Докажите что капиталистическое развитие стран шло неравномерно
О неравномерности развития капиталистических стран
Я говорил в своем докладе, что Ленин открыл и обосновал закон неравномерности экономического и политического развития капиталистических стран, что, исходя из этого закона, исходя из факта развития и обострения неравномерности, Ленин пришел к идее о возможности победы социализма в одной стране. Против этого положения возражали Троцкий и Зиновьев, – Троцкий говорил, что это положение Ленина неправильно теоретически. А Зиновьев вместе с Троцким заявили, что раньше, в период домонополистического капитализма, неравномерности развития было больше, чем теперь, в период монополистического капитализма, что связывать идею о возможности победы социализма в одной стране с законом неравномерности капиталистического развития нельзя.
Что Троцкий возражает против известного теоретического положения Ленина о законе неравномерного развития, в этом нет ничего удивительного, ибо известно, что этот закон опрокидывает теорию Троцкого о перманентной революции.
Кроме того, Троцкий явным образом сбивается здесь на обывательскую точку зрения. Он смешивает здесь экономическое неравенство отдельных стран в прошлом – каковое неравенство не всегда вело, и не могло вести, к скачкообразности развития этих стран – с неравномерностью экономического и политического развития в период империализма, когда экономического неравенства между странами меньше, чем это было в прошлом, но неравномерности экономического и политического развития несравненно больше, чем прежде, и проявляется она острее, чем раньше, причем неравномерность эта ведет обязательно и неминуемо к скачкообразности развития, ведет к тому, что отставшие в промышленном отношении страны в более или менее короткий срок перегоняют ушедшие вперед страны, что не может не создать, таким образом, предпосылок для грандиозных империалистических войн и возможности победы социализма в одной стране.
Едва ли нужно доказывать, что такое смешение двух разнородных понятий не говорит, и не может говорить, о высоком “теоретическом” уровне Троцкого.
Но я не могу понять Зиновьева, который был ведь большевиком и нюхал кое‑что от большевизма. Как можно утверждать, что неравномерности развития раньше было больше, чем теперь, в условиях монополистического капитализма, не рискуя попасть в болото ультраимпериализма и каутскианства? Как можно утверждать, что идея победы социализма в одной стране не связана с законом неравномерности развития? Разве не известно, что Ленин выводил эту идею именно из закона неравномерности развития? О чем говорят, например, следующие слова Ленина:
“Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует (курсив мой. – И. Ст. ), что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране” (см. т. XVIII, стр. 232).
Из чего исходит закон неравномерности развития?
Он исходит из того, что:
1) капитализм старый, домонополистический, перерос и развился в капитализм монополистический, в империализм;
2) раздел мира на сферы влияния империалистических групп и держав уже закончен;
3) развитие мирового хозяйства протекает в обстановке отчаянной смертельной борьбы империалистических групп за рынки, за сырье, за расширение старых сфер влияния;
4) это развитие происходит не равномерно, а скачкообразно, в порядке вытеснения с рынков забежавших вперед держав и выдвижения вперед новых;
5) такой порядок развития определяется возможностью для одних империалистических групп быстрейшим образом развивать технику, удешевлять товары, захватывать рынки в ущерб другим империалистическим группам;
6) периодические переделы уже поделенного мира становятся, таким образом, абсолютной необходимостью;
7) переделы эти могут происходить, таким образом, лишь насильственным путем, в порядке проверки могущества тех или иных империалистических групп силой;
8) это обстоятельство не может не вести к усиленным конфликтам и к грандиозным войнам между империалистическими группами;
9) такое положение неизбежно ведет ко взаимному ослаблению империалистов и создает возможность прорыва империалистического фронта в отдельных странах;
10) возможность прорыва империалистического фронта в отдельных странах не может не создавать благоприятных условий для победы социализма в одной стране.
Чем определяется обострение неравномерности и решающее значение неравномерного развития в условиях империализма?
Двумя главными обстоятельствами:
во‑первых, тем, что раздел мира между империалистическими группами закончен, “свободных” земель нет больше в природе и передел поделенного путем империалистических войн является абсолютной необходимостью для достижения экономического “равновесия”;
во‑вторых, тем, что небывалое раньше колоссальное развитие техники, в широком смысле этого слова, облегчает одним империалистическим группам перегонять и опережать другие империалистические группы в борьбе за завоевание рынков, в борьбе за захват источников сырья и т. д.
Но эти обстоятельства развились и дошли до высшей точки лишь в период развитого империализма. Да иначе оно и не могло быть, ибо только в период империализма мог закончиться передел мира, а колоссальные технические возможности появились лишь в период развитого империализма.
Этим и нужно объяснить тот факт, что если раньше Англия могла стоять впереди всех государств в промышленном отношении, оставляя их позади в продолжение более чем сотни лет, то потом, в период монополистического капитализма, Германии понадобились каких‑нибудь два десятка лет для того, чтобы начать опережать Англию, а Америке понадобилось и того меньше для того, чтобы перегнать европейские государства.
Как можно после этого утверждать, что неравномерности развития раньше было больше, чем теперь, что идея возможности победы социализма в одной стране не связана с законом неравномерного развития капитализма в период империализма?
Разве не ясно, что только обыватели в теории могут смешивать экономическое неравенство промышленных стран в прошлом с законом неравномерности экономического и политического развития, получившим особую силу и остроту лишь в период развитого монополистического капитализма?
Разве не ясно, что только полное невежество в области ленинизма могло продиктовать Зиновьеву и его друзьям более чем странные возражения против известных положений Ленина, связанных с законом о неравномерности экономического и политического развития капиталистических стран?
Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет
Неравномерность экономического развития капитализма. Часть 2.
Глава II.
РАЗЛИЧНЫЕ ПРОЦЕССЫ, СОСТАВЛЯЮЩИЕ СОДЕРЖАНИЕ ЗАКОНА НЕРАВНОМЕРНОСТИ РАЗВИТИЯ.
