Для чего нужно крещение в христианстве
Цель Крещения – спасти свою душу, спасти себя, если этого желания нет – креститься не надо
После долгих колебаний между нашей языческой верой и православием я решила принять христианство. В храме меня направили на огласительные беседы. Молодой человек, который их вёл, неожиданно для всех присутствующих вдруг начал доказывать, что нам не надо креститься.
После долгих колебаний между нашей языческой верой и православием я решила принять христианство. В храме меня направили на огласительные беседы. Молодой человек, который их вёл, неожиданно для всех присутствующих вдруг начал доказывать, что нам не надо креститься. Он спрашивал: «Зачем вы хотите креститься? Для чего?» Люди отвечали разное. Кто-то говорил, что для здоровья, кто-то – для того, чтобы жить легче стало с Божьей помощью, кто-то надеялся защититься от сглаза и порчи, кто-то хотел совершенствоваться. Но ни один ответ нашего учителя не удовлетворил. Он принялся доказывать, что с такими мыслями креститься не стоит и… ДОКАЗАЛ. Я решила не принимать крещение. И всё же червь сомнения в душе остался. Может, всё-таки надо было? Хотя я до сих пор не знаю правильного ответа на вопрос: «Зачем креститься?» Нам не смогли объяснить этого на беседах. Может, попытаетесь вы?
Раиса.
Дорогая Раиса, получив Ваше письмо, я сразу вспомнила «любимый список крещёных людей» замечательного священника Дмитрия Смирнова: Карл Маркс, Фридрих Энгельс, Адольф Гитлер, Владимир Ленин, Феликс Дзержинский, Лаврентий Берия…
Отец Дмитрий говорит: «Если Вы веруете в Пресвятую Троицу и хотите стать членом Церкви, то надо креститься, потому что это реализуется только через таинство Крещения». Крещение означает новую жизнь, потому что Дух Святой нисходит на человека, – растолковывает священник и очень жёстко формулирует: «Крестить человека, который этого не понимает, всё равно, что крестить неразумное животное. Если крестим малыша, то взрослые должны понимать и воспитывать ребёнка соответствующим образом. Ведь крёстный от лица ребёнка обещает Богу, что этот маленький человечек вырастет христианином».
Поэтому, Раиса, замечательно, что Вы думаете о сути таинства, о том, как оно должно повлиять на Вашу жизнь. И надеюсь, эти размышления приведут Вас в храм.
Но ещё я поняла, кто же на самом деле «виноват» в том, что некоторых людей в якутских храмах отговорили креститься.
Ещё в 2002 году до Якутска дошли кассеты с записями огласительных бесед отца Михаила Зайцева, служившего тогда в Казанском храме г. Нерюнгри. Я спросила его: нельзя ли расшифровать эти плёнки и использовать их для печати? Ведь все, кого отец Михаил огорошивал своим странным для священника заявлением, к концу бесед понимали, что без Бога и Церкви им никак… Но батюшка не благословил. «Понимаешь, – объяснил он, – я никогда не повторяюсь на беседах. Всё зависит от того, кто передо мной сидит, какие люди, насколько они образованны, как настроены, и т.д., и в зависимости от того, как они реагируют на мои слова, я строю свою речь. Никогда нельзя перенимать схему. Без должного наполнения она всё равно не будет работать». Видимо, это и произошло. Схема не сработала.
Но, может, Вам, Раиса, поможет интервью, которое мы записали с отцом Михаилом на эту тему почти десять лет назад.
Не надо креститься?
В таинствах Церкви Бог доводит до человека благодать (особую Божественную силу), которую сами люди не способны стяжать никак иначе – ни молитвой, ни чтением Библии, ни даже великим подвигом, – доводит её как дар, через вещество этого мира: воды Крещения, хлеб и вино Евхаристии, миро Миропомазания. Таинство Крещения как бы раскрывает в человеке эту способность – к принятию даров Святого Духа. Христос говорит: «…Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие: Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше» ( Ин. 3, 5–7 ).
