Алексей Николаевич Жохов (род. 10 марта (26 февраля ст. стиля) 1885, Санкт-Петербург — ум. 1 марта (16 февраля ст. стиля) 1915, мыс Могильный полустров Таймыр) — лейтенант Российского флота, полярник, исследователь-гидрограф. Участник Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана (ГЭСЛО, 1910—1915 годы), в составе которой впервые в истории полярного мореплавания совершил сквозной проход вдоль всего арктического побережья с востока на запад.
Содержание
Биография
Родился А. Н. Жохов в семье костромского дворянина, коллежского советника Николая Федоровича Жохова. Правнук героя войны со Швецией и Англией капитана, а позже адмирала Г.Невельского.
После окончания трёх классов костромской гимназии по семейной традиции в 1900 году был определен на воспитание в Морской кадетский корпус, который закончил в 1905 году, получив первый офицерский чин мичмана. Друзьями по Морскому корпусу, выпущенными вместе с ним, были Лев Галлер, В.Ку́кель-Крае́вский и др.
Начинал службу на Балтийском флоте. В апреле 1911 года лейтенант Алексей Жохов был назначен на линкор «Андрей Первозванный», базировавшийся в Либаве (ныне Лиепая). В результате конфликта со старшим офицером был списан с корабля и переведен на Тихоокеанский флот.
В звании лейтенанта служил вахтенным офицером на ледоколе «Таймыр».
Занимался составлением морских карт, сбором научных коллекций и материалов о природе арктических морей. В короткое время офицер А. Н. Жохов показал себя опытным моряком и пытливым исследователем. По возвращении из первой своей экспедиции Жохов был отмечен очередной наградой и вскоре зачислен в штурманские офицеры второго разряда.
С 9 июля 1913 года участвовал в гидрографической экспедиции полярной навигации с целью описания побережья к западу от устья Лены, а также восточных и северных берегов Таймыра. В ночь на 20 августа 1913 вахтенным начальником «Таймыра» лейтенантом А. Н. Жоховым был замечен небольшой высокий и обрывистый остров, названный впоследствии именем А. И. Вилькицкого — отца начальника экспедиции.
7 августа 1914 года Жохов был переведен для прохождения дальнейшей службы вахтенным начальником на ледокол «Вайгач».
24 сентября 1914 в заливе Дика, у западного побережья Таймыра ледоколы «Вайгач» и «Таймыр» были затерты льдами и встали в дрейф в 16 милях друг от друга. Экипажи судов вынуждены были зазимовать здесь. С наступлением полярной ночи А. Н. Жохов серьёзно заболел и 1 марта 1915 года умер.
Выполняя последнюю волю, тело Жохова предали земле, а не погребли в полярных льдах. Каменистый мыс полуострова Таймыр, где были похоронены Жохов и умерший во время зимовки кочегар «Таймыра» матрос И. Ладоничев, получил наименование мыса Могильного. В память о моряках экспедиция заложила здесь вековую марку, произвела тригонометрическую нивелировку.
Память
Именем лейтенанта А. Н. Жохова названы:
Предсмертные стихи Жохова
Эпитафия, вытравленная на медной доске на кресте над могилой исследователя
Известный полярный исследователь Алексей Николаевич Жохов родился 25 февраля 1885 года в Петербурге, где тогда служил его отец. Вскоре семья Жоховых перебралась в Кострому, в которой и прошло детство Алексея Николаевича. Его отец — Николай Федорович Жохов — служил в Костроме до 1917 года; в последние годы перед революцией он был председателем Костромского окружного суда. В Костроме у Жоховых был собственный дом в Жоховском переулке (после революции — улица Войкова), сохранившийся до наших дней.
Алексей Николаевич Жохов (1885—1915). 1910 г.
По окончании 3-го класса костромской гимназии Алексей был определен на учебу в Петербург, в Морской корпус. Окончив корпус в 1905 году, Алексей Николаевич несколько лет служил на различных кораблях Балтийского флота: на линкоре «Слава», на эсминце «Всадник», на знаменитом крейсере «Аврора», а в 1912 году был назначен на линкор «Андрей Первозванный». На этом корабле и произошел инцидент, послуживший причиной перехода А.Н. Жохова в полярные мореплаватели.
