Желтый шаманизм что такое
Желтый шаманизм что такое
Философский базис Желтого шаманизма таким образом содержит в своей основе понимание о Сути Вечного Неба, окончательной неразрушимой основы бытия, Вселенского Разума, которая постигается непосредственным опытом в ситуации «здесь и сейчас». Важной особенностью движения по пути Желтого шаманизма является сострадание к живым существам, преодоление тенденций ограниченного эго. Ради этого практик готов прилагать усилия и сверхусилия, проходить через тяжелые, порой экстремальные испытания, устраняющие возможность любого дрейфа по волнам океана бытия.
Существенной чертой Желтого шаманизма является опора на философский аппарат астрологической системы «Зурха». Это один из индивидуальных вариантов астрологии «12 животных», которая известна как «восточный гороскоп» наряду с тибетским, китайским и японским вариантами. Шаманы относятся к системе «Зурха» как к древнейшей теории Первоэлементов, происходящей из праисторических дописьменных корней евразийской цивилизации. Помимо очевидных прикладных значений этой астрологической системы, которая важна в психологии и медицине, космологии и социальном управлении, уделяется подчеркнутое внимание воспитательному потенциалу этой системы. Метод наблюдения за трансформацией жизненных циклов, позволяет практику обнаруживать неподвластные времени смыслы, и соединяться с непреходящей сутью вещей, которую называют Вечное Синее Небо.
Тема: Может ли шаман быть буддистом?
Опции темы
Отображение
Может ли шаман быть буддистом?
Я интересуюсь шаманизмом и читаю книги по этой теме. Мне представляется, что есть много благородного и по-человечески привлекательного в истории шаманизма американских индейцев, у бурят-монголов и у многих народов. Сейчас читаю книгу «Зов шамана» Сарангэрэл. Итак может ли шаман быть буддистом?
Но для светского человека? А также для самого шамана?
Ибо светский человек живет в обществе и вынужден общаться с самыми разными людьми, а обычно уделять основное время как рабочее время по профессии не на Дхарму… 
Если светский человек может в принципе дружить и общаться с людьми не связанными с Дхармой, то возможно и общение с духами может быть полезно для некоторых второстепенных вещей, несвязанных с Дхармой. Например, подправить немножко здоровье (ведь мы же общаемся с врачами!), или воспользоваться обстоятельствами и немножко расширить опыт мистического восприятия (шаманское путешествие), а возможно и просто немножко укрепить психодуховную основу и состоятельность организма и психики, и это может быть окажется полезным для буддийских и иогических упражнений и занятий (в самом широком смысле).
Разумеется, речь идет о полном следовании буддийским основам: нет убийству (отсутствие жертв и пролития крови), не принятии иного не буддийского духовного Пути и Прибежища, и т.д.
Т.е. может ли буддист иметь некоторые дружеские отношения с (шаманскими) духами, принципиально определяя себя буддистом и строго соблюдая буддийские самаи? Если предположить, что в свете у нас могут быть добрые и приятельские отношения с не-буддистами (не противореча самаи в серьезных обстоятельствах), то могут ли быть добрые и приятельские отношения с шаманскими духами (также не противореча самаи в серьезных обстоятельствах)?
Речь, конечно, может идти о очень ограниченном интересе и затрачиваемых усилиях и времени, дорожа основным временем для основной духовной практики.
Такой вопрос… Ваше мнение? Спасибо
Нет, буддист не должен принимать Прибежище в мирских защитниках Дхармы. А ваши духи даже не мирские защитники.
[15.07.2003. Таня. Москва]
Если шаман принимает прибежище в духах, то его даже шаманом нельзя назвать.
Речь идёт об устновлении «союза» на различных правах
Ну к примеру ветала-сиддхи. Оживление трупа противоположного пола, для сексуальных практик.
Этотерическая некрофилия
Или использование элементалов (бхуты) для магических целей, Да мало ли много чего садху делали,- «голь на выдумки хитра»
Кстати, много таких штук в циклах Ваджрбхаиравы,- одном из излюбленых циклов Гелукпа 
———
Да вон, не так уж давно мадам Блаватская славилась своими манипуляциями со слугами-элементалами. Так, подспорье в хозяйстве, какое уж там прибежище.
