Если вы чего то боитесь то это именно то
Как справиться со своими страхами и перестать мыслить негативно
Юлия Митрохина
Коуч-тренер, создатель тренингов и трансформационных курсов, @fenomen_mitrohina
Что такое страх и почему он возникает
Что вы должны сделать вместо этого?
Осознать природу этого страха и оценить, насколько он действительно опасен для вашей жизни, понять, что страх несет за собой и какими могут быть последствия, если вы не будете испытывать это чувство в данный момент.
Как бороться со страхом и тревогой
Известный всем биологический факт звучит так: наш мозг способен одномоментно обдумывать только одну мысль, и мы вправе выбирать, какая это будет мысль. Поэтому, если вас посещает тревога, создайте у себя в голове прямо противоположную (то есть позитивную) мысль и повторяйте ее, не останавливаясь, пока вам не станет спокойнее.
Наперекор страху: пример с парашютистами
А что было бы, если бы он так и не решился прыгнуть? Он бы продолжал бояться, и страх бы не отступил, пока человек не сделал шаг навстречу ему. Не зря говорят: иди туда, где тебе страшно, именно там ты обретешь силу!
Самовнушение может быть полезным
Бывают ситуации, когда страх словно обволакивает нас, мешая двигать вперед и проживать положительные эмоции. Как только вы чувствуете, что ваш страх вас захватил, говорите вслух: «Я больше не позволю моему разуму думать об этом»!
Каждый раз, когда страх проникает в ваши мысли, старайтесь противостоять ему с помощью подобных аффирмаций, повторяйте их вслух, пока вам не станет легче. Вместо мыслей, вызывающих страх («я провалю этот проект, у меня ничего не получится, я не добьюсь успеха, я не смогу, мне не поверят, за мной не пойдут»), проговаривайте противоположные вашему страху слова («этот проект будет для меня успешен, у меня все получится, я добьюсь успеха, я смогу! Мне поверят! За мной пойдут, у меня будет большое количество денег»). Возможно вы не почувствуете моментальную свободу от этого страха, потому что он очень сильно укоренился в вас, однако эта техника очень эффективна. Со временем вы почувствуете, как ваш страх начнет отступать, и именно в этот момент вы должны сделать то, чего вы боитесь, если страх связан с действиями (см. предыдущий пункт).
Высмеивайте свои страхи
Представьте себе самую смешную и абсурдную ситуацию, к которой может привести вас ваш страх. Например, вы сильно боитесь высказать свое мнение в коллективе и уже который раз отмалчиваетесь в стороне, вместо того, чтобы заявить о себе и проявить инициативу на общем собрании. Когда в следующий раз вы начнете испытывать этот же страх, попробуйте довести ситуацию до абсурда, подключая свою фантазию и как бы издеваясь над этим страхом. Представьте, как вы начали говорить, а тут весь коллектив в ответ громко смеется и показывает на вас пальцами. Что может быть хуже? Кто-то смеется так громко над вашим мнением, что уже просто упал на пол и начал кататься, некоторым стало очень плохо от смеха, а кто-то начал звонить по телефону и звать других коллег, чтобы они посмеялись тоже. На что способна ваша фантазия?
Подумайте о худшем сценарии
Когда мы боимся, наше сознание склонно рисовать самые ужасные картины того что может произойти. При таком раскладе лучшим решением может стать попытка посмотреть в лицо своему страху в буквальном смысле. Как говорится, «подружись со своими демонами».
Суть упражнение такова: постарайтесь сформулировать свой страх в виде фразы «Я боюсь, что. «. Теперь, когда ваш страх «опредмечен», представьте, что самое страшное может случиться, если ваш страх сбудется. Представьте самый худший сценарий, тот, которого боитесь больше всего.
Далее постарайтесь рационально осмыслить эту вымышленную ситуацию. Как вы будете себя вести? Какой выход из этой ситуации может быть найден? Как реализация худшего сценария повлияет на вашу жизнь, что вы будете чувствовать? Постарайтесь в деталях продумать план действий на этот случай, рассмотреть возможные пути отступления.
Смысл данной практики в том, что очень часто нас пугает именно неизвестность, отсутствие четкого плана, поэтому мы склонны преувеличивать имеющуюся опасность. Если вы продумаете, что будете делать в той или иной ситуации, она, с очень большой долей вероятности, перестанет вас пугать. Важно быть честным с собой и постараться заранее продумать и принять худший вариант развития событий, тогда страх перед неизвестностью перестанет владеть вами и со временем уйдет.
Проработка страха на материальном уровне
Подготовьте лист бумаги, цветные карандаши или фломастеры. Подумайте о том, чего боитесь больше всего. Представьте конкретный образ и отобразите его на бумаге. Выпустите на волю свою фантазию, снимите все ограничения. Во время рисования прислушивайтесь к своим мыслям и чувствам. После окончания рисунка уничтожьте образ вашего страха.
Есть несколько способов это сделать:
Выполняйте это упражнение осознанно, целиком отдайтесь процессу. После окончания ритуала прислушайтесь к своему состоянию. Что вы ощущаете при мысли о своем страхе? Получилось ли его ослабить? Можете повторить упражнение несколько раз, чтобы усилить эффект.
Согласны ли вы с утверждением Курпатова: если чего-то сильно боишься, то это скорее всего не произойдёт?
Вот сейчас я боюсь, что 21 мая по расчётам американского исследователя Библия произойдёт конец света и люди на его форуме уверяют меня, что это истина, но я всё время вспоминаю то, о чём написал выше.
Пусть Курпатов подождёт..)) )
Жизнь также страшна, как и смерть: им одинаково свойственны непредсказуемость и неизбежность. /Андрей Лаврухин. Каноны/
*
От адской гекатомбы мертвых тел
Сам дьявол содрогнулся… /Джордж Гордон Байрон. Видение суда/
*
Страх лежит в основе всего: провалов, неудач, зависти,
преступлений, предательства и конечно, поражений. Раздражение и запугивание — это страх. Нетерпение и ярость, они тоже рождены страхом. То, что ты сейчас чувствуешь тоже страх. Боль — это самая примитивная и грубая его форма. /Пожиратель душ (Soul eater)/
*
*
Вся беда с Невообразимыми Ужасами состоит в том, что их легко вообразить… /Терри Пратчетт. Безумная звезда/
*
Смерть, бесконечность, планеты — все это страшно именно потому, что вне нашего представления. /Владимир Набоков. Ужас/
Неразумно бояться того, что неизбежно. /Публий Сир/
*
Никто (…) не бывает равно предусмотрительным, задумывая план и приводя его в исполнение. В рассуждениях мы тверды, а в действиях уступаем страху. /Фукидид/
*
Я не позволю, чтобы страх мешал мне делать то, что я считаю правильным! /Андрэ Нортон. Проклятие эльфов/
*
Страх — твой лучший друг и твой злейший враг. Это как огонь. Ты контролируешь огонь — и ты можешь готовить на нем. Ты теряешь над ним контроль — и он спалит все вокруг и убьет тебя /Майк Тайсон/
*
Ты боишься того, что не должно тебя волновать. Сравни то, что ты делаешь, с тем, что тебя пугает. Разве не смешно? /Анхель Де Куатье. Схимник/
*
Сильные жизненные потрясения исцеляют от мелких страхов. /Оноре де Бальзак/ ))))))
И нас исцелят… )))
anchiktigra
anchiktigraСЧАСТЬЕ ЕСТЬ! Философия. Мудрость. Книги.
Автор: Аня Скляр, кандидат философских наук, психолог.
СТРАХ. ТРЕВОГА. ЦИТАТЫ. Цитаты про страх и тревогу
Карлос Кастанеда «Учение Дона Хуана»
Не позволяй своим страхам убивать твои мечты.
Страх исчезает, когда вы начинаете делать то, что боитесь делать, вместо того, чтобы думать об этом.
Экхарт Толле
Карлос Кастанеда. «Учение дона Хуана: путь знания индейцев племени яки»
Если движешься в том направлении, в котором растет твой страх, значит, ты на правильном пути.
Павич М.
Страх есть просто потому, что ты не живёшь в Жизни, а лишь в своём воображении. Твой страх связан с тем, что Произойдёт в будущем, значит ты боишься того, чего не Существует. Если ты страдаешь из-за несуществующего, это Называется сумасшествием. Люди всегда страдают, либо из-за Того что случилось вчера, либо из-за того, что может случится завтра. Так что все страдания основаны на том, чего нет. Ты потерян в своём воображении, вот корень страха. Будь ты всегда здесь, страха не будет.
Когда руки освобождаются от страха, они становятся крыльями, нежнее всего касаются руки, свободные от страха. И это не чудо, это счастье.
Побеждают те, кто уверен в своих силах. Тот, кто не способен преодолевать страх, еще не выучил свой первый в жизни урок. Эмерсон Ралф Уолдо
То, чего Ты боишься и от чего убегаешь, обязательно настигнет тебя. Потому как, призвано быть Учителем тебе. Посему, не беги от него, коль не хочешь учиться вечно, а взгляни ему прямо в глаза и молви: » Здравствуй, давай знакомиться «.
