Е р дашкова что сделала
Былое: княгиня Дашкова — о том, как она стала директором Академии наук
Это было предложение, от которого нельзя отказаться. Публикуем отрывок из мемуаров.
Wikimedia Commons / Ольга Скворцова / Skillbox Media
«В следующем месяце был дан новый придворный пир, не помню, по какому обстоятельству. Императрица, обходя общество, перемолвилась несколькими словами с некоторыми статс-дамами и иностранными министрами, а потом, обратившись ко мне, сказала: «У меня есть до вас, княгиня, особое дело; но теперь, я вижу, нельзя говорить о нём». Затем она оставила меня и снова заговорила с посланниками на другой стороне залы. Потом вдруг, остановившись в небольшом кругу посреди комнаты, она подала мне знак подойти к ней. Я приблизилась. И если бы я упала прямо с облаков, то менее удивилась бы, чем в ту минуту: императрица предложила мне место директора Академии искусств и наук.
Моё безмолвие (я не могла поначалу ничего сказать) заставило Екатерину повторить своё предложение, сопровождаемое тысячью самых лестных выражений.
«Нет, государыня, — сказала я наконец, — не по моим силам эта обязанность. Если вы шутите, то я могла бы ещё принять ради насмешки над собой это место, но никогда не соглашусь унизить ваше личное достоинство и умение избирать людей, вступив в такую должность, для которой я вовсе не гожусь».
Императрица, желая убедить меня, приняла мой отказ за выражение не совсем искренней привязанности к ней. Я думаю, каждый, кто подходил к Екатерине, чувствовал влияние её неотразимого красноречия и ловкости, когда она хотела овладеть волей и умом известного лица.
Со мной ей не было надобности употреблять эти средства. Вследствие моей непоколебимой преданности я всегда готова была повиноваться Екатерине, лишь бы она не требовала от меня обязанностей выше моего собственного долга. В настоящем случае она напрасно расточала своё искусство. «Назначьте меня, — отвечала я, — директором ваших прачек, и вы увидите, как ревностно я отслужу свою службу». — «Ну вот, вы начали и сами шутить, — возразила императрица, — обрекая себя на такое смешное дело».
«Вы, государыня, хорошо знаете мой характер, и при всём том вы недостаточно взвесили цену такого предложения. По моему мнению, человек даёт достоинство своему месту, и если бы я была поставлена во главе ваших прачек, я смотрела бы на своё назначение как на самое завидное и почётное из придворных мест. Положим, что я не занималась мытьём белья, но ошибки, следствие моего невежества в этом деле нисколько не повредили бы вам. Напротив, директор Академии наук не может сделать ни одного ложного шага, который был бы вреден сам по себе и подрывал доверие к государыне, определившей его».
Императрица, несмотря на мои возражения, настаивала, напомнив мне о моих предшественниках, занимавших это место с меньшими способностями, чем мои. «Тем хуже, — сказала я, — для тех, которые так мало уважали себя, принимая обязанности выше своих сил».
Взоры всего собрания обратились к нам.
«Хорошо, хорошо, — сказала Екатерина, — оставим вопрос как он есть. Что же касается вашего отказа, он ещё больше убеждает меня в том, что лучшего выбора я не могу сделать».
Этот разговор бросил меня почти в лихорадку, и на лице, вероятно, отразилось сильное душевное волнение, потому что окружавшая нас толпа с бесконечным самодовольством, как я заметила, подумала, что между нами произошло что-нибудь очень неприятное.
Старая графиня Матюшкина, редко умевшая сдерживать своё любопытство, очень желала допытаться, о чём шёл разговор с Екатериной. «Вы видите, — сказала я, — моё необыкновенное волнение, и виной тому единственно доброта и расположение ко мне государыни».
Я пламенно желала поскорей уехать с бала и, прежде чем лечь в постель, написать императрице и ещё сильней выразить причины моего отказа. Возвратившись домой, я тотчас же принялась за письмо, которое и более хладнокровного монарха, нежели Екатерина, могло бы оскорбить.
Я сказала ей прямо, что жизнь государыни может пройти незамеченной перед судом истории, но вредная и безрассудная раздача общественных должностей никогда не кончится, что по самой своей природе, как женщина, я не могу руководить Академией наук. По недостатку своего образования я никогда не искала учёных отличий, хотя в Риме предоставлялся мне случай купить его за несколько дукатов.
