Духовный стих что это
ДУХОВНЫЕ СТИХИ
Существуют разные точки зрения относительно времени создания духовных стихов. Высказывалось предположение, что жанр духовных стихов сложился после принятия христианства на Руси, в X-XI веках, а возможно, даже в языческие времена (лишь позднее впитав христианские элементы); согласно другой точке зрения, духовные стихи начали создаваться не ранее XVII века. Наиболее распространено мнение, что формирование жанра относится к XV-XVII векам.
Большинство духовных стихов имеют эпический характер, изображая события из земной жизни Богородицы и Христа, сошествие Христа в ад и освобождение умерших праведников от власти адских сил, воскресение и вознесение Христа, Страшный суд. Описываются также события из жизни святых и совершённые ими чудеса [духовные стихи о Николае Угоднике (Николае Мирликийском), об Алексии человеке Божием, о Борисе и Глебе и др.]. Известны духовные стихи, объясняющие происхождение церковных праздников («Стих о двенадцати пятницах», «Дмитриевская суббота»), стихи притчевого характера, изображающие наказание Смертью горделивца («Стих об Анике воине»), мучение в аду жестокого богача и посмертную награду праведному бедняку («Стих о богатом и о Лазаре»). Особое место занимает «Стих о Голубиной книге», повествующий о сокровенной сущности, истине мира, заключённой в таинственной Голубиной книге.
Структура духовных стихов обычно диалогична: чередующиеся вопросы и ответы персонажей призваны драматизировать действие, передать чувства участников, словесно обозначить конфликт и раскрыть глубинный, религиозный смысл событий. Духовные стихи отражают народную веру, не совпадающую с ортодоксальным христианством; многие мотивы духовных стихов восходят к апокрифам. Реминисценции из духовных стихов встречаются у русских писателей XIX-XX веков. (Н. А. Некрасов, Н. С. Лесков, П. И. Мельников-Печерский, Н. А. Клюев и др.).
Издания:
Варенцов В. Г. Сборник духовных стихов. М., 1860;
Бессонов П. А. Калики перехожие. Сб. стихов и исследование. М., 1861–1863. Ч. 1–2;
Голубиная книга. Русские народные духовные стихи XI–XIX вв. М., 1991;
Духовные стихи. Канты: (Сборник духовных стихов Нижегородской области). М., 1999.
Духовные стихи — это исповедальный жанр, обращённый как бы внутрь себя
Полина Терентьева
Музыковед, исполнитель русских духовных стихов
Как мы уже сообщали, 6 сентября состоится презентация аудиодиска духовных стихов «О святых и праведниках», записанного трио Варвара-Котова — Таисия Краснопевцева — Полина Терентьева. К этой презентации Полина Терентьева подготовила статью — вступление к диску, в котором подробно и красочно рассказывает о духовных стихах, размещенных на диске.
Духовными стихами называют народные песнопения на религиозные сюжеты. Это исповедальный жанр, обращённый как бы внутрь себя, к своей душе и совести, это разговор с Создателем, размышление о вечной жизни, требующее отрешения от земной суеты.
Если большинство народных песен (например, плясовая, трудовая, обрядовая, колыбельная, плач) исполняются при определённых обстоятельствах, то духовный стих, не звучавший за богослужением и в то же время не связанный с обыденной жизнью, мог исполняться в совершенно различных ситуациях. И хотя в бытовании духовных стихов отсутствует строгая регламентация времени и места исполнения, можно выделить некоторые ситуации, в которых звучание их особенно уместно. Традиционно духовные стихи исполняли в продолжение Поста, заменяя ими мирские песни. На русском Севере, во время Четыредесятницы, женщины собирались вместе прясть и за работой пели духовные стихи. Так, вместе с умением прясть и ткать знание этих песнопений передавалось, как правило, по женской линии. Конечно, стихи звучали на церковной трапезе (не случайно в XVIII-XIX столетиях возникает целый круг стихов и кантов на Двунадесятые праздники), они пелись на поминках, особенно в ХХ веке, когда церковное отпевание было порой просто недоступно.
Духовные стихи пронизывали повседневную жизнь человека, поддерживая в ней Евангельский свет и христианское мироощущение. Эти песнопения как бы «переводили» подчас сложные церковнославянские богослужебные тексты, пересказывали содержание Писания более привычным языком, приобретая значение своеобразного народного катехизиса.
