и в пределах данного края в отдаленные районы края.
Третью категорию (приблизительно 75 % всех кулаков)составляла основная масса кулацких хозяйств которые расселялись на новых землях (в пределах района) за пределами колхоза.
Предупреждалось о необходимости «безусловно предупредить распространение этих мероприятий на какую-либо часть середняцких хозяйств».
Были установлены ограничительные контингенты раскулачивания хозяйств по районам, чтобы общее число раскулаченных хозяйств, в районах сплошной коллективизации, не превышало 3 – 5 % всех крестьянских хозяйств.
Выселению и конфискации имущества не подлежали семьи красноармейцев и командного состава РККА. В отношении же кулаков, члены семей которых длительное время работали на фабриках и заводах, должен быть проявлен особо осторожный подход с выяснением положения соответствующих лиц не только в деревне, но и у соответствующих заводских организаций.
Члены семей высылаемых и заключенных в концлагеря кулаков могли, при их желании и с согласия местных райисполкомов, остаться временно или постоянно в прежнем районе.
75% бывших кулаков была расселена в пределах тех же административных районов и впоследствии принята в колхозы и на работу в совхозы или переселилась в города.
В отдалённые районы за 1930—32 выслано свыше 240,7 тыс. семей — около 1/4 кулацких хозяйств, 1% общего числа крестьянских хозяйств.
Но при раскулачивании, проводимом местным партийным руководством с опорой на бедняцкий актив деревни, наряду с фактом использования наемного труда, как главной характеристики кулацких хозяйств, всё большую роль стало играть применение политических признаков. Такими могли быть отказ вступать в колхоз, невыполнение государственных заданий, отказ от обработки всей своей земли. Широко стал использоваться термин «подкулачника», который мог быть применён не только к неугодному середняку, но и к бедняку
В ответ на перегибы в раскулачивании и насильственную коллективизацию начались массовые выступления крестьян против действий местных властей.
С января по март 1930 года было зарегистрировано 2724 массовых выступлений, в которых приняли участие свыше миллиона человек.
События начинали принимать форму полноценной гражданской войны
Понимая остроту ситуации, Сталин опубликовал в «Правде» статью «Головокружение от успехов», а ЦК ВКП (б) принял постановление «О борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении». На места была направлена правительственная директива о смягчении курса в связи с угрозой «широкой волны повстанческих крестьянских выступлений» и уничтожения «половины низовых работников».
После привлечения отдельных руководителей к ответственности, темп коллективизации снизился, а искусственно созданные колхозы и коммуны начали разваливаться. (Позднее, все эти «отдельные руководители» были обвинены в троцкизме и репрессированы).
Но процесс коллективизации остановлен не был. Так же, как не был остановлен поток переселенцев.
Выбор места переселения, и сроки его осуществления определялись с переселенческим управлением Наркомзема СССР а обеспечивало переселение ОГПУ. Огромный объем перемещения населения, проблемы с транспортом и дорогами в удалённых районах, плохо организованное обеспечение продовольствием, вызвали высокую смертность переселяемых.
Переселенцы, в нарушение инструкций, плохо обеспечивались жильем, продовольствием и необходимым инвентарём. В первый год массовой высылки, зачастую, снабжение почти отсутствовало, а переселенцев селили на места не имевших перспектив для сельскохозяйственного использования.
Не многим лучше обстояли дела в колхозах, к которым отошли земли и имущество высланных кулацких семей. Низкий квалификационный уровень управленцев на местах, желающих отличиться перед начальством, чрезмерная централизация управление и уравниловка, привели к тому, что, несмотря на отличный урожай 1930 года, часть зерновых не была убрана до конца, а ряд колхозов к весне следующего года остался без посевного материала.
Нежелание отдавать скот в колхозы, неготовность материальной базы к ведению крупного животноводческого хозяйства, отсутствие ветеринаров привели к массовой гибели скота.
