Население // «Историческая энциклопедия Сибири» (2009)
Вы здесь
Новости ogirk.ru
«Население //. » в новостях:
НАСЕЛЕНИЕ, исторически складывающаяся и непрерывно возобновляющаяся совокупность людей, главный материальный компонент человеческого общества. На каждом этапе развития выступает как конкретно-историческая совокупность людей.
Формирование и развитие населения Сибири в дорусское время изучено очень слабо. Его численность можно установить лишь приблизительно. В эпоху палеолита в Сибири, преимущественно в ее южной части, проживали немногочисленные коллективы людей — потомки выходцев из расположенных южнее районов Азии. В эпоху неолита границы проживания людей значительно расширились — археологические памятники известны уже на большей части территории Сибири.
Начиная с гуннского завоевания в Сибирь с юга и востока переселялись различные группы монголоидного расового облика. В гунно-сяньбийское время (рубеж эр) в Южную Сибирь с территории Монголии пришли гяньгуни и другие племена, видимо, тюркоязычные по происхождению. В дальнейшем они смешались здесь с местным европеоидным населением. В конце I тыс. н. э. к востоку от Енисея происходит продвижение с территории Восточной Монголии на север ранних монголов, ассимилировавших и вытеснявших далее на север и запад тюркоязычное население. Тогда же из бассейна Амура начинают свое движение на север и запад тунгусы.
К началу русского освоения на территории Сибири и Дальнего Востока проживали различные по происхождению народы, преимущественно выраженного монголоидного облика и частично смешанного — монголоидно-европеоидного. В лесостепной полосе от Урала до Байкала обитали тюркоязычные народы. Среди них в Саяно-Алтае еще фиксировались остатки не ассимилированного дотюркского населения — кето- и самоедоязычного, а также невыясненного происхождения (кумандинцы и другие на Северном Алтае). Тюркоязычное население в лице якутов проживало также по средней Лене, будучи вытесненным сюда ранее из Байкальского региона монголами. От Прибайкалья до Приамурья селились монголоязычные буряты и дауры. Территория бассейна Амура (включая Приморье) и большая часть тайги бассейна Яны, Индигирки и Колымы были заселены племенами тунгусо-маньчжуроязычного происхождения; к западу от Лены тунгусы осваивали значительная часть территории таежной зоны бассейна Енисея и даже Оби. Таежную зону Западной Сибири занимали народы финно-угорского происхождения — манси и ханты (часть манси находились также к западу от Урала). В восточной части бассейна Оби проживали селькупы — народ неустановленного происхождения. По левобережью среднего и нижнего Енисея и частично на его восточном берегу сохранились группы кетоязычного происхождения, испытывавшие сильное давление со стороны тунгусов и бурят. Лесотундровая зона Западной Сибири была занята самоедоязычным населением, часть которого (ненцы) обитала и на территории европейской части страны. Небольшая группа самодийского населения (тавги) проживала на Таймыре. Лесотундровая зона северо-востока нашей страны, а также большая часть территории Камчатки и Сахалина была занята народами палеоазиатского происхождения; ранее ими была заселена значительная часть более южных районов, занятых затем тунгусо- и тюркоязычным населением. На крайнем юге Камчатки, Курильских островах и частично на Сахалине жили айны — народ невыясненного происхождения (возможно, родственнм аборигенам Австралии).
Впервые численность коренного населения большей части Сибири получила отражение в письменных источниках русского происхождения. По данным ясачных книг, учитывавших взрослых мужчин-плательщиков, к середине XVII в. в Сибири проживало 156—170 тыс. коренных жителей.
С.Г. Скобелев
До конца XIX в. население в Сибири были присущи традиционные типы воспроизводства. В «нормальной» обстановке, пока не случалось сильного неурожая или особо губительных эпидемии, общий коэффициент брачности (число браков на 1 тыс. человек населения) держался на уровне 10—11 %о. Рождаемость была максимально высокой (более 50 %о). Но большая смертность снижала показатели естественного прироста.
Естественное движение населения Сибири в конце XIX — начале XX в. (на 1 тыс. человек населения)
В 1884—91 — без Забайкальской области.
Городское население в преимущественно аграрном крае составляло небольшую долю — 6,2 % в 1897, 10,8 % — на начало 1914. Однако оно росло опережающими темпами — в 1,5—2 раза быстрее, чем сельское, что свидетельствовало о начале урбанизационных процессов.
В годы Первой мировой войны в Сибири, как и в целом по стране, наблюдался серьезный демографический кризис, обусловленный прежде всего массовым призывом молодых мужчин в армию. От своего хозяйства и семей было оторвано более половины трудоспособных мужчин репродуктивного возраста. Уход на войну потенциальных женихов, а также общее снижение уровня и качества жизни привели к тому, что количество браков в Сибирском регионе в 1914—15 сократилось на 25-30 % по сравнению с довоенным временем. Начиная с 1915 происходит резкий спад рождаемости, быстро уменьшается естественный прирост населения. Миграция населения в регион продолжается, но в гораздо более скромных размерах, чем раньше. Изменился состав мигрантов — до минимума сократилось аграрное и «промышленное» переселение. Появилась новая форма миграции: за Урал направился поток беженцев и выселенцев из прифронтовых районов, а также военнопленных. Вынужденные мигранты в своей основной массе в Сибири не задержались и долгосрочного влияния на демографическую ситуацию не оказали.
В 1915 в сельской местности Сибири рождаемость достигла лишь 82 % от уровня 3 предшествующих лет. В 1916 и 1917 падение рождаемости продолжалось, она составила соответственно 67 и 65 % от довоенного показателя. Общий коэффициент рождаемости, равный в 1912—14 в Енисейской губернии 55—57 %о, сократился в 1915 до 47, в 1916 — до 37 и в 1917 — до 36%. Сокращение рождаемости стало главным фактором снижения естественного прироста. По данным за 1917, в Томской губернии (без Алтая) естественный прирост населения составил 11 %, т. е. оказался примерно в 2 раза меньше, чем в довоенный период. В томских селениях этот показатель в 1917 был равен 12,4 %, при рождаемости в 29,1 и смертности в 16,7 %.
