За что был казнен гумилев
Инструменты пользователя
Инструменты сайта
Боковая панель
Основные ссылки
Метки статей
Содержание
Невинно расстрелянный Гумилев
Краткое содержание мифа
Примеры использования
Действительность
Общие соображения
Казалось бы, все это полностью закрывает вопрос. Но что тогда делать с рядом свидетельств о том, что организация все же существовала? «Между тем, известно, что в письме бежавшего из Петрограда в 1921 участника Таганцевской организации профессора-германиста Б.П. Сильверсвана писателю А.В. Амфитеатрову, написанном в 1931, сообщалось, что организация реально существовала и даже охватывала армию. В 1996 в нью-йоркском «Новом журнале» опубликовано частное письмо от 1952 поэта Георгия Иванова 4) В.А. Александровой о Н.С. Гумилеве, где содержится признание: «Я был и участником несчастного и дурацкого Таганцевского заговора, из-за которого он погиб. Если меня не арестовали, то только потому, что я был в «десятке» Гумилева, а он, в отличие от большинства других, в частности, самого Таганцева, не назвал ни одного имени»» 5)
Так как существует такой разброс мнений и свидетельств, то необходимо поподробнее с этим разбираться. Возникают два вопроса:
Существовал ли заговор Таганцева
В 1996 г. в научный оборот был введен ряд документов 6) ). Первый из этих документов – секретное письмо к генералу Врангелю от профессора Давида Гримма от 4 октября 1921 года; Гримм жил в Гельсингфорсе, был одним из руководителей антибольшевистской организации и был связан с антибольшевистским подпольем Петрограда. Письмо было послано Врангелю шифром с целью осведомить его о положении дел с этим подпольем. В архиве Врангеля сохранился расшифрованный для Врангеля текст этого письма; в архиве самого Гримма – черновой автограф текста в незашифрованном виде и машинописная копия текста в зашифрованном виде. Второй документ – секретное письмо того же Гримма к Карташову от 16 июля 1921 г. 7)
Выдержка из письма Гримма к Карташову гласит: «…после провала организации В.Н. Таганцева, матросских и других более крупные образования рассыпались на мелкие ячейки, не имеющие объединяющих руководителей».
Причастен ли к этому заговору Гумилев
Обычно считается, что причиной разоблачения заговора послужили письма и списки, найденные при Ю. Германе, убитом 31 мая 1921 при переходе границы. Однако это несколько не так.
Желающих отправиться в нелегальное путешествие оказалась масса. Ревком производил фильтрацию и выбранных рекомендовал русским организациям. Впоследствии ревком раскололся, с.-ры отстранились от этой игры и рекомендацию выдавал почти единолично пред. ревкома Петриченко.
Будучи в курсе лагерной жизни, ПЧК посылала директивы своим агентам в Ино. Одних из этих агентов, на котором безусловно стоит несколько остановиться, был боцман старого времени Паськов с «Петропавловска»… Предписанием из ЧК Паськову приказывалось проникнуть в финскую разведочную организацию, затем попытаться сделаться русским белогвардейским или финским курьером, а по возможности и фиктивным организатором матросского элемента в Петрограде. Пользуясь своими хорошими отношениями в ревкоме и привилегированным в тот момент положением ревкома, Паськов, действительно, в короткое время тесно связывается с финскими курьерами, с начальником сыскного отделения, знакомится с двумя русскими белыми организациями и поддерживает с ними добрые отношения. По рекомендации Петриченко он отправляется в Петроград с инструкциями… Пользуясь возрастающим доверием, Паськов становится заведывающим курьерской кронштадтской связью и организатором отправляемых в Петроград матросов.
На первых порах дела его шли хорошо: благодаря содействию ЧК он безнаказанно отводит матросам конспиративные квартиры в Петрограде, собирает их для обсуждения дел и вместе с тем, для приобретения популярности в белых группах Петрограда, участвует в мелких террористических актах, расклеивает на улицах Петрограда прокламации от кронштадтского ревкома. Уже к маю месяцу Паськов познакомился с Таганцевым, сблизился с ним и просил принять его в помощники по организации боевых дружин. Таганцев ему доверял и познакомил его с сенатором Лопухиным и Тимофеевым… В помощь Паськову по Петрограду дан был ПЧК-ой и некто Корвин-Круковский, человек, безусловно, интеллигентный и энергичный. Введенный в Таганцевскую организацию, Корвин-Круковский быстро освоился с членами ее и к маю имел уже обширное среди них знакомство. Характерно, что Корвин-Круковский так и рекомендовался некоторым членам Таганцевской организации как служащий ЧК и, несмотря на это, был принят в организацию полноправным членом… Таким образом, к маю 1921 г. ЧК обладала уже некоторым материалом для возбуждения белогвардейского процесса.
