Для чего государству нужны деньги
Зачем бюджету нужны ненужные деньги
Представим себе человека, который не то чтобы крепок здоровьем и вообще хворает, и тут приходит к нему кто-то посильнее и решает изъять у него, скажем, почку. Она ему не то чтобы остро нужна, но вдруг пригодится, а донор – на то он и донор, чтобы делиться своими органами. Вот примерно так поступает правительство, Кремль – в общем, власть с подвластными ей бизнесом, обществом, просто людьми. Экономика хворает и никак не выздоравливает, но налоговая нагрузка повышается, хотя, как выясняется, дополнительные деньги бюджету не так уж нужны.
На прошлой неделе первый вице-премьер, министр финансов Антон Силуанов назвал цифру, которая может поразить непосвященного: за оставшиеся до конца года пару с небольшим недель правительству осталось потратить 20% федерального бюджета, или 4 трлн руб. Посвященного же такой декабрьский рывок совершенно не удивит, так как в расходах государство медленно запрягает и быстро едет к концу года: как бы это ни сказывалось на инфляции, проектах, экономике, бизнес-планах, ожиданиях и проч. – традиции бюрократии соблюдаются свято.
Все, конечно, не потратят. По оценке Счетной палаты, не успеют потратить 1 трлн руб. Это куда больше, чем в прошлом году, когда непотраченными остались 780 млрд руб., которые были перенесены на этот год. И почти в 5 раз больше 220 млрд руб., что не были израсходованы в 2016 г. – тогда был ужесточен контроль за использованием бюджетных средств, с тем чтобы они не лежали на счетах компаний, принося им процентный доход. Но с жесткостью контроля резко выросла и не потраченная государством сумма. В этом году она еще больше увеличилась вместе с бюджетными расходами.
Путин ответил на слова Кудрина о неисполнении бюджета на 1 трлн рублей
Но бо́льшая сумма – не единственное отличие от прошлого года, есть еще одна немаловажная деталь. Государство еще не научилось тратить эффективно, зарабатывать тоже не научилось, т. е. развивать экономику и создавать благоприятные условия для бизнеса. А вот отбирать не разучилось. Оно в 2019 г. забрало дополнительную сумму у нас с вами – повысило НДС с 18 до 20%, что пополнит федеральный бюджет на 600 с лишним миллиардов рублей. Эту нагрузку разделили между собой население и бизнес: те компании, что смогли, заложили налоговую доплату в цены, а те, кому эластичность спроса сделать это не позволила, приняли расходы на себя. Эти налоговые риски для инфляции вынудили Центробанк проводить более жесткую политику. Сигнал бизнесу и населению был подан самый недвусмысленный – нужно, пожертвовав частью собственного благополучия, скинуться на выполнение экономической программы вновь избранного президента Владимира Путина.
Формально государство собрало деньги с нас с вами на нацпроекты, которые должны сделать нашу жизнь длиннее, здоровее, продуктивнее и счастливее. Часть этих денег чиновники, правда, пристроили нефтяникам на льготы и поддержку. Ну да ладно – дела у нефтяников, видимо, столь плачевны, что без денег населения им не выкачать нефть из недр.
Но оказывается, государство в этом году собрало деньги, внесло свою лепту в обеднение населения, в сокращение инвестиций, в замедление роста экономики, а значит, и в сокращение доходов бюджета – и, собрав, не потратило. Безусловно, эти деньги заложены в бюджет и будут потрачены в следующем году, но в этом до экономики не дошли. Может, оно, конечно, и к лучшему. В одобренном виде национальные проекты частями бесполезны, частями невыполнимы, а потому в целом вредны – они лишь увеличивают нервозность чиновников, повышают участие государства в экономике и превратились в нацпроект «как потратить».
