За что выступали зеленые в гражданской
«Зелёные» в гражданской войне: кем они были и кто их возглавлял
Главный принцип «зеленых» в Гражданской войне можно сформулировать и так
Сами они редко называли себя зелёными. Такой термин вошёл в обиход уже в 1990-е годы для обозначения всех тех, кто воевал и против белых, и против красных.
Между белыми и красными находилась масса русского народа, крестьян, которые не хотели ни с кем воевать. Они желали только одного: получить помещичью землю (где таковая была), и чтобы их оставили в покое. Но в покое их не оставляли, их мобилизовывали во враждующие армии и старались отобрать у них только что полученную землю и продукты их труда. «Зелёные» стали реакцией самосохранения русского и украинского народов на истребительную гражданскую войну.
Есть мнение, что прозвище «зелёные» они получили от отряда украинского атамана «батьки» Зелёного (Даниил Терпило). Летом 1918 года он сколотил партизанский отряд, который начал действовать против оккупационных немецких войск и их марионеток из режима «гетмана» Скоропадского. Эти действия естественным образом привели Зелёного к Петлюре, но с Петлюрой Зелёный не поладил и в свою очередь объявил восстание против него.
Даниил Ильич Терпило (атаман Зелёный, 1886-1919 гг) в центре фото
Зелёный предложил свой союз Красной Армии. Но прибывшие в его отряд большевицкие комиссары попытались переделать его полуанархистский отряд на манер регулярной армии, что опять не понравилось Зелёному. Он поднял восстание и против комиссаров, продержался до прихода на Украину белогвардейских войск генерала Деникина, с которыми тоже воевал и погиб в этой войне.
Есть другое мнение, что «зелёными» первыми назвали себя партизаны на Кубани. Они сначала ушли в горные леса от мобилизации, объявленной белогвардейской Кубанской казачьей радой. Но после захвата Кубани большевиками в 1920 году продолжили партизанскую борьбу против советской власти и даже помогали высадившимся на Кубани белогвардейским войскам Врангеля.
Руководство одного из «зеленых» партизанских отрядов в Сибири
«За землю и волю» и «Советы без коммунистов»
Наиболее знаменитыми вождями «зелёных» считаются Нестор Махно и Александр Антонов.
Махно не называл себя «зелёным». Он считал себя анархистом и настоящим революционером. Весной 1918 года его принял в Москве Ленин и одобрил его планы партизанской войны против гетмана и немецких оккупантов в Донбассе.
Махно строил свою «республику» с центром в Гуляй-Поле по анархистскому образцу. Правда, как оказалось, при анархии нужен вождь, им и стал Махно.
Дважды – в 1919 и 1920 гг. – Махно заключал союзы с Красной Армией. Но всякий раз, когда миновала надобность в помощи Махно, большевики старались разоружить его «повстанческую армию» и уничтожить гуляй-польскую вольницу. Это им и удалось в 1921 году.
Кадр из фильма «Жила была одна баба»
Махно никогда не шёл на тактические союзы с белогвардейцами, считая их худшими врагами, чем красные. Точно так же поступали многочисленные партизанские отряды в Сибири, выступавшие против диктатуры Колчака. Если бы не сибирские «зелёные» партизаны, красные вряд ли вообще смогли бы одержать победу над Колчаком. Но, захватив Сибирь, большевики начали вводить там продразвёрстку, чем вызвали восстание местного населения. Бывшие антиколчаковские партизаны в феврале 1921 года подняли самое мощное восстание против большевицкой диктатуры, какое было в России во время гражданской войны. Только в 1922 году большевики его подавили.
Александр Степанович Антонов (1889-1922 гг) в центре фото, со своим штабом
Таким образом, большинство «зелёных» зародилось, как правило, в виде повстанческого движения, направленного против белогвардейцев и интервентов. Против красных они выступали, только когда те изгоняли белых, и местное население знакомилось с большевицкой властью. Исключение составляет движение Антонова на Тамбовщине. Оно постоянно развёртывалось в тылу у красных. Но даже оно не соединилось с белыми, когда донской генерал Мамонтов летом 1919 года проник в район восстания.