Но многие жалуются, что, принимая таинство Крещения, никакой благодати не чувствуют. А порой вообще ничего не чувствуют, кроме раздражения, как будто человеку что-то очень важное пообещали и не дали. Отчего так происходит? Почему не совершается рождение духовное? Или на самом деле оно происходит, но остаётся незамеченным, и крестившийся только думает, что продолжает жить в прежнем мире, а на самом деле перед ним открывается уже совсем иная реальность? Что требуется от человека, чтобы Крещение стало для него не только внешним, но глубочайшим внутренним событием? На эти вопросы мы попросили ответить священника Михаила ЗАЙЦЕВА.
– Отец Михаил, я слушала Ваши огласительные беседы (т.е. беседы, в которых перед совершением таинства Крещения вступающим в Церковь сообщается христианское вероучение) и была потрясена. Вы в самом начале на разные лады повторяли одну и ту же фразу: «Не надо креститься». Ну это как-то странно от священнослужителя слышать…
– Да, я сразу спрашиваю: «Что подтолкнуло вас к Крещению? Вы себе ответили: для чего я крещусь, зачем это нужно?» Без ответа на этот вопрос креститься не надо. Добра не будет. Крещение – это особый завет с Богом, особые отношения с Ним, которые могут иметь для человека различные последствия: либо мир и благополучие, либо… совершенно обратное.
Вы прекрасно видите, в каком состоянии находится наше общество – падение нравов, попрание морали, деградация и физическая, и интеллектуальная, и духовная, разгул преступности и т.д. Это ещё более ужасно с той точки зрения, что у нас сейчас 70% населения – христиане. И причём, простите, всех их угораздило покреститься в последние десять – двенадцать лет, на которые и приходится это дикое падение человеческое.
Страшная статистика, правда? Толпы пришли ко Христу – и соврали. Толпы солгали Богу! Мы получаем по заслугам, и всё, что вокруг происходит, весьма логично: даже человеку соврать – нехорошо, а уж соврать Богу! Понятно, чем должно кончиться.
– Почему это происходит?
– Из моего опыта, разговоров с людьми, идущими на крещение, могу констатировать, что подавляющее большинство слабо представляет, зачем это нужно и что дальше делать. Более того, цели, с которыми люди принимают крещение, часто противоположны тому, зачем вообще дано человеку это таинство. Большинство идёт вовсе не за тем, что надо искать в Церкви.
– Интересно, что обычно отвечают на Ваш вопрос?
– «Чтоб здоровье было получше», «…Ну, дела финансовые поправить», «Вообще, какая-то жизнь пошла тяжёлая», «Что-то с кем-то не получается», «Ребёночка надо покрестить, чтоб не болел, – не дай Бог, сглазят…» и т.д. и т.п. Вот с этим идти на Крещение не надо. Зачем? Такие вопросы следует решать другим порядком: хочешь здоровья? – иди в поликлинику, ищи хорошего врача; желаешь денег? – лучше работать надо; порча, сглаз – это тоже не из области религии. Очень редко удаётся услышать правильный ответ.
Правильный ответ
– А каков он? Скажите!
– Креститься нужно, чтобы стать христианином, жить так, как Бог учил, душу свою спасти. Может быть, другим на этом пути помочь. Этим исчерпывается цель нашего крещения.
Всё остальное – второстепенно. Будут земные блага, не будут – мы не знаем. Может, наоборот, гораздо хуже станет. Этот вопрос второго порядка. Принципиально то, что нам предстоит умереть, дать отчёт перед Господом о своих делах и получить либо полное счастье в Вечной жизни, либо совершенно полярное.
Цель Крещения – спасти свою душу, спасти себя. Если этого желания нет пока – креститься не надо. Стоит ещё подумать, порассуждать, попробовать прочувствовать.
То есть если человек ищет не Бога, а способ получить блага от Него – не надо креститься, повторять опыт миллионов несчастных людей, которые сами себя обманули (Бога обмануть нельзя). Крестятся, думают, что у них теперь всё хорошо будет, а всё наоборот происходит, потому что соврали Богу, получают соответствующее эхо.
