Если умирает батюшка что с матушкой
Погиб муж-священник. Как выжить?
В чём особенность фонда
— Жизнь матушки-вдовы имеет свою специфику, — рассказывают в фонде. — В светскую организацию таких обычно не берут, так как матушки, как правило, многодетные. Остаётся работать в храме — псаломщицей или певчей, с доходом порой 3-5 тыс. рублей в месяц плюс пенсия по потере кормильца — около 5 тыс. рублей на ребёнка.
Есть и другие благотворительные фонды, но они помогают в особых случаях: например, нужно собрать деньги на серьёзную операцию или на восстановление жилья взамен сгоревшего. А многодетным матушкам нужно помогать постоянно, из года в год.
50 рублей из тюрьмы и 100 тысяч на лечение
— Суммы жертвуют самые разные со всей России, — говорит секретарь фонда Лилия Козлова. — Как-то позвонили и сказали, что их несколько человек в местах заключения, они собрали по 50-70 рублей, перечислили и попросили молиться за них. Причём в нашей бухгалтерии подтвердили, что действительно была платёжка с данными исправительного учреждения. Был благотворитель, который перечислил 100 тыс. рублей на лечение ребёнка из семьи погибшего священника. А вдове священника Евгения Голубкова подарили подержанную машину. Человеку в наследство от отца достались «Жигули», он позвонил нам. А она инвалид, живёт в пригороде, так что машина была просто необходима…
С тремя малышами и без работы
Елена Воронова с тремя детьми живёт в селе Сенцове Нижегородской области.
— После смерти мужа (о. Сергий Воронов скончался в 2011 году) было много проблем с сыном: он так переживал, что потребовалось серьёзное лечение, длительная помощь психолога, всё оплатил фонд, — рассказала она. — Старый наш дом дал огромную трещину. Фонд выделил деньги на ремонт, даже на люстру хватило.
С помощью благотворителей Елена свозила больную дочку на лечение в санаторий в Анапу, семья смогла побывать в православном лагере в Черногории. Плюс покупка зимней одежды трём детям, приобретение стиральной машины…
— Не знаю, что бы с нами было, если бы не фонд. Я когда хожу на могилу мужа, каждый раз прошу его, чтобы он молился за людей, которые нам помогают.
Дети впервые увидели море
Настоятель Михайлово-Архангельской церкви в Липецкой епархии Валерий Исаев успел прослужить всего год (погиб в 2003 году в ДТП по вине другого водителя), но за это время успел написать иконы для храмов в г. Лебедянь, окормлял трудных подростков из колонии для несовершеннолетних и даже планировал создание семейного детского дома.
После его гибели матушка Иоанна осталась с двумя малышами, старший — инвалид.
— С помощью благотворителей дети впервые съездили на море, — рассказала она. — В прошлом году, когда я сломала руку и несколько месяцев не могла работать, фонд сразу откликнулся и всё время помогал нам деньгами. Очень ценно и простое человеческое сочувствие: мне часто звонят, узнают, как дела, просят помолиться.
Семеро по лавкам в селе Ильинском
Семеро детей остались на руках у матушки Татьяны после смерти от тяжёлой болезни клирика Нижегородской епархии о. Сергия Малькова в 2012 году.
— При жизни батюшки мы не успели достроить свой дом, а нам нужно было освобождать церковное жильё, — говорит она. — И только с помощью наших близких и фонда мы его достроили. Благодаря фонду люди присылали нам деньги со всей России!
Семья живёт в селе Ильинском Починковского района Липецкой области. Старшему сыну Татьяны — 21 год, он служит иподиаконом, недавно женился. Двое учатся в Сергиевом Посаде, один — платно. А самому младшему — три года.
— Питание в школе обходится в 800 рублей в неделю на ребёнка, платим за музыкальную школу. Я работаю регентом в сельском храме, получаю 2 тыс. рублей в месяц. Выживаем только благодаря фонду — земной поклон ему.
Как находят подопечных
База данных увеличивается каждый месяц. Сотрудники фонда постоянно изучают православные интернет-ресурсы, если находят информацию о кончине священника, звонят в епархию, на приход, узнают контакты вдовы. Иногда в фонд обращаются знакомые и родственники матушки и просят помочь семье.
