За что бог наказал воробья
Почему воробьи считались на Руси проклятыми птицами
К воробью на Руси и в самом деле нередко относились с пренебрежением. Такое отношение к птице было связано с легендами, возникшими уже после принятия христианства. За свои поступки во время распятия Христа воробей и считался проклятым.
Воробей в преданиях и приметах
Как утверждают авторы издания «Легенды и мифы о животных» (составитель Виктория Часникова), воробей в древних народных преданиях и русском фольклоре никогда не играл положительной роли. Так, согласно поверьям, именно в воробья мог вселиться злой дух, который приносил деньги своему хозяину. Кроме того, множество примет, связанных с этой птицей, также имеют негативную окраску. Например, считалось, что воробей, пролетевший над головой с чириканьем, сулит неудачу. Воробей, влетевший в окно, воспринимался как предвестник большой беды. Чаще всего это указывало на скорое появление в доме покойника.
Мало того, на Киевщине и в некоторых южнорусских губерниях ночь на 1 сентября называли «воробьиной». Именно в это время все воробьи исчезали, так как слетались в одно место, где черт, являющийся эдаким «начальником» над воробьями, их считал. Известный лексикограф Владимир Даль писал: «…черт меряет воробьев четвериками (под гребло), убивая всех, сколько войдут в меру, и отпуская их из-под гребла». Иными словами, черт или злой дух мерил птиц огромной меркой, сгребая их греблом. Тех, кто не помещался в меру, он смахивал с ее краев и отпускал на размножение, а оставшихся ссыпал чертям в пекло. Такая кара настигала воробьев за их поведения во время распятия Христа.
За что наказан воробей
Легенда о воробьях появилась в народе в уже поздние, христианские, времена. Согласно этой легенде, многие птицы стремились отвести преследователей от того места, где скрывался Иисус Христос, и только воробей указал на это место своим пискливым чириканьем. Более того, как указано в издании «У истоков мира. Русские этиологические сказки и легенды» (составители: Г. Кабакова и О. Белова), воробьи услужливо подносили гвозди палачам, казнившим Христа. Также, в тот момент, когда Спаситель уже находился на кресте, голуби, желая прекратить его страдания, ворковали: «Умер, умер!», а воробьи, напротив, твердили: «Жив, жив!», а, обращаясь к Иисусу, язвительно чирикали: «Терпи, терпи!».
С этих пор, как верили русские, воробей и попал в разряд проклятых птиц. Как гласит древнее предание, во время выборов птичьего царя птицы за злодеяния, учиненные воробьем, связали ему лапки. Именно поэтому воробей не ходит, а передвигается мелкими прыжками. В соответствии с другой версией, так наказал воробья сам Господь. Неудивительно, что в большинстве христианских стран воробей считается нечистой птицей, а его мясо запрещено к употреблению. На Руси же еще одним признаком «нечистоты» воробья называли его нежелание чтить Благовещенье: только воробей вьет в этот день свое гнездо.
Другая сторона медали
Однако есть у этой истории и другая сторона. На самом деле нельзя однозначно сказать, что русские наделяли воробья исключительно негативными качествами. Эта птица действительно никогда не была ярко выраженным положительным героем, однако она обладала некоторыми полезными чертами. Не зря в народе до сих пор популярны такие пословицы и поговорки как: «Старого воробья на мякине не проведешь», «И у воробья сердце есть», «И воробей на кошку чирикает», «Лучше воробей в руке, чем петух на кровле». Несмотря на то, что воробья, наделяемого мужской символикой, чаще всего изображали как неказистого «маленького мальчишку в сером армячишке», в хороводах воробья выставляли как эдакого удалого любовника, соблазнителя и гуляку. Кроме того в народных сказках мужья героинь нередко превращались именно в воробьев. Да и в свадебных обрядах и песнях жениха сравнивали с воробьем. Мало того, считалось, что если воробей устроил на крыше гнездо, то в этом доме скоро будет свадьба.