«Зелёные», таким образом, были весьма разнородным движением. Всероссийского объединения у них не было, поэтому они не могли победить. Но есть два лозунга, под которыми все их полевые командиры могли бы подписаться: «За землю и волю» и «Советы без коммунистов».
ЗЕЛЁНЫЕ (ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА)
Название
Название можно выводить из цвета лесов, в которых группировались и скрывались зеленые. Наименование «зеленые» вошло в официальный лексикон и делопроизводственные документы как красных, так и белых инстанций. «Зеленая» тема обыгрывалась в агитационной деятельности, художественной и публицистической литературе.
Характеристика
Нередко под зелеными понимают практически все нерегулярные, повстанческо-партизанские формирования, которые в той или иной степени противостояли красным и белым или, по крайней мере, существовали автономно от них. В этой интерпретации яркими представителями зеленых оказываются, например, Н. Махно или А. Антонов. Однако такое расширительное толкование представляется некорректным и бытует в основном в историко-публицистических сочинениях.
В более узком смысле зеленое движение – это один из способов самоорганизации широких масс крестьянства в Гражданской войне, сориентированный на защиту местных ресурсов и неучастие в войне, причины и цели которой оставались непонятными или чуждыми. Зеленое движение представляло собой не только вооруженную сторону общегражданского конфликта, но и способ выстраивания параллельного существования в условиях государственного давления.
Пик зеленого движения
В 1920 г. «зеленое» наименование передвинулось на восток, зеленые формирования появились на южном Урале.
Большевики, пришедшие к власти под лозунгом социального раскрепощения и окончания войны, уже летом 1918 г. начали избирательно использовать призыв в новосозданную РККА. Осенью 1918 г. последовал первый большой призыв, вызвавший волну восстаний и массовое уклонение.
Призывы продолжились, и крестьянство продолжало отвечать абсентеизмом или сопротивлением. Советское государство создало инфраструктуру «выкачивания» дезертиров из деревни. Это Центральная, губернские, уездные и кое-где волостные комиссии по борьбе с дезертирством, революционные военные трибуналы, система агитационных мероприятий, оперирование периодическими амнистиями для дезертиров. В июне 1919 г. было решено не производить следующих мобилизаций, а сосредоточиться на изъятии из деревни дезертиров. Усилия советского государства в этом направлении вызвали сравнительно организованное сопротивление крестьянства, вылившееся в зеленое повстанчество июня – июля 1919 г.
Массовой базой зеленого движения было столь же массовое дезертирство из РККА, а также из некоторых белых армий. Дезертиры в РСФСР делились на «злостных» и «по слабости воли». При миллионах случаев дезертирства (учитывая нередкое повторное дезертирство) около 200000 злостных дезертиров составляли базу активного зеленого и иного повстанчества.
В центре страны
В середине мая 1919 г. с Новохоперского уезда Воронежской губернии пошла мощная повстанческая волна, наименованная «зеленовщиной». Она охватила смежные уезды Воронежской, Саратовской и Тамбовской губерний. Зеленые дезорганизовали тылы отступавших красных 9-й и 8-й армий Южного фронта, вызвали бегство местных уроженцев из рядов РККА. Главными объектами ненависти восставших были местные коммунисты и советские работники. Села, нередко под давлением уже восставших соседей, присоединялись к движению, формировали отряды, штабы, назначали комендантов. В соседних невосставших уездах активизировались дезертирские отряды. Энергичные карательные меры красных и изменение ситуации на фронте сравнительно быстро погасили зеленое движение в регионе. В войска ВСЮР влилась небольшая часть наиболее активных повстанцев, образовавшая при Донской армии два «народных» полка.
В центральных губерниях массовое движение охватило Тверскую, Костромскую, Ярославскую губернии. Многочисленное дезертирство в июне – июле превратилось в активное антибольшевистское вооруженное движение. Оно имело анклавный характер. Несколько значительных очагов возникло в Тверской губернии. Наиболее крупным стало Ясеновическое восстание. В Ярославской и Костромской губерниях выявилось три наиболее крупных очага: Угличский, Мышкинский и Мологский уезды; Пошехонский уезд и смежные районы Рыбинского и Тутаевского уездов с дальнейшим распространением на прилегающие уезды Вологодской губернии; Любимский, частично Даниловский уезды с переходом в костромские уезды.
