Доказать что первая мировая война была неизбежна
Mожно ли было предотвратить Первую мировую войну?
Конечно, можно. Её могли предотвратить и Сербия, и Россия (точнее, соответствующие монархи и правящие элиты). Если бы Сербия отказалась от своей пассионарной идеи создания «королевства южных славян» под властью сербского короля (а также не стала бы создавать для достижения этой цели террористические организации, добиваться поддержки России и т.д.), это устранило бы угрозу территориальной целостности Австро-Венгрии и лишило бы Австро-Венгрию оснований (и желания) для развязывания превентивной войны против Сербии (и, следовательно, России).
А в одиночестве Германия совершенно точно не рискнула бы воевать против России, Франции, и Великобритании (это было рискованно даже в союзе с Австро-Венгрией, а уж в одиночестве – было бы чистым самоубийством). Кроме того, отказ Сербии от своих локально-гегемонистских (точнее, балкано-гегемонистских) целей автоматически ставил крест на панславистских амбициях России, ибо эти амбиции могли быть реализованы лишь в союзе с Сербией. Что если не вовсе устраняло, то, по крайней мере, существенно снижало угрозу франко-российской гегемонии в Европе и, таким образом, существенно ослабило бы и основания, и желание Германии начать превентивную войну против России.
Могла предотвратить Первую мировую войну и Россия – публично отказавшись от идеи панславизма (устранив тем самым угрозу и Германии, и Австро-Венгрии), а также от поддержки «локального гегемонизма» и государственного терроризма Сербии и употребив всё своё влияние на Балканах с целью убедить (всеми доступными средствами) сербскую правящую клику отказаться и от того, и от другого.
Франция предотвратить Первую мировую сама по себе не могла, ибо для этого нужно было бы навечно отказаться от идеи возвращения Эльзаса и Лотарингии (что было невозможно по политическим соображениям). А поскольку такое возвращение было возможно лишь в результате большой войны (которую Франция никак не могла выиграть без военной поддержки России), ей (точнее, её правящей элите) ничего не оставалось, как поддерживать панславистские амбиции России (и Сербии, кстати, тоже) и обильно финансировать укрепление военной и экономической мощи Российской империи. Поэтому Франция была, как говорится, заложником ситуации. Тогдашней внутри- и внешнеполитической ситуации.
Точно такими же заложниками ситуации были в 1914 году и Германия с Австро-Венгрией, у которых был весьма невесёлый выбор. Можно было или пытаться убедить Сербию и Россию отказаться от своих панславистских и гегемонистских пассионарных идей (совершенно безнадёжная затея); либо дожидаться неизбежной агрессии с их стороны (в союзе с Францией и, весьма возможно, Великобританией) – чистой воды самоубийство; либо подготовить и развязать превентивную войну (с небольшими, но всё же ненулевыми шансами на успех). Последнее было вполне очевидным выбором, который и сделали Германия с Австро-Венгрией. Хотя, надо отметить, им сильно помогли Сербия с Россией, создав необходимый casus belli, организовав и осуществив убийство наследника австро-венгерского престола. Законный повод для войны, то есть.
Вышеизложенное ещё раз подтверждает, что главными виновниками Первой мировой войны были монархи и правящие элиты Сербии и России.
В шаге от войны: почему Первая мировая была неизбежна?
В шаге от войны: почему Первая мировая была неизбежна?
СОДЕРЖАНИЕ:
Какие события обострили обстановку в Европе перед Первой мировой? Почему вчерашние союзники стали врагами? Можно ли было решить накопившиеся проблемы дипломатическим путём?
К началу ХХ века в Германии видели агрессивную милитаристскую страну, желающую любой ценой нарушить эпоху долгого мира, продолжавшуюся после завершения наполеоновских войн. Берлин ухитрился испортить отношения со всеми ключевыми игроками «европейского концерта».
Как разругаться с французами
Франция стала главным врагом после не столько тяжёлого, сколько крайне обидного поражения во франко-прусской войне 1870-1871 годов и последовавшей за этим аннексии Эльзаса и Лотарингии. Эти пограничные земли были в значительной степени населены этническими немцами, и поэтому Германская империя – оплот немецкого национализма – просто не могла не включить их в свой состав. Однако эти территории входили в состав Франции ещё с XVII века и считались неотъемлемой частью государства.