Ведьмочка.net
Неприметные воробушки настолько привычны глазу городского жителя, что на них практически никто не обращает внимания. Тем не менее христианская традиция относит этих птиц к когорте проклятых. Чем же провинился воробей перед церковью и людьми? За что его считают нечистым, грязным, плохим?
Традиционно принято полагать, что воробьи происходят от чертей или бесов. В силу своей природы птицы всячески «обижали» Христа:
Наказание не заставило себя ждать. Воробей был проклят Богом: на его лапках появились невидимые путы, которые позволяют птице только прыгать. Дурная слава обрекла это существо на мучения. Дети в селах отлавливали воробьев и разоряли их гнезда, даже взрослые бросали птиц живыми в печи. Уничтожение «чертовых семян» полагалось благим делом. Воробьиное мясо категорически запрещалось есть как нечистое, а саму птицу требовалась прогонять со своего двора, поскольку она считалась дурным вестником.
Приметы гласят, что появление в доме воробья – к смерти кого-то из людей. С другой стороны – приснившаяся птица предвещает успех в любовных делах. Из воробьиного яйца, носимого ведьмой в холщовом мешочке с левой стороны под мышкой, вылупляется настоящий черт. Естественно, в форме той самой проклятой птицы.
Существует и Воробьиный Царь – Берикапка. Этого беса почитают в Рябиновые, или Воробьиные ночи, в разных местностях отмечающиеся в различное время (чаще всего в период с 17 по 26 июня). К Берикапке нередко обращались с просьбами, причем даже крещеные и верующие. Требовалось положить за перевернутую икону труп воробья и начитать специальный заговор – тогда желание исполнится.
Когда речь заходила о достижении своей цели, тот факт, что воробей – проклятая птица, мало смущал деревенских жителей. Не беспокоит нехорошая слава и большинство современных людей. Хотя многие и гоняют воробьев по привычке, но руководствуются они прочно усвоенными в детстве суевериями, а не собственными опасениями перед проклятым существом.
За что бог наказал воробья
Две маленькие сестрички, прослушав библейскую историю об изгнании Адама и Евы из рая, сказали папе:
— Папа, если бы мы с Леной были в раю, то ни за что бы не съели плод познания добра и зла. Ведь Бог не разрешил его трогать, правда, папа?
— Правда, — улыбнулся отец и уложил детей спать.
На утро папа встал раньше всех, поймал во дворе воробья и посадил его в непрозрачную кастрюльку. Разбудив девочек, он показал им кастрюльку, которую поставил на подоконник отрытого окна в кухне и сказал:
— Пожалуйста, не снимайте крышку с этой кастрюльки, пока я не приду с работы. Когда я вернусь, то сам покажу вам сюрприз, который там находится. Если будете послушны, куплю вам новую игру.
Папа ушёл с мамой на работу, а ребятишки остались дома одни. Всеми силами пытались они себя отвлечь от кастрюльки, стоящей на кухне. Они давно переиграли во все игры, какие знали, но любопытство не давало им покоя — очень хотелось заглянуть в кастрюльку. В конце концов, старшенькая Маша уговорила сестричку Лену, которая ещё боялась, что папа будет ругаться, заглянуть в кастрюльку.
— Мы только одним глазком глянем и закроем, — сказала она. Папа даже не узнает.
Но как только Леночка приподняла крышку, воробьишка вылетел в окно. Испугавшись, девочки захлопнули пустую уже кастрюльку. Вечером вернулся папа, и, увидев, что кастрюлька пуста, сказал:
— Ну что, маленькие Евы, — не выдержали, выпустили птичку. Вот так и Ева не удержалась, чтобы не попробовать плод познания добра и зла.
— Папа, что это было за дерево такое, и почему с него нельзя было кушать, — спросила Маша.
— Дерево было обычным, и плоды съедобными, но, нарушив запрет Бога, первые люди сами как бы выбрали зло вместо добра, потому, что всякое зло начинается с непослушания, а с послушания всё доброе, чему бы научил Бог первых людей, когда б они были послушны. Этот воробушек был для вас сегодня деревом добра и зла, и вы тоже не послушались меня. Испытание Адама и Евы оказалось вам не по силам.