Шаман не может быть буддистом
Я думаю, что шаманом может стать любой человек, при наличии кармических причн, прошедший инициацию и заключивший союз с духами ради сансарических целей. Именно факт наличия «воинства духов» делает его шаманом. Кстати по моим сведеним в псковской области есть русские «шаманы».
Шаманисты действитеольно в случае проббем прибегают к защите духов, а не Трех Драгоценностей. Кроме того, 5как правило они совершают те или иные жертвоприношения, что послужило и до сих пор служит причиной их противостояния буддистам, которые вытступают против принесения в жертву живых существ.
Результатом шаманисткой практики часто являеться рождение среди тех духов, с которыми он связан, часто в нижних мирах.
Если принимает Прибежище в Будде, Дхарме и Сангхе, то может.
Большое спасибо всем вам за ответы и авторитетные мнения.
Пусть все живые существа избавятся от страданий и обретут Просветление!
А те буряты которые вам всякую ерунду говорят, то они вообще ни о буддизме ни о шаманизме ни чего толком не знают.
Исследование шаманизма отчасти моя профессия, как этнолога, востоковеда, археолога. И всякие возражения я категорически не принимаю и считаю их полностью не обоснованными, не авторитетными, не научными и полной чушью.
Ладно. погорячился, слюной побрызгал и успокоился. Каждый вправе имень собственное мнение по этому вопросу.
Классы духов везде одинковые, что в Тибете что в Царском Селе И принципы шаманизма то же, что у индейцев Северной Америки, что у курумкансих бурят, что у бабки из псковской деревни. И последствия то же.
Или Вы с этим несогласны?
«Да и умейте отличать Учение от шаманистических обрядовых культов. »
Отличать просто, по Прибежищу и по тому, что человек делает и зачем.
Первоначальное сообщение от PampKin Head
Если принимает Прибежище в Будде, Дхарме и Сангхе, то может.
Так можно и к классу Мар обратиться, они то «помогут».
Практика Прибежища как раз и предполагает изберательность своих действий. А то принял Прибежище потом типа барашка чик и сабдакам поднес. И какая после этого чистота практики Дхармы?
Ну да, сумятицы в своих рядах потом буддистам не избежать, она станет временной или нескончаемой в зависимости от уровня понимания происходящего. 
На тему может ли Буддист быть шаманом!
В тибетской иконографии Даин Тээрг изображается как с шаманскими атрибутами, лук и стрелы, символ безупречной точности, способности достигать совершенных целей, плетью, способности управлять «конем судьбы», так же и с ламаистскими — Знамя Победы и молитвенные четки. Как правило его изображают в присутствии Гуру Падмасамбхавы, а также Ламы Цзонхавы. Эта традиция свидетельствует о глубокой связи культа Даин Тээрга с учениями основных буддистских школ, в частности с традицией Старой школы Ньингма, учением Дзогчен, а также Новой школы Гелугпа и учением Лам-рим.
Философский базис Желтого шаманизма таким образом содержит в своей основе понимание о Сути Вечного Неба, окончательной неразрушимой основы бытия, Вселенского Разума, которая постигается непосредственным опытом в ситуации «здесь и сейчас». Важной особенностью движения по пути Желтого шаманизма является сострадание к живым существам, преодоление тенденций ограниченного эго. Ради этого практик готов прилагать усилия и сверхусилия, проходить через тяжелые, порой экстремальные испытания, устраняющие возможность любого дрейфа по волнам океана бытия.
Существенной чертой Желтого шаманизма является опора на философский аппарат астрологической системы «Зурха». Это один из индивидуальных вариантов астрологии «12 животных», которая известна как «восточный гороскоп» наряду с тибетским, китайским и японским вариантами. Шаманы относятся к системе «Зурха» как к древнейшей теории Первоэлементов, происходящей из праисторических дописьменных корней евразийской цивилизации. Помимо очевидных прикладных значений этой астрологической системы, которая важна в психологии и медицине, космологии и социальном управлении, уделяется подчеркнутое внимание воспитательному потенциалу этой системы. Метод наблюдения за трансформацией жизненных циклов, позволяет практику обнаруживать неподвластные времени смыслы, и соединяться с непреходящей сутью вещей, которую называют Вечное Синее Небо.