Агранов решил, что наступила пора действовать открыто. Проходя последний раз из Петрограда в Териоки, Паськов ознакомил чекистов с расположением курьерских пунктов на границе и предупредил Агранова о времени и пути своего возвращения. В Петроград Паськов должен был идти, как было между ними условлено, вместе с Ю.П. Германом (кличка «голубь»), курьером финской службы.
Герман был одним из идейных работников Таганцева. К этому приходу Паськова ЧК-ой сделаны были приготовления… Вся эта компания выехала по дороге на Шувалово, далее по Лемболовскому шоссе на деревню Галатово, не доезжая которой и встретила курьеров финского генерального штаба Германа и Болотова, направлявшихся на лошади в Петроград, но арест их оказался неудачным. Паськов был на солидном расстоянии сзади. Болотов убежал. Смертельно раненый Герман достался большевикам…
Два месяца он молчит, следствию не удается получить никаких данных. Из Москвы присылают следователя по особо важным делам Я.С. Агранова. В обмен на обязательство ни к кому не применять смертной казни и открытом суде 13) тому удается привлечь Таганцева к сотрудничеству со следствием.
6 августа Таганцев дает показания на Гумилева.
«Протокол показания гр. Таганцева
«Поэт Гумилев после рассказа Германа обращался к нему в конце ноября 1920 г. Гумилев утверждает, что с ним связана группа интеллигентов, которой он сможет распоряжаться и в случае выступления согласна выйти на улицу, но желал бы иметь в распоряжении для технических надобностей некоторую свободную наличность. Таковой у нас тогда не было. Мы решили тогда предварительно проверить надежность Гумилева, командировав к нему Шведова для установления связей.
В течение трех месяцев, однако, это не было сделано. Только во время Кронштадта Шведов выполнил поручение: разыскал на Преображенской ул. поэта Гумилева, адрес я узнал для него во «Всемирной литературе», где служит Гумилев. Шведов предложил ему помочь нам, если представится надобность в составлении прокламаций. Гумилев согласился, что оставляет за собой право отказаться от тем, не отвечающих его далеко не правым взглядам. Гумилев был близок к Совет. ориентации.
Шведов мог успокоить, что мы не монархисты, а держимся за власть Сов. Не знаю, насколько мог поверить этому утверждению. На расходы Гумилеву было выделено 200 000 советских рублей и лента для пишущей машинки. Про группу свою Гумилев дал уклончивый ответ, сказав, что для организации ему потребно время. Через несколько дней пал Кронштадт. Стороной я услыхал, что Гумилев весьма отходит далеко от контрреволюционных взглядов. Я к нему больше не обращался, как и Шведов и Герман, и поэтических прокламаций нам не пришлось ожидать».
Так же обращает внимание, что Гумилев был арестован уже 3-го августа, А показания на него даны только 6-го. Создается впечатление, что на Гумилева вышли по агентурным источникам и только потом получили подтверждение им. В самом деле Гумилева 17) нет ничего, что бы подтвердить или опровергнуть эту гипотезу.
Найденные при обыске 200 000 рублей, происхождение которых Гумилев не может объяснить 20) красной нитью проходят через все следствие. Зачем Гумилеву дали эти деньги, на что он хотел их потратить?… Подливают масла в огонь показания Таганцева от 23 августа:
«В дополнение к сказанному мною ранее о Гумилеве как о поэте добавляю, что насколько я помню в разговоре с Ю. Германом сказал, что во время активного выступления в Петрограде, которое он предлагал устроить (4 слова подчеркнуты красным карандашом) к восставшей организации присоединится группа интеллигентов в полтораста человек. Цифру точно не помню. Гумилев согласился составлять для нашей организации прокламации. Получил он через Шведова В.Г. 200 000 рублей.
Таганцев
23 авг 21»
Чем больше Гумилев запирается, тем больше растут подозрения у следствия. И оно не ошибается. По воспоминаниям ученицы Гумилева И.В. Одоевцевой:
Совершенно неизбежно, что следствие заканчивается выводом:
«Заключение по делу:
«Следствием установлено, что дело гр. Гумилева Николая Станиславовича (исправлено на: Степановича), 35 лет происходит из дворян, проживающего в г. Петрограде угол Невского и Мойки в Доме искусств, поэт, женат, беспартийный, окончил высшее учебное заведение, филолог, член коллегии издательства Всемирной литературы, возникло на основании показаний Таганцева от 6.8.1921 г., в котором он показывает следующее: «Гражданин Гумилев утверждал курьеру финской контрразведки Герману, что он, Гумилев, связан с группой интеллигентов, которой последний может распоряжаться, и которая в случае выступления готова выйти на улицу для активной борьбы с большевиками, но желал бы иметь в распоряжении некоторую сумму для технических надобностей. Чтоб проверить надежность Гумилева организация Таганцева командировала члена организации гр. Шведова для ведения окончательных переговоров с гр. Гумилевым. Последний взял на себя оказать активное содействие в борьбе с большевиками и составлении прокламаций контрреволюционного характера. На расходы Гумилеву было выдано 200 000 рублей советскими деньгами и лента для пишущей машинки.
