Для чего нужна историография

Историография

Вы будете перенаправлены на Автор24

Предмет историографии

У термина «историография» двойственное толкование. Еще в XVIII-начале XIX вв. понятия «историография» и «история» воспринимались синонимами, а занимавшихся «написанием истории» людей называли «историографами». Сейчас под историографией понимается не собственно история, не наука о прошлом, а история самой исторической науки.

Предметом изучения историографии является исследование истории исторической науки. Она может рассматриваться как в целом (состояние и развитие исторического знания на отдельных временных этапах или в пространственных регионах), так и при разработке отдельных проблем (совокупность научных трудов по конкретной проблеме). В структуре любого конкретного исследования историография играет значимую роль для определения задач, источниковой базы, а также методологии и методов исследования. Знание о предшествующем опыте исторической науки является важным фактором при интерпретации фактов и подведении их под какие-либо понятия и категории.

Оценивая значение тех или иных исторических концепций, определяя место конкретного ученого в исторической науке, важно выяснить, что нового, по сравнению с предшествующей или современной историографией, дала данная концепция, какое ее значение с точки зрения отражения запросов эпохи, насколько актуально использование конкретных выводов, сделанных в работе.

При определении принципов научного исследования историографы берут за основу объективное содержание историко-познавательного процесса, многообразие, обусловленность внутренними и внешними факторами. Методы познания могут варьироваться в зависимости от предмета исследования и исследовательских задач. Каждый метод раскрывает ту или иную сторону научного процесса и в совокупности представляет его как целостный.

Теоретические и методологические проблемы истории

Историография как специальная историческая дисциплина является одной из важнейших составных частей исторической науки. Она прошла долгий сложный путь, и специалистам требуется осмыслить его этапы, подвести итоги и поставить новые задачи. Все это возложено на историю исторической науки. Сама историческая наука является основой развития историографии.

Готовые работы на аналогичную тему

Долгое время историография воспринималась в качестве вспомогательной исторической дисциплины, чьей задачей было обеспечить историков знанием об их предшественниках в исследовании той или иной исторической проблемы. От историографов требовались практические рекомендации: какие исторические проблемы изучены хорошо, а какие — в недостаточном объеме, и на что следует обратить особое внимание.

Лишь во второй половине XIX в. благодаря ученым, специально занимавшихся историографическими изысканиями, историография стала специальной отраслью исторического знания со своими предметом, объектом и задачами. В наши дни говорят об относительной самостоятельности историографии, изучающей не только эволюцию исторической мысли, процесс научного накопления знаний о развитии человеческого общества, труды и концепции историков, их обоснование и аргументацию, но также условия существования исторической науки, организацию исследований, влияние на историческую науку политики государства.

История исторической науки тесным образом связана с историей общественной мысли, являющейся частью национального самосознания, активно влияющего на развитие исторической науки. Круг факторов, изучаемых историографами, далеко вышел за пределы описания исторического прошлого, что сделало историографию частью истории культуры в целом.

К первоочередным задачам историографии относится выявление всех существенных черт, закономерностей научного процесса, определение методологии исторического познания, источниковой базы и методологии работы с источниками, проблематики исследований и сформулированных общих и конкретных концепций истории на различных этапах развития исторической науки.

Также задачей историографии является изучение технологии и методики исторического исследования, что сближает историографию со специальными историческими дисциплинами — археографией, источниковедением, археологией, архивоведением и др.

Связь историографии и специальных исторических дисциплин:

Историограф вооружается знанием о том, какие идеи и источники могли быть в распоряжении исследователей в конкретных условиях, каковы были методы исследования, что определяло проблематику исторического исследования. Это связывает историографию с социологией, историей философии, исторической психологией, историей культуры, позволяет отойти от описательности, библиографичности и простого перечисления вышедшей литературы и краткого изложения ее содержания и сосредоточить внимание на изучении собственно истории исторической науки.

Проблемная историография

Историографический анализ стал обязательной составной частью познавательной деятельности исторической науки. Любое крупное историческое исследование содержит подробный анализ литературы по изучаемой проблеме. Обзоры историографии в качестве обязательного элемента присутствуют в докторских и кандидатских диссертациях.

Задачи историографии на современном этапе:

Развитие историографии показывает, что проблематика исследований по истории постоянно изменяется. На каждом этапе развития общества историки нацелены на изучение определенных проблем. Это объясняется появлением новых возможностей для проведения исследования (новые источники, совершенствование методик источниковедческого анализа и проч.) или формулированием у общества новых запросов к прошлому.

