Для чего нужны летописи
Как и зачем писались древнерусские летописи, и почему в них много расхождений
Обыватель, может, немного удивится, но работа историка, занимающегося изучением Руси века так до XIV-XV, а то и XVI-го, основана на тщательном анализе летописей. Чего-чего, а их у нас всегда было много! Только известных и доступных широкой публике летописных документов (ограничено доступных) насчитывается, по меньшей мере, 5000, писавшихся в разное время и разными авторами. Некоторые из них пересекаются друг с другом, некоторые дают совершенно непонятную и отчужденную информацию, но факт остается фактом – летописание на Руси было делом обыденным, и, чего греха таить, политизированным!
Зачем были нужны летописи
Грубо говоря, летописный свод представляет собой перечисление событий, происходивших в то или иное «лето» (год). Какие-то из них описаны подробно, другие упомянуты вскользь, но суть у них у всех одна. И вот что интересно – разные летописцы по-разному оценивают деятельность одних и тех же правителей. Взять, например, Ивана III (1462-1505). От свода к своду он предстает:
И так можно сказать почти про всех князей, которые правили нашим государством в то или иное время.
Впрочем, мирные цели летописание тоже преследовало. Одна из его задач – передача потомкам ценного опыта о том, как можно и нельзя поступать, как преодолевать конфликты, как бороться за урожай в плохие годы и пр. Описывалось ведь все начиная страшными битвами, заканчивая климатическими условиями того или иного периода. Скажем так, они сочетали в себе орудие политической борьбы, и средство наставления и поучения потомков.
Как и кем создавались летописи
В 99% случаев почетная обязанность летописания возлагалась на монастыри. Не на какого-то конкретного монаха или послушника, а в целом на монастырь без точной адресации «княжеского заказа». Достоверно не известно, но, скорее всего, представители черного духовенства не могли взять на себя смелость самостоятельно начать ту или иную летопись – все это делалось с княжеского повеления и дозволения.
Как только монастырь получал указ на летописание, настоятель проводил отбор «кандидатов» в летописцы. Личности мы их плохо знаем, даже супер-известного с точки зрения историков Нестора, автора «Повести Временных Лет», но качества должны были быть приблизительно такими:
После передачи настоятелем летописного послушания монаху, тот сразу же приступал к работе, и не заканчивал ее до самой своей смерти. Это было бремя, хоть и почетное, но очень ответственное, требующее одной постоянной руки.
Впрочем, иногда монахи допускали небрежность в работе, и отчасти портили исторические документы. На страницах многих летописей видны кляксы, изредка попадаются даже отпечатки кошачьих лап!
Русское летописание и Страшный суд («Cовестные книги» Древней Руси)
Смысл человеческой жизни, таким образом, сводится к стяжанию Духа Святаго, добродетели и искуплению грехов. По тому, как прожита временная жизнь, определяется пребывание души в вечной жизни.
О конце мира и Страшном суде мы знаем из «Апокалипсиса» или «Откровения» Иоанна Богослова. Центральный эпизод, увиденный и описанный ап. Иоанном Богословом, для нашей темы является ключевым: «И видехъ престоль великъ белъ (белый) и Седящего на немъ, ему же отъ лица бежа небо и земля (от лица Которого бежали небо и земля), и место не обретеся имъ (и места не нашлось им). И видехъ мертвеца (мертвых) малыа и великия стояща предъ Богомъ, и книги разгнушася (и книги раскрылись), и ина (другая) книга отверзеся (открылась), яже есть животная (которая является книгой жизни), и судъ приаша мертвецы отъ написанныхъ въ книгахъ по деломъ ихъ (и судимы были мертвые по написанному в книгах о делах их)» (Гл. 20; 11-12)
О каких книгах, имеющих записи о делах христиан ведется речь? Ни один из богословов, толковавших это место, не объясняет этого. Что же касается особой («иной») «книги жизни», то ее назначение объясняет Апокалипсис: в нее вписаны души праведных, удостоенных вечной жизни на небесах: «И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное» (Гл. 20: 15). То есть, на Страшном суде присутствуют два разных типа книг: в одни внесены земные деяния христиан, по ним и будет вершиться суд. Поскольку о них говорится во множественном числе, то надо понимать, их несколько, может быть, даже много. А в другую едниственную книгу жизни, заносятся души, заслужившие вечное пребывание на небесах.