В своих показаниях гр. Гумилев подтверждает вышеуказанные против него обвинения и виновность в желании оказать содействие контрреволюционной организации Таганцева, выразив в подготовке кадра интеллигентов для борьбы с большевиками и в сочинении прокламаций контрреволюционного характера.
Выводы
Поэт Николай Степанович Гумилев действительно был замешан в антисоветском заговоре. Заговор был довольно обширен и состоял из нескольких групп, общающихся друг другом исключительно через руководителей этих групп.
Проводимая заговорщиками инфильтрация участников Кронштатского восстания в Петроград, накопление их сил, вполне могло бы (и в этом участники заговора были правы) создать очаг восстания в Петрограде. Именно этим, реальной опасностью этого заговора, и вызвана столь быстрая и жесткая реакция власти.
Н. Гумилев, вне всякого сомнения замешан, в этом заговоре. Более того, он практически не маскируясь ведет эту деятельность. О ней знают практически все ближние. При этом он надеется на свою известность, как защиту:
«— Боже мой, ведь это безумно опасно!
Но он спокойно покачал головой.
— И совсем уж не так опасно. Меня вряд ли посмеют тронуть» 24)
Как выяснилось, в этой своей уверенности, что его не посмеют тронуть, он ошибался.
И это не смотря на то, что ряд приговоренных спаслись: «Часть специалистов, арестованных по «делу ПБО», была — по практическим соображениям и в связи с ходатайствами разных лиц — избавлена от казни. Таковы, напр., исследователи сапропеля геолог-угольщик В.И. Яворский (освобожден в конце августа) и гидрогеологи Н.Ф. Погребов и П.И. Бутов (освобождены позже): за всех троих просил через Ленина знакомый Н.К. Крупской профессор-геолог Н.Н. Яковлев. А.И. Горбова (освобожден, за него просил Горький), Б.В. Цванцигера (взят по «делу ПБО» в Москве 29 окт. 1921, под стражей до 9 окт. 1922).» 26)
Поэт серебряного века Николай Гумилёв был арестован по подозрению в причастии к заговору против советской власти и расстрелян ночью с 25 на 26 августа 1921 г. Где произошло убийство, и где расположена могила основателя школы акмеизма, до сих пор остаётся неизвестным.
Дата и причина смерти
По поводу причастия поэта к трагичным событиям 1921 г. сегодня существует несколько версий. Наиболее правдоподобными из них считаются три.
«И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще,
Чтоб войти не во всём открытый,
Протестантский, прибранный рай,
А туда, где разбойник и мытарь
И блудница крикнут: вставай»!
Где похоронен
Рисунок 1. Предполагаемое место казни в Ковалёвском лесу
Место казни и захоронения Николая Гумилёва не удаётся обнаружить на протяжении почти 100 лет. Хотя не так давно были обнаружены новые подробности событий 1921 г, информация о том, где произошло убийство поэта и других, остаётся неизвестным.
Существует 4 предполагаемых места расстрела:
Рисунок 2. Фото арестованного Гумилева 1921 года, из дела
Краткая биография
Николай Степанович Гумилёв родился 15 апреля 1886 г, в семье кронштадтского врача. В историю вошел как русский поэт, создатель нового литературного течения, названного акмеизмом; влиятельный литературный критик; прозаик и переводчик.
Детство, юность, учеба
Гумилёв родился в Кронштадте, но после того, как в 1895 г. отец ушёл в отставку, семья переехала в Санкт-Петербург. С ранних лет мальчик отличался слабым здоровьем, ежедневно страдал от резких головных болей. Кроме того, Коля мучился от повышенной чувствительности к звукам, запахам и вкусам, делающим жизнь невыносимой.
По рассказам Анны Ахматовой, первое четверостишие Гумилёв написал уже в шестилетнем возрасте. В 1894 г. начинает обучаться в Царскосельской гимназии, но из-за болезненного вида подвергается насмешкам и унижениям со стороны сверстников. Отучившись несколько месяцев, Николай переводится родителями на домашнее обучение.
Нарушенная психика и нежелание заниматься точными науками стали причиной того, что аттестат зрелости получил лишь в 20-летнем возрасте. К этому времени родители уже составили и издали первый сборник стихов сына.
Популярность
Рисунок 3. Н. Гумилёв в Абиссинии
Завершив обучение, Николай Гумилёв отправляется в Париж. Здесь увлечённо посещает лекции литературоведения, выставки картин живописцев. Издаёт 3 номера литературного журнала «Сириус» со своими произведениями. В этом же журнале впервые напечаталась юная Ахматова.