Хранителем традиции Желтого шаманизма является в настоящее время Таш-оол Бууевич Кунга, проживающий в древней столице р.Тыва Самагалтайе. Т.Б. Кунга родился в 1940 году. В раннем детстве демонстрировал удивительные способности. Был признан перерождением древнего рода Великих Шаманов Девятого Неба с духовным именем Белый Дракон. Сохранил традицию от уничтожения в годы сталинских репрессий, возродив ее без прерывания в восьмидесятые годы прошлого столетия, тем самым способствуя легализации религиозной деятельности в Тыве и России. Построил два буддистских храма и несколько ступ в Тыве. Обучает лам и шаманов. Признанный харизматический целитель, общественный деятель, развивающий национальные особенности кыргызского шаманизма и исторического наследия народа кыргызов.
Тарас Журба (канд.философ.наук, доктор Академии Монгольского шаманизма)
Ну и если коротко то: Желтый шаман – это шаман который может работать в хуруле (в буддийском храме). Желтые шаманы могут не только работать с духами земли и воды. Такие шаманы могут быть одновременно ламами, проводить обряды, например «проводы мертвых», могут читать сутры, молитвы и мантры.
Желтый шаманизм это термин, используемый для обозначения конкретной версии шаманизм практиковался в Монголия и Сибирь который включает ритуалы и традиции из буддизм. «Желтый» означает буддизм в Монголии, поскольку большинство буддистов там принадлежат к так называемой «Желтая секта» из Тибетский буддизм, члены которого во время богослужений носят желтые шляпы. [1] Этот термин также служит для того, чтобы отличить его от формы шаманизма, не подверженной влиянию буддизма (по мнению его приверженцев), называемой «черный шаманизм». [2]
Содержание
Терминология и предыстория
Хотя применимость термина «желтый» (или любого другого термина) все еще в некоторой степени оспаривается, ученые рассматривают разнообразие шаманизма, практикуемого Халка монголов, самая большая группа населения Монголии, быть желтым шаманизмом; другие относятся к шаманизму, практикуемому Буряты Сибири как желтый шаманизм. [1]
Монголия
Буддизм впервые проник в Монголию во время Династия Юань (тринадцатый-четырнадцатый века) и на короткое время утвердилась как государственная религия. Культ Чингисхан, который был принят в tngri, высший пантеон духов в Монгольский шаманизм, вошла и в буддийскую практику. Сама Монголия находилась в состоянии политической остановки и развития до XVI века, когда после преобразования Алтан Хан Буддизм восстановился. [3] В 1691 г., после Внешняя Монголия был присоединен Династия ЦинБуддизм стал доминирующей религией на всей территории, а шаманизм начал включать буддийские элементы. Яростное сопротивление в восемнадцатом веке со стороны охотничьих племен Северной Монголии против (буддийской) правящей группы, халк-монголов, привело к основанию черный шаманизм. [1]
Во время советского господства Монгольская Народная Республикаподавлялись все разновидности шаманизма; после 1991 года, когда закончилась эпоха советского влияния, религия (включая буддизм и шаманизм) вернулась. [1]
Термин «желтый шаманизм» был впервые введен в 1992 году Сенденджавом Дуламом, а затем его употребил Отгони Пюрев, который считает его последователем непрерывной практики под влиянием буддизма, восходящей к Чингисхан- что ранняя практика была «чёрным шаманизмом» и практиковалась Darkhad вопреки буддизму, завезенному в местность у Халки. По словам Пюрева, центром желтого шаманизма был монастырь Даян Дирх в Провинция Хёвсугул, где он обнаружил свидетельства желтых практик в чтениях и молитвах шамана, родившегося в провинции в 1926 году; он утверждает, что желтый шаманизм к настоящему времени больше нигде не существует. [1]
Противники утверждают, что аргумент Пюрева слишком сильно полагается на свидетельство одного монаха из одной провинции, и что более вероятно, что желтый шаманизм возник в результате противоречий между буддизмом Династия Цин, для которого обращение в буддизм было отчасти тактикой колонизации. Однако в соответствии с аргументами Пюрева считается, что желтый шаманизм не пережил советского и коммунистического правления. [1]
Бурятия
Территория Буряты, которые живут вокруг озеро Байкал, была захвачена Российской империей в семнадцатом веке и приняла буддизм в восемнадцатом веке в то же время, когда они признали себя монголами; насколько бурятский шаманизм смешался с буддизмом, является предметом споров среди ученых. Разделение девятнадцатого века между черным и белым шаманизмом, когда черный шаманизм призывал злых божеств приносить людям несчастье, в то время как белый шаманизм призывал добрых божеств для счастья и процветания, полностью изменилось к двадцатому веку. Сегодня черный шаманизм призывает традиционных шаманских божеств, тогда как белый шаманизм призывает буддийских божеств и декламирует буддийские заклинания, но носит черную шаманскую атрибутику. Поклонение белым шаманам Сагаан Убген и Бурхан Гарбал («Предок буддизма»). [1]
