Для чего нужен беломорканал
Беломорско-Балтийский канал – правда и ложь о великой стройке Сталина
2 августа 1933 года был официально открыт Беломорско-Балтийский канал имени товарища Сталина, вошедший в память десятков миллионов наших соотечественников как Беломорканал – в том числе и благодаря сверхпопулярной марке папирос. Для кого-то эта стройка является одной из первых значимых побед СССР в деле социалистического строительства и символом тех воистину фантастических успехов, которые достигались в его процессе. Для других же это – лишь одно из «ужасающих сталинских преступлений», ознаменовавшее собой «рождение ГУЛАГовского монстра» и давшее старт «рабскому труду», которым, якобы и был возведен Советский Союз.
Так уж сложилось, что с Беломорканалом и историей его возведения связано огромное количество самых разных баек, изустных легенд, вошедших в общественное сознание так прочно, что все априори воспринимают их как непреложные истины, и, конечно же, «черных» мифов, кои в великом множестве наплодили в свое время и продолжают, не покладая рук, плодить господа либералы. Что ж, попробуем рассмотреть хотя бы самые расхожие россказни о Беломорканале, попытавшись при этом, как водится, отделить правду от лжи, «зерна от плевел», а откровенные выдумки – от действительно доказанных фактов.
Великий канал, бессмысленный…
Один из самых распространенных (и прямо-таки обожаемых господами либералами) мифов о Беломорканале заключается в том, что его возведение было, якобы «совершенно бессмысленным», а сам полученный в результате титанического труда водный путь – «бесполезным». Самое изумительное, что персонажи, отстаивающие данную точку зрения, ссылаются ни на кого иного, как не истово ненавидимого ими товарища Сталина! Мол, это именно он с досадой обронил приведенные выше определения в процессе инспекционной поездки по едва лишь открытому каналу, совершенной в компании Климента Ворошилова, Сергея Кирова и Наркома внутренних дел Генриха Ягоды. Иосифу Виссарионовичу якобы канал показался «каким-то узким и слишком мелким», вот он его и обложил от всей души. Чушь полнейшая! Если бы Сталину результаты стройки «не глянулись», он бы за них не ордена (6 Орденов Ленина, 8 – Красной звезды и 15 Орденов Трудового Красного Знамени) раздавал бы, а кое-что совсем другое. И не амнистии бы одобрил десяткам тысяч рядовых участников строительства в арестантских робах, а, чего доброго, навесил бы им новые срока. Да, кстати, совершенно точно не дал бы присваивать «горе-каналу» собственное имя. Дурацких трат народных денег и человеческих ресурсов Иосиф Виссарионович не одобрял категорически.
Впрочем, некоторые либеральные «умники» идут в своих измышлениях еще дальше и заявляют, что Беломорканал вообще никому не был нужен и затеяли его исключительно для «истребления как можно большего количества людей» под видом их «трудовой перековки». Ну, вопрос «истребления» мы детально рассмотрим несколько позже, а пока поговорим о практическом смысле Беломорканала. Стране он был не просто нужен, а жизненно необходим! На острейшей потребности в пути, который связывал бы Балтийское и Белое моря говорил еще Петр І во время Северной войны – вот только при нем фрегаты в Онежское озеро с Беломорья таскали волоком. Надо сказать, что при наследниках первого Императора дело не особо продвинулось – с соответствующими проектами выступали многие неглупые люди, вроде Франца де Воллана и графа Александра Бенкендорфа, но далее разговоров дело не шло. Представленный на Всемирной выставке в Париже профессором Всеволодом Тимоновым план постройки Беломорско-Балтийского Канала вызвал всеобщий восторг и был удостоен ее золотой медали, однако, как обычно, «умер» в Зимнем дворце. Расплатой за нежелание затевать стройку в «диких и гиблых местах» стала ловушка, в которой в 1915 году оказался намертво запертый в Кронштадте Балтийский флот. Впрочем, и это не сподвигло Петербург на реальные действия. Для реализации проекта, имевшего огромное значение для нашей страны как с военно-стратегической, так и с экономической точки зрения, понадобилась Октябрьская революция, большевики и товарищ Сталин.
