Духовный взор что это
О духовном зрении
Из книги митрополита Филарета (Вознесенского) «Глаголы жизни вечной», изданной в серии «Духовное наследие русского зарубежья», выпущенной Сретенским монастырем в 2007 г.
Что в наше время редко приходится встречать примеры сильной, живой, могучей веры, вряд ли кто-либо станет против этого возражать. Но в то же самое время приходится порой слышать, — это приходилось слышать не раз и мне, и другим, — как иногда люди сами о себе говорят: «О, я очень религиозный, я глубоко верующий», и говорят это искренне, думая, что они в самом деле с полным основанием могут о себе так сказать. Но, увы — на это в большинстве случаев ответ будет такой: «Возлюбленные, не обманывайте себя! Посмотрите в Евангелие — там точно указаны признаки истинной веры». Вот только что в Евангелии читалось о том, каковы признаки этой веры. Господь Сам говорит, что верующих истинно, действительно, по-настоящему верующих, будут на их жизненном пути сопровождать следующие знамения: «. именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы» (Мк 16, 17–18). Вот признаки истинной веры!
Так скажи же ты, похваляющийся своей верой, есть ли у тебя эти признаки? А если нет, то чем ты хвалишься. Ведь из жизни Церкви мы видим, что те, кто действительно имели истинную веру, всегда думали о себе и о своей вере очень смиренно, всегда считали и сознавали себя маловерными. Получается парадокс — как бы самопротиворечивое положение: тот, кто действительно верует, своей вере не доверяет и видит себя маловерным, а тот, кто истинной живой веры, по существу, не имеет, тот думает, что он глубоко верует, и говорит о себе: мол, я очень религиозный и глубоко верующий…
Должно заметить, что подобный же парадокс мы видим и в моральной, нравственной, духовной оценке человека; в этом смысле справедливо говорят, что праведники видят себя грешниками, а грешники видят себя праведниками. Почему это так, легко уразуметь из простых примеров.
Представьте себе комнату, пыльную, душную и темную. Пока в ней темно, пыли никто не видит; но когда в нее врывается луч солнца, то он освещает комнату, и в этом луче пылинки становятся видными. Вот так же, пока человек не озарен лучом Божественной благодати, в его душе только мрак греха и суеты, он не видит как должно своих грехов и не понимает их тяжести; приходит на исповедь и не знает, о чем ему говорить. А когда человек озарен лучом Божественной благодати, тогда в свете этой благодати он видит свои прегрешения. Это и есть то, о чем мы молимся в Великом посту: «Даруй ми зрети моя прегрешения», ибо без света Божией благодати человек их и не увидит.
Другой пример: всякому известно, что на чистой простыне, на чистой скатерти и малое пятнышко видно, и бросается в глаза; а на грязной тряпке и крупные комья грязи не заметны, — там все слилось. Вот так же в душе человека грешного, не просвещенного Божией благодатью, не думающего о духовной жизни, не думающего об исправлении, не думающего об ответе пред Богом все слилось, и сам он ничего разобрать в этом не может; только всевидящий Господь видит печальное состояние души этого человека. Сам же он этого не чувствует, не замечает и думает, что он не так уж плох и то, что в Евангелии говорится о великих грешниках, к нему уж никак не относится. Святым он, быть может, себя не считает, но полагает, что он не так уж и плох…
Угодники Божии мыслили о себе совсем иначе и видели себя и свое духовное естество совсем в ином свете. Один подвижник все время плакал; ученик его спрашивал: «Отче, о чем ты так плачешь?!» — «О грехах моих, сын мой», — отвечал тот. «Да какие у тебя грехи? И почему ты их так оплакиваешь?» — «Сын мой, — отвечал подвижник, — если бы я мог, как должно, увидеть свои грехи, во всем их безобразии, то я и тебя бы просил оплакивать мои грехи вместе со мной». Так говорили о себе эти необыкновенные люди. Мы же, люди обыкновенные, не видим своей греховности и не чувствуем ее тяжести. Отсюда и получается то, о чем я только что сказал: придет человек на исповедь и не знает, что ему сказать. Иная исповедница так и говорит: «Батюшка, я все забыла». А как вы думаете, если человек, у которого болит рука, нога или какой-либо внутренний орган, идет к доктору, забудет ли он, что у него болит? Так и душа; если она действительно горит покаянным чувством, она не забудет грехов своих. Конечно, ни один человек не может вспомнить все свои грехи — все до одного, без всякого исключения. Но истинное покаяние непременно требует того, чтобы человек сознавал свою греховность, искренно сокрушался о ней.