Желтый шаманизм это термин, используемый для обозначения конкретной версии шаманизм практиковался в Монголия и Сибирь который включает ритуалы и традиции из буддизм. «Желтый» означает буддизм в Монголии, поскольку большинство буддистов там принадлежат к так называемой «Желтая секта» из Тибетский буддизм, члены которого во время богослужений носят желтые шляпы. [1] Этот термин также служит для того, чтобы отличить его от формы шаманизма, не подверженной влиянию буддизма (по мнению его приверженцев), называемой «черный шаманизм». [2]
Содержание
Терминология и предыстория
Хотя применимость термина «желтый» (или любого другого термина) все еще в некоторой степени оспаривается, ученые рассматривают разнообразие шаманизма, практикуемого Халка монголов, самая большая группа населения Монголии, быть желтым шаманизмом; другие относятся к шаманизму, практикуемому Буряты Сибири как желтый шаманизм. [1]
Монголия
Буддизм впервые проник в Монголию во время Династия Юань (тринадцатый-четырнадцатый века) и на короткое время утвердилась как государственная религия. Культ Чингисхан, который был принят в tngri, высший пантеон духов в Монгольский шаманизм, вошла и в буддийскую практику. Сама Монголия находилась в состоянии политической остановки и развития до XVI века, когда после преобразования Алтан Хан Буддизм восстановился. [3] В 1691 г., после Внешняя Монголия был присоединен Династия ЦинБуддизм стал доминирующей религией на всей территории, а шаманизм начал включать буддийские элементы. Яростное сопротивление в восемнадцатом веке со стороны охотничьих племен Северной Монголии против (буддийской) правящей группы, халк-монголов, привело к основанию черный шаманизм. [1]
Во время советского господства Монгольская Народная Республикаподавлялись все разновидности шаманизма; после 1991 года, когда закончилась эпоха советского влияния, религия (включая буддизм и шаманизм) вернулась. [1]
Термин «желтый шаманизм» был впервые введен в 1992 году Сенденджавом Дуламом, а затем его употребил Отгони Пюрев, который считает его последователем непрерывной практики под влиянием буддизма, восходящей к Чингисхан- что ранняя практика была «чёрным шаманизмом» и практиковалась Darkhad вопреки буддизму, завезенному в местность у Халки. По словам Пюрева, центром желтого шаманизма был монастырь Даян Дирх в Провинция Хёвсугул, где он обнаружил свидетельства желтых практик в чтениях и молитвах шамана, родившегося в провинции в 1926 году; он утверждает, что желтый шаманизм к настоящему времени больше нигде не существует. [1]
Противники утверждают, что аргумент Пюрева слишком сильно полагается на свидетельство одного монаха из одной провинции, и что более вероятно, что желтый шаманизм возник в результате противоречий между буддизмом Династия Цин, для которого обращение в буддизм было отчасти тактикой колонизации. Однако в соответствии с аргументами Пюрева считается, что желтый шаманизм не пережил советского и коммунистического правления. [1]
Бурятия
Территория Буряты, которые живут вокруг озеро Байкал, была захвачена Российской империей в семнадцатом веке и приняла буддизм в восемнадцатом веке в то же время, когда они признали себя монголами; насколько бурятский шаманизм смешался с буддизмом, является предметом споров среди ученых. Разделение девятнадцатого века между черным и белым шаманизмом, когда черный шаманизм призывал злых божеств приносить людям несчастье, в то время как белый шаманизм призывал добрых божеств для счастья и процветания, полностью изменилось к двадцатому веку. Сегодня черный шаманизм призывает традиционных шаманских божеств, тогда как белый шаманизм призывает буддийских божеств и декламирует буддийские заклинания, но носит черную шаманскую атрибутику. Поклонение белым шаманам Сагаан Убген и Бурхан Гарбал («Предок буддизма»). [1]
Татьяна Борко. «Обретение шаманской силы (признаки избранничества, атрибуты)
ОБРЕТЕНИЕ ШАМАНСКОЙ СИЛЫ (ПРИЗНАКИ ИЗБРАННИЧЕСТВА, АТРИБУТЫ)
Для начала попробуем разобраться, что называют исследователи термином «шаманизм». Как отмечает большинство из них, само слово тунгусо-манчжурского происхождения и появилось в международной науке благодаря письменным сообщениям русских казаков, служивших в Сибири. Они записали его у тунгусов, где оно звучало «саман», что значит «исступленный, восторженный». У тюркских народов такой человек назывался «кам», поэтому шаманское действо получило название «камлание». Разумеется, у каждого этноса существует название для категории людей, выполняющих всевозможные магические функции. Как правило, исследователи перечисляют названия специализирующихся в той или иной области колдунов, описывая их род деятельности и атрибуты.