В Костромской губернии выделялся также отдаленный Уренский край (пять волостей Варнавинского уезда, ныне территория Нижегородской области), который дал длительную борьбу, вплоть до 1922 г.
Зеленая армия, возглавлявшаяся эсерами, возникла в это же время на юге Нижегородской губернии. Штаб ее находился в лесу вблизи станции Суроватиха. Штабные структуры «армии» были разгромлены чекистами осенью 1919 г.
Север и Северо-Запад
На севере, в условиях дефицита хлеба и голода, деревня не в силах была ресурсно поддерживать зеленых. Поэтому вооруженные крестьянские отряды на фронтовой линии превращались в белых или красных партизан, при этом проявляя готовность сменить флаг при передвижении линии фронта по своим родным местам. В тылу же советского Северного фронта зеленые были в уездах Северо-Двинской, Вологодской, Олонецкой, Архангельской губерний.
Активное зеленое движение развивалось летом 1919 г. в Псковской, Витебской, Могилевской, Минской и других западных губерниях. Многие зеленые Псковщины взаимодействовали с белой Северо-Западной армией, частично переходили в ее ряды. Как раз псковские зеленые стали основой для «партизанских» формирований С.Н. Булак-Балаховича со специфическими понятиями о дисциплине и добыче.
На территории белорусских губерний не было структурированного белого движения, неоднократно менялась власть (советская, оккупационная германская, польская), государственные и административные границы и названия. В этих условиях крестьянский уход в леса в зеленые подкреплялся усилиями местной интеллигенции выстраивать национальные белорусские структуры власти. Часть актива Партии социалистов-революционеров планировала переворот в красноармейских частях, что оставило некие организационные следы. В результате в Западном регионе структуры сопротивления советской власти просуществовали до середины 1920-х гг. Они аккумулировались в рамках белорусской организации «Зеленый Дуб», савинковского Народного Союза защиты родины и свободы, структуры Булак-Балаховича, с опорой на второй отдел генерального штаба Войска Польского. Массовой основой этих организаций были профессионализировавшиеся зеленые кадры 1919-го года. В Смоленской губернии значительную роль в становлении и организации зеленого партизанского движения сыграли братья, офицеры А., В. и К. Жигаловы.
Крым, Кубань, Черноморье
В белом тылу зелеными именовались крестьяне, скрывавшиеся от мобилизаций и промышлявшие грабежом. Это Таганрогский округ ОВД, наиболее крестьянский по составу, Черноморская губерния, с осени 1919 г. и далее до крушения ВСЮР – Кубань, и горы Южного Крыма. Советское подполье и военное руководство стремилось организовать и политизировать их, превратив в «красно-зеленых».
После установления советской власти в Крыму, на Кубани, в Черноморье развернулось бело-зеленое движение, хотя оно включало уже не только и не столько крестьянско-дезертирские элементы, сколько осколки белых формирований, скрывавшихся офицеров, на Кубани – казаков, вновь поднявшихся против политики военного коммунизма.
Дезертирство и зеленое движение
Дезертирство из Красной армии было одинаково развито во всех губерниях, однако наименование «зеленые» употреблялось не везде. Оно неизвестно в Сибири и на Дальнем Востоке, на Среднем Урале, мало распространено в черноземных губерниях, в среднем Поволжье, на Украине. Аналогичными наименованиями в разных регионах служили «партизаны», «повстанцы», «повстанческие войска», наименования, сориентированные на фигуру вожака, как «махновцы», «григорьевцы», «антоновцы», «вакулинцы». Это представляется неслучайным. Зеленое движение локализовалось, в основном, в великорусских неземледельческих губерниях. Данное наблюдение формирует пространство для изучения его как формы самоорганизации великороссов в условиях кризиса и государственного давления. Народный социалист С.С. Маслов оценивал зеленое движение как один из путей социального взросления русского народа, попытку соорганизоваться снизу.