В.А. Зверев
Радикальные перемены в демографической ситуации произошли в 1918. В Сибири на этой стадии демографического развития поднялась кратковременная волна компенсаторного роста рождаемости, обусловленная демобилизацией царской армии и, соответственно, частичным преодолением дисбаланса полов. По данным переписи населения 1926, в Сибирском крае насчитывалось 173 тыс. детей 1916 г. р., 160 тыс. детей 1917 г. р., 227 тыс. детей 1918 г. р.
Изгнание колчаковцев не только не улучшило, но напротив, усложнило демографическую ситуацию. В связи с начавшейся продовольственной разверсткой в Сибири вспыхнуло вооруженное крестьянское восстание. В 1920 Омскую и Алтайскую губернии поразил неурожай. Сбор зерна в 1921 также оказался низким из-за засухи, затронувшей многие волости и уезды Омской, отчасти Новониколаевской и Томской губерний. Население несло потери в ходе боевых действий, из-за голода и инфекционных болезней. В 1921 в «Сибревкомовской Сибири» зафиксировано почти 130 тыс. случаев брюшного, сыпного, возврат. тифа, 24 тыс. случаев дизентерии, 14 тыс. заболеваний оспой, свыше 19 тыс. заболеваний холерой.
Городское население Сибири за период с начала 1918 по начало 1921 сократилось на 11 % (табл. 3). Это происходило как за счет вымирания горожан вследствие эпидемий, так и в результате их массового бегства в сельскую местность и другие регионы России. Известную роль сыграло и так называемое белое беженство. По мере наступления Красной армии из сибирских городов вслед за армией А.В. Колчака уходили купцы, чиновники, представители интеллигенции, часть рабочих. Рост сельского населения Сибири в 1918—22 обеспечивался в основном за счет миграционного притока беженцев, причем не только из сибирских городов, но и из-за пределов региона. По данным переписи 1926, численность неместных уроженцев, прибывших в Сибирский край в 1914-20, составила 592 тыс. человек, из которых только 23,5 % поселились в городах, остальные — в сельскую местности. Приток мигрантов нейтрализовал общее сокращение численности сибиряков.
Динамика численности населения Сибирского края
в 1918-22 (на начало года, тыс. человек)
Введение новой экономической политики стабилизировало не только экономику, но и демографическую подсистему общества. Рождаемость стала быстро увеличиваться, а смертность несколько сократилась, хотя и оставалась весьма высокой. Естественный прирост колебался в пределах 19—24 %, что обеспечивало высокие темпы роста численности сибиряков.
В Сибири в 1920-е гг. зарождается современный (рациональный) тип воспроизводства населения, намечается переход от высокой смертности и рождаемости к низкой смертности и рождаемости, увеличивается средняя продолжительность жизни. Но в конце 1920-х гг. это едва наметившееся движение к исторически новому типу воспроизводства населения было прервано. Демографическая сфера Сибири в связи с ускоренной индустриализацией и коллективизацией была втянута в полосу глубокого кризиса. Начиная с конца 1920-х гг. в регионе повышается смертность, снижается рождаемость. В городах Западной Сибири уровень рождаемости за 1928—30 сократился на 16 %, а уровень смертности повысился на 15 %, в городах Восточной Сибири эти показатели составили соответственно 27 и 7 %.
Демографический кризис в Сибири быстро перерос в демографическую катастрофу. В Сибири она разразилась раньше, чем в других районах страны, — уже в 1931. Неурожай 1931 и изъятие у сибирских крестьян товарного хлеба к осени 1932 обострили голод до предела. Голод охватил главным образом хлебопроизводящие районы Западной Сибири, в первую очередь Алтай. В Востояной Сибири он носил латентный характер — в структуре питания преобладали низкокачественный хлеб и картофель при острой нехватке белков и витаминов. Неизбежными спутниками голода стали эпидемии инфекционных и желудочно-кишечных болезней.
В 1933 уровень смертности в Сибири достиг огромных величин, особенно среди детей. Одновременно значительно сократилась рождаемость. Показатели смертности превысили показатели рождаемости, что вызвало процесс депопуляции. По отрывочным данным текущего учета естественного движения населения тех лет, в городах Сибири в 1933 родилось 73 тыс. младенцев, тогда как умерло 81 тыс. человек. В Новосибирске было зарегистрировано 6,7 тыс. рождений и 8,4 тыс. смертей, в Томске — соответственно 2,1 тыс. и 3,5 тыс. В городах Восточной Сибири на 1 тыс. населения умер 41 человек, тогда как коэффициент рождаемости составил 33 %. В Иркутске было зафиксировано 3 тыс. рождений и свыше 6 тыс. смертей, в Красноярске — 3 и 5 тыс., в Улан-Удэ — 1,5 и 2 тыс. соответственно. Для сельской местности из-за почти полного отсутствия достоверных данных количественные оценки вообще невозможны. Однако очевидно, что депопуляция затронула в первую очередь деревню, которая потеряла сотни тысяч жизней. Уровень смертности был особенно высоким в сельских районах, получивших относительно хороший урожай.
Основными причинами смертей были сыпной и брюшной тиф, дизентерия, скарлатина, коклюш, корь, дифтерия, септическая ангина, заболевания органов пищеварения и органов дыхания. Такая структура причин смерти отражала неполноценное питание, проживание в холодных, сырых и тесных бараках, слабое развитие здравоохранения. В ходе демографической катастрофы 1932—33 в масштабах всей страны было потеряно до 7 млн человек, в Сибири — от 700 тыс. до 1 млн человек.
Концентрация ресурсов в сфере военной промышленности и Советско-финская война 1939—40 обусловили очередное падение уровня материальной обеспеченности населения и сбой в работе органов здравоохранения. Осенью 1940 — весной 1941 в ряде сельских районов Сибири разразился голод. Сибирские города переживали острый кризис снабжения. В связи с этим обозначилась тенденция к повышению смертности. В 1940 коэффициент смертности населения Западной Сибири составили 20,7 %, Восточной Сибири — 18,6 %. В конце 1930-х — начале 1940-х гг. вновь появились признаки демографического кризиса.
Население, исторически складывающаяся и непрерывно возобновляющаяся совокупность людей, гл. мат. компонент человеч. об-ва. На каждом этапе развития выступает как конкретно-ист. совокупность людей.