Духовные стихи исполнялись людьми различных сословий: крестьянами и горожанами, монашествующими. Но были люди, для которых исполнение духовных стихов было профессиональным занятием — это «калики перехожие». Название «калика» происходит от латинского слова caligae — так называлась прочная шипованная обувь, которую носили римские легионеры, а также и паломники. Калики известны с XI века, они были паломниками, часто людьми церковными, исполнявшими духовные песни. О них сообщается, что это были люди богатырской силы, грамотные и часто небедные. Лишь значительно позднее образ калики трансформировался в калеку-нищего, исполняющего былины и духовные стихи и зарабатывавшего таким образом себе на пропитание. Так калеки стали своеобразными преемниками традиции калик.
Содержание духовных стихов отличается большим разнообразием: это и стихи, посвящённые какому-либо празднику или событию, отражённому в Священном Писании, песнопения покаянного характера, стихи, в которых рассказывается о судьбе души после смерти. Духовным стихам о святых и праведных мы посвятили этот диск.
Два сюжета на диске связаны с Божией Матерью. Один из них — традиционный стих «хождения Богоматери», а другой — довольно позднее повествование о Покрове Божией Матери («В древние-древние годы»).
Значительную часть диска занимают житийные духовные стихи, то есть песнопения, в которых излагается жизнеописание того или иного святого или какой-либо ключевой момент его жизни. Это стихи о Марии Египетской, св. Варваре, Алексии, человеке Божием, о св. Георгии (Егории), о Борисе и Глебе. Два стиха о св. Георгии Победоносце, записанные на диске, рассказывают о мучениях святого. А стих «Как пришёл к нам Егорий» связан с крестьянским календарём: на праздник Святого впервые выпасали коров, поэтому в народном сознании ему приписывается роль хранителя домашнего скота. Стихи о Василии Кесарийском и Николе чудотворце отличаются особым, не житийным содержанием.
Василий Великий, автор проповеди «На упивающихся» и слова «Како подобает воздержатися от пьянства», человек строгой жизни, представляется в стихе раскаявшимся пьяницей. Видимо, создатели стиха были твёрдо убеждены, что такие тексты могли быть написаны лишь на основании горького личного опыта. На диске записан лишь фрагмент стиха, который представлен в этнографической записи. Стихи о Николе чудотворце выделяются тем, что среди них нет ни одного житийного стиха — чудеса Святителя затмили собой его жизнеописание. На диске представлен интересный и очень редкий пример стиха нищей братии с обращением к святому. В песнопении содержится просьба к Николе найти им подаятеля и покормителя, а христианину-приютителю дать всяческие блага в этой жизни и в грядущей.
Целый ряд стихов посвящён праведным женам: девице, по молитве которой был побеждён Смут — род нечистой силы; Аллилуевой жене — благочестивой женщине, само имя которой происходит от слова «Аллилуия». В этом стихе причудливо сплетаются мотивы избиения младенцев при царе Ироде и образы старообрядческих «гарей» — массовых самосожжений во времена гонений. Стих подводит слушателя к мысли не бояться смерти ради Христа. Стих «У купца была девица» также проникнут идеями, поддерживаемыми частью безпоповских старообрядческих общин о грешности брака, поскольку нет священников, которые могли бы совершить таинство венчания.
О том, что переживает после смерти праведная душа, повествуется в стихе «На недельке пораненьку». Этот стих — один из редчайших примеров, когда душу утешают и «направляют» её в рай.
Подавляющее большинство стихов с подобным сюжетом имеют ярко выраженный «предупредительный» характер: в них рассказывается, как нерадивая душа попадает в ад, при этом перечисляются её согрешения. Таким образом, стихи эти должны побудить живых к праведной жизни.
Ряд песнопений на диске взят с этнографических записей. Однако текстов духовных стихов сохранилось гораздо больше, чем напевов. Поэтому мы обращаемся и к различным методикам реконструкции напева стиха. Стихи «Святитель ты же наш отче да Никола» и «Аллилуева жена» были записаны небольшим фрагментом, а продолжение мы находили в тексте подобного содержания и близкого по ритмике. Некоторые стихи распеты заново по изданному тексту, к которому не было записи, так что напев стиха не сохранился совсем. Такой метод мы применили к стихам о Марии Египетской и «Ты поитель-кормитель нищей братии».