Нет смысла приводить все имеющиеся сведения, поскольку легко можно убедиться, что в шаманских культурах такой человек, как правило, называется словами с идентичным значением, указывающим на способности вступать в контакт с богами или духами, используя для этого состояние одержимости. В фольклорных сказаниях айнов сохранились следующие обозначения волхва: кинра или ируська («одержимые» или «люди, находящиеся в невменяемом состоянии»). Эти термины отражают различные степени экстаза: во-первых, «получение силы божества»; во-вторых, «вхождение духа», что давало возможности ясновидения. В среде обских угров В.М. Кулемзин и Н.В. Лукина отмечают повсеместное существование шаманов-сказочников (мантье-ку) и исполнителей легенд-напевов (арэх-та-ку, от хантыйского «арэх» — песня, «ку» — мужчина). Эта категория могла не общаться с духами постоянно, им достаточно было получить музыкальные способности, для чего они уединялись на некоторое время в места обитания духов, которые дарили им «личную» песню и обучали игре на струнном инструменте панан-юх.
Среди многочисленных категорий гадателей и лекарей у хантов В.М. Кулемзин собственно шаманами считает разряд лиц — елта-ку (буквально «ворожит человек»). Избранные духами, они могли вступать в общение с покровителями при любых обстоятельствах в любом месте. Непременными атрибутами елта-ку были бубен и колотушка, накосные украшения, специальная обувь. Н.В. Лукина зафиксировала на Васюгане в среде обских угров еще категорию панкал-ку — предсказателей в экстазе. Проанализировав названия, можно заметить, что самими носителями культуры особо выделяются гадательные функции колдуна и особое состояние сознания, в которое человек должен был уметь входить. Именно такое состояние необходимо для общения с духами, открывающими тайны и дающими предсказания о будущем отдельным избранным лицам. В моменты озарения шаманы могли увидеть картины иной реальности, не доступные для созерцания и не поддающиеся пониманию обыденного сознания.
Примечательно, что в нетрезвом состоянии кам не мог этого сделать и не мог вселять в себя духов, как указывает В.М. Кулемзин. Кроме того, по наблюдениям того же исследователя, шаманы, практикующие экстаз, объявляли о своем избранничестве, получив знаки отдухов, но приступали к обязанностям через два-три года, чтобы люди убедились, что они не душевнобольные. По всей видимости, отличали шизофрению и различные формы истерии от «шаманской болезни». Поскольку все выявленные категории обязательно являются еще и лекарями, можно предположить, что некогда один человек в лице старейшины или главы семьи мог совмещать разнообразные функции, например, сказителя, гадателя-сновидца, предсказателя о будущем. Затем, в результате усложнения общественной жизни произошла специализация и распределение обязанностей.
Можно выдвинуть еще одно объяснение существованию столь сложной классификации колдунов. Возможно, эти группы по функциям могут означать различные ступени шаманского посвящения. Предположим, сначала неофит получает право рецитировать сказания и мифы, затем сопровождать свое пение игрой на музыкальном инструменте. У манси З.П. Соколова выявила следующие категории камов — камлающие с музыкальным инструментом (валтахтен-пупы) и с бубном (койпынняйт), гадавшие на топоре (пенге хун). По мере обучения и развития способностей (в частности, спиритуалистических и ясновидческих) волхв получает право руководить обрядом и все новые и новые атрибуты — знаки его возможностей и степеней посвящения.
