Живое биение сердца ленинграда что это

18.04.202229.04.2022 admin 0 Comments

Метроном как сердце города: звуковая летопись блокадного Ленинграда

Если спросить у жителей блокадного Ленинграда, какой звук того времени навсегда отпечатался в памяти, то многие скажут: «ленинградский метроном». В годы войны он передавался по радио во время пауз между передачами и воздушных тревог. Бесстрастные сухие щелчки метронома, доносящиеся из черных круглых репродукторов, означали, что город – жив и борется. Это как биение сердца Ленинграда, которое учащалось во время воздушных атак.

Звуковую летопись блокадного города составляли журналисты ленинградского радио. Репортер Лазарь Маграчев во время авианалета решил не спускаться в бомбоубежище, а, напротив, подняться на самое опасное место – крышу Дома радио – и записать звук авианалета.

Конечно же, звучание блокадного города – это еще и голоса его жителей. Вот фрагмент репортажа 1943 года: “Город пережил две блокадные зимы и готов бороться дальше. А дети после каникул, как всегда, собираются в школу”.

Есть среди записей и интервью юной жительницей Ленинграда. Как известно, в блокаду в городе работали предприятия, в том числе военные заводы, где у станков стояли дети.

Яркой страницей в звуковой летописи блокадного города стало исполнение VII симфонии Дмитрия Шостаковича. Концерт через репродукторы слышал весь город. Он транслировался и на всю страну. Перед этим композитор в эфире радио рассказал, как он работал над этим произведением.

Блокада Ленинграда продолжалась до 18 января 1943 года – этот день сейчас называют днем прорыва кольца, когда в ходе операции «Искра» советские войска освободили Шлиссельбург от гитлеровцев.

Но полное освобождение города от блокады произошло только через год с небольшим – 27 января 1944. Репортаж с празднования ленинградского Дня Победы сделал всё тот же репортер Лазарь Маграчев. Это был единственный за всю историю Великой Отечественной салют, который прошел не в Москве.

Сейчас звуковой архив получает новый статус и переезжает в специальное хранилище государственного архива. Записи будут оцифрованы и выложены в свободный доступ, чтобы звуки блокадного города вновь и вновь возвращали нас в то страшное, стремительное и величественное время, когда окруженный врагом город выжил и победил.

Современный капитализм к рынку не имеет отношения

АЛЕКСАНДР ЛОСЕВ: Мы видим очень странную картину. Появляется информация о новом вирусе, и все эти Pfizer, AstraZeneca и все остальные, которые говорили, что они спасут мир и не нужен им «Спутник V». И вдруг оказывается, что они не работают против этого штамма или работают, но не так. Три триллиона денег из этого пузыря фондовых активов в мире исчезло за три секунды.

«Американская политическая культура исключает компромисс»

МИХАИЛ ЛЕОНТЬЕВ: Понятно, зачем американцам нужен Китай. Они хотят нас развести с Китаем. Простейшая конструкция. Но если вы хотите действительно каких-то соглашений, то нужен компромисс. Американская политическая культура компромисс исключает, то есть моё – это моё, про твоё – мы поговорим. Ровно эта формула. Но есть ситуация, при которой компромисс с ними возможен – когда он построен на реальной силе.

Американцам нужен минимум ответственности и максимум результата

РОСТИСЛАВ ИЩЕНКО: Соединенным Штатам нужен минимум ответственности и максимум результата. Всем остальным, кого США бросают под паровоз, нужен максимум американского присутствия для того, чтобы утащить их вместе с собой под паровоз и тогда рассчитывать, что американцы вытащат и себя, и их. В такой логике они еще могут танцевать какое-то количество времени.

Источник

Живое биение сердца ленинграда что это

Немного истории запись закреплена

Михаил Владимиров

Живое биение сердца Ленинграда. Метроном.