Образ Алексия, человека Божия, отрёкшегося от богатства и избравшего путь странника-нищего, был очень близок носителям духовных стихов — каликам-перехожим. Для них святой был как бы образцом духовной жизни. Утешение и поддержку находили они в его жизнеописании, поскольку в своей непростой жизни они испытывали те же лишения и невзгоды, что и он. Поэтому стих об Алексии был одним из самых любимых в репертуаре калик-перехожих и сохранился во многих текстовых версиях с различными напевами. На нашем диске мы представляем триптих, в котором отражены основные фрагменты этого подробного повествования о жизни святого, сочетающий в себе три разных напева и три текстовых источника: мелодия казаков-некрасовцев и текст из собрания Киреевского (по: Бессонов П. А., «Калеки перехожие» вып. I, 1861 г., N29), мелодия духовного стиха дер. Лобынщина Усвятского р-на Псковской обл. с продолжением текста Бессонова, украинская псальма, последние два куплета взяты из сборника «Кому повем печаль мою» (Верхокамье) и спеты на мотив псальмы.
Хочется привести вдохновенные слова, сказанные о духовных стихах собирателем и исполнителем И.Н. Заволоко:
Деды и прадеды наши, презрев блага земные, все искали: как душу спасти от мирской суеты и прельщений. Все искали Град-Китеж взыскуемый, все стремились, как путники странные, в свой небесный отеческий дом. Исстари повелось, что народ свои думки душевные в стихи, в песню слагал. Себя радовал. А слагали эти песни калики убогие, что бродили по селам, в степях, по лесам, от цветущих степей докрай Севера, все бродили слепцы перехожие, правду Божию искали и тем людей поучали. (…) И любил же народ певунов перехожих! Соберутся вокруг, и все слушают. А певцы им поют про дела стародавние. Как начали калики во Иерусалим нарежатися, как Христос дал им имя святое, чтоб его каждый час прославляли. Вот запели про время минувшее, как святые Борис-князь и Глеб были братом своим убиенны. Как Егорий святой на Руси в деле проповеди веры Христовой трудился. (…) Отдыхает душа, мысли чище становятся, все мирское уносится прочь.
Полный учебник церковнославянского языка
Уникальное издание «Полный учебник церковнославянского языка» с примерами из грамматики 1648 года — первая книга на русском языке, которая содержит исчерпывающее внутреннее описание церковнославянского языка, а также множество таблиц с примерами. Учебник написан без использования специальной филологической терминологии и предназначен для самого широкого круга читателей. Он будет незаменимым пособием для желающих во всей полноте понимать церковные книги и старинные русские источники, написанные с соблюдением правил церковнославянского языка.
Святое Евангелие.
Прямой перевод с церковнославянского
Первый прямой перевод старого русского Евангелия на современный русский язык, доносящий до нас то, как читали и понимали Священное Писание наши предки. Перевод был сделан с церковнославянского дораскольного Евангелия Московской печати 1651 года. В книгу вошли все четыре канонических Евангелия: от Матфея, Марка, Луки и Иоанна. Для удобства, в книге приведено синодальное разбиение на главы и стихи, а также церковное деление на зачала. Двухцветная печать с киноварью. Предназначено для самого широкого круга читателей.
Понравился материал?
Лучшая благодарность за нашу работу — это подписаться на наши каналы в социальных сетях и поделиться ими со своими друзьями!
ДУХОВНЫЕ СТИХИ
История изучения Д. с.
Первая публикация Д. с. была осуществлена в Москве в 1848 г. П. В. Киреевским в сб. «Русские народные песни. Ч. 1: Русские народные стихи». По свидетельству составителя, в это собрание были включены записи, сделанные Н. М. Языковым, А. С. Пушкиным, Н. В. Гоголем и др. Материалы из архива Киреевского впосл. легли в основу наиболее полного собрания рус. Д. с.- «Калеки перехожие», подготовленного к печати П. А. Бессоновым (Бессонов. 1861, 1864), а его предисловие к 6-му вып. положило начало научным исследованиям Д. с.