Осенью 1908 г. отправляется в Египет. Когда заканчиваются деньги, живёт на улице, голодает. Временные сложности не отражаются на творческой деятельности. За это время пишет несколько стихов и рассказов:
Позже поэт ещё неоднократно вернётся на Африканский материк, но целью его поездки будет уже не досуг, а исследовательские экспедиции. Из них Николай каждый раз будет привозить различные предметы, которые позже попадут в музей антропологии и этнографии Санкт-Петербурга.
В перерывах между экспедициями Гумилёв успешно занимается публикацией своих произведений. В 1909 г. основывает журнал «Аполлон», издаёт свои «Письма о русской поэзии». Современники признают его значительным поэтом этого периода.
После вступления России в Первую мировую войну, Николай Гумилёв, насытившийся семейной жизнью с Анной Ахматовой, творчество которой современники ставили выше его стихов, записывается в ряды добровольцев. За годы службы удостаивается двух Георгиевских крестов. Завершает службу в Париже, где влюбляется в дочь известного хирурга, красавицу Елену дю Буше. Посвящает ей свой сборник нежных романтических стихов «К Синей звезде». На родину возвращается уже после того, как свершилась Октябрьская революция, в апреле 1918 г.
Николай Гумилёв очень гордился полученными Георгиевскими крестами. Однако. Анна Ахматова, относилась к ним скептически. Это можно понять в её стихах, адресованных сыну, Льву Гумилёву:
«Долетают редко вести
Подарили белый крестик
Друзья, знакомые
Рисунок 3. Н. Гумилёв и С. Городецкий
Благодаря сохранившимся историческим документам известно, что Николай Гумилёв был в дружеских отношениях с Брюсовым. Частая переписка стала причиной того, что в Париже Валерий Яковлевич рекомендует молодого поэта Мережковскому, Гиппиус и Белому. Однако те относятся к молодому таланту скептически.
В 1910 г. Николай близко общается с Максимилианом Волошиным, работает с ним над совместным проектом журнала «Аполлон», но отношения разрываются после того, как Елизавета Дмитриева, которой Гумилев предлагал руку и сердце, выходит замуж за его друга.
Из известных личностей, друживших с Н. Гумилёвым, можно отметить:
Личная жизнь
Первой женой стала Анна Ахматова. В момент знакомства будущая поэтесса еще оставалась неизвестной. Обвенчались в 1910 г. после чего Николай ввёл ее в круг литераторов, познакомив со многими влиятельными людьми того периода. Буквально через несколько месяцев творчество жены стало оцениваться выше мужа. До конца жизни Николай Степанович не понимал, почему стихи Анны, существенно (по его мнению) уступавшие его произведениям, так высоко ценятся критиками. За годы совместной жизни Анна Ахматова родила сына Льва (1912 г/р), получившего фамилию отца.
Рисунок 4. Анна Ахматова
Вернувшись из Парижа, в августе 1918 г. Гумилёв и Ахматова оформляют развод, а в следующем году поэт женится на дочери историка и литературоведа Анне Энгельгардт. От этого брака родилась дочь Елена Гумилёва (1919 г/р). После того, как Николай умер, жена и дочка прожили почти 20 лет и скончались от голода в блокадном Ленинграде в 1942 году.
Рисунок 5 Анна Энгельгардт
У Николая Гумилева была связь с еще одной женщиной – Ольгой Николаевной Высотской. Ольга родила от поэта сына Ореста, и у Николая Степановича было трое внуков.
Творчество
Отличительной особенностью творчества Н. С. Гумилева является полное отсутствие политических тем. Именно это позволило успешно издаваться как в царское, так и в советское время.
Таблица 1. Избранное творчество Н. С. Гумилёва
| Сборники стихов | Пьесы | Драматические сцены и фрагменты | Проза | Переводы |
| Путь конквистадоров | Дон Жуан в Египте | Ахилл и Одиссей | Дитя Аллаха | Т. Готье «Эмали и камеи» |
| Романтические цветы | Игра | Зелёный тюльпан | Записки кавалериста | Р. Браунинг «Пиппа проходит» |
| Чужое небо | Дитя Аллаха | Красота Морни | Черный генерал | А. Самен «Полифем» |
| Костёр | Отравленная туника | Вверх по Нилу | У. Шекспир «Фальстаф» | |
| Шатёр | Охота на носорога | Карты |
Николай Степанович Гумилёв вошел в историю русской литературы, как поэт, использующий в своём творчестве уникальную декоративность и изысканность поэтического языка, любил все экзотическое и странное. Ходасевич сказал о нем, что механику стиха Гумилев понимал, как мало кто. Он был молод душей, в нем виднелось всегда что-то ребяческое. Впрочем, и погиб он совсем молодым – в 35 лет.
Видео
«Гении и злодеи. Николай Гумилёв»
АРЕСТ 1935
Из Манычской экспедиции Гумилев вернулся поздно: только 30 сентября 1935 года он приехал в Москву к Эмме Герштейн. Они отправились в Коломенское. «Мрачный он был со своими татарскими усами, — вспоминала Герштейн. — Помолчав, заявил: «Когда я вернусь в Ленинград, меня арестуют». Я плакала. Эта встреча больше походила на благословение, чем на любовное свидание».