В блокадном Ленинграде радио являлось практически единственным средством круглосуточного оповещения граждан. Когда по радио были перерывы в вещании, оно не молчало: в эфире транслировался звук работающего метронома. Причины подобного решения были очень серьезные.
Люди в Ленинграде были отрезаны от страны. Не хватало продовольствия, ситуация была критическая и поводов для опасений было предостаточно. Советская власть была всерьез озабочена тяжелейшим психологическим климатом в городе. В первые месяцы блокады на улицах города было установлено более 1 500 громкоговорителей. Почти 450 тысяч радиоточек было установлено в квартирах и учреждениях.
Значение трансляции метронома:
1. Психологическое. Работающее радио означало, что город жив и борется, что еще есть надежда. Для людей, которые не выключали радио, звук работающего метронома был, как биение сердца страны: раз оно еще не утихло, то нужно и дальше бороться. Этот равномерный звук успокаивал людей, позволял им ощущать хоть какую-то уверенность в том, что ситуация управляемая.
2. Техническое:
— сигнал метронома подтверждал, что радиоточка включена и радиосеть исправна.
— сигнал метронома был нужен, чтобы предупреждать население об артиллерийских обстрелах и воздушных налетах.

Такт в 50 ударов в минуту означал, что можно не волноваться, все спокойно. 150 ударов сигнализировали о тревоге, предупреждали о налетах (артобстрелах).
Люди, пережившие блокаду, вспоминали, что у ленинградского метронома было три ритма:
— Медленный. Означал отбой или просто отсутствие воздушной тревоги.
— Чуть быстрее. Означал возможное скорое начало воздушного налета бомбардировщиков врага.
— Самый быстрый темп. Означал воздушный налет фашистов с артобстрелом дальнобойной артиллерии.
За годы блокады Ленинграда погибло, по разным данным, от 600 000 до 1,5 млн человек. Интересен факт, что только 3 % из них погибли от обстрелов, тогда как остальные 97 % умерли от голода.

Источник

Живое биение сердца ленинграда что это

В истории войн большие города часто не выдерживали блокады. Они либо сдавались, либо «вымирали» в связи с возникновением многочисленных эпидемий. Казалось бы, и в Ленинграде все было уготовано для вспышки тяжелейших эпидемий сыпного, брюшного тифов и других инфекционных заболеваний.

В сентябре 1941 года немцы окружили Ленинград. Жителям города предстояло пережить 900 страшных блокадных дней. Ленинградские медики встали на защиту жизни и здоровья людей. С началом блокады вся система здравоохранения полностью была подчинена условиям войны.

Самыми тяжелыми испытаниями для осажденных горожан стали голод и холод, возникшие в результате катастрофической нехватки продовольствия и проблем с отоплением, канализацией и водоснабжением. Прекратилось также электроснабжение города.

Голод и холод изматывали силы ленинградцев. Голод умножался на холод, на обстрелы, бомбежки, пожары, на потери родных и близких людей.

А каково было работать в таких условиях на оборонных предприятиях, в больницах, госпиталях, в детских учреждениях. Было невыносимо тяжело и трудно. Теперь это даже невозможно себе представить.

Спустя несколько недель с начала суровой осени, среди населения появились массовые случаи заболевания алиментарной дистрофией, которая в первую очередь поразила детей. В ноябре 1941 года люди, страдавшие этим заболеванием, составляли около двадцати процентов от общего числа больных, а в 1942 году уже более восьмидесяти процентов всех ленинградцев перенесли алиментарную дистрофию. Она стала причиной гибели более миллиона горожан.

В марте 1942 года врачи стали выявлять отдельные случаи заболевания цингой, а в последующие два месяца число больных стало неудержимо расти. Одновременно появились больные, страдающие различного рода авитаминозами.

Страшными последствиями недоедания, дефицита тепла, бомбежек и других ужасов блокады стал рост числа больных туберкулезом, а также психическими и инфекционными болезнями. Среди инфекционных заболеваний чаще всего встречались сыпной тиф, дизентерия и инфекционный гепатит, которые стали настоящим бедствием для медицинских работников, не только потому, что не существовало их специфического лечения, голод приводил к нетипичному течению заболеваний. И тем не менее, смертность от инфекций в то время все же была невысокой.

Особенно тяжелые условия сложились зимой 1941-1942 годов. Вышли из строя водоснабжение и канализация. Нечистоты стекали в ленинградские реки, а вода этих рек была источником водоснабжения города и фронта. Вторым источником питьевой воды был талый снег, но он тоже был пропитан нечистотами. Среди гражданского населения и в войсках наблюдалась вшивость, в город хлынули полчища крыс.

