Зачем вводить плацебо участникам первой волны вакцинации от коронавируса?
Лента новостей
Все новости »
«Если в той группе, которой вводят эту так называемую вакцину, меньше будет случаев заражения, чем в группе, в которой вводят плацебо, тогда мы будем говорить, что есть какой-то эффект», — говорит завотделом ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора Вадим Покровский
Десяти тысячам участников первой волны вакцинации введут плацебо, сообщает ТАСС. В третьем этапе испытаний перспективного препарата Центра имени Гамалеи примут участие 40 тысяч человек, в первую очередь медики и учителя. Почему четверти добровольцев достанутся инъекции-пустышки?
Сначала — расстановка точек над i. В России пока не начинается «массовая вакцинация от коронавируса в рамках пострегистрационных исследований», как пишут многие агентства и СМИ, — 5 сентября должен стартовать третий этап испытаний вакцины, которая пока успела получить только временную регистрацию.
Приоритет при подборе добровольцев отдан работникам образования и здравоохранения — они относятся к группе риска. Участие в испытаниях было заявлено как добровольное, но опасения по поводу принудительной составляющей, судя по всему, имеются — представителю Минпросвещения даже пришлось опровергать слухи об этом в беседе с «КП». Business FM спросила учителей и медиков о том, не пытались ли их заставить стать добровольцами, и о взглядах на вакцинацию в их коллективах.
Олег, медработник
«Я бы сказал, разнополярные. То есть некоторые отрицают, у некоторых есть обоснованные медицинские противопоказания. А остальные, в том числе как я, я-то прививался, я отношусь к этому достаточно спокойно. Никаких проблем у меня с этим. И у тех, кто прививался, никаких проблем не было. Поэтому разнополярные».
Леонид Перлов, учитель географии лицея «Вторая школа»
«Я пока случаев принуждения к вакцинации не знаю. У меня такой информации нет. Не знаю, вполне может оказаться, что хотите отказываться — отказывайтесь, но к работе не допустим. Как я сам? Я бы не стал. По нескольким соображениям. Даже если отбросить возраст и состояние здоровья, то это экспериментальная вакцина. Исследования по ней не закончены. Из тех коллег, с которыми я это дело обсуждал, желающих добровольно вакцинироваться не нашлось ни одного».
Александр Аврамов, анестезиолог-реаниматолог лечебно-реабилитационного центра Минздрава России
«В нашей больнице действительно предлагали проходить вакцинацию от коронавируса, вроде говорили про то, что она планируется где-то в начале сентября, точную дату пока никто не знает, пока ограничились тем, что собирали списки желающих, тех, кто хочет вакцинироваться. Это все сугубо добровольно, то есть никакого принуждения к этому не было. Что касается настроений в коллективе, то по-разному: кто-то хочет вакцинироваться, кто-то нет. Это все в зависимости от личных взглядов каждого человека, от степени его информированности и так далее. Если говорить лично про меня, то я записался в эти списки, то есть я собираюсь вакцинироваться, как только это будет возможно».
С учетом привлечения большого числа представителей уязвимых профессий к испытаниям возникает справедливый вопрос: зачем вводить им плацебо? Если разработчики уверены в своем препарате — а о доказанной безопасности и об эффективности вакцины неоднократно заявляли и ученые, и чиновники — почему не дать всем врачам и учителям настоящую вакцину? Объясняет заведующий отделом Центрального НИИ эпидемиологии Роспотребнадзора, академик РАН Вадим Покровский.
Вадим Покровский заведующий отделом ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора, академик РАН «Главное, в группе, в которой вводят вакцину, и в группе, в которой вводят плацебо, должны по всем показателям совпадать профессия, возраст — 30% учителей, допустим, от 30 до 40 лет. Точно такая же группа должна быть там, где вводят плацебо. Только тогда испытания вакцины будут признаны корректными. Потому что сейчас, конечно, справедливы упреки относительно зарегистрированных препаратов, видите, я не называю их вакцинами, потому что еще не доказан их защитный эффект. Если в той группе, которой вводят эту так называемую вакцину, меньше будет случаев заражения, чем в группе, в которой вводят плацебо, тогда мы будем говорить, что есть какой-то эффект. Причем эта разница должна быть весьма существенной».