Матушку просят представить в фонд довольно объёмистый пакет документов: паспортные данные членов семьи, банковские реквизиты, рассказ о семье и о покойном священнике. Обязательно попросят прислать семейные фотографии, сообщить о доходах семьи и нуждах. Полученные сведения сверяют с информацией из епархии, уточняют, какую помощь семье оказывают на месте. При необходимости сотрудники фонда выезжают на место, чтобы лично определить, насколько семья нуждается в финансовой помощи.
— Бывают атаки мошенников. Например, пишут: у меня восемь детей, всё плохо, — говорит Лилия Козлова. — Первым делом мы забиваем данные просителя в поисковик, и часто всё выясняется уже на этом этапе. Или ещё вопиющий случай: позвонили, рассказывают про матушку, якобы у неё пятеро детей, батюшка умер. При этом «матушка» не может ответить на вопрос, в каком городе и в каком храме он служил.
Фонд откажет в помощи, если человек просит денег, но при этом не хочет представить документы или протестует против проверки. Не оказывают помощь, если у матушки есть взрослые работающие дети, способные помогать матери. Фонд не сотрудничает с матушками, которые хорошо обеспечены. Если люди не трудоустраиваются, не оформляют пособия, пенсии, то фонд работать с ними не будет.
Как живется матушке… без батюшки
 |
| Священник Олег Нестеров с матушкой Ольгой и детьми |
Последнее время в Интернете и СМИ обсуждается тема священнических жен. Одни матушки пишут о своей нелегкой доле; «Быть женой священника — это счастье»,— говорят другие. А кому-то и говорить ничего не надо — у них это счастье, как говорится, на лице написано. Общаясь с такими матушками, ощущаешь необыкновенную теплоту, а бывая в их доме, видишь, что и дети, и родители очень близки друг другу.
Именно такая семья была и у матушки Ольги Нестеровой. Хотя почему была? Она такой и осталась, только теперь рядом нет батюшки. Он скончался после тяжелой болезни, когда ему было 29 лет. Матушка стала вдовой в 26 лет с пятью детьми на руках. Старшей дочери Павле было семь лет, младшей Дашеньке только-только исполнился годик. Это было три года назад.
Мы договорились встретиться в редакции. Но Ольга позвонила, сказав, что никак не получается уйти — не может оставить детей. Вечером я поехала к ним домой. Мальчишки встретили меня в полном боевом вооружении, весело крича: «Руки вверх!». Когда я им сообщила, что знаю пароль: шоколадный торт — отменили свое требование и радостно побежали на кухню готовиться к чаепитию. Ребятишки наперебой угощали меня чаем с молоком и шоколадными конфетами по принципу — гостю все самое лучшее, что, может быть, не всегда едят сами. Скоро дети (их дома было трое, остальных забрала на выходные бабушка) убежали по своим делам. Миша осваивал наконец-то появившийся в доме фотоаппарат, Андрей решил заняться любимыми раскрасками, Анечка радостно примеряла обновки, переданные для нее моей сотрудницей. А я слушала матушкин рассказ.
Выросла она в счастливой многодетной семье. Любящие друг друга родители и четыре дочери жили в деревне Нижняя Чернавка, это 30 километров от Вольска. В единственную тогда в городе Благовещенскую церковь приезжали по праздникам и в воскресенье. После службы Ольге нравилось бывать в доме маминого племянника — священника Сергия, в то время служившего в Вольске. Нравилась та чудесная, доброжелательная атмосфера без мирской суеты, которая всегда царила в их семье, и еще — необыкновенно добрая матушка Елена. Счастливая семья была и у маминого младшего брата — священника Василия. Его матушка Лидия была для девочки примером жены и матери. Зная с детства эти благополучные семьи, мечтала о том, какой будет ее семья: обязательно много детей, добрый, заботливый муж. И может быть, если Господь посчитает ее достойной, он тоже будет священником…
После школы Оля поехала учиться в Саратов, в педагогический институт. Стала петь на клиросе в Духосошественском соборе. Сформировался круг общения — в основном православная молодежь. Вскоре познакомилась с семинаристом Олегом Нестеровым, он учился на последнем курсе. Что это он, единственный, поняла с первого дня знакомства. Оставила институт, закончив только первый курс, и уехала с любимым мужем на его родину, в Башкирию (в саратовской семинарии он учился по направлению Уфимской епархии). Ей было тогда 18 лет, и все, что она представляла в своих девичьих мечтах о семейной жизни, становилось реальностью:
— Я была по-настоящему замужем — за мужем, как за каменной стеной. Если возникала проблема, шла к нему — и на этом она для меня заканчивалась. Первое время служили в городе Белорецке, потом отцу Олегу поручали восстанавливать храмы в селах. За восемь лет сменили четыре прихода, последние четыре года жили в поселке Новобелокатай. Батюшка за три года полностью восстановил храм, но послужить ему там довелось только год. Образовался дружный приход, жили одной большой семьей. Только теперь я начинаю понимать, как нелегко было батюшке быть и «пастырем добрым», и прорабом, и заботливым мужем и отцом. Каждый ребенок в нашей семье был желанным. Муж говорил: «Мы православные, и нас должно быть много». Разница между детьми очень маленькая, чуть больше года. Едва они начинали ходить — «сходили» с моих рук, сразу попадая в надежные руки отца. Он брал их с собой везде, даже на стройку — старался облегчить мне жизнь. Если был в поездке, обязательно звонил, беспокоился, не нужно ли чего, покормила ли детей. Я даже обижалась — как я могу забыть покормить детей? Его авторитет был огромным, слово — законом, несмотря на его безграничную доброту. Когда я приводила детей причащаться и не была готова сама, батюшка очень огорчался, говорил: «Ну что же ты, мать, давай, подожми, и здесь мы должны быть все вместе». Бывало и такое — приходил муж поздно вечером со стройки, совершенно без сил, а завтра ему литургию служить, тогда я вставала к иконам и молилась.
“Господь нес меня на руках”
«А потом батюшка умер…»,— говорит матушка. Становится тихо-тихо, только слышны голоса детей из соседней комнаты. Когда случилась беда, матушка Ольга думала остаться жить в Новобелокатае, но Владыка Никон благословил ехать на родину, пообещав помочь деньгами для покупки жилья. Сначала жили в деревне у родителей, потом переехали в Вольск. Сестры всегда были рядом, поддерживали, ни на минуту не оставляя Ольгу одну, хотя у каждой своя семья, свои печали и радости. Две старшие, Люба и Света, живут в родном селе, младшая, Татьяна — в Вольске, ее муж, священник Сергий Устинов, служит в Благовещенском соборе. Первое время было много хлопот: устроить детей (старшую Павлу — в первый класс, остальных — в садик), найти квартиру в Вольске. Когда нашли подходящую, трехкомнатную, из Уфимской епархии сразу прислали деньги; и когда бы матушка туда ни обращалась с какой-либо просьбой, отказа не получала: «Огромное им спасибо и низкий поклон!».
 |
| Матушка Ольга с семьей |
Вскоре пришло новое испытание: тяжело заболела сама Ольга, долгое время лежала в больнице. И снова рядом были родители, сестры и просто хорошие люди. Большая поддержка была и из Башкирии. «Ты обязательно поправишься, мы здесь всем миром о тебе молимся»,— писали родственники мужа, прихожане и совсем незнакомые люди. Были моменты, когда казалось, что совсем нет сил что-то делать, куда-то идти. Тогда, по словам матушки, «Господь нес ее на руках». И болезнь отступила.
Сейчас все время Ольги занято попечением о детях. Часто бывают в храме, хотя живут далеко. Мы начинаем говорить о детках, и на лице матушки появляется улыбка:
— Павле уже десять лет. Она моя первая помощница — у младших и уроки проверит, и из садика заберет. Анечке — девять, она уже решила, что будет воспитателем в ясельной группе, а пока поет в хоре, занимается танцами, учится вышивать бисером. Миша — первоклассник, он любит разбирать игрушки, чтобы узнать, что там внутри, но он же и первый чинит все в доме, хозяйственный. Если идем с ним в магазин, рассуждает: «Да, я хочу чипсы, но могу и потерпеть. Купим лучше то, что нужнее для всех!». Андрей в этом году пойдет в школу, ждет этого с нетерпением; мечтает играть на пианино, хотя инструмента в доме нет. Младшей Дашеньке четыре года, у нее проблемы с речью, занимаемся с логопедом.
