Если завтра война что будет
Новое в блогах
Если завтра война. Как это будет
✔ Этот текст встретился мне в те далёкие времена, когда страны Прибалтики только вступили в НАТО, и на их территории не было войск альянса, когда Украиной руководил президент, выступавший за нейтральный статус страны, а в Закавказье царили мир и согласие.
Ещё жила и здравствовала Ливийская джамахирия, туристы безбоязненно летали в Египет и Турцию, а в Сирии молодой президент открывал студенческие городки и музеи.
С тех многое изменилось.
Но текст, который будет приведён ниже, от этого не стал менее актуальным.
Впрочем, судите сами.
Ну, наши там – вяло в ответ, получилось плохо, танки переходят границу, передовые части опрокинуты, смяты, частью уничтожены, бегут на восток. Сопротивление минимальное, «Абрамсы» прут на Москву.
Вот тут начинается некоторое расхождение между представлениями хомячков и реальностью.
На самом деле, когда подобная тема осознается, где надо, случится следующее.
В твою дверь позвонят.
Открыв её, ты увидишь похмельного мента, еще более похмельного летёху и пару солдат.
Тебе вручат повестку, и скажут, что приказом Верховного главнокомандующего ты призван на военную службу. И должен собрать вещи и выйти из хаты прямо сейчас, иначе тебя арестуют.
Понимая, что их больше, и они вместе сильнее, ты подчиняешься, и одетый во что попало, с парой смен белья и носков пойдешь во двор.
Собрав нехитрый скарб, ты виновато целуешь жену, сына, потом опять жену, просишь у неё прощения, что не сможешь дотащить тяжёлые сумки до бомбоубежища и обещаешь позвонить или написать, когда прибудешь в часть.
Потом всей толпой вы идёте к автобусам, стоящим в соседнем дворе. Там уже собралось человек 40-50. Все молчат и курят.
Вас везут в ближайшую учебку. Они сейчас не считаются учебками, но восстановить недолго. Правда, в казармах будет не хватать окон, и укрываться ночью придется матрасом, но это не смертельно.
Тебя наскоряк обучат. Ты выроешь пяток-другой окопов «в рост». Отстреляешь три-четыре сотни патронов из АК, несколько десятков раз кольнешь штыком иссохшееся чучело.
Кинешь муляж гранаты. Раз десять.
Один раз тебе придется бежать по полю под взрывы петард, на ходу стреляя холостыми.
Потом то же самое ты сделаешь ночью, под висящими в небе осветительными снарядами – не до конца понимая, что ты делаешь.
Там, правда, будут парни, которые сделают по два десятка выстрела из граника. Но ты – нет.
А потом, вас погонят на войну.
Такие как ты в условленном месте встретят других – которые стреляли из пушек, вытащенных со складов хранения – на одной из них ты увидишь клеймо «1956».
Среди вас будут ходить старшие командиры – кадровые, которых прислали вами командовать, и когда тебе удастся увидеть, какими глазами они смотрят на тебя, ты будешь видеть страх и жалость.
Рядом будут такие мобилизованные, которые уже тянули срочную, и ты с жадностью будешь выспрашивать у них обо всем подряд, инстинктивно понимая, что не знаешь того, что тебе необходимо для выживания.
У тебя будет обшарпанная стальная каска – не такая, которую ты видел по телеку до войны.
У тебя не будет броника – на тебя его просто не хватит. У тебя будут кирзачи вместо ботинок. Но хоть тебе не советская форма достанется – среди вас будут и те, кому выдали шинель, а может и галифе.
В последний день приедет хмурый седой генерал с толстым животом. Он вручит вашему командиру знамя, скажет, что теперь вы все – 105-я мотострелковая бригада, и должны гордо нести это имя. Он надеется, что вы выполните свой долг.
Регулярная армия, где были настоящие танки и настоящие солдаты, у которых были нормальные кевларовые каски и ботинки, уже погибла, корме вас никого нет.
Утром вам дадут противотанковые средства – кому повезло, одноразовые РПГ, тебе старые и тяжелые противотанковые гранаты, две штуки.