За что бог наказал воробья
Вот две украинские поговорки о воробье : «Горобець маленький, а серденько має; горобець — молодець, а ластiвка краще». Воробьи — любители очищать огороды. Однако в Херсонской губернии их не били, а использовали другой способ: хозяева после захода солнца три раза оббегали голыми вокруг огорода. Говорят — помогало!
В темные воробьиные, или рябиновые, ночи, когда август сменяется сентябрем, на Симеона Столпника (1/14 сентября), все воробьи вдруг исчезают с полей и слетаются в одно место, где черт или злой дух меряет их огромной меркой, сгребая туда греблом. Тех, кто не помещается в меру, он смахивает с ее краев и отпускает на размножение, а оставшихся оставляет себе, ссыпает чертям в пекло и убивает.
Облик воробья (как и ворона, вороны, грача, галки, сороки) может иметь «инклюз», злой дух, приносящий своему хозяину деньги (Краковское воев., Величка, Zawil.PZUL: 254). В ровенском Полесье бытует представление о ходячем покойнике, принимающем вид воробья (Сарненский р-н, Чудель, зал. автора). С воробьем связаны плохие приметы: пролетевший с чириканьем над головой путника, он предвещает ему неудачу (Зап. Украина, Побережье, Польша, р-н Пшемысля, Gust.PPG: 178), влетевший в окно — большую беду (Россия, б. м., Аф.НРЛ3: 23) или покойника (Витебская губ., Витебский у., Вымно, Никиф.ППП: 196).
Свидетельством того, что ловля, печение и поедание воробьев были в прошлом обычными, может служить сообщение «Повести временных лет» под 946 годом о взимании княгиней Ольгой с древлян дани воробьями и голубями — «по 3 голуби да по 3 воробьи» (ПЛДР 1: 72), а также слова из «Моления Даниила Заточника», памятника XIII в.: «Лучше би ми воробей испечен приимати от руки твоея, нежели боранье плечо от государей злых» (СДЗ: 29). В этнографической литературе сведения о ритуальной ловле, печении и употреблении в пищу воробьев встречаются в различных славянских зонах, чаще всего у южных славян и в Полесье. Характерно, что и у южных, и у восточных славян подобные обычаи приурочены к святочному периоду — к Рождеству или Новому году. У сербов в различных районах на Рождество было принято разговляться печеными воробьями. В южной Сербии воробьев запекают внутрь рождественского поросенка, и, как только его вынимают из огня, сначала хозяин, а затем все домашние отведывают в первую очередь воробьев (Лесковацкое Поморавье, Ђор.ЖОЛМ: 341). Воробья помещают внутрь запекаемого рождественского животного у сербов в районах Ресавы (Кост.НОР: 199) и Ядара (Кост.НО: 407). В северо-восточной Боснии рано утром на Рождество всем домашним следовало отведать печеной тыквы, чтобы не одолевала злость, кизиловых почек, чтобы быть здоровым, как кизил, сыра и запеченных в рождественском животном воробьев — кусочка воробьихи (Семберия, Kajm.S: 94) или воробьев, нанизанных на вертел (Требава, Fil.PSB: 102). В центральной и северо-восточной Боснии разговляются запеченными воробьями (в районе Озрена, помимо воробьев, еще и большими синицами) для того, чтобы не нападала чесотка (Височка Нахия, Фил.ВН: 126, р-н Озрена, Маглай, Фил.ОМ: 367).
