Дерадикализация что это такое
Оглавление
Кишечник – важная часть человеческого организма, которая отвечает как за процесс пищеварения, так и за вывод каловых масс из тела.
Он состоит из нескольких частей:
Нарушение работы какого-либо из этих участков приводит к проблемам функционирования всего организма в целом.
Что такое ирригоскопия?
Ирригоскопия тонкого кишечника – это вид рентгенологического исследования, при котором в тело пациента вводится контрастный раствор бария. Использование контраста необходимо, чтобы кишечник был виден на рентгеновском снимке (так как в обычном состоянии он на рентгене не отображается). Бариевый раствор вводят в прямую кишку, после чего делают снимки.
Данный анализ используют, чтобы выяснить, есть ли у пациента нарушения или патологии в строении кишечника, имеются ли новообразования или иные заболевания данного органа.
Процедура не инвазивная – не требует разрезов брюшной полости – и не эндоскопическая (в стандартной ситуации для ее проведения в организм человека не вводят никаких датчиков). Она безболезненная и не доставляет дискомфорта пациенту.
Что показывает исследование?
Ирригоскопия используется для осмотра и оценки состояния разных отделов кишечника. Она позволяет определить:
Этапы проведения ирригографии
Ирригоскопия толстого и тонкого кишечника проходит в два этапа:
Первый этап используется, чтобы диагностировать наличие хирургических патологий кишечника. В это время пациент лежит на спине.
Затем в организм пациента через прямую кишку вводят раствор бария. После того, как он распространится по кишечнику, делают несколько снимков. Для данного этапа больной принимает такую позу: лежа на левом боку, прижав к животу ноги и убрав руки за спину. После этой процедуры больной опорожняет кишечник, и медики делают еще один снимок.
Если существует подозрение на наличие рака или иной опухоли, то врач может сделать исследование с двойным контрастированием. В таком случае после предыдущего этапа в прямую кишку нагнетают воздух и затем делают еще ряд снимков.
При обследовании детей при помощи ирригоскопии есть несколько нюансов:
Показания к проведению ирригографии
Данное исследование назначают в следующих случаях:
Также ирригоскопию толстого и тонкого кишечника назначают при наличии таких симптомов, как:
Стоит пройти подобный осмотр и в случае снижения уровня гемоглобина, которое произошло по неясным причинам. Его назначают и при невозможности сделать колоноскопию.
Проходить ирригографию в профилактических целях необходимо людям старше пятидесяти лет, в семье которых обнаружена предрасположенность к появлению колоректального рака (кто-либо из родственников страдал данным заболеванием).
Противопоказания
Ирригографию нельзя применять в таких случаях, как:
В последних двух случаях бариевый раствор может попасть в брюшную полость, что повлечет за собой серьезные осложнения в состоянии больного.
Подготовка к обследованию
Ирригоскопия толстого и тонкого кишечника требует несложной подготовки. Но важно помнить, что от ее качества зависит точность результатов исследования, поэтому необходимо неукоснительно соблюдать предписания врача.
Подготовительные процедуры включают в себя два важных этапа:
За два-три дня до обследования необходимо начать придерживаться диеты, а именно исключить такие продукты, как:
Подобные продукты приводят к излишнему газообразованию и долго перевариваются.
Последний прием пищи должен быть накануне исследования, не позднее 6-ти часов вечера.
Также накануне и утром в день анализа необходимо сделать очищающую клизму или использовать препараты, стимулирующие освобождение кишечника от каловых масс.
Что такое АСИТ-терапия и как ее проводят. Показания, противопоказания, побочные эффекты
Оглавление
С каждым годом увеличивается количество людей, которые страдают от различных аллергических патологий. У пациентов выявляются как относительно безопасные поллинозы (сезонные аллергические риноконъюнктивиты, вызванные реакцией на цветение), так и тяжелые заболевания, которые могут существенно снизить качество жизни. Для лечения различных форм аллергии сегодня проводится специальная методика. Она получила название АСИТ ( иммунологическая терапия).
Уникальность методики состоит в том, что в отличие от лекарственных препаратов она не только позволяет избавиться от симптомов патологий (насморка, чихания, покраснения глаз и др.), но и дает возможность длительной и стойкой ремиссии.
Суть достаточно проста. Она заключается в постепенном изменении реакции иммунной системы человека на воздействие аллергена. В основу лечения положено действие препаратов, стимулирующих проявление негативных реакций со стороны организма пациента.
Важно! Специалистам удалось добиться максимальной безопасности контакта аллергена и человека. Это обусловлено тем, что начинается такой контакт с очень малых доз. В дальнейшем они увеличиваются. Одновременно с этим стабилизируются и этапы иммунного ответа на вещество.
: показания
Лечение назначают пациентам с:
Сегодня проводимая терапия является единственным способом для облегчения состояния пациентов со всеми симптомами. Она помогает существенно снизить выраженность признаков аллергии при ее тяжелых формах. В некоторых случаях дает возможность полного устранения проявлений заболевания.
При этом лечение позволяет предотвратить риски развития сенсибилизации (чувствительности) к иным аллергенам. Также оно останавливает негативные процессы и сокращает вероятность проявления бронхиальной астмы. Терапия актуальна и с точки зрения уменьшения доз назначенных лекарственных препаратов или устранения необходимости в их приеме.
После проведения лечения пациент может вернуться к своей привычной жизни и забыть о ярких проявлениях неприятной патологии. При этом зачастую ему не требуются медицинская поддержка и прием специальных препаратов.
: противопоказания
Лечение имеет ряд абсолютных противопоказаний, к которым относят:
Отложить следует при острых инфекциях, беременности, обострении хронических патологий.
Важно! Лечение не назначают детям до 5 лет.
Как проводится лечение?
Все медицинские манипуляции проводятся поэтапно.
На предварительном осмотре врач определяет причину появления агрессивных симптомов и определяет аллергены. Для этого проводится специальная диагностика: накожное тестирование или выявление специфических иммуноглобулинов E.
Сама терапия подразумевает постепенное введение в организм все возрастающих доз аллергенов, которые значимы для конкретного пациента и подбираются аллергологом заранее. Со временем это приводит к нормализации ответа иммунной системы. То есть постепенно организм пациента просто перестает реагировать на аллерген специфическими симптомами, привыкая к нему.
Существуют 2 основные схемы лечения.
Такая схема подразумевает 2 фазы:
1. Инициации. В этот период препарат с аллергеном вводят пациенту с постепенным увеличением дозы до максимально возможной. Фаза инициации длится несколько месяцев (обычно не менее )
2. Поддерживающая. В этой фазе вводятся максимальные дозы аллергена. Подкожно — 1 раз в 7–10 дней или сублингвально — 3 раза в 7 дней. Этот период длится от 6 месяцев
Такая схема актуальна при легких формах аллергии. Она также включает 2 фазы, но отличается от классической тем, что период инициации длится около 1,5 месяцев.
проводится с использованием типов препаратов:
1. Вводимых подкожно. Это делается в клинике с помощью инъекций
2. Сублингвальных. Они принимаются в виде капель или диспергируемых (растворяющихся в ротовой полости) таблеток. Лечение в этом случае проводится пациентом самостоятельно
Важно! Прием препаратов должен быть регулярным. При этом пациенту следует быть заранее готовым к тому, что для достижения выраженного клинического эффекта ему нужно будет лечиться на протяжении примерно лет.
Весь курс терапии проводится под контролем аллерголога. Предварительно врач рассказывает обо всех тонкостях лечения. Также специалист сообщает об особенностях питания. Пациент получает всю интересующую информацию — как перед началом терапии, так и во время приема препаратов.
Важно! Залогом успешности лечения является соблюдение всех рекомендаций врача.
К основным достоинствам относят:
При раннем обращении к врачу можно полностью избавиться от заболевания.
Возможные побочные действия
Несмотря на то, что считается относительно безопасной, у пациента могут возникать некоторые побочные негативные реакции.
Они делятся на 2 основные группы:
1. Местные. В эту категорию относят возникновение в месте введения препарата с аллергеном жжения, отечности, покраснения и ощущения зуда
2. Общие (системные). К этим негативным реакциям относят отеки, боли в мышцах и суставах, головные боли, повышение температуры тела, приступы бронхоспазма.
Предотвратить системные реакции сложно, поэтому использование препаратов всегда контролируется врачом
Важно! Во время лечения общее состояние может ухудшиться. Пациенты жалуются на слабость и недомогания. Это обусловлено тем, что организм реагирует на вводимый раздражитель и борется с ним. Реакции нормальны и с течением времени постепенно исчезают. Для снижения рисков возникновения нежелательных эффектов от применяются специальные препараты. Вводят их нечасто, в небольших дозах и преимущественно пациентам с ослабленным здоровьем.
В целом лечение переносится хорошо. Пациент может вести привычный образ жизни и не сталкиваться с выраженными ограничениями.
Преимущества обращения в МЕДСИ
Дерадикализация требует комплексного подхода и занимает длительное время – МИОР
Дерадикализация связана с идеологическим переубеждением и занимает длительное время, передает корреспондент Zakon.kz.
Данную информацию предоставили в Министерство информации и общественного развития в ответ на официальный запрос редакции.
Работа по дерадикализации связана с идеологическим переубеждением и поэтому требует комплексного подхода и зачастую длительного периода времени, включает в себя оказание помощи не только религиозного, но и социального, психологического, медицинского и правового характера. Как правило, лидеры и активисты радикальных течений сложно поддаются переубеждению не только из-за более высокой теологической подкованности, но и боязни потерять авторитет среди единомышленников, в том числе жамагата, – говорится в ответе на запрос.
В ведомстве добавили, что достижение положительного результата зависит от уровня религиозного образования, авторитета специалиста в религиозной среде, его умения правильно применять теологические и психологические навыки.
При этом в профильном госоргане отметили, что сегодня собран значительный опыт как в ОФ «Акниет», так и в региональных управлениях по делам религий. В результате, подавляющее большинство лидеров и активистов радикальных течений отказываются от своих взглядов.
Так, согласно данным Генпрокуратуры, если в 2016 году по стране было зарегистрировано 497 преступлений, связанных с экстремизмом и терроризмом (ст. 174, 256, 257 УК РК), то в 2017 году этот показатель составил – 453, в 2018 году – 320, в 2019 году – 230 и в 2020 году – 200.
Таким образом, показатель преступлений, связанных с экстремизмом и терроризмом, за четыре года снизился более чем на 50%. Одна из причин достаточно высокой эффективности реабилитационной работы – проведение министерством и акиматами на постоянной основе курсов повышения квалификации специалистов, непосредственно задействованных в реабилитационной работе, – подчеркнули в министерстве.
При этом в МИОР сообщили, что достаточно сложно предоставить достоверную информацию по количеству лиц, которые придерживаются радикальных позиций.
Имеется высокая вероятность ввести в заблуждение, так как степень религиозной радикальности определятся в ходе неоднократных контактов и опросов специалистов по теологическим аспектам. В этой связи, в том числе для недопущения нарушения прав человека, к радикально настроенным лицам правильнее будет относить осужденных за преступления экстремистского и террористического характера, – ответили в МИОР.
По данным КУИС, по состоянию на 1 сентября 2021 года в учреждениях УИС за совершение преступлений экстремистского и террористического характера отбывает наказания 551 человек.
Кровавый митинг возле Верховной Рады, казалось бы, должен лишний раз засвидетельствовать, что в нашем обществе чем дальше, тем больше преобладают радикальные настроения. Опять народ, опять восстал, опять по другую сторону баррикад оказались прислужники власти, а значит, революция продолжается. Правду негде скрыть: есть люди, которые приветствуют события 31 августа. Однако эксперты «КП» в Украине» уверены, что это малая доля той человеческой массы, которая является гражданским обществом. Пережитое потрясение, напротив, должно резко отделить народ от проповедников радикализма и вернуть к более здоровым взглядам и настроениям.
Готовность к протестам растет, но мирным
О повышении уровня радикальных настроений среди жителей Украины свидетельствуют многие социсследования.
Фото: ТЕРЕЩЕНКО Олег
Кровь под Радой напугала людей
Директор Института глобальных стратегий Вадим Карасев считает, что сейчас мы являемся свидетелями агонии радикализма.
Очень плохо и то, отмечает эксперт, что помимо радикализации обществу навязывают милитаризацию.
Власть чрезмерно толерантна
Политолог Алексей Якубин считает, что после Майдана власть проявляет чрезмерную толерантность к ультраправым.
РЕЦЕПТЫ ОТ НАРОДНЫХ ДЕПУТАТОВ
Руслан Сольвар, БПП:
— Без незамедлительных мер при нынешнем уровне радикализации Украина может скатиться в пропасть войны «всех против всех», а по сути к гражданской войне. Политические силы должны начать диалог при участии влиятельных гражданских институций, например церкви.
Сергей Лабазюк, «Воля народа»:
— Не нужно придумывать велосипед. Должны работать, подчеркиваю РАБОТАТЬ, Служба безопасности и правоохранительные органы. У них достаточно возможностей и механизмов для упреждения и недопущения террористических актов, подобных случившемуся 31 августа.
Юрий Береза, «Народный фронт»:
— Политики обязаны прекратить свои игры и сбавить градус популизма. Считаю, что за события 31 августа должна последовать уголовная и политическая ответственность.
Андрей Артеменко, Радикальная партия:
— Власти нужно задуматься о своей экономической и социальной политике. Не обещать, а начать реализовывать свои обещания, данные на Майдане. Парни, вернувшиеся из фронта и видя эту безнадегу, «закипают».
Игорь Луценко, «Батькивщина»:
— Радикальные настроения можно пресечь и упредить, если люди увидят, что за подобные действия обязательно последует уголовная ответственность.
Михаил Головко, «Свобода»:
— Пока власть будет оторванной от людей, подобное, увы, может повториться. Думаю, градус радикализации еще будет расти. Уже завтра сотни, тысячи ребят вернутся с фронта. И если ничего не поменяется, то последствия могут быть плачевны.
Ресоциализация (дерадикализация, реабилитация и реинтеграция лиц), возвращенных из зон вооруженных конфликтов
Красинский Владислав Вячеславович,
доктор юридических наук, доцент,
заместитель начальника управления
аппарата Правительства Московской области
Источник опубликования: Красинский В.В. Ресоциализация (дерадикализация, реабилитация и реинтеграция лиц), возвращенных из зон вооруженных конфликтов // Современное право. 2021. № 8. С. 102-113. DOI 10.25799/NI.2021.60.57.016
В связи с подрывом боевого и финансового потенциала ИГИЛ* (запрещена в России), восстановлением государственного контроля над территориями бывших вилаятов т.н. «исламского государства», нейтрализацией и привлечением к уголовной ответственности значительного числа бывших иностранных боевиков-террористов наблюдается возвращение граждан, принимавших участие в боевых действиях на стороне международных террористических организаций, и членов их семей.
Контингент выехавших в зоны вооруженных конфликтов джихадистов крайне неоднороден по мотивации, уровню радикализации, полученного боевого опыта и связям в террористической среде /1/. Общепризнанные международные и региональные стратегии, связанные с возвращением, дерадикализацией, адаптацией и реинтеграцией в мирную жизнь данной категории лиц в настоящее время отсутствуют.
Государства учитывают собственные национальные риски и применяют самые разные подходы к решению проблемы «реверса» и последующей ресоциализации боевиков и их родственников: от запрета на въезд, лишения гражданства и отказа от реабилитации (Бельгия, США, Австралия, Великобритания, Франция, Нидерланды, Швеция, Бангладеш, Индонезия) до организованного вывоза и адресно-целевой реинтеграции возвращенных лиц (Россия, Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Азербайджан)/2/.
Индивидуальная профилактическая работа по ресоциализации родственников террористов, возвращенных из регионов с повышенным уровнем террористической активности, проводится только отдельными государствами.
Полноформатная деятельность по установлению местонахождения и возвращению на Родину несовершеннолетних граждан России, находящихся в Ираке и Сирии, была организована по поручению Президента России еще в 2017 г. При Уполномоченном при Президенте Российской Федерации по правам ребенка была образована межведомственная комиссия по вопросу оказания содействия возвращению детей, находившихся в зоне боевых действий. К организации возвращения детей также привлекались международные организации Международный комитет Красного Креста, ЮНИСЕФ, Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев.
По данным Следственного комитета Российской Федерации, в лагерях на территории Сирии и Ирака на тот период могли находиться около 800 детей предположительно российских граждан.
В период с 2018 г. по 2020 г. более 10 авиарейсов доставили в Россию несколько сотен жен и детей террористов, которые возвратились к родственникам. По данным МВД России, 148 возвращенных несовершеннолетних в настоящее время проживают в 21 субъекте Российской Федерации.
Аналогичные специальные гуманитарные операции проводились органами власти Казахстана, Узбекистана и Таджикистана. Так, в ходе многоэтапной операции «Жусан» Казахстан вернул из Сирии и Ирака 595 своих граждан, примкнувших к террористическим структурам, в том числе 406 детей /3/. В ноябре 2019 г. в рамках операции «Русафа» из Ирака были вывезены 14 детей, матери которых осуждены за связь с членами ИГИЛ* (запрещено в России) /4/.
В результате трехэтапной операции «Мехр» власти Узбекистана возвратили на Родину 318 граждан, среди которых 243 ребенка.
Вопрос виктимности и деликтоспособности возвращенных граждан (выступают ли родственники, связанные с террористическими структурами и боевиками, несчастными жертвами или субъектами террористической деятельности) решается не через противопоставление гуманизма и права, а с помощью расследования фактической роли этих лиц в террористической системе несостоявшегося «Халифата».
На примере специальной гуманитарной операции «Жусан» отметим, что по данным Комитета национальной безопасности Республики Казахстан, после возвращения в страну за участие в деятельности террористических организаций было осуждено 43 человека (31 мужчина и 12 женщин). 14 человек (12 женщин и 2 мужчин) находятся под следствием и ожидают приговора суда /6/.
В Кыргызстан из Сирии вернулись 72 человека, из них 44 осуждены, 26 человек уже освободились из мест лишения свободы /7/.
Данная статистика показывает, что возвращение боевиков и членов семей террористов – крайне деликатный вопрос, требующий соблюдения хрупкого баланса между интересами обеспечения безопасности населения и защитой прав человека.
Подпольная религиозная деятельность, инциденты с нападениями на охрану в лагерях беженцев, убийства сторонниками ИГИЛ* (запрещено в России) надзирателей в тюрьмах, вербовка детей в лагерях перемещенных лиц свидетельствуют о том, что данная категория граждан и после выселения с территорий т.н. «Халифата» не спешит становиться законопослушной и возвращаться к мирной жизни /8/.
Поэтому при возвращении членов семей джихадистов в регионы исхода нужно проводить фильтрационную работу в кризисных центрах, наблюдать за этими людьми, контролировать их и реинтегрировать в общественную жизнь.
Значительные надежды в плане ресоциализации «возвращенцев» в первую очередь почему-то возлагаются на их опекунов и родственников. Данные ожидания представляются необоснованно завышенными.
К сожалению, однажды они уже упустили из виду своих детей, братьев, сестер, подвергшихся деструктивной психологической обработке, порвавших со своими близкими и прошлой жизнью. Нет никаких гарантий, что они смогут позитивно воздействовать или хотя бы контролировать своих радикальных родственников, получивших опыт жизни в другой стране, в условиях агрессивной террористической идеологии, отсутствия светских законов и ненависти к традиционным государственным институтам.
«Возвращенцы-репатрианты» из зон вооруженных конфликтов – очень сложная категория граждан, которые в силу определенной степени своей интеграции в ИГИЛ* (запрещена в России) и аффилированные с ней структуры должны находиться на особом информационном учете и состоять под временным профилактическим надзором. Иначе при отсутствии государственного надзора и профилактической работы с этими людьми, их адресно-целевой ресоциализации (дерадикализации, реабилитации, реинтеграции) возможна их вторичная радикализация и последующее вовлечение в террористическую и иную преступную деятельность.
Базовой основой и первоначальным этапом ресоциализации репатриантов из зон вооруженных конфликтов является их дерадикализация.
Природа и механизм управления процессом дерадикализации возвращенных лиц неразрывно связаны с причинами, условиями и способами их первичной радикализации.
Разновидностью радикализации является «саморадикализация», при которой радикальные взгляды возникают при минимальном взаимодействии с вербовщиками и рекрутерами международных террористических организаций. Саморадикализация характерна для т.н. «террористов-одиночек», действующих самостоятельно, без указаний и поддержки террористических структур.
Возможные факторы, вызывающие радикализацию, разнообразны (дискриминация, террористическая пропаганда, межличностные отношения, окружение, травмирующее воздействие и др.) и в каждом конкретном случае индивидуальны /10/.
Дерадикализация основана на устранении причин и условий, способствующих терроризму, оказании управляющего воздействия на внешние факторы и личность человека.
Помимо дерадикализации в контексте профилактической работы с возвращенными лицами наиболее часто используются понятия «ресоциализация», «реабилитация» и «реинтеграция». Все эти понятия охватывают процесс вторичного некриминального включения «возвращенцев» в социальную среду.
Криминологическое значение рассматриваемой тематики напрямую связано с возможностью повторной радикализации данной категории граждан и профилактикой рецидивной террористической преступности.
К сожалению, в законодательстве о профилактике преступлений присутствует определенная терминологическая неопределенность.
Так, в Федеральном законе от 23 июня 2016 г. № 182-ФЗ «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации» (ст. 17) ресоциализация, социальная реабилитация и социальная адаптация отнесены к отдельным формам профилактического воздействия (наряду с правовым просвещением и информированием, профилактической беседой, объявлением официального предостережения, внесением представлений, профилактическим учетом, профилактическим надзором и помощью пострадавшим от правонарушений).
Согласно ст. 24 ФЗ-182 социальная адаптация представляет собой комплекс мероприятий, направленных на оказание лицам, находящимся в трудной жизненной ситуации, содействия в реализации их конституционных прав и свобод, а также помощи в трудовом и бытовом устройстве. При этом лица, возвращенные из зон вооруженных конфликтов, не указаны среди категорий граждан, к которым применяются меры по социальной адаптации. Аналогичные пробелы присутствуют в формулировках ст. 25 «Ресоциализация» и ст. 26 «Социальная реабилитация».
Рамочный характер ФЗ-182 не учитывает особенности личности, радикализацию и криминогенный опыт людей, возвращенных из зон вооруженных конфликтов в регионах повышенной террористической активности. Очевидно, что члены семей бывших террористов и отбывшие наказание «возвращенцы» никак не могут участвовать в тех же программах ресоциализации (адаптации, реабилитации и др., по смыслу ФЗ-182), что и граждане, находящиеся в трудной жизненной ситуации (беспризорные, попрошайки, бродяги, лица без определенного места жительства). То же касается специфики профилактической работы с гражданами, прошедшими курс лечения и реабилитацию от наркомании, алкоголизма и токсикомании. Для бывших террористов и членов их семей нужны совершенно другие профилактические программы, специальные правовые и методические документы, их регламентирующие.
Законодателем (ФЗ-182) ошибочно отнесены к формам профилактического воздействия совершенно разные по природе и правовым последствиям меры: начиная от информационных ресурсов (т.н. профилактический учет) и заканчивая помощью лицам, пострадавшим от правонарушений.
Очевидно, что сами по себе сбор, регистрация, обработка, хранение и предоставление информации субъектам профилактики правонарушений являются не формой профилактического воздействия, а формой информационного обеспечения профилактической деятельности. Формой профилактического воздействия было бы правильнее назвать меры информационного характера, которые в ФЗ-182 не определены и не раскрыты.
Отталкиваясь от закрепленного в ст. 2 ФЗ-182 понятия «профилактика правонарушений» к профилактическим мерам не вполне обоснованно отнесена помощь лицам, пострадавшим от правонарушений или подверженным риску стать таковыми. На самом деле рассматриваемая помощь пострадавшим выступает важнейшей юридической гарантией восстановления законности, однако к самой профилактике правонарушений имеет косвенное отношение.
Как представляется, общеродовым понятием выступает ресоциализация, которая включает дерадикализацию, реабилитацию и реинтеграцию. Термин «ресоциализация» характеризует повторное вхождение в социальную среду в результате «дефектов» социализации или смены социально-культурного окружения /11/. Другими словами, ресоциализация – попытка человека при поддержке государства и общественных институтов вновь стать полноправным членом общества.
Программы ресоциализации должны активно применяться при оказании комплексного воздействия на осужденных и отбывших наказание, а также на репатриантов-членов семей боевиков-террористов, выехавших за рубеж для участия в вооруженных конфликтах на стороне террористических организаций, с целью усвоения ими общественно одобряемых норм, ценностей, образцов поведения, восстановления утраченных либо несформировавшихся социальных навыков и поведения для дальнейшего включения в общественную жизнь /12/.
Как уже отмечалось, конструкции норм ФЗ-182 (ст. 25) предполагают весьма ограничительное понимание ресоциализации и сводят ее только к мерам социально-экономического, педагогического и правового характера, применяемым только в отношении лиц, отбывших уголовное наказание в виде лишения свободы и (или) подвергшихся иным мерам уголовно-правового характера. Данный недостаток правовой политики нуждается в устранении.
Понятие «реабилитация» предполагает процесс полного или частичного восстановления способностей к общественной, профессиональной и иной деятельности. Основной целью реабилитации является восстановление социального и правового статуса. В ходе реабилитации главный упор делается на медицинском, физкультурно-оздоровительном и социально-психологическом восстановлении человека.
Ключевые направления реабилитации, как правило, включают:
образование и переподготовку;
профессиональную ориентацию; содействие в трудоустройстве;
социально-педагогическую, социально-психологическую и социокультурную реабилитацию;
физкультурно-оздоровительную и спортивную реабилитацию.
Последним этапом и конечным результатом ресоциализации является реинтеграция, которая предполагает вторичную разноплановую включенность в общественные процессы после успешного прохождения дерадикализации и завершения реабилитации.
Вместе с тем следует учитывать методологическую оговорку о недопустимости переоценки любых программ ресоциализации, реабилитации, реинтеграции /13/. Прохождение лечения, участие в образовательных, оздоровительных, культурных, психологических и иных программах и практикумах не является однозначной гарантией отказа от радикальных взглядов, неприятия экстремистской идеологии и прекращения поддержки терроризма. Нельзя заставить человека стать полноправным членом общества, порвать с криминальным окружением, изменить систему ценностей, соблюдать законы, честно трудиться, если он сам этого не хочет и не предпринимает необходимых интеллектуально-волевых усилий.
Для членов семей боевиков-террористов – выходцев из мусульманских республик и регионов специалистами выделен ряд критериев оценки отказа от радикальных взглядов /14/:
развитое чувство гражданской и национальной идентичности;
мировоззрение отличается толерантностью к представителям других конфессий и народов;
принятие светских принципов государственного устройства;
не обособляется по религиозным признакам, считает себя частью всей уммы;
проявляет уважение к традиционной культуре и ценностям национального общества;
в общественных отношениях руководствуется общепринятыми гражданско-правовыми нормами и законодательством;
внешний вид соответствует общепринятым мусульманским нормам;
религиозные знания получает из достоверных, рекомендованных источников;
ориентация на полезную общественную деятельность;
проявление и возрастание интереса к общению с близкими родственниками, друзьями, коллегами, субъектами профилактической и реабилитационной работы, независимо от их религиозности.
Думается, что данные критерии являются предельно общими и не отражают мотивацию, уровень радикализации и степень интеграции в террористическую среду.
Более обоснованным является подход, в соответствии с которым ко всем категориям репатриантов-возвращенцев целесообразно разработать групповые индикаторы и методики адресно-профилактической работы по ресоциализации.
Значительная часть осужденных за преступления террористического характера, несмотря на применение к ним мер государственного принуждения, вынашивает намерение продолжить противоправную деятельность после своего освобождения. Часть представителей спецконтингента при этом пытается осуществлять вербовочную деятельность среди других осужденных.
Катализаторами радикализации, как правило, выступают осужденные, прошедшие обучение в зарубежных теологических учреждениях; участники боевых действий на стороне международных террористических организаций или лица, прошедшие обучение в лагерях подготовки боевиков; осужденные по статьям террористического или экстремистского характера, их родственные, дружеские и иные связи; новообращенные (неофиты).
Наиболее восприимчивыми к религиозно-экстремистской идеологии являются заключенные, считающие себя «жертвами произвола властей».
В целях недопущения радикализации осужденных, предупреждения их вовлечения в террористическую и иную экстремистскую деятельность, профилактики терроризма администрациями исправительных учреждений принимается комплекс мер /15/:
— размещение осужденных в соответствии с требованиями УИК РФ, соблюдение распорядка и правил поведения;
— проверки религиозной литературы;
— надзор и оперативный контроль за пребыванием осужденных по составам террористического и экстремистского характера в исправительном учреждении;
— разобщение тюремных джамаатов и других групп отрицательной направленности;
— адресные профилактические мероприятия;
— изоляция и переводы осужденных в другие исправительные учреждения.
отсутствие противоправных действий в течение всего периода пребывания в исправительном учреждении;
отсутствие попыток побега;
соблюдение режима отбывания наказания;
отказ от попыток формирования или участия в деятельности законспирированной религиозно-экстремистской ячейки («тюремном джамаате»);
отказ от попыток ведения террористической пропаганды среди осужденных;
отказ от вербовочной деятельности в среде спецконтингента;
отказ от попыток финансирования и ресурсного обеспечения террористической и иной преступной деятельности;
возмещение большей части ущерба, причиненного преступлением террористической направленности.
Профилактическое воздействие на лиц, совершивших преступления террористического характера, продолжается и на постпенитенциарном этапе.
Процесс ресоциализации лиц, отбывших наказание, напрямую зависит от возможностей получения ими образования и дальнейшего трудоустройства. Следует констатировать, что большинство бывших осужденных не могут получить работу из-за недоверия работодателей и негативного отношения трудовых коллективов.
В этом плане представляет интерес зарубежный опыт.
Так, в Великобритании с 60-х гг. 20 века для оказания помощи бывшим осужденным создан институт менторства (попечительский надзор). Его работники оказывают помощь отбывшим наказание в решении различных проблем, возникающих после освобождения, в том числе обеспечивают трудоустройство /16/.
В Южной Корее с 1983 г. работает Агентство гражданской реабилитации, подведомственное Министерству юстиции. Данный орган призван осуществлять опеку над бывшими осужденными, оказывать помощь в трудоустройстве, решении вопросов с жильем, профилактике преступности /17/.
В Польше действует Фонд постпенитенциарной помощи. Он создан для материальной поддержки осужденным и образуется за счет 5% отчислений из заработной платы осужденных, отбывающих наказание /18/.
Во Франции для возвращения к нормальной жизни бывших членов экстремистских групп сформирована сеть индивидуальных наставников, которые ведут и контролируют основной объем программ ресоциализации /19/.
Индикаторами ресоциализации для отбывших наказание могут являться:
отказ от обычаев и традиций радикального ислама;
разрыв связей с криминальным (религиозно-экстремистским) окружением;
прекращение связей с радикально настроенными лицами;
переезд на новое постоянное место жительства;
наличие родственников или близких, которые согласны оказать помощь в первичной социально-бытовой адаптации, социально-психологической реабилитации, содействие в трудоустройстве;
соблюдение режима административного надзора;
приобретение постоянного законного источника дохода;
общественно полезная деятельность.
Второе. Уровень погруженности в радикальную идеологию лиц, находившихся в зонах повышенной террористической активности, может быть настолько высок, что общечеловеческие ценности в их сознании могут полностью отсутствовать /20/. Жены и вдовы террористов в силу деформированного в зонах вооруженных конфликтов правосознания и морали, как правило, не способны культивировать в своих детях государственно ориентированные установки и позитивный социальный опыт (толерантность к представителям других конфессий и народов, уважение к традиционной культуре и ценностям, любовь к Родине, готовность к выполнению гражданского долга, законопослушность, готовность защищать страну). Напротив, многие члены семей бывших террористов, вернувшиеся из регионов повышенной террористической активности, могут играть роль идейных проводников исламистского радикализма /21/. В связи с этим воспитанием детей боевиков должны заниматься высококвалифицированные специалисты: педагоги-психологи. В противном случае при оптимистическом сценарии через несколько лет вырастут безответственные молодые люди, не имеющие гражданского самосознания, с искаженными духовно-нравственными ценностями, которым глубоко безразлична Россия, а при негативном сценарии – члены террористического бандподполья или участники криминальных структур. Как отмечает В.В. Лунеев, «профессиональный, нравственно-правовой и криминальный багаж каждого поколения подростков предопределяет криминологическую обстановку на ближайшие 15-30 лет» /22/.
Наконец, родственники террористов являются объектом повышенного внимания различных некоммерческих организаций, финансируемых зарубежными спецслужбами и антироссийскими фондами. Так называемые «кураторы-псевдоправозащитники» нередко используют этих людей в своих интересах: для дестабилизации обстановки, нагнетания социальной напряженности, разжигания межнациональной и межконфессиональной розни.
Профилактическая работа с «группами риска», их родственниками и членами семей лежит в основе «скандинавской» системы дерадикализации /23/.
В Швеции и Норвегии активно используются «доверительные беседы» (собеседования со специалистами-психологами в полиции) с участниками экстремистских организаций и их родственниками.
Данный опыт успешно применяется и в России, только профилактическая работа проводится под эгидой комиссий по адаптации бывших боевиков к мирной жизни, созданных в 2010-х гг. в регионах со сложной оперативной обстановкой по линии противодействия терроризму по рекомендациям аппарата Национального антитеррористического комитета.
Заслуживает поддержки привлечение к ресоциализации религиозных лидеров и активистов молодежных организаций.
Так, в 2011 г. МВД ФРГ организовало программу «Партнерство с гражданами-мусульманами по вопросам безопасности». В рамках данной программы лучшим был признан проект «Schnittmengen» («Точка пересечения»).
Этот молодежный проект реализован Исламским центром г. Гютерсло, окружной полицией и региональным отделением Академии против насилия. В проекте участвовали молодые мусульмане в возрасте от 15 до 25 лет. Участники встречались раз в неделю группами по 15-20 человек в рамках спортивных мероприятий, и раз в месяц – для практических занятий по снижению уровня радикализации. Во время практикумов они получали знания и социально-коммуникативные навыки, которые помогают справиться с трудными ситуациями и отказаться от насилия /24/.
Важнейшей целевой группой для профилактики являются женщины (жены и вдовы боевиков-террористов).
Приоритетная роль женщин обусловлена их ключевой ролью в семье и влиянием на детей. Изменение установок и религиозных взглядов матери, как правило, влияет и на корректировку взглядов и поведения их детей.
Индикаторами успешной ресоциализации для женщин (жен и вдов боевиков-террористов) могут служить:
отказ от обычаев и традиций радикального ислама;
разрыв связей с криминальным (религиозно-экстремистским) окружением;
прекращение связей с радикально настроенными лицами;
переезд из мест компактного проживания родственников нейтрализованных (осужденных) боевиков на новое постоянное место жительства;
наличие родственников или близких, которые согласны оказать помощь в первичной социально-бытовой адаптации, социально-психологической реабилитации, содействие в трудоустройстве;
формирование нового круга общения;
участие в общественных мероприятиях;
активная роль в воспитании детей;
На женщин заметный профилактический эффект оказывает участие в общественных и международных мероприятиях, возможность работы с молодежью.
Так, А. Сарина в сентябре 2019 г. приняла участие в конференции в г. Минске «Борьба с терроризмом с помощью инновационных подходов», в ноябре 2019 г. – в семинаре в г. Женева. С.Аязбаева в феврале 2020 г. выступила на международной конференции в г. Брюссель по тематике реабилитации возвращенных из Сирии семей боевиков (на основе опыта Казахстана). Их доклады и интервью получили высокую оценку профильных подразделений ООН в качестве успешного результата преодоления гуманитарных последствий международного терроризма и реализации программ ресоциализации /25/.
А.Тлегенова и З.Абакарова активно участвуют в общественной работе и выступают на телевидении /26/.
Основной объем работы по ресоциализации детей осуществляется заинтересованными родственниками и специалистами органов местного самоуправления. Данный комплекс мер включает:
медицинское обследование и лечение;
обеспечение образовательными услугами (устройство в детский сад, индивидуальное обучение);
организацию досуговых мероприятий;
организацию психологических консультаций и мониторинг поведения психологически травмированных и склонных к агрессии детей;
разработку индивидуальных программ работы с детьми с учетом их состояния.
Важнейшим условием успешной ресоциализации женщин и детей является восстановление полноценного контакта с семьей (родственниками).
В качестве индикаторов успешной ресоциализации детей могут рассматриваться:
отказ от обычаев и традиций радикального ислама;
отказ от игр, считалок, кличек экстремистской или суицидальной направленности;
отказ от противопоставления себя окружению;
появление дружеских связей в новом окружении;
регулярное посещение светских образовательных учреждений;
участие в культурно-массовых и спортивных мероприятиях.
Указанные индикаторы не являются исчерпывающими. Они могут свидетельствовать об успешной или несостоявшейся ресоциализации лишь во взаимосвязи. Единичные индикаторы не являются определяющими детерминантами.
Главными (стратегическими) направлениями ресоциализации выступают:
отрыв от криминогенной (террогенной) или религиозно-экстремистской среды;
отказ от радикальных взглядов, криминальных ценностей и правового нигилизма;
формирование круга новых увлечений, занятий и социальных связей;
формирование новых социально-значимых установок, коррекция религиозных взглядов, норм и ценностей;
закрепление социально значимых установок, взглядов, норм и ценностей в правосознании и правовой культуре.
Ресоциализация является длительным процессом, который может прогрессировать или регрессировать в зависимости от внешних факторов и особенностей личности.
Учитывая динамичность, обратимость и системную обусловленность процесса ресоциализации лиц, возвращенных из зон вооружённых конфликтов, предлагается выделить основные субъективные и обьективные факторы, которые влияют на ресоциализацию.
В группу ключевых субьективных факторов входят:
готовность (неготовность) репатрианта к изменению взглядов и образа жизни в новых условиях. Если человек не сожалеет о совершенных ошибках, ненавидит Россию, мечтает о возрождении ИГИЛ* (запрещена в России), пропагандирует идеологию насилия, отрицает светские законы, то не помогут никакие, даже самые лучшие специалисты по ресоциализации;
изучение личности и опора на положительные качества при проведении профилактики;
вредные привычки и особенности поведения, влияющие на формирование конфликтогенной среды вокруг репатрианта и его близких (их отсутствие);
отсутствие (наличие) негативно настроенного к репатрианту и членам его семьи окружения (стигматизации).
Объективные факторы включают:
наличие команды квалифицированных специалистов (медики, психологи, педагоги, юристы, религиоведы);
поддержка и помощь команде ресоциализации со стороны родственников и близких;
наличие постоянного места жительства с комфортным условиями для проживания;
возможность трудоустройства и получения источника дохода;
развитая медицинская, образовательная и досуговая инфраструктура (спорткомплексы, кинотеатры, выставочные комплексы, молодежные клубы);
информационное сопровождение подготовки принимающего общества к приёму возвращенных лиц, реализация программ формирования толерантности. Данное направление особенно актуально в небольших по численности населения населённых пунктах, моногородах и экономически депрессивных регионах.
Программы ресоциализации обладают позитивным потенциалом в крупных городах с развитой инфраструктурой, где, с одной стороны, есть возможность трудоустройства, отрыва от прежней криминогенной среды, постепенной коррекции религиозных взглядов, с другой стороны, отсутствие фактора «все всё знают друг о друге».
Рассмотрим положительную практику программ ресоциализации для различных категорий репатриантов из зон вооруженных конфликтов.
В Республике Казахстан под патронажем местных исполнительных органов в лице Управлений по делам религий работают 14 центров, занимающихся дерадикализацией и реабилитацией людей, вернувшихся из зон террористической активности. Они расположены в Мангистауской, Карагандинской, Жамбылской, Актюбинской областях, городах Кокшетау, Атырау, Жезказган и Каскелен. Реабилитационные центры состоят из двух структур: детской гостиницы, где семьи могут проживать и получать медицинские, социально-бытовые услуги, а также юридического офиса. Центры также рассматривают вопросы по трудоустройству и прохождению профессиональных курсов для женщин. Женщины и дети находятся в реабилитационном центре год или полгода, в зависимости от необходимой поддержки и реабилитации и их морально-психологического состояния.
В Азербайджане дети, возвращенные из регионов повышенной террористической активности (Ирак, Сирия), временно содержатся в специальных реабилитационных центрах, где они проходят медицинское обследование, с ними работают бригады опытных психологов и сотрудники правоохранительных органов. После реабилитационной работы репатрианты передаются родственникам, либо, в случае потери родителей, отправляются в школы-интернаты. При этом предпринимаются меры по их изоляции от радикально настроенных граждан.
Положительный опыт ресоциализации детей боевиков, возвращенных из зон вооруженных конфликтов, накоплен в Республике Таджикистан.
После возвращения из Ирака, с территорий, подконтрольных ИГИЛ* ( запрещена в РФ), все несовершеннолетние были помещены для реабилитации в санаторий «Харангон» в Варзобском районе Таджикистана.
В рамках реабилитационных программ с детьми проводились следующие мероприятия:
наблюдение за поведением и состоянием каждого ребенка;
ежедневная культурная программа;
индивидуальные беседы психологов с каждым ребенком.
Было установлено, что возможность реабилитации детей в первую очередь зависит от возрастных критериев. Если младенец еще не способен усвоить какие-то радикальные идеи, то дети дошкольного и младшего школьного возраста уже выросли, чтобы познавать окружающий мир, но еще недостаточно взрослые, чтобы критически оценивать получаемую информацию.
Так, первичное наблюдение за поведением детей старше 3-х лет показало, что они воспитаны в духе исламского радикализма. Дети-репатрианты не пропускали молитв и не смотрели телевизор. Женщин, врачей и психологов, которые с ними занимались, отвергали и называли их «вероотступниками». Дети категорически отказывались принимать предоставляемую им помощь, считали себя «узниками неверных», хотели вернуться в Ирак или Сирию.
Для нормализации состояния детей потребовалась длительная работа, сочетающая формирование разнопланового позитивного фона мирной жизни и внимательное, бережное отношение.
Успешный опыт ведения профилактической работы с лицами, подверженными воздействию идеологии радикального ислама, накоплен в консультативно-реабилитационном центре «Ансар» (г. Актобе, Республика Казахстан). Данное общественное объединение осуществляет следующие основные виды деятельности:
пропаганда толерантности и гуманизма;
защита традиций, обычаев и национальных устоев;
пропаганда социальной справедливости, нравственности, здорового образа жизни;
информирование общественности и государственных органов о фактах дискриминации по признаку отношения к национальности, полу, религии;
содействие работе экспертного совета по борьбе с деструктивной литературой и материалами радикального толка.
В 2014 г. директором «Ансара» А.К Сабдиным подготовлено методическое пособие для специалистов по переубеждению и адаптации приверженцев деструктивных и радикальных идей исламистского толка.
В нем отражен трехлетний опыт работы автора с приверженцами нетрадиционных исламских течений, с религиозными радикалами и экстремистами на территории Актюбинской области /27/.
Как показывает практика, типичными ошибками программ ресоциализации являются: чрезмерный административный надзор и навязчивый контроль; формальный подход к профилактике (мероприятия «для галочки», не соответствующие личности и опыту профилактируемого); отсутствие механизма корректировки мероприятий (одни и те же мероприятия на протяжении всего периода ресоциализации); отсутствие работы с принимающим обществом, особенно в небольших населённых пунктах.
В условиях российской правовой системы решением проблемы «реверса» бывших террористов и членов их семей является обязательное дактилоскопирование, получение биологического материала и особый учет всех российских граждан, утративших документы и (или) проживавших в зонах террористической активности, находившихся под контролем международных террористических организаций и незаконных вооруженных формирований. Вопросы возвращения в мирную жизнь и полноценной социальной адаптации членов семей боевиков должны решаться строго на индивидуальной основе под надзором правоохранительных органов, социальных и психологических служб.
Организованное возвращение граждан из зон террористической активности предполагает комплексную работу уполномоченных государственных органов в сотрудничестве с международными гуманитарными организациями, в сочетании с последующей фильтрацией, централизованным учетом и обязательными индивидуальными программами реабилитации и реинтеграции, сформированными с учетом региональных, гендерных и возрастных особенностей. Данные программы и методики должны быть разработаны на федеральном уровне и адаптированы к особенностям регионов и муниципальных образований.
Следует отметить, что рамочный характер Федерального закона от 23 июня 2016 г. № 182-ФЗ «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации» не учитывает особенности личности, радикализацию и полученный криминогенный опыт людей, возвращенных из зон вооруженных конфликтов. Для бывших террористов и членов их семей нужны особые профилактические программы ресоциализации, а также специальные правовые и методические документы, их регламентирующие.
Ресоциализация репатриантов-возвращенцев из зон повышенной террористической активности является длительным динамическим процессом, который может прогрессировать или регрессировать в зависимости от внешних факторов и особенностей личности. Внешне успешная ресоциализация вполне может быть замаскирована социальной мимикрией, приспособленчеством к изменившимся условиям среды.
Программы ресоциализации обладают максимальным потенциалом в крупных городах с развитой инфраструктурой, где, с одной стороны, есть возможность трудоустройства, отрыва от прежней криминогенной среды, постепенной коррекции религиозных взглядов, с другой стороны, отсутствие фактора «все всё знают друг о друге».
Бессистемная и формальная профилактика, шаблонно-бюрократические подходы, отсутствие надзора несут существенные риски вторичной радикализации и вовлечения возвращенных лиц в террористическую и иную противоправную деятельность.
ИГИЛ* (запрещена в России)
3. Возвращенцы. «Жусан»: долгое возвращение домой //prevention.kg /?=8352
4. Опыт, состояние и перспективы профилактической работы с лицами, возвращенными из зон террористической активности: Аналитический обзор. М.: АТЦ СНГ, 2020. С. 11.
5. Операция Мехр-3: из Сирии в Узбекистан возвращены 98 женщин и детей / https//: kun.uz/ru/news/2020/12/08; https//:prevention.kg/? p=9137; Власти Таджикистана готовятся вернуть из Сирии 575 детей и женщин https//:rus.azattyq.org/a/30201834
6. Ria.ru/20190531/1555158637.html; zakon.kz (6/02/20)
7. Опыт, состояние и перспективы профилактической работы с лицами, возвращенными из зон террористической активности: Аналитический обзор. М.: АТЦ СНГ, 2020. С. 13.
9. Предупреждение терроризма и борьба с насильственным экстремизмом и радикализацией, ведущими к терроризму. Вена, ОБСЕ, 2014. С. 41. URL: http://osce.org/files/f/documents/3/e/116413.pdf
10. О факторах радикализации см. Andrew Silke. Terrorists, Victims and Society Psychological Perspectives on Terrorism and its Consequences. Hoboken, Wiley, 2003.
11. Багреева Е.Г. Субкультура осужденных и их ресоциализация. М., 2001. С. 4.
12. Филиппова К.И. Ресоциализация лиц, осужденных к лишению свободы / Актуальные проблемы российского права. 2011.
13. Ежова О.Н. Зарубежный опыт организации процесса ресоциализации осужденных к лишению свободы / Юридический вестник Самарского ун-та, 2018. Т.4, № 2.
14. Опыт, состояние и перспективы профилактической работы с лицами, возвращенными из зон террористической активности: Аналитический обзор. М.: АТЦ СНГ, 2020. 55 с.
15. Красинский В.В. «Тюремные джамааты» в исправительных учреждениях // Современное право. 2018. № 11. С. 114-120.
16. Пенитенциарные системы и пенитенциарные реформы в зарубежных странах: аналитический обзор. М.: Центр стратегических разработок, 2017. С. 17-23.
17. Шапарь М.А. Опыт зарубежных стран в вопросе ресоциализации осужденных в пенитенциарный период / Вестник Краснодарского ун-та МВД России. 2017. С. 37-40.
18. Багреева Е.Г. Субкультура осужденных и их ресоциализация. М., 2001. С. 94.
20. Меркурьев В.В., Васнецова А.А., Ульянов М.В. Криминологическая характеристика лиц, участвующих в незаконных вооруженных формированиях на территории Ирака и Сирии / Проблемы детерминации и предупреждения преступности / Под ред. проф. А.И. Долговой. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2017. С. 432-438.
21. Красинский В.В., Абалов И.Ю. Оценка будущих террористических угроз // Современное право. 2015. № 9. С. 143-148. DOI 10.18411/g-2017-759
22. Лунеев В.В. Курс мировой и российской криминологии. Т. 2. М., 2011. С. 736.
23. Предупреждение терроризма и борьба с насильственным экстремизмом и радикализацией, ведущими к терроризму. Вена, ОБСЕ, 2014. С. 163; Violence-promoting Islamist extremism in Sweden. Stockholm, Security Service of Sweden, 2010. P.20; Collective security – a shared responsibility: action plan to prevent radicalization and violent extremism. Oslo: Norvegian Ministry of Justice and the Police, 2011. pp. 16-17.
25. Опыт, состояние и перспективы профилактической работы с лицами, возвращенными из зон террористической активности: Аналитический обзор. М.: АТЦ СНГ, 2020. С. 23.
28. Trauma Rehabilitation after War and Conflict: Community and Individual Perspectives, Erin Martz. NY., Springer, 2010. pp.312-349; Dyan E. Mazurana. Girls in fighting forces and groups: their recruitment, participation, demobilization and reintegration / Journal of Peace Psychology, vol.8, No. 2 (2002). pp. 97-123; Matthew Happold. Child Soldiers in International Law. NY., Juris Publishing, 2005. P.18; Дети и вооруженные конфликты: доклад Генерального секретаря ООН A/70/836-S/2016/360.
Источник опубликования: Красинский В.В. Ресоциализация (дерадикализация, реабилитация и реинтеграция лиц), возвращенных из зон вооруженных конфликтов // Современное право. 2021. № 8. С. 102-113. DOI 10.25799/NI.2021.60.57.016