У системного администратора, который будет следующим в списке после тебя, вообще будет карабин СКС вместо автомата. И он такой будет не один.
Потом вы на своих реквизированных грузовиках, таща на буксире старые пушки, выйдите в район развертывания.
Соседние колонны побомбят, ты будешь видеть сгоревшие машины и трупы, но вы успеете развернуться на местности и окопаться.
Вам дадут водку, и вы будете по очереди прикладываться к сивушной бутылке, потому, что вам забыли выдать кружки.
А дальше с миру по нитке собранное воинство будет останавливать орды высокотехнологичных танков, роботов, вертолетов, и самолетов. Вокруг будет огненный ад, в последнюю секунду перед первым взрывом на твоих позициях ты с ужасом наконец-то осознаешь, насколько враг сильнее.
А потом они перейдут в атаку, и ты будешь останавливать их своим автоматом и парой гранат. А сисадмин – карабином и одной гранатой. И будет казаться, что всё.
И знаешь, что парень?
Ты их остановишь. Да, да, именно ты это и сделаешь, а потом ты ещё раз их остановишь в другом месте, а потом ты погонишь их обратно, и помяни мое слово, воткнёшь флаг в развалины их столицы.
А если тебя убьют, то это сделает сисадмин. А если его тоже убьют, то тот, похожий на пи**ра типок, который продавал телефоны в магазине напротив. А если его убьют, то тот ублюдок, которого ты пи**ил за то, что он ссыт в подъезде. Если не ты, то кто-то из них сделает это обязательно.
Просто потому, что их НАДО будет остановить, потому, что в тот день, когда их не остановят, Вселенную накроет тьма, потому, что это будет конец человечества. Потому, что это будет конец всего вообще.
Ты вспомни, их всегда останавливали. При том, что они всегда были сильнее. И в этот раз эта честь выпадет тебе, хомяк.
Потому, что больше никого нет».
Если вы в интернете не так давно и прочитали этот текст впервые, то советую сохранить его себе в закладки. И иногда перечитывать.
Особенно это касается тех, кто трудится в офисах, по утрам пьёт ароматный кофе, усевшись в мягкое кожаное кресло, и любит порассуждать о том, что «НАТО нам не враг» и что «никто не пойдёт воевать за Сечина и Миллера».
Пойдёт. И даже вместе со всеми побежит. С криком: «За Родину! За Путина!». И обязательно победит. Иначе и быть не может.
В общем, мы – мирные люди, но наш бронепоезд. Стоит на запасном пути.
«Если завтра война». Как влияет на нас новостной шум про вторжение
Фото из личного архива Алексея Левинсона.
— Алексей Георгиевич, вы с своём окружении часто слышите про «завтра война»?
— Мое окружение – это мои коллеги по Левада-центру, и с нами интересно говорить о том, что мы знаем, о мыслях и мнениях массовых. И на этот счёт я могу сказать, что страх войны действительно потихоньку растет в последние годы. Сейчас он уже в первой тройке страхов, которые испытывают россияне.
— Про Украину вы замеряете «военные страхи»?
— Это очень сложно измерить…
— Цитата вам в помощь: «В любой момент на Украине может полыхнуть так, что миллионы украинцев побегут искать приют в других местах». Это секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев сказал 23 ноября.
— То есть динамику отношения к возможной войне Москвы и Киева вы не замеряете?
— Мы про другое спрашивали. Являются ли Россия и Украина одной страной, одним народом? Доля людей, которые так думают, по-прежнему далеко не нулевая. Для этих людей возможно такое развитие событий, как восстановление чего-то «исторического». По их понятиям, это всегда была одна страна, один народ. Для них это не война. Впрочем, для них то, что происходит на Донбассе, тоже не война, а «разборки».
— Аналогичные настроения были минувшей весной, когда в прошлый раз стягивали войска к границам. Есть различия сейчас, заметные вам?