Чаще всего, однако, с поеданием воробьев связывается приобретение воробьиной легкости, живости и проворства. Македонцы Скопской Котлины перед Рождеством ловят и вялят воробьев, а на Рождество разговляются ими. С возгласом «пр, пр, пр!» съедают ИХ и бегут, чтобы весь год быть легкими и летать, как воробьи (фил.ОВСК: 376). В селах Подримы и Косова Поля на Рождество готовят для разговенья изжаренного на свином сале воробья, но перед тем как его съесть, прикасаются им к рогатому скоту, чтобы и скот, и те, кто это делает, были такими же легкими и резвыми, как воробей (Ястр.ОТС: 35). В юго-восточной Сербии в период Рождественского поста ловят воробьев, вялят их и на Рождество разговляются их мясом, чтобы быть проворными, как воробьи (р-н Верхней Пчини, Фил.ГП: 93). В центральной Сербии и Алексинацком Поморавье нечетное число воробьев, от одного до семи, запекают внутрь рождественского поросенка или пекут вместе с ним, и рано утром на Рождество все члены семьи прежде всего разговляются воробьями, считая, что благодаря этому они станут крепкими и здоровыми и будут способны к любой работе в новом году (Ант.АП: 173, р-н Алексинаца, Ант.ВНОП: 124). Севернее, в Груже, утром на Рождество все домашние, усевшись возле огня, разговляются воробьями. Мужчины при этом говорят: «Да омрсим од врапца месо, па да биднем лак као врабац, а јак као ждребац» [Разговеюсь мясом воробья и буду легким, как воробей, и сильным, как жеребчик]. Женщины говорят: «Да омрсим од врапче месо па да биднем лака као ждребица» [Разговеюсь воробьиным мясом и буду легкой, как кобылка] (Миј.ОЛТ: 298). Еще севернее, у хомольских сербов, чтобы стать легким и веселым, как птицы, разговлялись не воробьями, а диким голубем, куропаткой или дроздом (Милос.СОСХ: 78).
Обычай разговляться печеными воробьями в первый день Рождества для приобретения легкости в течение всего года известен и в Болгарии, в частности в Софийском округе (HDA 9/8: 186, Арн.БНП, сообщение проф. М. Янакиева). В северо-западной Болгарии, в районе Видина, хозяйка печет на Рождество пойманных и ощипанных воробьев и вместе с вином дает по кусочку каждому, чтобы он был легким, как воробей (Бяла Рада, БСУ 140: 287). В другом конце Болгарии, на северо-востоке, утром на Рождество все первым делом разговляются вялеными или испеченными на вертеле воробьями, чтобы весь год быть здоровыми и легкими и порхать, как воробьи (Силистренский окр., Бабук, АрхЕИМ 199: 5, Разградский окр., Кап.: 205). Есть свидетельства о бытовании этого обычая и у румын: в Слобозе (уезд Влашка) на Рождество едят воробьев, считая, что они придают сил (Gor.CSPR: 397). Изолированное и единичное, но поразительно точное соответствие этому южнославянскому обычаю, с той же самой мотивировкой, отмечено у русских, в самой глубине России. Тамбовские переселенцы в Оренбургской губ. в первый день Рождества ловили воробьев и разговлялись ими «на первом поданном блюде», чтобы таким образом приобрести «быстроту и легкость, подобно порхающему воробью, в течение целого года» (Алем.ИСО: 192, цит. по: Тульц.СВ: 163). У восточных славян поедание воробьев засвидетельствовано еще лишь в западном белорусском Полесье. В Брестском у. Гродненской губ. накануне Нового года ловили воробьев и готовили из них жаркое (Крач.БЗРС: 172-173). Мотив воробьиного жаркого встречается в шуточной свадебной песне из Винницкой обл. На свадьбе в доме жениха после обряда покрывания невесты свахи невесты поют ее матери, качая ее на руках: «Свашко моя, свашко моя, / Свашко моя мила, (2) / Я ж для тебе, свашко-пташко, / Горобчика вбила (2). / Із крилець холодець, / 3 головки печеня, — / Оце тобі, свашко-пташко, / Готова вечеря (2)» (Винницкий р-н, Мизяковские Хуторы, Вес. 2: 414).