Формирование репертуара Д. с.: источники текстов, время появления
Время появления Д. с. до сих пор нельзя считать установленным, несмотря на попытки его определения (см.: Марков А. В. Определение хронологии рус. духовных стихов в связи с определением об их происхождении // БВ. 1910. № 6. С. 357-367; № 7/8. С. 415-425; № 10. С. 314-323). По-видимому, жанр Д. с. складывался на Руси в период принятия христианства на основе внелитургического бытования избранных сюжетов христианской литургической книжности. Ранее древнейшим Д. с. ошибочно считался «Стих о Голубиной книге», где рассказано о Сотворении мира, с упоминанием сщмч. Климента, еп. Римского, и сщмч. Петра Александрийского (Оксенов А. В. Народная поэзия: Былины, песни, сказки, пословицы, духовные стихи, повести. СПб., 1908. С. 304-311).
Во 2-й пол. XV-XVII в. на материале христ. лит-ры и гимнографии в рус. книжной традиции сложился книжный жанр, имеющий самоназвание «стихи покаянные», на основе к-рого формировался корпус Д. с. Ранние списки избранных покаянных стихов зафиксированы в литургических рукописях начиная со 2-й пол. XV в. как маргинальные, не относящиеся к уставной последовательности текстов (поэтому в списках XVI-XVII вв. они иногда называются прибыльными).
«На реце вавилонстей» из Поморского сборника духовных стихов. Л. 261. Кон. XIX в. (частное собрание)
«На реце вавилонстей» из Поморского сборника духовных стихов. Л. 261. Кон. XIX в. (частное собрание)
Определение жанра: особенности поэтического и музыкального стилей
«Кому повем печаль мою» из Поморского сборника духовных стихов. Л. 216. Кон. XIX в. (частное собрание)
«Кому повем печаль мою» из Поморского сборника духовных стихов. Л. 216. Кон. XIX в. (частное собрание)
«Прииме мя пустыне» из Поморского сборника духовных стихов. Л. 179 об. Кон. XIX в. (частное собрание)
«Прииме мя пустыне» из Поморского сборника духовных стихов. Л. 179 об. Кон. XIX в. (частное собрание)
Вариантность текстов Д. с. менее значительна, чем в светском фольклоре. Как правило, существует неск. редакций у эпических текстов, не имевших связи с соответствующим письменным прототипом или утерявших ее. Однако для нек-рых Д. с. может существовать довольно большое количество версий одного и того же сюжета. В Д. с. могут различаться региональные варианты, но в связи с тем что в наст. время основными хранителями стихов являются старообрядцы, большее значение имеют конфессиональные и внутриконфессиональные варианты как конкретного стиха, так и всего стихового репертуара.
Лит. параллелью покаянным стихам и народным песням была виршевая поэзия, не связанная с музыкой, хотя и в ней отдельные произведения могли исполнять на к.-л. известный напев. Виршевая поэзия в большинстве случаев основывалась на стихе, к-рый поэтами XVII в. назывался двоестрочным или согласным. Поэты, пользовавшиеся двоестрочным стихом, часто обращались к темам покаянных стихов (см.: Виршевая поэзия (1-я пол. XVII в.) / Сост., подгот. текстов, вступ. ст. и коммент.: В. К. Былинин, А. А. Илюшин. М., 1989).
Муз. стиль Д. с. столь же пестр, как и словесный, и вбирает в себя особенности мн. муз. жанров.
Ранние покаянные стихи связаны с древнерус. письменной традицией как в лит., так и в муз. отношении. Преобладающее количество покаянных стихов в рукописях XVI-XVII вв. нотировано одноголосной знаменной нотацией. Выявлены также стихи с путевой и демественной нотациями в многоголосной традиции (см.: Ранняя русская лирика; Конотоп. 2005). Вариантность распевов, свойственная покаянным стихам, иногда обозначается в заголовках текстов («болшая», «болшим знаменем», «путь», «надгробная»), ряд стихов распет на неск. гласов (многогласники «Воинской трегласной стих. Придете христоносении людие», «Богатством ли пространствуеши ся»).
В каждой локальной традиции Д. с. противостоят всем остальным песенным жанрам прежде всего по способу бытования. Как правило, их поют в постные дни и в особых обрядовых ситуациях, что сопряжено с характерным стилем исполнения, обычно близким к церковному типу пения.