В качестве аргумента можно привести ненецкие названия различных категорий шаманов, описанные Г.Д. Вербовым в экспедициях 1934—1939 г. Общее обозначение для кама у ненцев — тадебя («страстный»). Как видим, и здесь акцентируются способности к экстазу. По классификации Г.Д. Вербова, низшую категорию колдунов у ненцев составляли мал тадебя (буквально «закрытый») — то есть, еще не имеющий бубна. Больший авторитет имел си‘мя, надимя («появившийся») — имеющий бубен без подвесок. Высшее положение занимал инутана или янумпой (буквально «выучившийся») — так называли шамана с десятилетним стажем подготовки. Далее выделяются шаманы, общающиеся с подземными духами, осуществляющие погребальные обряды; наконец, категории колдунов, камлающих к духам верхнего мира, руководящие весенними и осенними жертвоприношениями — выдутана, имеющие особую священную одежду.
Эта классификация действительно отражает путь становления шамана, по мере которого он обретает определенные атрибуты и разрешение камлать сначала в нижний мир, а затем и к богам неба. Таким образом, в названиях колдуна самими представителями традиционной культуры фиксируется экстатичекий характер деятельности шамана, а также обладание некой магической силой, накопление которой конституируется получением священных атрибутов. Вообще, наличие специальных атрибутов многие исследователи считают важным структурным элементом шаманского магического комплекса. Так, В.М. Кулемзин в качестве основополагающих принципов, по которым следует определять шамана, выдвигает следующие:
— избранничество духами как способ приобретения дара;
— общение с духами трех миров, посредничество между ними;
— экстаз, необходимый для камлания;
— особые атрибуты с символическим значением.
Надо отметить при этом, что сами по себе атрибуты не только являются свидетельством магической силы (утрачивая эти предметы, колдун теряет и свои магические возможности), но тесно связаны со ступенями инициации. «Алтаец по костюму и бубну мог определить не только этническую принадлежность встреченного им шамана, но и узнать его ранг, популярность, количество и разновидность подчиненных ему духов», — пишет Н.А. Алексеев. Е.Д. Прокофьева сообщает, что по мере роста силы кам получает бубны увеличивающегося диаметра, всего семь штук. После бубна — нагрудник, затем парку и пимы, либо рукавицы, затем шапку из ровдуги, после чего жезл и металлический венец. «Получив железную шапку, Тэтыпы (шаманящий человек) в темном чуме шаманить не смел», то есть само камлание теперь должно проводиться в специальном культовом месте — чуме из белых оленьих шкур. Е.А. Алексеенко обнаружил у кетов строго установленный порядок получения священных предметов: шаман сначала обзаводился колотушкой от бубна, потом повязкой на голову, затем нагрудником, после него — обувью и рукавицами. И лишь после всех этих атрибутов он получал от духов разрешение заиметь бубен. Причем в процессе становления во владении кама появлялось шесть «неполных» или растущих бубнов, и седьмой — большой. Металлический венец на голову появлялся уже после бубна.
Попробовав раскрыть семантику предметов, можно выявить этапы становления шамана. Колотушка и бубен связаны с гадательными функциями шамана. То есть, в первую очередь неофит должен был обладать способностями предсказания, ясновидения. Повязка на голову с подвесками, прикрывающими глаза, символизирует способности внутреннего зрения. Маска, налобные ленты с бахромой, так часто используемые колдунами, свидетельствуют о возможностях интуитивного познания, видения владельца. Эти атрибуты использовались, чтобы проверить силу шамана. Один из важнейших атрибутов, бубен, считался хранителем жизненной силы шамана, в нем же собираются духи — помощники хозяина. Если предмету наносилось какое-либо повреждение, то страдал сам шаман. Семантическое значение бубна — животное (олень, лось) или лодка, на которой кам совершает путешествие.
М.Ф. Косарев считает, что представления о транспортной функции бубна перенесены с представлений о сосудах, мыслящихся первобытными людьми лодками, способными двигаться по всей вселенной. Он пишет о сходстве принципов орнаментирования бубнов и керамических кувшинов, являющихся моделями мира. Поздние композиции рисунков на шаманских бубнах, действительно, отражают представления о мироустройстве, являясь своеобразной картой, мандалой. В этом случае особо акцентируется идея, которую мы считаем основополагающей в шаманском мировоззрении — вера в реальность совершаемого колдуном путешествия. Шаман — это человек, который не только призывает духов ради предсказания, пророчества (подобный спиритуалистический опыт известен в любых религиозных, мистических, магических практиках). Специфическое шаманское представление: возможность самого человека отправиться в мир духов, покинуть пределы реальности для встречи со сверхъестественными существами на их территории. И делается это с помощью бубна — оленя. Благодаря карте, начертанной на внешней поверхности инструмента, волхв должен, не заблудившись, вернуться назад.