Его арестуют три недели спустя, 23 октября 1935 года.[12]
О причинах этого ареста написано много. Все авторы сходятся на том, что Лев Гумилев и арестованный тогда же Николай Пунин попали под репрессии, развернутые против ленинградской интеллигенции вскоре после убийства Кирова 10 декабря 1934-го. Социальное происхождение уже было достаточным основанием если не для ареста, то уж во всяком случае для высылки из Ленинграда. Еще весной 1935-го из ленинградских коммуналок выселяли недобитых дворян, даже старушек, не приспособленных к современной жизни за пределами большого города. За Пуниным и Гумилевым помимо дурного происхождения числилось много грехов.
Гумилев в сентябре 1935-го был убежден, что его арестуют «за [антисоветские] разговоры», о которых донесла, по словам Эммы Герштейн, «одна наша приятельница» еще летом 1935-го. Речь шла об искусствоведе Вере Аникеевой. 25 мая 1935 года она была в гостях у Пунина и Ахматовой, где и услышала от Николая Николаевича слова, о которых благонамеренному советскому человеку следовало тут же донести куда следует.
Аникеева, отдадим ей должное, сразу не донесла, за нее это сделал другой гость, однокурсник Льва Гумилева Аркадий Борин. Бо рин весной 1935-го не раз заходил к другу на Фонтанку, 34, даже чинил там мебель и дверные замки. Уже 26 мая Борин подробно пересказал в Большом доме все, что запомнил. Текст доноса приводится в книге «Преступление без наказания» В.Шенталинского:[13] «25 мая с.г. при моем посещении квартиры Пунина я застал там его сослуживицу Аникееву. В разговоре с Пуниным Аникеева вспомнила о каких-то высланных из Ленинграда ее друзьях, и разговор принял соответствующее направление. В ходе этого разговора Пунин заявил: «И людей арестовывают, люди гибнут, хотелось бы надеяться, что всё это не зря. Однако стоит взглянуть на портрет Сталина, чтобы все надежды исчезли». И в продолжение всего вечера Пунин говорил о необходимости теракта в отношении Сталина, так как в лице его он и видит причину всех бед. Увлекшись этой идеей, он показал нам вывезенную им из Японии машинку для автоматического включения фотоаппарата, которую, по его словам, очень легко можно было бы приспособить к адской машине, «стоит только установить эту машину, — заявил Пунин, — как вдруг Сталин полетит к чертовой матери». Из разговора с женой Пунина – Ахматовой – выяснилось, что еще раньше, в беседе с С.А.Толстой, Пунин по поводу убийства тов. Кирова заявил: убивали и убивать будем». 28 мая в управление НКВД вызвали перепуганную Аникееву, которая подтвердила донос Борина. Этот материал несколько месяцев спустя положат в основу следственного дела № 3764 – дела Пунина-Гумилева.
На Руси была пословица: «Доводчику (то есть доносчику) — первый кнут». Первым по делу № 3764 1 сентября 1935 года арестовали самого Борина и тут же начали допрашивать, не состоял ли он в «молодежной террористической группе Гумилева». На этот раз Борин сдал не только Пунина, но и своего «друга» Гумилева.
10 октября арестовали еще одного студента-историка, Игоря Полякова. Оба дали показания и на Гумилева, и на Пунина. Показаний хватило, чтобы обвинить и арестовать Пунина как «участника и вдохновителя контрреволюционной террористической группы студентов», а Гумилева – как участника этой группы, который к тому же занимался «сочинением и распространением антисоветских произведений». Вину обоих отягчали «террористические настроения по адресу вождей ВКП(б) и Советского Правительства».
В старости, рассказывая об октябрьских днях 1935-го в доме предварительного заключения, Гумилев утверждал: «…следователи, как они ни изощрялись, не смогли получить от нас сколько нибудь компрометирующих показаний». На самом же деле следователи Штукатуров и Коркин за неполных две недели получили от арестантов все сведения, которых только добивались. Пунин и Гумилев дали показания и на самих себя, и друг на друга.
Пунин раскололся уже на первом допросе: «Что же касается политических настроений Гумилева, то мне известно, что он, беседуя, неоднократно высказывал симпатии принципам монархизма». На следующем допросе он расскажет о «контрреволюционных» разговорах Гумилева, который будто бы говорил о «необходимости смены советского строя и замены его монархией» и одобрял антисталинские стихи Мандельштама. На последнем допросе следователь заставил Пунина выдать и Анну Андреевну: «А.А.Ахматова, так же как и другие участники группы, полностью разделяла мою точку зрения на необходимость устранения Сталина».
Все это тянуло по меньшей мере лет на десять.