Перед нами встает весьма существенный вопрос: если эпоха империализма есть эпоха загнивающего, умирающего капитализма, то значит ли это, что наступило истощение движущих сил капитализма, застойность техники, невозможность дальнейшего развития производительных сил? Если да, то как можно примирить эту оценку с наблюдаемым процессом технического развития в современном капитализме? Тут мы сталкиваемся с двумя неправильными точками зрения. Одна слишком переоценивает паразитарные стороны капитализма, пророчит ему технический застой, другая, наоборот, переоценивает техническое развитие современного капитализма*.
*Куусинен, Доклад на X пленуме, «Правда» от 28 июля 1929 г
Обе точки зрения имеют тот общий недостаток, что исходят из неправильного понимания диалектики развития производительных сил капиталистического общества и усложнения этого развития при империализме, в условиях господства монополистических образований.
Перманентный технический застой и приостановка развития производительных сил противоречат природе капиталистического производства. Тов. Куусинен совершенно кстати освежил в памяти точку зрения Маркса о законе крушения капитализма. Утверждать, будто капитализм страдает внутренней немощью и не способен к дальнейшему развитию производительных сил, значит, сбиваться на точку зрения апологетов капитализма, делающих из всего этого простой расчет: поскольку производительные силы капитализма развиваются, капитализм будет существовать.
Загнивание не исключает временного быстрого развития капитализма. Ленин говорил: монополия не устраняет конкуренции, а существует рядом с ней, находится в обстановке капитализма. Поскольку продолжает действовать конкуренция, постольку технический прогресс и рост производительных сил совершенно неизбежны.
«Было бы,—говорит Ленин,—ошибкой думать, что эта тенденция к загниванию исключает быстрый рост капитализма. Нет, отдельные отрасли промышленности, отдельные слои буржуазии, отдельные страны проявляют в эпоху империализма с большей или меньшей силой, то одну, то другую из этих тенденций»*
Капиталистическому способу производства, находящемуся в обстановке свободной конкуренции, присуща тенденция к безграничному росту производительных сил. А так как монополия не устраняет конкуренции, то остаются в силе законы движения технического прогресса.
«Монополия при капитализме никогда не может полностью и па очень долгое время устранить конкуренцию со всемирного рынка. Возможность понизить издержки производства и повысить прибыли посредством введения технических улучшений действует в пользу изменений»**.
Приведенные цитаты из «Империализма» являются на наш взгляд решающими для понимания тенденций развития производительных сил при монополистическом капитализме. Ленин и Маркс не раз отмечали, что с развитием капитализма увеличивается сознательное применение науки в производственном процессе. Быстрый прогресс техники, тесно связанный с наукой, делает возможным экономический прогресс. Но было бы жестокой ошибкой отождествлять каждое техническое изобретение с экономическим прогрессом. Проходят иногда долгие годы, прежде чем изобретение приобретает экономическое значение. Рост монополии ограничивает однако конкуренцию, следовательно, сдерживает развитие производительных сил. Монополия превращается в оковы. Поэтому т. Куусинен указал, что переоценка технического прогресса основана па игнорировании характерного для монополистического капитализма экономического предела. задерживающего технический прогресс. Противоречие между техническими возможностями развития капитализма и интересами капитала непрерывно возрастает. Производительным силам стало тесно в рамках монополии. Тормозящее влияние монополии может, однако, принимать самые разнообразные формы, совершенно отличные друг от друга по направлению и содержанию.
Присмотримся к ним. Изучающие экономику современного капитализма марксисты отмечают факт быстрого прогресса техники производства. В некоторых странах, как, например, в САСШ и Германии, «подъем техники принимает характер технического переворота» (стеногр. отчет VI конгресса. Тезисы о международном положении). Скачкообразное и лихорадочное развитие техники принимает наибольшее распространение в тех отраслях, которые сильнее всего монополизированы, где процессы трестификации и картелирования выражены особенно выпукло. Больше того: технический прогресс обусловлен трестированием народного хозяйства, образованием исполинских консорциумов*. Не является ли противоречием утверждать, что, с одной стороны, всякая монополия, как писал Ленин, неизбежно обнаруживает тенденции к застою, с другой,—технический прогресс сильнее всего выражен в наиболее монополизированных отраслях? Это противоречие на самом деле кажущееся.
*Варга, Экономика капитализма, гл. III—У и Горфинкель, СССР в мировом хозяйстве, гл. I—II.
Тенденция к загниванию не исключает быстрый рост капитализма. Монополия задерживает технический прогресс в том случае, если хотя бы на время устанавливаются монопольные цены. Но,—говорит Ленин,—монополия не в силах устранить конкуренции. В известные периоды конкуренция проявляется с необыкновенной силой и тогда стремление к понижению издержек производства действует в направлении применения технических улучшений. Наконец надо строго различать две главнейшие формы развертывания производительных сил: интенсивную и экстенсивную. В чем состоит различие этих форм?
Фиксируя свое внимание на процессе расширенного воспроизводства, Маркс замечает:
«Через известные промежутки времени совершается воспроизводство, и притом, если рассматривать его с общественной точки зрения, воспроизводство в расширенном масштабе: расширенном экстенсивно, если расширяется поле производства; расширенном интенсивно, если применяются более действительные средства труда»*
*Маркс, Капитал, т. II, изд. «Пролетарий», 1923 г., стр. 14.
Развитие капиталистической системы совершается неравномерно. При благоприятной конъюнктуре (состояние внутреннего и мирового рынков) расширяется поле капиталистического производства, т., е. применяется большее число однотипных орудий производства, увеличивается объем производства, предприятия работают с полной нагрузкой. Это тип экстенсивного развития по преимуществу. Наоборот при общем свертывании и сужении мирового и внутреннего рынка, объем производства может даже сократиться, число применяемых орудий производства или уменьшается или работает с неполной нагрузкой, но зато совершается применение более действительных средств труда для того, чтобы понизить издержки производства и выдержать конкуренцию на ограниченном рынке. Получается расхождение между производительной способностью индустрии и ее объемом в текущем производстве. Таково различие этих форм. Как разрешается с точки зрения двух форм развития указанное выше противоречие?