Зеленое движение также сопрягают с идеологией и практикой «третьей силы» в Гражданской войне. Однако оно не может рассматриваться в качестве таковой. Позицию третьей силы пыталась осуществить ПСР, однако без политического результата. Зеленое движение было прежде всего самооборонческим, ответным, попыткой устроить существование в условиях агрессии государства. Массовые зеленые выступления обладали мощной силой, но слабым организационным потенциалом.
«Зеленые» кадры пытались использовать политические силы: социалисты-революционеры, белые и красные в вооруженной борьбе. Эсеровской руководство повстанчеством в Черноморской губернии создало осенью 1919 г. Комитет освобождения Черноморской губернии. Однако выход на политический уровень очень быстро привел к подчинению вооруженных сил Комитета большевикам и потере местным ополчением собственно черноморского лица. В 1920 – 1922 гг. идею крестьянской войны против большевиков вынашивал Б. Савинков, рассчитывая, в частности, на многочисленные кадры зеленых западных губерний. Однако в военном отношении план оказался фантастичным. Белорусская партия «Зеленого Дуба» вынуждена была во все большей степени ориентироваться на Польшу, пытаясь продолжать антибольшевистскую борьбу в 1921 – 1922 гг. и далее. Чем более зеленое движение организовывалось и попадало под внешнее политическое руководство, тем менее «зеленым» оно становилось.
Наиболее классические явления в области зеленого движения совмещают внешнее наименование – обывателями, белыми и красными военными инстанциями – и самоназвание самих повстанцев.
Вожаки
Зеленое движение неизбежно соприкасалось с иными более или менее массовыми выступлениями и движениями периода Гражданской войны: мешочниками, уголовниками, движениями в защиту церкви и др. Известно, что зеленые часто принципиально отделяли себя от уголовников.
В военном отношении зеленым со стороны РСФСР противостояли, помимо структур по борьбе с дезертирством, партийные и прочие добровольческие отряды, местные формирования (караульные и т.п.); наиболее организованной силой выступали войска ВОХР, позднее ВНУС, а также регулярные части РККА.
В ходе подавления зеленых восстаний красными проявлялась жестокость в виде внесудебных расправ, сожжений населенных пунктов (село Саметь Костромской губернии, Малиновка Саратовской губернии и др.)
Зеленое движение трудно изучать из-за его слабой структурированности и скудости внутренней документации. На настоящий момент существует общий абрис этого движения, а также целый ряд разработанных региональных сюжетов: тверской, ярославско-костромской, олонецкой, прихоперской «зеленовщины», рад современных исследований о проблемах борьбы с дезертирством из РККА в годы Гражданской войны.
Фольклор
Зеленые породили свой фольклор, преимущественно частушечный. В прессе и агитации белых и красных зеленых изображали уничижительно. Дезертир и зеленый как темный, сбитый с толку трудящийся – неизменный персонаж советской агитационной литературы. Этой темы в своем творчестве коснулись, например, Д. Бедный и В. Маяковский.
За что воевали «зеленые» в Гражданской войне в России
Зеленые vs красных & белых
В энциклопедии под редакцией С. С. Хромова «Гражданская война и военная интервенция в СССР» дано определение этому движению – это незаконные вооруженные формирования, участники которых скрывались от мобилизаций в лесах.
Впрочем, есть и другая версия. Генерал А. И. Деникин считал, что эти соединения и отряды получили свое название по имени некого атамана Зеленого, который воевал и против белых, и против красных в западной части Полтавской губернии. Об этом Деникин написал в пятом томе «Очерков о русской смуте».
«Деритесь сами между собой»
На призыв Сидорина вступить в его армию «солдаты Вороновича» ответили отказом, предпочитая сохранять нейтралитет. В целом в начале Гражданской войны крестьянство придерживалось принципа: «Деритесь сами между собой». Однако «белые» и «красные» каждый день штамповали указы и приказы о «реквизициях, повинностях и мобилизация», тем самым вовлекая селян в войну.
Деревенские драчуны
Однажды мы их застали.
Они в топоры, мы тож.
От звона и скрежета стали
По телу катилась дрожь.