Алексей Жохов принадлежал к той части молодого русского офицерства, которая была сторонницей демократических преобразований как на флоте, так и в России в целом. На этой почве у молодого лейтенанта вышел серьезный конфликт со старшим офицером линкора, капитаном 2-го ранга Алеамберовым. М.А. Алеамберов принадлежал к худшей части флотского офицерства, он был груб, жесток и подчас несправедлив к подчиненным, особенно доставалось от него матросам. Лейтенанта Жохова, смело высказывавшего недовольство палочной дисциплиной и издевательствами над матросами, Алеамберов возненавидел, и через некоторое время между ними произошел конфликт, во время которого Жохов, будучи глубоко оскорбленным старшим офицером, бросился на него с обнаженным кортиком. Такой поступок молодого офицера мог привести к очень печальным последствиям, вплоть до разжалования в матросы и даже — смертной казни. Однако большая часть офицеров линкора встала на защиту Жохова, и командир корабля, капитан 1-го ранга Шванк, решив не «выносить сор из избы» и не доводить до сведения морского министра о происшедшем инциденте, предложил Жохову и Алеамберову подать рапорты о переводе их на другие корабли. Конечно, и командующему Балтийским флотом адмиралу Н.О. Эссену, и морскому министру И.К. Григоровичу стало тотчас же известно о происшедшем на борту «Андрея Первозванного». Однако не в их интересах было предавать происшедшее огласке. Поэтому, когда оба участника конфликта подали рапорты о переводе, начальство согласилось на перевод Алеамберова на Черноморский флот, а Жохова — в Сибирскую флотилию. Так и определилось участие лейтенанта А.Н. Жохова в первой русской морской эпопее, проложившей путь к освоению Великого Северного морского пути.
По прибытии во Владивосток А.Н. Жохов был назначен на ледокольный транспорт «Таймыр», которым командовал тогда старший лейтенант Б.В. Давыдов, впоследствии выдающийся советский гидрограф.
Усадьба Жоховых в Костроме (ул. Войкова, 6). Фото А. Рябикова. 1993 г.
В 1912 году экипаж «Таймыра» производил морскую опись побережья от устья Колымы до устья Лены, включая Медвежьи острова и часть Новосибирских островов. Вместе со всеми А.Н. Жохов занимался составлением морских карт и сбором научных материалов о природе арктических морей. Помимо научных наблюдений А.Н. Жохов, как страстный охотник, не упускал ни одного случая побывать на берегу, осмотреть незнакомые места и добыть для команды свежего мяса. 22 октября 1912 года полярники вернулись во Владивосток. За 4 с половиной месяца экспедиция прошла около 11 тысяч миль, из них 5 тысяч в Северном Ледовитом океане.
В зиму 1912—1913 гг. «Таймыр» занимался проводкой во льду судов в гавани Владивостока. В новое свое плавание на север экспедиция в составе ледокольных судов «Таймыр» и «Вайгач» вышла из Владивостока 9 июля 1913 года. Новым командиром «Таймыра» был Б.А. Вилькицкий. 20 августа А.Н. Жохов, стоя на вахте, увидел впереди и левее по курсу небольшой обрывистый остров, названный именем генерала Б.А. Вилькицкого. 3 сентября участники экспедиции увидели впереди заснеженные горы. Вместе с другими моряками Алексей Николаевич вступил на неизвестную землю и поднял на ней русский национальный флаг. Это был новый архипелаг, ныне — Северная земля. В конце ноября 1913 года экспедиция вернулась во Владивосток.
В декабре 1913 года командиров «Таймыра» и «Вайгача», а также ряд офицеров, в том числе и А.Н. Жохова, вызвали в Петербург. Алексей Николаевич был направлен в аэрологическую обсерваторию в Павловск для изучения методов аэрологических исследований, которые предполагалось развернуть в экспедиции 1914 года.