Было около полуночи, когда я окончила своё письмо; посылать его императрице было уже поздно. Но горя нетерпением как можно скорей отвязаться от этого нелепого предложения, я отправилась в дом князя Потёмкина, у которого никогда в жизни не была, и приказала доложить ему о себе; а если он в постели, то разбудить его.
Действительно, он уже спал. Я рассказала ему, что было в этот вечер между мной и императрицей. «Я уже слышал об этом от государыни, — сказал он, — и хорошо знаю её последние намерения. Она непременно желает поручить Академию наук вашей дирекции». — «Но ведь это невозможно, — возразила я. — Каким образом я могу принять эту обязанность, не унизив себя в своих собственных глазах? Вот моё письмо к императрице, в котором я отказываюсь. Прочитайте его, князь, а потом я запечатаю и вручу его вам. Вы передадите его Екатерине утром, как только она проснётся».
Князь Потёмкин, пробежав письмо глазами, разорвал его в клочки. Изумлённая и рассерженная, я спросила, как он смел разорвать моё письмо, написанное императрице.
«Успокойтесь, княгиня, — сказал он, — и послушайте меня. Вы искренне преданны государыне, в этом никто не сомневается. Зачем же вы хотите беспокоить и огорчать её предметом, который в эти последние два дня исключительно занимал её мысль и на который она твёрдо решилась? Если вы действительно неумолимы, вот перо, чернила и бумага — напишите новое письмо. Поверьте, я советую вам как человек, преданный вашим интересам. Кроме того, должен добавить, что императрица, определяя вас на это место, имеет в виду удержать вас в Петербурге и тем самым иметь случай чаще видеться с вами. Говоря правду, ведь она утомлена этим сборищем дураков, которые её вечно окружают».
Мой гнев, редко когда продолжительный, и тут почти прошёл. Я согласилась написать более умеренное письмо, которое я хотела послать со своим слугой, чтобы передать его государыне через одного из её придворных лакеев, как только она встанет поутру. В заключение я умоляла князя употребить всё своё влияние, чтобы разубедить императрицу в таком беспримерном и странном назначении.
Приехав домой, я села за другое письмо и, несмотря на раздражённое состояние, кончила его в том же платье, которое надела с утра для придворного бала. В семь часов письмо было отправлено, и я получила на него ответ. Заметив о моём раннем пробуждении, императрица наговорила мне очень много лестных и обязательных фраз, но ни одного слова об отказе, который она, очевидно, сочла не заслуживающим никакого внимания.
В конце того же дня я получила письмо от графа Безбородко и копию указа, уже переданного Сенату и определившего меня директором Академии наук».
«Воспоминания княгини Е. Р. Дашковой, писанные ею самой». Несмотря на название, воспоминания были написаны не собственноручно княгиней, а с её слов. Диктовала она, кстати, по-французски. Впервые мемуары были опубликованы в 1840 году в переводе с французского на английский, а на русском языке они увидели свет в 1859 году.
Контекст
Княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1743–1810) была сподвижницей Екатерины Великой в период дворцового переворота 1762 года, в результате которого та взошла на престол. В разные годы положение Дашковой при дворе менялось от статуса приближённой особы до опалы. В период очередного сближения в 1783 году императрица назначила Дашкову директором Петербургской академии наук, состояние дел в которой находилось тогда в упадке.
Эту должность княгиня занимала почти 11 лет и много сделала для развития науки и образования, став настоящей звездой эпохи Просвещения. Она увеличила количество обучавшихся в Академии за казённый счёт, содействовала научным исследованиям и изданиям научных трудов, ввела практику строгих экзаменов и поддерживала отправку студентов для завершения образования в западноевропейские университеты. По её инициативе профессора Академии стали регулярно проводить публичные лекции, расписание которых печаталось в «Санкт-Петербургских ведомостях». Чтобы заинтересовать профессоров этой дополнительной нагрузкой, она увеличила им денежное содержание.
Земные страсти Екатерины Дашковой
Просвещённая Европа с удивлением взирала на эту русскую удивительную женщину, о которой усилиями выдающихся учёных и деятелей постаралась возвестить, как о «самом выдающемся учёном муже, президенте двух российских Академий». Лёгкой небесной тенью мелькнула в жизни Екатерины Дашковой небесная благодать женского счастья, о каком она так долго мечтала, но в сложных переплетениях жизни вдруг ускользнула от неё эта красивая, похожая на сон сказка, оставив боль глухого одиночества и неразделённой печали, несостоявшегося семейного счастья и нелёгкой женской доли.