Взгляд на бубен как на живое существо, как на ездового зверя, в облике которого прослеживаются черты родового животного, зооморфного предка, обнаруживает связь с анимистическими и тотемистическими верованиями. Но, видимо, более ранними являются представления о бубне — не как о ездовом животном, а как о тотемном предке. Если придерживаться той точки зрения, что развитие тотема шло по пути антропоморфизации прежних зооморфных предков, то становится понятным изображение на рукоятках бубнов человеческих личин. «Шайтанская рожа» обозначалась у обских угров, у всех тюркоязычных народов Сибири, у якутов и палеоазиатов. Сверху крепилась еще поперечная перекладина, символизирующая руки духа бубна. Видимо, по всему сибирскому миру в традиционных представлениях было принято считать, что не сам предмет обладает магическим действием или жизненной способностью, но приобретает ее лишь вследствие вселения духов. В этом аспекте становится понятным столь широкое распространение и назначение обряда оживления шаманских атрибутов, без которого кам считается «дороги не имеющим».
Эта церемония относительно главнейшего атрибута у кетов называлась «бубен оленем делать» и напоминала ритуальную охоту. Шаман должен был во время камлания разыскать и посетить те места, где росло дерево, из которого сделали обечайку, где пасся олень, из шкуры которого изготовлен бубен. Из того, насколько правильно он перечислил приметы зверя и описал ландшафт, члены рода заключали, приобрел ли он силу. Поскольку оленя выслеживают и охотятся на него, отыскивают нужное дерево для основы мужчины из рода шамана, а в изготовлении прочих атрибутов участвуют женщины, то сам колдун не знает о них ничего. Разумеется, обладателем атрибутов мог стать не любой человек в сообществе. Сородичи узнавали его по определенным приметам и признакам, свидетельствующим о его предназначении, об избранничестве духами.
Внешне избранничество выражалось определенными метками, которые он должен был иметь от рождения: пленочка на темени или необычное родимое пятно; или же отличаться от сородичей сверхъестественными возможностями — брать в руки раскаленное железо, не замерзнуть в проруби. Причем иногда обучение проходило под руководством исключительно духов, а старые шаманы в подготовке смены не принимали участия. Избранничество состояло в том, что духи преследовали человека, внушали ему мысли, влияли на его поведение: он становился молчаливым, стремился к уединению.
Если человек обладал задатками для шаманской профессии, это сопровождалось так называемой «шаманской болезнью», одно из проявлений которой — эмирячение (бормотание на непонятном языке). Существует гипотеза о сохранившихся в тайном языке волхвов древних диалектах, что, однако, не подтверждено. Е.Г. Кагаров указывал на использование римскими жрецами в качестве сакрального устарелых или условных языков. Появление искусственных языков для кодирования эзотерической информации для посвященных нам кажется более вероятным. Вообще же владение неким тайным языком, недоступным обыденному пониманию, указывало на магические способности колдуна, на его умение понимать речь животных и птиц, но также духов и богов. Этот птичий язык, кажущийся исследователям невнятным бормотанием, должен был обеспечить каму общение с наивысшими существами, сообщающими не только историю прошлого, но и предвещающими события будущего.
В дальневосточном регионе помимо эмирячения известно чревовещание. В этом случае предполагалось, что духи посылают свои сообщения через шамана, вселившись в его тело, что расценивалось русскими путешественниками как истерическое состояние одержимости. Описания шаманской болезни путешественниками и исследователями всегда довольно впечатляющи. В.В. Радлов пишет об алтайских шаманах: «Шаманская сила приходит внезапно как болезнь, которая охватывает всего человека. Лицо, которому благодаря силе предков предназначено быть шаманом, внезапно ощущает во всем теле изнеможение и слабость, дающие знать о себе сильной дрожью. На него нападает неестественно сильная зевота, он испытывает огромную тяжесть в груди, что заставляет его внезапно издавать громкие нечленораздельные крики, его сотрясает озноб, он быстро вращает глазами, внезапно вскакивает и кружится как одержимый, пока, весь в поту, не падает и не начинает кататься по земле в эпилептических конвульсиях и судорогах. Его конечности ничего не ощущают, он хватает все, что попадает ему под руку, и непроизвольно проглатывает все то, что он схватил, — раскаленное железо, ножи, гвозди, топоры, причем это не причиняет ему никакого вреда».