Д. с. существуют не только в правосл. среде: часть общерус. и старообрядческих Д. с. поют духоборцы и молокане, включая их в число своих духовных жанров, псалмов и «стишков» (духоборцы), в т. н. избранные, т. е. не имеющие точного соответствия в библейском тексте, псалмы и духовные песни (молокане). Так, в 80-х гг. ХХ в. было зафиксировано пение закавк. духоборцами псалма «Царь Давыд Евсеевич», варианта «Голубиной книги», практически полностью совпадающего с текстом из сборника Варенцова, в котором в примечании к стиху указано: «Зап. от духоборцев, с. Верхотишанки, Воронежской губ. Бобровского уезда» (Варенцов. С. 16-17). В секте молокан распространены стих «О расставании души с телом», бытующий как «Духовная песня», и стих об Иосифе Прекрасном, исполняемый в качестве «избранного» псалма.
Типологическая общность с покаянными и Д. с. прослеживается и в др. национальных христ. культурах, напр. в армянской: в «Книге скорбных песнопений» Григора Нарекаци, в «Мученичестве нового страстотерпца Христова отрока Ованеса» (Армянские жития и мученичества V-XVII вв. / Пер., сост., предисл. и примеч.: К. С. Тер-Давтян. Ереван, 1994. С. 390-391) и др.
Н. С. Серёгина, С. Е. Никитина
Калики (перехожие) и духовные стихи
Калики (перехожие) и духовные стихи. Названия „калики», „калеки» (перехожие) обыкновенно присваиваются странникам-слепцам, вообще убогим нищим, поющим духовные стихи и этим снискивающим себе пропитание. Но в древней Руси каликами назывались не одни убогие. Псковская летопись называет Карпа Данилова „калеку“, предводителя дружины, воевавшей с немцами (1341 г.). В 1330 г. в Новгороде ставят архиепископом „Григорья калеку“, бывшего до этого священником. Все эти лица не могли быть убогими. О каликах слагались былины. В них упоминаются целые дружины калик, снаряжающихся из Волынца Галицкого или из пустыни Ефимовой из монастыря Боголюбова в путь в Иерусалим. Сами калики носят черты богатырей: это все добрые молодцы, силачи, красавцы, даже чародеи, кричат таким зычным голосом, что дрогнет мать сыра земля, милостыню берут целыми тысячами (былина о 40 каликах); они носят особый костюм.
Из сопоставления всех этих свидетельств можно заключать, что в древней Руси каликами назывались странники к святым местам русским и восточным. Обычай паломничества существовал в России с принятия христианства и явился общим с Византиею и Западною Европой. Калики не все были люди состоятельные и не все по возвращении из путешествия возвращались к своим обычным занятиям, некоторые всю свою жизнь посвящали паломничеству, жили милостыней. По уставу князя Владимира последние были подчинены ведению и покровительству церкви.
На наших каликах, – по мнению † проф. И. Срезневского, – сказалось сильное влияние западных стран, а проф. Александр Н. Веселовский видит сверх того и влияние богомильских странников-проповедников. Иноземное влияние сказалось как в обычае путешествовать группами (братчинами, дружинами), так и во внешнем виде, в одежде. Одеяние было более или менее одинаковое: сума, сумка, подсумок, клюка, костыль, посох (шелепуга), шляпа земли греческой, гуня или кафтан, сlоса (дорожный плащ).
Калики и путешествующие в святую землю, и калики церковные пели духовные песни, так называемые „духовные стихи“.
Начало их современно появлению христианства. Народы Запада, принимая христианство, находились на той ступени умственного развития, когда песня является единственною и необходимою формой выражения внутренней жизни, но старая дохристианская поэзия казалась грехом, – нужно было заменить ее новой, материалы для которой давало христианство. Явились поэты, обрабатывавшие новые сюжеты в старой излюбленной форме. Кроме того, и духовенство пошло на встречу этой духовной потребности народа: – оно спешило дать ему поэтические произведения на родном языке с новым христианским содержанием. История называет два имени, около которых группировались оба течения – это Кедмон (VIII в.), простой, безграмотный человек, но воспевавший хвалу Богу и миротворению, и Отфрид (IX в.), воспитанник монастыря Фульда. Эти две струи духовной поэзии долго текут параллельно. Духовные песни довольно скоро усвоил себе и стал распевать народ, при чем духовная песня на Западе явилась орудием не только распространения христианской истины, но и средством распространения ереси. Еретик Вертольд составлял „еретические“ песни, которым учил детей, чтобы вовлечь их в ересь.