Эта женщина через свою жизнь пронесла три великие земные страсти: чувство семьи, остросюжетные отношения с государыней и влечение к познанию и наукам. И, как ни странно, первой страстью в жизни Дашковой стала дружба с Екатериной II, тогда ещё просто великой княгиней.Дворянский род Воронцовых был известен ещё до И. Грозного. Но в ходе сложных событий на протяжении более 200 лет он постепенно обветшал и стал мельчать. От полного забвения его спасла эпоха переворотов – семейство Воронцовых активно поддержало восшествие на престол Елизаветы Петровны, вполне реально ощутив на себе пролившийся золотой дождь пожалований благодарной императрицы. Если её дед, Илларион Воронцов владел лишь двумя сотнями крестьянских душ, зато его сыновья в полной мере ощутили цену знатности и богатства. Михаил Илларионович стал канцлером, его брат Роман – генерал-аншефом.
В этой генеральской семье и родилась 17 марта 1743 дочь, которая в будущем прославит не только Россию, но и свою фамилию. Позже с долей женского кокетства, Екатерина поправит время рождения, уменьшив его на целый год. Возведённая на престол Елизавета с удовольствием стала её крёстной матерью, пригласив в крёстные и своего племянника, Петра III.Будущее новой крестницы казалось безоблачным, Однако судьба распорядилась Екатериной по своему капризу – в двухлетнем возрасте она лишилась матери и отцовской заботы. Роман Илларионович, увлечённый сколачиванием состояния (за что и получил в петербургском свете обидное прозвище «Роман – большой карман») не стал утруждать себя воспитанием дочери и передал её на попечение младшему брату – Михаилу Илларионовичу, канцлеру империи. Девочка, росла в его семье, предоставленная своим интересам и гувернанткам, учившим её по нравам того времени рукоделию, танцам, рисованию и музыке. Но в 14 лет Екатерина заболела корью, от которой излечилась, благодаря ссылке в деревню вместе со своей кузиной Анной. Здесь,вдали от городской суеты, девочка в совершенстве овладела верховой ездой, фехтованием, четырьмя европейскими языками. Запоем читала труды Гельвеция, Бейля,Буало, Монтескье, Дидро и Вольтера.
— Барышни,- тем временем рассуждал Михаил Илларионович,- больше будут пребывать в благости, если пред собою смогут лицезреть природное великолепие. Но, как оказалось. дядя более всего заботился не о душе племянницы, а о том, как бы не заразиться самому.
Тем не менее, время, проведённое на природе, не столько излечило Екатерину, сколько помогло ей совершить настоящий переворот в душе. Уединение вдали от Петербурга; самообразование, размышления над собой с близкими ей людьми сильно изменили ее насмешливый и веселый, живой ум. В 15 лет у нее, одной из первых в России, сложилась личная библиотека из 900 томов произведений в основном, французских философов и естествоиспытателей, труды которых она читала с упоением. Среди её книг не было места приторно-сентиментальным романам, а живой ум манили Бейль, Гельвеций, Вольтер, Дидро, Буало, идеи Руссо и Монтескье. Она с ранних лет стала интересоваться политикой и общественным строем разных государств.
Размышления о Вольтере и Монтене отошли на задний план, когда перед нею встали в полный рост заботы о дорогом муже и появившихся детях. В фе-врале 1759 года, родилась дочь Анастасия, еще через год сын Михаил, проживший совсем недолго и затем сын Павел. Екатерина Романовна любила своего мужа, но счастье её длилось недолго и в 21 год она остается вдовой с двумя детьми на руках.Впервые Дашкова познакомилась с будущей императрицей в 1758 г на одном из балов. Прекрасным поводом для знакомства оказался веер, случайно оброненный великой княгиней. Подавая поднятую вещь, пятнадцатилетняя княгиня встретилась взглядом с принцессой и поняла – перед ней та, которая её поймёт и поддержит, похвалит и промолчит, когда это нужно. Родилась дружба двух великих женщин. Правда, она оказалось не очень прочной, но яркость её была необычайной. Будущей императрице ее отрекомендовали как «юную особу, которая почти всё время проводит за учением». Дамы стали подругами.