По этнографическим материалам известны представления о том, что если предназначенный для шаманства человек отказывается от своего дара, то в результате страшных мучений со стороны духов он умирает, либо подвергается безумию. Такие сообщения свидетельствуют, что сами представители традиционной культуры очень хорошо отличают избранного от нервнобольного, хотя признаки избранничества дали повод считать шаманство родом арктической истерии. В 50-х гг. М. Элиаде оспаривал точку зрения А. Олмаркса, считавшего, что явление возникает из-за неуравновешенности нервной системы жителей полярных районов, и выделявшего по степени невропатических нарушений арктический и субарктический шаманизм. Однако, подобная версия объяснения феномена наличием нервно-патологических отклонений, а избранничество шамана — генетической предрасположенностью его к заболеваниям существует и сейчас. В этом случае предполагается, что наследственный характер избранничества отбирал и культивировал издревле круг лиц, которым был свойствен определенный тип нервной системы. Н.А. Алексеев отзывается чуть мягче, говоря о камлании как о сеансе управляемого психического припадка, однако, сути дела это не меняет. Трудно предположить, чтобы люди с психическими заболеваниями могли лечить ту же истерию, и даже шизофрению.
К тому же надо было бы поверить, что все представители культуры страдают этим недугом, иначе было бы невозможно, чтобы, возникнув у какого-нибудь индивидуума в силу случайных особенностей его личного анамнеза, ритуал распространился бы по другим членам коллектива, как объясняет происхождение шаманских верований С.Н. Давиденков. Причем он приводит достаточно сомнительные аргументы такого «ментального заражения», считая, что для освобождения угнетавших его эмоций человек эпохи Солютре обрубал себе пальцы. (Даже будучи нервнобольным, вряд ли можно последовать такому примеру, если кому-то это и помогло). Скорей всего, речь здесь может идти о богатом воображении и большой возбудимости личности шамана, действующего в определенных исторических условиях, его поступки обусловлены культурной традицией народа. «Личный опыт остается неоформленным сознательно и неприемлемым эмоционально, если только не впишется в ту или иную схему, присущую культуре данной группы», — писал по этому поводу К. Леви-Строс. Вероятно, «шаманскую болезнь» следует понимать не буквально, не психо-физиологически, а как культурное явление, присущее шаманскому мировоззрению. И если подготовительная стадия мыслится как болезнь, то выздоровление — как обретение шаманского вдохновения, то есть «болезнь» — не что иное, как предрасположенность к творчеству.
Избранные должны обладать музыкальными способностями и уметь танцевать. Это приметы, по которым можно узнать шамана, и само посвящение мыслится, как получение от духов священной песни. Неофит удаляется в мир предков, чтобы они дали ему личную мелодию, личную песню. Этот акт тоже связан с инициационной практикой, только представляет род духовного посвящения более высокого порядка, после которого человек доказывает свое право не только стать полноправным членом общины, но подтверждает обладание некой мудростью, которую он получил от предков: и не просто ближайших умерших родственников, а от тотемного родоначальника, первопредка, жившего в начале времен. Ф.Боас39 сообщает об индейцах, в представлениях которых, избранный юноша отправляется к волкам и получает от них танец, который, вернувшись, показывает всему племени. М.Харнер описывает первые опыты камлания новичка-шамана, который должен «вытанцевать» своего животного-покровителя. Даже если сам он, находясь в трансе, не смог определить, кто является его духом-помощником, ассистенты шамана или учитель по тому, повадки какого животного напоминал танец неофита, должны назвать мать-зверя будущего шамана.
Умение входить в особое состояние сознания расценивается как избранничество духами. Неконтролируемое погружение в экстаз или транс воспринимается как болезнь. Умение сублимировать энергию экстаза в творческую деятельность интерпретируется как выздоровление и обретение шаманского дара, что удостоверяется в специальных посвятительных обрядах.