Летом, взяв троих старших детей, Ольга ездила в Белорецк на могилу мужа. Навестили родственников, побывали в храме в Новобелокатае. Смогли встретиться со многими людьми, лично поблагодарить за поддержку и внимание. Матушка получает письма и посылки от прихожан из Уфы, Белорецка, Новобелокатая. К Рождеству прислали сладкие подарки, нашили тапочки всем ребятишкам. Руфина Михайловна Ключникова, пожилая женщина из Уфы, собирает в храме деньги и присылает, хотя Оля с ней даже не знакома. Когда Руфина Михайловна лежала в больнице, несколько месяцев они помощь не получали. Матушка пыталась работать — мыла полы в подъезде.
Эта семья живет только благодаря помощи близких и просто добрых людей. Ольга мечтает найти работу, но понимает, что многодетной маме без образования это сделать сложно, а сейчас и вовсе практически невозможно. Да и дети еще слишком малы. Но как бы жизнь ни складывалась, она точно знает, что Всемилостивый Господь их не оставит.
Координаты матушки Ольги:
412904, Саратовская обл., г.Вольск, ул.Школьная, д.12, кв.54
Нестерова Ольга Владимировна
Тел. дом.: 8 (84593) 55176
Тел. сот.: 8 (927) 156-79-63
Без матушки нет и батюшки
Возвращаясь из храма после воскресной литургии, моя двенадцатилетняя дочь с грустью констатировала: «В нашем храме совсем нет мальчиков моего возраста. Или совсем малыши, или совсем дядьки». Поскольку до этого момента чадо не было замечено в пристальном внимании к противоположному полу, я позволила себе удивиться: зачем ей в храме понадобились мальчики – вообще-то, туда не за тем ходят. «Как ты не понимаешь?! – возмутилась дочь. – Мне что, с будущим мужем на дискотеке знакомиться?» Поскольку перспектива остаться в старых девах еще не подступила к ней вплотную, я хотела ограничиться традиционным: хорошего мужа не находят, а вымаливают, и начинать можно уже сейчас. Однако разговор на этом не закончился. «Придется мне, наверно, на регентское отделение поступать все-таки», — с тяжелым вздохом обреченности выдала моя не слишком музыкальная отроковица.
Этот посыл мне хорошо известен еще со времен преподавания в воскресной школе. «А., конечно, хороший мальчик, — говорили «церковные» девочки, — но П. круче, потому что у него папа священник и сам он в семинарию поступит». Во время редких визитов владыки детский хор (одни девицы) в полном составе лез вон из кожи, чтобы обратить на себя внимание молоденьких иподиаконов. Ни для кого не секрет, что примерно треть абитуриенток регентского отделения семинарии вовсе не мечтают после окончания, помыкавшись несколько лет без работы, получить под свое начало пару-тройку безухих и безголосых бабушек в медвежьем углу. Согласно расхожей поговорке, без матушки нет и батюшки (если, конечно, батюшка не монах), а шанс стать матушкой, поучившись на регента, весьма высок.
Так уж сложилось, что я знакома со многими матушками, с некоторыми дружу давно, с другими познакомилась через интернет. Поэтому имею представление и об их жизни в целом, и о тех проблемах, которые «мирским» семьям даже и не снились. И как бы я отнеслась к перспективе стать тещей священника?
Первое, что просится на язык, — и, думаю, с этим согласится подавляющее большинство матерей, имеющих воцерковленных дочерей, — это «замечательно!». Судите сами. Такой супруг с очень высокой степенью вероятности не будет пить, курить и интересоваться посторонними женщинами. Детей в семье будет столько, сколько получится. Развод практически исключается. Прихожане относятся к матушке с почтением. И самое главное – всегда рядом духовный наставник, дети воспитываются в духе православия. О чем еще мечтать?
На поверхности молока – сливки. Под них не заглядывают. Девочки, мечтающие любой ценой выйти замуж за будущих священников, штурмуют регентские и иконописные классы, устраиваются на самые скромные должности в семинарии, ходят на службы в семинарские храмы. Их пренебрежительно зовут «хабээмками» («хочу быть матушкой») или «хабэшками» («хочу батюшку»). Наконец они добиваются своего – семинарист, если не собирается стать монахом, должен жениться до рукоположения в сан, а где ему еще искать невесту? И начинаются будни…
Найдется ли сегодня хоть одна мама, которая скажет: «Доченька, выходи замуж непременно за военного. Настоящий офицер – человек чести, он защищает Родину и готов отдать свою жизнь за других»? Если моя дочь в будущем приведет в качестве жениха курсанта, я сочту своим долгом предупредить ее. Настоящая любовь, она, конечно, все преодолеет, но девушка должна знать, что впереди – годы бесконечных переездов, безденежья, бесквартирья, безработицы, наплевательского отношения властей, пренебрежения знакомых. Что мужа постоянно не будет дома, что, в конце концов, он может попасть в горячую точку и погибнуть. Готова ли она к этому? Знаю, о чем говорю, у самой муж военный пенсионер.