Если человек не ищет личной встречи с Богом, если Бог для него что-то далёкое и непонятное – не надо креститься, рано. Если у вас нет уверенности в том, что ребёнок, которого вы собрались крестить, будет жить хоть в каком-то соприкосновении с этой идеей – «поиск Бога», если вы не готовы своей любовью и примером показать ему путь к Церкви, тоже не надо спешить, ничего хорошего не выйдет.
Вот если я ищу Бога, если я сам хочу быть похожим на Бога (а именно это – цель христианства – обожение!), вот тогда всё замечательно, тогда надо идти креститься и в дальнейшем жить соответствующим образом. Если нет жажды Бога, стремления к Нему, желания жить, исполняя волю Господа, по заповедям Его, креститься не надо – последнее потеряете, жизненная практика показывает.
– Со мной такое было, и только много позднее я поняла, почему жизнь после Крещения на меня так «обрушилась».
Митрополит Антоний Сурожский не устаёт повторять, что в православии (в отличие от язычества) нет магии, которую он определяет как «насилие человеческой воли, человеческого произвола над природой и над другим человеком», что таинство – это не обряд. Таинство церковное – «это непосредственные Божии действия, которые через материю этого мира каким-то образом до нас доносят, доводят какую-то искорку жизни Самого Бога». Но очень важно, что таинство совершается Богом над человеком не без самого человека.
Можно ли сказать, что тех, кто во время Крещения устремляется к Господу, Бог принимает в Свою обитель, подаёт помощь и утешение, а тех, кто рвётся совсем в другом направлении, Он силой не держит, отпускает в те безблагодатные области духа, находясь в которых человек (какие бы материальные блага ни приобрёл) открыт для воздействия на него «духов злобы поднебесной», а значит, несчастен?
– Чувствует человек это или не чувствует, но он открывается новой Божественной реальности, которая отныне будет определять его жизнь до самой смерти и, главное, после.
Я не только из опыта своего могу сказать, об этом говорит Священное Писание: человек, который живёт в мире с Богом, в гармонии с Ним, от многих бед защищён. И так защищён, что никакое зло сквозь эту защиту не пробьётся. Праведники у Бога на особом счету и под особым покровительством. Праведный – тот, кто правды Божией ищет, – не удовлетворения своих эгоистических, земных запросов, а Бога. Вот эти люди, безусловно, под особым покровительством Господа, это касается всех сторон жизни – и физической, и интеллектуальной, и финансовой, и социальной, и политической. Сам Христос учит не заботиться и не говорить «что нам есть? или что пить? или во что одеться?»: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» ( Мф. 6, 31–33 ). Вся история человека показывает, что тогда, когда люди близки с Богом, жизнь нормализуется, когда отношения с Творцом портятся, всё приходит в упадок.
Главное – надо понять: как человек приходит ко Христу, каким и зачем он приходит. Если Бог для него – лишь средство для решения земных проблем, о каком преображении может идти речь?
В руки, сложенные за спиной, не даётся ничего
– Значит, всё дело только в нашей внутренней готовности?
– Не только. Предположим, что человек идеально подготовлен, прошёл институт оглашенных (хотя бы те беседы прослушал, которые сейчас проводятся в храмах), предположим, воцерковился. Какие вопросы он ставит перед собой в качестве приоритетных после крещения? От этого всё зависит.
И ещё такой момент: мы покрестились во имя Духа Святого, но почему Его в нас нет? Тут надо помнить, что мы сотворены по образу и подобию Божиему. Образ есть. Подобия надо достигнуть. Иногда Господь при крещении даёт радость неземную, но она непостоянна, в силу того, что мы ещё во Христе непостоянны.
Всё необходимое в таинстве мы, безусловно, получаем и так или иначе это чувствуем, но стабильным такое состояние становится уже после того, как мы прошли свой личный путь. Да, мне дали всё в дорогу, снарядили всем при крещении. Но потом надо идти, а не сидеть на этих узлах с хорошим снаряжением.