Приведем пример. Для металлургии САСШ характерно смещение центра из Питсбург в район Чикаго. Это смещение вызывается благоприятно складывающимися транспортными условиями в районе Чикаго. Если бы металлургическое производство представляло собой несколько самостоятельных, конкурирующих друг с другом единиц, и не было монополии, то смещение центрального звена индустрии вызвало бы острую борьбу старого и нового районов и неизбежную победу нового района, работающего на более высоком техническом базисе. Монополистическое объединение «Стальной корпорации» придает иное направление этому процессу. Перемещение металлургии совершается с необходимой постепенностью и осторожностью, чтобы сразу не обесценить капитальных массивов старых центров. Старые и новые центры мирно «уживаются», острие конкуренции притупляется и наиболее неприспособленные получают оттяжку естественной смерти.
В условиях монополии мертвый цепко держит живого. Монополия задерживает «массовый переход металлургии в условия более совершенной техники». Это и есть «искусственная задержка экстенсивного развития производительных сил под воздействием монополии». Обратим теперь внимание на техническую и организационную рационализацию, сопровождающую небывалое образование громадных трестов и картелей. Что лежит в основе процесса технической и организационной рационализации? Сильнейшие противоречия между конкурирующими единицами па основе слабого темпа расширения рынков сбыта. Какую задачу ставят картели и тресты? Удержать высокую норму прибыли и понизить издержки производства. Но реорганизация производственного процесса совместно с техническими улучшениями неизбежно приводит к росту объема продукции. При замедленном росте рынка монополии ликвидируют ряд наиболее отсталых предприятий и сокращают объем производства*. Итак усиливающаяся конкуренция и сжатие рынка вызывают интенсивный рост производительных сил и концентрацию. Расхождение между темпом роста объема продукции и темпом повышения производительности и интенсивности труда усиливается.
*Другой стороной технического прогресса и рационализации являются закрытие и ликвидация ряда предприятий, ограничение продукции. «Программа Коммунистического интернациопада», стр. 19.
Недогрузка производственного аппарата и сокращение размеров производства с силою бьет по рабочему классу, вызывая структурную безработицу. Интенсивное развитие производительных сил упирается в слабое расширение рынка и неизбежно усиливает процессы концентрации. Поэтому, как верно замечает т. Бессонов, «Понижение издержек производства, этот наиболее яркий показатель интенсивного развития производительных сил, не только не противоречит принципу монополии, но в условиях суживающегося рынка прямо его обусловливает». Монополия и здесь, несмотря на то, что она ликвидирует отсталые предприятия, является оковами для мощного и полного роста производительных сил. Явления, различные по форме и направлению, и в том и в другом случае приводят к очевидной задержке роста производительных сил. Ошибочно поэтому рассматривать все эти суммарные процессы как нечто такое, что не укладывается в пределы ленинского тезиса о загнивании монополистического капитализма.
формы проявления задержки технического прогресса и роста производительных сил могут быть различны. Все зависит от условий времени. В одних случаях они принимают форму искусственного воздержания от экономического использования наиболее значительных технических достижений, в других— ослабляют быстроту распространения новых орудий труда, в третьих,—под действием конкуренции и стремления к максимальной экономии в издержках производства ликвидируют отсталые предприятия, но в то же время стальными тисками связывают полное развитие производительных сил. Если бы интенсивное развитие могло получить широкое экстенсивное распространение и вообще, если бы производственный аппарат мог работать с предельной для него нагрузкой, то масса материальных ценностей могла бы быть увеличена в громадное число раз. Несмотря на интенсивный рост, мы имеем все- таки задержку в развитии производительных сил.
Рассмотрим в качестве примера производственный аппарат капиталистических стран. Интенсивное расширение производственного аппарата, помноженное на концентрацию и техническую рационализацию, чрезвычайно увеличили производительную способность, но ограниченные рынки сбыта приводят к вынужденной хронической недогрузке производственного аппарата. Так например в 1924 г. отношение нагруженного производства с производительной способности составляло: в Германии—45%, в Англии—79%, в Италии—80%, во Франции—78%.
1926 и 1927 гг. несколько ослабили противоречие только к Германии и Франции. Однако, несмотря на недогрузку аппарата все же не удавалось полностью разместить продукцию промышленности. Обостренная конкуренция и пространственно ограниченные рынки сбыта гонят вверх техническую рационализацию и потому еще резче обостряют проблему рынков. Весьма яркую и убедительную иллюстрацию резкого расхождения ножниц производительной способности аппарата и продукции дают САСШ. Колоссальный технический прогресс, широкая рационализация производственных процессов и обусловленное ими чрезвычайное повышение производительной силы труда не должны заслонять тех громадных социальных и экономических противоречий, которые нарастают с необыкновенной силой. Безграничному росту массы, материальных ценностей противопоставлено растущее противоречие между производством и потреблением, мощностью аппарата и емкостью рынка. В связи с этим стоит тенденция к замедлению роста производительных сил и вытесние рабочей силы из производства (см. таблицу).
Динамика американской обрабатывающей промышленности за 1899-1927 гг. (в процентах).
Мощность первичных двигателей (в лош. сил) — 256,5 (1899-1925 гг.); 8,2 (1923-1925 гг.); 9,1 (1925-1927 гг.)
Показатели объема производства — 174,6 (1899-1925 гг.); 5,3 (1923-1925 гг.); 1,0 (1925-1927 гг.)
Среднее количество рабочих — 79,9 (1899-1925 гг.); 4,4 (1923-1925 гг.); 0,4 (1925-1927 гг.)
За 26 лет мощность производственного аппарата выросла на 256%, объем производства — на 175% и рабочая сила всего на 80%. Последние годы (1925-1927) дают особенно наглядную картину систематического и глубокого расхождения между ростом аппарата, объемом производства и неуклонным вытеснением рабочей силы, что неизбежно ведет к обострению социальных противоречий. Детализированное рассмотрение указанного противоречия раскрывает перед нами следующую картину: свыше 50% мощность электрических печей (в 1924 г. коэфициент нагрузки составлял всего лишь 31%) остается неиспользованным; производительная способность стальной промышленности превышает годовую потребность на 70%, медеплавильные заводы используют около 50% своей мощи 1916 г., медепрокатные—около 30%. В обувной промышленности производственная способность на 80%; превышает объем производства, в швейных фабриках от 30 до 85% «излишнего оборудования». Чрезвычайно резкий характер приняло перепроизводство в нефтяной промышленности, что привело к сознательному торможению технического прогресса и ограничению продукции. Угольная промышленность, машиностроительная, текстильная, стекольная и ряд других дают примеры глубокого противоречия между производительной способностью, и текущим объемом продукции. Относительно угольной промышленности исследователи утверждают, что 24 % шахт могли бы при полной нагрузке произвести вое годовое потребление. Всю потребляемую сталь, железо можно произвести при имеющемся оборудовании вместо 1 года за 7 месяцев, а в стекольной промышленности за 4 месяца. Эти примеры со всей очевидностью говорят о расширении внутренних противоречий движения производительных сил на капиталистической основе, растущей диспропорции между тенденцией безграничного роста производительных сил и узким на основе антагонистических отношений базисом потребления. Становится совершенно ясным, что дальнейшее развитие производительных сил упирается в основную проблему капиталистического общества— проблему рынка. Капитализм, однако, не в состоянии разрешить эту проблему. Вместе с его ростом глубже и шире воспроизводится это противоречие. «Ежедневно увеличивающейся быстроте, о какой ныне во всех отраслях крупной промышленности растет производство,—противопоставлена постоянно увеличивающаяся медленность расширения рынка для этих умножившихся товаров» (Энгельс). Рынок не только насыщен, но обнаруживает в условиях рационализации явную тенденцию к сжатию в силу снижения доли рабочего класса в общем доходе и падения удельного веса зарплаты в стоимости товарной единицы, имея в виду и сокращение числа занятых рабочих. Наконец нужно указать еще и на другое менее всего бросающееся в глаза явление—массовое расточение основного капитала в связи с техническим прогрессом. Наиболее активной причиной громадных технических перевооружений, как мы говорили, является обострившаяся конкуренция при ограниченных рынках сбыта. Но эта же ограниченность рынков сбыта приводит к тому, что старые предприятия ликвидируются, а их основной капитал мгновенно обесценивается. Это явление,— как хорошо показал на примере Германий т. Реман,—в значительной степени наблюдается в целых отраслях промышленности. «Обесценение и уничтожение объектов вложения капитала вследствие успехов техники при ограниченном рынке сбыта ведет при развитом капитализме к массовому расточению и уничтожению основного капитала»*
*Реман, Техническое развитие современной Германии, Гиз, 1929 г.
Как же разрешается указанное выше противоречие, столь резко сказавшееся в САСШ? Внутреннее противоречие стремится найти себе разрешение в расширении внешних рынков сбыта. Но рынки уже распределены и заняты. Отсюда—прогрессивно возрастающая империалистическая активность САСШ, скрытая и явная борьба о соперниками, лихорадочное вооружение и т. д. Производительным шлам, созданным капитализмом, невыносимо тесно в рамках существующих границ. Империализм обострил проявление всех законов и тенденций капитализма. Пытаясь разрешить глубокие противоречия мировыми войнами, он вместе о тем демонстрирует, что «производительные силы мирового хозяйства переросли ограниченные рамки империалистических государств», что тенденция к колоссальному разрушению и связыванию роста производительных сил превращает империализм в капитализм! загнивающий и умирающий. «Капитализм из прогрессивного стал реакционным; он развил производительные силы настолько, что человечеству предстоит либо перейти к социализму, либо годами и десятилетиями переживать вооруженную борьбу «великих» держав за искусственное сохранение капитализма посредством колоний, монополий, привилегий и национальных угнетений всяческого рода»*
Можно ли после всего сказанного утверждать, что загнивание монополистического капитализма выражается только в одной форме: именно в препятствии революционизированию средств производства, его технической застройности? Безусловно, нет. Иначе смотрит на это т. Спектатор. В своей книге*, разбирая вопрос о связывании капитала или о влиянии старых вложений на технический прогресс, т. Спектатор замечает: «Знаменитое место в «Коммунистическом манифесте», где Маркс говорит о постоянных переворотах в орудиях производства», уже не соответствует создавшемуся положению вещей». Этому процессу революционирования средств производства противостоит теперь новая тенденция. Сущность повой тенденции заключается в том, что капитализм сопротивляется введению новых орудий производства. Вместе с новой тенденцией наступила эпоха загнивания. Разберемся.
*Спектатор, Введение в изучение мирового хозяйства, Гиз, 1928 г.
Выражения: «уже» и «теперь» указывают, что речь идет о новейших тенденциях, т. е. тенденциях монополистического капитализма. Спрашивается : откуда же известны Марксу тенденции монополистического капитализма? Нет, Марко знал о них, о чем недвусмысленно говорит в «Капитале». Но на каком же основании т. Спектатор зачисляет эти тенденции по ведомству монополистического капитализма? Об этим нам ничего не известно. Однако т. Спектатор поднимает более общий и важный вопрос о том, что мы понимаем под выражением: «загнивание капитализма». Состоит ли зашивание капитализма в перерождении ь паразитический организм, в его немощи и бессилии воспользоваться новыми орудиями труда или в чем-то другом? Иными словами: отчего же в конце концов суждено погибнуть ‘капитализму—от внутренней немощи и перерождения Или от того, что империализм тысячекратно обостряет внутренние противоречия системы, вызывает грандиозные потрясения и процессы деградации, как результат обострившихся противоречий капитализма? По т. Спектатору выходит, что капитализм переродился («Знаменитое место в «Коммунистическом манифесте» не соответствует создавшемуся положению вещей»), страдает немощью и бессилием, не может усваивать (новостей техники. Словом, он по этому самому загнивает. Это, конечно, не так. Отрицает ли тенденция связывания капитала вое приведенные оценки? Конечно, нет. Характеристики Маркса подчеркивают и разъясняют мысль о том, что каждому исторически данному способу производства свойственны особые законы движения и развития производительных сил. Капитализму свойственна тенденция постоянно революционизировать орудия производства. Это—условие его существования. Но тенденция безграничного развития постоянно упирается в многочисленные противоречия системы, отчего развитие производительных сил каждый раз тормозится. Маркс, например, не раз указывал на огромную, тормозящую развитие производительных сил, роль ограниченности потребления, кризисов, войн и т. д. Одним из противоречий и является связывание капитала, которое, однако, свойственно не только монополистическому капитализму, а и всем стадиям капитализма. Правда, рост органического состава капитала удлиняет жизнь, основного капитала, а так как она в то же время сокращается постоянными переворотами в средствах производства, то тенденция связывания растет. Тов. Спектатор ухитрился, однако, построишь свою теорию загнивания на. развитии основного капитала. Он рассуждает просто: развитие основного капитала усиливает тенденцию связывания, следовательно, сопротивление новым средствам труда. Так как тенденция является новейшей, то монополистический капитализм становится капитализмом загнивающим.