Третьей фазы испытаний уже достигли восемь перспективных вакцин от коронавируса. Кроме Центра имени Гамалеи, к финишной черте приближаются AstraZeneca, Pfizer и Moderna — они опережают российских разработчиков примерно на месяц, а также проекты четырех китайских лабораторий.
По численности добровольцев Россия лидирует — в исследованиях Pfizer и Moderna участвуют по 30 тысяч человек. При нормальных условиях продолжительность третьей фазы испытаний вакцины может достигать 12 месяцев. Глава Минздрава Михаил Мурашко надеется, что по-настоящему массовая вакцинация россиян начнется уже в ноябре.
Для чего используется плацебо при проведении клинических исследований?
Для чего используется плацебо при проведении клинических исследований?
При проведении клинических исследований новый препарат иногда сравнивается с плацебо – препаратом, не содержащим действующего вещества («пустышка»), но полностью соответствующим изучаемому препарату по своему внешнему виду, виду упаковки, вкусовым качеством и т.д.
Плацебо применяется только в тех случаях, когда для заболевания или изучаемой клинической ситуации не существует доказано эффективного стандартной терапии, которое можно было бы использовать в качестве сравнения, например, в тех случаях, когда новый препарат предназначен для лечения тех видов рака, которые нечувствительны к существующим методам воздействий.
По этическим и юридическим соображениям плацебо никогда не применяется в тех случаях, когда есть существующие эффективные методы лечения. Единственным исключением являются те исследования, где пациент получает новый препарат или плацебо в сочетании со стандартной терапией (не вместо неё!). К примеру, может изучаться эффективность добавления нового «таргетного» препарата к химиотерапии. В этом случае, попав в группу плацебо, пациент будет получать стандартную терапию и плацебо – таким образом, он в любом случае будет получать наиболее эффективное лечение, которое существует для его заболевания.
Группа сравнения необходима для того, чтобы была возможность понять, действительно ли новый препарат эффективен и уточнить, насколько он безопасен. К примеру, не все опухоли растут с одинаковой скоростью, и если новый препарат замедляет и останавливает её рост, без использования группы сравнения невозможно понять – отсутствие увеличения размеров опухоли является следствием проводимого лечения или свойств самой опухоли (медленный рост)?
По соображениям, связанным с медицинской этикой, применение плацебо не допустимо в тех ситуациях, когда это может приводить к страданиям пациента или лишению его лечения эффективным препаратом. Во многих исследованиях распределение пациентов в группу плацебо и изучаемого препарата осуществляется неравномерно, например, в группу нового препарата попадает в два раза больше пациентов, чем в группу плацебо. Кроме того, дизайном некоторых исследований предусмотрен «переход» пациентов из группы плацебо в группу исследуемого препарата в случае, если будет выявлено значимое преимущество нового лекарства.
Эффект плацебо: доктор Мясников рассказал о вакцинах-пустышках
В России продолжается вакцинация от коронавируса добровольцев, среди которых, в том числе, и известный врач и ведущий телеканала «Россия 1» Александр Мясников.
Согласно мировой медицинской практике, во время испытания новых вакцин с целью исследовать эффект плацебо некоторым пациентам вводятся «пустышки».
Вести.Ru спросили у доктора Мясникова, как это происходит и распространяется ли на новую российскую вакцину от коронавируса.
Врач объясняет, что обычно формируются две группы пациентов: те, которые получают реальный препарат, и те, которые получают «пустышку».
По мировой практике, поясняет Мясников, реальную вакцину обычно получают 20 тысяч человек и 10 тысяч – это «группа плацебо».