– Мой крестник маленький, когда его крестили, слышал звон колоколов, которого на самом деле не было.
– Да, с такими вещами я не раз сталкивался, когда люди в момент крещения переживали некоторое откровение. Но всё, о чём я знаю, было лишь знамением. Нужен путь. В вере, как бы это помягче сказать, нет иждивенчества. Господь не допускает нас до этого. Благодать даётся тогда, когда она востребована, когда она созидает. Господь даёт в протянутые и жадные руки. В руки, сложенные за спиной, Он ничего не даст. Надо желать и просить, и всё дастся.
– А Вам не кажется, что есть ещё один момент. Я крестилась одна, и это было так таинственно и даже страшно, а вот большинство друзей моих и мама крестились среди большого количества народа – и это до некоторой степени мешает. Нет?
– Конечно, сам чин совершения Крещения очень важен. У нас в Нерюнгри при храме есть группа молодых людей, верующих, которые хотят чуть больше делать, чем просто в храм ходить. И к ним можно отсылать людей невоцерковлённых, только-только вступающих в Церковь. Народ ведь приходит самый разный. Один молодой человек, например, буквально был помешан на инопланетянах. Добрый парень, думающий, ищущий, он через общение с этой группой христиан пришёл к Богу. Или другой – музыкант, серьёзный, здравомыслящий, образованный… Для него стало откровением, как к нему отнеслись его сверстники: они говорили о Христе, об Евангелии, об Истине и пути к Богу, о божественном достоинстве человека, и он это для себя открывал. Они были обыкновенные люди, но он видел в них тот огонь, который в нём самом ещё не зажёгся.
Многие другие (обо всех не расскажешь) не ленились ходить в храм месяц-два, разговаривали с прихожанами, искали суть православия, Христа искали; пусть задавали поначалу совершенно жуткие вопросы, но они их задавали. Причём их никто не торопил с крещением. Ещё говорили: «Ты подожди, подумай хорошо, надо ли тебе это». Когда такие серьёзно подготовленные люди искренно приходили к вере, чувствовали, что Крещение им необходимо, я их крестил по одному, причём литургическим чином, очень рано, в пять утра. Представьте, в храме присутствуют только священник, тот, кто крестится, и его поручители. Горят свечи, мы совершаем литургию, крестим человека, тут же его причащаем – это на всю жизнь.
Конечно, мы не можем крестить всех так, как это в древней Церкви было, когда крещаемый чувствовал, что в данный момент жизни он центр всей общины. Проблема чисто технически трудно решаема при том, сколько людей идёт сегодня в храмы с желанием покреститься. Хорошо, если человек горит во время совершения Таинства, он никаких внешних неудобств даже не заметит, но основная масса рвётся на Крещение не готовой, в состоянии некоторой мечтательности, и этим людям нужно помочь прочувствовать Христа.
Я думаю, что Христос при Крещении рядом с каждым.
– А что бы Вы сказали тем, кто принял Крещение?
– Минимум ты прошёл, дальше многое от тебя зависит. Ты можешь больше узнать о вере, о Христе, о Церкви. Ты можешь больше сделать для себя, для близких, для братьев по духу, для всех людей во славу Божию. А можешь этого не делать – это твой выбор, мы за него ответственности не несём.
В любом случае, Крещение – только начало пути, который состоит из многих-многих шагов, открытий, падений, восстаний. Но это путь преображения, когда мы каждый раз на протяжении какого-то времени открываем в себе всё новые и новые грани богоподобия. Радостно – сознавать, кем я был и как душа обновилась. Это счастье.
Для чего мы крестим детей?
Записки катехизатора
Крестины. Художник: Петр Коровин
Мы не любим богословия
С сожалением нужно признать, что современный человек не любит богословия, а зачастую считает его не имеющим никакого влияния на жизнь и поэтому излишним. Споры о единосущии Отца и Сына, захватившие широкие народные массы в Римской империи IV века, кажутся нам просто фантастическими. В наши дни разговоры на рынке, в бане, в транспорте, к примеру, о пенсии, зарплатах, ценах на продукты и бензин обязательно найдут сочувствие и поддержку окружающих. Но разговор в той же среде о догматах трудно даже представить. Догмат в представлении современного человека – это такая архаика, о которой сегодня странно и упоминать.
Печально, что равнодушие к богословским вопросам во многом свойственно и людям церковным. Как-то мне пришлось подменять на катехизаторских курсах преподавателя по истории Русской Церкви. Одна из учащихся впоследствии сетовала «в кулуарах»: «Андрей Александрович везде догматику найдет!» Конечно, причиной недовольства здесь послужила и моя недостаточная подготовка по исторической дисциплине. Но и факт недовольства самим наличием богословских вопросов в этом случае показателен.
Как ни странно, подобную незаинтересованность в догматике можно заметить и на более высоких уровнях. Два с лишним года назад в Москве Отдел религиозного образования и катехизации провел 25 различных секций в рамках Рождественских чтений. Из них 24 были посвящены преподаванию основ православной культуры в школе и лишь одна – катехизации. Интересно и то, что на самих собраниях катехизаторов со всей России почти все внимание падает на методики катехизации. Подразумевается, что содержание огласительных и просветительских бесед является для всех общим местом, что на самом деле не всегда соответствует реальности.
При всем этом даже если какие-либо богословские дискуссии, что называется, паче чаяния разрывают узор идущих почти сплошняком докладов, то они не получают поддержку участников и особенно – ведущих мероприятия (регламент!).
Если же говорить о простом народе, то в его среде невосприимчивость даже к элементарным вопросам веры доходит порой до какого-то запредельного уровня.
Для чего мы крестим детей?
В один из выходных было много крестин. Родители и крестные десяти или пятнадцати младенцев заполнили помещение воскресной школы. Кто-то сидит, кто-то за недостатком места слушает стоя. Задаю обычный вопрос:
– Скажите, пожалуйста, для чего мы крестим детей?
– Хорошо. Давайте я вам помогу, а вы дополните, если я что-то забуду: «потому что наши предки были православными», «чтобы у ребенка был Ангел-Хранитель», «чтобы Бог его защищал от всех бед», «от сглаза и от порчи», «чтобы он не болел», «чтобы можно было помянуть о здравии», ну и, коротко говоря, «чтобы у него все в жизни было хорошо».
Окидываю взглядом слушающих. Всеобщее одобрение! Кто-то улыбается, кто-то радостно кивает. Осторожно интересуюсь:
– Может быть, я что-то забыл? Может, кто-то хочет дополнить?
На лицах – тревога и недоумение. После небольшой паузы стоящая по правую руку от меня женщина твердо заявляет:
– Да нет, вы все перечислили.
«Попы на “гелендвагенах”»
Сколько бы мы ни говорили, что человек в Церкви должен искать не человека, а Бога, человек, даже когда он ищет Бога, приходит к Нему чаще всего через человека. Но здесь ситуации бывают самые разнообразные, и если кто-то соблазняется служителями Церкви, то причина этого соблазна может быть реальной, а может – вполне надуманной, основанной лишь на желании человека соблазниться. Одна из любимых тем для соблазна – священнические автомобили. Сам я, переболев подобными темами в свое время, давно к ней равнодушен. Если священник деятельный, любящий свое служение и людей, искренне стремящийся послужить Церкви, то, по мне, пусть он хоть на вертолете летает. Но многие мыслят иначе.
На одной из огласительных бесед крестный очень живо отзывался на мою речь, но при этом, не в силах удержаться от комментариев, периодически прерывал говорящего, явно стараясь показать себя осведомленным в церковных вопросах. Но комментарии его имели по большей части негативный характер. То ли он не так давно вернулся из поездки в Санкт-Петербург, то ли жил там, но говорил почему-то исключительно о питерских храмах:
– Вот раньше: зайдешь в храм и чувствуешь что-то особенное, что это действительно святое место. Сейчас в храмах такого нет. Зашел я в Казанский – и как будто где-то в магазине или на вокзале.
Пытаюсь воздействовать на собеседника наводящими вопросами:
– А вы уверены, что в вашем ощущении виноваты храмы? А может быть, причина в том, что изменилось что-то в вашей душе?
Мой собеседник несгибаем:
– Да нет, что там изменилось?! Конечно, что-то с храмами. Благодать уходит.
Мой собеседник несгибаем: «В душе у меня что-то изменилось?! Да нет! Это с храмами что-то не так…»
Ссылаюсь на святых отцов, вспоминаю кусочек зеркала, попавший Каю в глаз. Никакого эффекта.
Продолжаю беседу. Наш крестный внезапно от храмов перекидывается на духовенство:
– Священники уже совсем стыд потеряли. Вот в Исаакиевском соборе батюшка прямо на глазах у всех выходит из храма, садится в «Гелендваген» и уезжает.
К автомобилям я равнодушен с юности, поэтому переспрашиваю:
– А что такое «Гелендваген»?
Мой собеседник растерян. Он не мог представить, что существуют мужчины, которые не знают ответа на такой простой вопрос.
– «Мерседес»… – пожав плечами, отвечает он.
Столь однобокий разговор о храмах и священниках меня начинает утомлять. Поэтому решаюсь прибегнуть к рассуждению «от противного»:
– А вы считаете, что если бы батюшка ездил на телеге, то все прямо побежали бы в храм?
Мама ребеночка от неожиданности расхохоталась, а мой оппонент смутился и насупился, но больше беседу не прерывал.
В этом споре я остался вроде как победителем, но все же проблема существует. Для многих дорогие автомобили священников остаются соблазном. Не случайно ведь, к примеру, владыка Пантелеимон (Шатов) до недавнего времени ездил на «Волге». А покойный наместник монастыря Оптина Пустынь архимандрит Венедикт (Пеньков) большую часть своего наместничества проездил на трехдверной «Ниве». Думаю, что он-то как раз при желании мог позволить себе и вертолет. Но при этом не приобрел для своих поездок даже иномарку. «Народ соблазняется», – был его основной аргумент. Лишь в последние годы наместник Оптиной пересел на другую «Ниву», но только «Шевроле».
Такое заботливое отношение к пастве вызывает уважение, но для меня остаются вопросы: насколько важна марка автомобиля, на котором передвигается священник, и правда ли, что дорогие авто батюшек являются серьезной преградой для приходящих в храм? Из своего опыта я сделал вывод, что в большинстве случаев тема иномарок – это лишь повод для самооправдания тех, кто просто не желает жить церковной жизнью.
«Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется»
Один знакомый священник рассказал мне следующую историю. Пришли к нему как-то раз на катехизаторскую беседу две взрослые женщины. То, что они по-разному воспринимали слова батюшки, можно было увидеть невооруженным глазом. Одна была вся слух, вся внимание. Казалось, не только ум, но и сердце ее влагались в речь говорящего, как в слова самой искренней молитвы. Слушательница не сводила с него глаз, смотрела в рот, мимикой, жестами, киванием главы, всем своим видом показывала самое живое сочувствие христианским истинам веры и жизни. Чувство радости разрасталось в душе проповедника. Семя благовестия явно ложилось в самую благоприятную почву.
Противоположную картину являл собой вид другой слушательницы. С каким-то несколько смущенным, но в большей степени равнодушным видом слушала она православного пастыря. Смотрела больше по сторонам или в пол. Казалось, что единственное ее желание в настоящий момент – дождаться окончания беседы и вернуться к привычным делам и разговорам.
Закончил батюшка, как обычно, подробным рассказом о необходимости Исповеди и Причастия, а также – о подготовке к этим Таинствам.
Каково же было удивление священника, когда в скором времени его равнодушная слушательница пришла к нему с дополнительными вопросами, после чего подготовилась и приступила к таинствам Исповеди и Причастия. Впоследствии она стала постоянной прихожанкой храма. Удивление иерея усугубилось тем, что другую – восторженную – слушательницу он больше так и не увидел.