Источник

Содержание термина

Специалистами выделено несколько основных способов понимания содержания термина «историография». В широком смысле слова под ней понимается специфическая научная дисциплина, занимающаяся историей возникновения, развития и функционирования различных исторических концепций и истории как самостоятельной области знания. Однако этим содержание термина не исчерпывается.

Во-первых, под историографией можно понимать всю совокупность научных трудов по конкретной проблеме или определенному историческому периоду. Во-вторых, можно выделить всю научную литературу, созданную в отдельно взятом регионе в определенный отрезок времени безотносительно ее содержания. Таким образом может выделяться, например, либеральная историография Российской империи середины XIX века. И не только. Также современная зарубежная историография. Выделение таких подразделов зачастую базируется на взглядах исследователя и определяется его научными установками.

Третий вариант определения понятия основывается уже на развитии самой рассматриваемой науки. Историографией может называться совокупность всех созданных трудов по истории развития исторической науки.

Проблема появления историографии

Если же подходить к проблеме с более академических позиций, то необходимо признать, что историография как самостоятельный раздел знания оформляется и получает свой научный аппарат лишь в середине XIX века. Разумеется, это не означает, что прежде каких-то трудов и идей по этой теме не существовало. В данном случае речь идет об институционазации таких элементов науки как методология, проблематика, происходит осознание специфических задач и целей историографии.

Условия выделения историографии как науки

Некоторые исследователи полагают ошибочным разделение времени возникновения истории и историографии. Это мнение основывается на том, что, создавая историческое сочинение, его автор всегда руководствовался определенными целями. И обращался к опыту предшествующих поколений. То есть, зарождение исторической историографии происходило одновременно с созданием исторической науки как таковой. Но именно взаимосвязь двух дисциплин не делала обязательным выделение историографии как самостоятельной дисциплины. Для этого требовалось выполнение нескольких условий:

К этим условиям можно было бы добавить еще одно. Возникновение историографии как науки происходило стихийно. Это было связано с потребностью либеральных слоев общества, и ученых в частности, изыскать новые аргументы в борьбе со Старым режимом (под этим термином понимаются порядки времен феодального общества и абсолютизма). Для этой цели и предпринималось критическое рассмотрение исторических трудов предшествующих поколений.

Задачи историографии

Функционирование науки невозможно без осознания ею своих целей. Для их достижения историкам приходится разрешать некоторое количество задач, что приближает их к наиболее адекватному и точному восприятию уровня, направлений и особенностей развития исторического знания.

Кратко задачи историографии выглядят следующим образом:

Принцип историзма

В своей сути общие принципы исторической науки совпадают с принципами историографии. Важнейшие из них были сформулированы еще в XIX веке при непосредственном участии российских ученых. В частности, Сергей Михайлович Соловьев сформулировал фундаментальный принцип историзма: ни одно явление или событие не может рассматриваться в отрыве от контекста, в котором оно возникло. Применительно к историографии этот принцип реализуется следующим образом: критикуя сложившееся направление или конкретное исследование, нельзя сбрасывать со счетов уровень развития тогдашней науки. На конкретном примере это можно проиллюстрировать следующим образом: нельзя отказывать в значимости труду Геродота лишь по той причине, что он компилирует собственные наблюдения и полученные слухи, практически не применяя методы научной критики. Во-первых, в V веке до н.э. их попросту не существовало, а во-вторых, это не отменяет возможности коррекции геродотовых сведений в соответствии с другими дошедшими до нас сочинениями от той эпохи.

Принцип целостности в историографии

В рассматриваемой научной дисциплине он предписывает исследователю выстраивать изучение темы с пониманием системности причин и условий возникновения определенного научного направления. Изучая, к примеру, труды Николая Ивановича Костомарова по западноевропейскому средневековью, ученый должен учитывать его концепцию исторического развития, систему его взглядов, применяемые им методы критики источника.

В качестве частного случая этого принципа можно отметить существоваший в советской историографии принцип партийности. Тогдашние исследователи выясняли политические взгляды изучаемого историка, его принадлежность или симпатии к определенной партии, и с этой точки зрения оценивали значение его трудов. При этом априори полагалось, что только марксистско-ленинская теория формаций является научной. К счастью, в современной историографии этот принцип отвергнут.