В одном из тропарей, читаемых во время службы на первой неделе Великого поста (перед Пасхой), говорится: «На Страшном судилищи без оглагольников (обличителей) обличаюся, без свидетелей осуждаюся; книги бо совестные разгибаются и дела сокровенные открываются«.
И в «Откровении» Иоанна Богослова, и в «Изборнике» 1076, и в тропаре о «совестных книгах» сообщается во множественном числе. Но ведь и летописи велись во многих местах многими летописцами и сохранились они в достаточном количестве. Так не на «Апокалипсис» ли и на великопостный тропарь ориентировались монахи «труждаясь в делах летописания и поминая лета вечныя», к которым отходили после временных? [6]
Кому писал князь Владимир Мономах?
Хорошо известно так называемое «письмо» князя Владимира Мономаха Олегу Святославличу, князю Черниговскому, представляющее собой заключительную часть трехсоставного «Поучения детям», И хотя в самом послании Мономаха черниговский князь не назван ни разу по имени, ни у кого из исследователей не вызывает сомнения адресат, поскольку Мономах обращается к убийце своего сына Изяслава, коим и был Олег Святослвич.
Почему же обращение Владимира Мономаха не персонифицировано, хотя адресат легко угадывается? И почему сочинение Мономаха сохранилось в одном единственном списке? И почему оно было включено именно в «Повесть временных лет», когда Мономах стал уже великим князем Киевским? [2]
Попытаемся разобраться в этих вопросах, для чего нам необходимо понять суть написанного самим Мономахом.
«А ежели начнешь каяться Богу, и ко мне добр сердцем станешь. то и наши сердца обратишь к себе, и лучше будем жить, чем и прежде: я тебе не враг и не мститель. Не хотел ибо крови твоей видеть. но не дай мне Бог видеть кровь ни от руки твоей, ни по повелению твоему, ни кого-нибудь из братьев. Если же лгу, то Бог мне Судья и крест честной. Не хочу я лиха, но добра хочу братьям и Русской земле. Если же кто из вас не хочет добра, ни мира хрестианам, да не будет и его душе от Бога дано мир увидеть на том свете.
Не по нужде тебе говорю. но (потому что) душа мне своя лучше всего света сего. На Страшном суде без обвинителей обличаюсь и прочее» (с. 160).
Первой фразой известного уже нам тропаря, напоминающего о Страшном суде, закончивается в Лаврентьевском летописном своде «Послание» Владимира Мономаха.
Почему именно ми? Названный Владимиром, а во крещении Василием, в честь его деда, крестившего в 988 г. Русь, Владимир Мономах с детства проникся духовной благодатью, а с юности возымел трепетный страх перед Страшным судом.
Будучи наездом в Киеве еще во время княжения в нем отца Всеволода Ярославича (1078-1093) или двоюродного брата Святополка Изяславича (1093-1113), Владимир оставил на крещатом столбе в Софии Киевской с южной стороны на предназначавшейся для мужской части княжеской семьи половине хоров характерную именно для него надпись крупными буквами: «Господи, помози (помоги) рабу своему Володимиру на мънога лета и (дай) прощение грехамъ на Судинь (день)» [8]
Очевидно, что жизнь свою Владимир Мономах строил по христианским заповедям, помятуя о смерти и Судном дне, на котором ожидал воздаяния по делам своим. Потому и каялся он в «Поучении» перед братьями своими и их призывал к покаянию; потому и внес в «Поучение» перечень деяний своих: прежде всего, походов на врагов.
И сформировалось его «Поучение» не сразу, а уже в преклонном возрасте, когда он все больше задумывался над завершающемся жизненном пути, по его образному выражению, уже «на санях сидя» (на санях в Древней Руси отправляли в последний путь покойника).