Имеется немало свидетельств, относящихся географически к западной восточнославянской зоне (Волынь, западное Полесье, Гродненская, Виленская и Витебская губ.), о ловле воробьев в канун Нового года. Например, в Витебской губ. считали, что «в новогоднюю коляду есть тайная минута, когда все воробьи точно оцепенелые — глухи и слепы — и когда их можно переловить до последнего. Эту минуту знают только животные, от которых человек может выведать подслушиваньем, зарывшись в хлевном навозе» (Витебский у., Вымно, Никиф.ППП: 230). В отличие от южных славян, пойманных воробьев в этой восточнославянской зоне не съедают (за исключением упомянутого новогоднего жаркого в брестском Полесье), однако их связь с южнославянским обычаем печь воробьев можно видеть в том, что пойманных воробьев пекут и варят, сжигают, бросают живьем в печь или грозят припечь воробью клюв. Смысл этих действий тоже иной, чаще всего отвращающий: уберечь посевы от воробьев. Реже они имеют характер гадания о замужестве. Например, в Слонимском у. Гродненской губ. воробья бросают в печь девушки, гадающие под Новый год о замужестве: если воробью удастся вылететь из печи, то девушка вылеціць з хаты (Fed.LB 1: 314).
У кашубов ту же календарную приуроченность имеет забава, пародирующая ловлю воробьев, — naganianie wróbli в новогоднюю ночь. Она заключается в подшучивании над каким-нибудь простаком, которого ставят под крышу с мешком в руках и велят ловить воробьев, которых остальные обещают нагонять ему с крыши. Но вместо этого его с крыши обливают водой (Гданьское воев., пов. Старогард, Пинчин, ArchISK 524: 50, зап. В. Драбик).
Отметим, что южнославянско-кашубское соответствие обнаруживается в самом обычае разговляться дикими птицами. У южных славян это печеные или вяленые воробьи (реже — синицы, дрозды, голуби) на Рождество, которых ловят в Рождественский пост, у кашубов — разговление на Пасху засоленным мясом ворон, которых отлавливают в течение всего Великого поста (совр. Гданьское воев., Ястарня, Stelm.ROP: 122). Добавим, что в Польше печеных на костре ворон едят также в свой праздник, день Зеленых святок, пастухи Западных Бескид в районе Нового Сонча, а сорок — силезские пастухи района Ополя (ArchKESUJ 7257: 59, 7235: 23).
Повсеместно распространены различные обереги полей от воробьев. Название новогодней кашубской забавы — naganianie wróbli — находит соответствие в западнополесском святочном обычае гоняты воробухы, зафиксированном в Малоритском р-не Брестской обл., на самой границе с Волынской. Во время ужина (коляды) с кутьей все члены семьи закрывают глаза, а кто-нибудь стукает ложкой по лбу одного из сидящих, обычно детей, который должен угадать, кто его ударил. Это делается, «абы ячмэня у лити воробухы нэ объйидалы» (Орехово, ПЭС: 76). Сходный обычай отмечен у поляков в районе Сандомирской Пущи. В Рождественский сочельник, когда едят кашу, бьют ложкой по лбу соседа со словами: «A duš gol^bie z prosa, z tatarki, adus!» [Кыш, голуби, с проса, с гречихи, кыш!]. Когда едят ячменную кашу, ударяют ложкой в лоб, прогоняя ворон: «А si, wrony!» [Кыш, вороны!] (Kot.SP: 40). Два этих обычая, полесский и малопольский, особенно мотивировка и календарная приуроченность описанных действий и использование ложки, перекликаются с обычаем, известным в центральной Боснии: разговляясь на Рождество воробьями, все домашние едят по очереди одной ложкой, чтобы летом воробьи не ели жито (Височка Нахия, Фил.ВН: 126).