— Мы не проводили больше таких опросов. Но то, что обыватель привык жить в таком информационном климате, это факт. Милитаризация очень многих областей жизни, и в этом смысле многих областей сознания, не только состоялась, но и нарастает. Мы знаем, что армия сейчас занимает первое место в числе организаций, которым россияне доверяют. Там же есть президент РФ. И армия теперь стоит выше президента, хотя обычно было наоборот. Они ценят армию как символ и славу государства, показатель его мощи. При этом важно, что это – единственный показатель. Наша наука, наш балет и прочее, которыми отцы и деды нынешних россиян гордились как лучшими в мире, теперь предметом массовой гордости, увы не являются.
— То есть не зря памятники Александру III ставят?
— Да. А Александру II не ставят.
— Если есть привыкание к такому фону в стиле «милитари», то это хорошо или плохо? Когда привыкаешь, ведь стресса меньше.
— Слово «привыкание» может значить эффективную адаптацию, а может – хроническую дезадаптацию. Если и происходит привыкание, то в том смысле, что напряжение, которое вызывается этой ситуацией, не уходит, а становится хроническим. В медицинском понимании этого термина. Такая ситуация ведёт к тому, что гражданские темы, гражданские заботы, гражданские институции оттесняются в сознании людей институтами чрезвычайного, военного, особого, жёсткого. Это очень серьезный результат. Самая главная беда, что это захватывает детей.
— Почему беда? Дети в моём позднесоветском детстве играли в «наших» и «фашистов».
— В этом смысле вы можете сказать, что приобрело наше общество сейчас, чего не было 20 лет назад?
— И всё же про военное напряжение на границах. Вам это не напоминает истории про героев-лётчиков, которые идут на таран? А дальше победил тот, кто не свернул.
— Нет. Здесь никто так воевать не собирается. Если таранить, то как бульдозер таранит припаркованные машины. Ему-то что сделается. Или, как говорилось в 1930-е, пока не началась война: «бить врага малой кровью и на его территории». Те, кто нынче восклицают «Можем повторить!», именно так бы и хотели, вытеснив из памяти, какой кровью мы заплатили тогда. Но и у них установки с кем-то биться так, чтобы героически погибнуть, сейчас нет.
— То есть сказать, что за спинами пилотов, которые идут на таран, полный салон гражданских, мы тоже не можем?
— Нет. Я с образом того, что мы несемся на таран, не согласен. Мы никуда не несёмся. Мы ходим по краешку, пугаем, играем на обострение. Это совсем другая технология и тактика, нежели таран. Роль гражданских здесь сугубо пассивная. Впрочем, публике спокойнее (спокойнее, я подчеркиваю), думать, что это «они» все время к нам лезут, провоцируют и угрожают. А мы только принимаем необходимые защитные меры. Это успокоительно, потому что всё на своих местах: «они» плохие и делают плохое, мы – хорошие и поступаем хорошо. Люди не хотят нести ответственность ни за процессы в своей стране, ни за то, как страна себя ведет.
— Власть это понимает, контролирует, ей выгодно?
— Конечно. Очень выгодно, что армия в почёте как символический объект. И очень хорошо будет, если дальше этого общество не будет идти. Не будет спрашивать, какой размер бюджета у Министерства обороны, как расходуются деньги, каковы реальные успехи в той же Сирии. Для широкой публики всё происходит в мире телевизионных фантомов.
— И это ничем не угрожает начальству?
— Это влияет на изменение отношения к условной войне?
— Если в среде принимающих решения возникнет идея, что маленькая война поможет нам решить большие внутренние проблемы, будет очень плохо. Плохо, в частности, потому, что война эти проблемы решить не может. (Есть проблемы, которые войной можно решить, но это проблемы не такого рода). Кроме того, плохо потому, что, начиная маленькую войну, ты часто попадаешь в войну, которая длится очень долго. По крайней мере, история нашей страны об этом точно говорит. Вот в этом смысле есть риск. Если они так думают, то они просчитаются.
Если завтра война: Американский инвестор подсказал, куда вкладывать деньги
Американский инвестор Джим Роджерс посоветовал покупать серебро, если случится война, так как конфликт приведёт к падению как американских, так и русских рынков.
Полномасштабная война на Украине грозит крахом всех рынков, считает американский инвестор Джим Роджерс. В этой связи он дал совет, куда вложить деньги, чтобы они не пропали в случае конфликта.