Таких стычек было множество. Дореволюционные газеты пестрели статьями о массовых драках и поножовщинах между жителями самых разных деревень, аулов, кишлаков, казачьих станиц, еврейских местечек и немецких колоний. Именно поэтому в каждом селении были свои хитроумные дипломаты и отчаянные командиры, ставшие на защиту местного суверенитета. После Первой мировой войны, когда многие крестьяне, вернувшись с фронта, прихватили с собой винтовки-трехлинейки и даже пулеметы, зайти просто так в такие селения было опасно.
Доктор исторических наук Борис Колоницкий в этой связи отметил, что регулярные войска зачастую испрашивали разрешения у старост на проход через такие деревни и нередко получали отказы. Но после того, как силы стали неравными в связи с резким усилением Красной Армии в 1919 году, многие селяне были вынуждены уйти в леса, чтобы не попасть под мобилизацию.
Нестер Махно и Батька Ангел
В то же время, будучи типичным «зеленым», он не видел себя вне родных мест, предпочитая жить грабежами помещиков и зажиточных людей. В книге «Самая страшная русская трагедия» авторства Андрея Буровского приводятся воспоминания С. Г. Пушкарева о тех днях: «Война шла жестокая, бесчеловечная, с полным забвением всех правовых и моральных принципов. Обе стороны грешили смертным грехом — убийством пленных. Махновцы регулярно убивали всех захваченных в плен офицеров и добровольцев, а мы пускали в расход пленных махновцев».
Если в начале и в середине Гражданской войны «зеленые» либо придерживались нейтралитета, либо чаще всего симпатизировали советской власти, то в 1920—1923 году они воевали «против всех». Например, на тачанках одного командира «Батько Ангел» было написано: «Бей красных, пока не побелеют, бей белых, пока не покраснеют».
Герои «зеленых»
По меткому выражению крестьян того времени, советская власть для них была и матерью, и мачехой. Доходило до того, что сами красные командиры не знали, где – правда, а где – ложь. Однажды на крестьянском сходе у легендарного Чапаева спросили: «Василий Иванович, а ты за большевиков али за коммунистов»? Тот ответил: – «Я за Интернационал».
Под таким же лозунгом, то есть «За Интернационал», воевал георгиевский кавалер А. В. Сапожков, который сражался одновременно «против золотопогонников и против лже-коммунистов, которые засели в Советах». Его соединение было разгромлено, а сам он – застрелен.
Самым ярким представителем «зеленых» считается член партии левых эсеров А. С. Антонов, более известный как лидер Тамбовского Восстания 1921—1922 годов. В его армии в ходу было слово «товарищ», а борьба велась под знаменем «За справедливость». Впрочем, большинство «зеленоармейцев» не верили в свою победу. Например, в песне тамбовских повстанцев «Что-то солнышко не светит…» есть такие строки:
Поведут нас всех огулом,
Отдадут команду «Пли!»
Чур, не хныкать перед дулом,
Не лизать у ног земли.
«Зелёные» в гражданской войне: кем они были и кто их возглавлял
Сами они редко называли себя зелёными. Такой термин вошёл в обиход уже в 1990-е годы для обозначения всех тех, кто воевал и против белых, и против красных.
Происхождение
Между белыми и красными находилась масса русского народа, крестьян, которые не хотели ни с кем воевать. Они желали только одного: получить помещичью землю (где таковая была), и чтобы их оставили в покое. Но в покое их не оставляли, их мобилизовывали во враждующие армии и старались отобрать у них только что полученную землю и продукты их труда. «Зелёные» стали реакцией самосохранения русского и украинского народов на истребительную гражданскую войну.
Есть мнение, что прозвище «зелёные» они получили от отряда украинского атамана «батьки» Зелёного (Даниил Терпило). Летом 1918 года он сколотил партизанский отряд, который начал действовать против оккупационных немецких войск и их марионеток из режима «гетмана» Скоропадского. Эти действия естественным образом привели Зелёного к Петлюре, но с Петлюрой Зелёный не поладил и в свою очередь объявил восстание против него.
Зелёный предложил свой союз Красной Армии.
Есть другое мнение, что «зелёными» первыми назвали себя партизаны на Кубани. Они сначала ушли в горные леса от мобилизации, объявленной белогвардейской Кубанской казачьей радой. Но после захвата Кубани большевиками в 1920 году продолжили партизанскую борьбу против советской власти и даже помогали высадившимся на Кубани белогвардейским войскам Врангеля.