Б.А. Вилькицкий узнал за 5 месяцев совместного плавания деловые качества А.Н. Жохова и назначил его старшим офицером «Таймыра», то есть своим помощником. 7 июля 1914 года ледокольные транспорты «Таймыр» и «Вайгач» вышли в свое последнее полярное плавание с целью пройти из Владивостока в Архангельск Северным морским путем. Началась 1-я мировая война. Известие об этом экспедиция получила на подходе к Аляске. 4 августа, придя в Ном, русские моряки узнали, что вблизи курсирует германский крейсер «Лейпциг» из эскадры адмирала Шпее, которая до войны базировалась на островах Самоа в Тихом океане. Во избежание встречи с германским военным судном, Б.А. Вилькицкий решил уйти из Нома и отправил «Вайгач» к острову Врангеля, а сам с «Таймыром» вынужден был задержаться в Номе из-за непредвиденного обстоятельства. При выходе из Нома у «Таймыра» перепутались якорные канаты; распутать их удалось только через сутки, что вызвало задержку выхода. Командир «Таймыра», начальник экспедиции Вилькицкий, возложил вину за это на своего старшего офицера Жохова, как ответственного за все работы палубной команды. Видимо, этот случай и послужил причиной понижения Алексея Николаевича в должности и перевода его вахтенным офицером на «Вайгач».
21 августа корабли вновь сошлись в Колючинской губе, и там совершился перевод Жохова с «Таймыра» на «Вайгач», причем в приказе о переводе Вилькицкий не указал никаких причин. Это происшествие имело для А.Н. Жохова печальные последствия.
Добавим, что слухи о германском крейсере «Лейпциг» оказались ложными. Как «Лейпциг», так и вся эскадра адмирала Шпее находилась у берегов Южной Америки, а затем, в ноябре 1914 года, в бою у Фолклендских островов была почти полностью уничтожена английской эскадрой.
27 августа 1914 года А.Н. Жохов, стоя на вахте, обнаружил неизвестный остров, на который была совершена высадка. Остров был назван в честь командира «Вайгача», капитана 2-го ранга Петра Александровича Новопашенного. В 1926 году остров Новопашенного постановлением ЦИК СССР был переименован в «остров Жохова», ввиду того, что П.А. Новопашенный, не признав советской власти, эмигрировал из СССР. В сентябре 1914 года экспедицией были нанесены на карту неизвестные ранее южные берега Северной земли. 12 сентября «Вайгач» сквозь льды пробился к полуострову Оскара на южном берегу залива Толля. 24 сентября «Вайгач» был окончательно затерт тяжелыми льдами в 30 километрах от западного берега полуострова Таймыр, а к югу от него, на расстоянии 30 километров от «Вайгача», во льды вмерз флагманский корабль «Таймыр».
Началась долгая полярная зимовка. Командование «Вайгача» старалось скрасить пребывание в ледяном плену. Для матросов были организованы курсы по обучению разным специальностям, практиковались лыжные прогулки. АН. Жохов организовал футбольные команды, игравшие на ледяном поле. Питание стало состоять почти исключительно из консервов. Экспедиция была снабжена консервированным мясом и борщом производства петербургской фабрики братьев Вихоревых, и консервы эти были весьма высокого качества, так что встречающиеся в некоторых работах утверждения, что А.Н. Жохов заболел от употребления в пищу плохих консервов, неверны.
На расстоянии 275 километров от «Вайгача» зимовало во льдах судно норвежской полярной экспедиции «Эклипс» под начальством известного исследователя Свердрупа. На «Эклипсе» имелась мощная радиостанция, и наши «Таймыр» и «Вайгач» могли через норвежцев связываться по радио с Петроградом и со своими родными.
Чем дольше проходила полярная зимовка, тем все более и более стало проявляться у Жохова какое-то мрачное, подавленное настроение; видимо, зимовка стала действовать на него удручающе. Однако он старался не поддаваться такому настроению. На новый 1915 год он организовал разные развлечения, послал товарищам на «Таймыр» шуточную телеграмму о футбольном матче. 10 февраля на «Вайгаче» был устроен карнавал с выдачей призов наиболее удачливым участникам из числа матросов. Таймырцам, по инициативе Алексея Николаевича, были посланы новогодние подарки и приглашение посетить «Вайгач».
Но тем не менее состояние А.Н. Жохова стало резко ухудшаться. Корабельный врач, доктор Арнгольд, установил у больного острый нефрит. 1 марта 1915 года Алексей Николаевич скончался. По просьбе умирающего, его похоронили не в ледовой могиле, а на берегу, в земле. Товарищи покойного после его кончины перенесли останки своего соплавателя на землю Таймырского полуострова, на мыс Могильный, получивший такое название потому, что в дальнейшем здесь были похоронены еще два участника экспедиции.
А.Н. Жохов обладал поэтическим даром. Незадолго до своей кончины он написал небольшое стихотворение, которое и просил своих товарищей поместить на его надмогильном кресте.