Вымерзание озимых холодной зимой и засуха в основных земледельческих районах страны летом, усугубленная бесхозяйственным отношением большинства крестьян к казавшемся им чужим колхозам, привели к снижению валового сбора зерновых в стране на 14 миллионов тонн. ( с 83,5 в 1930г. до 69, 5 в 1931г.).
Но администрация на местах плановые нормы зерна стремились выполнить и перевыполнить. Поскольку основным производителем были уже колхозы, то массовое изъятие зерна из колхозных амбаров крестьянами еще не осознавалось, как изъятие своей собственности.
Резко ухудшилась ситуация в животноводстве. Кроме сокращения поголовья скота из-за нежелания отдавать его на колхозные фермы, началась массовая гибель скота и лошадей из-за нехватки фуража, из-за сопутствующих бескормице и холоду эпизоотий. Во многих районах страны ситуация с продовольствием стала критической.
А в 1932 году разразилась катастрофа. К посевной кампании 1932 года значительное число колхозов подошло без посевного материала и рабочего скота, а те колхозы, которые смогли засеять озимые, потеряли их из-за вымерзания.
Хотя планы по заготовки зерна были снижены на 22 % и сдачи скота в 2 раза, но общую ситуацию это уже не спасало.
Повторный неурожай, как вызванный стихией, так и бесхозяйственностью, подкреплённой нарушением базовых агрономических принципов, привёл к сильнейшему голоду зимой 1932 — весной 1933 гг.
Сталинская коллективизация: жестокая ошибка или решение «эффективного менеджера»?
Девяносто лет назад, 7 ноября 1929 года, с публикации в газете «Правда» статьи Иосифа Сталина «Год великого перелома» началась сплошная коллективизация. «Великий перелом» заключался в переходе от индивидуального, «мелкособственнического» сельскохозяйственного производства — к коллективному и крупномасштабному.
В нашей национальной памяти коллективизация — это прежде всего раскулачивание, репрессии, голод. Но не все так однозначно. Истоки коллективизации — в тысячелетних социальных институтах; причины — в событиях мирового, не одного российского, масштаба; миссия — довершить начатое еще при царизме; последствия — не только отрицательные.
Во-первых, можно сказать, что коллективизация была предопределена крестьянской общиной, существовавшей еще на Руси и зафиксированной Русской правдой, сборником правовых норм XI века. После отмены крепостного права в 1861 году уже не помещик, а именно крестьянская община регулировала практически всю жизнь крестьянина и его семьи. Будучи демократической организацией коллективного крестьянского самоуправления, в то же время община «дружила» с государством и помогала ему — как потом колхозы — держать крестьян в повиновении. А выйти из общины было и сложно, и опасно: ведь две трети российских земель — в зоне рискованного земледелия, и как тут обойтись без помощи соседей?
Во-вторых, коллективизация решала застарелые проблемы, за которые еще в 1906 году взялся председатель Совета министров Петр Столыпин. В то время в Российской империи нарастают темпы промышленной революции. Городам требуется все больше рабочих рук и продовольствия. Но общины неохотно выпускают крестьян в города, а сами работают по старинке, вручную и на лошадях, игнорируя передовые агрономические технологии и технику, производят почти ровно столько, чтобы прокормить самих себя, и лишь немного — на продажу.
Столыпин разрешает свободный выход из общины и вводит частную собственность на землю, подталкивает крестьян к созданию единоличных хозяйств, ведет Россию по американскому, фермерскому пути. Государство вкладывается в просвещение крестьянства, помогает ему приобретать новые земли, переселяться за Урал, покупать современные механизмы…
Однако из 15 млн домохозяйств общины покинули только 3 млн, из них хорошие результаты на земле получало лишь каждое десятое домохозяйство — там, где для этого были благоприятные климатические условия. Сказался крестьянский консерватизм, страхи, а главное — гибель Столыпина в 1911 году от руки террориста, Первая мировая война, революции, гражданская…
О корнях, сути и значении сталинской коллективизации рассказывает Геннадий Корнилов, заведующий Центром экономической истории Института истории и археологии Уральского отделения РАН, доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ.
Коллективизацию предопределили крестьянские мечты
В ходе революции 1917 года и гражданской войны крестьянство в основной своей массе поддержало большевиков. Дело в том, что с отменой крепостного права размер выделенных крестьянам земельных участков уменьшился (эта разница называлась крестьянами «отрезками»), зато помещичье землевладение не затронули: помещики были опорой самодержавия, и реформы Александра II не могли задевать их интересы. И главное требование крестьян перед революцией 1905 года: верните нам отрезки! Кадеты, например, настаивали на том, чтобы крестьяне выкупали помещичью землю. А большевики, у которых была довольно слабая земельная программа, подхватили лозунг эсеров «свободный труд на свободной земле», означавший: земля принадлежит тем, кто на ней работает. Это было многовековой мечтой крестьянства, за это велись все крестьянские войны. Неудивительно, что в 1917 году и в последовавшей Гражданской войне за большевиками крестьяне и пошли.
Сразу в ходе Октябрьского переворота II Всероссийский съезд Советов принимает «Декрет о земле», написанный Владимиром Ильичом Лениным. По этому декрету частная собственность на землю ликвидировалась, вся земля изымалась в пользу государства и закреплялась за местными крестьянскими советами. В январе 1918 года принимается закон, по которому местные власти безвозмездно распределяют землю согласно решениям собраний крестьян, в соответствии с потребительской нормой. То есть фактически происходит возрождение сельского схода, коллективизма, общинности. Землю делили между семьями или по числу едоков, или по числу мужчин, то есть трудоспособной рабочей силы. С 1924 года, только в условиях новой экономической политики, НЭПа, была разрешена аренда земли и сезонный наем батраков. Результат: достаточно быстро, к 1925 году, был восстановлен довоенный объем посевных площадей.
В 1920-е годы ученые и политики раннесоветского периода, в первую очередь Александр Васильевич Чаянов, Николай Иванович Бухарин (Бухарин выступал за снижение темпов индустриализации, отказ от раскулачивания и «ударной» коллективизации, за свободный рынок зерна — прим. ред.), предполагали, что со временем крестьянские хозяйства как экономическая форма перейдут от индивидуальной обработки земли к совместной, кооперирование поможет выбрать специализацию хозяйства (растениеводство или животноводство), кооперативы будут совместно реализовывать продукты своего труда. Таким образом, деревня, по их замыслу, становилась бы стержнем будущего: предлагалась альтернативная капиталистической аграрная модернизация — интеграция крестьянских масс в хозяйство, общество и политику современного типа.
Коллективизацию предопределили революции и войны
Между тем единственное в мире социалистическое государство находилось в международной изоляции, в окружении врагов (об этом прямо говорило вторжение иностранных государств во время гражданской войны в России), многим было понятно, что унизительный для Германии Версальский договор приведет к новой кровопролитной войне в Европе. Чтобы выжить в будущей бойне, Советам нужно было срочно завершать индустриализацию, остановленную Первой мировой войной, революцией и гражданской войной, и вооружаться. Для этого, как и 20 лет до того, городам, промышленности и армии были нужны бесперебойные поставки продовольствия.
Но во второй половине 1920-х годов происходит дробление крестьянских хозяйств и — за счет этого — их ослабление. А 3-6% зажиточных крестьян, «кулаков» (так их называли еще со времен составителя толкового словаря Владимира Даля, в советское время это был уже политический конструкт) давали лишь 10% товарного зерна, причем придерживая его до высоких закупочных рыночных цен. Это в корне расходилось с интересами советского государства, которое, свернув НЭП, перешло к плановой экономике с твердыми государственными ценами и нуждалось в стабильных поставках. 60% «середняков», имевших землю, скот и примитивную сельхозтехнику (перед коллективизацией для почти 70% крестьян основным орудием труда оставалась деревянная соха), главным образом работали на собственные нужды. Вместо необходимой сытости в Стране Советов начались перебои в хлебозаготовках и продовольственный кризис.
В условиях запрета частной собственности на землю, крупного или мелкого фермерского землевладения, выход виделся только в одном — в переходе к социалистическому коллективному хозяйствованию. Поскольку 25-26 млн крестьянских хозяйств «по-хорошему» и в сжатые сроки уговорить не представлялось возможным, был выбран путь насильственной коллективизации: упиравшиеся подвергались двукратному налогообложению. И если весной 1929 года в колхозах состоял 1 млн крестьянских хозяйств, то к ноябрю того же года их количество выросло в 2-3 раза. А к 1932 году в колхозах находились уже более 60% хозяйств.
Кулачество ликвидировалось «как класс», сопротивлявшиеся «кулаки» либо арестовывались, либо ссылались на промышленные стройки в северные регионы страны, на Урал, в Сибирь и дальше. С 1930 года движение кооператоров стали сворачивать, его лидеров преследовать. Их идеи третьего пути аграрной модернизации России, между капитализмом и социализмом, на основе крестьянских семейных предприятий, были отринуты, как и их разработчики. Чаянов, автор термина «моральная экономика», умер в тюрьме, Бухарин — расстрелян в ходе Большого террора.
Коллективизация привела не только к массовым репрессиям, но и к компромиссам
С точки зрения идеологии, колхозы были «реинкарнацией» крестьянских общин, с той разницей, что земля принадлежала не общине, а государству. В действительности колхозная система обернулась жесточайшей эксплуатацией крестьян.
Коллективизация сельского хозяйства являлась составной частью индустриализации, в рамках которой она служила двум главным целям. Во-первых, с помощью колхозов государство стремилось увеличить товарность сельского хозяйства по сравнению с НЭПом (это, как уже было сказано, требовалось сталинской программе индустриализации, чтобы обеспечить развивающуюся промышленность сырьем и растущее неаграрное население — продовольствием). Через колхозы государство заставило крестьянство расстаться с большей долей урожая, чем оно было готово в 1920-е годы, заплатив при этом меньше.
Вторая цель коллективизации состояла в ликвидации крестьянских «мелкособственнических производителей» как «класса», который мог противостоять большевистской реконструкции народного хозяйства и общества. Коллективизация сопровождалась так называемым «раскулачиванием», карательной кампанией против «сельских эксплуататоров» и тех, кто противостоял принудительной коллективизации. Так как определение этих категорий было весьма размыто как в теории, так и на практике, кампания сопровождалась массовым произвольным государственным террором против сельского населения.
Крестьяне сопротивлялись террору и насильственной коллективизации (в сопротивлении участвовали сотни тысяч человек — прим. ред.), противостояние продолжалось до середины 1930-х годов и закончилось победой властей: активные «антиколхозные элементы» были высланы в отдаленные районы страны и большая часть крестьян отказалась от индивидуальной формы ведения хозяйства.
Победу властей определили два фактора. Одним из факторов «смирения» крестьянства с колхозом послужила определенная смена государственной политики по отношению к селу, политика была направлена на компромисс с крестьянством. II Всесоюзный съезд колхозников-ударников в феврале 1935 года принял Примерный устав сельхозартели, который однозначно и безоговорочно закрепил за колхозами право на обобществленную землю, колхозам торжественно вручались акты на вечное пользование землей. За индивидуальным колхозным двором было закреплено право на ведение личного подсобного хозяйства на приусадебном участке. Так сложился один из основных элементов сталинской политики по отношению к селу и к колхозам — двухуровневая система сельхозпроизводства, в которой колхозное хозяйство сочеталось с личным подсобным хозяйством. Эти и другие меры частично нейтрализовали враждебность крестьянства, которую породила сплошная коллективизация.
Массовый голод предрешила не только коллективизация, но и Великая депрессия
Второй фактор победы государства над крестьянством — крупномасштабный голод, который разразился в 1932–1933 годах.