Показания Пунина были гораздо страшнее: «Я признаю, что мои постоянные разговоры с Гумилевым и другими, направленные против Сталина, воспитывали террористические настроения Гумилева и других моих собеседников. Исходя из моих убеждений о необходимости изменения существующей линии Советской власти, я считал радикальным средством – насильственное устранение Сталина».
Перед профессором Академии художеств уже должен был появиться призрак камеры смертников.
Мало того, на допросах часто возникали имена друзей и знакомых, которые могли разделять контрреволюционные взгляды и даже быть посвященными в антисоветскую деятельность Пунина и Гумилева. На страницах протоколов можно найти имена Акселя Бекмана, Лидии Гинзбург и других.
Козырев предполагает, что арест Ахматовой был конечной целью следствия. В распоряжении следователей уже были показания на нее. Начальник Управления НКВД по Ленинградской области Л.М.Заковский даже подал наркому Г.Г.Ягоде докладную записку, где просил дать санкцию на арест Ахматовой.
Осуждать Пунина и Гумилева за такую «откровенность» перед следствием не только безнравственно, но и нелепо. Правда, арестованных тогда не пытали, не избивали, но ведь профессиональный следователь располагает методами и приемами, которые позволяют расколоть и более опытных людей. Позволю себе сослаться на Солженицына: «Истинные пределы человеческого равновесия очень узки, и совсем не нужна дыба или жаровня, чтобы среднего человека сделать невменяемым».
Коркин и Штукатуров допрашивали Пунина и Гумилева по пять, шесть, восемь часов подряд. Например, допрос Гумилева 27 октября начался в 16:00, а закончился в 23:45. Сам же протокол допроса занимает всего три с половиной листа. Допрос Пунина 31 октября начался в 18:30, закончился в 0:10. Протокол занял четыре листа.
Протокол не может отразить и малой доли того, что творилось на допросе. К примеру, фразы следователя «Вы даете неправильные показания» или «Вы говорите неправду» в оригинале, несомненно, звучали намного экспрессивнее. Гумилев рассказывал Эмме Герштейн, как трактовали следователи один из эпизодов его жизни: однажды во время «антисоветского» разговора Гумилев убежал на кухню за ножом – нарезать хлеб, что было истолковано как «символический жест, намекающий на подготавливаемый ими террористический акт против Сталина». Это одно из немногих свидетельств о днях в ДПЗ на Войкова (бывшей Шпалерной), 25. Пунин по понятным причинам не писал о методах следователей даже в дневнике, а Гумилев рассказывал мало. Так что нам остается лишь предполагать.[14]
В распоряжении следователя Штукатурова были уже показания Борина, Полякова, Аникеевой, вскоре даст показания и Валерий Махаев, арестованный позднее Пунина и Гумилева. С Бориным и Поляковым Гумилеву устроили очную ставку, где бывшие друзья-однокурсники еще раз подтвердили свои показания. Словом, деваться было некуда. Неудивительно, что Пунин и Гумилев не выдержали психологического натиска, многочасовых допросов и очных ставок. Они прежде не сталкивались ни с чем подобным. Правда, оба уже однажды пережили арест, но Пунина арестовали в далеком 1921-м (другое время, другие порядки, другие допросы), а Гумилева в 1933-м вообще не допрашивали. Поэтому оба выбрали на следствии самую проигрышную тактику, к которой прибегали интеллигентные подследственные-новички: они не уходили в «глухую несознанку», а стремились говорить полуправду, считая ее более достоверной, чем прямая ложь: «Через много лет вы поймете, — будет писать Солженицын, — что… гораздо правильней играть неправдоподобного круглейшего дурака: не помню ни дня своей жизни, хоть убейте. Но вы не спали трое суток. Вы еле находите силы следить за собственной мыслью и за невозмутимостью своего лица. И времени вам на размышления – ни минуты. И сразу два следователя… уперлись в вас: о чем? о чем? о чем?»
Как известно, освобождения Пунина и Гумилева добилась Анна Ахматова, поехавшая в Москву и сумевшая при помощи влиятельных московских друзей-литераторов передать Сталину свое письмо.
Обстоятельства этой поездки хорошо известны биографам Анны Ахматовой и Льва Гумилева, хотя и сейчас в этой истории остается несколько темных, загадочных эпизодов.
Ахматова приехала в Москву неделю спустя после ареста Пунина и Гумилева. Она остановилась и переночевала у Эммы Герштейн: «В передней на маленьком угловом диване сидит Анна Андреевна со своим извечным потрепанным чемоданчиком. Вся напряженная, она дожидается меня уже несколько часов. Она спала у меня на кровати». Только от нее Эмма узнала об аресте Гумилева. Это было, вероятно, 29 октября. Сама Эмма не помнила даты и даже относила этот приезд к ноябрю 1935-го, что совершенно невозможно.