Остальное, свойственное империализму, очевидно побочный продукт. Ну, а разве мы не связываем тенденцию загнивания и паразитизма с империализмом, как «исторически новой формой самого капитализма»? Разве эпоха империализма возникла только на основе движения одного закона—развития основного капитала. Разве, наконец, не в том и состоит загнивание империализма, ото «он обострил проявление всех основных тенденций и законов капитализма, всех его основных противоречий и антагонизмов»?
*В этом вопросе т. Спектатор чрезвычайно близок к меньшевистской методологии. Регрессивность — по-меньшевистски — это абсолютный застой техники и полная приостановка роста производительных сил капитализма. Пока это есть — час буржуазного господства еще не пробил. Троцкисты в полном пленении у меньшевиков. «С теоретической точки зрения, — писал Троцкий, — социализм имеет право на существование именно потому, что капитализм неспособен (?) развивать производительные силы. Если бы капитализм обнаружил, что он способен развивать производительные силы, то это значило бы, что мы в основном диагнозе ошиблись, что капитализм является прогрессивной силой. что мы явились слишком рано » ( Троцкий, Речь па заседании Промэкономсовета 30/1 1926 г. Сборник «Мировое хозяйство», 1919—1925 гг., стр. 119). Точь-в-точь, как у меньшевика Далина. Много «страшных» слов и ни малейшей попытки анализа. А куда спрятаны явления сильнейшего обострения классовых противоречии, разрушения производительных сил; анализ процесса развития, как двустороннего явления, усиливающего загнивание и паразитизм. Между тем с точки зрения Ленина: 1) капитализм не знает абсолютно безвыходных положений, 2) рост производительных сил в эпоху империализма усиливает черты паразитизма. «В Соединенных штатах экономическое развитие за последние десятилетия шло еще быстрее, чем в Германии, и как раз благодаря этому паразитические черты новейшего американского капитализма выступили особенно ярко» (Ленин, том XIX, страница 172, издание Института Ленина). Критерий регрессивности у т. Спектатора совсем не случаен. В этом, как и в других вопросах (трактовка ослабления товарных связей метрополии с колониями как признака высвобождения колоний от зависимости), т. Спектатор упорно твердит свои старые ошибки, за что особенно жестоко бичевал Ленин.
*См. по этому вопросу 3омбарт, Современный капитализм, т. III, 1929 г., и Бессонов, Книга для чтения по истории Запада, т. III, 1930 г. Технический прогресс в современном капитализме (послевоенном) н развиваемые им антагонизмы и противоречия блестяще описаны в книге М. Рубинштейна, Капиталистическая рационализация, изд. 3, Москва 1930 г.
Вот такое понимание характера динамики монополистического! капитализма, как процесса двустороннего, противоречивого, в котором диалектически переплетаются тенденции роста, и загнивания, а не одностороннего и автоматического, особенно важно подчеркнуть для правильного уяснения типа неравномерности развития в эпоху империализма, ибо находятся «диалектики», которые в империализме видят диалектическое отрицание промышленного капитализма и свойственного ему типа неравномерности развития*. Посмотрите на САСШ: еще недавно ренегатствующие теоретики весьма усердно защищали точку зрения «исключительности» условий развития американского капитализма, восторгались второй промышленной революцией и, ослепленные успехами, не замечали того, как рядом с техническим прогрессом развертывается колоссальная борьба за обуздание роста производительных сил, свертывание производственного аппарата, сознательное торможение технического прогресса и как грянувший кризис с особенной силой обнажил глубокое противоречие двух тенденций—роста и загнивания. Монополии лихорадочно ликвидируют излишние запасы, торопятся задержать рост производительных сил и хищнически истребляют промышленные и сельскохозяйственные продукты**. Сокращается площадь посевов под зерновыми культурами, пшеница расходуется в качестве топлива; бразильские плантаторы выбрасывают в море громадные запасы кофе, цейлонские плантаторы оставляют на полях cбop чая, сахарозаводчики предпочитают вернуться к старинным способам извлечения сахара (15% вместо 100%), сознательно распространяется жучок-вредитель для уничтожения хлопковых посевов, скупаются патенты и изобретения, выключается из работы излишний тоннаж, производство всячески ограничивается. Американский экономист Кальвер следующим образом формулирует важнейшую задачу экономической политики монополистического капитализма:
«Создать действительные тормозы для расширения продукции»
*Недавняя попытка тт. Ташкарова и Эльвова. С их точки зрения неравномерность роста в эпоху промышленного капитализма сменяется в период империализма неравномерностью загнивания. Как правильно замечено, под такой формулировкой охотно бы подписалась бывшая троцкистская оппозиция.
Отмеченная выше тенденция к снижению темпа динамики знаменует собою наступление эпохи империализма, нарастание внутренних противоречий и неуклонный процесс связывания и разрушения производительных сил. «Тенденция к застою и загниванию, свойственная монополии, продолжает в свою очередь действовать, и в отдельных странах, в отдельных отраслях промышленности, на известный промежуток времени она берет верх» («Империализм», стр. 98). Однако тенденция к застою не тождественна c неспособностью монополистического капитализма к развитию производительных сил. Пока существует окружение конкуренции и товарного производства, периоды роста неизбежно будут чередоваться с периодами застоя.
**См. статью М. Рубинштейна, Мировой кризис и загнивание капитализма, «Правда» от 10/IV 1930 г.
ГЛАBA ІІІ.