«За землю и волю» и «Советы без коммунистов»
Наиболее знаменитыми вождями «зелёных» считаются Нестор Махно и Александр Антонов.
Махно не называл себя «зелёным». Он считал себя анархистом и настоящим революционером. Весной 1918 года его принял в Москве Ленин и одобрил его планы партизанской войны против гетмана и немецких оккупантов в Донбассе.
Махно строил свою «республику» с центром в Гуляй-Поле по анархистскому образцу. Правда, как оказалось, при анархии нужен вождь, им и стал Махно.
Дважды – в 1919 и 1920 гг. – Махно заключал союзы с Красной Армией. Но всякий раз, когда миновала надобность в помощи Махно, большевики старались разоружить его «повстанческую армию» и уничтожить гуляй-польскую вольницу. Это им и удалось в 1921 году.
Махно никогда не шёл на тактические союзы с белогвардейцами, считая их худшими врагами, чем красные. Точно так же поступали многочисленные партизанские отряды в Сибири, выступавшие против диктатуры Колчака. Если бы не сибирские «зелёные» партизаны, красные вряд ли вообще смогли бы одержать победу над Колчаком. Но, захватив Сибирь, большевики начали вводить там продразвёрстку, чем вызвали восстание местного населения. Бывшие антиколчаковские партизаны в феврале 1921 года подняли самое мощное восстание против большевицкой диктатуры, какое было в России во время гражданской войны. Только в 1922 году большевики его подавили.
Таким образом, большинство «зелёных» зародилось, как правило, в виде повстанческого движения, направленного против белогвардейцев и интервентов. Против красных они выступали, только когда те изгоняли белых, и местное население знакомилось с большевицкой властью. Исключение составляет движение Антонова на Тамбовщине. Оно постоянно развёртывалось в тылу у красных. Но даже оно не соединилось с белыми, когда донской генерал Мамонтов летом 1919 года проник в район восстания.
«Зелёные», таким образом, были весьма разнородным движением. Всероссийского объединения у них не было, поэтому они не могли победить. Но есть два лозунга, под которыми все их полевые командиры могли бы подписаться: «За землю и волю» и «Советы без коммунистов».
Публикации
Одним из самых драматичных эпизодов борьбы крестьян за свои права в России стало противостояние зеленых красным и белым в гражданскую войну. Крестьянское движение 1918–1922 годов, имевшее от Черноземья до дальних уголков Сибири общую природу и мотивы, было жестоко подавлено. Насколько существенны оказались для расширения прав крестьян последствия восстаний зеленых рассказывает в двадцать второй части главы, посвященной земельному вопросу, кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.
В Гражданской войне в России столкнулись две силы: красные и белые. Выражаясь классовым языком, на котором объяснялись в те времена, можно сказать, что красные защищали интересы пролетариата, а белые — интересы «буржуазии и помещиков».
Но была и третья сила — зеленые. Они были за крестьян, и они сами были крестьянами. Зеленые–крестьяне выступили в защиту своих прав.
Этот фронт борьбы, к сожалению, остался за пределами внимания исследователей истории гражданской войны. А он представляет собой большой интерес именно в правовых аспектах.
Так, например, белые позиционировали себе блюстителями права и старались действовать в рамках законов. Красные же по ходу дела создавали свою, принципиально новую, законодательную базу, приспосабливая ее к своим идеологическим доктринам. А за что выступали зеленые?
Разумеется, крестьяне не смогли сформулировать свою позицию в виде какой-либо стройной концепции. Теоретически ближе всего к этому движению были идеи анархизма с их отрицанием и государства, и права, но в самом движении зеленых мы не видим значительного участия партийных анархистов, кроме разве «махновщины» на Украине.
В большинстве других районов страны это было, в основном, стихийное движение. Наиболее мощно и масштабно оно развернулось в Сибири — глубоком тылу белых войск. Здесь действовали не просто отдельные партизанские отряды — нет, здесь применялись другие термины: восставшие крестьяне объединялись в «армии» и образовывали целые «фронты» против белогвардейцев.