Франко-прусская война 1870-1871 годов. Точечной линией обозначены границы отошедших Германии территорий
Более чем столетие политики ассимиляции и унификации в составе Франции оказали эффект на население Эльзаса и Лотарингии. Значительная часть местных жителей давно считала себя если не французами, то французскими немцами, была лояльна Парижу и относилась к прусским оккупантам с плохо скрываемой неприязнью. Те отвечали взаимностью.
Неслыханно! Военное начальство Германии даёт добро на преступление, в землях, формально считавшихся полноправной частью Германской империи!
Слова Форстнера показали, что пруссаки считали эльзасцев кем-то вроде туземцев в колониях. Заявление вызвало настоящую бурю негодования и массовые протесты местных жителей.
Беспокоила французов и активность немцев в Африке. В то время как Париж рассматривал султанат Марокко частью своей сферы влияния, Берлин стремился выставить себя защитником суверенитета Марокко и заодно получить там особые права.
Когда в 1906 году французы уже совсем было договорились с Великобританией об аннексии султаната, в порту Танжер объявился император Вильгельм II, который прямо в этот момент совершал круиз по Средиземному морю. Правитель Германии со свойственной ему прямотой выступил в защиту независимости Марокко, предложил султану союз и потребовал для немецких предпринимателей равных привилегий в торговле. Это был настоящий вызов. По представлениям того времени действия кайзера требовали совместной военной акции со стороны союза Франции и России. Но Россия, как назло, вела войну с Японией. Если бы не вмешательство Великобритании, союзницы Франции, которая решительно выступила против германских инициатив, война с Парижем могла начаться ещё тогда. Но под давлением британской морской силы Вильгельм II отступил.
Вильгельм II (слева) на пути в Танжер
Однако и галлы оказались обделены: аннексия Марокко не состоялась, а удобный момент был упущен.
Второй марокканский кризис случился в 1911 году, когда Париж, воспользовавшись местными беспорядками, ввёл в страну войска под предлогом защиты европейских торговых миссий. Германия предложила разделить Марокко. Не дожидаясь ответа, немцы организовали демонстрацию силы: в порт Агадир были отправлены канонерская лодка «Пантера» и крейсер «Берлин». Поводом объявили защиту жизней немецких подданных в Марокко. И в Париже, и в Берлине были уверены: войны не избежать. Но в ситуацию вновь вмешалась Англия, ультимативно потребовавшая от Германии отступить. В итоге Марокко всё-таки оказалось под протекторатом Франции, а немцы сочли себя униженными, так как в очередной раз были вынуждены склониться перед английской силой.
Как испортить отношения с Россией
Дружеские отношения Германии с Россией, казавшиеся незыблемыми на протяжении почти всего XIX века, начали быстро портиться после Берлинского конгресса 1878 года.
Берлинский конгресс
Самым неприятным для Петербурга был тот факт, что в это время действовал русско-австро-германский «Союз трёх императоров», в котором страны дали взаимное обещание:
«…если бы нападение со стороны третьей державы грозило нарушить европейский мир, их величества взаимно обязуются, не ища и не заключая новых союзов, сначала сговориться между собой, чтобы условиться относительно образа действий, какого следует держаться сообща».
Россия находилась перед угрозой военных действий со стороны Великобритании – но Австрия попрала договорённости и выступила на стороне англичан, а Германия поддержала австрийские требования.
Канцлер Бисмарк, скрывая прогерманские симпатии под маской миротворца, убеждал русских согласиться на условия пересмотра итогов русско-турецкой войны, победоносно завершённой у стен Константинополя.
После этого в России всем стало ясно: Германия в любой сложной ситуации предпочтёт поддержать австрийских немцев вопреки любым договорённостям с русскими.
Окончательно ситуация прояснилась в ходе австрийской аннексии Боснии и Герцеговины. Эта территория по итогам Берлинского конгресса досталась в управление Австро-Венгрии, которая, не пролив ни капли крови, оказалась в числе главных бенефициаров русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Формально оставаясь частью Османской империи, Босния и Герцеговина управлялась австрийской администрацией. Это положение могло бы сохраняться сколь угодно долго, но Австро-Венгрии надо было продемонстрировать свою силу. Для осуществления акции австрийцы договорились со всеми заинтересованными сторонами. России пообещали, что австрийцы будут решать вопрос аннексии в комплексе общей проблемы, касающейся пересмотра части положений Берлинского трактата 1878 года, а также предоставления русским военным кораблям права прохождения через Босфор и Дарданеллы.
Штурм Сараева австро-венгерскими войсками
Поэтому когда Австро-Венгрия объявила об аннексии, не выполнив обещаний о компенсациях, это вызвало серьёзное недовольство Петербурга.