В каждой пещере, в которую ты боишься войти, скрыто то, что ты ищешь. Джозеф Кэмпбелл
Я смотрю на людей. Они сильно боятся, но я не вижу причины, ведь они ничем не рискуют. Они похожи на голого человека, который никогда не моется в реке, потому что боится, что негде будет сушить одежду.
Зачем сейчас портить себе жизнь страхом перед будущим? Глупо (…) чувствовать себя несчастным из-за того, что когда-нибудь станешь несчастным. Луций Анней Сенека (младший)
Любовь сильнее страха, но именно страх потерять любовь усиливает её. Инесса Сэнт
Все твои страхи пришли показать тебе то место в тебе, где Любовь не взрощена. Повернись к своему страху, выслушай его, пойми на что он указывает. Поблагодари его. Взрости Любовь, где ещё не взрощена. И страх уйдёт, выполнив свою миссию.
Большую часть человеческих эмоций человек заменяет страхом.
Смелость – это не отсутствие страха, а скорее осознание того, что что-то другое может быть намного важнее страха.
«Чем сильнее мы чего-то боимся, тем больше делаем для того, чтобы это сбылось»
Психотерапевт — о тревогах, страхе будущего, синдроме самозванца и чувстве вины
Есть много определений тревоги, но, кажется, лучше всего она укладывается в формулу «беспокойство плюс беспомощность». Беспокойство — из-за того, что еще не произошло. Беспомощность — из-за того, что не можешь предотвратить плохое, будь то старость, расставание, неудача, болезнь или изменение валютного курса. Но есть у тревоги еще одно парадоксальное свойство: внешне обращенная в будущее, внутренне она всегда отражает настоящее. Страх за завтрашний день — это зеркало того, что происходит с нами здесь и сейчас. А перенос этого чувства на день, месяц или год вперед просто позволяет сделать его чуть менее невыносимым. Откуда берутся наши тревоги, что они означают на самом деле и можно ли взять их под контроль — в главе из книги «Между роботом и обезьяной» практикующего гештальт-терапевта Ильи Латыпова.
Знаменитый британский социолог Зигмунд Бауман как-то назвал нашу эпоху «текучей современностью». Мне очень нравится это слово — «текучая». В прошлом мир для простого человека был достаточно прост и понятен. Твое происхождение определяло то, чем ты занимаешься. Родился крестьянином — в подавляющем большинстве случаев им и останешься до конца жизни. Дети ремесленников продолжали дело отцов, и их жизнь регулировалась традицией или, если говорить про европейское Средневековье, цеховыми правилами, которые иногда регулировали даже фасон одежды. Все общества прошлого были снизу доверху зарегламентированы традицией, законом или религией. Это, с одной стороны, ограничивало социальную мобильность, а с другой — обеспечивало ощущение безопасности. Ты не один на один с миром, ты — часть определенной общности людей, и если будешь следовать ее правилам — она тебя примет и защитит в случае возникновения проблем.
Простолюдин мог выбиться в «большие люди», но чаще всего это происходило во времена социальной нестабильности: войн, восстаний, революций, больших перемен в экономическом укладе. Старые связи распадаются, и тебе приходится отчаянно вертеться и искать себе новое место, пробивать собственную дорогу в жизни вместо привычных, проторенных предками колей. С одной стороны, это дает свободу, с другой — постоянную, фоновую тревогу.
С переживанием тревоги есть забавный парадокс: будучи порождением неопределенности и неизвестности, она одновременно не имеет общепринятого и четкого определения. Один из основателей гештальт-терапии, Фредерик Перлз, под тревогой подразумевал остановленное общее возбуждение человека. Чем меньше себе позволяешь выражать возникшие чувства, потребности и интересы вовне или действовать в соответствии с ними, тем богаче и интенсивнее у человека внутренняя жизнь. Наверняка вы замечали за собой, что когда что-то кому-то не договорили или не высказали то, что думаем, то проговариваем их уже после, «про себя». Или раз за разом проигрываем в воображении желаемые сценарии развития событий вместо неудавшегося реального взаимодействия. Незавершенные или завершившиеся, но не так, как нам хотелось бы, действия — источник внутреннего напряжения, которое человек распознает как тревогу. Зачастую мы можем вообще забыть о причинах, которые вызвали напряжение, а оно — остановленное когда-то — остается в теле. Так и получается, что тревога — это остановленное возбуждение, при котором мы уже потеряли объект, на который оно направлено. В этом случае лучший способ «профилактики» такой тревоги — учиться или выражать напрямую свои мысли, чувства, эмоции и делать то, что мы хотим сделать, или же, если это по каким-либо причинам невозможно, — честно признаться себе в этом, отгрустить-отгоревать эту невозможность и через грусть — отпустить. Например, если мы не сказали каких-то очень важных слов близким, которые умерли, это может превратиться в общее беспокойство что-то упустить с теми, кто еще жив, или в постоянный страх их потерять. Путь к снижению тревоги здесь — или выразить несказанное вслух (может быть, перед могилой или обращаясь к нему), принимая свою печаль и грусть от того, что не высказали этого ранее, или принять то, что да, не успели, и это очень печально (и это нормально — чего-то не успеть, потому что все мы люди, а не знающие все и вся существа).
Однако чаще под тревогой мы подразумеваем предвосхищение чего-то неприятного в будущем. Но если страх — это ожидание определенной опасности (и мы можем, признав и приняв этот страх, подготовиться к нему), то тревога не имеет ясного объекта, чего бояться. Лучше всего, на мой взгляд, ее передает фраза «что-то страшное грядет». Причем эта тревога может быть как ситуативной, привязанной к текущим событиям, так и общей — постоянное ожидание каких-то непредвиденных, неожиданных плохих событий на протяжении всей жизни. А если события непредвиденные, то мы одновременно лишаемся ощущения контроля над своей жизнью — ситуативного или тотального. Эту тревогу можно назвать «тревогой-ожиданием».
Многим людям знакомо это состояние: чем дольше длится «хороший» период в отношениях или в целом в жизни, тем сильнее нарастает тревога. Как будто обязательно настанет расплата. Поэтому даже в спокойные моменты жизни нет никакого ощущения безопасности, более того, как раз во время скандалов или возникновения сложностей наступает даже некоторое облегчение. Мне это напоминает человека, который в сталинские времена десять лет ожидал в тревоге своего ареста, и когда его наконец арестовали, он впервые за все эти годы уснул на нарах сладким сном младенца.
Поэтому, как это ни парадоксально, ощущение безопасности человека в мире и в отношениях рождается из возможности прямо, без унижений и без разрыва отношений говорить с близким человеком о своем недовольстве и злости, о своих желаниях и потребностях, обсуждать разногласия. Психотерапевтические группы становятся безопасны не тогда, когда все друг друга хвалят и подбадривают, а когда становится возможным в них говорить о сложных переживаниях, в том числе и в отношении членов группы: «я злюсь на тебя», «я боюсь тебя». Говорить — и не быть отвергнутым с порога, а выслушанным и признанным в своем праве чувствовать то, что ты чувствуешь. Для меня в свое время это было настоящим открытием, кстати. Психологическая безопасность в отношениях порождается свободой, а не запретами, как кажется множеству людей. И тогда периоды мира — это действительно мир, ведь ты точно знаешь — если партнеру что-то не нравится, он об этом скажет и вы сможете это обсудить, а раз не говорит — значит, мир.
Если разговор о себе чреват реальным риском психологического и физического насилия, то никакие самозапреты на выражение «опасных» чувств и мыслей не помогут почувствовать себя в убежище, и мирные паузы между скандалами — действительно предвестники беды. И иногда это проецируется на внешний мир, как будто он нами хронически недоволен и копит-копит свое раздражение, чтобы рано или поздно обрушиться с претензией. Какая уж тут безопасность.
В других случаях тревога-ожидание рождается из популярной идеи жизни как чередования «черных и белых полос» и «если много смеетесь — будете много плакать». Ощущение того, что в этой жизни за все нужно платить и, соответственно, за моменты счастья расплачиваться потом собственной болью и страданием, также порождают постоянное напряжение, и чем дольше хорошее время — тем сильнее напряжение. Некоторые люди выходят из этой ситуации при помощи довольно грустной присказки: «не жили хорошо — нечего и начинать».
Еще можно выделить «тревогу-несоответствие». Эта тревога сопровождает человека тогда, когда мы оказываемся в новых или непривычных ситуациях и не знаем, как нам «правильно» реагировать. Например, люди, которые никогда не имели больших денег, а потом вдруг стали или много зарабатывать, или им на голову свалилась большая сумма (выигрыш в лотерею, наследство, подарок), начинают переживать сильное беспокойство и желание избавиться от этих денег. И избавляются при помощи огромного количества необязательных или импульсивных трат. «Внезапная» большая сумма денег никак не может вместиться в представления о себе самом, не укладываются в идентичность человека. И пока она висит над душой — не видать покоя. Когда деньги исчезают, человек выдыхает, но одновременно приходят досада или злость на себя за бессмысленно спущенные финансы.
Другой вариант этой тревоги-несоответствия — ситуация, когда человек вырос в деструктивной семье и не может представить, что у него могут быть хорошие, теплые отношения с партнером. В отличие от приведенного выше примера, где человек привык к тому, что длительный период мира — это постепенное накопление недовольства, в этом случае отношения действительно могут быть хорошими. Никто особо ничего не замалчивает, много откровенности и доверия. Но вот не укладывается это в образ себя самого, человек не может поверить в то, что это происходит с ним. Нарастает напряжение, и такое, что тревожащийся человек начинает бессознательно эти хорошие отношения разрушать — постоянно обрушиваться с упреками на партнера, не выполнять обещания, раздувать обиды и так далее — до тех пор, пока внешние отношения не совпадут с внутренним образом того, в каких отношениях я могу находиться.
Помимо тревоги-ожидания и тревоги-несоответствия у тревоги бывает такой аспект, как ее «смещенность». Иногда нам очень страшно обращать осознанное внимание на актуальные вызовы жизни, стоящие перед нами, и энергия эмоций, которые рождаются в ответ на столкновение с этими вызовами, перенаправляется на что-то совсем другое, пусть и косвенно связанное с избегаемым.
Так, несколько лет назад меня вдруг очень сильно озаботили мои родинки. Ну, всем известно, что из них может развиться меланома, и поэтому хорошо бы периодически обращать внимание на них. Я на протяжении трех десятков лет этим совсем не заморачивался, а потом раз — и вдруг сразу несколько родинок — совсем не новых — стали предметом моего беспокойства. Параллельно я вдруг сильно озаботился тем, чтобы меня не кусали клещи — энцефалит и все эти прочие инфекции. Но опять-таки: я два десятка лет ходил в экспедиции, с прививками и без прививок, снял с себя просто невероятное множество как впившихся, так и не впившихся насекомых. Да, небольшая тревога меня всегда сопровождала в моменты, когда я выкручивал клеща из собственной кожи, но чтоб вот такая сильная тревога и еще вообще ДО моего похода куда-то в лес?
В общем, следил я за своими родинками — увеличились, не увеличились? Края ровные или нет? Цвет как, не поменялся? Устав от этого мониторинга, обратился к врачу. Вердикт был: все в порядке, никаких патологических изменений. На время успокоился, но потом вдруг мелькнула мысль «а вдруг он что-то пропустил». И я ухватил эту мысль за хвост: похоже, дело не в родинках. Тревога, возникающая как будто бы «сама по себе», блуждает во мне, находя все новые и новые объекты, чтобы уцепиться за них и обрести форму.
И в разговоре с коллегами как-то прозвучала мысль: такая тревога, связанная со здоровьем, иногда возникает тогда, когда ты что-то очень важное упускаешь, не успеваешь в своей жизни. И тогда обостряется страх смерти — вдруг ты умрешь, но не успеешь этого. Но что именно?
И постепенно картина стала проясняться. Моя жизнь к тому моменту медленно, но верно превратилась в функциональную. В ней было много долга, много обязанностей, много текущих задач, роли отца и мужа, но все меньше и меньше оставалось собственно самой жизни. Этот переход часто совсем незаметен: ты то тут, то здесь себя «поднагружаешь», берешь еще одного клиента (всего лишь один, что такого?), сокращаешь время отпуска (много задач и планов, нужно больше работать и зарабатывать, да и минус два-три дня — что они изменят?). Много включаешься в дела семейные: что-то ремонтировать, помогать с домашками, покупать мебель, выслушивать про школьные и не только проблемы… Всего по чуть-чуть, это не резко свалившаяся гора работы, когда ты ясно и четко ощущаешь всю тяжесть нагрузки… А где среди всего этого функционирования — безусловно важного и ценимого близкими — ты? Получается, ты спасаешь мир — но не для себя. Жизнь уходит, превращаясь в функциональное существование, и страх ее утраты так причудливо воплотился в беспокойство о родинках и едва заметное ощущение тоски. Не о здоровье я тревожился, а об утекающем безвозвратно времени моей жизни, когда можно остановиться и побыть только с собой, солнцем, небом, ветром, любимой книгой… Даже с любимыми детьми и женой, но не как отец и муж-функция, а как теплый, близкий человек, расслабленный, получающий удовольствие от контакта, разрешающий себе брать, а не только отдавать, постоянно думая про то, это и вон то.