Формирование и развитие Н. Сибири в дорус. время изучено очень слабо. Его числ. можно установить лишь приблизительно. В эпоху палеолита в Сибири, преим. в ее юж. части, проживали немногочисл. коллективы людей – потомки выходцев из расположенных южнее р-нов Азии. В эпоху неолита границы проживания людей значительно расширились – археол. памятники известны уже на большей части тер. Сибири.
В эпоху энеолита (афанасьевская культура) числ. населения в зап. части Юж. Сибири заметно выросла за счет притока переселенцев из Прикаспия–Приуралья, принадлежавших к европеоид. расовому типу. Круп. притоки населения с запада и юга на тер. Юж. Сибири отмечались в эпоху бронзы и позднее. В целом до III–II вв. до н. э., времени гуннского завоевания, большинство Н. Сибири, особенно в ее лесостеп. полосе от Байкала до Урала, было представлено носителями европеоид. типа. Монголоиды проживали в Забайкалье, бас. Амура и почти по всей таеж. и тундр. зоне региона.
Начиная с гуннского завоевания в Сибирь с юга и востока переселялись различ. группы монголоид. расового облика. В гунно-сяньбийское время (рубеж эр) в Юж. Сибирь с тер. Монголии пришли гяньгуни и др. племена, видимо, тюркояз. по происхождению. В дальнейшем они смешались здесь с мест. европеоид. населением. В кон. I тыс. н. э. к востоку от Енисея происходит продвижение с тер. Вост. Монголии на север ранних монголов, ассимилировавших и вытеснявших далее на север и запад тюркояз. население. Тогда же из бас. Амура начинают свое движение на север и запад тунгусы.
К нач. рус. освоения на тер. Сибири и Д. Востока проживали различ. по происхождению народы, преим. выраженного монголоид. облика и частично смешанного – монголоидно-европеоидного. В лесостеп. полосе от Урала до Байкала обитали тюркояз. народы. Среди них в Саяно-Алтае еще фиксировались остатки не ассимилированного дотюрк. населения – кето- и самоедоязычного, а также невыясненного происхождения (кумандинцы и др. на Сев. Алтае). Тюркояз. Н. в лице якутов проживало также по ср. Лене, будучи вытесненным сюда ранее из Байкальского региона монголами. От Прибайкалья до Приамурья селились монголояз. буряты и дауры. Тер. бас. Амура (вкл. Приморье) и большая часть тайги бас. Яны, Индигирки и Колымы были заселены племенами тунгусо-маньчжурояз. происхождения; к западу от Лены тунгусы осваивали значит. часть тер. таеж. зоны бас. Енисея и даже Оби. Таеж. зону Зап. Сибири занимали народы финно-угорского происхождения – манси и ханты (часть манси находились также к западу от Урала). В вост. части бас. Оби проживали селькупы – народ неустановленного происхождения. По левобережью ср. и ниж. Енисея и частично на его вост. берегу сохранились группы кетояз. происхождения, испытывавшие сильное давление со стороны тунгусов и бурят. Лесотундр. зона Зап. Сибири была занята самоедояз. населением, часть к-рого (ненцы) обитала и на тер. европ. части страны. Небольшая группа самодийск. населения (тавги) проживала на Таймыре. Лесотундр. зона сев.-востока нашей страны, а также большая часть тер. Камчатки и Сахалина была занята народами палеоазиат. происхождения; ранее ими была заселена значит. часть более юж. р-нов, занятых затем тунгусо- и тюркояз. населением. На крайнем юге Камчатки, Курильских о-вах и частично на Сахалине жили айны – народ невыясненного происхождения (возможно, родств. аборигенам Австралии).
Впервые числ. корен. населения большей части Сибири получила отражение в письм. источниках рус. происхождения. По данным ясачных книг, учитывавших взрослых мужчин-плательщиков, к сер. XVII в. в Сибири проживало 156–170 тыс. корен. жителей.
В 1-й пол. XVIII в. – дореформ. период XIX в. наиболее достоверные сведения о быстро растущем Н. края давали ревизские переписи, фиксировавшие только мужчин. Не забывая о характерном для Сибири превышении числа мужчин над женщинами, можно примерно подсчитать общее кол-во жителей на тер. Сибири и Д. Востока (тыс. чел.): 1719 – 470, 1744 – 590, 1762 – 760, 1782 – 1 070, 1795 – 1 160, 1811 – 1 330, 1815 – 1 700, 1833 – 2 040, 1850 – 2 800. По данным 9-й ревизии (1850), почти 70 % населения входило в сословие гос. крестьян, 25 % – в неподатные сословия (потомств. и личные дворяне, духовенство, казаки, служащие регуляр. армии, некрещеные иноверцы). Представители гор. сословий (мещанство, купечество, почетные граждане) составляли 2,9 %, такой же уд. вес имели лица, состоявшие на льготе, – переселенцы и пострадавшие от стихийных бедствий. Всего 0,1 % приходилось на крепостных крестьян, к-рых насчитывалось 1 661 чел.
Во 2-й пол. XIX – нач. XX в. темпы роста Н. повысились как в целом по Сибири, так и в отдельно взятых городах и селениях, во всех губерниях и областях. Примерно за 60 лет, с 1858 по 1917, числ. Н. Сибири возросла более чем в 4 раза (табл. 1). Мех. приток Н. в регион стал нарастать с сер. 1880-х гг., когда Сибирь превратилась в осн. р-н колонизации аграрной. Масштабы передвижения людей из Европ. России увеличились также в результате установления регулярного сообщения по Транссибирской магистрали. В период Столыпинской аграрной реформы поток переселенцев достиг макс. интенсивности за весь досов. период. Мех. прирост оставался гл. фактором роста числ. Н. в сиб. городах в течение всей досов. эпохи. В сел. местности мех. прирост доминировал только в периоды наиболее интенсив. притока аграр. мигрантов – в 1897–1900 и 1906–09.
Во 2-й пол. XIX – нач. XX в. относит. величины рождаемости и смертности в Сибири (табл. 2) были выше, чем в Европ. России и в целом по стране. Эта закономерность отражала специфику края, осваиваемого и заселяемого в нелегких природ.-климат. и соц. условиях. Но вследствие повышенной смертности естеств. прирост Н. был в Сибири меньшим, чем в Европ. России и в целом по стране, в иные годы – даже отрицательным. Постепенно ситуация стабилизировалась, а в нач. 1890-х гг. наступил качеств. перелом – ежегодные коэфф. естеств. прироста стали выше, чем в центре страны. При этом за счет сокращения смертности они последовательно нарастали и в городах, и в селениях, тогда как в Европ. России на рубеже XIX–XX вв. сокращались. Накануне Первой мировой войны в Сибири в крест. среде естеств. прирост достиг «взрывных» показателей – более 20 %, что характерно для нач. стадии перехода от традиц. к модернизир. типу воспроизв-ва населения.
Динамика численности населения Сибири, тыс. чел.*
Губерния, область
Категория населения
1858
1897
1906
1914
1916
Акмолинская
Сельское Городское Всего
– – –
607,9 74,7 682,6
701,1 86,7 787,8
1317,1 206,6 1523,7
1343,6 206,1 1549,7
Тобольская
Сельское Городское Всего
947,7 73,6 1021,3
1345,7 87,3 1433,0
1557,1 89,6 1656,7
1902,2 152,2 2054,4
2042,4 149,0 2191,4
Томская
Сельское Городское Всего
655,1 39,5 694,6
1799,8 127,9 1927,7
2228,7 184,0 2412,7
3647,0 352,0 3999,0
4161,5 348,5 4510,0
Енисейская
Сельское Городское Всего
282,8 20,4 303,2
507,3 62,9 570,2
592,0 65,9 657,9
847,5 142,9 990,4
978,3 112,0 1090,3
Иркутская
Сельское Городское Всего
294,9 25,0 319,9
451,5 62,8 514,3
487,7 65,0 552,7
636,6 113,6 750,2
675,7 135,2 810,9
Забайкальская
Сельское Городское Всего
336,8 15,7 352,5
629,2 42,8 672,0
693,8 48,4 742,2
801,4 144,3 945,7
772,7 124,7 897,4
Итого вся Сибирь
Сельское Городское Всего
2517,3 174,2 2691,5
5341,4 458,4 5799,8
6260,4 539,6 6800,0
9151,8 1111,6 10 263,4
9974,2 1075,5 11 049,7
* Здесь и далее стат. показатели о числ. Н. приводятся по адм.-тер. делению соотв. лет.
Естественное движение населения Сибири в кон. XIX – нач. XX в. (на 1 тыс. чел. населения)
В кон. XIX в. абориг. этносы на тер. от Урала до Тихого океана насчитывали не менее 820–870 тыс. чел., а по нек-рым подсчетам – до 1,2 млн чел. В наиболее плотно заселенных русскими губерниях (Тобольской, Томской и Енисейской) их доля в Н. составляла 6–9 %, в ср. по Зап. и Вост. Сибири – 17 %.
Гор. Н. в преим. аграр. крае составляло небольшую долю – 6,2 % в 1897, 10,8 % – на нач. 1914. Однако оно росло опережающими темпами – в 1,5–2 раза быстрее, чем сельское, что свидетельствовало о начале урбанизац. процессов.
Половой состав Н.Сибири в течение долгого времени характеризовался значит. перевесом в пользу мужчин – такая ситуация обычна для зоны фронтира. В сиб. городах мужчины составляли в ср. 52–55 % жителей. С течением времени диспропорция сглаживалась. В деревнях наиболее освоенной юго-зап. части Сибири к кон. XIX в. половая структура Н. нормализовалась – наблюдался небольшой перевес в пользу женщин. Специфичной для Сибири была концентрация населения в наиболее работоспособных и репродуктивных возрастах. Деревенские дворы, особенно в среде недавних переселенцев, отличались также демогр. и экон. перспективностью – высокой долей в их составе детей и подростков, малой долей стариков (см. Семья крестьянская).
В годы Первой мировой войны в Сибири, как и в целом по стране, наблюдался серьезный демогр. кризис, обусловленный прежде всего массовым призывом молодых мужчин в армию. От своего хоз-ва и семей было оторвано более пол. трудоспособных мужчин репродукт. возраста. Уход на войну потенц. женихов, а также общее снижение уровня и качества жизни привели к тому, что кол-во браков в Сиб. регионе в 1914–15 сократилось на 25–30 % по сравнению с довоен. временем. Начиная с 1915 происходит резкий спад рождаемости, быстро уменьшается естеств. прирост населения. Миграция Н. в регион продолжается, но в гораздо более скромных размерах, чем раньше. Изменился состав мигрантов – до минимума сократилось аграр. и «промышленное» переселение. Появилась новая форма миграции: за Урал направился поток беженцев и выселенцев из прифронт. р-нов, а также военнопленных. Вынужденные мигранты в своей осн. массе в Сибири не задержались и долгосрочного влияния на демогр. ситуацию не оказали.
Однако в Сибири демогр. кризис проявлялся слабее, чем в Европ. России. Тем не менее и здесь он деформировал начавшийся в кон. XIX – нач. XX в. демогр. переход. Негатив. последствия для Сибири имели глубокие кризис. явления в центре страны – р-не расселения потенциальных переселенцев, вр. пребывания мобилиз. в действующую армию мужчин-сибиряков.
Радик. перемены в демогр. ситуации произошли в 1918. В Сибири на этой стадии демогр. развития поднялась кратковр. волна компенсаторного роста рождаемости, обусловленная демобилизацией царской армии и, соотв., частич. преодолением дисбаланса полов. По данным переписи населения 1926, в Сибирском кр. насчитывалось 173 тыс. детей 1916 г. р., 160 тыс. детей 1917 г. р., 227 тыс. детей 1918 г. р.
Изгнание колчаковцев не только не улучшило, но напротив, усложнило демогр. ситуацию. В связи с начавшейся продовольственной разверсткой в Сибири вспыхнуло вооруж. крест. восстание. В 1920 Омскую и Алтайскую губ. поразил неурожай. Сбор зерна в 1921 также оказался низким из-за засухи, затронувшей мн. волости и уезды Омской, отчасти Новониколаевской и Томской губ. Н. несло потери в ходе боевых действий, из-за голода и инфекц. болезней. В 1921 в «Сибревкомовской Сибири» зафиксировано почти 130 тыс. случаев брюшного, сыпного, возврат. тифа, 24 тыс. случаев дизентерии, 14 тыс. заболеваний оспой, свыше 19 тыс. заболеваний холерой.
Гор. Н. Сибири за период с нач. 1918 по нач. 1921 сократилось на 11 % (табл. 3). Это происходило как за счет вымирания горожан вследствие эпидемий, так и в результате их массового бегства в сел. местность и др. регионы России. Известную роль сыграло и т. н. белое беженство. По мере наступления Кр. армии из сиб. городов вслед за армией А.В. Колчака уходили купцы, чиновники, представители интеллигенции, часть рабочих. Рост сел. Н. Сибири в 1918–22 обеспечивался в осн. за счет миграц. притока беженцев, причем не только из сиб. городов, но и из-за пределов региона. По данным переписи 1926, числ. неместных уроженцев, прибывших в Сибирский кр. в 1914–20, составила 592 тыс. чел., из к-рых только 23,5 % поселились в городах, остальные – в сел. местности. Приток мигрантов нейтрализовал общее сокращение числ. сибиряков.
Динамика численности населения Сибирского края в 1918–22 (на нач. года, тыс. чел.)
Год
Городское население
Сельское население
Всего
1918
1007,9
7316,5
8324,4
1919
958,8
7431,6
8390,4
1920
935,6
7875,6
8811,2
1921
901,4
8111,4
9012,8
1922
967,1
8298,1
9265,2
1922 в % к 1918
95,9
113,4
111,3
Всесоюз. перепись 1926 зафиксировала в Сибири (вкл. Якутию) 11 млн чел., из к-рых 9,6 млн (87,2 %) проживали в сел. местности, 1,4 млн (12,8 %) – в гор. поселениях. Крупнейшими городами Сибири были: Омск (152,5 тыс.), Новосибирск (120,6 тыс.), Томск (91,2 тыс.), Иркутск (89,2 тыс.), Барнаул (69,7 тыс.), Красноярск (65,2 тыс.), Чита (61,6 тыс.), Тюмень (50,2 тыс.). В возрастной структуре Н. Сибири преобладала молодежь. Уд. вес лиц старше 60 лет составлял всего 6,5 %, тогда как на долю детей и подростков до 14 лет приходилось свыше 40 %. Относительно сбалансир. был и половой состав: после снижения уд. веса мужчин, происшедшего в годы Первой мировой и Гражд. войн, их числ. увеличилась, к кон. 1926 достигнув 49,2 %.
В Сибири в 1920-е гг. зарождается совр. (рациональный) тип воспроизв-ва Н., намечается переход от высокой смертности и рождаемости к низкой смертности и рождаемости, увеличивается ср. продолжительность жизни. Но в кон. 1920-х гг. это едва наметившееся движение к исторически новому типу воспроизв-ва Н. было прервано. Демогр. сфера Сибири в связи с ускоренной индустриализацией и коллективизацией была втянута в полосу глубокого кризиса. Начиная с кон. 1920-х гг. в регионе повышается смертность, снижается рождаемость. В городах Зап. Сибири уровень рождаемости за 1928–30 сократился на 16 %, а уровень смертности повысился на 15 %, в городах Вост. Сибири эти показатели составили соотв. 27 и 7 %.
Демогр. кризис в Сибири быстро перерос в демогр. катастрофу. В Сибири она разразилась раньше, чем в др. р-нах страны, – уже в 1931. Неурожай 1931 и изъятие у сиб. крестьян товар. хлеба к осени 1932 обострили голод до предела. Голод охватил гл. обр. хлебопроизводящие р-ны Зап. Сибири, в первую очередь Алтай. В Вост. Сибири он носил латентный хар-р – в структуре питания преобладали низкокачеств. хлеб и картофель при острой нехватке белков и витаминов. Неизбежными спутниками голода стали эпидемии инфекц. и желудочно-кишечных болезней.
Осн. причинами смертей были сыпной и брюшной тиф, дизентерия, скарлатина, коклюш, корь, дифтерия, септическая ангина, заболевания органов пищеварения и органов дыхания. Такая структура причин смерти отражала неполноценное питание, проживание в холод., сырых и тесных бараках, слабое развитие здравоохранения. В ходе демогр. катастрофы 1932–33 в масштабах всей страны было потеряно до 7 млн чел., в Сибири – от 700 тыс. до 1 млн чел.
К кон. 1934 – нач. 1935 демогр. ситуация нормализовалась вследствие постепенного отступления голода и повышения уровня жизни Н. Смертность сократилась, а рождаемость вновь обрела тенденцию к увеличению. Для того чтобы стимулировать рождаемость и тем самым компенсировать огромные потери Н. в ходе голода, ЦИК и СНК СССР в июне 1936 приняли пост. о запрещении абортов и увеличении мат. помощи многодетным семьям. Рождаемость в 1937 повысилась, но затем вновь началось ее сокращение. В процессе снижения рождаемости сыграли роль массовые репрессии, разрушавшие семьи. Но основополагающими предпосылками падения рождаемости в Сибири явились бурная индустриализация и не менее бурная урбанизация, кардинально изменившие образ жизни людей и социокульт. среду их обитания. Сотни тысяч молодых женщин приступили к работе на заводах, фабриках, стройках, на колхозно-совхоз. полях, начали учиться. Н. Сибири в кон. 1930-х гг. вновь втянулось в общемировой процесс демогр. перехода. Запрет абортов не мог приостановить, а тем более отменить это глобальное движение. С 1938 в Сибири широко распространилось нелегал. прерывание беременности, к-рое в совокупности с нарушением баланса полов вследствие репрессий, сверхсмертности мужчин и массовой мобилизации юношей в армию после принятия Закона о всеобщей воинской обязанности (1 сент. 1939) обусловило резкое падение рождаемости. Брачность Н. Сибири за 1938–40 сократилась в 2 раза, а рождаемость к 1940 уменьшилась до 37 в Зап. Сибири и 39 в Вост. Сибири.
Между переписями 1926 и 1939 Н. Сибири выросло на 28 % (табл. 4). Однако рост был достигнут гл. обр. за счет увеличения более чем в 3 раза числ. горожан. Их кол-во в Сибири повышалось в осн. за счет миграц. прироста, обеспеченного бегством крестьян из деревни. Особенно быстро увеличивалось Н. городов, ставших средоточием пром. стр-ва. Это Новосибирск, Омск, Иркутск, Сталинск (ныне – Новокузнецк), Кемерово, Красноярск, Чита, Киселевск, Прокопьевск, Белово, Барнаул. Очень резко (почти в 7 раз) выросла числ. гор. Н. Кузбасса. Если в 1926 в городах Кузбасса проживало 120 тыс. чел., то в 1939 – 910 тыс. чел.
Динамика числ. населения Сибири в 1930-е гг., тыс. чел.
Дата переписи
Все население
В том числе:
сельское
городское
тыс. чел.
уд. вес, %
17 дек. 1926
11024,0
9609,0
1415,0
12,8
6 янв. 1937
13497,9
9498,9
3999,0
29,6
17 янв. 1939
14112,0
9688,0
4424,0
31,3
1939 в % к 1926
128,0
100,8
312,7
–
Сел. Н. Сибири в 1930-е гг. фактически стагнировало. Его числ. выросла всего на 0,8 %. При этом в ряде р-нов Зап. Сибири (Алтайский кр., Новосибирская и Омская обл.) отток крестьян в города и голод привели к уменьшению кол-ва сел. Н. Особенно существ. снижение, вызванное голодом, произошло между 1926 и 1937. Процесс сокращения числ. сел. Н. Сибири в 1930-е гг. частично был нейтрализован депортацией в вост. р-ны СССР спецпереселенцев из др. регионов страны.
Великая Отечественная война создала предпосылки для новой полномасштаб. демогр. катастрофы. В 1941–42 в Сибири увеличилась смертность Н. В кон. 1942 – нач. 1943 произошел позитив. перелом в динамике смертности, к-рая обрела устойчивую тенденцию к снижению (табл. 5). Это, несомненно, было важным достижением властей по развитию здравоохранения тыловых р-нов и ужесточению сан. законодат-ва. Не меньшую роль сыграла быстрая адаптация Н. к условиям жизни воен. лет.
Динамика воспроизв-ва населения Сибири в годы Великой Отечественной войны
Год
На 1 тыс. чел. населения
родилось
умерло
естеств. прирост (убыль)
1942
22,0
26,0
–4,0
1943
12,5
18,4
–5,9
1944
12,2
12,6
–0,4
1945
15,6
9,9
+5,7
Гл. характеристикой демогр. динамики периода войны явилось значит. сокращение числа родившихся детей, в основе чего лежал образовавшийся дисбаланс полов – сотни тысяч мужчин были призваны в армию. К 1943 в сел. Н. Сибири на 100 мужчин в возраст. группе 18–49 лет приходилось ок. 400 женщин. Аналог. ситуация сформировалась и в городах. Дисбаланс полов обусловил резкое уменьшение числа заключенных браков, распад уже сложившихся семейных отношений.
В воен. годы резко сократилась числ. сел. Н., снизились показатели естеств. прироста. К этому привели массовые мобилизации мужчин в Кр. армию и их гибель в ходе боевых действий. Кроме того, из сел. местности в города для работы в пром-ти, на транспорте и стройках самотеком и в порядке мобилизаций трудовых переместилось неск. сотен тысяч крестьян. Депортация в сел. местность Сибири отд. этнич. групп (гл. обр. немцев и калмыков) не компенсировала отток мест. сел. Н. в армию и города. В результате сел. Н. Сибири в воен. годы сократилось более чем на 2 млн чел. (табл. 6).
Динамика числ. населения Сибири в годы войны, тыс. чел.
Дата
Все население
В том числе:
сельское
городское
тыс. чел.
уд. вес, %
1 янв. 1941
14949,8
10006,5
4943,3
33,1
1 янв. 1942
15342,9
9949,8
5393,1
35,2
1 янв. 1943
15007,1
9366,2
5640,9
37,6
1 янв. 1944
14081,9
8359,0
5722,9
40,6
1 мая 1945
13549,6
7689,3
5860,3
43,3
1945 в % к 1941
90,6
76,8
118,6
–
Сиб. города, превратившиеся в средоточие воен. пром-ти, явились центрами притяжения мигрантов не только из деревень. В них прибыло большое кол-во эвакуированных. Все это нейтрализовало естеств. убыль гор. Н. и мобилизацию мужчин в армию. Гор. Н. Сибири в воен. годы увеличилось на 917 тыс. чел. Особенно существенно выросла числ. Н. Новосибирска, Омска, Осинников, Норильска, Красноярска, Рубцовска, Киселевска, Бердска.
Потери Н. Сибири в 1941–45 складываются из неск. компонентов. Во-первых, это гибель сибиряков на фронте. На тер. Сибирского и Забайкальского военного окр. в период войны было призвано в армию 3 189 тыс. чел. Безвозврат. потери этого контингента составили 946 тыс. чел. Во-вторых, рост смертности в 1941–42 привел к превышению числа умерших по ср. с обычными показателями (за «норму» условно принят 1939) на 130 тыс. чел. В-третьих, дефицит рождений воен. лет составил в Сибири 950 тыс. чел. Совокупные (прямые, косв. и демогр.) потери Н. Сибири в годы войны превысили 2 млн чел.
Динамика воспроизводств. процессов на тер. Сибири в кон. 1940-х – 1950-е гг.
Год
На 1 тыс. чел. населения
родилось
умерло
естеств. прирост
1948
28,5
12,3
16,2
1950
32,7
11,7
21,0
1955
30,9
9,0
21,9
1960
26,9
6,9
20,0
В кон. 1950-х гг. ср. продолжительность жизни Н. Сибири достигла показателей развитых стран. В 1958–59 продолжительность жизни мужчин в Зап. Сибири составила 62 года, женщин – 72, в Вост. Сибири – 62 и 70 лет соотв.
Естеств. прирост в совокупности с притоком мигрантов из др. регионов СССР обеспечил повышенные темпы роста Н. Сибири (табл. 8). Как и в предшествующие годы, особенно высокими темпами росла числ. гор. Н., что отражало индустр. направленность хоз. освоения новых территорий. Уровень урбанизированности Сибири к 1959 достиг 52 %. Вместе с тем довоен. числ. сел. Н. не восстановилась даже в исключительно благоприят. условиях демогр. развития 1950-х гг.
Динамика числ. населения Сибири между 1947 и 1959, тыс. чел.
Дата
Все население
В том числе:
сельское
городское
тыс. чел.
уд. вес, %
1 янв. 1947 (оценка)
13839,3
7844,6
5994,7
43,3
1 янв. 1951 (оценка)
15062,0
8713,1
9326,9
43,7
17 янв. 1959 (перепись)
18040,0
8713,1
9326,9
51,7
1959 в % к 1946
130,4
111,1
155,6
–
В 1960–80-е гг. интенсивно развивался процесс перехода от традиц. типа воспроизв-ва Н. к современному. Этот переход не был равномерным в разных тер.-этнич. общностях и соц.-экон. сферах (город, деревня). Сибирь по темпам перехода отставала от европ. р-нов страны, сел. местность – от города.
К 1989 числ. Н. Сибири увеличилась до 24 158,3 тыс. чел. (табл. 9). При этом по сравнению с 1970 гор. Н. возросло в 1,5 раза, а сельское сократилось на 11,6 %. Прирост числ. гор. Н. происходил в осн. за счет миграции сельчан в города, уровень к-рой превышал естеств. прирост. В процессе сокращения числ. сел. Н. решающая роль также принадлежала миграции, влияние естеств. движения и перемещений, вызванных политикой ликвидации «неперспективных» деревень и адм.-тер. преобразованием нас. пунктов, было слабее.
Динамика числ. населения Сибири в 1970–80-е гг., тыс. чел.
Регион
Все население
В том числе:
сел. население
гор. население
тыс. чел.
уд. вес, %
Перепись 15 янв. 1970
Зап.-Сиб. р-н Вост.-Сиб. р-н Якутская АССР
12109,5 7463,4 664,1
4678,2 2851,4 289,6
7431,3 4612,0 374,5
61,4 61,8 56,4
Перепись 17 янв. 1979
Зап.-Сиб. р-н Вос.-Сиб. р-н Якутская АССР
12958,5 8157,8 838,8
4190,7 2552,9 324,6
8767,8 5604,9 514,2
67,7 68,7 61,3
Перепись 12 янв. 1989
Зап.-Сиб. р-н Вос.-Сиб. р-н Якутская АССР
15003,2 9155,1 1081,4
4082,5 2571,6 360,2
10920,7 6583,5 721,2
72,8 71,9 66,7
Числ. Н. по отд. периодам изменялась неравномерно. В 1960-е гг. темпы его роста стали существ. ниже, чем в 1950-е гг., и по этому показателю было потеряно преимущество перед Россией. Однако уже в 1970–80-е гг. Н. Сибири возрастало более быстрыми темпами, чем в целом по стране. Особенно интенсивным был рост в р-нах пром. освоения – Зап.-Сибирского нефтегаз. комплекса, Ангаро-Енисейской зоны, Байкало-Амурской магистрали и др. За 30-летие (1959–89) в Тюменской обл. числ. Н. возросла в 2,8 раза, в т. ч. городского – в 6,8 раза, в Красноярском кр. – соотв. на 37,5 % и в 2 раза, в Бурятии – на 54,6 % и в 2,3 раза, в Туве – на 79,8 % и в 2,9 раза и т. д. Относительно низкими были темпы прироста Н. в Алтайском кр., Новосибирской и Кемеровской обл.
В 1960–80-е гг. в Сибири происходил ускоренный процесс урбанизации. За 1959–89 уд. вес гор. Н. в Зап. Сибири увеличился с 51,7 до 72,8 %, в Вост. Сибири – с 52,7 до 71,9 %. Наиболее высокий уровень урбанизации к кон. 1980-х гг. был достигнут в Кемеровской (87,4 %), Тюменской (76,1 %) и Иркутской (80,5 %) обл. В то же время доля сел. Н. составляла ок. трети в Омской, Томской и Читинской обл., в селах Алтая проживало 44 % Н. Преобладали сел. жители в Горн. Алтае (73 %) и Туве (53,2 %).
Падение естеств. прироста Н. связано не только с резким сокращением рождаемости и нек-рым повышением смертности. На демогр. показателях сказались и нараставшие трудности соц.-экон. хар-ра, снижение уровня жизни, недостаточная эффективность демогр. политики.
И.Б. Карпунина, А.П. Мелентьева
Между переписями 1989 и 2002 Н. Сибири (в границах Сибирского федерального окр.) сократилось на 4,8 %, однако по интенсивности изменения числ. гор. и сел. Н. в пределах региона выделялись неск. временных периодов.
В 1989–93 еще продолжали наращивать свое гор. и сел. Н. Омская и Иркутская обл., Красноярский кр., Республики Алтай и Хакасия. Однако в Алтайском кр., Томской, Кемеровской и Читинской обл., а также в Республиках Бурятия и Тыва отмечалась новая тенденция: сокращение гор. и рост сел. Н. В результате за рассматриваемый период гор. Н. Сибири сократилось на 176,9 тыс. чел., а сельское увеличилось на 375,3 тыс. чел.
Осн. компонентой такого изменения тенденций в динамике Н. явилась вынужденная миграция из среднеазиат. республик бывш. СССР. Рост числ. сел. Н. был обусловлен также сокращением оттока сельчан и увеличением прибытия в село гор. жителей. Миграц. отток из городов объяснялся снижением темпов пром. произв-ва, ростом безработицы, неразвитостью рынка жилья.
В 1993–96 практически все территории, кроме Томской обл. и Красноярского кр., теряли свое Н. как в гор., так и в сел. местности. Особенно значит. уменьшение горожан наблюдалось в Кемеровской, Читинской и Иркутской обл. Результатом стало сокращение на 129,1 тыс. чел. гор. и на 44,3 тыс. чел. сел. Н.
Особенностью периода 1996–2002 является убыль как гор., так и сел. Н. почти всех сиб. территорий. В результате числ. горожан сократилась на 582 тыс. чел., а числ. сельчан – на 457 тыс. чел. Наиболее интенсивно гор. Н. сокращалось в Алтайском кр. в нач. 1990-х гг. и в Кемеровской обл. в 1993–96.
Миграция Н. из города в село на фоне снижения естеств. прироста и оттока за пределы региона приводила к абс. сокращению числ. гор. Н. (табл. 10).