У восточных славян, в очерченной выше западной зоне, пойманных под Новый год воробьев сжигают или высушивают в печи и толкут в порошок, а весной их пепел или порошок смешивают с зерном и используют при первом севе, чтобы обезопасить посевы от воробьев (Украина, б. м., Куроч.НСУ: 89, вост. Волынь, Короб.ВВ: 37, Волынская губ., Звягельский у., Юрковщина, Koper.PELR: 145, Ковальский у., Голобы, Чуб.ТЭСЭ 3:437; Виленская губ., Szuk.WPL: 278-279, Витебская губ., Полоцкийу., Ловожь, Никиф.ППП: 230). В Житомирской обл., в районе Бердичева, в новогодний вечер воробьев пекут и варят, чтобы летом они не клевали в поле жита и конопли (АрхИИФЭ 15-3/708: 21). В Кобринском р-не Брестской обл. в этот день девочки, заходя в хату щедровать, пускают пойманного воробья, приговаривая: «Шчодрый вэчор, добрый вэчор, прынэсли вам птуху. Прыпэчемо носа, сэб нэ ели вам (на полю) проса». Или: «Шчодрый вэчор, добрый вэчор, пойнялы орабъя, одрубаемы (ёму) носа, сэб нэ йиу у вас проса» (Засимы, зап. автора). В соседнем Дро- гичинском р-не тоже ловят воробьев перед Новым годом, коляд- ники ходят по домам и говорят: «На Шчодруху зловыв птуху, од- рижымо носа, коб ны йила проса» (Симоновичи, ПЭС: 75).
Кроме того, известен ряд других магических действий и запретов, призванных обеспечить защиту посевов от воробьев. У белорусов Витебской губ. под Новый год девушки объезжают верхом на метле вокруг своей усадьбы (Никиф.ППП: 229). В Виленской губ. на Рождество не выкидывают в мусорную кучу старый веник (Szuk.WPL: 278). В южной Малопольше в Рождественский сочельник первую ложку крупы (каши) кладут воробьям на углы дома (совр. Вельское воев., Живецкий пов., Ляховице, ArchMEK 1/1554 II/1249: 67а). В Мазовше в день св. Валента (14.11) перед восходом и заходом солнца обсевают поле золой, чтобы св. Валент отгонял воробьев (Мазовше, Понаревье, КОО 2: 207). В Жешовском воев. сеют в день недели, на который пришелся день св. Валента (Ропчи- Це, Sul.ZER: 62). В Гродненской губ. сеют, смазав руки заячьим салом (Слонимский у., Fed.LB 1: 366), а в Черниговской губ. — салом, освященным на Пасху (Нежинский у., материалы Н. И. Толстого). В Волынской обл. при севе добавляют в семена тертую корку с Рождественской кутьи (Любешовский р-н, Ветлы, зап. автора). В Подлясье просыпают зерно для сева в отверстие ступицы колеса (Понаревье, Glog.ZM: 104). На Украине убивают воробья со словами: «Так вас всіх буду драти, як будете на просо літати!» (Украина, б. м., Ефим.СМЗ: 44). Сербы трижды обходят поле с палкой, которой убили змею перед Юрьевым днем, и затыкают ее в землю среди жита (р-н Божьяковины, Ъор.ПВП 2:184).
У украинцев и поляков существуют поверья о том, что раз в году черт меряет воробьев. Эти календарно приуроченные поверья связаны с временным исчезновением воробьев осенью и сокращением их численности. В ночь на 1/13.IX (накануне дня св. Симеона Столпника у украинцев, св. Егидия у поляков Куяв), изредка на 1/14.XI (накануне дня Козьмы и Демьяна в Ровен- ском у., Аг.Топ.ВРН: 242) или 28.Х (в день апп. Симона и Иуды у поляков Галиции) воробьи исчезают с полей и слетаются в одно место, где черт (черти, злой дух, горобъевый, старший над воробь ями, водяной очеретяний или св. Семен) меряет их всех огромной меркой. Оставшихся сверх краев мерки он смахивает и отпускает назад на размножение, а прочих берет себе (Харьковская губ., Купянский у., Ив.ЖПК: 175, Волынская губ., Ровенскийу., Яполоть, Зел.ОРАГО 1: 278, Староконстантиновский у., Чуб.ТЭСЭ 3: 254, Покутье, Kolb.DW 32: 320, совр. Ивано-Франковская обл., р-н Тлумача, Стриганцы, Hod.MPWPL: 319), отдает водяным и болотным духам (Украина, б. м., Килим.УР 5: 159), ссыпает в пекло (поляки Галиции, ÔUMWB 19: 278, Польша, Куявы, Венцлавице, Kolb.DW 3: 195-196) или же убивает (Киевскаягуб., Аг.Топ.ВРН: 238-239, Радомышльский у., Соловьевка, Зел.ОРАГО 2: 617). В Житомирском у. горобъевый отпускает на волю лишь одну, девятую мерку (Аг.Топ.ВРН: 248), в Покутье черт отпускает девять мер, а десятую оставляет себе (Kolb.DW 32: 320).