Быть женой воина Христова еще труднее. Матушка – это не социальный статус, это совершенно особое состояние. Всегда в тени мужа, частенько отказавшись от своей воли и своего любимого дела, целиком посвятив себя семье и храму. Без взаимной любви не устоит ни одна семья. Но в семье священника любовь к Богу гораздо важнее. Невольно вспоминаешь слова Экзюпери: любовь – это когда двое смотрят в одну сторону. Семейная жизнь матушки – тоже служение Господу. Путь священства радостен и светел — и в то же время чрезвычайно труден. Ежедневно сталкиваться с человеческим горем, утешать отчаявшихся, принимать исповеди, от которых содрогается сердце. Лишь любовь к Богу и любовь Бога могут дать силы, но как обойтись без любви земной, без поддержки и помощи самого близкого человека?
Молодая женщина, совсем еще девочка, выросшая в большом городе, вдруг попадает в глухое село, где и электричество-то бывает не каждый день, не говоря уж о прочих благах цивилизации. Храм… был когда-то, а теперь его нужно восстанавливать. А пока батюшка служит в деревянной избушке на курьих ножках, приспособленной под временную церковь. Причта нет, хора нет — хорошо если матушка поет, — прихожан тоже… полторы бабули. Зато на требы зовут по всему приходу – в соседние деревни, разбросанные на десятки километров. Живет молодая семья в какой-нибудь сторожке. Если батюшка активный, будет всеми силами стараться церковную жизнь в приходе наладить. Только вот матушка его дома видеть будет очень редко. Приход бедный – значит, матушке придется в огороде возиться и скотину завести, иначе не прожить. Ребенок родится – от батюшки помощи можно не ждать, вряд ли у него будет время стирать пеленки. А одним ребенком вряд ли дело ограничится.
Думала ли девушка, мечтавшая непременно стать женой священника, о том, что жизнь сложится подобным образом? Или видела себя похожей на матушку настоятеля того столичного храма, куда ходила? Важной, на иномарке и в дорогой шубе, с видом царицы милостиво отвечающей на приветствия прихожан?
Вспоминаю слова одной моей знакомой, дочери священника. Все описанное выше можно смело отнести к ее родителям. Так вот в раннем детстве она считала, что папа – это и есть Бог. Потому что в церкви живет. Дома-то она его практически не видела. К счастью, ее мама все эти испытания с честью перенесла. А есть ведь такие, кто не выдерживает.
Военному проще. Ушла жена, уставшая от трудностей, – можно с ней развестись. Даст Бог, найдет другую, более стойкую и любящую. Воин Христов второй раз жениться не может. Второбрачие ведет к извержению из сана.
А еще вот такая интересная деталь. Частенько по матушке судят и о батюшке. Сколько раз приходилось слышать: «Отец имярек – хороший батюшка. Матушка у него такая замечательная». Либо так: «Отец имярек, вроде, батюшка и неплохой, но вот матушка у него… прости Господи». Батюшка может быть добрым и внимательным, великолепным духовником и замечательным проповедником. Но если властная и громогласная матушка заправляет всеми храмовыми делами, включая какие службы служить, кому петь в хоре и сколько денег брать за требы, вряд ли он будет пользоваться у прихожан авторитетом. В лучшем случае его будут снисходительно жалеть. И наоборот, видя за каждой воскресной службой в храме скромную приветливую матушку с детишками, батюшке охотно простят возможные по неопытности промахи в службе.
Только не подумайте, что я не хотела бы иметь зятя-священника. Очень хотела бы. Правда, не уверена пока, что моя дочь смогла бы стать хорошей матушкой. Впрочем, время подумать у нее еще есть.