Динамика числ. населения Сибири в 1996–2002, тыс. чел.
Регион
На 1 янв. 1996
Изменения за 1996–2002
По переписи 2002
гор. население
сел. население
гор. население
сел. население
гор. население
сел. население
Зап.-Сибирский р-н (без Тюменской обл.)
8326
3632
-215
-217
8111
3415
Вост.-Сибирский р-н
6529
2615
-367
-240
6162
2375
Сибирский федеральный окр.
14855
6247
-582
-457
14273
5790
С 1992 в регионах с высоким уд. весом рус. Н. начался процесс депопуляции, продолжающийся и в наст. время. Естеств. прирост во все годы реформ сохранялся только в субъектах РФ, где высок уд. вес корен. Н. Но и в этих регионах, напр. в Республиках Тыва, Алтай, Эвенкийском авт. окр., к 2002 этот показатель стал меньше в 5–10 раз, чем в 1990, и едва превышал нулевой уровень, за к-рым начинается депопуляция.
В целом демогр. ситуация в 1989–2005 в Сибири классифицируется как кризисная. Осн. ее компоненты: сокращение числ. Н. на 5 % и ср. ожидаемой продолжительности жизни на 4 года, рост смертности и расширение сферы негатив. влияния соц. заболеваний (туберкулеза, алкоголизма, наркомании, токсикомании, венерич. болезней), ухудшение репродуктивного здоровья и качеств. характеристик воспроизв-ва Н. В условиях одновр. сокращения уровня рождаемости и роста смертности Н. Сибири в 1993 «вошло в зону» отрицат. естеств. прироста, и к наст. времени, несмотря на рост с 2000 показателей рождаемости, естеств. прирост Н. только на 60–70 % обеспечивает уровень простого воспроизв-ва.
Начиная с 1993 ежегод. потери Н. Сибири только от сверхсмертности составляли 60–100 тыс. чел. В результате суммарный уровень сверхсмертности Н. Сибири за 1992–2001 превысил 757 тыс. чел. Растущие показатели смертности определили особенно высокие темпы сокращения показателей продолжительности жизни у Н. трудоспособ. возраста. Только за 1991–93 продолжительность жизни у мужчин трудоспособ. возраста в Омской обл. сократилась на 3,5 года, в Новосибирской, Тюменской и Томской обл. – на 5 лет, в Кемеровской – на 5,8 года. Для женщин трудоспособ. возраста это сокращение по разным областям Зап. Сибири составило 1,7–3,5 года. В результате к 1994 продолжительность жизни в Кемеровской обл. была самой низкой в Зап. Сибири и составляла у мужчин 54–56 лет, у женщин – 68–69 лет, что на 2,5–3 года ниже, чем в России в целом.
Сокращение рождаемости затронуло все возраст. группы женщин, причем более существ. было у женщин в возрасте 20–34 лет, характеризующемся, во-первых, наиболее высоким уровнем рождаемости, во-вторых, рождением 2-х детей и детей более высокой очередности. Возросло число абортов на 1 тыс. женщин репродукт. возраста, что свидетельствовало о тенденции «отложенных» рождений. В результате суммарный коэфф. рождаемости в Сибири к 2004 составил 1,4 (1,3 – в городе и 1,5 – в селе).
Т. о., происшедшие в последнее десятилетие XX в. изменения оказали существ. влияние на сокращение демогр. потенциала вост. р-нов России в нач. XXI в. и будут иметь долговр. демогр. и соц.-экон. последствия.
Изменение числ. Н. Д. Востока в XX в. показывает табл. 11.
Числ. населения Д. Востока в 1923–2002
Год
Все население, тыс. чел.
Уд. вес гор. населения, %
1923*
1617,7
26,2
1926**
1881,0
25,1
1939***
2366,5
49,1
1959
4346,8
70,3
1970
5116,4
73,4
1979
5980,3
76,4
1989
6859,3
77,3
2002
6692,9
75,9
*1923 – Дальневосточная обл.
**1926 – Дальневосточный кр.
***1939 – Приморский и Хабаровский кр.
Лит.: Долгих Б.О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. М., 1960; Кабузан В.М. Изменения в размещении населения России в XVIII – первой половине XIX в. (по материалам ревизий). М., 1971; Воробьев В.В. Население Восточной Сибири (современная динамика и вопросы прогнозирования). Новосибирск, 1977; Пронин В.И. Население Сибири за 50 лет (1863–1913 гг.) // История СССР. 1981. № 4; Московский А.С., Исупов В.А. Формирование городского населения Сибири (1926–1939 гг.). Новосибирск, 1984; Алексеев В.В., Исупов В.А. Население Сибири в годы Великой Отечественной войны. Новосибирск, 1986; Соболева С.В. Динамика продолжительности жизни населения Сибири в 70–80-х гг. // Тенденции социального развития сибирской деревни в 80-е годы. Новосибирск, 1990; Исупов В.А. Городское население Сибири: От катастрофы к возрождению (конец 30-х – конец 50-х гг.). Новосибирск, 1991; Гущин Н.Я. Население Сибири в ХХ веке: основные тенденции и катаклизмы в развитии. Новосибирск, 1995; Кышпанаков В.А. Население Хакасии: 1917–1990-е гг. Абакан, 1995; Население Западной Сибири в ХХ веке. Новосибирск, 1997; Скобелев С.Г. Демография коренных народов Сибири в XVII–XX вв.: колебания численности и их причины. Новосибирск, 1998; Зверев В.А. Воспроизводство сибирского населения на начальном этапе демографического перехода в России // «Сибирь – мой край…»: Проблемы региональной истории и исторического образования. Новосибирск, 1999; Он же. Старт модернизации: Демографические процессы в городах и селениях Сибири (конец XIX – начало XX в.) // Сибирь в XVII–XX вв.: демографические процессы и общественно-политическая жизнь. Новосибирск, 2006; Ивонин А.Р. Западносибирский город последней четверти XVIII – 60-х гг. XIX в. (опыт историко-демографического исследования). Барнаул, 2000; Регионы России. Социально-экономические показатели. М., 2004; Соболева С.В., Чудаева О.В. Сибирь: тенденции и перспективы демографического развития // Политический класс. М., 2005. № 9.