Много сходного в истории духовных песней мы находим в древней Руси. Несомненно, что русский народ с раннего времени вводил в круг своих поэтических представлений имена и сюжеты, принесенные христианством. Уже Даниил Заточник намекал на существование стиха о „Плаче Адамовом“. Правда, духовенство иначе, чем на Западе, относилось в древней Руси к поэтическим потребностям народа: – для последнего совершалось богослужение на родном языке; церковные гимны и песнопения народ понимал и мог усвоить их для внецерковного обихода; но русское духовенство не считало себя обязанным давать народу иную политическую пищу, не признавало народной поэзии, игнорировало и даже преследовало ее. Единственными выразителями связи письменности с народною словесностию были калики. Путешествуя во святую землю, этими песнями калики коротали свой путь, или вымаливали себе пропитание. Стоя в близких отношениях к церкви, они могли черпать обильный материал из книг священных, церковно-богослужебных; много рассказов и легенд они слышали при посещении святых мест; с другой стороны, как люди, вышедшие из народа и к народу обращавшиеся со своими песнями, они должны были подчиняться его вкусам, петь о том, что его интересовало и было ему понятно, петь в образах, в которых народ был воспитан.
Всеми этими обстоятельствами выясняются характерные черты духовных стихов. Как калики ведут свое начало от времен богатырей, так и распеваемые ими духовные стихи имеют некоторую связь с былинами. Стих о „сорока каликах со каликою» изображает переходный тип богатыря в калику; и по форме стихи походят на былины: в них тот же эпический склад, те же приемы в рассказе, в описании.
Свое содержание стихи заимствуют из Свящ. Писания, церковных песней, церковной истории, житий святых; потому основной характер стихов – христианский, церковный. Но, с другой стороны, на стихи имели влияние народные сказания, в которых сохранились остатки старых мифических верований, равно апокрифические сочинения, куда вошли народные космогонические воззрения, почему естественно, что в стихах, при церковно-христианском содержании, много старой языческой примеси. Поэтому справедливо называют поэзию духовных стихов двоеверною.
Этим выясняется значение духовных стихов: последние влияли на религиозно-нравственные представления народа и являются памятниками религиозно-нравственных понятий, которые сложились в народе издавна. Они показывают, в каких формах наш народ усвоил христианское учение, как и под каким влиянием составился в нем взгляд на веру и благочестие, какие, по его мнению, самые важные добродетели и какие самые тяжкие грехи и пороки, какие к истинно-религиозным представлениям он примешал суеверия; как исказил и изменил некоторые события священной истории и житий святых.
Язык духовных стихов – церковно-славянский, смешанный с народным.
Весьма трудно разделить стихи на определенные разряды; содержание их часто неопределенное. Самая общая и постоянная черта – нравственное направление, поучительность, которая служит конечною целию стиха, о чем бы он ни рассказывал.
Из стихов более обращают на себя внимание стих „о Голубиной книге“. Этот стих о „Голубиной книге» имеет космогонический характер; в нем решаются вопросы о начале, происхождении мира и различных его явлениях. Колорит стиха христианский, вопросы решаются и все предметы в мире оцениваются с точки зрения христианской; обстановка стиха христианская: действие происходит в Иерусалим; действующими лицами являются пророк Давид и русский князь Владимир; но, с другой стороны, стих составлен не под влиянием чистого церковного учения, а преимущественно под влиянием апокрифических сочинений и народных сказаний. Из апокрифов имели более всего влияния „Беседы трех святителей» и „Вопросы Иоанна Богослова Господу на Фаворской горе». Кроме апокрифов, фантастический элемент стиха имеет своим источником еще, так называемые, бестиарии. Из этих бестиариев вошли в „Голубиную книгу“ рассказы о ките рыбе, птице стратиме и звере индрике. Из народных мифических сказаний встречается предание о камне алатыре (янтарь), который почитается отцом камней и иначе называется – „бел-горюч камень»; он обладает чудесными свойствами – исцелять от болезней.
Самое название „Голубиная книга» объясняют двояко: глубокая (глубиная) по содержанию, или вдохновенная Духом Святым, символом которого служит голубь. – Голубиная книга – чрезвычайной величины и упала с неба: никто не может ее прочесть; только пророк Исаия прочел из нее три листа, а царь Давид объявляет ее содержание, по памяти, князю Владимиру Владимировичу (анахронизмов в стихе много). На вопросы Владимира царь Давид отвечает:
У нас вольный свет зачался от суда Божия;
Солнце красное от лица Божия,
Самого Христа царя (нашего) небесного;
Млад светел месяц от грудей Божиих, –
Звезды частые от риз Божиих;
Ночи темные от дум Божиих».