Финансист отметил, что не верит в военный сценарий развития событий. Однако если он всё-таки будет реализован, это приведёт к падению как американских, так и русских рынков. Поэтому эксперт советует вкладывать деньги в серебро.
Пока ничего не покупаю, в основном смотрю, это касается не только России. Если война всё же будет, тогда стоит покупать серебро,
— дал совет Джим Роджерс в рамках встречи Клуба инвесторов РБК Pro.
Он добавил, что с экономической точки зрения США не следует воевать с Россией из-за Украины. А вот совместные проекты двух стран, напротив, могли бы принести огромную выгоду, подчеркнул инвестор.
Читайте также:
Русский адмирал выступил с предупреждением по Украине: «Нам бы не провалиться»
Коронавирус на Кубани на 17 декабря: только в четырех муниципалитетах нет новых случаев ковида
В Армению наконец пришла зима: В большинстве регионов сегодня выпадет долгожданный снег
Госавтоинспекция запретила открывать участок улицы 40-летия Победы без светофоров
«Донорская суббота»: В Ростове пройдёт масштабная акция по сбору крови
В Ленобласти скончалась 90-летняя блокадница, которая сама себе сделала операцию
Запад счёл «крайне проблематичным» отключение России от SWIFT — Bloomberg
Три лучших нижегородских врача получили премии им. Королёва
Непривитые гости аэропорта Платов не смогут поесть перед вылетом
На Кубани школу закрыли на карантин из-за коронавируса
Православие — преступление? Почему в Татарстане спилили крест на могиле местного жителя
Средство массовой информации сетевое издание «Царьград/Tsargrad» зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций. Регистрационный номер и дата принятия решения о регистрации СМИ: серия Эл № ФС77-81359 от 30 июня 2021 г.
Главный редактор — Токарева Д.И.
Учредитель — НАО «Царьград медиа»
Адрес редакции — 115093, г. Москва, переулок Партийный, д.1, к.57, стр.3, эт.1, пом.I, ком.45
Копирование и использование полных материалов запрещено, частичное цитирование возможно только при условии гиперссылки на сайт tsargrad.tv. Гиперссылка должна размещаться непосредственно в тексте, воспроизводящем оригинальный материал tsargrad.tv. Редакция не несет ответственности за информацию и мнения, высказанные в комментариях читателей и новостных материалах, составленных на основе сообщений читателей.
© 2021, все права защищены. НАО «Царьград медиа».
Если завтра война
В России нет людских и финансовых ресурсов для ведения войны вчерашнего дня. Будущая война будет скоротечной и не предусматривает прогулок на танках по Европе и рукопашных боев на нашей территории.
Благодаря обширной территории, грамотной конфигурации сил обороны и нападения, даже в термоядерной войне у России имеется шанс выстоять и победить. Населению в будущей войне отводится роль зрителей, а выживание каждого зависит от везения, взаимовыручки и умного поведения в экстремальных ситуациях. Важно остаться человеком, а не превратиться в свинью.
О признаках и этапах войны
Недоразумение. Наиболее вероятный вариант начала эскалации. Вы едете в ресторан (театр, на деловую встречу), идете на работу (в клинику, булочную). Узнали, что над Балтийским (Черным) морем потерпел крушение стратегический бомбардировщик НАТО или утонул эсминец. Хороший повод отказаться от нежеланной встречи, но не более того.
Продолжайте заниматься текущими делами, но на ленту новостей — посматривайте. Если в течение часа лента разогреется от гневных заявлений политиков, экспертов, журналистов, то ведите себя так же, как вели после сообщений об «отравлении» предателя на туманном острове и блогера в Сибири.
Не паникуйте, запоминайте идиотов и предателей, чтобы вычеркнуть из бюллетеней на грядущих выборах и не тратить время на просмотр и прочтение их заявлений.
Вооруженный конфликт. В ленте появились сообщения, что российскими подразделениями ПВО сбиты самолеты или береговыми комплексами уничтожены корабли НАТО в момент подготовки к удару по территории России, в Европе зафиксированы взлеты боевых самолетов, сообщают о взрывах и пожарах на авиабазах НАТО — представьте, что летите на отдых с семьей и произошла разгерметизация салона самолета. Спасите себя, чтобы спасти близких.