Еще одно часто встречающееся относительно Беломорканала утверждение: его построили чуть ли не «голыми руками». А вот это как раз правда. Ну, кончено, землю не ногтями рыли, а лопатами, кайлами и ломами, используя на особо труднопроходимых участках динамит для взрывных работ. Но никаких экскаваторов, бетономешалок, кранов и прочего на этой стройке не было. Данный факт кое-кто опять-таки призывает считать проявлением «сталинского зверства» – мол, заставил, изверг, людей вручную мерзлую землю долбить! Извините, но на момент начала стройки (1931 год) никакой строительной техники в СССР, практически, не было! Индустриализация страны лишь начиналась, а купить те же бульдозеры за рубежом было весьма проблематично – торговать с СССР на Западе не хотел никто. Да и кто стал бы тащить купленную за золото или хлеб технику в действительно дикие и в самом буквальном смысле слова непроходимые края, где ее неминуемо бы угробили моментально? И, кстати, как ее было туда доставить – в отсутствие дорог? Уже слышу завывания в либеральном лагере: «Вот-вот, предпочитали гробить не машины, а людей!» Ну, что ж, поговорим, наконец, об «угробленных». Не откажу себе в удовольствии упомянуть о том, что в писанине некоторых «исторегов» без зазрения совести говорится о 300 тысячах «невинно замученных на адской стройке». Ну-ну… А как там оно было на самом деле?
Вынужден в очередной раз разочаровать адептов бредней о «сталинских гекатомбах» – три сотни тысяч является числом не просто выдуманным, а совершенно невозможным. По той простой причине, что на Беломорканале работало в разные годы все-то то от 64 до 108 тысяч человек. Да, практически все они были заключенными, осужденными за те или иные преступления и прибыли на строительство отнюдь не добровольно. 12 тысяч из них впоследствии были освобождены. Примерно 60 тысячам за ударный труд очень серьезно «скостили» срока. Причем сделано это было, что характерно, буквально на следующий день после открытия канала – 4 августа. Так кого амнистировали и миловали? Хладные трупы? Нет, конечно. Существуют совершенно точные цифры о «жертвах Беломорканала»: в 1931 году там умерло менее полутора тысяч человек, в 1932-м – около 2 тысяч. Смертность резко возросла на финальном этапе стройки – в 1933 году, когда она дошла до 8870 человек. В общем и целом – 12 300 умерших на строительстве. Тоже много, скажете вы? Ну, что поделать – время было такое. Нет-нет – не только в Советском Союзе! Перед ознакомлением со следующей частью повествования свидетелям секты «святых демократических ценностей и Великой Америки» рекомендую укрепиться духом, ибо их ждет жесточайший когнитивный диссонанс, рискующий перейти в полный культуршок.
Дивинтендант Френкель и его каналармейцы
Да, на возведении Беломорско-Балтийского канала вкалывали, как проклятые, сотни тысяч з\к. Кстати, тут нельзя пройти мимо еще одного момента – молва народная приписывает появление этого термина как раз строительству Беломорканала. З\к – это сокращение от «заключенный каналоармеец». Вполне возможно, что так и было, ибо трудившиеся на этой стройке были объединены не в привычные «зоновские» отряды, а в роты и «фаланги» со своими «штабами», благодарностями, грамотами, переходящими Красными знаменами и прочей атрибутикой, присущей скорее армии, чем тюрьме. Руководил всей этой братией человек, воистину являющийся одной из наиболее ярких и, не побоюсь этого определения, фантасмагорических фигур того времени – Нафталий Френкель. Личность эта окутана легендами и враками. В одном их посвященных Беломорканалу пасквилей, я, к примеру, натолкнулся на утверждение о том, что «после окончания строительства канала следы его теряются – наверняка расстрелян чекистами в 37-м». Поспешу огорчить – в 1937 году товарищ Френкель получил звание дивинтенданта (дивизионного интенданта) и продолжил свою службу Родине, за которую впоследствии был удостоен трех Орденов Ленина, Ордена Трудового Красного Знамени, Красной Звезды и звания генерал-лейтенанта. Мирно скончался в 1960 году и похоронен в Москве. Свой путь ко всему этому бывший одесский контрабандист и авантюрист начинал с того же, что и его будущие подчиненные – с солидного срока (которым был заменен смертный приговор) и статуса заключенного.
Именно он, по сути дела, отбывая срок в одном из самых суровых лагерей СССР – Соловецком, сумел донести до сознания «граждан начальников» идею о том, что заключенных можно и нужно использовать для общественно полезного труда. Хотя бы для того, чтобы было чем их самих нормально кормить. Начал он в 1924 году с постройки бань на Соловках тем самым спасая местный «контингент» от тифа, а уже в 1930 году возглавил производственный отдел ГУЛАГ ОГПУ СССР. Строительство Беломорско-Балтийского канала руками заключенных было, вне всяких сомнений, его идеей. Идеей, блестяще воплотившейся в жизнь. Ах, да, я ведь обещал культуршок господам либералам? Извольте. Прежде, чем вопить об «ужасах Беломорканала» попрошу вспомнить о том, что в аккурат в эти же самые годы (с 1929 по 1933) в США бушевала Великая депрессия. Тамошние аналоги ГУЛАГ носили название Управления общественных работ (WPA) и администрации гражданских работ Civil Works Administration (СВА). Через них за упомянутый период времени прошло не менее 4 миллионов (а никак не 100 тысяч!) американцев, вкалывавших, как правило, в условиях ничуть не лучших, а то и худших, чем строители Беломорканала. Знаете, какова была главная разница между ними? Эти граждане США вовсе не были преступниками, осужденными по закону! Они всего лишь не имели работы – и WPA загоняла их в трудовые лагеря буквально насильно.