Священник Александр Ильяшенко:
Благодать Божия помогает тем, кто хочет Господу служить, а служение матушки – очень высокое, крест очень тяжелых, духоносные священники говорят, что подвиг матушки подчас превосходит подвиг монашеский.
Священник постоянно занят на приходе, в приходских делах, окружен людьми, которым уделает много времени, а на свою семью подчас не хватает времени и сил. Священник часто общается с молодежью.
Кстати – одна из причин того, что к будущему священнику и его супруге ставятся такие высокие требования – чистоты до брака состоит именно в том, что элементарно можно начать ревновать супруга – священника, к его духовным чадам, прихожанкам храма. Чтобы не начать ревновать и переживать – нужен большой запас прочности, нужно быть совершенно уверенным в своем батюшке и батюшка должен выдерживать некий незлонамеренный прессинг.
Здесь хочется вспомнить слова «утешительного попа» из книги Б.Ширяева «Неугасимая лампада»:
«– Не смущал тебя бес? — Как не смущать? Смущал. Ты думаешь, поп — не человек? Все мы — люди, и всему людскому не чужды. Это и латинскими мудрецами доказано. Бесу же смущать человеков и по чину положено. Он свое выполнять обязан. Он меня — искушением, а я его — молитвою..»
В семье священника с особой силой реализуется то, что муж и жена – едина плоть: те трудности, которые выпадают на долю священника разделяет и матушка, и она должна не чем–то заправлять и командовать, а проявить удивительный такт, тонкость, деликатность и активность, которая не бросается в глаза.
Не только священник готовится к служению, матушка тоже должна готовиться к ее служению, которое в чем–то может быть сложнее пути священника: она остается на вторых ролях, а батюшка – в центре всеобщего внимания и любви прихожан.
Вспоминается замечательный подвижник, исповедник, страдавший за Христа в сталинских лагерях – епископ Стефан (Никитин) – из духовных чад о.Алексия Мечева. Он говорил что перед тем как рукополагать кого–то в священники, то обязательно приглашал для беседы кандидата в священники с его супругой: «когда приходил ставленник со своей матушкой, если кандидат был на троечку, а матушка на пятерку – я не сомневался, а если наоборот, то уже думал».
Неправильно ориентировать себя на то, что муж должен быть именно священником или именно военным – это заведомо проигрышная ситуация.
Жизненные обстоятельства настолько сложны, противоречивы и трудны, что если есть внутренняя червоточинка, то в сложной ситуации она может привести к надлому.
Жена получившего 21 год тюрьмы священника Стремского умерла от коронавируса
«Самый многодетный отец России» признан виновным в насилии над детьми
Саракташский районный суд приговорил священника Николая Стремского, которого называли «самым многодетным отцом России», к 21 году колонии строгого режима. Бывший настоятель Свято-Троицкой обители милосердия также был лишен ордена Родительской Славы. Мы узнали о том, как батюшка и его многочисленные дети восприняли приговор, а также что сейчас происходит в обители, которую называли «саракташским чудом» и «Ватиканом Оренбургской области».
Нам удалось поговорить с человеком, который входил в близкое окружение отца Николая Стремского и сейчас бывает в обители. По его просьбе мы не называем его имени и фамилии.
— Как священник воспринял приговор?
— Отец Николай вел себя достойно. Ему в следственном изоляторе — нелегко. В СИЗО он уже 2,5 месяца. Можно сказать, что он чудом остался жив. Батюшка перенес сложную операцию, ему удалили полипы в прямой кишке. Суд идет уже полгода. И в дни заседаний, как рассказал отец Николай в своем последнем слове, он не завтракает и не обедает, потому что туалет в суде не работает, воспользоваться им нельзя. У него — псориаз, который постоянно обостряется. В следственном изоляторе он переболел коронавирусом. Но выжил. Отец Николай поделился, что в СИЗО на его глазах люди кончали жизнь самоубийством. Он сам живет только верой в Бога.
Когда ему дали последнее слово, он был в светлом настроении, потому что увидел в зале многих из своих детей. Признался, что для него это настоящий подарок. Вспомнил свою дочь Веру, которая работает фельдшером в Сергиевом Посаде, сына Алексея, который стал священником, служит сейчас в Оренбурге. Порой у них с матушкой Галиной было 80 ребятишек. Это если считать с теми детьми, которых им отдавали для присмотра в семью на время их мамы. Мы своим детям не могли дать того, что давали Стремские. Отец Николай возил их на автобусе в Европу, они были и в Америке, и в Израиле. Вы бы слышали, как дети Стремских, присутствующие в зале заседаний, плакали навзрыд, когда отцу Николаю озвучили приговор.