Что делать нежелательно:
Что желательно:
♦ Знаете, что грешили, — найдите время и попросите прощения или верните чужое.
♦ Соберите «тревожные чемоданчики» для всех членов семьи — документы, вещи первой необходимости, продовольствие на 3–5 дней.
♦ Промаркируйте доступным способом детей и стариков с указанием группы крови.
♦ Если проживаете в сельской местности — позаботьтесь о запасах кормов и не забывайте кормить домашних животных.
♦ Проверьте качество инструкции. Свяжитесь со своими друзьями, проживающими в Европе и Америке, и посоветуйте делать все из списка «нежелательно».
♦ Создайте запас воды на пять-семь дней, исходя из 60% нормы вашего среднесуточного потребления.
♦ Пресекайте панику, нейтрализуйте провокаторов. Организуйте охрану дома (поселка) от воров и мародеров. Если сбежал или запаниковал начальник — нейтрализуйте его и возглавьте коллектив.
♦ Уточните, где стационарный телефон и бомбоубежище. Мобильная связь может работать с перебоями, а бомбоубежищу потребуется профилактика.
♦ Предложите помощь УВД или Росгвардии по патрулированию улиц и МЧС по разбору завалов и организации жизни в бомбоубежищах.
♦ Фиксируйте людей, причиняющих вред общественной безопасности, и передавайте информацию в компетентные органы.
♦ Сообщите о себе в военкомат, хотя если вы не уникальный специалист, то ваши услуги не будут востребованы.
♦ Следите за официальными сообщениями и следуйте инструкциям.
Как распознать приближение войны?
Удары по самолетам, кораблям противника и даже местам их базирования, уничтожение баз ПРО в Румынии и Польше, локатора ПРО в Норвегии произойдут в пределах сценария вооруженного конфликта, а вы — «посетили казино и играете в рулетку».
Когда сообщат об уничтожении штаб-квартиры НАТО в Брюсселе и позиционного района ПРО на Аляске — значит, не договорились. С момента перехода к обмену межконтинентальными ударами от вас ничего не зависит.
Слушайте указания властей, действуйте по инструкциям и ждите окончания трагедии. Думаю, что с учетом времени прибытия «Посейдонов» на рубеж атаки — договорятся.
Сколько ждать до наступления новой реальности?
♦ Недоразумение — от нескольких минут до трех часов.
♦ Вооруженный конфликт — до пяти суток с момента недоразумения.
♦ Война — от одного часа до трех суток с момента поражения базы ПРО на Аляске.
P.S. В рассматриваемом сценарии не предусмотрена атака с территории Украины, а это самый неблагоприятный сценарий потому, что даже безоговорочная победа не сулит радости.
Валентин Днепров, специально для «Русской Весны»
Левада-Центр
Аналитика, Важное
«Если завтра война». Как влияет на нас новостной шум про вторжение
47news поговорил с руководителем отдела социокультурных исследований «Левада-центра»* (* — НКО включена в список Минюста с организациями, «выполняющими функции иностранного агента» — ред.), профессором НИУ Высшая школа экономики Алексеем Левинсоном.
Фото из личного архива Алексея Левинсона.
— Алексей Георгиевич, вы с своём окружении часто слышите про «завтра война»?
— Мое окружение – это мои коллеги по Левада-центру, и с нами интересно говорить о том, что мы знаем, о мыслях и мнениях массовых. И на этот счёт я могу сказать, что страх войны действительно потихоньку растет в последние годы. Сейчас он уже в первой тройке страхов, которые испытывают россияне.
С другой стороны, о какой войне идёт речь – очень важный вопрос. Есть войны, которых не боятся. Если считать, что в Сирии идёт война, то россиянам такая война страха никакого не внушает. Идёт и идёт. Действительно страшной была бы война мировая, с США и НАТО. Это термоядерная война с полной гибелью всех на свете. Этот страх самый сильный, но вероятность такой войны в народе не считается высокой. Вообще-то на самом первом месте среди страхов — болезни близких и детей. Так всегда было. Это не связано с вирусом. А вот война поднимается снизу.