Методы историографии

По сути, методология любого исследования предполагает наличие арсенала мыслительных или экспериментальных приемов по изучению выбранной проблемы. В историографии таковой является прошлое историческое науки, что налагает на общенаучные методы определенную специфику. Существуют следующие приемы получения историографом нового знания:

Особенности дореволюционной отечественной историографии

Выделение такого промежутка в истории российской исторической науки основывается в большей степени на политических соображениях и стремлении советских историков отмежеваться от предшествующих концепций.

Тогдашняя историография базировалась на прагматическом подходе, большая часть внимания уделялась личностям и психологии правителей и значимых лиц. С появлением рационалистического направления в науке эти соображения отошли на второй план. М.В.Ломоносов и В.Н.Татищев в своих исторических сочинениях исходили из понимания знания как движущей силы истории. Это отразилось на характере их работ. Татищев, например, попросту переписывал старые летописи, давая к ним свои комментарии, что впоследствии позволило говорить о нем как о последнем летописце.

Значимой фигурой для российской истории является Николай Михайлович Карамзин. Его «История государства Российского» базируется на мысли благотворности для страны мудрого самодержавия. Свою мысль историк иллюстрировал описанием кризиса русской государственности и общества в период раздробленности и, наоборот, значительным его усилением при сильной фигуре правителя. Карамзин уже применял особые приемы критики источников и снабдил свой труд многочисленными примечаниями, где не только ссылался на источники, но и высказывал о них свои соображения.

Вклад ученых XIX века в развитие историографии

На труде Карамзина воспитывалось все просвещенное общество тогдашнего времени. Именно благодаря ему возник интерес к отечественной истории. Новые поколения историков, среди которых особое место занимают С.М.Соловьев и В.О.Ключевский сформулировали новые подходы к постижению истории. Так первый сформулировал для русской историографии основные факторы исторического развития: физико-географическое положение России, менталитет населяющих ее народов и внешние воздействия вроде походов на Византию или монголо-татарское иго.

Ключевский известен в историографии России тем, что, развивая идеи Соловьева, он пришел к выводу о необходимости выделения совокупности географических, экономических, этнических и социальных факторов для каждого исторического периода и изучения их воздействия на происходившие события.

Историография в СССР

Такая ситуация сохранялась до середины 30-х гг. Установившаяся тоталитарной диктатура искала себе обоснования в прошлом, поэтому появляются труды по эпохе Ивана Грозного и Петра I.

Историография проблем социально-экономического развития, изучение жизни и быта народных масс составляют важнейшее достижение исторической науки того периода. Однако нельзя не отметить, что обязательное цитирование классиков марксизма, обращение к ним по любому вопросу, который они даже и не рассматривали, значительно снижало качество исторических сочинений этого периода.

Источник

Историография

Из Википедии — свободной энциклопедии

По тематикеМатематикаЕстественные наукиАстрономияБиологияБотаникаГеографияГеологияПочвоведениеФизикаХимияЭкологияОбщественные наукиИсторияЛингвистикаПсихологияСоциологияФилософияЭкономикаТехнологияВычислительная техникаСельское хозяйствоМедицинаНавигацияКатегории

Историогра́фия — в узком смысле слова совокупность исследований в области истории, посвящённых определённой теме либо исторической эпохе (например, историография эпохи Крестовых походов), или же совокупность исторических работ, обладающих внутренним единством в идеологическом, языковом или национальном отношении (например, марксистская, англоязычная или французская историография).

В более широком смысле историография — специальная историческая дисциплина, изучающая историю исторических наук. Историография проверяет, насколько верно применяется научный метод при написании исторической работы, акцентируя внимание на авторе, его источниках, отделении фактов от интерпретации, а также на стилистике, авторских пристрастиях и на том, для какой аудитории написана эта историческая работа.

Историография начинается в Греции с Гекатея и Геродота. Геродот объяснял, почему он взял на себя труд написать свою «Историю»: чтобы память о подвигах людей не потерялась в глубине веков. Он хотел сохранить память о деяниях, совершённых греками и варварами. Мотивы творчества других историков античности будут иными. Фукидид, к примеру, стремился показать вечную борьбу за власть, по его мнению, являющуюся характерной чертой человеческой натуры; Полибий утверждал, что вся история мира имеет конечной и высшей точкой своего развития Римскую империю, он писал свои книги, считая что опыт, добытый при изучении истории, является лучшим руководителем в жизни; Тит Ливий искал в истории «модели для нас и нашей страны».

С XIX века историография начинает играть очень важную роль. В западной культуре стали прилагаться большие усилия по историографическому анамнезу. Историография старалась обнаружить, «пробудить» и восстановить прошлое наиболее экзотических, хронологически и географически отдалённых обществ, а также предысторию Ближнего Востока и культуру «диких» народов, находящихся на пороге исчезновения. Не менее важно то, что историография становится важнейшим источником формирования исторической памяти европейских народов, инструментом «конструирования наций».

Источник

Несколько слов в защиту историографии

В третьем выпуске альманаха «Европа» были опубликованы весьма любопытные полемические заметки А.Г. Еманова и В.А. Данилова, посвященные рассмотре­нию состояния дел в современной отечественной историографии. Действительно, жанр «кризиса буржуазной историографии» с позиций «единственно верного марксистского учения» безвозв­ратно ушел в прошлое. Он имел смысл только в рамках советской исторической науки. Но этот «уход» вызвал среди отечественных историков определенные сомнения. «Как заниматься историографией сейчас?» – вот вопрос, относительно которого сочли нужным выступить названные выше авторы. Признавая актуальной поднятой весьма уважаемыми нами авторами темы и справедливость некоторых, выска­занных ими замечаний, все-таки хочется заметить, что ряд положений, высказанных в этих заметках, нуждаются в определенных уточнениях. В противном случае мы имеем дело с очевидно искаженной картиной. Проговорить смысл этих уточнений мы и постараемся в нашем тексте в качестве ответной реплики, в рамках жанра предложенного авторами. Жанр этот в свою очередь обуславливает некую лапидарность и в то же время провокационность некоторых наших собственных формулировок. В силу этого свою позицию мы «разворачиваем» в тезисной форме, при этом тезисы не столько «обосновываем», сколько «выдвигаем». Обоснование – это задача другого жанра.

1. Историография нужна.

С этим положением, казалось бы, согласны оба автора, высказавшиеся по данной проблеме. Историография признана академическим истеблишментом и традицией, как учебная дисциплина прописана в качестве обязательной позиции в Государственном образовательном стандарте. Но при этом, во-первых, на практике часто приходится сталкиваться с «обструкцией», которую устраивают историографии историки, специали­зирующиеся на изучении конкретно-исторических сюжетов. А во-вторых, и это тесно связанно с первым, в ответ на суждение о том, что историография нужна, совершенно логично встает вопрос: «А зачем?». С пояснения этого тезиса, видимо, и следует начинать.

Современная историческая наука (или историческая наука на современном этапе развития) в качестве необходимого условия своего существования базируется на идее необходимости критической рефлексии своего собственного исследовательского аппарата (понятий, методов, приемов и т.д.). Научная история – это далеко не единственная из существующих форм познания прошлого. Можно говорить об эстетической, философской, бытовой и прочих формах истории. Они не лучше и не хуже научной. Они просто другие, т.е. строятся по другим правилам. Так вот одним из принципов, образующих научную традицию изучения истории, является осознанное соблюдение современных правил (т.е. принятых научным сообществом в данный момент) научного исследования. Эти правила должны быть четко отрефлексированы. Вот для этой рефлексии и нужна историография. Писать «по-дедовски» («я так пишу, потому, что все так пишут»), сейчас фактически означает писать ненаучно. Наивное историописание в рамках современной науки не возможно.

Любой, казалось бы, самый конкретно-эмпирический сюжет оказывается имплицитно теоретичным. И только при осознании этой теоретичности и возможно продуктивное научное исследование. Изучение откликов на Октябрьскую революцию 1917 года в Ямальской тундре (если обратиться к примеру, взятому А.Г. Емановым) требует не только знания соответствующих архивных материалов, но и четкого осознания того, что такое «революция», что такое «отклики» и как их изучать, что такое Ямальская тундра. За каждым из этих, как и любым другим термином тянется длинный шлейф традиции научных споров, открытий и сомнений, игнорирование которого делает научное исследование вопроса бесполезным с точки зрения приращения научного знания. Эту традицию не обязательно воспринимать, к ней необходимо относиться критически при выборе собственного аппарата исследо­вания. Для этого и нужна историография. Современный исто­рик не может идти в слепую.

Да, правы те «противники историографии», которые говорят, что математики не спорят бесконечно о том, что такое «ноль» под лозунгом «давайте вначале разберемся с терминами». Но математики строят свои исследования в рамках сознательно выбранной системы аксиом.