Когда разговор с кем-то заходит о страхе старости, о беспомощности, про увядание, я часто вспоминаю о том, что, поскольку будущее скрыто от нас, мы, по сути дела, фантазируем о нем, исходя из того, как ощущаем себя в дне настоящем. Тревога о том, каким будет мое тело или моя жизнь в целом там, за завесой времени, — это тревога о том, что со мной происходит сейчас, которую мы, возможно, не хотим замечать. Беспокойство о чем-то, что разворачивается в дне сегодняшнем, забрасывается куда-то подальше вперед — проще переживать о том, что будет когда-то, чем иметь дело с этим в настоящем. Если я боюсь одиночества «тогда», то что происходит с моими контактами с людьми сейчас? Страх о болезни в будущем — может быть, это переживание о том, что я сейчас порядком запустил себя самого, но не очень хочу об этом думать? Страх того, что умрешь слишком рано — тогда что важное для себя ты прямо сейчас откладываешь? С будущим мы не сделаем ничего, мы можем только развернуться к себе сейчас и задать себе вопрос о том, на что в дне настоящем мне не очень хочется смотреть. И, может быть, и образ будущего может тогда измениться. Если в настоящем тепло, то оно согревает и прошлое, и будущее.
Экзистенциальные философы и психологи выделяют еще аспект тревоги — экзистенциальный. Она рождается как результат осознания нами собственной смертности и конечности жизни. «А часики-то тикают», «я еще так мало успел увидеть», другие подобные мысли уходят своими корнями именно сюда. Наша жизнь конечна, мы совершенно точно не успеем всего, на что рассчитываем в жизни, — нам придется выбирать. В этом ловушка экзистенциальной тревоги — страшно прогадать, страшно сделать неправильный выбор, потому что потом переиграть его не получится. И возникает соблазн принимать решение только тогда, когда соберешь абсолютно всю информацию, и жизнь уходит на бесконечную подготовку к жизни, на постоянное откладывание.
Чаще всего со страхом и тревогой люди пытаются справиться через контроль. Чем сильнее тревога, тем сильнее стремление все контролировать, чтобы не допустить этого напряженно-ожидаемого плохого развития дел. Чрезмерный самоконтроль, стремление контролировать чужую жизнь или поиск универсальных жизненных истин, усвоив которые наконец поймешь, как жить «правильно», — все это реакция на непредсказуемость жизни, на возможность в ней не только достижений, но и неудач. Родитель, который очень сильно боится того, что ребенок, например, залезет на дерево и упадет, будет тщательно следить за тем, чтобы ребенок оставался на земле. А если много страха перед возможностью ребенка заболеть, то дети тщательнейшим образом переутепляются, форточки закрыты наглухо и вообще, сквозняк — угроза жизни. И тут возникает известный парадокс: чем сильнее мы чего-то боимся, тем больше мы делаем для того, чтобы то, чего мы боимся, сбылось. Если ребенок перегревается в одежде — мы повышаем риск того, что он заболеет. Если он не учится лазать по деревьям или по разного рода турникам на детских площадках — у него не будет достаточной ловкости, и вероятность того, что он свалится, если все-таки куда-нибудь полезет, серьезно повышается.
Тревога постоянно сигнализирует нам о том, что мы находимся в мире, где нет гарантий и предопределенности, что нет универсальных правил жизни и нет поведения, которое обеспечит нам тотальную безопасность. Тотальный контроль за собой и другими может привести к снижению опасности, но за счет отказа от контакта с реальным миром, о чем мы уже говорили в главе, посвященной безопасности. Известный психотерапевт Роберт Лихи отметил следующие базовые идеи, которые подпитывают нашу тревогу или вовсе являются главным ее источником.
В этих пунктах есть и подсказки к тому, куда двигаться, чтобы снизить уровень тревоги (к сожалению, не всегда это можно сделать самостоятельно, часто нужен психолог или психотерапевт). Мой «любимый» пункт — про неудачи. Есть такое не всегда осознанное ожидание у людей: жизнь должна идти по восходящей. Если ты в чем-то достиг успеха — теперь все, только вверх, только вперед. Неудачи, провалы и даже паузы-зависания начинают восприниматься не как естественная составляющая жизни, а как деградация, отступление, начало конца. Например, написал отличный пост — ну все, теперь все следующие должны быть лучше или, как минимум, не хуже. Провел отличную сессию как психолог — все, теперь каждая трудная, в чем-то неудачная сессия — признак провала (а не естественное обстоятельство). Был полон энергии и сил — теперь это становится нормой, эталоном, и если энергии и продуктивности вдруг стало маловато — все, бей тревогу.
Жизнь воспринимается не как путешествие по дороге по необъятному миру, а как альпинистское восхождение на заснеженную вершину горы. И тогда долго сидеть на месте — это упускать время (а сроки поджимают!) и подвергнуться риску замерзнуть. Нижней точкой отсчета становится предыдущая вершина или отметка.