— Про Украину вы замеряете «военные страхи»?
— Это очень сложно измерить…
— Цитата вам в помощь: «В любой момент на Украине может полыхнуть так, что миллионы украинцев побегут искать приют в других местах». Это секретарь Совбеза РФ Николая Патрушев сказал 23 ноября.
— Мне интерпретировать слова Николая Платоновича не пристало. Что он имеет в виду — от чего там может полыхнуть, и какое отношение к этому имеет или не имеет Россия, не мой вопрос. Но я могу сказать, что, хотя россияне оценивают отношения с Украиной достаточно негативно, но войну России с Украиной наши люди как бы отрицают. Представить себе, что украинская армия воюет с российской, это за пределами воображения россиян. Там другое может быть: мы взяли и завоевали Украину. Есть головы, которые готовы так рассуждать: «За три дня взяли Киев». Но это не воспринимается ими как война. Никакого сопротивления «нам» там быть не может, считают такие люди.
— То есть динамику отношения к возможной войне Москвы и Киева вы не замеряете?
— Мы про другое спрашивали. Являются ли Россия и Украина одной страной, одним народом? Доля людей, которые так думают, по-прежнему далеко не нулевая. Для этих людей возможно такое развитие событий, как восстановление чего-то «исторического». По их понятиям, это всегда была одна страна, один народ. Для них это не война. Впрочем, для них то, что происходит на Донбассе, тоже не война, а «разборки».
Эти исследования мы проводим совместно с международным институтом социологии в Киеве. И часть украинцев готова признать, что это один народ (в России так считают 17% граждан, на Украине – 6% — ред.). В нынешнее гибридное время, таким же является и массовое сознание. Войны нет и не будет, но страх войны, безусловно, есть.
— Аналогичные настроения были минувшей весной, когда в прошлый раз стягивали войска к границам. Есть различия сейчас, заметные вам?
— Мы не проводили больше таких опросов. Но то, что обыватель привык жить в таком информационном климате, это факт. Милитаризация очень многих областей жизни, и в этом смысле многих областей сознания, не только состоялась, но и нарастает. Мы знаем, что армия сейчас занимает первое место в числе организаций, которым россияне доверяют. Там же есть президент РФ. И армия теперь стоит выше президента, хотя обычно было наоборот. Они ценят армию как символ и славу государства, показатель его мощи. При этом важно, что это – единственный показатель. Наша наука, наш балет и прочее, которыми отцы и деды нынешних россиян гордились как лучшими в мире, теперь предметом массовой гордости, увы не являются.
— То есть не зря памятники Александру III ставят?
— Да. А Александру II не ставят.
— Если есть привыкание к такому фону в стиле «милитари», то это хорошо или плохо? Когда привыкаешь, ведь стресса меньше.
— Слово «привыкание» может значить эффективную адаптацию, а может – хроническую дезадаптацию. Если и происходит привыкание, то в том смысле, что напряжение, которое вызывается этой ситуацией, не уходит, а становится хроническим. В медицинском понимании этого термина. Такая ситуация ведёт к тому, что гражданские темы, гражданские заботы, гражданские институции оттесняются в сознании людей институтами чрезвычайного, военного, особого, жёсткого. Это очень серьезный результат. Самая главная беда, что это захватывает детей.
— Почему беда? Дети в моём позднесоветском детстве играли в «наших» и «фашистов».
— Это была игра в войну, в которой мы победили «фашистов». А сейчас речь идет о новых угрозах отовсюду. И что дети с такой сдвинутой, деформированной системой ценностей, системой миропонимания, входят в жизнь. И мирная, нормальная спокойная жизнь будет им казаться не очень понятной. Не факт, что она будет их привлекать. Но тем, кто думает, что, шепча и трубя во все рупоры об окружающей нас угрозе, они воспитают поколение, которое готово воевать, готово к подвигам, надо знать, что это не так. Недоверие всем, привыкание к мысли об угрозе от всех, опасности отовсюду, и готовность быть воином-защитником — это две совершенно разные вещи. Хорошо воевать может человек свободный, уверенный в себе и уважающий себя. А человек, выросший в страхе и в неуверенности в себе самом и во всём, что есть кругом, не будет ни хорошим отцом, ни хорошей матерью, ни хорошим гражданином, ни хорошим солдатом. Об этом говорит история многих стран.