НЕРАВНОМЕРНОСТЬ РАЗВИТИЯ ПРИ ИМПЕРИАЛИЗМЕ КАК ПРЕДПОСЫЛКА. ПРОЛЕТАРСКИХ РЕВОЛЮЦИЙ В ОТДЕЛЬНЫХ СТРАНАХ.
*Мы имеем в виду не только Северо-Американские Соединенные Штаты, Германию и Англию, а и другие страны, как, например, Россию, Японию, Китай, Испанию и др.
**См. «Под знаменем марксизма», № 2—3, 1927 г., ст. Анхенвальда и Борилина.
*Отчетливо эта связь формулирована т. Сталиным на VII пленуме ИККИ: «Увеличивается или уменьшается эта разница в уровне развития? Несомненно, уменьшается. Растет или падает нивелировка? Безусловно, растет. Не противоречит ли рост нивелировки усилению неравномерности развития при империализме? Нет, не противоречит. Наоборот, нивелировка есть тот фон и та база, на основе которой и возможно усиление действия неравномерности развития при империализме именно потому, что отставшие страны ускоряют свое развитие и нивелируются с передовыми странами, — именно поэтому обостряется борьба. Нивелировка является одним из условий для усиления неравномерности развития в период империализма» (И. В. Сталин, Еще раз о социал-демократическом уклоне в нашей партии, 1927 г., стр. 127—128).
Попробуем проверить закономерность развития капитализма на ином фактическом материале. Обобщающими показателями динамики роста являются данные о темпе прироста народного дохода и имущества (см. таблицу № 5 приложения).
Указанная таблица говорит о следующем: народный доход Англии на протяжении 50 лет обнаруживал устойчивый темп развития, составляя в среднем 2-2,5%; прироста реального дохода в год. С середины 90-х годов и до начала мировой войны наступает резкое снижение. Процент прироста не превышает 1,5 Во Франции темп прироста резко колеблется. С половины XIX века прирост реального дохода весьма небольшой (1,082). Следующее десятилетие (1868—1888) дает ускорение темпа роста (1,66%). Наибольший процент прироста падает на период 1888—1895 гг. (2,9972). С середины 90-х годов темп прироста снижается до невероятно малых размеров (0,37%). В САСШ в 50-е и 60-е годы темп роста дохода почти не превышает английского (2,3%). Десятилетие 1860—1870 гг. дает снижение (гражданская война 1861-1865 гг.). Начало 70-х годов дает сильный взлет. Темп роста превышает английский больше, чем в 2 раза. Но конец XIX и начало XX в. знаменуется крутым снижением темпа прироста. Сопоставляя между собою темп роста народного дохода по трем странам, мы можем отметить следующее: несмотря на резкое снижение темпа роста национального дохода в конце 90-х годов, темп САСШ во много раз превышает темп Англии и Франции. Расхождение темпов с конца 90-х годов начинает значительно- усиливаться в силу неравномерного замедления роста в этих странах. Время перехода от быстрого к замедленному темпу роста для названных стран почти одинаковое. Таким образом смена темпов выражает собою не правильную повторяемость, а последовательность этапов развития капитализма, изменение темпа динамики производительных сил, обусловленное эволюцией самой капиталистической системы, переходом капитализма со свободной конкуренцией в стадию империализма*, но несмотря на очевидное замедление темпа прироста по всем странам, мы наблюдаем не сближение, а еще большее расхождение быстроты прироста. То же самое обнаруживается при анализе темпа роста народного богатства (см. таблицу № 6).
*С. А. Фалькиер правильно усматривает в смене темпов роста национального дохода смену этапов эволюции капитализма, хотя в другом месте (»С. Ш. в мировом хозяйстве», стр 36-37) он объясняет замедление темпа роста дохода САСШ исключительно приостановкой территориального роста и хозяйственного освоения земель.
*Неравномерность роста и загнивания есть процесс двусторонний. Когда Троцкий говорил о непрерывном разложении Европы, то в этом и сказалось непонимание закона неравномерного развития. Не разложение характеризует особенность развития при империализме, а все более усиливающаяся неравномерность роста и загнивания.
**Превосходный теоретический анализ капиталистического цикла и его структуры дан в статьях А. Г. Герценштейна (см. «Экономический кризис в Соединенных штатах Северной Америки», изд. Комакадемии, 1930, Стр. 24—32 и вступительная статья к книге Митчелла Экономические циклы. Гиз, 1930.
«Подъемы становятся менее упругими, более вялыми и укороченными, кризисы наступают быстрее, глубже захватывают самый процесс производства. Связь между закатным старческим возрастом капитализма и (его отяжелевшей и охромевшей походкой выступает с полной отчетливостью» (Герценштейн).
Послевоенный монополистический капитализм особенно ярко демонстрирует колоссальную неравномерность темпов развития с ее лихорадочными подъемами и падением конъюнктурных волн (Германия), крайней ползучестью движения (Англия) и т. д. Поэтому неравномерный рост и загнивание усиливают и обостряют закон неравномерного развития. В.. И. Ленин следующим образом сформулировал тип неравномерности развития в период империализма:
«Капитализм растет, но этот рост не только становится вообще более неравномерным, но неравномерность проявляется также, в частности, в загнивании самых сильных капиталом стран (Англия). Финансовый капитал и тресты не ослабляют а усиливают различия между быстротой роста разных частей всемирного хозяйства» («Империализм», стр. 95).
Упоминание об Англии совершенно неслучайное. Если для эпохи империализма характерен экспорт капитала, то это в гораздо большей степени относилось к Англии, так как для нее характерно раннее развитие экспорта капитала в самых различных формах. А каково социальное значение экспорта капитала для стран, вывозящих его в больших массах?
Ленин отвечает: «Вывоз капитала есть паразитизм в квадрате». Ниже мы еще вернемся к вопросу о социальной функции экспорта капитала. В данной связи нам важно подчеркнуть, что вывоз капитала усиливал темп загнивания, а потому обострял неравномерность развития. В заключение нам хотелось бы дополнить изложение небольшой фактической иллюстрацией. До сих пор мы говорили об изменении типа неравномерного развития, усилении неравномерности в эпоху империализма. Уже поскольку мы определили тип неравномерности развития при империализме, как неравномерность роста и загнивания, можно априорно утверждать, что неравномерность не ослабляется, а усиливается. Для иллюстрации этого положения приведем небольшую табличку, характеризующую усиление неравномерного промышленного развития отдельных стран (см. таблицу № 7 приложения).