Подобное состояние характе­рно не только для исторической науки. Схожую картину мы наблюдаем, например, и в сфере художественной культуры. «Наив­ное», «душевное», «искреннее искусство сердца» – это великая идея прошлого. В современном художественном пространстве критик и историк искусства – фигуры не менее значимые, чем собственно художник, а интерпретация произведения иску­сства часто более значима, чем сам предмет.

Историография нужна специа­листу историку (в первую очередь, именно ему) поскольку помогает понять, а что он собственно сейчас делает. Историография и создает (задает) историку критический инструмент, частью которого сама является. Это достаточно сложный путь, но кто сказал, что будет легко. «Заниматься наукой» интересно, но сложно. Иначе – халтура, о которой мы еще поговорим.

Другими словами, вот (если вспомнить Фихте) «ясное как Солнце» определение основной задачи историографии: «Историография нужна для того, чтобы история была наукой».

2. Историография и … историография – «две большие разницы».

Другое дело, что трудно согласиться с уважаемыми авторами заметок, когда они говорят о существовании единственно возможного «под­линного историогра­фического исследо­вания». Хотя, не столько открыто говорят, сколько подразумевают наличие такового. Где-то на уровне интенции.

Вспомним банальную вещь о том, что в рамках пространства русскоязычной науки (а мы говорим только о нем, иные пространства обладают своей ярко выраженной спецификой) термин «историография» имеет несколько значений. Любой учебник по историографии начинает с того, что выделяет, по меньшей мере, три значения:

— историография как синоним исторической науки;

— историография как история изучения вопроса;

— историография как история исторической науки.

Это не просто термино­логическая путаница. Все три значения связанны между собой достаточно тесно, хотя и опосредованно. Связь эта объяс­няется вниманием в любом случае, хотя и на различных уровнях, к эволюции различных форм исторического знания и исторического сознания. Но дело в том, что само изучение истории исторической науки (или шире, исторической мысли) на сегодняшний момент тоже далеко от однообразия. Условно его можно представить в качестве многоэтажного дома с множеством квартир, в каждой из которых свои жильцы, свой образ жизни и свои правила. В рамках этого направления можно изучать историю различных институций, связанных с организацией исторического знания (журналы, институты), биографий ученых историков, применяемые ими методы исследования или нарративные практики, положение историков в обществе, культурную специфику значимого поведения ученых как особой социальной группы (в этом случае они, для удобства изучения, уподобляются племени дикарей, изучаемых антропологом в полевых условиях) и многое другое. Это продуктивное многообразие – состояние последних лет. Такова общемировая тенденция развития науки. Каждый исследователь историограф сам формулирует задачи и выбирает адекватные методы, для решения поставленных задач. Критерием оценки в данном случае оказывается то, насколько корректно и продуктивно удалось решить поставленную задачу. Единого образца, шаблона в историографических исследованиях нет и быть не должно. Многообразие исследовательских подходов, их неожиданность и парадоксальность – необходимое условие жизнеспособности и дальнейшего развития историо­графии. Введение новых источников («устного слова») и применение новых методов, за которые ратует А.Г. Еманов не универсальная панацея. Можно написать выдающееся историографическое исследование и на базе давно введенных в научный оборот и, в общем-то, традиционных текстов, что блестяще доказал Х. Уайт и его последователи. «Внимание к уникальному» тоже оправданно не всегда и везде. Известны примеры историографических исследований, когда «внимание к типичному», «серийному», позволило исследователю-историографу получить прекрасные научные результаты. Вполне хорош, как средство историографической работы, и контент-анализ.

Мы вовсе не выступаем в качестве сторонников постмодернистского проекта «истории в осколках». При специальной постановке подобной задачи возможен синтез выводов, полученных в результате применения всех названных (и не названных) подходов историографического исследования. Но написание подобной «синтетической истории исторической науки» требует своих специфических методов. «История науки» в свою очередь выступает в качестве «рамки» для рассмотрения «истории изучения вопроса». Важно знать не только «что говорил тот или иной историк по такому-то вопросу», но и «почему он так говорил», т.е. реконструировать контекст высказывания, в рамках которого оно и приобретает смысл.

При всем этом многообразии целей, методов, источниковой базы и стратегий изложения научное историографическое исследование должно соответствовать одному (только одному) критерию – содержать рациональную рефлексию по поводу собственного исследовательского инструментария. Иначе перед нами может быть хороший, интересный, но не научный текст.