И здесь есть два варианта. Первый – слепой метод, когда пациент не знает, что ему вводят: лекарство или «пустышку».
Второй вариант – двойной слепой метод, когда ни врач, ни пациент не знают, что именно вводят.
Эта информация до поры до времени хранится в специальном месте в запечатанном конверте.
«И только потом, когда по результатам запечатанный конверт вскрывается, мы узнаем, что было введено конкретному пациенту», – поясняет врач.
Он рассказывает, что бывают случаи, когда человек уверяет: он чувствует себя отлично, «вакцина» подействовала, а на самом деле ему ввели «пустышку».
Но бывает и наоборот: человек жалуется, что ему все хуже и хуже, а оказалось, что ему была введена реальная вакцина.
«Это называется двойной слепой метод», – поясняет доктор Мясников.
При этом врач ушел от прямого ответа на вопрос, есть ли такая «группа плацебо» в ходе испытания на добровольцах вакцины от коронавируса, отметив лишь, что такая практика является общепринятой.
Ранее в интервью Вестям.Ru врач рассказал о своем отношении к статистике по коронавирусу и назвал дистанционное обучение школьников «вредным и глупым».
Эффект плацебо: что могут получить испытатели вакцины
Фармаколог рассказал, как при испытаниях лекарств работают «пустышки»
Сегодня весь мировой фармпром работает над средствами, которые помогли бы победить коронавирус. Разрабатываются и препараты, и вакцины. Помимо прочего, разработчики должны четко следить, не является ли в некоторых случаях положительное действаие препаратов всего лишь эффектом плацебо? О том, что такое эффект плацебо, все ли подпадают под его чары и почему он возникает, нам рассказал клинический фармаколог Орест Ибрагимов.
— Орест Борисович, когда и при каких обстоятельствах был открыт эффект плацебо?
— Вот в интернете пишут, что его открыли в 1955 году, но это, конечно, не так. Тогда его официально описали. Однако эффект плацебо известен врачам со времен Гиппократа и состоит, по сути, в том, что назначаемое пациентам врачом средство даже если оно «пустышка», может иметь терапевтический эффект, который выражается только благодаря вере пациента в его силу. С тех пор плацебо можно считать одним из самых «эффективных» средств в медицине, и усилия ученых в разработке новых лекарств по сути направлены на то, чтобы доказать, что новый препарат достоверно эффективнее плацебо.
— Насколько это просто?
— Доказать это не всегда просто. Очень трудно доказать эффект препаратов, например, в кардиологии, особенно, если эффект от лекарства оценивается не по объективным показателям (ЭКГ, анализы крови), а по субъективным, таким как самочувствие пациента.
Ученые оставили любые попытки доказать эффективность по сравнению с плацебо всех препаратов, относящихся к пищевым добавкам, а также всех гомеопатических лекарственных средств. Это невозможно. Плацебо всегда работает не хуже.
«Великолепно» работает плацебо и при ряде заболеваний ЖКТ, и даже порой при бронхиальной астме. В этой связи во всем мире в качестве обязательного этапа для доказательной медицины принято клиническое испытание, дизайн которого предусматривает сравнение с эффектом плацебо. Причем «по-правильному» сравнивать эффектность с плацебо в так называемом двойном слепом плацебо- контролируемом исследовании. Это значит, препаратом с действующим веществом и пустышку невозможно отличить по внешнему виду. И об этом не знает ни действующий врач, ни пациент. Эти данные организатор исследований имеет право открывать только после завершения клинических исследований.
Однако по отношению к препаратам для лечения коронавируса, равно как и к препаратам для лечения заболеваний, представляющих угрозу жизни пациентов (онкология, ВИЧ), применение плацебо в качестве сравнения всегда вызывает у врачей этическую дилемму. Потому что очевидно: те из пациентов, кому достанутся пустые таблетки, будут лечиться «добрым словом». Решает эту этическую дилемму во всем мире специальный Этический комитет, который определяет формат исследований в каждом конкретном случае. Тем не менее, если следовать международным протоколам европейских и американских регуляторов, их подход в этом отношении весьма прагматичен – сначала доказать эффективность, пусть даже «дорогой ценой», а потом давать разрешение на применение. Поэтому европейцы и американцы настаивают на плацебо-контролируемых исследвоаниях.