Братом-близнецом этого мира-горы является мир-солнце, то есть такая жизнь, в которой страдание — патология, а не закономерная часть существования, а счастье — обязанность любого здравомыслящего человека. В таких мирах к переживанию собственно страдания добавляется страдание из-за того, что у тебя есть страдание.
Мы или готовы принять мир во всем его многообразии, включающем опасности, неудачи и страдание, или пытаемся это вычеркнуть — и тогда придется всеми силами биться за то, чтобы их не было, и мы будем обречены на все возрастающую тревогу. Жизнь — это искусство баланса, а не искусство контроля. Сообщества людей, помешанные на безопасности, обречены на резкое возрастание тревожности, ведь мир так велик, в нем происходит так много — а управлять ничем толком не получается.
«Я не на своем месте» — синдром самозванца
Знаменитый «синдром самозванца» — из ряда переживаний, связанных с тревогой и страхом, он сочетает в себе и переживание своего несоответствия ситуации, и напряженное ожидание разоблачения. Представьте себе, что вы работаете на интересной работе, встречаетесь с замечательной женщиной (мужчиной), у вас замечательные друзья и все вроде бы как прекрасно. Но вас периодически гложет ощущение того, что на самом-то деле вы всего этого не заслуживаете. Что вы просто научились притворяться профессионалом, другом или мужчиной, заслуживающим любви женщины. И что стоит вам расслабиться или допустить какой-то ляп, как все сразу же увидят, какой вы на самом деле. Как в «Золушке» — карета превратится в тыкву, а роскошная одежда — в лохмотья.
Если кто-то начинает вас хвалить — хочется опровергать, возникает стыд, как будто вы обманываете людей, вас нельзя хвалить, это все подстава с вашей стороны (при том, что вы никого не обманывали и не подставляли). И чем чаще о вас говорят положительно, тем сильнее это чувство своего несоответствия достигнутым успехам и вершинам и, соответственно, сильнее страх разоблачения, ведь чем выше поднялся, тем больнее падать. А в том, что вы упадете, вы совершенно уверены. Это только вопрос времени.
Синдром самозванца часто связывают с профессиональной деятельностью и достижениями, однако это не совсем верно — ощущать себя выскочкой можно в любой ситуации, где мы сталкиваемся с позитивным отношением к нам других людей. И это не лицемерно-ложная скромность «из вежливости», это реальное ощущение, сопровождающееся следующими вполне выраженными чувствами:
Все вместе эти чувства часто «сливаются» в общую тревогу.
Хочется отдельно отметить, что синдром самозванца — это не навязчивая потребность во внешнем одобрении, что иногда можно встретить в перечне характерных особенностей при этом синдроме. Это чувство несоответствия себя этому самому одобрению и своим достижениям. Поэтому желание признания сочетается здесь с недоверием к нему и нередким стремлением оказаться в тени, а не с ненасытной жаждой получить еще и еще. И, вопреки мифу, синдром самозванца испытывают не только женщины, но и мужчины — гендерной разницы здесь нет, она может быть в том, в каких именно сферах этот синдром «обостряется».
Еще важно отличать синдром от настоящего самозванства, которое обусловлено осознанным притворством или игрой, и от реальных, имеющих основания, сомнений в собственной компетентности. Во втором случае критерий отличия — это всеобщность и постоянство своего ощущения «неправильности», тогда как реальные сомнения связаны с конкретными ситуациями (в которых мы действительно можем оказаться не на высоте).
Страх и стыд провоцируют два основных варианта поведения. Первый — избегающее, когда человек испытывает потребность оставаться в тени, избегать известности и похвалы, а уж если этого не избежать, то переместить фокус внимания на другого человека или случай. Все достижения приписываются другим людям или обстоятельствам, в фокусе внимания отсутствует сам обладатель достижений. Он скажет: «нам повезло, что у нас на пути оказался такой человек, как.», но не «здорово, что я нашел такого человека, как.» Второй — усиление/утроение усилий после того, как тебя одобрили, чтобы теперь оправдать новые, повышенные ожидания окружающих (именно поэтому повышение зарплаты может и не особо радовать таких людей, а провоцировать мысли вроде «другие более достойны. Что они теперь будут обо мне думать?»).
Синдром самозванца может проявляться во всех сферах жизни. Например, ощущение себя «недомужчиной» в окружении других мужчин, которые принимают тебя и считают за своего.