30 октября Герштейн отвезла Ахматову в Нащокинский переулок, где та остановилась у Булгаковых: «Днем позвонили в квартиру. Выхожу – Ахматова – с таким ужасным лицом, до того исхудавшая, что я ее не узнала и Миша тоже», — записала в дневнике Елена Сергеевна Булгакова.
Чтобы судить о дальнейших событиях, нам придется избрать одну из двух взаимоисключающих версий.
Первая – версия Э.Г.Герштейн – Н.Г.Чулковой – Л.К.Чуковской (последняя не была участницей событий, а судила о них по рассказу Ахматовой).
31 октября Герштейн увезла Ахматову к влиятельной тогда писательнице Лидии Сейфуллиной. Ахматова от нервного истощения едва держалась на ногах, с трудом могла перейти улицу. Эмма боялась, что Ахматова лишилась рассудка. Эмма Герштейн при разговоре Ахматовой и Сейфуллиной не присутствовала, она уехала, как только Сейфуллина открыла дверь. Сейфуллина позвонила в ЦК и НКВД, договорилась, чтобы Ахматова на следующий день привезла письмо для Сталина в Кремль.
Сама Ахматова четверть века спустя рассказала о событиях этого дня Анатолию Найману. Согласно этому рассказу, Сейфуллина обратилась непосредственно к Поскребышеву, а тот велел прийти под Кутафью башню около десяти утра.
Ночь с 31 октября на 1 ноября Ахматова, очевидно, провела у Надежды Григорьевны Чулковой, жены Георгия Ивановича Чулкова: «Всю ночь не спала». Здесь история опять раздваивается. Если верить Чулковой, то Ахматова «наутро отправила с одним из друзей письмо тов. Сталину». Если верить Герштейн, то 1 ноября Ахматову отвез к комендатуре Кремля Борис Пильняк, где и передал письмо для Сталина.
Согласно версии Елены Сергеевны Булгаковой, все произошло иначе. Во-первых, Ахматова у нее в квартире «переписала от руки письмо» к Сталину (значит, был машинописный черновик?). Во-вторых, и это самое главное, Елена Сергеевна пишет: «Отвезли с Анной Андреевной и сдали письмо Сталину. Вечером она поехала к Пильняку».
Кто же возил Ахматову к Кремлю, Пильняк или Булгакова? Какого числа это происходило, 31 октября или 1 ноября? Запишем в загадки? Или откажем свидетельству Булгаковой в доверии, как это сделал Козырев? Факты говорят против версии Еле ны Сергеевны. На письме Ахматовой стоит дата – «1 ноября 1935 года». Своей автомашины у Булгаковых не было, но, быть может, Пильняк отвез Ахматову, а Елена Сергеевна составила ей компанию?
Обратимся к дневнику Булгаковой. Рассказ о поездке сохранился в двух редакциях, вторую, окончательную, я только что процитировал. А вот текст первой редакции: «Анна Андреевна переписала от руки письмо И.В.С[талину]. Вечером машина увезла ее к Пильняку». Запись также датирована 31 октября. Получается, что версии Герштейн – Чулковой – Чуковской противоречит только вторая редакция дневниковой записи, первая же легко в нее укладывается. 31 октября Ахматова могла вернуться от Сейфуллиной на квартиру Булгаковых, переписать там письмо (Сейфуллина, возможно, дала ей совет), а вечером за Ахматовой заехал Пильняк. Но из этого не следует, что Ахматова провела ночь у Пильняка, а не у Чулковой. Пильняк мог завезти ее к Чулковой, а утром приехать и отправиться с Ахматовой в комендатуру Кремля.
Таким образом, Елена Сергеевна, редактируя собственный дневник, вольно или невольно сочинила свою версию.
Где провела Ахматова ночь с 1 на 2 ноября, доподлинно неизвестно. Очевидно, не у Герштейн, не у Чулковой, не у Булгаковых, не у Пастернаков (к ним она отправится только 2 ноября). Возможно, у Пильняка, это не противоречит логике событий, но ничем и не подтверждается. Будь на моем месте Лев Николаевич, всегда доверявший логике событий больше, чем источникам и фактам, то он наверняка бы написал: да, ночевала у Пильняка. Но я не стану утверждать подобного. Могла ночевать, не более того.
2 ноября Ахматова поехала к Пастернакам, а к обеду приехал и Пильняк. Ахматова рассказала о своем горе, и Пильняк убедил Пастернака написать письмо Сталину, которое Борис Леонидович отвез уже на следующий день и «опустил в кремлевскую будку около четырех часов дня».
Письмо Пастернака запоздало, Сталин уже прочел письмо Ахматовой и оставил свою резолюцию: «т. Ягода. Освободить из под ареста и Пунина, и Гумилева и сообщить об исполнении. И.Сталин».