Далее в стихе говорится, что различные сословия произошли от различных частей тела Адамова: цари пошли от главы Адамовой, князья и бояре от „мощей», крестьяне от колена.
На вопросы Владимира о первенстве разных лиц и явлений на земле Давид отвечает в религиозном и русском патриотическом духе: царем на царями называет „Белого царя“, потому что он держит веру крещеную; а
„Свята Русь земля всем землям мати:
На ней строят церкви Апостольския».
Оканчивается „Голубиная книга» объяснением сна князя Владимира: князь видел, что два лютые зверя „промежду собой дрались-билися“. Давид объясняет, что это боролись Правда с Кривдой. Правда победила и ушла на небеса, а побежденная Кривда распространилась но земле, – оттого люди стали неправедные и злопамятные. Здесь выражается и практическое понимание народом действительности и возвышенный взгляд на правду, на ее торжество, если не в этом мире, то в мире будущем.
„Голубиная книга“ в том виде, как мы ее имеем в большей части вариантов, стих составной. Его простейшая форма, или одна из его простейших форм, сохранилась в поздней рукописи, где она носит название: „Повесть града Иерусалима“. Ни о какой книге здесь нет речи; беседа имеет вид состязания в мудрости, так как Волот Волотович не только спрашивает, но и отвечает; нет также борьбы Правды с Кривдой.
Другой стих – об Егории Храбром говорит об устроении и просвещении русской земли, приписывая это Егорию Храброму. Источниками стиха служит житие великомученика Георгия и апокрифические сказания о нем. В стихе встречается много анахронизмов. В Иерусалиме у царя Феодора и жены его Софии премудрой – четверо детей: Вера, Надежда, Любовь и сын Егории. Народная фантазия изобразила Егория сказочным героем: он родился:
По колена ноги в чистом серебре,
По локоть руки в красном золоте,
Голова у Егория вся жемчужная,
По всем Егорие часты звезды.
Стих „Евангельская песнь“ представляет ряд вопросов и ответов, в которых объясняется таинственное значение чисел от одного до двенадцати включительно.
Основою стихов о кончине мира и страшном суде послужило изображение кончины мира и последнего суда в Евангелии, но кроме евангельских черт мы встречаем здесь много картин, созданных народною фантазией, под влиянием разных церковных сочинений (слово св. мученика Ипполита об антихристе, житие св. Андрея Юродивого, житие св. Василия Нового) и преимущественно апокрифических сказаний (хождение Богородицы по мукам, слово о видении Ап. Павла, вопросы Иоанна Богослова и т. д.). Стихи о страшном суде очень разнообразны: одни начинают изображением пришествия антихриста, в других об антихристе не говорится, а изображаются кончина мира, суд, мучения, ожидающие грешников. Мучения описываются подробно и почти те же, что и в мытарствах: тьма кромешная, погреба глубокие, мразы лютые; наоборот, награды в будущей жизни описываются слишком кратко, чертами бледными, неопределенными.
К стихам о кончине мира примыкает по содержанию много других: в них выражается мысль о суете мира, непрочности благ внешних, неизбежности смерти; таковы, напр., „Стих о грешной душе“, „Плач души грешной“, „Прощание души с телом», „Плач земли“, „О человеческом безумии».
Более замечательны „Плач земли“ и „Прощание души с телом“. В последнем изображается, как отходят от мира души праведных и грешных людей; в первом земля согласно языческим представлениям представляется живым существом. „Матушка сыра земля“ расплакалася пред Богом, она жалуется на грешников, ей тяжело носить их. Во второй половине стиха заключена уже совершенно христианская идея: – Бог изображается бесконечно милосердым. Бог говорит земле:
Потерпи же ты, матушка сыра земля,
Не придут-ли рабы грешники
К самому Богу с чистым покаянием.
Нравственно-исторические стихи. Сюда можно отнести все те стихи, содержание которых примыкает к священной истории или житиям святых. Из ветхого завета заимствованы два стиха: „Плач Адама“ и „об Иосифе Прекрасном“. Первый стих изображает плач Адама по изгнании из рая, переходящий вообще в сокрушение о грехах человека; во втором стихе – библейская история об Иосифе. Особенно трогательно в стихе изображается сыновняя любовь Иосифа и отчая в Иакове.