— Терапевтические эффекты при приеме плацебо реальны или мнимы?
— Есть люди склонные, а есть совершенно не склонные к плацебо?
— Разные люди реагируют на плацебо по-разному, и это зависит от психосоматического статуса пациента, от его восприимчивости и подверженности влиянию и способности отключить критическое мышление.
— То есть, такие люди легко становятся жертвами мошенников, попадают в секты?
— Совсем не обязательно. Это, скорее, зависит от уровня доверия к врачу, от того, принимаете ли вы его установку на выздоровление. Если человек настроен скептически с самого начала, перепроверяет назначения в Интернете – ни лекарства, ни плацебо не будут иметь действия.
— Это общеизвестно. Ведь говорят же – хочешь найти себе болезнь, поищи в Интернете. И найдете, как у классика, все, кроме родильной горячки.
— Этак можно сказать, что эффективных лекарств не существует, все зависит от веры в них..
Когда-то давно любой фармацевтический препарат было принято тестировать на безопасность, сравнивая группу принимающих лекарство с контрольной группой принимающих плацебо.
Плацебо, применительно к испытаниям лекарств, представляло собой инертную субстанцию — что-то, что не оказывает абсолютно никакого влияния на любую биохимическую, иммунологическую или другую измеримую функцию организма. Таким образом, в исследованиях сравнивался любой побочный биологический эффект лекарства с эффектом от ничего.
В какой-то момент вся концепция того, что такое плацебо, с точки зрения испытаний безопасности, изменилась. В игру вступило новое правило: если предполагается, что испытываемое лекарство или вакцина приносит ощутимую пользу, и предполагается, что оно безопасно, то участники группы с плацебо, которым дают «ничего», лишаются фундаментального права на «защиту», подобную той, какую предположительно получают участники группы, принимающей лекарство.
Затем такая концепция была расширена, включив в себя правило, что неэтично брать контрольную группу людей, которые подвергаются риску какого-либо заболевания, и «не защищать» ее участников с помощью вакцины похожего значения, хотя и от другой болезни. Так, во время испытаний вакцины MeNZB (вакцина от менингококка группы B. — Прим. перев.) в Новой Зеландии «контрольная группа плацебо» получила другие считающиеся безопасными вакцины от других менингококковых заболеваний, чтобы «по крайней мере» они могли получить какую-то «защиту». Реакции людей, получавших другие вакцины, сравнивались с реакциями тех, кто получал MeNZB. Схожие результаты в группах считались доказательством того, что обе вакцины безопасны.
В истории с испытаниями препарата виокс (Vioxx®) контрольная группа принимала другой препарат под названием бекстра (Bextra), который считался безопасным. Исходили из того, что при наличии у виокса побочных эффектов, у получающих виокс будет больше проблем со здоровьем, чем у группы, получавший бекстру, но зато группе, принимающей бекстру, будет дана «защита» похожим лекарством. Позднее признали, что исходная предпосылка была ложной, т. к. побочное действие бекстры оказалось таким же плохим, как и у виокса, но поскольку они выдали тогда одинаковый результат, оба лекарства были признаны одинаково безопасными. Хотя в действительности они были одинаково опасными.
Последним вакцинным испытанием с использованием инертного плацебо были испытания БЦЖ в Индии в 1980 году.
С тех пор в исследованиях использовался один из двух методов. Либо в качестве контрольного средства используется другая вакцина, либо в качестве плацебо используются эксципиенты из испытываемой вакцины. «Эксципиенты» — это все остальное в вакцине, кроме самого вируса или антигена. Как получилось, что вакцинные эксципиенты стали считать более инертным плацебо, чем другая вакцина или другое лекарство? В особенности, когда вы-то на самом деле хотели узнать, в чем разница между побочными эффектами от использования чего-то и не использованием ничего вообще.