9 марта 1915 года состоялись похороны тридцатилетнего моряка в вечно мерзлом, каменистом грунте Таймыра. На могиле поставили небольшой деревянный крест с маленькой иконкой и медной доской, на которой, исполняя волю покойного, друзья вырезали предсмертное стихотворение Алексея Николаевича, обращенное к его невесте. Вокруг могилы сделали ограду из железных стоек, соединенных цепями, и украсили искусственными цветами, сделанными из листов тонкой меди. По сообщениям наших полярников, посещавших эти места, крест и все прочее на могиле А.Н. Жохова были еще целы в 1952 году.
Приводим предсмертное стихотворение А.Н. Жохова.
Под глыбой льда холодного Таймыра, Где лаем сумрачным испуганный песец Один лишь говорит о тусклой жизни мира, Найдет покой измученный певец.
Не кинет золотом луч утренней Авроры На лиру чуткую забытого певца — Могила глубока, как бездна Тускароры, Как милой женщины любимые глаза.
Известный полярный исследователь Алексей Николаевич Жохов родился 25 февраля 1885 года в Петербурге, где тогда служил его отец. Вскоре семья Жоховых перебралась в Кострому, в которой и прошло детство Алексея Николаевича. Его отец — Николай Федорович Жохов — служил в Костроме до 1917 года; в последние годы перед революцией он был председателем Костромского окружного суда. В Костроме у Жоховых был собственный дом в Жоховском переулке (после революции — улица Войкова), сохранившийся до наших дней.
Алексей Николаевич Жохов (1885—1915). 1910 г.
По окончании 3-го класса костромской гимназии Алексей был определен на учебу в Петербург, в Морской корпус. Окончив корпус в 1905 году, Алексей Николаевич несколько лет служил на различных кораблях Балтийского флота: на линкоре «Слава», на эсминце «Всадник», на знаменитом крейсере «Аврора», а в 1912 году был назначен на линкор «Андрей Первозванный». На этом корабле и произошел инцидент, послуживший причиной перехода А.Н. Жохова в полярные мореплаватели.
Алексей Жохов принадлежал к той части молодого русского офицерства, которая была сторонницей демократических преобразований как на флоте, так и в России в целом. На этой почве у молодого лейтенанта вышел серьезный конфликт со старшим офицером линкора, капитаном 2-го ранга Алеамберовым. М.А. Алеамберов принадлежал к худшей части флотского офицерства, он был груб, жесток и подчас несправедлив к подчиненным, особенно доставалось от него матросам. Лейтенанта Жохова, смело высказывавшего недовольство палочной дисциплиной и издевательствами над матросами, Алеамберов возненавидел, и через некоторое время между ними произошел конфликт, во время которого Жохов, будучи глубоко оскорбленным старшим офицером, бросился на него с обнаженным кортиком. Такой поступок молодого офицера мог привести к очень печальным последствиям, вплоть до разжалования в матросы и даже — смертной казни. Однако большая часть офицеров линкора встала на защиту Жохова, и командир корабля, капитан 1-го ранга Шванк, решив не «выносить сор из избы» и не доводить до сведения морского министра о происшедшем инциденте, предложил Жохову и Алеамберову подать рапорты о переводе их на другие корабли. Конечно, и командующему Балтийским флотом адмиралу Н.О. Эссену, и морскому министру И.К. Григоровичу стало тотчас же известно о происшедшем на борту «Андрея Первозванного». Однако не в их интересах было предавать происшедшее огласке. Поэтому, когда оба участника конфликта подали рапорты о переводе, начальство согласилось на перевод Алеамберова на Черноморский флот, а Жохова — в Сибирскую флотилию. Так и определилось участие лейтенанта А.Н. Жохова в первой русской морской эпопее, проложившей путь к освоению Великого Северного морского пути.
По прибытии во Владивосток А.Н. Жохов был назначен на ледокольный транспорт «Таймыр», которым командовал тогда старший лейтенант Б.В. Давыдов, впоследствии выдающийся советский гидрограф.
Усадьба Жоховых в Костроме (ул. Войкова, 6). Фото А. Рябикова. 1993 г.