По словам заведующего Ленгорздравотделом М. Мошанского, тифозная вошь представляла, пожалуй, не меньшую опасность в городе, чем вражеские войска на подступах к нему. Все это хорошо понимало руководство войсками и городом…То, что в такой обстановке все же масштабных эпидемий не было, сейчас кажется чудом. На самом деле чуда не было. А была организованная, глубоко продуманная героическая совместная работа санитарно-эпидемиологических служб – как военных, так и гражданских.

Во время блокады одной из новых задач эпидемиологов было предотвращение доступа инфекций в Ленинград, а также предупреждение возможности их вывоза из осажденного города по путям эвакуации населения. Эти задачи были успешно решены совместными усилиями противоэпидемических служб армии, флота и органов управления службами здравоохранения Ленинграда.

Ладожское озеро было превращено в мощный противоэпидемический барьер. На его берегах были организованы и активно работали санитарно-контрольные пункты, санпропускники, изоляторы, инфекционные госпитали, банно-прачечные отряды, санитарно-эпидемиологические лаборатории, эвакопункты. Можно, пожалуй, сказать, что ни в одном из звеньев медицинской службы города, фронта не было столь ярко выраженного четкого взаимодействия как в работе эпидемиологических служб армии, флота и Ленинградского горздравотдела. Возглавляли эту ответственную и крайне сложную работу начальник противоэпидемического отдела Ленинградского фронта генерал-майор Д.С. Скрынников и Главный эпидемиолог фронта, профессор С.В. Високовский. Противоэпидемическую службу Краснознаменного Балтийского флота возглавил сначала профессор М.Б. Орлов, а затем полковник медицинской службы А.А. Куклинов. Главным эпидемиологом флота был профессор Н.И. Иоффе. Эти руководители проделали огромную работу, создав хорошо организованную стройную систему противоэпидемической защиты города, фронта и флота.

В начальный период войны Балтийский флот оказался в чрезвычайно сложной эпидемической обстановке. Вдоль побережья, через военно-морские базы из оккупированных районов в Ленинград направлялись потоки мирного населения. К военно-морским базам стягивались и отступавшие под натиском врага части Красной армии. Одновременно происходил массовый призыв моряков из запаса. Перед медицинской службой стала задача не допустить заноса и распространения инфекций. Надо было обезопасить и корабли, действующие в море, и на берегу – соединения и части морской пехоты и авиации. С первого дня войны в основу противоэпидемической работы был положен профилактический принцип. Балтийский флотский экипаж и экипажи на морских базах служили основными барьерами, препятствовавшими проникновению инфекции на флот. В Ленинграде и Кронштадте были развернуты мощные инфекционные госпитали, руководимые опытными специалистами – П.И. Стреловым и В.Н. Крыловым.

Проведение любых противоэпидемических мероприятий в тяжелейших условиях первого полугодия блокады Ленинграда было делом неимоверно трудным. Вся предназначенная для этого специальная техника и аппаратура без электричества и нефтепродуктов были обречены на бездействие. Поэтому приходилось использовать простейшие обмывочные установки и дезинсекторы. В частях и соединениях армии и флота широкое применение нашли бани упрощенной конструкции. Несколько образцов простейших, но удобных в применении дезинсекторов разработали специалисты Санитарно-эпидемиологической лаборатории флота. Неоценимую роль сыграл разработанный специалистами – химиками антипаразитарный препарат «К», предназначенный для борьбы с завшивленностью. Этим препаратом пропитывалось белье военнослужащих, подвергалась обработке одежда гражданского населения. Широко применялось также и специальное мыло «К», которое использовалось при санитарной обработке людей, а также при дезинфекционной обработке их белья, одежды и вещей.

Упорная, настойчивая работа по профилактике эпидемических заболеваний принесла свои плоды. В самый критический период блокады в городе не было эпидемий сыпного и брюшного тифа, как это неминуемо должно было произойти и как ожидали фашистские стратеги.

Большую роль в борьбе с инфекциями играла крупнейшая в городе инфекционная больница Ленгорздравотдела – инфекционная больница имени С.П. Боткина (Главный врач – Галина Львовна Ерусалимчик). Вместе с находившимся на её территории отделом камерной дезинфекции и расположенными рядом санпропускником и изолятором больница ни на один день не прекращали своей деятельности – даже в самый тяжелый период блокады. Когда в феврале 1942 года в больницу на лечение привезли более двадцати истощенных детей, эвакуированных из оккупированных районов области, все они оказались завшивленными и больными сыпным тифом (как это выяснилось впоследствии). Из застрявшего в сугробе автобуса персонал больницы на руках переносил детей в отделение. В результате самоотверженной работы врачей, среднего и младшего медицинского персонала вспышка сыпного тифа была локализована (всего в больнице было выявлено 70 случаев заболевания) и вскоре ликвидирована.

Было сделано все для того, чтобы не допустить распространения заболевания в городе. Эта победа была достигнута ценой жизней 16 сотрудников больницы, умерших от сыпного тифа. И эта маленькая победа – лишь одна из множества примеров самоотверженности ленинградцев, вставших на защиту своего города, вставших на борьбу за освобождение нашей Родины от немецко-фашистских захватчиков, от вероломного и жестокого врага.

В оздоровлении блокадного Ленинграда и приведении города в надлежащее санитарное состояние решающую роль сыграла также очистка города весной 1942 года. За первую блокадную зиму город был сильно загрязнен, что создавало вполне реальную угрозу весенней вспышки эпидемических болезней. В апреле-мае 1942 года более трехсот тысяч ленинградцев приняли участие в уборке дворов, улиц, общежитий, квартир. На грузовых трамваях и на автомашинах были вывезены тысячи тонн нечистот, мусора, грязного льда и снега. В первую очередь были собраны, вывезены и захоронены многочисленные трупы людей. В городе были наведены необходимые санитарная чистота и порядок, насколько это было возможно в условиях войны и блокады.

На всех оборонительных участках были созданы местные санитарные части с широкой сетью медицинских пунктов и санитарных постов. Работа таких санчастей была тщательно продумана и спланирована. Например, санитарный пост во главе с санитарной дружинницей был рассчитан на обслуживание 200-300 трудармейцев, пост с медицинской сестрой – на 500-600 человек, врачебный медицинский пункт – на 1500-2100. Один санитарный врач (или эпидемиолог) должен был обслуживать до 3-4 тысяч человек. Проводилась массовая иммунизация населения и войск, был введен строгий карантин для пребывающих в город, издан приказ об обязательной госпитализации всех лиц с высокой температурой неясного происхождения. Осуществлялась массовая разъяснительная работа среди населения по вопросам личной и общественной гигиены, профилактики инфекционных заболеваний.

Эпидемиологическое благополучие блокированного Ленинграда поражало не только немецких врачей. В 1943 году на Балтику в качестве гостя приехал представитель медицинской службы Военно-морского флота США. Гостя больше всего поразил вид Ленинграда – чистого, вымытого, живущего своей жизнью. Его удивили и работающие в городе театры и кино. Но больше всего он был поражен отсутствием в блокированном городе, с его многомиллионным населением, каких-либо эпидемий. Это противоречило сложившимся столетиями в мире представлениям о неизбежности опустошительных эпидемий в осажденных городах. Иностранцам трудно было понять – в чем же состоит причина исключительности Ленинграда? И эта причина в людях, которые встали единой стеной на защиту своего любимого города. И это было успешно выигранное ими сражение не только на военном, эпидемиологическом и эпидемическом фронтах. Оно стало весомым вкладом в общую победу над ненавистным врагом.

Источник

Живое биение сердца ленинграда что это

Современное поколение вряд ли когда-нибудь по-настоящему оценит невероятный масштаб всех ужасов и трагедий, произошедших во время блокады Ленинграда. И чем дальше от даты случившегося, тем меньше люди осознают произошедшие события.

Страшнее фашистских нападений был только всеобъемлющий голод, который убивал людей страшной смертью.

Из интервью с Даниилом Граниным.

— Голод, я вам скажу, сдерживающих преград лишает: уходят нравственные запреты. Голод – это невероятное чувство, не отпускающее ни на миг, но, к удивлению моему и Адамовича, работая над книгой, мы поняли: Ленинград не «расчеловечился», и это чудо! Да, людоедство имело место …

— ели детей?

— Были вещи и похуже.

-Хм, а что может быть хуже: Ну, например!

— Даже не хочу говорить…(Пауза). Представьте, что одного собственного ребенка скармливали другому, а было и то, о чем мы так и не написали. Никто не запрещал, но … Не могли мы…

— Был какой-то удивительный случай выживания в блокаду, потрясший Вас до глубины души?

— Да, мать кормила детей своей кровью, надрезая себе вены».

«… В каждой квартире покойники лежали. И мы ничего не боялись. Раньше разве вы пойдете? Ведь неприятно, когда покойники… Вот у нас вся семья вымерла…, так они и лежали…» (М.Я. Бабич).

— «У дистрофиков нет страха. У Академии художеств на спуске к Неве сбрасывали трупы. Я спокойно перелезала через эту гору трупов… Казалось бы, чем слабее человек, тем ему страшнее, ан нет, страх исчез. Что было бы со мною в мирное время, умерла бы от ужаса. И сейчас ведь, света нет на лестнице … боюсь. Как только люди поели, страх появился» … ( Н.И. Лакша).

Павел Филиппович Губчевский, научный сотрудник Эрмитажа:

— Какой вид имели залы?

— Пустые рамы! Это было мудрое распоряжение Орбели: все рамы оставить на месте. Благодаря этому, Эрмитаж восстановил свою экспозицию через восемнадцать дней после возвращения картин из эвакуации! А в войну они так и висели, пустые глазницы-рамы, по которым я провел несколько экскурсий.

— По пустым рамам?

— По пустым рамам.

Блокадную квартиру нельзя изобразить ни в одном музее, ни в каком месте, ни в одной панораме, так же как нельзя изобразить мороз, тоску, голод…

Сами блокадники, вспоминая, отмечают разбитые окна, распиленную на дрова мебель. Но тогда по-настоящему вид квартиры поражал лишь детей, приезжих и пришедших с фронта. Как это было, например, с Владимиром Яковлевичем Александровым:

— «…Вы стучите долго, долго – ничего не слышно. И у вас уже полное впечатление, что там все умерли. Потом начинается какое-то шарканье, открывается дверь. В квартире, температура которой равна температуре окружающей среды, появляется замотанное бог знает во что, существо. Вы вручаете ему пакетик с какими-нибудь сухарями, галетами или с чем-нибудь ещё. И что поражало? Отсутствие эмоционального всплеска.

— И даже если продукты?

— Даже продукты. Ведь у многих голодающих уже отсутствовал аппетит».

Врач больницы:

— Три года?!».

Накал страстей человеческих в блокаду вырос чрезвычайно – от падений тягостных до наивысших проявлений сознания, любви, преданности.

Судьба животных блокадного Ленинграда – это тоже часть трагедии города. Блокадники часто рассказывают о гибели слона в зоопарке от бомбы.

Очень многие помнят состояние неуютности в блокадном городе от того, что исчезли коты, собаки, даже птицы! Все давно съедены!

В одном из детских домов Куйбышевского района произошел следующий случай. 12 марта весь персонал собрался в комнате мальчиков, чтобы посмотреть драку двух детей. Как потом выяснилось, она была затеяна ими по «принципиальному мальчишескому» вопросу. И до этого были «схватки», но только словесные и из-за хлеба. Заведующая детским домом тов. Васильева говорит: «Это самый отрадный факт в течение последних шести месяцев. Сначала дети лежали, затем стали спорить, после встали с кроватей, а сейчас – невиданное дело – дерутся. Раньше бы меня за подобный случай сняли с работы, сейчас же мы, воспитатели, стояли, глядя на драку, и радовались. Ожил, значит, наш маленький народ!».

ЭТО ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА: СУРОВЫЕ БУДНИ БЛОКАДНОГО ЛЕНИИНГРАДА