В случае с гардасилом (Gardasil®) исследователи не применяли инертное плацебо. Были использованы компоненты вакцины (такие как алюминий) без частиц ВПЧ (вируса папилломы человека. — Прим. перев.). Очень небольшой подгруппе людей дали физраствор. При испытаниях ротавирусной вакцины в качестве плацебо было использовано все в вакцине (кроме вируса), включая культуру клеток Vero.
Краеугольным вакцинным исследованием, положившим начало эпохи использования «неплацебо», стали испытания MMR 1 (вакцина от кори, эпид. паротита и краснухи. — Прим. перев.) в 1986 году в Финляндии. Римейк 2 этого исследования был опубликован через 14 лет, в ноябре 2000 года, по-видимому, с целью поддержать всеобщую мировую уверенность в безопасности вакцины MMR.
Так как в исследовании MMR 1986 года использовался термин «плацебо», многие врачи по незнанию представляли это исследование как истинно «инертно»-плацебоконтролируемое. В финских испытаниях MMR для плацебо были использованы все прочие эксципиенты вакцины MMR, кроме вирусов кори, паротита и краснухи, и включали в себя такие вещества как неомицин и феноловый красный. «Неплацебо» могло также содержать и пестивирусы, т. к. их не искали и не обнаруживали в серийно выпускаемых вакцинах MMR, пока не провели это исследование. Это могло объяснять увеличение числа проблем с желудком в группе плацебо, поскольку данные вирусы в вакцинах для животных вызывают именно такие проблемы. Но ведь вы не собака, сказал бы вам ветеринар. Загляните в любую фармакопею и вы увидите, что неомицин считается слишком токсичным, чтобы его вводить с инъекцией, и он обязан применяться только наружно.
Феноловый красный — это «добавка», которую информированные родители всегда считали «табу». Речь идет о родителях из существующего уже 30 лет движения «Диета Фейнгольда», которые несколько десятилетий назад избавились от всех искусственных красителей и добавок в диете своих гиперактивных детей, в большинстве случаев — почти с волшебным результатом.
Врачи, однако, не согласились, и заявили многим родителям, что вновь обретенная нормальность их детей была обязана не диете Фейнгольда, а тому факту, что их родители наконец-то догадались, как уделять должное внимание своим детям и заботиться о них. Любое предположение о том, что добавки могли создать проблемы, рассматривалось как печальное наследие неразумных луддитов.
Тем не менее 7 сентября 2007 года читателям «Нью Зиленд геральд» 3 сообщили об исследовании (которое не включало феноловый красный), опубликованном в «Ланцете» и доказывающем, что д-р Фейнгольд был прав.
Представитель Администрации пищевых стандартов Новой Зеландии Лидия Бачтмен призвала новозеландских родителей не диагностировать самостоятельно непереносимость добавок, а «искать у своего врача совета, чего следует избегать». Если ланцетовское исследование показало, что медицинским журналам потребовалось столько десятилетий просто на то, чтобы понять, что с добавками есть проблемы, не говоря уже о том, чтобы быть хорошо информированными о добавках в 2007 году, то кто в здравом уме будет спрашивать совета у обычного врача, каких добавок следует избегать?
«Мэйл он сандей» 4 и другие британские газеты заняли иную позицию:
Исследование… является реабилитацией для Салли Бандей, основавшей 30 лет назад Группу поддержки гиперактивных детей.
Она сказала: «Столько семей искали помощи у врачей и остальных, выказывая обеспокоенность влиянием добавок, а в ответ слышали лишь, что это чушь и глупости. Детей списывали со счетов как бестолковых или неудачников, тогда как в действительности им был нанесен вред едой, в безопасности которой нас заверяли. Удивляет лишь то, что правительству и его экспертам потребовалось 30 лет, чтобы подтвердить, что родители были правы все это время». Она осудила решение Администрации пищевых стандартов не поддержать полный запрет на добавки.