Составленная таблица не претендует, разумеется, на точность и полноту. Все же по ней можно наблюдать обострение и углубление неравномерности развития. Первые две колонки дают коэфициент прироста за больши промежутки времени (3 десятилетия).
Например, коэфициент 8,7 показывает, что добыча угля в САСШ за период 1850-1880 гг. увеличилась в 8,7 раз. Для Англии за этот же период коэфициент прироста равен 3,0. Отношение коэфициентов показывает, в сколько раз за данный отрезок времени темп прироста угля в САСШ больше английского. Иначе: отношение выражает собою коэфициент неравномерности, степень ее напряжения. При просмотре этих рядов цифр мы встречаемя с очень интересными, хотя уже известными подробностям. Во-первых, как для САСШ так и для Англии период 1880-1910 гг. отмечен замедлением темпа роста. Об этом мы говорили не раз. Во-ворых, снижение темпа идет не равномерно по отдельным странам. Наибольшей силы оно достигает в Англии; в САСШ, несмотря на бесспорную тенденцию к замедлению, темп роста остается все же высоким. Увеличение разницы в темпе снижения рота обостряет неравномерность. Если американский темп добычи угля за период 1850-1880 гг. превышал английский в 2,9 раза, то в следующее тридцатилетие (1880—1910) отношение поднимается до 3,5. По хлопку соответственными показателями будут: 1,17—2,1 и наконец по чугуну поразительное усиление неравномерности: с 2,0 коэфициент поднимается до 5,5. Иными словами: если за период 1850—1880 гг. САСШ развивались быстрее Англии в 2 раза (чугун мы берем лишь как условный обобщающий показатель), то с 1880—1910 гг., несмотря на; замедление внутреннего роста, они же развивались быстрее в 5,5 раза. Тезис Ленина о крайнем напряжении неравности развития при империализме находит свое оправдание в конкретной историй развития мирового хозяйства.
Остановимся теперь вкратце на вопросе о формах проявления закона неравномерного развития в период промышленного капитализма и империализма. Внешняя и колониальная политика капиталистических государств в различные периоды эволюции капитализма (торговый капитализм, промышленный капитализм, империализм) не только закономерно изменяет свое экономическое содержание, но приобретает разную степень напряженности и вызывает неодинаковую остроту противоречий между отдельными капиталистическими державами. В эпоху империализма внешняя и колониальная политика империалистических государств принимает ожесточенный и конфликтный характер. На рубеже XIX и XX вв. раздел мира на сферы влияния был уже закопчен. Обострившаяся проблема сырья, рынков сбыта и сфер приложения капитала совместно с тенденцией к монополистическому овладению хозяйственными территориями и территориями вообще придает колониальной политике в течение последних десятилетий XIXв. и вначале XXв. вплоть до мировой войны острый и воинственный характер. Лихорадочная погоня за монополистическим обладанием территориями на африканском и азиатском материках, борьба за каналы и проливы и наконец за усиление влияния в тех или иных политически присоединенных территориальных сферах—все эти перечисленные объекты борьбы обостряли отношения между империалистическими государствами, побуждали каждое из них к ко- лоссальпым вооружениям и фатально толкали к войне. Дополнительные мотивы новейшей колониальной политики и настойчивое стремление каждого государства к колониальной монополии находятся, — как доказал Ленин, — прямой завсимости от экономической сущности империализма, монополистического капитализма. Совсем иное отношение к колониальной проблеме мы встречаем вэпоху свободной конкуренции. Мир не только не был поделен, н и территориально не был охвачен влиянием той или иной капиталистической страны. До начала 80-х годов Германия, как известно, была государством безколоний. Буржуазная партия прогрессистов так же, как и «железный канцлер» Бисмарк были принципиальными противниками колониальной политики. Английские буржуазные политики манчестерского периода усиленно пропагадировали «фритрейдерские» идеи. Для этого периода характерным становится выражение Дизраэли: «Колонии — то жрнова, привязанные к нашей шее». С 40-х по 70-е годы история не знает случаев значительных колониальных приобретений. Громадные колониальные владения Франции только истощали ее и препятствовали быстрому развитию производительных сил. Недаром Бисмарк провоцировал Францию к колониальным захватам в надежде, что колоссальные колониальные территории окажутся для нее «ярмом каторжника» и истощат ее внутренние силы. В эпоху свободной конкуренции, огда только оформлялись и складывались новые капиталистические центры (Германия, САСШ), отдельные государства могли беспрепятственно приобретать (если конечно это вызывалось экономческой необходимостью) незанятые земли и колонии. При небольшой концентрации капитала, к тму же весьма необходимого для собственной индустриализации, при отсутствии громадных монополий, при сравнительно слабой взаимной конкуреции и при значительно меньшем территориальном распределении капитализма, колониальная проблема не могла и не становилась в острых и нсильственных формах. Капитализм, по выражению Ленина, жил в сравнительо мирной обстановке,мог плавно эволюционирвать и расширяться на овые территории. Неравномерность капиталистическго развития и вытекающее из нее изменение соотношения сил не приводили с неизбежностью к военно-политическим конфликтам и резким скачкам. Иные формы развития капитализма дает нам предъистория монополистического капитализма. Ее характерные черты: форсированная политика захвата, интенсивное напряжение сил капиталистических стран для обладания новыми или незанятым территориями. К началу эпохи империализма раздел мира был уже, закончен, но колониальная проблема все резче обострялась. Меняющееся соотношение экономических сил (на основе усиления неравномерности развития) каждый раз неотвратимо ставит перед империалистическими странами вопрос о переделе мира, сфер приложения капитала, источников сырья и т. д. Если бедность. Германии колониями была одной из причин ее быстрого роста, то в эпоху империализма развитие производительных сил начинает упираться в непропорциональпое распределение территорий и сфер влияния, соответственно экономической мощи стран. Неизбежными и абсолютно необходимыми последствиями изменившихся условий являются: крайнее заострение противоречий и невозможность разрешить их мирным порядком. Это обстоятельство толкает империалистические страны к переделу уже поделенного мира с помощыо мировых войп. Таким образом военные конфликты и столкновения становятся органическими частями закона неравномерного развития при империализме. Только в обострении конфликтов и военных катастрофах находит свое действительное проявление закон неравномерного развития при империализме. Ленин в следующих словах характеризует форм взаимных отношений капиталистических стран и формы проявления неравномерности развития на смежных ступенях эволюции капитализма:
«Была эпоха сравнительно «мирного» развития капитализма, когда он победил феодализм в передовых странах Европы и мог развиваться наиболее сравнительно спокойно и плавно, «мирно» расширяясь на громадные области еще незанятых земель и не втянутых окончательно в капиталистический водоворот стран. Эта эпоха миновала безвозвратно, она заменена эпохой сравнительно более, порывистой, скачкообразной, катастрофической, конфликтной, когда для массы населения типичным становится не столько «ужас без конца», сколько «конец о ужасом». Мирный капитализм сменен немирным, воинственным, катастрофичетким империализмом»*
*Ленин, Предисловие к книге Бухарина «Мировое хозяйство и империализм».