В конечном итоге за синдромом самозванца кроется проблема личностной и профессиональной идентичности. Идентичность — это ощущение своей тождественности, соответствия, принадлежности чему-либо. Гендерная идентичность — ощущение себя настоящим мужчиной или женщиной, профессиональная — ощущение себя настоящим профессионалом своего дела, который получает или зарабатывает деньги за подлинный труд и достижения. Личностная идентичность — ощущение себя настоящим, чувство самого себя, внутренняя наполненность, знание своих сильных и слабых сторон. Если идентичность нами утеряна, то как раз возникают постоянные сомнения в том, насколько мы соответствуем тому или иному образу. Почему мы эту идентичность теряем? Причин может быть много, но чаще всего — значимая фигура в прошлом или в настоящем, которая не принимает нас такими, какие мы есть сейчас, и все время ждет от нас чего-либо другого (разумеется, на первом месте — родители). Такое отношение к себе усваивается и становится нормой, и тогда «Я-позитивный» всегда прячется в будущем, а в настоящем — только «Я-отвергаемый», и, разумеется, как честные люди, мы не можем принимать позитивную оценку со стороны других людей.
Как выбраться из такого нередко мучительного ощущения, сопровождаемого вдобавок еще и одиночеством? Обрести свою идентичность можно двумя путями. Первый — через признание ее другими людьми. Никакие личные увещевания и самовнушения этого сделать не смогут. Есть один важный момент: признание нужно не от всех людей, а только от тех, кто значим для нас и соответствует той идентичности, в которой мы сомневаемся.
Так, например, психолог/психотерапевт может выстроить ощущение себя как профессионала только через оценку и признание своей работы со стороны значимых («референтных») для него коллег. Никакое признание клиентов не сможет восполнить его. Учитель/преподаватель ощущает себя подлинным педагогом через принятие себя в сообществе значимых педагогов, а не через любовь и признание учеников/студентов. Хотя бы потому, что студенты люди зависимые и они не видят многих подводных камней, с которыми сталкиваются педагоги на своем пути. И так далее. Конечно, можно пытаться подпитываться любовью клиентов или студентов, но это путь суррогатный и тупиковый, чреватый стремлением нравиться любой ценой. Подлинных профессионалов провести трудно.
И тут мы сталкиваемся с классической диалектикой, единством противоположностей. Так, может возникнуть вопрос: «Ну хорошо, мнение профессионалов. Но ведь если есть «синдром самозванца», то ведь этот человек не будет доверять мнению профессионалов!» Диалектика в том, что за самоуничижением «самозванца» кроется своеобразная «мания величия». Почему? Потому что если вы не доверяете положительным суждениям о себе людей, которые работают в одной сфере с вами, и не один год, то тут возможны два варианта: либо эти люди не такие уж и профессионалы и умные люди в целом, раз не могут обнаружить ваше притворство и обман, либо вы настолько гениальный притворщик, что с легкостью облапошите любых профи. И это опять возвращает нас к мысли, что все эти профи — дутые и тоже самозванцы. Неспособность принять чужое уважение — это неуважение к тем, кто его выражает, и выражение недоверия. А если еще дальше развивать мысль и признать, что профи все-таки вас раскусили, но просто жалеют вас, то возникает вопрос: что вы за личность такая великая и бесподобная, что другим людям нужно непременно льстить вам, стараться не задеть ваши чувства и лгать относительно ваших достижений? Вы падишах, халиф, наместник Бога на Земле?!
Вот если получится обнаружить «манию величия» и то, с какой легкостью «ничтожный самозванец» обесценивает опыт и знания других людей, то из столкновения этих двух полюсов может родиться способность принимать чужое уважение. И уважать других людей самому.
Второй путь к выходу из этого мучительно-тревожного состояния самозванца (связанный, впрочем, с первым) мне был подсказан Джоном Толкиным. В одном из своих писем он написал такие слова про «Властелина Колец»: «Эта книга написана моей кровью, густой или жидкой — уж какая есть. Большего я не могу». В этих словах я вижу очень много уважения к тому, кто я есть. Эта жизнь пишется моей кровью, густой или жидкой — уж какая есть. Большего я не могу, и крови другой у меня нет. И поэтому бесполезны все эти попытки совершать самому себе кровопускание, с остервенелым требованием «перелейте мне другую. », и «резать эти пальцы за то, что у них нет тебя». То, что я могу сейчас (переживая относительно того, как эта книга будет принята читателем) — это садиться за компьютер, печатать эти строчки так, как нравится мне (а не так, как, мне кажется, «было бы правильно и интересно другим»), и надеяться, что они найдут отклик у читателя. Тревогу как таковую это не устранит полностью, но сделает ее переносимой, потому что мне нет нужды притворяться — я делаю то, что могу, не обещаю того, что не могу, и набираюсь мужества встретиться с реакцией других людей на меня и на то, что я делаю. Включая мужество принять и не обесценить не только критику, но и одобрение.