Странно, что Салли Бандей удивило, что правительству и его экспертам потребовалось так много времени. Такое запаздывание у них в порядке вещей. Вспомните хотя бы период времени от выпуска вакцины против желтой лихорадки в конце 1930-х до запоздалого признания в 2000 году, что вакцина опасна.
Не исключено, что будет принято официальное решение о необходимости проведения очень больших, требующих еще несколько десятков лет, глубоких, очень дорогих двойных слепых плацебоконтролируемых медицинских исследований о роли пищевых добавок в поведенческих проблемах, прежде чем врачи смогут дать определенный совет. К тому времени новые и еще более непроверенные добавки займут место старых. Кто знает, они могут быть еще хуже прежних, и тогда все повторится заново.
Быть может, через 30 лет специалистам станет кристально ясно, что методы испытания пищевых продуктов, лекарств и вакцин содержат фундаментальные изъяны. Эти изъяны сконцентрировались вокруг значения слов «плацебо», «контрольная группа» и «переменные», «генетическая предрасположенность» и «эпигенетика», а также вокруг ошибочных предпосылок в основе дизайна так называемого золотого стандарта научных исследований.
Если вы будете ставить неправильные вопросы, то будете получать неправильные ответы. Проблема в том, что никто не подумает, что вопросы, предпосылки и ответы ошибочны, поскольку все считают, что ученые каждый раз правы.
Если доктор скажет вам, что вакцина MMR проходила испытания с полагающимся по правилам плацебо и впервые стала доказательством, как они называют это теперь, «здоровой реакции привитого», позволяющим считать большинство реакций просто обычными инфекциями, которыми может заболеть любой, даже если он не получал прививку, то большинство родителей поверит. Но так ли это на самом деле?
Это исследование получило кое-какие очень интересные и смущающие результаты, которые были затушеваны. В течение первой недели кашель и текущие носы были чаще у детей, получивших эксципиенты ПЛЮС вирусный антиген (полная вакцина). Однако, начиная с 9 дня, те же симптомы в значительной степени преобладали у детей, получивших вакцину МИНУС вирусный антиген (то, что считалось плацебо). На стр. 942 мы читаем:
Начиная со второй недели, респираторные симптомы, тошнота и рвота были чаще в контрольной группе, чем в группе вакцинированных, как если бы вакцина MMR имела защитный эффект… Таким образом, MMR может фактически давать краткосрочную защиту от обычной простуды.
Во время ревизии 2000 года этого исследования 7 авторы заключили, что эти же респираторные явления, наблюдавшиеся после введения «плацебо», столь же часто наблюдались и среди здоровых детей, которые не получали ничего — даже вакцину минус вирус. Авторы должны были задаться вопросом, могут ли их так называемые «инертные вакцинные эксципиенты» вызывать ощутимые побочные биологические эффекты у некоторых детей.
Они установили, что MMR практически безвредна; что «многие маленькие дети заболевают в мягкой форме в течение недели или около того без всякой связи с прививкой (здоровая реакция привитого)»… вакцина MMR «практически нереактогенна…» Читателю было заявлено, что «контролируемых исследований по реактогенности вакцины мало, а неконтролируемые исследования преувеличивают полученные результаты».
Все местные реакции были отвергнуты, поскольку возникали как у привитых, так и в группе «плацебо». Исследователей не обеспокоило, что «частота респираторных симптомов… выросла на 15–20% в течение первых 10 дней и впоследствии не снизилась». И хотя они сообщили, что «к удивлению, это происходило идентично у получивших вакцину и плацебо», их удивление было недостаточным, чтобы задаться вопросом, не оказывает ли плацебо в действительности негативного воздействия, как и сама вакцина, вместо того чтобы представлять это как нулевой эффект в обеих группах. Практически все было приписано «сопутствующим факторам, возможно, банальным инфекциям». А где доказательство этого? Затем авторы заявили:
Эта здоровая реакция привитого никогда раньше документально не подтверждалась так бесспорно. Если бы этот феномен получил объяснение и был доведен до сведения родителей до вакцинации, то можно было бы избежать многих недоразумений (и судебных исков) (подчеркнуто мной. — Х. Б.).