В 1912 году экипаж «Таймыра» производил морскую опись побережья от устья Колымы до устья Лены, включая Медвежьи острова и часть Новосибирских островов. Вместе со всеми А.Н. Жохов занимался составлением морских карт и сбором научных материалов о природе арктических морей. Помимо научных наблюдений А.Н. Жохов, как страстный охотник, не упускал ни одного случая побывать на берегу, осмотреть незнакомые места и добыть для команды свежего мяса. 22 октября 1912 года полярники вернулись во Владивосток. За 4 с половиной месяца экспедиция прошла около 11 тысяч миль, из них 5 тысяч в Северном Ледовитом океане.
В зиму 1912—1913 гг. «Таймыр» занимался проводкой во льду судов в гавани Владивостока. В новое свое плавание на север экспедиция в составе ледокольных судов «Таймыр» и «Вайгач» вышла из Владивостока 9 июля 1913 года. Новым командиром «Таймыра» был Б.А. Вилькицкий. 20 августа А.Н. Жохов, стоя на вахте, увидел впереди и левее по курсу небольшой обрывистый остров, названный именем генерала Б.А. Вилькицкого. 3 сентября участники экспедиции увидели впереди заснеженные горы. Вместе с другими моряками Алексей Николаевич вступил на неизвестную землю и поднял на ней русский национальный флаг. Это был новый архипелаг, ныне — Северная земля. В конце ноября 1913 года экспедиция вернулась во Владивосток.
В декабре 1913 года командиров «Таймыра» и «Вайгача», а также ряд офицеров, в том числе и А.Н. Жохова, вызвали в Петербург. Алексей Николаевич был направлен в аэрологическую обсерваторию в Павловск для изучения методов аэрологических исследований, которые предполагалось развернуть в экспедиции 1914 года.
Б.А. Вилькицкий узнал за 5 месяцев совместного плавания деловые качества А.Н. Жохова и назначил его старшим офицером «Таймыра», то есть своим помощником. 7 июля 1914 года ледокольные транспорты «Таймыр» и «Вайгач» вышли в свое последнее полярное плавание с целью пройти из Владивостока в Архангельск Северным морским путем. Началась 1-я мировая война. Известие об этом экспедиция получила на подходе к Аляске. 4 августа, придя в Ном, русские моряки узнали, что вблизи курсирует германский крейсер «Лейпциг» из эскадры адмирала Шпее, которая до войны базировалась на островах Самоа в Тихом океане. Во избежание встречи с германским военным судном, Б.А. Вилькицкий решил уйти из Нома и отправил «Вайгач» к острову Врангеля, а сам с «Таймыром» вынужден был задержаться в Номе из-за непредвиденного обстоятельства. При выходе из Нома у «Таймыра» перепутались якорные канаты; распутать их удалось только через сутки, что вызвало задержку выхода. Командир «Таймыра», начальник экспедиции Вилькицкий, возложил вину за это на своего старшего офицера Жохова, как ответственного за все работы палубной команды. Видимо, этот случай и послужил причиной понижения Алексея Николаевича в должности и перевода его вахтенным офицером на «Вайгач».
21 августа корабли вновь сошлись в Колючинской губе, и там совершился перевод Жохова с «Таймыра» на «Вайгач», причем в приказе о переводе Вилькицкий не указал никаких причин. Это происшествие имело для А.Н. Жохова печальные последствия.
Добавим, что слухи о германском крейсере «Лейпциг» оказались ложными. Как «Лейпциг», так и вся эскадра адмирала Шпее находилась у берегов Южной Америки, а затем, в ноябре 1914 года, в бою у Фолклендских островов была почти полностью уничтожена английской эскадрой.
27 августа 1914 года А.Н. Жохов, стоя на вахте, обнаружил неизвестный остров, на который была совершена высадка. Остров был назван в честь командира «Вайгача», капитана 2-го ранга Петра Александровича Новопашенного. В 1926 году остров Новопашенного постановлением ЦИК СССР был переименован в «остров Жохова», ввиду того, что П.А. Новопашенный, не признав советской власти, эмигрировал из СССР. В сентябре 1914 года экспедицией были нанесены на карту неизвестные ранее южные берега Северной земли. 12 сентября «Вайгач» сквозь льды пробился к полуострову Оскара на южном берегу залива Толля. 24 сентября «Вайгач» был окончательно затерт тяжелыми льдами в 30 километрах от западного берега полуострова Таймыр, а к югу от него, на расстоянии 30 километров от «Вайгача», во льды вмерз флагманский корабль «Таймыр».
Началась долгая полярная зимовка. Командование «Вайгача» старалось скрасить пребывание в ледяном плену. Для матросов были организованы курсы по обучению разным специальностям, практиковались лыжные прогулки. АН. Жохов организовал футбольные команды, игравшие на ледяном поле. Питание стало состоять почти исключительно из консервов. Экспедиция была снабжена консервированным мясом и борщом производства петербургской фабрики братьев Вихоревых, и консервы эти были весьма высокого качества, так что встречающиеся в некоторых работах утверждения, что А.Н. Жохов заболел от употребления в пищу плохих консервов, неверны.
На расстоянии 275 километров от «Вайгача» зимовало во льдах судно норвежской полярной экспедиции «Эклипс» под начальством известного исследователя Свердрупа. На «Эклипсе» имелась мощная радиостанция, и наши «Таймыр» и «Вайгач» могли через норвежцев связываться по радио с Петроградом и со своими родными.
Чем дольше проходила полярная зимовка, тем все более и более стало проявляться у Жохова какое-то мрачное, подавленное настроение; видимо, зимовка стала действовать на него удручающе. Однако он старался не поддаваться такому настроению. На новый 1915 год он организовал разные развлечения, послал товарищам на «Таймыр» шуточную телеграмму о футбольном матче. 10 февраля на «Вайгаче» был устроен карнавал с выдачей призов наиболее удачливым участникам из числа матросов. Таймырцам, по инициативе Алексея Николаевича, были посланы новогодние подарки и приглашение посетить «Вайгач».
Но тем не менее состояние А.Н. Жохова стало резко ухудшаться. Корабельный врач, доктор Арнгольд, установил у больного острый нефрит. 1 марта 1915 года Алексей Николаевич скончался. По просьбе умирающего, его похоронили не в ледовой могиле, а на берегу, в земле. Товарищи покойного после его кончины перенесли останки своего соплавателя на землю Таймырского полуострова, на мыс Могильный, получивший такое название потому, что в дальнейшем здесь были похоронены еще два участника экспедиции.
А.Н. Жохов обладал поэтическим даром. Незадолго до своей кончины он написал небольшое стихотворение, которое и просил своих товарищей поместить на его надмогильном кресте.
9 марта 1915 года состоялись похороны тридцатилетнего моряка в вечно мерзлом, каменистом грунте Таймыра. На могиле поставили небольшой деревянный крест с маленькой иконкой и медной доской, на которой, исполняя волю покойного, друзья вырезали предсмертное стихотворение Алексея Николаевича, обращенное к его невесте. Вокруг могилы сделали ограду из железных стоек, соединенных цепями, и украсили искусственными цветами, сделанными из листов тонкой меди. По сообщениям наших полярников, посещавших эти места, крест и все прочее на могиле А.Н. Жохова были еще целы в 1952 году.
Приводим предсмертное стихотворение А.Н. Жохова.
Под глыбой льда холодного Таймыра, Где лаем сумрачным испуганный песец Один лишь говорит о тусклой жизни мира, Найдет покой измученный певец.
Не кинет золотом луч утренней Авроры На лиру чуткую забытого певца — Могила глубока, как бездна Тускароры, Как милой женщины любимые глаза.
Жохов Алексей Николаевич (26.02( 10.03 ).1885–16.02(01.03).1915)
Под глыбой льда холодного Таймыра, Где лаем сумрачным испуганный песец Один лишь говорит о тусклой жизни мира, Найдет покой измученный певец.
Не кинет золотом луч утренней Авроры На лиру чуткую забытого певца – Могила глубока, как бездна Тускароры, Как милой женщины любимые глаза.
По свидетельству доктора «Вайгача» Э.Е. Арнгольда «Жохов вообще отличался многими странностями», но явные признаки нервного расстройства проявились у него после перехода с «Таймыра». Он стал меньше общаться с товарищами, корабельное питание ему опротивело, с первых чисел января почти перестал есть, почти все дни проводил в каюте, а с конца января совершенно слег, лечиться отказывался. По свидетельству участника экспедиции В.Г. Мизина Жохов отказывался от медицинской помощи из-за плохих отношений с Арнгольдом. 27 февраля на «Таймыр» поступило сообщение: «Лейтенант Жохов серьезно болен. Слабость сердца, острый нефрит, отек обоих легких…». Для консультаций был вызван доктор «Таймыра» Л.М. Старокадомский, но помощь оказалась не нужной. 28 февраля пришла телеграмма: «В 11 часов утра скончался от уремии лейтенант Жохов».
Похороны А.Н. Жохова (из архива Н.И. Евгенова)
Через несколько минут вертолет, ведомый пилотом 1 класса Олегом Варнавским, уже был в воздухе. Первый полет был разведочным — выбиралось место для установки лагеря (близость могил, воды, безопасность посадки). Холмистая тундра в районе мыса была покрыта недавно выпавшим снегом, который покрывал пышным ковром недавно распустившиеся полярные маки. В последующие затем три часа вертолет совершил еще 12 рейсов, перевозя 4.5 тонны груза и всех участников экспедиции. Сутки ушли на развертывание лагеря, установку палаток и радиоантенн, заготовку плавника и отдыха. 19 августа отряд приступил к работам: были обмерены могилы и кресты, найден астрономический пункт, поваленный столб с табличкой Таймырской гидрографической экспедиции 1932 года, проведенной на том же ледоколе – «Таймыр» (Таймырскую гидрографическую экспедицию 1932 г. возглавлял соплаватель А.Н. Жохова на «Таймыре» в 1912–1915 гг. Алексей Лавров). В 800 метрах к югу от могил было выбрано место под новое захоронение, которое находилось на самом конце мыса и было очень пологое. Процессы разрушения здесь давно уже были закончены и, наоборот, происходили процессы накопления переносимого с севера материала от разрушенных берегов мыса. Подтверждением этому была песчаная коса Ладоничева, которая от края мыса уходила в залив широкой серповидной полосой. После торжественной литургии, проведенной отцом Александром на могилах, отряд приступил к их раскопкам. Слой оттаивающей земли составлял всего 25 см, а дальше шла вечная мерзлота. Промерзлая глина вперемешку с линзами льда плохо поддавалась проходке. За несколько часов было пройдено всего около метра в глубину. Уже поздно вечером, когда низкое неяркое солнце опустилось к горизонту, топор, приваренный к лому, стукнул о крышку гроба кочегара И.Е. Ладоничева. На этом работу решили прекратить до следующего утра. Двадцатого августа, утром, вернее днем, план работ был изменен. После короткой «планерки» у места раскопок решили одновременно откапывать одну старую могилу и копать новую, так как накануне обе откопанные могилы были заполнены грязной оттаявшей массой воды и глины. После освещения будущего места захоронения, отряд разделился на две группы. Пять человек откапывали гроб кочегара, а другие пять начали копать новую могилу под жалобные крики чаек, которые неистово носились над краем мыса и косой. Отец Александр и А.Д. Жохов дежурили по лагерю, держа связь с группами с помощью радиостанции. После тринадцатичасового упорного труда, работа на новом месте была закончена. Могила буквально была выбита ломами в промерзшей глине. Выкопав ее, группа под руководством заместителя начальника экспедиции доктора геолого-минералогических наук Алексея Рэдовича Котельникова, поспешила на помощь к своим товарищам, которые работали на могиле кочегара. Уже глубокой ночью, при помощи двух огромных ваг, трех клиньев и десяти человеческих сил, гроб с телом И.Е. Ладоничева был оторван от мерзлого грунта и вытащен из могилы. На следующий день были изготовлены сани из листа железа, который был предусмотрительно привезен с борта ледокола. Основной «прораб» экспедиции, капитан 2 ранга Владимир Иванович Мамин, за плечами которого было 28 полевых сезонов в Арктике, связал из капронового фала «упряжь» на десять человек. И после торжественной молитвы участники экспедиции, положив гроб на импровизированные сани, «впряглись» в них. Ровно один час длился переход к новому месту захоронения. День был солнечным и даже показался жарким, хотя термометр показывал всего 11°С. За это время было преодолено два холма и большая впадина между ними. В быстро бегущем ручье гроб был отмыт, так что на солнце ярко играл медный крест, сделанный матросами «Вайгача» из тонкой медной пластины. У новой могилы крышка гроба, деформированная при раскопках, была снята. Иван Ефимович Ладоничев лежал в гробу, заполненном льдом, словно в хрустальном саркофаге. Сквозь прозрачный лед проглядывал саван, которым он был укрыт. После отпевания покойного (в 1915 г. на борту «Вайгача» и «Таймыра» священника не было), гроб был опущен в могилу и через несколько минут над ней был установлен восьмиконечный православный крест. Ружейный салют почтил память русского моряка Ивана Ефимовича Ладоничева, нашедшего свой последний покой 81 год тому назад. В течение последующих двух дней процедура перезахоронения повторилась. Одна группа копала новую могилу, другая трудилась на старой. И также поздно ночью гроб с телом лейтенанта А.