К Новозаветной истории относятся стихи: „Рождество Христово» и „Страсти Христовы“. В первом стихе кроме евангельской истории вставлен рассказ „о милостивой жене аллилуиевой“, спасшей младенца Иисуса. Основою стихов „Страсти Христовы“ послужили церковные стихи и песни, которые поются в великую пятницу и субботу, особенно песнь „Не рыдай Мене, Мати“. К последним стихам примыкает „Сон Богородицы“, представляющий сокращенное переложение сказания того же имени. Содержанием „сна“ служат будущие страдания Спасителя.
Евангельская причта „о богатом и Лазаре“ дала содержание стихам о богатом и Лазаре. Народ не ограничился простым переложением притчи, но почти каждую черту ее усилил разными выдуманными подробностями, а некоторые черты изменил сообразно с своими понятиями. Это любимые стихи нищих, калек: они видят в Лазаре пример для собирания милостыни и в его судьбе изображение своей судьбы.
Из стихов, рассказывающих о святых, замечательны: „о Феодоре Тироне“, „Дмитрии Солунском“, Алексее Божием человеке“, „Иоасафе царевиче», „Борисе и Глебе“, „Михаиле и Феодоре черниговском“ и „Дмитровской субботе“.
Стих о Феодоре Тироне содержанием и складом напоминает былину. В нем рассказывается о двух подвигах Феодора – об освобождении Иерусалима от жидов и своей матери из плена от змия. Стих о Дмитрии Солунском рассказывает о победе его над Мамаем, неверным царем, и спасении двух девиц из плена. Стихи об Алексии Божием человеке и царевиче Иоасафе рисуют высший идеал самоотвержения, какой дают их жития. В стихах „О Дмитровской субботе“ объясняется происхождение ее. Князю Дмитрию было видение Куликова поля с телами убитых. Богородица с Апостолами, Ангелами и Архангелами отпевала убитых христиан и искала самого князя Дмитрия. Дмитрий понял, что близок час его смерти; в память этого установлено поминовение в субботу.
В стихе о Борисе и Глебе более восхваляется их сыновняя любовь к отцу, чем их братская любовь.
Раскольничьи стихи. Особенно распространены духовные стихи у раскольников, которые нашли в них лучшее орудие для распространения своего учения в народе и для выражения своего протеста против церкви и правительства. При этом они в прежние стихи вставляют любимые мысли, или переделывают на свой лад, или в подражание им составляют новые стихи. Любимыми стихами сделались те, которые ближе подходят к их взглядам и представлениям. Таковы стихи о кончине мира, об Иоасафе царевиче и пустыне. Мысли об антихристе и близости кончины мира и страшного суда служат основною темой раскольнических стихов, почему эти стихи стали любимыми и преимущественно подверглись переделке. Из стихов, составленных самими раскольниками, особенно замечательны: „Стих преболезненного воспоминания озлобления кафоликов“, о пленении антихристом Церкви и истреблении им таинств и всех учреждений церковных. Где спасение от такого озлобления? Ответ дается в стихе: „О старце“. Пустыня – одна может быть убежищем для раскольников. Духовные стихи об Иоасафе и пустыне, которые в идеальных и поэтических чертах представляют отшельничество и пустынную жизнь, сделались любимыми стихами раскольников. Эти стихи они переделали на свой лад, внося любимые мысли о кончине мира, об антихристе. Кроме стихов, выражающих взгляды, общие раскольникам, есть еще стихи, в которых выражается учение разных сект: нетовщины, странников и др. Нетовщина применила к своему учению о самосожигании стих „О милостивой жене милосердой“, где рассказывается, как одна женщина для спасения младенца Христа, преследуемого жидами, бросила в печь своего младенца, а Иисуса Христа взяла себе на руки. На основании последних слов стиха: „аллилуя, слава. Тебе, Боже“. милосердая жена получила название „аллилуиевой жены“. Все вообще раскольничьи стихи отличаются нетерпимостию, фанатизмом, извращением религиозных понятий. Под руководством своих грубых, необразованных начетчиков, они доходили до самых диких представлений о всех предметах христианского верования.
В настоящее время духовные стихи приходят в упадок.
Вам может быть интересно:
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»