Товарищ Ягода, очевидно, отдал устное указание начальству ленинградского областного управления НКВД, и уже 3 ноября Штукатуров и Коркин подписали «Постановление об изменении меры пресечения», по которому Гумилева и Пунина должны были «немедленно» освободить, а 4 ноября (очевидно, справившись у начальства) подписали и постановление прекратить следственное дело.
Гумилев, видимо, был потрясен внезапным и необъяснимым освобождением: «Вы великодушнее царского правительства. Я даю слово, что больше от меня никогда не услышите ни одного антисоветского слова». Менее восторженный, прагматичный Пу нин попросил Штукатурова оставить его в тюрьме до утра (было уже поздно), но следователь отказал: «Здесь не ночлежка».
Вслед за освобожденными Гумилевым и Пуниным на свободу вышли Борин, Поляков и Махаев.
Утром 4 ноября Эмму Герштейн разбудил звонок из квартиры Пильняка, где уже отмечали освобождение Пунина и Гумилева.
«»Эмма, он дома,» — сказала Ахматова. Я с ужасом: «Кто он?» — «Николаша, конечно». Я робко: «А Лева?» — «Лева тоже»».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
1935 Не веселые против веселых («Веселые ребята») Этот фильм Григория Александрова уже давно признан классикой советского кинематографа. Однако на момент выхода ленты на экраны страны (поздняя осень 1934 года) у него имелась масса противников из числа высоколобой аудитории,
1935 16 марта. Заявление о том, что Германия «вновь обрела свободу действий в вопросах обороны»; всеобщая воинская повинность, открытое проведение перевооружения; обнародовано назначение Бломберга военным министром рейха и Верховным главнокомандующим
Арест
Арест Все московские воры, ставшие героями этой книги, рано или поздно были схвачены и приведены для следствия и суда в Сыскной приказ. Большинство из них были арестованы Иваном Каином. Приводя преступника, доноситель подавал официальный документ, так называемый извет, в
1935 год
1935 год Движение обвиняемых, привлеченных по следственным делам Решения судебных органов и Особого совещания при НКВД Меры наказания, применяемые к осужденным судами, Особым совещанием при НКВД и «тройками»- УНКВД Сведения по территориальным и структурным органам
1935-й год
1935-й год Движение обвиняемых, привлеченных по следственным делам ПРИБЫЛО арестованных за год ВСЕГО 293 681 из них: Арестованы 193 083 ПРОШЛИ по законченным следственным делам 305 394 из них: Прошли по решениям органов НКВД 43 665 Освобождены с прекращением дел 26
Ален Делон (род. 8.11.1935 г.)
Ален Делон (род. 8.11.1935 г.) Знаменитый французский киноактер, сыгравший более 100 ролей в фильмах, большинство из которых относится к жанру «полицейских».Продюсер (с 1968 г.), сценарист (с 1980 г.) и режиссер (с 1968 г.) ряда кинолент.Владелец кинокомпании «Адель
Олег Табаков (род. 17.08.1935 г.)
Олег Табаков (род. 17.08.1935 г.) Знаменитый русский актер театра, кино и телевидения. Исполнитель ролей более чем в 100 кино— и телефильмах, участник радиоспектаклей.Режиссер-постановщик 40 спектаклей в России и за рубежом, продюсер.Обладатель почетных званий и наград:
II. Акт первый — Париж, 1935
II. Акт первый — Париж, 1935 1. Легенды, загадки и будни конгресса в ПарижеОткрытие Парижского конгресса писателей несколько раз переносили; наконец определилась точная дата: 21 июня и место — Maison de la Mutualite[676].К этому времени окончательно установился состав советской
Арест
Арест 25 июня Берия вернулся в Москву. На следующий день в Берлине состоялся пленум ЦК СЕПГ. Пост генерального секретаря партии был упразднён. По советскому образцу, введённому после смерти Сталина, в Германии устанавливалось коллегиальное руководство.В Москве в день
1935 Анкета № 373 / 99 // Личн. архив автора.
1935 Цит по: Синьхайская революция, 1968, с. 38, 53.
15. Арест Христа и арест Рема Беседа с Пилатом и беседа с Нумитором
15. Арест Христа и арест Рема Беседа с Пилатом и беседа с Нумитором 15.1. Что сообщают Плутарх и Ливий Мы уже видели, что Плутарх и Тит Ливий иногда путали Ромула (Христа) и Рема (Иоанна Крестителя), перенося евангельские события с одного на другого. Ярким примером служит
15.3. Арест Рема и арест Христа
15.3. Арест Рема и арест Христа Рем арестован, а Ромул остается на свободе. Причем, как сказано, люди Нумитора НЕОЖИДАННО НАПАДАЮТ НА РЕМА, КОТОРЫЙ ШЕЛ В НЕБОЛЬШОМ ОБЩЕСТВЕ. РЕМ ЖИВЫМ ВЗЯТ В ПЛЕН.Но ведь это — известная евангельская сцена ареста Христа ночью, после его