Хотя при этом мы должны помнить, что сам по себе этот критерий тоже историчен. Он изменяется под влиянием целого ряда многообразных факторов.

3. Историография – заповедник для мастодонтов?

В связи с вышеизложенным вызывает сомнения тезис А.Г. Еманова том, чтоисториографическим исследованиемпродуктивно может заниматься только историк, прошедший долгий профессиональный путь и в конце его обратившийся к историографическим сюжетам. По словам А.Г. Еманова, историография должна стать «итогом жизненного пути ученого в науке». От конкретно-исторических штудий через историю культуры – вот продуктивный путь в историографию по мнению названного автора.

Безусловно, в пользу этой позиции можно привести множество аргументов и примеров. Достаточно вспомнить жизненный и профессиональный путь одного из крупнейших российский медиевистов А.Я. Гуревича. Но и здесь важно не впадать в крайности. Маститые профессионалы многие годы «варились» в научной среде, прекрасно освоили правила игры, но это «усвоение» чревато косностью. Кризисный жанр заложен в самой их личности, в их профессионализме. Новое, и это показал не только Т. Кун, пробивает себе дорогу в борьбе со старым (что, правда, вовсе не означает, что новое лучше старого). Другое время требует новых, принципиально новых форм исторических исследований и знаний.

Боясь скороспелых, незрелых выводов и закрывая путь в историографию молодым исследователям («наберись в начале профессионального опыта») мы закрываем путь и новым подходам и методам. Новые подходы связаны с новыми людьми. А если нам нужны эти подходы, то, соответственно …

4. Между практикой и идеалом «… дистанции огромного размера».

Все о чем мы до сих пор говорили имеет отношение к некоему идеалу историографии, к тому, какой историография должна быть. Но, то что реальная историография не соответствует этому идеалу вовсе не повод ее хоронить как науку. И даже не повод говорить о кризисе. В.А. Данилов и А.Г. Еманов абсолютно правы, когда говорят о большем количестве слабых или даже не соответствующих критерию научности работ по историографии. Действительно, во многом в силу названных нами причин и тех причин, которые называют уважаемые авторы, в историографии «халтуру делать» легче, чем в конкретно-исторических исследованиях. В конце концов, кто-то же должен заполнить лакуну бывшей «истории КПСС». И, кстати сказать, эта «халтурная» тенденция сама вполне может, и наверное со временем должна стать предметом научно-исторического исследования. Авторы этих работ решают, и по большей части успешно свои, «вненаучные» задачи (получение степени и т.д.). Но сложнее, намного сложнее, «делать» качественную работу. А такие работы в современной отечественной науке есть. И именно на них, отчасти и в качестве пропаганды и стоит обращать внимание. Их анализировать, разбирать, с ними спорить. Они, по большому счету, определяют образ науки.

5. Кризиса историографии нет!

О каком-то содержательном, или институциональном кризисе отечественной исторической науки можно с определенной долей условности говорить применительно к 90-м гг. ХХ вв. Сегодня отечественная наука вошла во вполне нормальный (не только в куновском, но в общепринятом смысле этого слова) этап своего развития. Нормальный не значит беспроблемный. Сформировались новые подходы центры и школы. Появляются очень интересные научные работы. В том числе и по историографии.

В качестве примера здесь можно назвать, скажем, серию интересных статей А.Н. Дмитриева (на наш взгляд не оцененных еще отечественной историографией), предлагающих по-новому взглянуть на процессы, протекающие в отечественной исторической науке начала ХХ в., через призму концепции «академии­ческого марксизма» и процесса «секуляризации гуманитарного знания», или книгу тюменских историков Т.Н. и С.В. Кондратьевых «Наука «убеждать»», предлагающих принципиально новый взгляд на характер «научных дискуссий» в советской историографии, разворачиваемый на материалах истории советской медиевистики 1930-1950-х гг.

Очень интересной и перспективной представляется традиция изучения истории археологических исследований в России, заложенная А.А. Формозовым.

История советской историо­графии – это на сегодняшний момент, вообще, благодатная непаханая нива, которая ждет своих исследователей. Исследователей оснащенных принципиально новым категориальным аппаратом.

А на стенания о кризисе остается ответить: «Собака лает – караван идет».

И в качестве итога, своего рода вывода:

6. Пусть будет больше историографий, хороших и разных.

Источник