И в летопись сочинение Мономаха попало не случайно. Писал он его не для широкой публики. И предназначалось оно не столько Олегу Святославичу, сколько Высшему Судье на Страшном суде, пред которым сам без обличителей обличался Мономах. И перечисляя свои деяния надеялся, что по ним его и судить будут, или, во всяком случае, и его оправдательное слово зачтется.
Но и летопись имела направленность на Страшный суд, будучи «совестной книгой» человеческих деяний. Совпала конечная цель двух сочинений, поэтому, думается, и было включено «Поучение» в переработанную в Выдубицком княжем монастыре «Повесть временных лет», произошло это, нужно полагать, не без ведома или даже просьбы самого Владимира Мономаха, поскольку он являлся ктитором (покровителем) Выдубицкого монастыря, основанного его отцом Всеволодом Яроославичем.
«Поучение» отдельно не переписывалось и не читалось. Сохранился его единственный экземпляр в составе Лаврентьевского летописного свода. Для самообличения и покаяния пред Высшим Судьею этого было вполне достаточно. Единожды начертанное Слово бесследно не исчезает.
На что обращали внимание летописи?
Но чаще всего отмечаемые летописцами знамения предвещали «злые» события: засуху, голод, мор, нашествие врагов ит.д.
В грядущих же во след знамениям событиях летописцы угадывали Провиденье Господне и пытались объяснить его смысл: «Се же бысть за грехы наша, яко умножися греси наши и неправды. Се же наведе на ны (нас) Богъ, веля нам имети покаяние и всътягнутися от греха, и от зависти и от прочих злыхъ делъ неприязнинъ»(С.91).
Можно ли было хотя бы приблизительно предположить, когда они наступят?
Когда же настанет Суден день?
Изведены они были Богом в наказание погрязшим в грехах народам: «. За умноженье безаконий нашихъ попусти Богъ поганыя, не акы милуя ихъ, но насъ кажа (наказывая), да быхомъ встягнулися отъ злыхъ делъ. И сими казньми казнить насъ Богъ, нахоженьемъ поганыхъ, се бо есть батогъ Его, да негли встягнувшеся. отъ пути своего злаго. «- замечает Лаврентьевская летопись под 1237 годом о походе Батыя на Русь. [20]
В одной из них после указанной даты, т.е. после 7000(1492) г. имеется очень важное для рассматриваемого нами вопроса заключение:»Зде страхъ, зде скорбь, аки в распятии Христове сей кругъ бысть, сие лето и на конецъ явися, въ неже чаемь и всемирное Твое пришествие.» [21]
В одной из рукописей ХIV в. он обнаружил пасхальную таблицу с не характерными для пасхальных таблиц, но близкими к летописям, записями под тем или иным годом. Выразив буквенные обозначения лет цифрами, он получил следующий ряд известий:
Въ лето 6805. Въ лето 6806. Дмитрии родися. Въ лето 6807. Въ лето 6808. Въ лето 6809.6810. Борис преставися князь.
Въ лето 6811. Талая зима.
Въ лето 6812. Андреи князь преставися.
Въ лето 6813. 6814. 6815. 6816. 6817. 6818. 6819.
Въ лето 6820. Тохта умре.
Въ лето 6821. Избякъ седе.
Въ лето 6823. Торжекъ взятъ. 6824. На Ловоти стояли. 6825. Кавадеево. Въ лето 6826. Михаило убитъ.
Въ лето 6827. Дорого морь.
Въ лето 6828. 6829. Солнце погибло.
Въ лето 6830. 6831. Дмитрий селъ.
Сходство этих записей с погодными летописными очевидна:
Въ лето 6525. Ярославъ иде къ Берестию; и заложена бысть Святая София Кыеве.
Въ лето 6526. Въ лето 6527.
Въ лето 6528. Родися Володимиръ сынъ у Ярослава.
Въ лето 6529. Победи Ярославъ Брячислава.
Въ лето 6530. Въ лето 6531. Въ лето 6532. Въ лето 6533. Въ лето 6534. Въ лето 6535. Въ лето 6536. Знамение змиево на небеси явися. [23]
Когда в 1453 г. пал под натиском турок Константинополь, оплот православия, столица славной былым могуществом Византии, то о скором конце мира заговорили, как теперь уже о само собой разумевшемся событии.Правда, в Новгороде, а затем и в Москве появились сторонники иной точки зрения, представители «ереси жидовствующих», сомневавшихся как в Божественной сути Христа, так и в верности расчетов его Второго пришествия. О сильном брожении умов в конце ХV в. писал тогда Иосиф Волоцкий:»Ныне же и в домехъ, и на путехъ (в дороге), и на тържищахъ (рынках) иноци и мирьстии (иноки и миряне) и вси сомняться, вси о вере пытают» [27]
Московский летописный свод конца ХV в. стал основой царского летописания ХVI в. [36]
Обращает на себя внимание, что летописание ХV в. носит не местный, а общерусский характер. Судьба всей Русской земли беспокоит христианина-летописца, а не только отдельно взятого родного княжества.
Общее испытание, как известно, объединяет.
Например, уже в самом начале «Повести временных лет» (в ее еще не имеющей погодной разбивки, если так можно выразиться, «доисторической части») помещено широко известное предание о хазарской дани.
Эта соотнесенность вечного и временного отражена не только в ежегодно повторяющихся праздниках православного календаря, но и постоянно ощущается в ходе литургии, заключающей в себе «символические указания на целую жизнь Господа Иисуса Христа» [39] в каждом действии священника.
Христианский праздник не просто воспринимается как память о каком-то событии священной истории, но само событие переживается молящимися в момент церковной службы (вот почему службам присущи глагольные формы настоящего времени), воспроизводящей его здесь и ныне. [40]
Вот почему «ветхозаветные и новозаветные события занимают совершенно особое место в системе времени средневекового сознания. Хотя они относятся к прошлому, но в каком-то отношении они одновременно являются и фактами настоящего
События священной истории придают смысл событиям, совершающимся в настоящем, они объясняют состояние вселенной и положение человечества относительно Бога». [42]
Цитаты из Нового Завета использовались в основном в произведениях, затрагивающих вопросы веры и церковной жизни: крещение княгини Ольги, диалог Философа и князя Владимира («Речь Философа»), крещение Руси, установление церковных праздников Преображения и Успения, похвалы князю и т.д.
Ветхозаветные события выступают прообразами новозаветных и несут в себе пророчества о них.
Библия открывается книгой «Бытие», повествующей о шести днях творения, грехопадения Адама и Евы, познанием людьми добра и зла, расселением их по всему лицу земли после потопа и т.д.
Библия завершается «откровением» Иоанна Богослова о Страшном суде.
«Речь Философа» завершается описанием «запоны» (видимо, холста) с впечатляющей картиной Страшного суда и страданием грешников в аду.
Совершенно очевидна соотнесенность повествования «Повести временных лет» и Библии. Точнее, многих составляющих ее книг, поскольку полный перевод Библии на Руси был осуществлен к 1499 г. Древнерусским летописцам были хорошо известны книги Бытие, Исход, Левит, Второзаконие, 1-4 книги Царств, Иова, Псалтырь (когда-то по ней учились читать), Притчи Соломоновы, Екклезиаст, Песнь песней, Иисус Сирахов, Пророки и т.д. Конечно же, все четыре Евангелия и, несомненно, Апокалипсис. [44]
Соотнесенность летописей и Библии заключается в осмыслении исторического процесса. Была мировая история и история избранного народа. «Повесть временных лет» включила историю Древней Руси в мировую, поведала о появлении «новых людей» (так называли христиан) и о начальной истории православной Руси в новозаветный период.
Промыслом Божьим и свободой выбора веры князем Владимиром объясняет Иларион приход христианства на Русь.
Монах Киево-Печерского монастыря Нестор разделял эти взгляды. Он описал испытание вер князем Владимиром и выбор среди них христианства.
Но если в Ветхом Завете рассматривается постулат избранничества иудеев, то «Повесть временных лет» говорит о равенстве всех народов, принявших веру Христову.
Уже происхождение его от «свободного» отца (князя Святослава) и «рабыни» матери (его мать Малуша, как свидетельствует летопись, была ключницей у книгини Ольги) в исторической ретроспекции «роднит» с библейским Измаилом, сыном Авраама и египтянки Агари, служанки Сарры.
Не ведала она, как Господь свидетельствовал об Измаиле: «От сына рабыни Я произведу великий народ» (Быт.21;13,18). И произошли от него двенадцать князей племен их: «. вот имена сынов Измаиловых, имена их по родословию их: первенец Измаилов Наваиоф, за ним Кедар, Адбеел, Мивсам, Мишма, Дума, Масса, Хадар, Фема, Иетур, Нафиш и Кедма. Сии суть сыны Измаиловы, и сии имена их, в селениях их, в кочевьях их»(Быт.25;13-16).
Аналогичным образом поступает князь Владимир: «Володимер видев церковь свершену, вшед в ню и помолися Богу, глаголя: «Господи, Боже. Призри на церковь Твою си, юже создах, недостойный рабъ Твой, въ имя рожьшая Тя Матере,Приснодевыя Богородица. Аже кто помолиться въ церкви сей, то услыши молитву его молитвы ради Пречистыя Богородица»(С.55).
А затем оба устраивают «праздник велик», длящийся по восемь дней:
Бегство Игоря Святославича (внука упомянутого выше Олега Святославича) из половецкого плена в 1185 г. обусловлено заступничеством Божиим после его раскаяния [53] : «Не оставить бо Господь праведнаго в руку грешничю, очи бо Господни на боящаяся Его, а уши Его в молитву ихъ. Гониша бо по нем и не обретом его, якоже и Саоулъ гони Давида но Богъ избави и. Тако и сего Богъ избави из руку поганыхъ» [54]
Христиане Западной Европы в ХII-ХIII вв. также остро ощущали «тень будущего». Западные хронисты начинали изложение истории с пересказа книги «Бытие» и включали повествование о своем времени в мировую историю. Но чтобы смысл истории был однозначно понятен, они не ограничивали свое изложение описанием современных им событий и завершали картиной Страшного суда. Так поступали Оттон Фрейзингенский в середине ХII в., а спустя столетие Винцент из Бове в «Зерцале истории». [70] Пророчества воспринимались как реальность. Между настоящим и будущим существует не только прямая связь, но и прямая зависимость. Острее всего эту связь ощущали люди средневековья.
Наступил и прошел «роковой» 1492 г., но ожидаемый конец Света не настал. Нужно было найти объяснения этому обстоятельству, и они нашлись. Не на семь тысячелетий бытия мира, прообразом которых были семь дней творения, следовало ориентироваться. В пророчествах и объясняющей их святоотеческой литератруре говорилось о предшествующих всеобщему концу трех христианских царствах, последовательно сменяющих друг друга.
Первым царством было Римское. В нем родился Христос, в нем зародилось и крепло христианство, в нем при Константине Великом (306-337) стало государственной религией. Но при Юлиане Отступнике (361-363) христианство вновь оказалось в гонении.
Однако, в 1437-1439 гг. на Ферраро-Флорентийском соборе была предпринята попытка унией вновь воссоединить две церкви. Русские восприняли согласие Константинополя как его отпад от истинной веры. Впервые великий князь Московский Василий Васильевич употребил свою сакральную (от Бога) власть, назвал еритиком и низложил русского митрополита из греков Исидора, принимавшего участие в Флорентийском соборе и подписавшего, вопреки мнению московских людей, его решение. Русская митрополия добилась автокефалии и права самим избирать себе митрополита, а не принимать назначенного Константинополем.
Падение в 1453 г. при последнем византийском императоре Константине ХI Палеологе (1449-1453) Константинополя было воспринято русскими как наказание Божье грекам за отступничество от истины, Так погибло второе христианское царство.
Всплеск летописания произошел во времена Ивана Грозного, ожидавшего Второго пришествия Спасителя в годы своего правления. Но Страшный суд и тогда не наступил. [74]
Летописи стали сходить со своей центральной сцены на переферийную, но не утратили своего основного значения, о чем свидетельствуют их еще длительное бытование в старообрядческой среде.
* Конечно же в XV в., летописание не исчезло вообще, оно еще велось на окраинах Русского государства, но в монастырях, где возникло в XI-XII вв. прекратилось совсем (и для нас этот факт весьма знаменателен), а в центре, в Москве, стало мирским (т.е. светским).
[1] Корень «весть» сохранился в своем первоначальном смысле и в ныне употребляемых словах «вести», «известия», «ведущий», «ведающий» и даже «совесть», которое обреате значение «согласно пониманию, знанию».
[2] Вопрос о месте и времени включения «Поучения» в «Повесть временных лет», написанную монахом Киево-Печерского монастыря Нестором около 1113 г., до сих пор остаестя нерешенным. «Поучение» дошло до нас в составе «Лаврентьевского летописного свода» (1377 г.); который сохранил, по мнению А.А. Шахматова, поддержанному с некоторыми уточнениями большинством ученых. вторую редакцию «ПВЛ», составленную около 1116 г. игуменом Выдубицкого монастыря Сильвестром. Третья редакция, завершенная около 1118 г. опять в Киево-Печерском монастыре, сохранилась в «Ипатьевском летописном своде» (начало XV в.).(См.: Шахматов А.А. Повесть временных лет.-С.1-ХХ.) До сих пор остается непонятным, как «Поучение», написанное, как полагают, в 1117 г., попало во вторую редакцию «ПВЛ», составленную в 1116 г., причем помещено под 1096 г., т.е. отнесено ко времени написания самого «Письма» Олегу Святославичу.
[6] Ср. из «Беседы трех святителей»: Вопрос. «Что высота небесная и широта земная и глубина морская? Тол. Отец и Сынъ и Святый Духъ».(Памятники отреченной русской литературы, собраны и изданы Н.Тихонравовым.Т.2.-М.,1864.-С.436).
ЛЕ́ТОПИСИ
Том 17. Москва, 2010, стр. 347-350
Скопировать библиографическую ссылку:
ЛЕ́ТОПИСИ, историч. сочинения 10–18 вв., в которых повествование велось по годам (по «летам»; отсюда назв.) и сопровождалось хронографическими, часто календарными датами, а иногда и указанием на часы, когда происходило событие. Л. существовали в ряде европ. стран, однако широкое распространение получили гл. обр. в Др.-рус. гос-ве, рус. землях и княжествах, Рус. гос-ве, а также Вел. кн-ве Литовском. По видовым признакам они близки зап.-европ. анналам и хроникам. В Др.-рус. гос-ве Л. могли называть не только точно датированные записи о происходившем, но и расположенные в хронологич. порядке описания деяний без разбивки на годовые статьи. Большинство Л., представляющих собой своды предшествующих текстов, помимо погодных записей, включают документы (междунар. договоры, частные и публичные акты), самостоят. лит. произведения («повести», «слова», жития и др. агиографич. материалы, сказания) или их фрагменты, а также записи текстов фольклорного происхождения. Каждую Л. или летописный свод принято рассматривать как самостоят. цельное лит. произведение, имеющее свой замысел, а также структуру и идейную направленность. Гл. внимание в Л. обычно уделяется правителям, т. к. от них, по ср.-век. представлениям, зависели изменения в историч. развитии, окружению правителей, церковным иерархам, войнам и конфликтам; в Л. содержится немного сведений о широких слоях населения, развитии культуры, совсем нет непосредственных сведений об экономич. отношениях. Составлялись Л. обычно при дворах князей, церковных иерархов, в монастырях. Сохранилось св. 1000 списков Л., относящихся к 13–18 вв., древнейшими являются пергаменные «Летописец вскоре патриарха Никифора» с ростовскими известиями (последняя четв. 13 в.), Новгородская первая летопись старшего извода (редакции) (Синодальный список, 2-я пол. 13 в., 2-я четв. 14 в.), Лаврентьевская летопись (1377), а также написанная на бумаге Ипатьевская летопись (1420-е гг.). Более ранние летописные своды реконструируются исследователями на основе анализа сохранившихся памятников. Летописные тексты классифицируются по видам, редакциям, изводам; получили условные названия (в зависимости от происхождения, принадлежности тем или иным лицам; по местам хранения) – Лаврентьевская, Ипатьевская, Никоновская, Ермолинская, Львовская, Типографская и др. Если неск. Л. носят одинаковые названия, к ним добавляется условный номер (Новгородские 1–5-я, Софийские 1-я и 2-я, Псковские 1–3-я), причём нумерация связана не со временем их создания, а либо с последовательностью публикации, либо с др. обстоятельствами.
Для чего нужны летописи
Летописи, исторические произведения XI-XVII вв., в которых повествование велось по годам. Рассказ о событиях каждого года в летописях обычно начинался словами: “в лето” — отсюда название — летопись. Слова “летопись” и “летописец” равнозначащи, но летописцем мог называться также и составитель такого произведения. Летописи — важнейшие исторические источники, самые значительные памятники общественной мысли и культуры Древней Руси. Обычно в летописи излагалась русская история от ее начала, иногда летописи открывались библейской историей и продолжались античной, византийской и русской. Летописи играли важную роль в идеологическом обосновании княжеской власти в Древней Руси и пропаганде единства русских земель. Летописи содержат значительный материал о происхождении восточных славян, о их государственной власти, о политических взаимоотношениях восточных славян между собой и с др. народами и странами.
Характерной чертой летописи является вера летописцев во вмешательство божественных сил. Новые летописи составлялись обычно как своды предшествующих летописей и различных материалов (исторических повестей, житий, посланий и пр.) и заключались записями о современных летописцу событиях. Литературные произведения вместе с тем использовались в летописях в качестве источников. Предания, былины, договоры, законодательные акты, документы княжеских и церковных архивов также вплетались летописцем в ткань повествования. Переписывая включаемые в летопись материалы, он стремился создать единое повествование, подчиняя его исторической концепции, соответствовавшей интересам того политического центра, где он писал (двор князя, канцелярия митрополита, епископа, монастыря, посадничья изба и т.п.). Однако наряду с официальной идеологией в летописях отображались взгляды их непосредственных составителей. Летописи свидетельствуют о высоком патриотическом сознании русского народа в XI-XVII вв. Составлению летописей придавалось большое значение, к ним обращались в политических спорах, при дипломатических переговорах. Мастерство исторического повествования достигло в них высокого совершенства. Списков летописей дошло не менее 1500. В их составе сохранились многие произведения древнерусской литературы: “Поучение” Владимира Мономаха, “Сказание о Мамаевом побоище”, “Хождение за три моря” Афанасия Никитина и др. Древние летописи XI-XII вв. сохранились только в позднейших списках. Древнейший список летописей с датой — краткий летописец Константинопольского патр. Никифора, дополненный русскими статьями до 1278, содержащийся в Новгородской кормчей 1280. Наиболее известный из ранних летописных сводов, дошедший до нашего времени, — “Повесть временных лет”. Ее создателем считают Нестора — монаха Печерского монастыря в Киеве, написавшего свой труд около 1113 года.
В Киеве в XII веке летописание велось в Киево-Печерском и Выдубицком Михайловском монастырях, а также при княжеском дворе. Галицко-волынское летописание в XII в. сосредоточивается при дворах галицко-волынских князей и епископов. Южнорусское летописание сохранилось в Ипатьевской летописи, которая состоит из “Повести временных лет”, продолженной в основном киевскими известиями (кончая 1200), и Галицко-Волынской летописи (кончая 1289-92). Во Владимиро-Суздальской земле главными центрами летописания были Владимир, Суздаль, Ростов и Переяславль. Памятником этого летописания является Лаврентьевская летопись, которая начинается “Повестью временных лет”, продолженной владимиро-суздальскими известиями до 1305, а также Летописец Переяславля-Суздальского (изд. 1851) и Радзивилловская летопись, украшенная большим количеством рисунков. Большое развитие получило летописание в Новгороде при дворе архиепископа, при монастырях и церквах.
Новые явления в летописании отмечаются в XV в., когда складывалось Русское государство с центром в Москве. Политика московских вел. князей нашла свое отражение в общерусских летописных сводах. О первом московском общерусском своде дают представление Троицкая летопись н. XV в. (исчезла при пожаре 1812) и Симеоновская летопись в списке XVI в. Троицкая летопись кончается 1409. Для составления ее были привлечены разнообразные источники: новгородские, тверские, псковские, смоленские и др. Происхождение и политическая направленность этой летописи подчеркиваются преобладанием московских известий и общей благоприятной оценкой деятельности московских князей и митрополитов. Общерусским летописным сводом, составленным в Смоленске в к. XV в., была т.н. Летопись Авраамки; др. сводом является Суздальская летопись (к. XV в.).
Летописный свод, основанный на богатой новгородской письменности, “Софийский временник”, появился в Новгороде. Большой летописный свод появился в Москве в к. XV — н. XVI вв. Особенно известна Воскресенская летопись, кончающаяся на 1541 (составление осн. части летописи относится к 1534-37). В нее включено много официальных записей. Такие же официальные записи вошли в обширную Львовскую летопись, включившую в свой состав “Летописец начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича”, до 1560. При дворе Ивана Грозного в 1540-60-х был создан Лицевой летописный свод, т.е. летопись, включающая рисунки, соответствующие тексту. Первые 3 тома Лицевого свода посвящены всемирной истории (составленной на основании “Хронографа” и др. произведений), следующие 7 томов — русской истории с 1114 по 1567. Последний том Лицевого свода, посвященный царствованию Ивана Грозного, получил название “Царственной книги”. Текст Лицевого свода основан на более ранней — Никоновской летописи, представлявшей огромную компиляцию из разнообразных летописных известий, повестей, житий и пр. В XVI в. летописание продолжало развиваться не только в Москве, но и в др. городах. Наиболее известна Вологодско-Пермская летопись. Летописи велись также в Новгороде и Пскове, в Печерском монастыре под Псковом. В XVI в. появились и новые виды исторического повествования, уже отходящие от летописной формы, — “Книга степенная царского родословия” и “История о Казанском царстве”.
В XVII в. происходило постепенное отмирание летописной формы повествования. В это время появились местные летописи, из которых наиболее интересны Сибирские летописи. Начало их составления относится к 1-й пол. XVII в. Из них более известны Строгановская летопись и Есиповская летопись. В к. XVII в. тобольским сыном боярским С.У. Ремезовым была составлена “История Сибирская”. В XVII в. летописные известия включаются в состав степенных книг и хронографов. Слово “летопись” продолжает употребляться по традиции даже для таких произведений, которые слабо напоминают Летописи прежнего времени. Таким является Новый летописец, повествующий о событиях к. XVI — н. XVII вв. (польско-шведская интервенция и крестьянская война), и “Летопись о многих мятежах”.
Какие есть летописи?
“Летописец русских царей”, летописный памятник, сохранившийся в рукописи XV в. Начало летописца (до 907) имеется еще в одном списке XV в. Собственно “Летописец русских царей” охватывает события 1138-1214. Летопись была составлена в 1216-1219 и является одной из древнейших из числа дошедших до наших дней. В основу летописца положен владимирский летописный свод н. XIII в., близкий Радзивилловской летописи. Этот свод был переработан в Переяславле-Суздальском (Залесском) с привлечением местных и некоторых других известий.