Дело в том, что для успешного проведения индустриализации и подготовки к войне Советскому Союзу были остро необходимы импортные машины, технологии, специалисты. Единственное, что принимали за рубежом у СССР в оплату заключенных контрактов, — золото, а также валюта, полученная благодаря экспорту зерна и леса. В конце 1929 года разразилась Великая депрессия, глобальный финансово-экономический кризис, мировые цены на сырье упали, а золото, наоборот, вздорожало. Как следствие, государственные закупки и заготовки зерна, налоги, которыми облагались колхозы за пользование государственной землей, выросли с примерно 25% до 40-45% на Украине и 45% в Уральской области в 1932 году. При этом государственные закупочные цены были ниже прежних рыночных в 2-3 раза, держались на одном уровне и не покрывали себестоимости сельскохозяйственного производства.
Спускаемые из Москвы задания по хлебозаготовкам постоянно увеличивались, на миллионы пудов, их невыполнение каралось исключением из партии и арестом. Поэтому у селян изымались даже те запасы, что оставались для сева, не говоря о продовольственном и кормовом зерне, скоте и мясопродуктах. Но даже эти «драконовские» меры не приводили к 100% выполнению планов. Крестьянам, утаивавшим хлеб, запрещали пользоваться водой и топить печи, отказывали в медицинской помощи, а их детей исключали из школ. Провинившиеся районы снимали со снабжения хлебом (об этом подробно рассказывается в сборниках документов «Трагедия советской деревни», «Аграрное развитие и продовольственное обеспечение населения Урала в 1928–1934 годах»).
Причем, если в городах действовала карточная система и городские жители, прежде всего работники социалистических предприятий, были обеспечены физиологическим продовольственным минимумом, то жителей деревни обязали заботиться о своем прокорме самостоятельно. Комбинация неуклонной продразвестки зерна, неурожая и всеобщего развала сельхозпроизводства под натиском коллективизации и репрессий вызвала массовый голод, который грянул в 1932 году и продолжался в первой половине 1933-го. Его жертвами стали, по современным данным, 7 млн человек (в Уральской области сверхсмертность составила около 100 тыс.).
Зимой 1936-37 годов, на фоне принятия «сталинской» Конституции (5 декабря 1936 года — прим. ред.), голодала уже не только деревня, но и города. Так, в Свердловске очереди за хлебом выстраиваются в конце ноября. Первоначально власти «грешат» на неэффективную систему поставок зерна из колхозов, на хлебокомбинаты и срыв плана по выпечке хлеба. Но проблема оказалась глубже: поздняя весна, летняя засуха, ранний снег в сентябре 1936 года вызвали неурожай, и крестьяне, как и в 1932 году, выгребали хлеб, чтобы выполнить государственное задание.
Сельские жители устремляются в города, скупают хлеб, но власти вводят строгие ограничения: не более одной буханки хлеба за одну покупку в руки, не более двух буханок на вывоз в село. Нарушителей отлавливают, хлеб отбирают. В феврале–апреле 1937 года фиксируются случаи смерти от голода («безбелковые отеки», как писали в то время), умирали в первую очередь пожилые и дети, особенно младенцы.
Местные власти бомбардируют Москву тревожными отчетами и отчаянными просьбами о помощи, но она приходит только в апреле–мае 1937 года, перед самым весенним севом, и в объемах, достаточных, скорее всего, только для проведения посевной. Причем семенные и продовольственные ссуды выделялись правительством под 10%, селяне были обязаны выплатить долги государству по истечении двух лет (по счастью, урожай 1937 года оказался самым богатым за весь ХХ век). Сказалась и печально знаменитая безалаберность: где-то зерно, предназначавшееся голодавшим, сгноили, куда-то не довезли…
Председателю Свердловского облисполкома Василию Головину и первому секретарю Свердловского обкома ВКП (б) Ивану Кабакову голод 1936-37 годов стоил жизни: невзирая на былые награды за победы в индустриализации и коллективизации, их как «врагов народа» расстреляли. Конечно, не только их: репрессиям подверглись практически все руководители районов, земельных отделов, директора машинно-тракторных станций.