Но почему бы перед тем, как собирать деньги, государству не научиться их расходовать более планомерно. Иначе, выходит, общество снова – на этот раз непосредственно – заплатило за неэффективность власти. Впрочем, иного результата и не стоило ожидать. Если человеку из года в год дозволяется плохо работать, он лучше работать не станет, понимая, что на дверь ему не укажут. Люди в правительстве и Кремле – начиная с Путина – не исключение.
Фонд про запас
Особенно если жена планирует уйти в декрет, а у вас есть риск остаться на какое-то время без заказов, что в пандемию очень вероятно. Лучше сохранить «кубышку» на «черный день» и взять чуть больше в долг, чтобы при наступлении форс-мажора не остаться без средств к существованию.
Ровно такой же логикой руководствуется и Минфин России. Специфика «коронакризиса» поставила правительство перед неоднозначным выбором. В ходе «стандартных» кризисов основная проблема всегда состоит в потере бюджетных доходов и сокращении внутреннего спроса из-за падения цен на нефть. В рамках бюджетного правила эта проблема эффективно решается за счет использования средств ФНБ. На этот раз карантинные меры вызвали одновременно сокращение предложения и спроса, что дополнительно снизило бюджетные доходы и потребовало дополнительных мер поддержки.
В этой ситуации минфин использует ФНБ в «штатном» режиме для замещения выпадающих нефтегазовых доходов. Дополнительные же расходы, связанные с реализацией общенационального плана действий, обеспечивающих восстановление занятости и доходов населения, финансируются в основном за счет заимствований. А этих расходов немало: поддержка семей с детьми и софинансирование ипотеки для многодетных семей, увеличение размеров пособий по безработице и выплат по больничному, поддержка системообразующих предприятий и наиболее пострадавших от пандемии отраслей (в первую очередь малого и среднего бизнеса в этих отраслях), дополнительные выплаты медицинским и социальным работникам и дополнительное финансирование здравоохранения.
Такой подход минфина имеет несколько преимуществ.
Во-первых, сохраняется устойчивый долгосрочный механизм управления нефтегазовыми доходами в рамках принятых бюджетных правил. Эксперты НИФИ провели обзор широкого круга научных исследований и выявили несколько важных закономерностей в практическом применении бюджетных правил.
С одной стороны, они повышают предсказуемость и устойчивость бюджетной политики, что благоприятно сказывается на динамике важнейших макроэкономических показателей, начиная с темпов долгосрочного экономического роста и заканчивая процентной ставкой, которую государство платит по своим обязательствам (тому, у кого с финансами все в порядке, охотнее дают в долг). С другой стороны, положительные эффекты бюджетных правил в большей степени проявляются в тех случаях, когда правительства стран устанавливают сравнительно более строгие ограничения и, что самое важное, не допускают их нарушения. Иными словами, в долгую бюджетные правила, если их не нарушать, являются важным инструментом по созданию доверия к государству, к его способности выполнять свои обязательства, что, в свою очередь, позитивно влияет на экономический рост.
Во-вторых, в условиях неопределенности, которую создал «коронакризис», рост государственных расходов за счет государственных заимствований обеспечивает идеальный баланс интересов населения, предприятий, финансового сектора и бюджета. Предприятиям страшно брать кредиты, а банкам страшно их давать. Зато банки с удовольствием дадут в долг государству, которое затем через расходы бюджета «впрыснет» деньги в экономику. При низком уровне долга доверие к государству велико, альтернативных направлений инвестирования мало, и в результате банки кредитуют бюджет по исторически минимальным ставкам. По мере нормализации ситуации банки легко смогут получить дополнительную ликвидность под залог государственного долга и направить эти средства на кредитование экономики.
В-третьих, несмотря на заявления руководителей мировых финансовых центров о том, что ультрамягкая денежно-кредитная политика продлится долго, очевидно, что она не может продлиться вечно. Уже на горизонте трех лет есть вероятность начала цикла роста процентных ставок. В какой-то момент этот цикл может совпасть с очередным падением цен на нефть (в недавней истории такое случалось не раз). Если потратить все резервы сейчас, то в будущем придется занимать в гораздо менее благоприятных условиях и «резать расходы по живому».
Рекордные цены на газ зависят от трех причин
Польша делает первый шаг к развалу Евросоюза
Что мешает русским вернуться в Россию из Средней Азии
Россия выбивает из рук США «климатическую дубинку»
Взрыв в Серпуховском монастыре списали на cамоубийство
QR-код не расскажет рептилоидам ничего нового
Дмитрий Ольшанский, публицист
А зрители стоят, как заколдованные
Алексей Зензинов, сценарист, драматург
На смену газовым камерам пришли газовые капсулы
Сергей Худиев, публицист, богослов
Что Украина должна России
Олимпиада в Китае расколола Запад
В Азербайджане запрещают магию
В Новосибирске прошла выкатка ударного беспилотника «Охотник»
Выбрана новая «Мисс Вселенная»
Разрушительные торнадо на востоке США унесли жизни более ста человек
Российским школьникам покажут маршрут «Золотое кольцо» по Ярославской области
В Марий Эл открыли новое здание государственной филармонии
В Оренбурге легендарная «Катюша» вернулась в парк «Салют, Победа!»
Главная тема
домашнее насилие
постановление губернатора
оценкка знаний
Видео
реальная угроза
отчисления в евробюджет
транзит удобрений
наступление холодов
бывший ссср
драма японо-китайской войны
разговор да другом языке
годовщина распада СССР
на ваш взгляд
Зачем государство покупает Сбербанк само у себя
Павел Волков
публицист
Минфин покупает у Центробанка контрольный пакет акций Сбербанка за 2,8 трлн рублей с помощью средств, лежащих в Фонде национального благосостояния. Событие крайне важное, и не просто так оно вызвало активное медийное обсуждение. Причем мнения экспертов – в диапазоне от опасений, что Сбер сейчас быстренько приватизируют олигархи/американцы/олигархи с американцами, до восторгов от победы над Госдепом и ФРС (которые, как известно всем конспирологам, контролируют российский ЦБ).
Давайте спокойно поразмышляем, зачем на самом деле нужна эта продажа.
Учет и контроль
Счетная палата (СП) опубликовала на своем портале промежуточные результаты анализа реализации нацпроектов по состоянию на ноябрь 2019 года, и там все, прямо скажем, не хорошо. Одной из ключевых проблем является то, что выделяемые государством деньги для финансирования нацпроектов не доводятся коммерческими банками до адресатов. В СП неоднократно заявляли, что не могут нормально собрать данные об объемах реализованной господдержки именно из-за того, что все данные «теряются» в разных финансовых структурах.
Финансирование нацпроектов происходит бюджетными деньгами через частные банки. Частные банки добавляют свою маржу, и кредиты становятся дорогими. Но дорогие никто не возьмет, поэтому государство компенсирует банкам «потери» от снижения ставок, т. е. фактически дарит банкам деньги. При этом возникает сразу несколько дурацких и необъяснимых с точки зрения экономической целесообразности ситуаций:
1. Зачем нужны коммерческие банки как посредники между выделяющим льготные кредиты государством и получающим эти кредиты бизнесом? Почему нельзя выдавать их через специальный фонд без маржи коммерческих банков? Собственно, такой фонд есть. Его вынужден был создать министр промышленности Денис Мантуров для хоть какой-то возможности кредитования производства, поскольку с текущей ставкой ЦБ и маржой коммерческих банков никто такие кредиты взять не может. Но этот фонд маленький и потребности нацпроектов покрыть никак не может.
2. Деньги выдаются банками, которые не несут ответственность за достижение целевых показателей нацпроектов. Зато те, кто за показатели отвечает (те же министерства или главы регионов), никак не влияют на процесс выдачи денег.
3. Из-за наличия банковской тайны банки не предоставляют реализующим нацпроекты госорганам информацию о своих кредитных операциях, и государство не может понять, куда уходят деньги.