Женщины прекрасно осознавали свою исключительность: они образованны, аристократичны, энергичны. Позже Дашкова напишет Екатерине II полторы сотни писем, из которых расчетливая правительница сохранит лишь 46, самых безобидных. Остальные сожжет как нежелательные улики..Для Дашковой стало ясно, что с возвращением в Петербург жизнь ради домашнего очага для неё закончилась, зато она получила возможность не только окунуться в атмосферу дружбы с молодой императрицей, умом которой она восхищалась, но ещё и жалела подругу чисто по-женски за страдания от жизни с нелюбимым человеком – глупцом и деспотом.Принцесса часто со слеза
ми признавалась Дашковой, доверяя ей самое-самое сокровенное в жизни.И даже то, что старшая сестра княгини, Елизавета Воронцова была любовницей Петра III, не мешало чрезвычайной близости двух блистательных Екатерин – Великой и малой, как порой звали Дашкову. Именно в это время в голове Екатерины Великой и зародился план использовать свою подругу для свержения ненавистного мужа. Она не собиралась посвящать Дашкову во все тонкости своего плана, как и того, что ей будут помогать гвардейские офицеры, в частности Григорий Орлов, к которому обе женщины тайно питали яркие и глубокие чувства.
Прискакав ранним утром 28 июня в Петергоф, Алексей Орлов вбежал к ней в спальню, сообщил об аресте Пассека и панике среди гвардейцев. Быстро собравшись, одетая в преображенский мундир, Екатерина села в карету Орлова. Поняв дорогой, что времени терять нельзя, она приказала доставить её в Измайловский полк. Солдаты, завидев Екатерину выбежали на площадь по барабанному бою и присягнули ей. Затем она двинулась в Семеновский полк, который также присягнул императрице. Сопровождаемая толпой народа, во главе двух полков, Екатерина отправилась в Казанский собор. Здесь, на молебне она была провозглашена императрицей. Затем она в карете прибыла в Зимний дворец и застала там собравшимися Сенат и Синод. Они также присягнули ей.
Мечты княгини стать сподвижницей и наперсницей императрицы, получить чин полковника гвардии и место в заседании высшего государственного совета не сбылись. Хотя бы потому, что по статусу полковником Преображенского полка могла быть только монархиня – Екатерина II, а что касалось других постов, императрица к ним просто не могла допустить более умных, чем она.Другое разочарование императрицей было в том, что Дашковой стали известны её любовные отношения с Григорием Орловым.Фальшь в поведении
Екатерины II, неискренность отношений сделали их дружбу лишней, а сов-местные мечты нереальными. Екатерина II отдалилась от Дашковой с быстротой царской неблагодарности.Как потом писал А.И. Герцен, «Императрица Екатерина хотела царить не только властью, но всем на свете – гением, красотой; она хотела одна обращать на себя внимание, у нее было ненасытное желание нравиться. Она была в полном блеске своей красоты, но ей уже исполнилось тридцать лет. Женщину слабую, потерянную в лучах ее славы, молящуюся ей, не очень красивую, не очень умную, вероятно, умела бы удержать при себе. Но энергичную Дашкову, говорившую о своей славе, с ее умом, с ее огнем и с ее девятнадцатью годами, она просто не могла вынести возле себя».
Теперь, в 27 лет она выглядела на все сорок, и для неё, когда-то пылкой, увлекающейся, страстной, больше не существовало мужчин. Она теперь методично изучала системы образования разных стран. Английскую систему, которую она тогда считала самой передовой в Европе, Дашкова подвергла самой суровой критике, и, тем не менее, накопив достаточно денег для обучения детей, в 1769 году она поехала в Шотландию под фамилией Михалковой. В Данциге остановившись в одной из гостиниц, она обнаружила два монументальных полотна, на которых раненые и умирающие русские солдаты просили пощады у победителей-пруссаков.Возмущённая княгиня, распорядилась купить краски и, заперев все двери после ужина, перекрасила мундиры на картинах, превращая победителей в побежденных. Теперь уже пруссаки умоляли русских о пощаде. Наутро, оглядывая дело рук своих, Дашкова с удовлетворением смотрела на удивлённое лицо хозяина гостиницы, потрясённого сделанным. Небольшой бельгийский городок Спа стал местом знакомства с двумя семьями – Морган и Гамильтон, ставшими друзьями Дашковой до конца ее жизни. Мэри приедет к ней в Россию и скрасит самые тяжелые годы накануне ее смерти.
В 1779 году учеба детей закончилась, однако возвращаться в Россию императрица ей пока не разрешила. Годы странствий продолжались. В Париже она проводила время в обществе Дидро, Даламбера, Рейналя. В Париже Дашкова познакомилась с великим философом Дидро, который помог молодой женщине наладить отношения с императрицей Екатериной II. Они часто беседовали на самые разные темы, причём Дашкова держалась стойко и с достоинством. Она ненавидела деспотизм и любые проявления тирании, ей больше по душе была конституционная монархия. Однажды Дидро коснулся в их разговорах больного для Дашковой вопроса рабства русских крестьян. Княгиня ответила, что она в своих имениях устроила такое управление, которое ограждает крестьян от ограблений мелкими чиновниками. В ее деревнях постоянно происходит рост благосостояния крепостных, и она будет сумасшедшей, чтобы жестокостью иссушить источник доходов.
Семья Дашковой попадает в “полосу удач”. Сын Павел получает чин у фельдмаршала Г.А. Потемкина, племянница Полонская устроена фрейлиной во дворец. А сама Екатерина Дашкова в 1783 году стала первой женщиной в России (за исключением императриц), занявшей высокую государственную должность. Этого в истории России никогда не было! Никогда ни до, ни после, женщина не занима
ла такой высокий государственный пост. Свободомыслящая Европа и та не удержалась от изумления. Джованни Казанова писал в «Мемуарах»: «Кажется, Россия есть страна, где отношения обоих полов поставлены совершенно навыворот: женщины тут стоят во главе правления, председательствуют в учёных учреждениях, заведуют государственной администрацией и высшею политикой. Здешней стране недостаёт одной только вещи, а этим татарским красоткам — одного лишь преимущества, именно: чтобы они командовали войсками».
По его указу московский генерал-губернатор лично явился к Дашковой и объявил: «Государь приказал вам покинуть Москву, ехать в деревню и припомнить там 1762 год!» Дашкова была выслана в дальнюю и самую бедную деревеньку своего мужа в Новгородской губернии. Не сопротивляясь, полубольная Дашкова в 1796 году по приказу императора Павла отправилась в зимние морозы в ссылку коротать дни в крестьянской избе, лишенной всяких удобств.Через некоторое время она обратилась к императрице Марии Фёдоровне
Федоровне с просьбой пощадить больную несчастную женщину. Императрица, пожалев ее, обратилась к Павлу I. Первый раз царь категорически отказался помиловать Дашкову и только во второй раз, по просьбе уже ее сына Павла Михайловича Дашкова, разрешил Дашковой в 1798 году поселиться в имении Калужской губернии.Так быстро решилась судьба бывшей подруги императрицы, но испытания лишь укрепили ее волю. Мысли об уходе из сего бренного мира ушли, она снова почувствовала себя героиней какого-нибудь романа Вольтера, несправедливо обиженной и страдающей в изгнании..
Еще в 1794 году в воспоминаниях она старается показать свое историческое место в России, свои человеческие качества и добродетели, оправдывается по отношению к своим детям, невестке, брошенной ее сыном. Дашкова при жизни сына не признавала этот неравный брак и смирилась только после его смерти в 1807 году. Состоялась трогательная встреча двух несчастных женщин, и они заливались слезами от горя потери.Детей у сына не было и Дашкова находит наследника из семьи Воронцовых – Ивана Илларионовича (1790-1854 гг.) внучатого племянника, которого опекала с самого рождения. Иван Илларионович был единственным сыном родителей после ранней смерти отца воспитывался матерью Ириной Ивановной Измайловой. Благодаря матери и влиянию знаменитой тетки Е.Р. Дашковой он получил блестящее европейское образование. Дашкова с самого рождения, в буквальном смысле, стояла у его купели, была дружна с Ириной Ивановной, а личные качества крестника навсегда покорили ее. Поэтому, оказавшись после смерти сына Павла без наследника, княгиня сделала выбор: этот внучатый племянник был достоин носить фамилию Дашковой.
С разрешения императора Александра I Екатерина Романовна в 1807 году назначила себе наследника, завещала крестнику Ивану Илларионовичу Воронцову все владения и фамилию Воронцов-Дашков. Таким образом, с 1807 года появилась новая династия графов Воронцовых-Дашковых, которые преданно служили отечеству и продолжили традиции знаменитой Екатерины Романовны Дашковой, занима-
ясь просвещением. Бездетная дочь Анастасия еще при жизни матери была лишена наследства, и ей назначена только пожизненная ежегодная пенсия, которую она получала от наследника. Последней воля умирающей была исполнена:дочь к гробу матери не допустили.
Екатерина Романовна Дашкова
Дмитрий Григорьевич Левицкий. Княгиня Екатерина Дашкова
Екатерина Романовна Дашкова(1744 — 1810) — княгиня, сподвижница будущей императрицы Екатерины II, активнейшая участница государственного переворота 1762 года.Будучи директором Академии наук и президентом основанной при ее участии Российской Академии (1783—96), Дашкова основала 2 научно-литературных издания: «Собеседник любителей российского слова…» (1783—84) и «Новые ежемесячные сочинения» (1786—96); к участию в них привлекла лучшие литературные силы (Г. Р. Державин, Д. И. Фонвизин, Я. Б. Княжнин, В. В. Капнист и др.). При участии Дашковой был начат «Словарь Академии Российской» и периодически издаваемый «Российский феатр» (1786—1794).Ее «Записки» были популярны в России и за рубежом.
Дочь графа Романа Илларионовича Воронцова от брака с Марфой Ивановной Сурминой. Крестница императрицы Елизаветы Петровны и великого князя Петра Федоровича.В два года лишилась матери и была взята на воспитание в дом дяди — государственного канцлера М.И. Воронцова. Воспитывалась вместе с его единственной дочерью. Получила домашнее образование; еще в юности увлекалась сочинениями французских просветителей. По свидетельствам современников, умея очаровывать блестящим остроумием и приветливостью, Воронцова была очень некрасива: маленького роста, с быстрыми движениями без всякой грации, с приплюснутым носом, толстыми щеками; она во всем хотела быть первой. Осенью 1758 впервые встретилась с великой княгиней Екатериной Алексеевной. В 1759 вышла замуж за князя М.И. Дашкова и уехала в Москву, где жила до лета 1761 в кругу семьи мужа. Возвратилась в Санкт-Петербург за год до кончины императрицы Елизаветы Петровны и получила приглашение бывать при дворе великого князя и его супруги.
Окончательное сближение с Екатериной произошло в конце 1761 года по вступлении на престол Петра III. Дашкова участвовала в перевороте против Петра III, несмотря на то что император был её крёстным отцом, а её сестра Елизавета была его фавориткой и могла стать его новой женой. Задумав государственный переворот, и вместе с тем желая до времени оставаться в тени, Екатерина Алексеевна избрала главными союзниками своими Григория Григорьевича Орлова и княгиню Дашкову. Первый пропагандировал среди войск, вторая — среди сановников и аристократии. Благодаря Дашковой были привлечены на сторону императрицы граф Н. И. Панин, граф К. Г. Разумовский, И. И. Бецкой, Ф. С. Барятинский, А. И. Глебов, Г. Н. Теплов и др.
Екатерина II на балконе Зимнего дворца, приветствуемая гвардией и народом в день переворота 28 июня 1762 года. По оригиналу Иоахима Кестнера
28 июня (9 июля) 1762 г. участвовала в дворцовом перевороте против Петра III. Вместе с Екатериной, в мундирах Преображенского полка, скакала во главе отряда гвардейцев в Петергоф. Когда переворот совершился, другие лица, против ожиданий Екатерины Романовны, заняли первенствующее место при дворе и в делах государственных; вместе с тем охладели и отношения императрицы к Дашковой. Дашкова считала, что императрица обязана ей престолом, и потому ждала исключительной благодарности. Была награждена орденом Св. Екатерины и получила 24 тыс. руб. Не заняв первого места в окружении императрицы, удалилась от двора, навлекая на себя неудовольствие Екатерины II «нескромной свободой языка». Скептицизм императрицы в оценке роли Дашковой привели к их взаимному отчуждению. В 1764 скончался муж Дашковой. В 1765-1767 она жила в Москве, в 1768 совершила поезду по России, а в 1769 уехала за границу incognito, под фамилией Михайлова. Посетила Германию, Великобританию, Голландию, Францию, Италию, Швецию; встречалась с Д. Дидро, Вольтером, А. Смитом. Известен ее спор с Дидро (1770) о невозможности немедленной отмены крепостного права в России.
За границей за Дашковой утвердилась слава просвещенной женщины своего времени, друга философов. В 1772 приехала в Россию, где возобновила литературные связи, вступила в Вольное общество любителей российской словесности при Московском университете, учрежденное в 1771. Отношения с дочерью у Дашковой не сложились, и впоследствии она лишила ее всякого участия в наследстве. В 1774 вновь просила разрешения императрицы уехать за границу для завершения образования сына. Окончательно Дашкова вернулась в Россию летом 1782. Императрица осыпала ее различными знаками внимания; княгиня вошла в кружок близких императрице людей. В 1783 она была назначена директором Санкт-Петербургской Академии наук, которую возглавляла до 1794. По словам Дашковой, предложение императрицы возглавить Академию было для нее полной неожиданностью, и она долго, но тщетно отказывалась от такого назначения.
Парадный портрет Воронцовой-Дашковой. Художник неизвестен
Управление академией
Екатерине очень нравился литературный вкус Дашковой, но главным образом ей импонировало желание Дашковой возвести русский язык в ранг великих литературных языков Европы. Императрица, указом от 24 января (4 февраля) 1783 года, назначила Дашкову на пост директора Петербургской Академии наук при президентстве графа К. Г. Разумовского, который она занимала до 12 (23) августа 1794 года, когда Дашкова была уволена в отпуск, до 12 (23) ноября 1796 года, когда она была уволена от дел вовсе. Далее её должность исправлял Павел Петрович Бакунин.
Екатерина Романовна Воронцова-Дашкова стала первой женщиной в мире, которая управляла Академией наук. По её предложению была также учреждена 30 сентября (11 октября) 1783 года Императорская Российская академия, имевшая одной из главных целей исследование русского языка, и Дашкова стала её первым председателем.
По назначении директором Академии наук Дашкова в своей речи выражала уверенность, что науки не будут составлять монополию академии, но «присвоены будучи всему отечеству и вкоренившись, процветать будут». С этой целью по её инициативе были организованы при академии публичные лекции (ежегодно, в течение 4 летних месяцев), имевшие большой успех и привлекавшие большое число слушателей. Дашкова увеличила число студентов-стипендиатов академии с 17 до 50 и воспитанников академии художеств — с 21 до 40. В продолжение 11 лет директорства Дашковой академическая гимназия проявляла свою деятельность не только на бумаге. Несколько молодых людей отправлены были для довершения образования в Гёттинген.
Учреждение так называемого «переводческого департамента» (взамен «собрания переводчиков» или «российского собрания») имело целью доставить русскому обществу возможность читать лучшие произведения иностранных литератур на родном языке. Именно в это время появился целый ряд переводов, по преимуществу с классических языков.
По почину Дашковой был основан журнал «Собеседник любителей российского слова», выходивший в 1783 и 1784 годах (16 книжек) и носивший сатирическо-публицистический характер. В нём участвовали лучшие литературные силы: Державин, Херасков, Капнист, Фонвизин, Богданович, Княжнин. Здесь помещены были «Записки о русской истории» имп. Екатерины, её же «Были и небылицы», ответы на вопросы Фонвизина, «Фелица» Державина.Главным научным предприятием российской академии было издание «Толкового словаря русского языка». В этом коллективном труде Дашковой принадлежит собирание слов на буквы Ц, Ш, Щ, дополнения ко многим другим буквам; она также много трудилась над объяснением слов (преимущественно обозначающих нравственные качества). 29 ноября 1783 года на заседании Российской академии Дашкова предложила использовать печатную букву «Ё». На академическом заседании Екатерина Романовна спросила у Державина, Фонвизина, Княжнина и прочих присутствовавших, правомерно ли писать «iолка» и не разумнее ли заменить диграф «iо» на одну литеру «ё».
Дашкова заметно оживила научно-просветительскую и издательскую деятельность Академии, улучшила хозяйственную часть, добилась уплаты необходимых Академии сумм, одновременно расплатившись с важнейшими долгами. При ней была возобновлена деятельность общедоступных курсов по математике, физике, минералогии, естественной истории. В 1786 при Академии наук стал выходить журнал «Новые ежемесячные сочинения». По инициативе Дашковой было издано собрание сочинений М.В. Ломоносова, переиздано «Описание земли Камчатки» СП. Крашенинникова, продолжена публикация «Дневных записок» И. И. Лепехина. В 1783 Дашкова назначена президентом учрежденной по ее докладу и на основе разработанного ею устава Российской академии. При деятельном участи Дашковой Российская академия подготовила и выпустила словарь русского языка — «Словарь Академии Российской» (1789-1794), в 1781-1791 и 1793-1797 при ее поддержке выходил сборник «Руоссийский Феатр, или Полное собрание всех российских феатральных сочинений».
Императрица Екатерина II у М.В.Ломоносова, Федоров Иван Кузьмич.
В результате придворной интриги очередного фаворита Екатерины II неудовольствие императрицы Дашкова навлекла из-за печати в сборнике «Российский театр» (издававшемся при Академии) трагедии Княжнина «Вадим» (1795). Трагедия эта в итоге была изъята из обращения, однако княгине удалось объясниться с императрицей и разъяснить обстоятельства печати этого произведения. В том же 1795 году письменное прошение Дашковой об увольнении и двухгодичном отпуске для поправления дел было частично удовлетворено, и княгиня, продав петербургский дом и рассчитавшись с большей частью долгов, выехала из Санкт-Петербурга и жила в Москве и своей подмосковной деревне, оставаясь при этом руководителем двух Академий.
Воцарение императора Павла I повлекло за собой отстранение Дашковой от всех должностей, а в 1796 она получила официальную отставку и выслана в имение Коротово Новгородской губернии, которое принадлежало её сыну. Только при содействии императрицы Марии Фёдоровны и письменного прошения на имя императора Дашковой разрешено было вернуться в своё имение в Калужской губернии, а потом и в Москву, где она жила, не принимая более участия в литературных и политических делах. Её жизнь с той поры была тесно связана с имением Троицкое, которое она привела в образцовое состояние.
После смерти Павла I жила попеременно в Москве и Санкт-Петербурге, занималась хозяйственной деятельностью, вела обширную переписку, сотрудничала в журналах «Друг просвещения» (1804-1806), в 1808 — в «Вестнике Европы», «Русском вестнике» и других журналах под разными псевдонимами. На предложение членов Российской академии в 1801 вновь занять место президента ответила отказом. «Записки» Дашковой («Mon Histoire», 1804-1806), освещающие основные события 1750-1783, дворцовый переворот 1762, характеристики Екатерины II, Павла I, Ж.-Ж. Руссо, Дидро и др., были впервые опубликованы на русском языке в 1859 А.И. Герценом в Лондоне.
Дашкова скончалась 16 января 1810 года и была погребена в храме Живоначальной Троицы в селе Троицком в Калужской губернии. От брака с М. И. Дашковым имела дочь и двух сыновей.
Как всякий человек, Дашкова обладала достоинствами и недостатками. Екатерина Романовна была энергичной, честолюбивой и властной женщиной. Вряд ли она искренне любила императрицу. Её желание встать вровень или хотя бы рядом с ней и вызвало охлаждение проницательной Екатерины II, которая хорошо разбиралась в людях и ревниво следила за приближёнными.Из недостатков Екатерины Романовны современники отмечали редкую скупость. Говорили, что она собирала старые гвардейские эполеты и рассучивала их на золотые нити. Княгиня, обладавшая значительным состоянием, не стеснялась этого.
Дашкова Екатерина Романовна (княгиня, урожд. Воронцова). Источник иллюстрации: Дворянские роды Российской империи. Т. 2. Князья. СПб., ИПК «Вести», 1995. стр. 124
Озайас Хэмфри. Портрет княгини Е.Р.Дашковой, 1770-е
Дашкова Е. Р. (фрагмент памятника Екатерине Великой)
Лит.: Чечулин Н. Дашкова, Екатерина Романовна // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
Тычинина Л. В., Бессарабова Н. В. Княгиня Дашкова и императорский двор, Москва, МГИ им. Е. Р. Дашковой, 2006
Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.
«Благородная россиянка». Русско-славянский календарь на 2005 год. Авторы-составители: М.Ю. Досталь, В.Д. Малюгин, И.В. Чуркина. М., 2005.
Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Исторический словарь. 2-е изд. М., 2012, с. 149.
Сухарева О.В. Кто был кто в России от Петра I до Павла I, Москва, 2005