Таким образом, грешник в силу своей духовной слепоты кажется самому себе чуть ли не праведником, а праведник считает себя грешником, потому что он привык вглядываться в свою душу и видеть в ней пятна греха и нечистоты. Как уже было сказано, мы молимся в Великом посту, чтобы Господь даровал нам зреть наши прегрешения — наши, а не чужие. Но об этом нужно молиться не только в посту, а всегда — молиться о том, чтобы Господь научил нас видеть себя как должно, и не помышлять о своей мнимой праведности. Будем же помнить, что только милость Господня может открыть человеку глаза на его истинное духовное состояние и этим поставить его на путь истинного покаяния. Аминь.
Как понимать зрение духовное?
монахиня Иулиания (М.Н. Соколова)
Зрение духовное само по себе необъяснимо. Мир духовный не имеет ничего общего с нашей действительностью. Обычному пониманию и восприятию плотского или душевного человека он не поддается.
Видеть может только живой человек. Плотский же человек, у которого все мысли, чувства и стремления направлены лишь на устроение земного благополучия и угождение плоти, мертв в духовной области; она ему чужда, и он в ней слеп. У душевного человека очи ума (духа) затуманены мятущимися чувствами сердца и чрезвычайной образностью мысли. Почти все мы, а особенно художники, мыслим образами земного мира, перемешанными с фантазией, и все увлекаемся кружением чувств и сердечных влечений, а это все, как дымовой завесой, застилает от нас невещественность инобытия. Духовный мир если и видится, то видится тускло, слабо и искаженно. Поэтому ни плотской, ни душевный человек не может проникать в эту таинственную область, тем более не может черпать из нее какие-либо образы для своего творчества.
Между тем, изобразительное искусство основывается на зрении. И если обычному художнику, чтобы что-то изображать, необходимо прежде научиться видеть, то и касающемуся искусства церковного, возвышенно-духовного, необходимо прозреть в этой области. А чтобы прозреть, надо в ней ожить, ощутить ее реальность, задышать ее воздухом (молитвой), почувствовать ее умиренность и бесстрастие, плениться красотой ее чистоты, радостью благоговейного предстояния пред Лицом Божиим.
Евангелие говорит: «Чистии сердцем Бога узрят» ( Мф. 5:8 ). Чистое сердце — это смиренное сердце. Высочайший образец смирения и чистоты нам дан Самим Господом Иисусом Христом, и к следованию Ему призваны все. Достижение же этой чистоты сердца есть дело жизни и духовного опыта. Ни из слов, ни из книг этому научиться нельзя. Поэтому нельзя научить и видению духовному. Оно дается не только живущему жизнью духовной, но и достигшему уже чистоты сердца; дается как дар Божий и не всем в равной степени.
История Святой Церкви от самых первых дней Христовой Церкви до настоящего времени изобилует примерами дивного просветления духовного зрения. Преподобная Мария Египетская, никогда не видавшая преподобного Зосиму, назвала его по имени, объявила его священный сан, а потом повелела передать игумену его монастыря, чтобы он внимательнее смотрел за собою и за братией, ибо им надо во многом исправиться. Они тоже были подвижниками, но, по-видимому, многого за собою не замечали.
Преподобный Андрей, Христа ради юродивый, видевший Покров Божией Матери во Влахернском храме, встретил на городском рынке инока, которого все восхваляли за добродетельную жизнь, которому исповедовали свои грехи и давали много золота для раздачи нищим. Проходя мимо него, преподобный Андрей увидел, что его обвивает страшный змей, а вверху, в воздухе, он прочел надпись черными буквами: «Корень всякому беззаконию — змий сребролюбия». Инок же не видел и не чувствовал своей беды.
Преподобный Сергий, сидя за трапезой с братией, вдруг встал и молча поклонился до земли святителю Стефану Пермскому, направлявшемуся в то время в Москву, не имевшему времени заехать в обитель Сергиеву и издалека благословившему Преподобного и его братию. Ученики же только потом узнали от своего святого игумена причину такого его поступка. Старец Амвросий Оптинский задержал на три дня гостившего у него купца, хотя тот очень торопился по делам домой, а после, отпуская его, заповедал ему со временем поблагодарить Бога за Его к нему милость. И только через несколько лет, уже после смерти старца, открылось, что тогда купца на дороге три дня подстерегали убийцы.