После голода о каком-либо значительном сопротивлении коллективизации речи быть уже не могло. К концу 1930-х годов коллективизация завершилась, в категории крестьян-единоличников осталось лишь около 3% сельского населения. В стране насчитывалось около 250 тыс. колхозов. Труд земледельцев был поставлен под полный контроль государства. Колхозы в качестве поставщика продовольствия и денежных средств использовали для снабжения жителей городов и проведения индустриализации. Экспорт зерна обеспечил закупку промышленного оборудования за границей — практически 85% станков, машин, которыми оснащались советские предприятия в годы первой пятилетки.
Оправдала ли себя коллективизация?
Процесс сплошной коллективизации завершился к началу Великой Отечественной войны. В 1938 году владельцев лошадей обложили настолько непосильным налогом, что сдались последние «упрямцы». Колхозами остались не охвачены лишь те, кто жил на селе, а работал в городе, на государственном предприятии — например, на почте, на заводе и так далее, и старики, которые были не в силах работать в коллективном хозяйстве.
В статье Сталина «Год великого перелома», опубликованной 7 ноября 1929 года и положившей начало сплошной коллективизации, говорилось: «Если развитие колхозов и совхозов пойдет усиленными темпами, то наша страна через 3 года станет одной из самых хлебных стран, если не самой хлебной страной мира». С этой точки зрения, коллективизация не достигла поставленных перед нею целей, даже несмотря на отправку на село организаторов-«двадцатипятитысячников», интенсивную подготовку агрономов, животноводов, ветеринаров, электрификацию, создание машинно-тракторных станций (кстати, механизаторские работы МТС тоже проводились не бесплатно, колхозы рассчитывались за них натуральной оплатой в размере 12-15% от собранного урожая).
Проблема в том, что материальные стимулы к труду в колхозном производстве отсутствовали, взаимоотношения власти и колхозников строились на трудовой повинности и административных мерах воздействия. Обязанности колхозников по отношению к победителю-государству были разнообразными и многочисленными, а их правовой статус в обществе — униженным. Чтобы колхозники не уклонялись от повинностей, их лишили права на свободу передвижения. После введения паспортной системы выезд из деревни был возможен только с разрешения сельского совета.
Однако однозначно негативно оценивать коллективизацию я не стану. Во-первых, как видим, она была вызвана событиями и особенностями, предшествовавшими ей. Во-вторых, коллективизация, если понимать ее как комплекс преобразований в жизни деревни, была модернизационным трендом ХХ века, одним из этапов аграрного перехода от традиционного сельского хозяйства к современному. Происходило преодоление представлений крестьянства о смысле и задачах сельскохозяйственного труда, внедрялась грамотность, так или иначе улучшался быт сельских жителей, трансформировалась сельская семья, менялась роль женщин и тип воспроизводства населения, шло внедрение прогрессивных технологий и усовершенствование агротехники. Так, к середине 1930-х годов была исполнена мечта Ленина о «100 тыс. тракторов для деревни».
Политолог Дмитрий Орешкин — о провале сталинской индустриализации и статистическом вранье
В целом, благодаря модернизации и интенсификации производства, объемы сельскохозяйственного производства выросли. В первой половине ХХ века деревня пережила несколько волн голода, характеризуемых повышенной смертностью и низкой рождаемостью: в 1901, 1906, 1911, 1921-22, 1932-33, 1936-37, 1942-43, 1946-47 годах. Но в войну солдаты и рабочие (за исключением жителей блокадного Ленинграда) не голодали. Неурожаи зерна, вызванные в первую очередь природными катаклизмами, повторялись и во второй половине ХХ века. Однако ни локального, ни массового голода население страны уже не испытывало. К середине прошлого века в стране сложилась, говоря современным языком, система продовольственной безопасности, которая микшировала возникавшую неблагоприятную продовольственную ситуацию. Колхозы и совхозы обеспечивали минимум продовольствия, позволявший советским гражданам жить, хоть и в условиях продуктового дефицита, но, тем не менее, не впроголодь. Ну, а осуществление желания Сталина по превращению страны в хлебную мировую державу перенесено уже в ХХI столетие.