Антигерманские настроения
Столь недружественная позиция двух немецких империй – Германии и Австро-Венгрии – стала одной из причин усиления антигерманских настроений в России.
Взаимоотношения русских с «русскими немцами» и до этого постоянно подвергались проверке на прочность. История XVIII и XIX столетий привела к тому, что в России проживало весьма значительное немецкое меньшинство, а немецкая аристократия стала важной частью аристократии русской и занимала заметные позиции в правящем классе. Часть немцев стали российскими подданными после присоединения Прибалтики, часть приезжала на службу и затем оставалась жить в России. Имелось и множество торговцев и фермеров, приехавших из Германии при Екатерине II: императрица активно привлекала колонистов для освоения пустующих земель.
Немецкие иммигранты под Одессой
Немцы отличались старательностью, любили учиться, были точны и исполнительны, за что очень ценились в России. Это позволяло им делать хорошие карьеры в армии, на государственной службе, в коммерции и промышленности – что порождало серьёзное недовольство русских.
«Государство осознанно предпочитает нам немцев и «зажимает» продвижение представителей главной имперской нации».
Подобные мнения – вроде демонстративных слов генерала Ермолова:
– свидетельствовали, что в националистически настроенном русском обществе вызревает недовольство меритократической политикой имперских властей. Русские требовали привилегий, а не равенства с немцами.
В 1910 году глава правительства П. Столыпин попытался провести через Думу закон об ограничении землевладения «русских немцев» на территории Волынской, Киевской и Подольской губерний, бывших в то время центрами русского национализма. Но экономическое значение немецких колонистов было столь велико, что проект реформы провалился.
Уже перед войной публицист М. Меншиков, весьма склонный к преувеличениям, писал, что немцы превратились в России в привилегированную нацию, а государство действует не ради защиты интересов русских, а ради немцев. Разумеется, это была ложь, но на общественное мнение действовало.
Как поссориться с британцами
Великобритания имела меньше поводов для беспокойства, но немцы ухитрились испортить отношения даже с ней.
Во время англо-бурской войны 1899–1902 года, которая стала для Британской империи настоящим испытанием на прочность, позиция Германии оказалась враждебной англичанам. Вооружение бурской армии в значительной степени поставлялось из Германии. Из немецких добровольцев был сформирован целый Германский корпус под командованием бывшего прусского кавалериста Адольфа Шиля, дослужившегося в Южной Африке до чина полковника. Более того, ещё до начала войны немцы муссировали тему германского единства. Буры считались германским народом, а их государства на юге Африки представлялись очагами грядущего германского колониализма.
Бурские ополченцы
Добавим к этому постоянные попытки Берлина проникнуть в колонии, настойчивые требования передела заморских владений, при распределении которых Германия оказалась обделена.
Британцы видели в своей великой колониальной империи основу процветания и могущества и поэтому крайне болезненно реагировали на любые вопросы о пересмотре сфер влияния. Но более всего волновало англичан строительство боевых кораблей и усиление кайзеровского флота.
В ответ на угрозу морскому господству в 1889 году был законодательно закреплён двухдержавный стандарт, требовавший от британских морских сил быть сильнее, чем два следующих по мощи флота. Активное строительство боевых кораблей в Германии привело к тому, что после 1904 года из числа конкурирующих флотов были исключены корабли союзной Франции и России. Поддерживание двухдержавного стандарта в итоге оказалось непосильным даже для мощнейшей экономики Великобритании. Тогда в 1908 году решили, что британский флот просто должен быть достаточным для обороны метрополии от вторжения, а торговли – от нападений на суда.
Этот шаг английское общество восприняло как поражение и признание растущей военной мощи Германии.
В ответ на немецкую военную угрозу Британская империя даже была вынуждена отказаться от почти столетней политики «блестящей изоляции». Она основывалась на принципе не связывать себя никакими постоянными союзами, которые могли бы поставить державу в зависимость от позиции партнёра по альянсу. Долгое время это считалось очень важным принципом, которому продолжали следовать, даже когда у Англии не оставалось не только союзников, но и просто друзей, а её позиция была в равной степени чужда всем участникам европейского концерта держав.
В результате в 1904 году было подписано «Сердечное согласие», положившее конец давнему соперничеству Франции и Англии и явно направленное против всё более усиливающейся Германии. Что особенно интересно: в объятия друг к другу эти страны толкнула Российская империя, вступившая в войну с Японией. Франция как союзник России и Великобритания как союзник Японии решили побыстрее договориться об альянсе – ведь союзники не могут воевать между собой.
В шаге от войны
В России, Франции и Великобритании с конца XIX века нагнеталась шпиономания. В каждом немце, которых имелось в изрядном количестве во всех трёх странах, видели потенциального шпиона.
Большими тиражами издавались романы и рассказы, описывающие всеевропейскую войну, которую обязательно начнёт Германская империя, а также истории про немецкий шпионаж.
К демонизации немцев приложили руку даже такие знаменитые писатели, как А. Конан Дойл и Ж. Верн.
Кроме прочего долгое время Германия считалась небогатой землёй, поэтому стала источником массовой эмиграции, продолжавшейся всё XIX столетие. Англичане считали немецких гастарбайтеров никудышными работниками, склонными к пьянству и воровству. А немецкие товары, заполонившие Европу благодаря своей дешевизне, долгое время не могли избавиться от клейма низкокачественных.
Кстати, торговая экспансия Германии тоже не добавляла ей симпатий, так как лишала французов, англичан и бельгийцев рынков и работы. Короче говоря, к 1914 году Германская империя воспринималась не как страна выдающейся культуры, великих философов и композиторов, а как бесцеремонное государство, которое пренебрегает дипломатией ради возможности демонстративно поиграть мускулами. Немцы считались солдафонами, видящими смысл жизни лишь в войне. Не случайно их ещё до Первой мировой в пропагандистских статьях стали называть гуннами.
Сильно испортили репутацию Германии и Австро-Венгрии немецкий расизм и радикальный национализм. Это проявлялось не только в отношении к жителям оккупированных территорий, что продемонстрировал скандал в Эльзасе, но и в колониальной политике. Не имея длительного опыта работы на колонизируемых территориях, немцы применяли там самые грубые методы, жестоко подавляли любые волнения, были склонны использовать силу там, где другие державы предпочитали переговоры. Колониальный закон 1900 года устанавливал, что для туземцев не могут существовать никакие повышающие их положение статусы – они не считались гражданами империи и признавались объектами, но не субъектами права. В то время как англичане и особенно французы и португальцы всячески способствовали «эволюции» туземцев, обучая их и привлекая на государственную и военную службу, ни один из аборигенов немецких колоний до самого конца существования империи не получил гражданских прав. Законы вводили для местных жителей фактически некое подобие рабства. Африканцы, работавшие на немцев, могли быть заключены в тюрьму или подвергнуты порке, если хозяин сочтёт, что туземец плохо выполняет свои обязанности. Решение суда или предоставление доказательств не требовалось.
Не имевшие колоний австрийцы отличились не меньше.
Франц Фердинанд
Наследник короны Австро-Венгрии эрцгерцог Франц Фердинанд после оккупации Боснии и Герцеговины говорил:
«Любая попытка давления или проникновения в провинцию [сербских партизан] должна быть встречена казнями – расстрелами, повешениями и т. п. Мы должны быть особо жестокими по отношению к сербам».
Учитывая тот факт, что славяне составляли почти 48% населения империи, но при этом не имели привилегированного статуса немцев или венгров, подобные заявления выглядели вызывающе.
Захватив две провинции, Австро-Венгрия приобрела земли и престиж, но именно этот шаг привёл к тому, что Балканы окончательно превратились в «пороховой погреб» Европы.
А Франц Фердинанд, несмотря на вынашиваемые им планы перехода Австрии к триединству «Австро-Венгро-Славии», получил репутацию смертельного врага сербов.
Это стало причиной рокового выстрела в Сараеве, который и привёл великие державы к Первой мировой войне.
Первый выстрел Первой мировой
К войне готовились все страны. Она воспринималась как нечто неизбежное. Сам факт появления Германской империи нарушал равновесие в мире, так что избежать войны можно было лишь в том случае, если бы немцы вдруг отказались от активной внешней политики, требований колониального передела и экономической экспансии. Но на это ни кайзер Вильгельм II, ни его народ пойти не могли.
Почти каждое политическое решение в предшествовавшие войне десятилетия порождало недовольных и хоть на малость приближало войну.
В мире накопилось множество противоречий, которые было очень сложно решить мирным путём, но зато военное решение казалось всем простым и удобным. К тому же германские власти приложили все усилия, чтобы идеально соответствовать тому образу врага, который старательно выстраивали английская, французская и русская пропагандистские кампании. В ответ на растущую германофобию немцы начали ощущать себя жертвами всемирного заговора, ставящего целью лишить Германию её блестящего будущего. Такое прощать было никак невозможно. А в ситуации, когда враг стоит перед тобой, самое главное – успеть сделать первый выстрел.
Не стоило лезть? Историк отвечает на спорные вопросы о Первой мировой
Весной 2018 года исполняется 100 лет Брестскому миру, который означал для Советской России выход из Первой мировой войны. Подписание документа большевиками до сих пор вызывает споры, как и многие другие моменты Первой мировой войны. Anews попросил историка Олега Айрапетова проанализировать полярные точки зрения о событиях 1914-1918 годов.
Могла ли Россия избежать войны?
Мнение №2. Остаться в стороне было уже невозможно. На Россию в любом случае напали бы Германия и Австро-Венгрия.
Первая мировая была явлением не случайным. Собственно, Россия старалась войны избежать, но у нее был целый ряд своих интересов. Значительная часть русских военных и политических кругов этой войны не хотели.
Многие понимали, что война неизбежна, но надеялись, что ее оттянут, а там, может, обойдется. Поэтому в ситуации, когда десятилетиями существует раздвоение на два враждебных лагеря, все ждут, что вот-вот бахнет, а оно не бахает… Был такой писатель Илья Эренбург. Вот он сказал: о войне так много говорили, что никто не хотел в нее верить.
Долгожданные события приходят неожиданно. Неожиданно пришла и Первая мировая война. Наверно, Россия могла бы и не вступаться за Сербию, как думают сторонники версии, что Россия могла бы избежать войны. Но тогда с высокой долей вероятности можно сказать, что революция произошла бы не в 1917 году, а в 14-м.
За что воевали?
Мнение №1. Русские солдаты погибали за чужие интересы. В наступление шли, чтобы спасти англичан и французов. А они использовали Россию, взвалив на нее всю тяжесть войны.
– И тот, и другой вопрос существуют в общественном мнении. Но они существуют неграмотно. По большому счету стоял вопрос, какая из стран будет доминировать в Европе. Четко складывалось ощущение, по крайней мере, в Берлине, что в конечном итоге это будет Россия.
Тогда в германском политическом мышлении не было идеи полного физического уничтожения России, но идея уничтожения России, как великого государства, присутствовала.
А когда люди говорят об интересах, обычно простое человеческое сознание, я не побоюсь этого слова, примитивное, понимает так: «Идем на войну и оттяпаем какую-то территорию». Вот это интерес, правильно? Отсюда возникает вопрос: а за что мы воевали? Забывая о том, что нам объявили войну… Условно говоря, массы мобилизуются вокруг простых истин. Вот в Великую Отечественную войну все было просто, потому что немцы пришли с программой физического уничтожения.
Проект окончания войны по русскому сценарию был какой? Во всяком случае, до вступления в войну Турции. Восстановление Польши, но без Украины, Белоруссии нынешней, без Литвы, Германия будет или ослаблена или расчленена, Австро-Венгрия исчезнет. Возникнут там всякие Венгрия, Чехословакия, у нас исчезнет угроза с Запада, и баланс сил в Европе он как бы изменится, сделает России на континенте более свободные руки. Но понимание, казалось бы, простых вещей, массовому сознанию очень сложно для восприятия.
Хороша ли была русская армия?
Мнение №1. И вооружение, и подготовка, и командиры у русской армии были хуже, чем у немцев. В первые же месяцы костяк армии был уничтожен.
Мнение №2. Русская армия не уступала немцам, побеждала австрийцев. За годы войны она не потеряла боеспособности и до конца успешно сдерживала противника.
– Конечно, российская армия уступала немецкой, поэтому она постоянно ей проигрывала.
У нас две армии первого ряда: та, которая была мобилизована, она была прекрасно обучена, солдаты дисциплинированны, неплохой офицерский состав. Но количество пулеметов было меньше, средняя артиллерия примерно равнялась немецкой. По качеству обучения русские полевые артиллеристы считались одними из лучших. У многих офицеров был прекрасный опыт русско-японской войны. Но у нас было недостаточно тяжелой полевой артиллерии. Поначалу это не так сказывалось, но у немцев было больше этой полевой артиллерии. Немецкое военное мышление к этому времени было, безусловно, передовым.
Кто виноват в поражениях?
Мнение №1. В поражениях виноваты бездарные генералы и политики. Николай II, став главнокомандующим, окончательно испортил дело.
Мнение №2. Отсталая российская экономика не оставляла шансов на победу. Страна была обречена на поражение с первых дней войны.
– Конечно, экономически Россия отставала, по сравнению с Германией. У нас как говорят: в России было больше железных дорог по протяженности. Но дело не в том, чтобы обойти страны, которые в принципе не могут иметь такую же длину железных дорог. У нас дорог больше, а у немцев дорог на квадратный километр больше. И поэтому у них там примерно восемь прокатных железнодорожных линий с востока на запад. Поэтому немцы могут быстрее перебрасывать свои войска с запада на восток, чем мы не только там из Сибири, с Дальнего Востока.
Огромное значение имела проблема унификации. У немцев примерно одинаковые по качеству паровозы. О чем это говорит? Способность поддерживать одинаковую скорость, одинаковые по размеру эшелоны, которые легче посчитать, легче перебросить.
Дальше. Вот мы все знаем, что Россия владеет сырьем. Но это не так. Целый ряд металлов, целый ряд вещей, необходимых для производства, мы просто не производили в 14-м году.
Мог ли «Брусиловский прорыв» спасти Россию?
Мнение №1. Русская армия была в шаге от победы. Если бы действовали энергичнее, это была бы победоносная для России война.
Мнение №2. Брусиловский прорыв не имел смысла. Все подобные наступления только губили людей и приближали крах Российской империи.
Была бы революция без Первой мировой?
Мнение №1. Не случись войны, Россия продолжала бы активно развиваться и богатеть, у Ленина и других немецких агентов не было бы шансов.
Мнение №2. Российская империя была в тяжелейшем кризисе, война стала лишь последней каплей. Без нее царская власть все равно бы рухнула.
В это время одной из проблем было то, что люди работают, а денег не хватает, чтобы содержать себя. К чему это приводило? К проституции, росту хулиганства, преступности, накаливалась социальная атмосфера в городах. А рядом существовали замечательные люди, уровень доходов которых по сравнению с самыми бедными превосходил примерно в тысячу процентов.
Историк Карамзин говорил, что для существования крепкого самодержавия нужно внешнее величие страны. Иначе говоря, любое крупное независимое правительство должно что-то дать народу в качестве объяснения своего существования. Например, внешние политические военные успехи всегда усиливают и не только самодержавие. Но нет правительства, которое усиливали бы поражения.
А война это что? Катализатор. Естественно, если бы Первая мировая закончилась победой России, может, революция была бы отсрочена. Но произошло так, как произошло. И эти поражения дискредитировали власть.
Брестский мир – позор или спасение?
Мнение №1. Когда большевики подписали мир с немцами, Россия упустила победу, до которой оставалось всего несколько месяцев.
Мнение №2. Советское правительство действовало разумно: войну остановили, а мир все равно расторгли после поражения Германии.
– Этот мир был позорным. Когда Ленин его заключал, он говорил, что это похабный, позорнейший мир, но для советской России он был спасением. Это был сознательный расчет на выигрыш времени. Причем когда это говорилось, Ленин боялся, что времени будет очень много. Он даже писал, как жить советской России без Донбасса. В экономических реалиях того времени уголь играл примерно ту же роль, как сейчас нефть. А основным центром добычи угля для промышленности страны был в это время Донбасс.
Забытый подвиг или худшая ошибка XX века?
– Еще Черчилль говорил, когда подписывался Версальский мир, что это не мир, а перемирие на 20 лет. А в 39-м началась Вторая мировая. Многие из участников тех событий примерно так все это и воспринимали. Но, конечно, это безумие, это самоубийство старого континента.
После Первой мировой войны начались огромные потрясения мира. Благодаря Первой мировой и благодаря Октябрьской революции, которая изменила мир, нравится это кому-то или не нравится. Надо взвешивать, что она нам дала хорошее, что плохое. Хорошее сопровождалось одновременно колоссальными потерями. Так устроено человеческое общество, движение зачастую связано с нелицеприятными и просто неприятными событиями.
Первая мировая война закончилась 11 ноября 1918 года, в 19-м году был подписан Версальский договор, а еще долго на развалинах империи шли советско-польские, греко-турецкие войны. То же самое после Второй мировой войны. То есть война, которая была начата ради переустройства мира, она завершилась у всех не так, как они того хотели бы.
Насладиться новыми условиями победы и приобретениями удалось не многим. А тем, кто вроде бы насладился, приобрел, они получили слишком тяжелые, слишком кровавые потери.