Н. Жохова был вынут из могилы. Ребятам, что работали на старой могиле, пришлось потрудиться гораздо больше, так как могила почти до краев была заполнена жидкой грязной массой от растаявшего вынутого грунта еще 19 августа. Грязь черпали ведрами и большой миской. Скрючась в тесноте, подрубали топорами вечную мерзлоту под днищем гроба. Тяжелый крест из лиственницы, еще при его установке в 1915 году, смял дубовую крышку гроба и, вынутый из могилы, гроб был сплющен, но медный крест был не тронут. 23 августа, после молитвы, члены экспедиции, впрягшись в сани, перевезли гроб с телом А.Н. Жохова, повторив тот же путь, что и два дня тому назад. Траурная процессия напоминала бурлаков, тянувших в давние времена баржу по Волге. Наверняка, маленький Алексей в конце XIX века в своей родной Костроме видел настоящих бурлаков, идущих с песней вдоль берегов великой русской реки. На этот раз песен не было, а была молитва. Во главе траурной процессии шел отец Александр с кадилом в руках и молитвой на устах. На месте нового погребения решено было отремонтировать крышку гроба. Для этого ее с большой предосторожностью и трепетом сняли, открыв гроб. Тридцатилетний лейтенант Российского Императорского флота Алексей Николаевич Жохов лежал в своем гробу в парадном мундире, расшитом золотом со скрещенными руками на груди. На левом манжете белоснежной сорочки ярко блестела в лучах полуденного солнца перламутровая запонка в серебре. За четыре дня со дня вскрытия могилы лед внутри гроба растаял и перед членами экспедиции предстал А.Н. Жохов, такой, каким его проводили в последний путь его друзья офицеры и матросы «Вайгача» и «Таймыра». Накрыв покойника большим Андреевским флагом, отец Александр отслужил панихиду по Алексею, после чего гроб был опущен в могилу под звуки ружейного и винтовочного салюта. Через четверть часа второй сосновый крест встал рядом с крестом на могиле И.Е. Ладоничева. Здесь же рядом у могил в небольшой низине у костра члены экспедиции помянули русских моряков-первопроходцев. Последующие два дня были штормовые с ураганным ветром, доходившим до 30 м/сек. Отряд занимался укреплением палаток, сбором плавника, а главное борьбой с холодом, непрерывно топя печки в палатках. Но тепло держалось слабо, ибо через щели быстро выдувалось наружу. На второй день к вечеру ветер стих. 26–27 августа ушло на благоустройство могил. Из толстых досок, доставленных вертолетом, были изготовлены надгробия, заполненные грунтом. В них был уложен дерн с мхом и нежными полярными цветами (незабудки, маки). Со старых могил были перенесены цепи ограды и вновь установлены на новые металлические стойки. Два небольших адмиралтейских якоря, подаренные моряками «Таймыра», украсили могилы. В.И. Мамин врезал в кресты новые иконки, привезенные Алексеем Жоховым, а также таблички со старых крестов. В изголовье могил была установлена мачта на растяжках из капронового фала. В основании ее был сложен метровый гурий, в который вложили бутылку с запиской о том, что могилы были перенесены теми-то и тогда-то, а также указывалась просьба поддерживать их в порядке. После окончания благоустройства отец Александр провел службу, завершающую ритуал перезахоронения. Начальник экспедиции Дмитрий Бадюков под торжественный салют поднял на мачту Андреевский флаг, который и был там оставлен. Последним от могил уходил Алексей Дмитриевич Жохов, в глазах у него стояли слезы, дело было сделано – могилы были перенесены. На надгробном кресте А.Н. Жохова все так же, как и 81 год тому назад находилась латунная табличка с его предсмертными стихами…»
Остров Жохова. 2014 год
Остров Жохова. Брошенная полярная станция. 2011 год