Но почему именно крестьяне Сибири так мощно поднялись на борьбу с режимом Колчака? Ведь если исходить из оценок событий Гражданской войны с классовых позиций, то этот регион попадает у нас в самую «небольшевистскую» территорию. Главный козырь большевиков в деле привлечения крестьян на свою сторону — Декрет о земле — здесь абсолютно не работал.
В Сибири помещичьей земли не было вовсе, а крестьяне совсем не испытывали ее нехватку. Более того, в подавляющем большинстве крестьянских общин значительные части угодий оставались неиспользованными. Поэтому сибирские крестьяне от Декрета о земле не получили ровным счетом ничего. Это отмечал и сам Ленин. Так что любить эту новую власть сибирскому крестьянину было не за что.
В ноябре 1917 года на выборах в Учредительное собрание за большевиков проголосовало менее 9% сибиряков (почти исключительно в городах). Эта «нелюбовь» проявилась и в том, что, когда в мае 1918 года вспыхнул чехословацкий мятеж, сибирские крестьяне отказали в поддержке новой власти. В ответ на мятеж Советы объявили мобилизацию, но она в Сибири повсеместно провалилась. Например, в Омском уезде на призывные пункты не явился ни один крестьянин за все время призыва.
Но откуда тогда взялось мощное красное партизанское движение? Ведь о коммунистических идеях, понятное дело, сибирский крестьянин и слыхом не слыхивал, а трудное слово «социализм» не знал и не мог выговаривать.
Но партизанщина-то была на самом деле, вот только «покраснела» она уже потом, в трудах победителей в гражданской войне — большевистских партийных деятелей, взявшихся писать историю. Они и «пришили» задним числом коммунистическую идеологию и красный цвет крестьянскому повстанческому движению.
На самом же деле, крестьяне — и не только в Сибири — восставали по простой причине: они не хотели отдавать своих сыновей в армию (любую) и не желали лишаться своего добра: лошадей, фуража, хлеба. Иначе говоря, они были против мобилизаций и реквизиций.
Сказанное подтверждается убедительнейшим историческим фактом: когда по Сибири прошел фронт, и красные начали проводить свои мобилизации и реквизиции на «освобожденных» территориях, то они получили абсолютно все то же, что и колчаковцы — мощнейшее вооруженное сопротивление крестьян.
Надо помнить и то, что принесенная коммунистами продразверстка была в разы больше по своим объемам, чем масштабы заготовок белогвардейцев. Это объяснялось тем, что Центральная Россия была настолько истощена этой же продразверсткой, что большевистское руководство сознательно приняло решение «перенести центр тяжести сбора продовольствия на Сибирь».
Вот теперь сибирские крестьяне на своей шкуре ощутили, что из себя представляет новая власть, которой они объективно помогли утвердиться. И они снова поднялись. Снова полыхнул весь Алтай, где во главе повстанцев встали бывшие красные командиры (Рогов, Новоселов), восстали енисейские крестьяне, а знаменитое Ишимское или Западно-Сибирское восстание полностью отрезало Сибирь от Центра.
Восстание началось 31 января 1921 года. В короткий срок повстанцам удалось занять обширные территории: от Обдорска (ныне Салехард) до Кокчетава. Крестьянские армии, разделенные на четыре фронта, заняли Петропавловск, Тобольск, Сургут, Ишим, восточные части Челябинской и Екатеринбургской губерний.
Всего в крестьянских повстанческих дивизиях воевало более 100 тысяч бойцов. А помогало им практически все население. И опять же о идеологии движения: оно не было белым, в нем не принимали участие ни офицеры, ни «буржуазия с помещиками». Командовали фронтами и армиями бывшие унтер-офицеры из середняков.
Для борьбы с восставшими сибирскими крестьянами в Красной Армии приостановили демобилизацию, отменили отпуска. На подавление восстания были брошены крупные соединения, бронепоезда, артиллерия.
Карательные отряды широко практиковали взятие заложников из числа односельчан и родственников повстанцев, которых нещадно расстреливали в случае отказа повстанцев сдаться властям. Жестокость карателей была чудовищной, восстание было буквально потоплено в крови. 8 апреля пал Тобольск, а 2 июня Обдорск, но еще до конца 1922 года действовали отдельные партизанские отряды.