Говоря о ревакцинации, они продолжают утверждать:
Мы считаем вторую прививку MMR практически безвредной…
Я считаю это исследование знаковой тревожной, основанной на полностью антинаучных предпосылках, попыткой обелить вакцину.
Ревизия исследования 1986 года, опубликованная в «Пидиэтрикс» в 2000 году, пришлась на то время, когда ученые чувствовали давление касательно безопасности вакцины MMR. Когда читаешь статью, трудно избавиться от ощущения, что потенциально отрицательные данные были проигнорированы, т. к. исследователи не признали того факта, что плацебо было совсем не плацебо.
И кто из родителей будет сомневаться в ученых? Никто не подумает, что эти авторы слишком много на себя берут, поскольку их считают последней инстанцией, гуру в области научного исследования вакцин.
Если такие родители как я осмелятся высказать мысли, которые я высказала здесь, им наверняка скажут, что поскольку они не учились на медицинском факультете, у них нет права рассуждать, не говоря уже о том, чтобы доносить эти мысли до широкой публики.
На протяжении всей истории вакцинации, в течение 200 лет, прошедших со времен Дженнера, повторяется одна и та же мантра: «Вакцины безопасны и эффективны, а тяжелая реакция бывает одна на миллион».
Департаменты здравоохранения и большинство врачей безоговорочно верят всему, что говорят компании, производящие лекарства и вакцины, не ставя это под сомнение. Регулирующие органы, судя по всему, ничуть не более осторожны.
Когда врачам говорят, что вакцины безопасны и эффективны, они уверены, что это утверждение основано на надежных данных. Врачи не изучают плацебо или контрольные группы, чтобы узнать, нет ли каких-нибудь фундаментальных научных изъянов. Вот почему ваш врач будет, как правило, отрицать какую-либо связь между вакциной или лекарством и побочной реакцией.
Вот почему будут вновь игнорировать тех, кто сообщит о плохой реакции на статины или на гардасил, и вот почему врачи по-прежнему отнекиваются, когда дело касается лекарств и вакцин.
Если принять во внимание термин из финансированного фармацевтическим бизнесом псевдоисследования под названием «Проект Улыбка», о котором мы уже говорили, то уже в недалеком будущем вообще никакие симптомы или явления после прививок не будут называться ни побочными эффектами, ни нежелательными реакциями.
Есть новый термин, предназначенный для постепенного введения, — «ожидаемое событие». Поразительно! Ожидали ли те девочки, что умрут после прививки гардасилом? Привыкайте к термину. Невроз и недомогание, требующие физиотерапии, тоже могут оказаться «ожидаемыми событиями»!
Полагают, что новая политика управления рисками, пересматривающая то, что я назвала бы «хитрыми оправданиями», и называющая это «убедительным позитивным языком», приведет к улучшению показателей сговорчивости потребителей.
Вадим Покровский заведующий отделом ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора, академик РАН «Главное, в группе, в которой вводят вакцину, и в группе, в которой вводят плацебо, должны по всем показателям совпадать профессия, возраст — 30% учителей, допустим, от 30 до 40 лет. Точно такая же группа должна быть там, где вводят плацебо. Только тогда испытания вакцины будут признаны корректными. Потому что сейчас, конечно, справедливы упреки относительно зарегистрированных препаратов, видите, я не называю их вакцинами, потому что еще не доказан их защитный эффект. Если в той группе, которой вводят эту так называемую вакцину, меньше будет случаев заражения, чем в группе, в которой вводят плацебо, тогда мы будем говорить, что есть какой-то эффект. Причем эта разница должна быть весьма существенной».