— Но ведь именно дети дали показания против него. Священнику были предъявлены обвинения по восьми статьям УК РФ, среди которых – изнасилование, насильственные действия сексуального характера, истязание…
— Вы бы знали, что это было за последнее поколение детей… Но батюшка их простил. Сказал в последнем слове, что не держит зла на дочь и сына, которые подали против него иск. Он понимает, что они жаждут его наказания и большой денежной компенсации. Этому мальчику они давали все что могли. Он хорошо рисовал. Отец Николай хотел отдать его учиться в Суриковское училище, но он отказался.
Правильно батюшка напомнил, что покаяние – это второе крещение. Когда ему дали последнее слово, он поздравил всех с наступающим Рождеством Христовым. Пожелал, чтобы Новый год стал для всех благословенным. Напомнил слова Господа, что мы должны благословлять проклинающих нас. Молиться за тех, кто нас обижает.
— Считаете, что срок, который дали отцу Николаю Стремскому, слишком большой?
— За убийства такой срок не дают. Я видел батюшку, слышал его речь. Так не может говорить человек, который причастен ко всем этим грязным делам. Любой на его месте, кто отсидел 2,5 года в следственном изоляторе, сломался бы, сказал бы «да» на все обвинения, потому что до смерти остается два шага. Но он опроверг всю эту мерзость и клевету, которую слышал в суде в свой адрес.
— Священник понимал, что он не выйдет уже из колонии?
— Да, он воспринял это как расстрел. В феврале ему будет 58 лет. Здоровье у него слабое.
— Матушки Галины уже нет в живых?
— Она умерла в реанимации, в «красной зоне». Две недели назад было 40 дней со дня ее кончины. Ей пришлось многое перенести за последнее время. Органы опеки трижды пытались лишить ее родительских прав, ссылаясь на то, что она плохо выполняла свои родительские обязанности. Дети, которых отдали в детские дома, рвались в Саракташ, чтобы проститься с ней, но их не отпустили. Но многие взрослые дети Стремских были на отпевании матушки Галины и на похоронах.
Полгода назад не стало и мамы отца Николая. Все эти события подкосили ее здоровье. Батюшка просился у суда проститься и с мамой, и с женой, но ему не позволили, ссылаясь на закон.
— Что сейчас происходит в Свято-Троицкой обители милосердия?
— Все печально, хорошего мало. Службы идут, есть батюшка, который всем этим рулит. Из восьми священников, кто ранее здесь служил, остались единицы. Кто-то умер, как, например, старец отец Григорий, кого-то просто «попросили», кто-то сам ушел. Много теперь пришлых, кого прислали из епархии. Во всей обители работает сейчас одна бухгалтерия, да и в той осталось два или три человека.
— А что с православной гимназией?
— Гимназия закрыта. Официально сказано, что ее деятельность приостановлена. А ведь эта гимназия нередко занимала первые места среди школ Саракташского района. Среди воспитанников было много «золотых» и «серебряных» медалистов. Дети часто выигрывали олимпиады и конкурсы. Сейчас четверо выпускниц учатся в медицинской академии. Уже ясно, что утрачено главное — уникальный преподавательский состав. Не удалось сохранить этот потенциал. Учителя разъехались.
— Дом милосердия работает?
— Пока работает, но там осталось минимум насельников.
— Иконописную мастерскую удалось сохранить?
— Давно все в упадке. Нет теперь ни социальных, ни религиозных проектов. К нам даже теперь не ездят на экскурсии. Под предлогом пандемии закрыли все что можно. Хотя мимо нас вереницей, один за другим, следуют экскурсионные автобусы. Во времена отца Николая Стремского все экскурсионные автобусы сначала заезжали к нам и уже потом разъезжались по всему району. А теперь люди спрашивают в автобусе: «А что это там за купола с правой стороны видны. » Им устно объясняют, но к нам экскурсантов не завозят. Те, кто раньше ездил в обитель к батюшке с поклоном, теперь открестились от храмового комплекса.