Гуцулы считают св. Симеона Столпника защитником полей от воробьев и других птиц и празднуют с этой целью день осінниго Семена — «би жарва [птицы-вредители] не збитковала» (там же 54: 273). Ночь накануне Симеона Столпника, когда черт меряет воробьев, соединялась в некоторых частях Украины (Киевщина, Ровенщина, Галиция) с представлением о так называемой воробьиной ночи — ночи с грозой, громом и молниями (Аг.Топ.ВРН: 238-239, 240, 242). По поверью украинцев предгорий Карпат, на св. Симона воробьи собираются и темными ночами с проливными дождями и громовыми раскатами слетаются в леса на свой совет, а возвращаются около 1.IX (Лядское, Княжовское, Gust.PPG: 178-179); эти ночи называют «вечерами воробьев» (совр. Ивано-Франковская обл., Долина, Gust.PPG: 178-179). По сообщению С. Килимдика, в такую осеннюю «воробьиную ночь» «очеретяний» устраивает суд над воробьями и провинившихся прогоняет ветром на Лысую гору к чертям и ведьмам (Украина, б. м., Килим.УР5:159).(gumer.info)
* * *
(Из русского фольклора)
Вот сказали, воробья не слыхать,
Вот сказали, воробья не видать,
Не видать его, не видывать,
Его голосу не слыхивать.
А воробушек по улице идет,
В левом крылышке скрипочку несет,
Правым крылышком наигрывает,
С ноги на ногу попрыгивает.
* * *
(Самуил Маршак)
Воробьи по проводам
Скачут и хохочут.
Верно, строчки телеграмм
Ножки им щекочут.
А по двору метелица
Ковром шелковым стелется,
Но больно холодна.
Воробышки игривые,
Как детки сиротливые,
Прижались у окна.
Озябли пташки малые,
Голодные, усталые,
И жмутся поплотней.
А вьюга с ревом бешеным
Стучит по ставням свешенным
И злится все сильней.
И дремлют пташки нежные
Под эти вихри снежные
У мерзлого окна.
И снится им прекрасная,
В улыбках солнца ясная
Красавица весна.
Воробушки
(Валентин Берестов)
О чем поют воробушки
В последний день зимы?
— Мы выжили!
— Мы дожили!
— Мы живы! Живы мы!
Прыгни ближе, ну-ка, ну-ка,
Так, вот так, еще чуть-чуть.
Ветер сыплет снегом, злюка,
И на спинку, и на грудь.
Подружись со мной, пичужка,
Будем вместе в доме жить,
Сядем рядышком под вьюшкой,
Будем азбуку учить.
Ближе, ну ещё немножко.
Фурх! Удрал. Какой нахал!
Съел все зёрна, съел все крошки
И спасибо не сказал.
Воробей и подсолнух
(Эдуард Асадов)
Хвастливый горластый вор-воробей
Шнырял по дворам, собирая крошки,
Потом, за какой-то погнавшись мошкой,
Вдруг очутился среди полей.
Сел у развилки на ветвь березы
И тут увидел невдалеке
Подсолнух, стоящий у кромки проса,
Точно журавль на одной ноге.
— Славный ты парень! — сказал воробей. —
Вот только стоишь тут, уставясь в небо.
Нигде ты, чудило глазастый, не был,
Не видел ни улиц, ни крошек хлеба,
Ни электрических фонарей.
Прости, но ведь даже сказать смешно,
Насколько узки твои устремленья.
Вертеть головой и видеть одно:
Свет — вот и все, что тебе дано,
Вот ведь и все твои впечатленья.
Как из оконца, вот так порой
Глядит птенец из своей скворечни,
Но сколько ты там ни верти головой,
А видеть одно надоест, хоть тресни!