Дед понял что начался лесной пожар
Заячьи лапы
К ветеринару в наше село пришел с Урженского озера Ваня Малявин и принес завернутого в рваную ватную куртку маленького теплого зайца. Заяц плакал и часто моргал красными от слез глазами…
– Ты что, одурел? – крикнул ветеринар. – Скоро будешь ко мне мышей таскать, оголец!
– А вы не лайтесь, это заяц особенный, – хриплым шепотом сказал Ваня. Его дед прислал, велел лечить.
– Лапы у него пожженные.
Ветеринар повернул Ваню лицом к двери, толкнул в спину и прикрикнул вслед:
– Валяй, валяй! Не умею я их лечить. Зажарь его с луком – деду будет закуска.
Ваня ничего не ответил. Он вышел в сени, заморгал глазами, потянул носом и уткнулся в бревенчатую стену. По стене потекли слезы. Заяц тихо дрожал под засаленной курткой.
– Ты чего, малый? – спросила Ваню жалостливая бабка Анисья; она привела к ветеринару свою единственную козу. – Чего вы, сердешные, вдвоем слезы льете? Ай случилось что?
– Пожженный он, дедушкин заяц, – сказал тихо Ваня. – На лесном пожаре лапы себе пожег, бегать не может. Вот-вот, гляди, умреть.
– Не умреть, малый, – прошамкала Анисья. – Скажи дедушке своему, ежели большая у него охота зайца выходить, пущай несет его в город к Карлу Петровичу.
Ваня вытер слезы и пошел лесами домой, на Урженское озеро. Он не шел, а бежал босиком по горячей песчаной дороге. Недавний лесной пожар прошел стороной на север около самого озера. Пахло гарью и сухой гвоздикой. Она большими островами росла на полянах.
Ваня нашел по дороге пушистые, покрытые серебряными мягкими волосами листья, вырвал их, положил под сосенку и развернул зайца. Заяц посмотрел на листья, уткнулся в них головой и затих.
– Ты чего, серый? – тихо спросил Ваня. – Ты бы поел.
– Ты бы поел, – повторил Ваня, и голос его задрожал. – Может, пить хочешь?
Заяц повел рваным ухом и закрыл глаза.
Ваня взял его на руки и побежал напрямик через лес – надо было поскорее дать зайцу напиться из озера.
Неслыханная жара стояла в то лето над лесами. Утром наплывали вереницы белых облаков. В полдень облака стремительно рвались вверх, к зениту, и на глазах уносились и исчезали где-то за границами неба. Жаркий ураган дул уже две недели без передышки. Смола, стекавшая по сосновым стволам, превратилась в янтарный камень.
Наутро дед надел чистые онучи и новые лапти, взял посох и кусок хлеба и побрел в город. Ваня нес зайца сзади. Заяц совсем притих, только изредка вздрагивал всем телом и судорожно вздыхал.
Суховей вздул над городом облако пыли, мягкой, как мука. В ней летал куриный пух, сухие листья и солома. Издали казалось, что над городом дымит тихий пожар.
На базарной площади было очень пусто, знойно; извозчичьи лошади дремали около водоразборной будки, и на головах у них были надеты соломенные шляпы. Дед перекрестился.
– Не то лошадь, не то невеста – шут их разберет! – сказал он и сплюнул.
Долго спрашивали прохожих про Карла Петровича, но никто толком ничего не ответил. Зашли в аптеку. Толстый старый человек в пенсне и в коротком белом халате сердито пожал плечами и сказал:
– Это мне нравится! Довольно странный вопрос! Карл Петрович Корш специалист по детским болезням – уже три года как перестал принимать пациентов. Зачем он вам?
Дед, заикаясь от уважения к аптекарю и от робости, рассказал про зайца.
– Это мне нравится! – сказал аптекарь. – Интересные пациенты завелись в нашем городе. Это мне замечательно нравится!
Он нервно снял пенсне, протер, снова нацепил на нос и уставился на деда. Дед молчал и топтался на месте. Аптекарь тоже молчал. Молчание становилось тягостным.
– Почтовая улица, три! – вдруг в сердцах крикнул аптекарь и захлопнул какую-то растрепанную толстую книгу. – Три!
Дед с Ваней добрели до Почтовой улицы как раз вовремя – из-за Оки заходила высокая гроза. Ленивый гром потягивался за горизонтом, как заспанный силач распрямлял плечи и нехотя потряхивал землю. Серая рябь пошла по реке. Бесшумные молнии исподтишка, но стремительно и сильно били в луга; далеко за Полянами уже горел стог сена, зажженный ими. Крупные капли дождя падали на пыльную дорогу, и вскоре она стала похожа на лунную поверхность: каждая капля оставляла в пыли маленький кратер.
Карл Петрович играл на рояле нечто печальное и мелодичное, когда в окне появилась растрепанная борода деда.
Через минуту Карл Петрович уже сердился.
– Я не ветеринар, – сказал он и захлопнул крышку рояля. Тотчас же в лугах проворчал гром. – Я всю жизнь лечил детей, а не зайцев.
– Что ребенок, что заяц – все одно, – упрямо пробормотал дед. – Все одно! Полечи, яви милость! Ветеринару нашему такие дела неподсудны. Он у нас коновал. Этот заяц, можно сказать, спаситель мой: я ему жизнью обязан, благодарность оказывать должен, а ты говоришь – бросить!
Еще через минуту Карл Петрович – старик с седыми взъерошенными бровями, – волнуясь, слушал спотыкающийся рассказ деда.
Карл Петрович в конце концов согласился лечить зайца. На следующее утро дед ушел на озеро, а Ваню оставил у Карла Петровича ходить за зайцем.
Через день вся Почтовая улица, заросшая гусиной травой, уже знала, что Карл Петрович лечит зайца, обгоревшего на страшном лесном пожаре и спасшего какого-то старика. Через два дня об этом уже знал весь маленький город, а на третий день к Карлу Петровичу пришел длинный юноша в фетровой шляпе, назвался сотрудником московской газеты и попросил дать беседу о зайце.
Зайца вылечили. Ваня завернул его в ватное тряпье и понес домой. Вскоре историю о зайце забыли, и только какой-то московский профессор долго добивался от деда, чтобы тот ему продал зайца. Присылал даже письма с марками на ответ. Но дед не сдавался. Под его диктовку Ваня написал профессору письмо:
Заяц не продажный, живая душа, пусть живет на воле. При сем остаюсь Ларион Малявин.
…Этой осенью я ночевал у деда Лариона на Урженском озере. Созвездия, холодные, как крупинки льда, плавали в воде. Шумел сухой тростник. Утки зябли в зарослях и жалобно крякали всю ночь.
Деду не спалось. Он сидел у печки и чинил рваную рыболовную сеть. Потом поставил самовар – от него окна в избе сразу запотели и звезды из огненных точек превратились в мутные шары. Во дворе лаял Мурзик. Он прыгал в темноту, ляскал зубами и отскакивал – воевал с непроглядной октябрьской ночью. Заяц спал в сенях и изредка во сне громко стучал задней лапой по гнилой половице.
Мы пили чай ночью, дожидаясь далекого и нерешительного рассвета, и за чаем дед рассказал мне наконец историю о зайце.
Дед пошел дальше. Но вдруг затревожился: с юга, со стороны Лопухов, сильно тянуло гарью. Поднялся ветер. Дым густел, его уже несло белой пеленой по лесу, затягивало кусты. Стало трудно дышать.
Дед понял, что начался лесной пожар и огонь идет прямо на него. Ветер перешел в ураган. Огонь гнало по земле с неслыханной скоростью. По словам деда, даже поезд не мог бы уйти от такого огня. Дед был прав: во время урагана огонь шел со скоростью тридцати километров в час.
Дед побежал по кочкам, спотыкался, падал, дым выедал ему глаза, а сзади был уже слышен широкий гул и треск пламени.
Смерть настигала деда, хватала его за плечи, и в это время из-под ног у деда выскочил заяц. Он бежал медленно и волочил задние лапы. Потом только дед заметил, что они у зайца обгорели.
Дед обрадовался зайцу, будто родному. Как старый лесной житель, дед знал, что звери гораздо лучше человека чуют, откуда идет огонь, и всегда спасаются. Гибнут они только в тех редких случаях, когда огонь их окружает.
Дед побежал за зайцем. Он бежал, плакал от страха и кричал: «Погоди, милый, не беги так-то шибко!»
Заяц вывел деда из огня. Когда они выбежали из леса к озеру, заяц и дед – оба упали от усталости. Дед подобрал зайца и понес домой. У зайца были опалены задние ноги и живот. Потом дед его вылечил и оставил у себя.
– Да, – сказал дед, поглядывая на самовар так сердито, будто самовар был всему виной, – да, а перед тем зайцем, выходит, я сильно провинился, милый человек.
– Чем же ты провинился?
– А ты выдь, погляди на зайца, на спасителя моего, тогда узнаешь. Бери фонарь!
Я взял со стола фонарь и вышел в сенцы. Заяц спал. Я нагнулся над ним с фонарем и заметил, что левое ухо у зайца рваное. Тогда я понял все.
Дед понял что начался лесной пожар
Карл Петрович играл на рояле нечто печальное и мелодичное, когда в окне появилась растрепанная борода деда.
Через минуту Карл Петрович уже сердился.
Карл Петрович в конце концов согласился лечить зайца. На следующее утро дед ушел на озеро, а Ваню оставил у Карла Петровича ходить за зайцем.
Через день вся Почтовая улица, заросшая гусиной травой, уже знала, что Карл Петрович лечит зайца, обгоревшего на страшном лесном пожаре и спасшего какого-то старика. Через два дня об этом уже знал весь маленький город, а на третий день к Карлу Петровичу пришел длинный юноша в фетровой шляпе, назвался сотрудником московской газеты и попросил дать беседу о зайце.
Зайца вылечили. Ваня завернул его в ватное тряпье и понес домой. Вскоре историю о зайце забыли, и только какой-то московский профессор долго добивался от деда, чтобы тот ему продал зайца. Присылал даже письма с марками на ответ. Но дед не сдавался. Под его диктовку Ваня написал профессору письмо:
Заяц не продажный, живая душа, пусть живет на воле. При сем остаюсь Ларион Малявин.
. Этой осенью я ночевал у деда Лариона на Урженском озере. Созвездия, холодные, как крупинки льда, плавали в воде. Шумел сухой тростник. Утки зябли в зарослях и жалобно крякали всю ночь.
Мы пили чай ночью, дожидаясь далекого и нерешительного рассвета, и за чаем дед рассказал мне наконец историю о зайце.
Дед пошел дальше. Но вдруг затревожился: с юга, со стороны Лопухов, сильно тянуло гарью. Поднялся ветер. Дым густел, его уже несло белой пеленой по лесу, затягивало кусты. Стало трудно дышать.
Дед понял, что начался лесной пожар и огонь идет прямо на него. Ветер перешел в ураган. Огонь гнало по земле с неслыханной скоростью. По словам деда, даже поезд не мог бы уйти от такого огня. Дед был прав: во время урагана огонь шел со скоростью тридцати километров в час.
Дед побежал по кочкам, спотыкался, падал, дым выедал ему глаза, а сзади был уже слышен широкий гул и треск пламени.
Смерть настигала деда, хватала его за плечи, и в это время из-под ног у деда выскочил заяц. Он бежал медленно и волочил задние лапы. Потом только дед заметил, что они у зайца обгорели.
Дед обрадовался зайцу, будто родному. Как старый лесной житель, дед знал, что звери гораздо лучше человека чуют, откуда идет огонь, и всегда спасаются. Гибнут они только в тех редких случаях, когда огонь их окружает.
Дед побежал за зайцем. Он бежал, плакал от страха и кричал: «Погоди, милый, не беги так-то шибко!»
— Чем же ты провинился?
— А ты выдь, погляди на зайца, на спасителя моего, тогда узнаешь. Бери фонарь!
Я взял со стола фонарь и вышел в сенцы. Заяц спал. Я нагнулся над ним с фонарем и заметил, что левое ухо у зайца рваное. Тогда я понял все.
Дед понял что начался лесной пожар
Летающие звери запись закреплена
О том как заяц человеку жизнь спас.
Много дней кочевал я по Уралу. Однажды осенью привелось мне ночевать у знакомого старика на Урженском озере. Представьте себе, что в холодную ночь вы нашли приют в избушке рыбака. В избе тепло, чисто, а за окном стонет октябрьский ветер, который так ненавидит каждый рыбак!
Кажется, что на дворе яростно борются какие-то звери. С озера доносятся беспокойные всплески воли, слышатся какие-то стоны и шум сухого камыша. Утки зябнут, не могут успокоиться и всю ночь чего-то тревожатся.
Бедному моему Шарику сегодня неможется: он вертится, взвизгивает и по временам начинает лаять, как будто видит кошмарный сон.
В сенях спит заяц и стучит лапой по полу. Старик возится с самоваром, и мы усаживаемся пить чай. В избе пахнет смоляными шишками, на которых вскипел самовар (благо, места здесь еще не обезлесели).
Дело было так. Однажды, чуть забрезжило, дедушка пошел поохотиться и забрался в глубь леса. Идет он по чащобе и вдруг видит — дым, слышит — треск. Дед понял, что начинается лесной пожар. Порывы ветра гонят огонь с большой скоростью. Не выберешься из леса — погибнешь. Надо попытаться спастись. Старик бежит, спотыкается, ‘с трудом дышит. Приходится торопиться, так как пожар разрастается. Ветви елок колются, жалят, сучья на земле рвут сапоги, деревья рушатся. Старик сбивается с дороги, путается.
Вдруг выскочи из-под кустика зайчонок и бросься по дороге. Ноги у него опалены, бежит он тихо. Дед старается не отставать от зайца,
потому что знает: звери лучше человека разбираются в направлении огня и обычно спасаются.
Старик не ошибся: заяц вывел его из огня. Оба обессилели, едва дышали от усталости. И старик взял зайца к себе, вылечил его, и с тех пор живут они вместе.
Дед понял что начался лесной пожар
Укажите количество грамматических основ в предложении 19. Напишите ответ цифрой.
(1)Этой осенью я ночевал у деда Лариона на Урженском озере. (2) Созвездия, холодные, как крупинки льда, плавали в воде. (3) Утки зябли в зарослях и крякали всю ночь.
(4)Деду не спалось. (5)Он поставил самовар — от него окна в избе сразу запотели. (6)В сенях мирно спал заяц, дедов любимец, и изредка во сне громко стучал задней лапой по гнилой половице.
(7)Мы пили чай ночью, дожидаясь нерешительного рассвета, и за чаем дед поведал мне историю о зайце.
(12)Дед огорчился и пошёл дальше. (13)Но вдруг затревожился: с юга, со стороны Лопухов, сильно тянуло гарью. (14)Поднялся ветер. (15)Дым густел — стало трудно дышать.
(16)Дед понял, что начался лесной пожар и огонь идёт прямо на него. (17)Ветер перешёл в ураган. (18)Огонь гнало по земле с неслыханной скоростью.
(19)Дед побежал по кочкам, спотыкался, падал, дым выедал ему глаза, а сзади был уже слышен широкий гул и треск пламени.
(20)Смерть настигала деда, хватала его за плечи, и в это время из-под ног у деда выскочил заяц. (21)Он бежал медленно и волочил задние лапы. (22)Потом только дед заметил, что они у зайца обгорели.
(23)Ларион обрадовался зайцу, будто родному. (24)Дед, старый лесной житель, знал, что звери гораздо лучше человека чуют, откуда идёт огонь, и всегда спасаются. (25)Гибнут они только тогда, когда огонь их окружает.
(26)Дед бежал за зайцем, плакал от страха и кричал: «(27) Погоди, милый, не беги так-то шибко!»
(28)Заяц вывел деда из огня. (29)Когда они выбежали из леса к озеру, то оба упали от усталости. (30)Дед подобрал зайца и понёс домой. (31)У зайца были опалены задние ноги и живот. (32)Дед вылечил его и оставил у себя.
— (33)Этот заяц, — сказал дед, — спаситель мой: я ему жизнью обязанный. (34)Я, можно сказать, благодарность ему оказывать должен, а ты говоришь — бросить…
(35)Так и живут вместе — старый дед Ларион, его внук Ванька да заяц с рваным ухом.
* Паустовский Константин Георгиевич — русский советский писатель, публицист. Создал много очерков, рассказов, повестей о природе, о внутреннем мире человека. Написал серию книг о творчестве и о людях искусства: «Орест Кипренский», «Исаак Левитан», «Тарас Шевченко» и др.
Дед понял что начался лесной пожар
Среди предложений 1−5 найдите сложное бессоюзное предложение. Напишите номер этого предложения.
(1)Этой осенью я ночевал у деда Лариона на Урженском озере. (2) Созвездия, холодные, как крупинки льда, плавали в воде. (3) Утки зябли в зарослях и крякали всю ночь.
(4)Деду не спалось. (5)Он поставил самовар — от него окна в избе сразу запотели. (6)В сенях мирно спал заяц, дедов любимец, и изредка во сне громко стучал задней лапой по гнилой половице.
(7)Мы пили чай ночью, дожидаясь нерешительного рассвета, и за чаем дед поведал мне историю о зайце.
(12)Дед огорчился и пошёл дальше. (13)Но вдруг затревожился: с юга, со стороны Лопухов, сильно тянуло гарью. (14)Поднялся ветер. (15)Дым густел — стало трудно дышать.
(16)Дед понял, что начался лесной пожар и огонь идёт прямо на него. (17)Ветер перешёл в ураган. (18)Огонь гнало по земле с неслыханной скоростью.
(19)Дед побежал по кочкам, спотыкался, падал, дым выедал ему глаза, а сзади был уже слышен широкий гул и треск пламени.
(20)Смерть настигала деда, хватала его за плечи, и в это время из-под ног у деда выскочил заяц. (21)Он бежал медленно и волочил задние лапы. (22)Потом только дед заметил, что они у зайца обгорели.
(23)Ларион обрадовался зайцу, будто родному. (24)Дед, старый лесной житель, знал, что звери гораздо лучше человека чуют, откуда идёт огонь, и всегда спасаются. (25)Гибнут они только тогда, когда огонь их окружает.
(26)Дед бежал за зайцем, плакал от страха и кричал: «(27) Погоди, милый, не беги так-то шибко!»
(28)Заяц вывел деда из огня. (29)Когда они выбежали из леса к озеру, то оба упали от усталости. (30)Дед подобрал зайца и понёс домой. (31)У зайца были опалены задние ноги и живот. (32)Дед вылечил его и оставил у себя.
— (33)Этот заяц, — сказал дед, — спаситель мой: я ему жизнью обязанный. (34)Я, можно сказать, благодарность ему оказывать должен, а ты говоришь — бросить…
(35)Так и живут вместе — старый дед Ларион, его внук Ванька да заяц с рваным ухом.
* Паустовский Константин Георгиевич — русский советский писатель, публицист. Создал много очерков, рассказов, повестей о природе, о внутреннем мире человека. Написал серию книг о творчестве и о людях искусства: «Орест Кипренский», «Исаак Левитан», «Тарас Шевченко» и др.