— В этом смысле вы можете сказать, что приобрело наше общество сейчас, чего не было 20 лет назад?
— Оно приобрело опыт изоляционизма. Опыт сидения в блокаде, не только политической, но во всех других — информационной, эмоциональной, этической и так далее. Что очень важно и очень плохо: общество свыклось с такой идеей-уловкой: не надо обращать внимания, за что критикуют. Раз нас ругают наши враги, значит, мы правы. Чем сильнее ругают, тем выше, значит, наша правота. Получается самозатягивающийся узел. Это плохо. Выход из такой логики очень труден.
— Вы хотите сказать, что этот навык — одна из составных движения к диктатуре? В кавычках или без.
— Это движение к тоталитаризму. Это не одно и то же. И неизвестно, что хуже. Диктатура — это ситуация, когда воля всех подавлена волей какого-то единого властителя. А тоталитаризм — это когда общество устроено так, что оно само себя подавляет, под руководством некоего сверх лидера, конечно. Мы это уже проходили. И иногда это мерещится и теперь. Причем всё чаще. Социолог Лев Гудков (в 2006-2021 годах директор «Левада-центра»* — ред.) предложил для этого явления термин «возвратный тоталитаризм». (Как есть термин «возвратный тиф»).
— И всё же про военное напряжение на границах. Вам это не напоминает истории про героев-лётчиков, которые идут на таран? А дальше победил тот, кто не свернул.
— Нет. Здесь никто так воевать не собирается. Если таранить, то как бульдозер таранит припаркованные машины. Ему-то что сделается. Или, как говорилось в 1930-е, пока не началась война: «бить врага малой кровью и на его территории». Те, кто нынче восклицают «Можем повторить!», именно так бы и хотели, вытеснив из памяти, какой кровью мы заплатили тогда. Но и у них установки с кем-то биться так, чтобы героически погибнуть, сейчас нет.
— То есть сказать, что за спинами пилотов, которые идут на таран, полный салон гражданских, мы тоже не можем?
— Нет. Я с образом того, что мы несемся на таран, не согласен. Мы никуда не несёмся. Мы ходим по краешку, пугаем, играем на обострение. Это совсем другая технология и тактика, нежели таран. Роль гражданских здесь сугубо пассивная. Впрочем, публике спокойнее (спокойнее, я подчеркиваю), думать, что это «они» все время к нам лезут, провоцируют и угрожают. А мы только принимаем необходимые защитные меры. Это успокоительно, потому что всё на своих местах: «они» плохие и делают плохое, мы – хорошие и поступаем хорошо. Люди не хотят нести ответственность ни за процессы в своей стране, ни за то, как страна себя ведет.
— Власть это понимает, контролирует, ей выгодно?
— Конечно. Очень выгодно, что армия в почёте как символический объект. И очень хорошо будет, если дальше этого общество не будет идти. Не будет спрашивать, какой размер бюджета у Министерства обороны, как расходуются деньги, каковы реальные успехи в той же Сирии. Для широкой публики всё происходит в мире телевизионных фантомов.
— И это ничем не угрожает начальству?
— Это влияет на изменение отношения к условной войне?
— Если в среде принимающих решения возникнет идея, что маленькая война поможет нам решить большие внутренние проблемы, будет очень плохо. Плохо, в частности, потому, что война эти проблемы решить не может. (Есть проблемы, которые войной можно решить, но это проблемы не такого рода). Кроме того, плохо потому, что, начиная маленькую войну, ты часто попадаешь в войну, которая длится очень долго. По крайней мере, история нашей страны об этом точно говорит. Вот в этом смысле есть риск. Если они так думают, то они просчитаются.
* — НКО включена в список Минюста с организациями, «выполняющими функции иностранного агента»
Николай Нелюбин,
47news
АНО “Левада-Центр” принудительно внесена в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента.