Деревня ланьшино 1991 год что случилось
«Мчались к Белому дому, обгоняя танки» 30 лет назад начался августовский путч. Как Москва оказалась на грани войны?
Ровно три десятилетия назад, 18 августа 1991 года, начался августовский путч. Заговорщики ГКЧП, среди которых были высокопоставленные силовики СССР — главы КГБ, МВД и Минобороны, — приняли решение отстранить Михаила Горбачева от руководства страной и заявили, что власть теперь в их руках. После этого в Москву были введены танки, а на защиту Белого дома вышел первый всенародно избранный президент РСФСР Борис Ельцин и тысячи его сторонников. Кроме борьбы ГКЧП с Горбачевым, эти события стали еще и кульминацией борьбы между Россией в составе СССР и собственно СССР. Кто и как стягивал людей на площадь перед Белым домом и строил баррикады, почему Ельцина не арестовала «Альфа» и на чьей стороне в августе 1991 года на самом деле был генерал Лебедь, «Ленте.ру» рассказал соратник Ельцина Виктор Ярошенко, который в 1990-1991 годах занимал пост министра внешних экономических связей РСФСР.
Ярошенко был с Ельциным в том самолете, который чуть не разбился в небе над Испанией. Он допускает, что это была спланированная операция советских спецслужб, которые хотели устранить будущего президента России.
Это было так. 25 апреля 1990 года, буквально через пять дней после моей свадьбы, где Ельцин был свидетелем, я, Ельцин и его помощник Суханов вылетели в Испанию. Мы оба были депутатами, и правительство региона Андалусии пригласило нас выступить на международной конференции «Европа без границ и новый гуманизм». Борис Николаевич должен был выступить с сообщением «Перестройка и гласность в СССР», а я, как председатель подкомиссии по налоговой политике, — «Об экономических перспективах перестройки».
В это же время Ельцин получил приглашение от Маргарет Тэтчер посетить Великобританию, и нужно было совместить эти два мероприятия. Мы договорились, что я лечу в Испанию и выступаю со своим докладом, выигрывая немного времени. А Ельцин после встречи с Тэтчер 27 апреля вместе с Сухановым прилетает в Испанию. Так и было сделано. К слову, у нас там была прекрасная переводчица Галина Гонсалес.
После этого выступления, которое состоялось 29 апреля, мы вылетели в столицу Каталонии Барселону, потому что нас пригласил президент этой автономной области господин Пужоль. Там нам, в частности, предстояла большая схватка с компартиями Испании (их в Испании было несколько). Они собрали большой зал и собирались забросать Ельцина неудобными вопросами.
Когда Ельцин увидел небольшой шестиместный самолет, он спросил, надежная ли это машина. Пилот ответил, что это самая надежная машина в своем классе. Спустя какое-то время после взлета я увидел, что наша переводчица побледнела и начала трястись. Я спросил ее, в чем дело. Она ответила: «Такое впечатление, что у самолета отказало электрооборудование». Это означает, что не работают никакие приборы, включая компас и так далее. Мы поговорили между собой и пришли к выводу, что это невозможно, потому что на любом самолете электрика дублируется. Даже если в самолет попадает молния, его электрооборудование не выходит полностью из строя.
Такое впечатление, что кто-то постарался еще на земле, потому что у самолета не работали закрылки, не работала навигация, не работала радиосвязь. Пилоты совершали различные маневры, но внизу были горы, и найти какую-то площадку для посадки было очень сложно. Кроме того, летчики пытались выпустить шасси, но гидравлика тоже не работала из-за обесточивания. Они пытались сделать это динамическим ударом: то есть пикировали вниз, после чего резко уходили вверх. Думали, что шасси выпустится по инерции. Представьте, что самолет практически падает с высоты 3,5 километра, а затем резко взмывает вверх. Шасси немножко сдвинулись, но не выпустились. Тогда штурман отвинтил от пола свое сидение и вытащил их вручную, лебедкой.
Стало немного легче, потому что у нас появилась теоретическая возможность сесть. И вдруг показался какой-то крохотный, чуть ли не сельский аэропорт. При посадке мы едва не опрокинулись, потому что был боковой ветер, а связи с землей не было. Потом на поле вышли какие-то люди и стали флажками показывать направление ветра. В результате мы сели против ветра. Поскольку закрылки не работали и, видимо, что-то не так было с двигателем, самолет просто рухнул на посадочную полосу, ударившись хвостовой частью, где сидели Суханов и Ельцин. Они оба при этом вскрикнули. После этого сотрудники аэропорта связались с Барселоной, и президент Пужоль отправил за нами свой президентский самолет с охраной.
Когда мы прилетели в Барселону, Ельцину становилось все хуже и хуже. Очевидно, из-за того удара хвостовой части самолета о землю у него треснули межпозвоночные диски, а их острые осколки впились в нервные стволы позвоночника. Ельцин стонал, ему было плохо, он не мог ходить, стоять, сидеть. Потом у него стала отниматься нога. Через сутки он уже был наполовину парализован. Естественно, мы вызвали врачей, его отвезли в госпиталь, стали обследовать. Выяснилось, что произошло защемление нерва, и если срочно не сделать операцию, он может остаться парализованным на всю жизнь.
Однако Ельцин не соглашался на операцию. Предстояла первомайская демонстрация (на которой как раз освистали Горбачева, который ушел с трибуны), и Ельцин понимал, что должен быть в центре событий. Он просил сделать ему новокаиновую блокаду и дать улететь. Ему сказали, что в результате он на всю жизнь может оказаться прикованным к инвалидной коляске. Хирург обратился к нам. Мы с адвокатом нашли такой выход: поскольку я был депутатом от 11-го избирательного округа Москвы, на территории которого жил Ельцин, формально я был его представителем, и если согласие на операцию подпишу я, врачи его примут. Свою подпись также поставил помощник Ельцина Суханов.
После этого я поехал на встречу с испанскими компартиями, а Борису Николаевичу сделали наркоз и повезли на операцию. Встреча шла часа два с половиной. Каждые 30 минут делали прямое включение из госпиталя. Репортеры говорили, что операция продолжается, что Ельцин без сознания и так далее. Глубокой ночью, когда я наконец отбился от сторонников компартий, пришло сообщение, что операция закончена, что она прошла успешно и что Борис Ельцин отошел от наркоза.
Потом начался процесс восстановления. Ельцину сшили специальный корсет. И по технологии испанских врачей на третий день он должен был встать. Для нас, когда после операций люди были в гипсе по несколько месяцев, это было необычно. Когда к Борису Николаевичу пришли и впервые предложили встать, он отказывался. У него выступил на лбу пот, он сделал усилие, встал, затем немного потоптался, и на костылях его повели. Потом к нему приехал президент Каталонии господин Пужоль.
При этом, несмотря на свое состояние, Ельцин рвался в Россию. Впереди был первый Съезд народных депутатов РСФСР, на котором должны были избрать председателя Верховного Совета. 5 мая мы вылетели из Барселоны. Но прямого рейса до Москвы не было, надо было сделать пересадку в Лондоне. Я связался с Аэрофлотом, чтобы они подготовили для Бориса Николаевича лежачее кресло, так как он не мог сидеть. Также я позвонил в Межрегиональную депутатскую группу, сопредседателем которой был Ельцин, чтобы те, кто пожелает, могли его встретить.
Когда мы прилетели в Москву, нас ждала скорая помощь и много встречающих, которые скандировали: «Ельцин — президент». Однако он отказался ехать на скорой, сел в «москвич» Коржакова и отправился домой.
Через неделю после этих событий, 19 мая, появилась статья в ленинградской газете «Смена» о том, что авария самолета была организована КГБ СССР через зарубежную агентуру. Операция вроде бы называлась «Молния». Но откуда они могли узнать маршруты передвижения Ельцина? 27 мая на первой полосе газеты «Правда» вышло заявление КГБ СССР с опровержением. Но спецслужбы никогда не признают ответственности за свои операции.
Интересно, что через 30 лет, готовя издание своей книги «Господа президенты. По следам моей памяти» и подбирая к ней фотографии, я испытал какое-то дежавю. Я нашел фотографию, на которой Брежнев принимал Рауля Кастро, они вместе были на охоте и рыбалке. На фото была женщина, которая напоминала молодую Галину Гонсалес, нашу переводчицу. Логично предположить, что переводчик первого лица может быть сотрудником спецслужб. Если это действительно была она, то, может быть, наши маршруты в Испании стали известны именно от нее. Причем она могла и не знать, что готовится. Возможно, поэтому у нее была такая истерика в самолете. Она рыдала, ей было плохо, когда она поняла, что это саботаж и самолет сейчас разобьется. Но это только предположение, я бы не хотел в это верить.
«Лента.ру»: Вы призвали своих избирателей прийти на помощь защитникам Белого дома, строить баррикады. Это вас Ельцин попросил?
Ярошенко: Нет, это был мой почин. Действительно, я был депутатом от 11-го округа, на территории которого располагался Белый дом. Давайте начнем с начала. В воскресенье, 18 августа, мы находились в доме отдыха «Архангельское», где снимали дачи многие сотрудники правительства и руководства Верховного Совета. Я собирался 20 августа вылететь в командировку в Японию — готовилось огромное соглашение по инвестициям. Моя жена Оксана готовилась к дню рождения сына, оно тоже выпало на 20 августа. И вдруг 19 августа в 6:30 утра мне позвонил вице-премьер Николай Малышев, председатель госкомитета по делам науки. Он, очевидно, слушал радио.
Малышев сказал, что в стране переворот, Горбачев отстранен от власти. Спросил, что будем делать. Я ему сказал немедленно всех обзванивать, чтобы встретиться на даче Ельцина
Минут через десять мы уже были в коттедже, который снимал Ельцин. Царила напряженная обстановка. Ельцин был в спортивном костюме и домашних тапочках. Он говорил по телефону с Назарбаевым. Ночью Борис Николаевич как раз вернулся из Казахстана. Я знаю, что была попытка перенаправить его самолет из Внуково в Чкаловское, чтобы там арестовать и «доставить для разговора с высшим руководством страны». Я не знаю, почему не получилось перенаправить его самолет, который в ночь на 19 августа все же сел в аэропорту Внуково. Коржаков быстро провел его мимо наружки, и Ельцин уехал на дачу.
В доме у Ельцина уже сидели Силаев, Хасбулатов, и.о. министра обороны РСФСР Кобец и другие. Стали писать обращение «К гражданам России». Записывал его Павел Вощанов. Каждый из нас надиктовывал свои предложения для текста обращения. Ельцин предложил призвать всех к двухчасовой предупредительной забастовке. Я не согласился, сказал, что это бесполезно, и нужно призывать к бессрочной забастовке, чтобы остановить все предприятия и позволить людям выйти в нашу поддержку. С этой формулировкой все согласились. По-моему, Татьяна, дочь Бориса Николаевича, быстро напечатала на машинке обращение «К гражданам России». На ксероксе его размножили, раздали всем депутатам и министрам, которые там были, чтобы они могли распространять обращение дальше.
Встал вопрос, где быть Ельцину. Многие высказались за то, чтобы центром сопротивления стала дача Ельцина в Архангельском. Я был не согласен, но оказался в меньшинстве, поэтому такое решение было принято, и все разъехались. Остались Ельцин, я, Бурбулис и Собчак. Последний приехал потому, что 20 августа должно было состояться подписание нового союзного договора.
Ельцин и его сторонники
Фото: Alain Nogues / Sygma / Getty
Тогда я поднял вопрос о том, что это бесполезно, здесь мы как в мышеловке, и что надо немедленно ехать в Белый дом. Это был мой избирательный округ, и я сказал, что мы призовем на помощь моих избирателей. К тому же рядом был завод железобетонных изделий — где сейчас Москва-Сити. Это могло бы нам помочь построить баррикады. Белый дом — это огромное здание, там могут расположиться депутаты, правительство… В конце концов Ельцин согласился, согласились и члены его семьи.
После этого Ельцин сел в «Чайку», с ним ехал Коржаков. Впереди двигалась машина охраны. Сзади была моя машина, потом машины Собчака и Бурбулиса. Эти пять машин на огромной скорости выехали из поселка Архангельское. Все это время, по-моему, с пяти утра, в лесу, неподалеку от дачи председателя Верховного Совета РСФСР, в засаде сидела группа «Альфа». Но они не согласились выполнить устный приказ председателя КГБ Владимира Крючкова арестовать Ельцина, памятуя, что было в Вильнюсе и Баку (после кровавого противостояния советских силовиков и литовских сепаратистов в Вильнюсе в ночь на 13 января 1991 года никто из должностных лиц СССР не признался в том, что отдал такой приказ, а президент СССР Михаил Горбачев заявил, что он ничего не знал об этом и что ему доложили лишь утром — прим. «Ленты.ру»). Они потребовали письменного распоряжения. Конечно, если бы штурм дачи все-таки был, никаких шансов у нас не было бы, поскольку «Альфа» и охрана Ельцина — это все-таки несоизмеримо.
В итоге мимо «Альфы» мы проскочили. При этом они нас видели, а мы их — нет, потому что они прятались в лесу, как партизаны.
После этого мы на огромной скорости помчались по Калужскому шоссе по направлению к Белому дому, обгоняя танки и БТР, которые ехали, чтобы его штурмовать
Машина Собчака, как мы и договаривались, свернула с Калужского шоссе на окружную дорогу и поехала во Внуково. Он должен был вернуться в Питер и организовать сопротивление там.
Тогда Крючков понял, что уже поздно, и отозвал «Альфу», чтобы блокировать Белый дом. Когда мы въехали во внутренний двор, я напомнил Борису Николаевичу, что наши семьи остались в Архангельском, и это наше слабое звено. Если их арестуют, мы будем вынуждены делать что-то, чего нам совсем не хотелось бы. Он согласился, после чего обратился к Коржакову: «Александр Васильевич, вы знаете, что нужно делать». Тот ответил: «Сделаем». То есть заранее была договоренность, куда вывозить близких.
Игра в «путч»: Мифы и правда о ГКЧП
Ровно 30 лет назад, 18 августа 1991 года, случился так называемый путч под руководством вроде как отстранившего от власти генсека Горбачёва Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП). Всё происходящее уже тогда напоминало не слишком профессионально поставленный фарс. Однако последствия его для страны были более чем серьёзными: КПСС после 70-летнего правления потеряла власть, Горбачёва сменил Ельцин, а «красная империя» СССР была приговорена к расчленению и развалу, несмотря на итоги ранее проведённого референдума.
Прошедшее время позволяет нам сегодня трезво оценить происходящее тогда. Хотя бы для того, чтобы не повторить прошлых ошибок.
Либеральные мифы о причинах развала СССР
Историю, как известно, пишут победители. Т.е. пришедшие в итоге к власти «демократы» (либералы). Потому-то и состоит она в основном из мифов, призванных доказать, что развалилась «красная империя» якобы совершенно естественным образом. Вот лишь некоторые из этих мифов:
1) Люди требовали «рыночных» преобразований, отказа от патернализма государства и тотального государственного планирования.
Ничего подобного! Не за капитализм против социализма выступал тогда народ, а за «обновление социализма» (самый популярный лозунг массовых митингов тех лет). Который, как учили яковлевские «перестройщики», у нас был построен «неправильно», отчего и все беды. А вот в Швеции – правильный «шведский социализм», его и надо строить. Это, мол, и будет «то, что действительно хотел Ленин». Что вышло в итоге – хорошо известно. Но уж явно не то, что в Швеции…
2) Людей раздражали пустые полки магазинов, появившиеся в результате горбачёвского реформирования, причём даже в «сытой» прежде Москве.
В значительной степени причиной этого было не несовершенство «планово-распределительной системы», а целенаправленный саботаж в центре и на местах заинтересованных в крахе системы и захвате собственности партчиновников. Есть масса свидетельств того, что продукты и другие товары в огромных количествах эшелонами гнали мимо крупных городов и гноили на запасных путях, чтобы искусственно вызвать общественное недовольство. Т.е. происходило примерно то же, что и в те несколько недель, предшествовавших Февральской революции 1917 года, когда дефицит хлеба в Петрограде был вызван совершенно искусственно;
Август 1991-го. Фото: Aleksandr Schemlyaev / Globallookpress
3) Люди выступали против политической монополии КПСС – за многопартийность.
Строго говоря, многопартийность на момент ГКЧП в СССР уже была! И второй кроме КПСС легальной партией была. партия Жириновского. Называлась она тогда «Либерально-демократическая партия СССР» и создана была как спойлер-партнёр, своим эпатажем и агрессивными заявлениями («помоем сапоги в Индийском океане», всех врагов отправим «последним вагоном на Север» и т.д.) долженствующий напугать наше общество и заграницу, внушив им мысль, что «обновлённая» горбачёвская КПСС всё же «наименьшее из двух зол». В перспективе наверняка планировалось создать ещё несколько таких партий, которые можно будет «побеждать». При этом реальная политическая монополия КПСС, разумеется, сохранялась. Поскольку «политическая монополия» прекрасно совмещается и с «многопартийностью», что мы ныне воочию видим;
4) Американцы «уронили» нефть, и это сразу подкосило советскую экономику.
Мало кто знает, что «нефтегазовая» составляющая в бюджете СССР даже в лучшие времена насчитывала от 7 до 15%. Да и объёмы были не те. Как писал серьёзно изучавший причины падения СССР Сергей Кара-Мурза:
Накануне обрушения цен, в 1985 году, экспорт нефти из СССР в долларовой зоне принёс доход, равный 46 долларам на душу населения в год (это тогда 46 рублей). Это очень маленький доход. Обрушение цен означало сокращение доходов с 46 рублей до 30 рублей в год на душу населения.
Так что вряд ли падение доходов на 16 рублей в год на человека могло «обрушить экономику». Обрушили её те, кто хотел по дешёвке прибрать к рукам. Так что никакого особого «нарастающего кризиса СССР» (если не считать последствий идиотских шагов «перестройщиков» типа «борьбы с алкоголизмом») в стране к 1990 году не было. Так как при развитии кризиса падают окупающиеся через несколько лет инвестиции, а их падения не было аж до 1991 года!
КПСС никто не свергал – она сожрала себя изнутри
Что же стало истинной причиной случившегося в 1991 году? Как ни странно это звучит, сама КПСС. Отсекавшая от себя все здоровые силы общества, что не позволяло её действительно реформировать. И породившая (особенно в своей верхушке) целую генерацию шкурников и предателей, воспринимавших своё пребывание в партии как условие карьеры, а отнюдь не участие в борьбе за какие-то идеалы. Членами КПСС были не только Горбачёв, Яковлев и Ельцин, но также Чубайс, Гайдар, Шахрай и все прочие «реформаторы», вдруг ставшие убеждёнными антикоммунистами. Можно сказать, что КПСС изжила себя и сама породила своих могильщиков и разрушителей страны.
Стоит отметить, что основной массой на «протестных» митингах в Москве (а решалось всё именно в Москве) были отнюдь не пролетарии, а техническая интеллигенция и вообще образованные люди. Идиотские «классовые» подходы («КПСС – это партия рабочих, из четырёх принятых трое должны быть рабочими») закрывали доступ в партию, а значит, и к участию в органах власти технарям, учёным и специалистам, т.е. наиболее грамотным и креативным категориям населения. И понимание того, что при этой системе им лично «ничего не светит», неминуемо толкало ИТР (а также студентов технических вузов) в оппозицию к режиму.
Фото: Moscow / Globallookpress
Партийные бонзы времён позднего СССР жили очень неплохо, но загвоздка была в том, что, распоряжаясь очень и очень многим, они лично этим не владели – не могли ни продать, ни обменять, ни передать по наследству детям. Более того, зарвавшихся периодически снимали, а потеря должности (а хуже того – партбилета) означала для вчерашнего советского «элитария» потерю всего.
Именно шкурный интерес породил массовое предательство в верхушках КПСС, которые и стали истинными могильщиками своей страны. Начатое ещё при Горбачёве оплёвывание прошлого, «покаяние» за несовершённое (та же Катынь), отказ от любого альтернативного Западу развития (закрытие объединявшего более 200 лучших предприятий страны проекта «Буран», сулившего технологический рывок), потворство местным сепаратистам в республиках – всё это было уже тогда, до ГКЧП. И давало свои результаты. Оставалось сделать только ещё один, следующий шаг, и ГКЧП стал технологией, способной привести к желанной цели.
«Все они марионетки в ловких и натруженных руках. «
Всё происходившее тогда менее всего напоминало «народную антикоммунистическую революцию», как позднее пытались представить. Скорее уж этакое реалити-шоу с заранее прописанным, отнюдь не жёстким сценарием. Когда совершают переворот, лидера страны не «блокируют» на вилле в Форосе, а арестовывают, а то и уничтожают. В нашем же случае – полное впечатление, что Горбачёв если сам и не участвовал в «проекте ГКЧП», то, сидя в Форосе с гарантией личной безопасности, ждал, чья возьмёт, чтобы примкнуть к победителю.
Но как же три «героически погибших» при сопротивлении путчистам молодых парня? А вы посмотрите съёмку этого события – и всё станет ясно, ведь видео не обманет. Оборзевшие от вседозволенности «восставшие» блокируют под мостом на Арбате несколько БМП и БТР, перекрывая вход и выход троллейбусами, которые военные пытаются таранить, чтобы освободить себе проход и просто уехать. Тех, что мечутся под мостом, атакуют проникшие туда демонстранты, безнаказанно забрасывая «коктейлями Молотова» и пытаясь засунуть брусья между траков, чтобы лишить подвижности. А за штурвалами – перепуганные мальчишки-срочники, которые бестолково крутят свои машины, не желая лишиться подвижности и сгореть заживо. Тут-то и попадают под колёса трое самых неосторожных из числа нападавших. Вот, собственно, и вся «героическая гибель».
Фото: Aleksandr Schemlyaev / Globallookpress
Если чья-то гибель и была настоящей, так это, пожалуй, самоубийство члена ГКЧП и министра МВД Бориса Пуго. Который, будучи, по отзывам, человеком честным и с идеалами, был искренне убеждён, что вышедшая из-под контроля «перестройка» грозит СССР распадом. И потому, похоже, играл во всё это серьёзно. А когда всё закончилось, пустил себе пулю в лоб – вместе с супругой. Или ему это сделать «помогли». Ведь было ещё весьма таинственное «самоубийство» маршала Ахромеева и «выпадание с балкона» партийного казначея Николая Кручины, а незадолго до того – его предшественника на посту управделами ЦК КПСС Георгия Павлова. О причинах которых мы вряд ли когда-нибудь узнаем, ибо смутные времена были.
Чем же на самом деле был ГКЧП?
Но если ГКЧП был спектаклем, то кто его сценарист и режиссёр-постановщик? Ответ на это даёт карикатура, опубликованная в одном западном журнале: детские качели, на одном конце которых сидит Горбачёв. Вдруг на другой их конец падает более толстый советский генерал (ГКЧП) – и Горбачёв «улетает». Потом на его поднявшуюся при этом часть качелей падает ещё более тяжёлый Ельцин, и «улетает» уже генерал. Итог – Ельцин оказывается на том же самом месте, на котором до него сидел Горбачёв.
То есть сделавший своё дело – расшатав максимально СССР и подготовив почву для истинной «капиталистической революции» – Горбачёв на следующем этапе, когда потребовались более решительные шаги (раздербанивание «общенародной» собственности, ликвидация оборонного потенциала СССР, расстрел оппозиции и т.д.), оказался не нужен, потому что был для этого слабоват. Ельцин годился, но менять на него Горбачёва сразу было нельзя: Горби был любимцем Запада, так как сдал всё что можно и его свержение и бегство резко снижало в глазах влюблённого в него западного общества популярность Ельцина. А кроме того, ставило под вопрос в глазах народа правильность уже заложенных горбачёвских основ для будущих перемен.
Фото: Moscow / Globallookpress
И тогда между уходом Горби и приходом Ельцина понадобилась «прокладка» в виде ГКЧП. Теперь получалось, что «хорошего» Горбачёва сверг не «тоже хороший» Ельцин, а «плохой» ГКЧП. А Ельцин свергал уже ГКЧП, а не Горбачёва. Всё получалось красивенько и логично. Страну, не нарушая «преемственности», вывели на принципиально новую траекторию, где ни про какой «шведский социализм» и «большую, чем теперь, социальную защищённость», с чего всё и начиналось, никто уже и не вспоминал… Кстати, ни один из крупных «кооператоров», построивших при Горбачёве свой бизнес относительно честно и ещё до приватизации, к ней допущен не был: новый российский капитализм изначально строился на коррупции и криминальных деньгах. Ради чего, собственно, всё и затевалось.
Что с того?
Всё главное видится издалека. Прошло 30 лет, и теперь, приняв нынешнее прошлое как данность, мы можем – спокойно и представляя себе итоги – оценить суть того, что происходило в Москве в августе 1991 года. И соотнести это с современной нам реальностью – хотя бы для того, чтобы не допустить повторения. А ведь сходство определённо есть!
Это «политическая монополия» одной партии при отсутствии политической конкуренции, что, как плесень в застоявшейся воде, неминуемо порождает в её рядах генерацию рвущихся к власти предателей, готовых ради личного гешефта развалить не только партию, но и страну. Это полная утрата какой-либо идеологической платформы, что не позволяет достичь всенародного единства и толкает жаждущих перемен людей в объятия оппозиции, у которой хоть какие-то идеи есть (или она утверждает, что есть). Это сомнительное реформаторство с оглядкой на Запад, входящее в противоречие с традиционной народной ментальностью и культурой. Это очевидное для всех разложение «элит», позволяющее оппозиции под флагом борьбы с «неправильными» элитами самим приходить к власти через смуту и хаос.
Не хотелось бы, чтобы при схожих условиях (если они не будут вовремя осознаны и исправлены) похожим оказался и результат. При этом будет ли в итоге внутриэлитный политический переворот замаскирован очередным ГКЧП или какой-нибудь «народной революцией» вроде украинского «майдана», не суть важно. Наступить ещё раз на те же грабли очень не хотелось бы.