Дети, не испорченные дурным воспитанием или товариществом, за чистоту своих сердец также иногда способны бывают видеть сокровенное. Старец иеросхимонах Гавриил рассказывал, что в детстве он видел то, что делается далеко, и то, что другим не видно. Рассказы его пугали мать, простую, но глубоковерующую крестьянку. Она его предостерегала и просила не вдаваться в это. С годами эта способность у него пропала и снова возникла, когда он стал уже иеросхимонахом. Он воспринимал мысли человеческие, как явный разговор, видел совершающееся на расстоянии, удостаивался видеть усопших и угодников Божиих. Старец понял, что способность зреть сокровенное является у человека только при чистоте его сердца. Рассказывая кое-что об этом, он с умилением говорил: «Воистину справедливо слово Христово: чистии сердцем Бога узрят и не только Бога, но в Боге и все сокровенное мира сего узрят».
Такого просветления духовного зрения сподобляются ревнующие о чистоте сердца в конце борьбы с самим собою и с врагом рода человеческого.
Но духовное прозрение имеет множество степеней.
Через деятельное следование за Христом, через молитву, при сосредоточенном внимании ко всему тому, что человек делает, говорит и мыслит, изо дня в день, из года в год по крупинке, незаметно накапливается у него духовный опыт. Без такого личного опыта духовный мир непостижим. О нем можно философствовать, читать, рассуждать и быть в нем мертвым и слепым. И если направление пути взято правильное, то человек, прежде всего, начнет видеть свои недостатки, ошибки, свое подлинное лицо без прикрас. Увидит и путь, по которому идет, где опасности и как их избегать и т. д. Это и есть начало просветления духовного зрения. О нем мы и молимся постоянно и на утренних и вечерних молитвах, и в богослужениях, и в Псалтири, и в акафистах, и в других молитвословиях. «Молим Твою безмерную благость: просвети наша мысли, очеса и ум наш от тяжкаго сна лености восстави» (Утренние молитвы). «Свет невечерний Рождшая, душу мою ослепшую просвети» (Утренние молитвы). «Просвети очи мои, Христе Боже, да не когда усну в смерть» (Вечерние молитвы). «Иисусе, Свете мой, просвети мя» (Акафист Спасителю). «Христе, Свете истинный, просвещаяй и освящаяй всякаго человека…» и т. д. (Молитва 1‑го часа).
Все случающееся в жизни нашей: скорби, болезни, страсти душевные и телесные, самые грехопадения — попускается нам для того, чтобы не в теории, а из опыта каждый познал свою глубокую немощь. Познавая же себя, мы смиряемся, по мере преуспеяния в смирении очищаемся, покаянием привлекаем благодать Божию, которая врачует духовную слепоту и дает прозрение духовным очам. Без такого, хотя бы начального, прозрения в области духовной что может дать в своем искусстве человек, чуждый этой жизни? Образ, создаваемый им, не будет соответствовать тому, что он дерзнет выразить в красках.
«Когда кто хочет, — говорит преподобный Симеон Новый Богослов, — рассказать о доме каком, или о поле, или о царском дворце… надо наперед видеть и хорошо рассмотреть все такое и потом уже со знанием дела рассказывать о том. Кто может что сказать сам от себя о каком-либо предмете, который прежде не видел? Если таким образом о видимом и земном никто не может сказать что-либо верное, не видев то своими глазами, то как можно сказывать и извещать что-либо о Боге, о Божественных вещах и святых Божиих, то есть какого общения с Богом сподобляются святые, что это за ведение Бога, которое бывает внутри их и которое производит в сердцах их неизъяснимые воздействия; как можно сказать о сем что-либо тому, кто не просвещен наперед светом ведения?»
Поэтому VII Вселенский Собор, деяния которого посвящены были утверждению иконописания, признает истинными иконописцами святых отцов Церкви. Они творят художества, ибо они опытно последовали Евангелию, имеют просветленные духовные очи и могут созерцать то, что и как надлежит изобразить на иконе. Те же, кто только владеет кистью, относятся или к исполнителям, мастерам этого дела, ремесленникам, или иконникам, как их называли у нас на Руси.
«Иконописание совсем не живописцами выдумано. Живописцу принадлежит техническая сторона дела. Иконописание есть изобретение и предание святых отцов, а не живописцев. Сами оные божественные отцы наши, учительски… объявшие таинство нашего спасения, изобразили его в честных храмах, пользуясь искусством живописцев» (VII Вселенский Собор, деяние 6‑е).
Итак, повторяю, видение духовное есть дар Божий, и само по себе оно необъяснимо. Здесь «мрак», как говорят святые отцы. Есть такое выражение: «Он вошел во мрак видений». В первом ирмосе канона на День Святой Троицы поется: «Божественным покровен медленноязычный мраком, извитийствова богописанный закон, тину бо оттряс очесе умнаго, видит Сущаго…» Ум — это дух. Тина — здесь скорее не грех, ибо грех заваливает духовные (умные) очи, подобно непроницаемой глыбе камня, тиною же здесь может быть наша мечтательность, образность мысли, заволакивающая умные, духовные очи. Ум должен быть покрыт «темновидным» («Лествица»), то есть необъяснимым даже на языке святых отцов смирением, должен очиститься от образов мира вещественного, и тогда его духовные очи могут прозреть, но опять не сами собою, а через прикосновение Божественных перстов.
Однако не следует думать, что сподобившийся этого дара способен бывает видеть тайны сокровенные так же свободно, как мы, например, видим окружающий нас мир внешним зрением. Под духовным просветлением зрения надо понимать особую чуткость, способность сокрушенного и смиренного сердца к восприятию того, что Богу угодно будет открыть человеку. «В душах смиренных — небесные видения», — говорит «Лествица». Это подтверждается примерами из Священного Писания и Житий святых. Когда скорбящая о смерти сына сонамитянка бросилась к ногам пророка Елисея, а его ученик хотел отстранить ее, пророк удержал его, сказав: «Оставь ее, душа у нее огорчена, а Господь скрыл от меня и не объявил мне…» ее горе ( 4Цар. 4:27 ).
К такому духовному зрению приложимо наименование созерцания того, что открывается по воле Божией. Одним из таких видений и откровений является древняя икона, одиноко стоящая в изобразительном искусстве всех времен и всех народов.
Итак, задачу развить видение внешнее и научить изображать увиденное берут на себя художественные школы и научают. Умение изображать то, что постигается душевным зрением и другими нашими чувствами, является достижением художника при наличии его трудолюбия и талантливости.
Видению духовному, проникающему в мир божественный, ни самому научиться произвольно, ни научить невозможно. Его можно наблюдать через соприкосновение с древней иконой, если подходить к ней не поверхностно, а глубоко, внимательно и пристально, с должной (церковной) точки зрения; можно ему удивляться и убеждаться в его правдивости и истинности, но восхитить произвольно дар Божий невозможно.
монахиня Иулиания (Соколова М. Н.) “Труд иконописца”
Духовный взор что это
Многие беды, случающиеся с людьми, происходят от того, что их внутренний глаз. ВНИМАНИЕ. В ЗАГОЛОВКЕ И В ТЕКСТЕ: «ВНУТРЕННИЙ ГЛАЗ» — ЭТО, КАК ПИТЬ ДАТЬ, «ВНУТРЕННИЙ ВЗОР» — ЭТО СОВЕРШЕННО ОЧЕВИДНО ПО СМЫСЛУ. ИЛИ ХОТЯ БЫ «ВНУТРЕННЕЕ ЗРЕНИЕ». ВОТ, КСТАТИ, ЕЩЕ ОДНО УДАЧНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ: «ДУХОВНОЕ ЗРЕНИЕ». не предупредил об опасности, угрожающей им, когда они принимали то или иное решение, пускались в то или иное предприятие. Они отправились в путь, ничего не видя, и прямо угодили во всяческие трудности. Если бы они сумели развить свой внутренний глаз, он бы их предупредил — и ведь этот глаз, который называют иногда третьим глазом. И ВСЕ РАВНО БУДЕТ НОРМАЛЬНО: «ДУХОВНОЕ ЗРЕНИЕ, КОТОРОЕ НАЗЫВАЮТ ИНОГДА ТРЕТЬИМ ГЛАЗОМ» — ВПОЛНЕ ЗВУЧИТ. подобен радару: он посылает волны, которые, возвращаясь, извещают нас о препятствиях на нашем пути. Но часто радар этот бездействует, так как наша беспорядочная жизнь мешает его правильному функционированию.
Бывают, правда, случаи, когда внутренний глаз, даже хорошо развитый, не предупреждает нас: некие события заранее предопределены кармой, Двадцатью Четырьмя Старцами, и они непременно должны произойти. Даже если мы эти события предвидим или чувствуем их наступление, мы не в силах их предотвратить. Но в других случаях, если мы сумели подготовить для него условия, внутренний глаз, как правило, всегда тут, чтобы нам помогать, предупреждать нас и, главное, направлять. Да, но только при условии, что он будет освобожден от всех плотных наслоений, флюидных материалов, которые на нем оседают. Речь идет не о физических элементах, а о флюидных эманациях, создаваемых самим человеком из-за его образа жизни, — они накапливаются вокруг этого глаза и, как туман или пыльное облако, мешают ему ясно видеть.
Интуицию можно развить только чистотой. Вот почему в нашем Учении мы придаем такое большое значение чистоте: жить чистой жизнью, питаться чистыми элементами, дышать чистым воздухом, сохранять чистыми мысли и чувства. И если мы всегда стремимся быть на солнце, так это потому, что оно — образ чистоты. На земле вы не найдете настоящей чистоты, даже в воде источников или в горном хрустале. На земле один лишь свет солнца приближается в абсолютной чистоте, хотя, когда он доходит до нас, проникнув через земную атмосферу, он также уже насыщен многими влияниями, затмевающими его яркость.
Божественный свет можно сравнить с рекой, рождающейся в горах: у своих истоков она чиста, но, по мере того, как она спускается в долины и на равнины, в ней накапливаются всевозможные отбросы, мусор, который бросают туда обитатели тех краев, и, когда она доходит до уровня моря, какая разница сравнительно с чистотой в ее истоках. ПОТРЯСАЮЩЕ НАПИСАНО! «И КАКОЕ РАЗИТЕЛЬНОЕ ОТЛИЧИЕ МЕЖДУ ЧИСТОТОЙ ВОДЫ ИСТОКОВ ЕЕ И ГРЯЗНЫМ МУТНЫМ ПОТОКОМ, ВЛИВАЮЩИМСЯ В ВОЛНЫ ОКЕАНА» — ИЛИ ЧТО-ТО В ТАКОМ ДУХЕ. Примерно то же происходит с лучами солнца: солнце — это источник, оно излучает свет, но лучи его, по дороге к нам, вынуждены проходить через загрязненные области атмосферы: достигнув земли, они уже не так чисты, как тогда, когда отделились от солнца. Истинную чистоту вы найдете лишь вверху, у истоков. Вы, конечно, можете пытаться ее отыскать в воде озера, в голубом небе, в кристаллах снега — все это будет далеким, очень далеким отражением небесной чистоты, но истинную чистоту вы найдете, лишь воспаряя каждый день мыслью к регионам божественного света.
Вся судьба человека зависит от чистоты его внутреннего глаза. Стоит вам совершить ошибку, преступить божественные законы, ваше духовное зрение затмевается, ничто вас уже не предупреждает и не направляет, вы погрязнете в безысходных затруднениях. Постарайтесь же, наконец, осознать связь, существующую между вашим повседневным поведением и ясностью вашего зрения. Тот, кто решился жить жизнью праведной, честной, благородной, тот очищается: его субтильные органы начинают функционировать, и таким образом он, правильно руководимый и направляемый, приходит снова к источникам, лугам, озерам, пастбищам и горам истинной своей Родины.
Великие тайны скрыты в словах Иисуса: «Если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло»+(Матф.+6,22). Многие думали, что речь идет о глазах физического тела, однако, с точки зрения физиологии, это абсурдно: состояние тела не зависит от состояния глаз, физические глаза не могут ни очистить, ни загрязнить тело, это бессмыслица: напротив, глаза зависят от состояния тела, а точнее, от чистоты крови. Вдобавок Иисус говорил не о глазах, но об одном глазе: «Если око твое будет чисто…» Вполне ясно, что он говорил не о физических глазах, но о том духовном глазе, который советует человеку, указывает ему, как идти, с кем связываться, как действовать, как питаться в плане физическом и, главное, в плане психическом, дабы избежать примешивания к своей крови, к своим мыслям, к своей душе нечистых и вредных элементов. Итак, глаз этот хранит человека в состоянии чистоты, и именно в этом смысле можно сказать, что глаз воздействует на тело.
Тот, у кого глаз чист, начинает по-настоящему видеть, чувствовать, понимать, он позволяет потокам, идущим из мира божественного, проникать в свое тело и очищать его. Когда рассеются все непрозрачные слои, которые могут затемнить этот глаз, именно он устанавливает надежный контакт с Небом, чтобы получать оттуда божественный свет. И так как свет всегда обладает очищающей силой, то, если мы умеем надлежаще подставлять себя его лучам, они способны изгнать из нас все нечистое. «Если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло», то есть, если твой глаз чисто, все твое тело будет озарено светом.
Вот о каком духовном глазе говорил Иисус, это орган или, если угодно, способность, благодаря которой мы можем узреть Небо и обитающие в нем существа. ОБИТАЮЩИХ В НЕМ СУЩЕСТВ. Существа эти словно бы пронизаны светом, от них исходит восхитительное благоухание, все их естество поет, и в небе звучат невыразимо прекрасные симфонии… Секрет того, как удостоиться такого великолепного видения, состоит в том, чтобы без устали работать над самими собой, отбрасывать от себя все, что может нас затемнить, загрязнить, надо содержать чистыми свои мысли, чувства, поступки, и настанет день, когда нам будет дано ясное видение того, какова жизнь в Небе и какой она должна быть на земле. И вся эта жизнь Неба получит свое отражение на земле через духовный глаз, посредник между Небом и нами. Ибо не интеллект способен дать решение всех проблем, встающих перед людьми, но созерцание жизни божественной. Лишь благодаря чистоте мы сможем осуществить Иисусовы слова молитвы: «и на земле, как на небе!»+(Матф.+6.10). КСТАТИ, ВЫШЕ, ВЕРОЯТНО, ТОЖЕ Д.Б. ТОЧКА, А НЕ ЗАПЯТАЯ В УКАЗАНИИ ПУНКТОВ.
Поэтому, если вы добронравны, рассудительны, внимательны, вы начнете делать эту работу в себе самих, и все больше и больше света будет вас озарять, ваш внутренний глаз очистится, все повязки и шелуха, обволокшие его, спадут, и вы сможете видеть, чувствовать, понимать и созерцать тот божественный мир, где мы некогда жили, откуда пришли, истинную нашу родину, воспоминание о которой нами почти утрачено… Отныне мы должны устремлять свои глаза к этому миру абсолютного великолепия и совершенства, неустанно созерцать его, чтобы он постепенно отпечатывался в глубинах нашего естества и даже на нашем физическом теле, чтобы и оно могло вибрировать в унисон с миром божественным.
Часто можно услышать, что Церковь изобрела мораль, дабы подчинять и эксплуатировать легковерный и невежественный народ. Спору нет, во многих случаях духовенство поставило религию на службу своим интересам, и страстям, иногда не вполне праведным. Но истинная религия, истинная мораль не основаны на корысти, они основаны на глубоком знании причин и следствий каждой мысли, каждого чувства, каждого поступка. Вина духовенства в том, что оно не пыталось объяснять предписываемые им правила. Людям говорили: делайте то, делайте это, как детям, от которых требуют послушания, никогда ничего не объясняя. Вот почему взрослые люди, подобно детям, когда только могли, выходили из повиновения. Между тем, для правильной эволюции они должны были бы знать, что истинная религия, как и истинная мораль, зиждется на точном знании великих космических законов.
Итак, вам следует отныне иметь в виду значение зависимости между чистой жизнью и духовным зрением. Когда ваш внутренний глаз дает вам правильную картину жизни, вы предупреждены и защищены: как только он почувствует, что вы рискуете заблудиться в темных и опасных регионах, он вас предупреждает, что надо изменить направление: вы испытываете колебания, беспокойство… Это свидетельство того, что внутренний ваш глаз. С ЭТИМ НЕСЧАСТНЫМ ГЛАЗОМ-ОКОМ НЕЧЕТНЫМ. ЗДЕСЬ УЖЕ ВПОРУ ПИСАТЬ НЕ ГЛАЗ, А ГЛАС. говорит: «Там ты застрянешь в болотах, не ходи дальше, повернись назад». А когда вам удается выйти снова на верную дорогу, он говорит: «Теперь все в порядке, ты на хорошей дороге, иди по ней, она поведет тебя ввысь, к Храму, сияющему на вершине, к Храму Святого Грааля, к небесной Родине».