А в феврале 1921 года достигло максимального размаха восстание зеленых в Тамбовской губернии — знаменитая «Антоновщина». Численность повстанцев достигла 50 тысяч человек, объединенных в две армии в составе 14 пехотных и 5 кавалерийских полков.
Против этого восстания были двинуты регулярные войска. Но обычные крестьянские по составу части рискованно было использовать против зеленых: красноармейцы им сочувствовали, осознавая, что это не белые, не «буржуи», а свои братья — крестьяне.
Потому против крестьян старались направлять технические войска, в которых процент крестьян был меньшим. В частности, здесь действовали девять артиллерийских бригад, 5 автобронеотрядов, 4 бронепоезда, 6 бронелетучек, 2 авиаотряда, курсанты Московских и Орловских пехотных и Борисоглебских кавалерийских курсов. Было использованы и отравляющие газы.
Не последнюю роль в разгроме крестьянского восстания на Тамбовщине сыграли жестокие репрессивные меры против восставших, их семей и односельчан. Красными войсками здесь также широко практиковалось взятие заложников и расстрел их в случае продолжения сопротивления отрядов мятежников.
Однако, жестоко подавленные крестьянские восстания сыграли свою роль. В марте 1921 года ненавистная и разорительная продразверстка была отменена. Крестьяне добились восстановления прав торговать продуктами своего труда. Была возвращена свобода торговли хлебом.
Таким образом, представляется, что крестьянское движение в 1918–1922 годах имело общую природу и мотивы. Идеологически и политически оно не было ни красным, ни белым. Объясняется оно следующими моментами. С падением монархии в 1917 году и ослаблением центральной власти крестьяне прекратили платить налоги, исполнять повинности, стали повсеместно рубить казенные леса и пр. Воцарилась такая «вольница», которая и не снилась ранее. Деревня «выпряглась» полностью, самовольно свалив с себя груз обязанностей перед государством.
За 1917 и 1918 годы к такому положению уже привыкли и даже не вспоминали про накопившиеся недоимки перед казной. Поэтому, когда пришли «колчаки» и попытались вернуть сибирских крестьян в русло государственности, это вызвало всеобщее возмущение и сопротивление. Точно так же встретили и красную власть.
И уж очень неубедителен тезис о «классовой природе» крестьянского движения в тылу белых. Распространялось утверждение о том, что «богатые крестьяне были за белых, а бедные — за красных». С какой это стати!? С зажиточных-то и брали больше. У двухлошадного крестьянина брали одну лошадь, а у шестилошадного — четыре. И хлеба выгребали у крепкого хозяина значительно больше и в абсолютном, и в относительном показателях. А если деревня отказывалась платить, то на нее налетали казаки. Эти каратели направлялись, естественно, в первую очередь в самые богатые дворы, пограбить.
Поэтому не случайно все стихийные вспышки сопротивления всегда возглавлялись самыми авторитетными и самыми состоятельными крестьянами. Они теряли больше других, и им тяжелее остальных было расставаться со своим добром. Именно крепкие хозяева — «кулаки» — стояли во главе большинства «красных» партизанских отрядов. Те же авторитетные вожаки потом поднимали крестьян и против красных грабителей и карателей.
Так что историческая истина никак не втискивается в придуманную большевистскую концепцию гражданской войны в Сибири. Крестьянство Сибири большевикам не удалось раздробить по классовому признаку: сибирская деревня выступала солидарно и при белых и при красных.
Здесь не было и не могло быть комбедов (комитетов бедноты). В партизаны и повстанцы дружно уходили целыми селами и поселками. Это было стихийное анархическое выступление крестьянства против государства, против власти. Это была война между «городом и деревней». Это была «сибирская махновщина», стихийное выступление против власти вообще как таковой, против ее налогов и мобилизаций.
Поэтому и белые, и красные власти поступали абсолютно одинаково по отношению к неплательщикам, дезертирам и повстанцам. Победили те, кто делал это более жестоко.
Продолжение читайте на сайте РАПСИ 20 февраля.