Итак совершенно ошибочно и односторонне рассматривать вопрос о законе неравномерного развития, отвлекаясь при этом от анализа конкретных эпох эволюции капитализма. Между тем строго проведенное размежевание последовательных этапов капиталистического развития только и дает возможность понять смысл и значение этого закона прежде и теперь. Особенно выпукло эта взаимозависимость сказывается в формах проявления закона неравномерного развития. Характерная форма неравномерного распространения и роста капитализма прежней эпохи состояла в том, что смещения и перегруппировки экономических сил происходили более или менее плавно, без резких скачков и военных катастроф мирового размера. Эпоха империализма это изменила. Два факта (и фактора) — по выражению Ленина — приобрели действительно мировое значение: смена свободной конкуренции монополистическими союзами капиталистов и раздел земного шара. Растущее несоответствие в соотношении сил отдельных стран заставляет каждый раз капиталистические государства выступать с притязанием на дополнительные рынки, источники сырья и требовать «справедливого» передел уже поделенного земного шара. Расширение сфер влияния для заскочивших вперед стран (и удержание для отставших) становится возможно только с помощью силы и вооруженных столкновений. Конфликтный, скачкообразный характер развития, крайнее обострение противоречий между империалистическими группами, мировые военные конфликты и колоссальное разрушение производительных сил — таковы неизбежные формы и последствия закона неравномерного развития в эпоху монополистического капитализма. Поэтому только в эпоху империализма закон неравномерного развития начинает играть роль «могучего фактора в деле разложения капитализма». (Сталин), а совокупность признаков империалистической эпохи как исторически новой формы капитализма (умирающий, загнивающий капитализм, обострение и изменение формы проявления закона) превращается в существенную предпосылку победы социализма в отдельных странах.
«Такое положение неизбежно ведет ко взаимному ослаблению империалистов и создает возможность прорыва империалистического фронта в отдельных странах; возможность прорыва империалистического фронта в отдельных странах не может не создавать благоприятных условий для победы социализма в одной стране».*
*И. В. Сталин О социал-демократическом уклоне в нашей партии. Стр. 102
Становится понятным то огромное политическое значение, какое имеет теоретический вопрос о законе неравномерного развития капитализма. Мы уже говорили, что Ленин обосновывал тезис о возможности победы социализма в одной стране законом неравномерного развития и его усилением и обострением в эпоху империализма. Следовательно, кто по тем или иным мотивам отрицает практическую возможность строительства социализма в одной стране, считая это «национальной ограниченностью», тот неизбежно должен отрицать правильность теоретического обобщения Ленина. Попытку оспорить и доказать теоретическую несостоятельность положения Ленина о законе неравномерного развития взяла на себя б. троцкистская оппозиция. Под «уравнительными тенденциями» б. оппозиция разумела не только процессы нивелировки, но и сближение темпов развития. Такая точка зрения приводит к мысли об ослаблении неравномерности развития, а значит к сглаживанию противоречий. Приведем несколько формулировок: «Капитализм,—говорил Троцкий,—несомненно крайне неравномерно развивается и сейчас во всех странах, но в XIX в. эта неравномерность была больше, чем в XX. Империализм развивает более «уравнительные тенденции»*. Мы уже имели случай говорить об этой «оригинальной» концепции закона неравномерного развития. В этой формулировке все неправильно, но нас сейчас интересует не то, насколько правильно или неправильно формулирован закон, а то безысходное противоречие, которое находит свое выражение в (упорном стремлении доказать сближение темпов развития, а следовательно ослабление неравномерности. Япония,—заявляет далее Троцкий,—развивалась крайне неравномерно и в относительно короткий срой сумела нагнать развитые страны. Но эта неравномерность стала ослабевать, темпы стали сближаться, потому что финансовый капитал развивает «уравнительные тенденции». В самом деле: если неравномерность ослабевает, то очевидно степень и острота империалистических противоречий должна убывать, тогда становится возможным установление длительных и прочных мирных сношений, поскольку заранее дано фиксированное и неизменное соотношение сил. Но никто еще, боясь быть осмеянным, не утверждал, что эпоха империализма открывает полосу мирных сговоров, полюбовных разделов и ослабления противоречий. Но в таком случае примирить два резко противоречивых утверждения нельзя. Единственно правильное объяснение настойчивого стремления опровергнуть теоретическое положение Ленина заключается в том, что ленинский закон неравномерного развития уничтожает все «теоретические» хитросплетения о перманентной революции и о лозунге С. Ш. Европы. Отрицая возможность победы социализма в одной стране, б. оппозиция пыталась опрокинуть исходный пункт теории Ленина, именно: усиление неравномерности развития при империализме. С этой целью и была сконструирована внутренне-противоречивая «теория» убывающего значения закона неравномерного развития, как решающей силы империалистического развития.
*Стенографический отчет ХV партконференции», стр. 524.