Подарок Сталина сегодняшней России
Цифры о смертности американских «трудармейцев» являются одной из тщательно хранимых государственных тайн США, но, скорее всего, их просто никто не считал (в отличие от СССР). С учетом того, что некоторые исследователи оценивают общее количество умерших во время Великой депрессии миллионов эдак в 8, примерные масштабы подсчитать не так уж и сложно. Почувствуйте, как говорится, разницу между «жестоким тоталитаризмом» СССР и «процветающей демократией» Соединенных Штатов. У нас в тяжелейших условиях работали осужденные, зарабатывая таким образом свободу – у них свободные люди горбатились без всяких сроков и приговоров, как каторжники… Впрочем, все это нисколько не мешает неугомонным антисталинистам извергать все новые и новые инсинуации и потоки лжи. Приходится идти на вовсе уж явные подтасовки (вроде числа «замученных», втрое превышающего количество работавших). Кто-то строчит глупости о том, что «пайка на строительстве состояла из 500 граммов хлеба и баланды из водорослей». Это при том, что на самом деле нормы питания на строительстве были строго дифференцированы – в зависимости от трудового рвения, и, соответственно, выработки. Те, кто выполнял и перевыполнял норму, питались более, чем нормально. Основное количество умерших стали жертвами не голода и непосильной работы, а инфекционных заболеваний, неизбежных в таких условиях. Не лечили? В таком случае, перемерли бы все. Давайте не будем забывать о разнице в уровне медицины нынешней и 30-х годов ХХ века.
О том, какую роль сыграл Беломорканал для СССР, свидетельствует тот факт, что лишь его постройка позволила избавиться от британско-норвежского господства на Белом море. До этого времени там царили браконьеры и контрабандисты из этих стран, открыто и нагло орудовавшие под прикрытием своих военных кораблей. Хищнически били тюленей, вылавливали рыбу, творили, что хотели. При попытках наших пограничников вмешаться в дело вступали вражеские броненосцы, в своей наглости доходившие до обстрелов территории СССР. Любые дипломатические демарши нашей страны по данному поводу Осло и Лондоном попросту игнорировались. Они действовали по праву сильного… Длилось это ровно до тех пор, пока 6 августа 1933 года в Мурманск из Кронштадта не прибыла «Экспедиция особого назначения» – эсминцы «Урицкий» и «Куйбышев», сторожевые корабли «Ураган» и «Смерч», подводные лодки «Декабрист» и «Народоволец». Наглый грабеж закончился раз и навсегда. Также наличие Беломорканала поставило крест на англо-французских планах по высадке десанта на советской территории в 1939 году во время «Зимней войны». Это – не говоря о его экономическом значении. В последние десятилетия Беломорско-Балтийских канал нельзя отнести к самым оживленным водным путям России. Однако в грядущем освоении Арктики его роль может оказаться весьма значительной. Скажем спасибо товарищу Сталину?
Доброе утро
Кому был нужен Беломорканал?
Код для встраивания видео
Настройки
Плеер автоматически запустится (при технической возможности), если находится в поле видимости на странице
Размер плеера будет автоматически подстроен под размеры блока на странице. Соотношение сторон — 16×9
Плеер будет проигрывать видео в плейлисте после проигрывания выбранного видео
Позже о грандиозном сооружении, Беломорско-Балтийском канале, задумался сам товарищ Сталин. В начале ХХ века, в 1931, году он решил — каналу непременно быть. По мнению некоторых источников, экономической нужды в этом не было. Генаральному секретарю просто хотелось увековечить свое имя. Оставалось только найти дешевую рабочую силу — заключенных. Кураторами проекта стали заместитель председателя ОГПУ Генрих Ягода и начальник Гулага Матвей Берман.
Больше 100 тысяч человек каждый день зимой и летом, днем и ночью вручную рыли землю. Работали за паек: буханку хлеба и баланду из замороженной рыбы. Те, кто не выдерживал нагрузок, умирали прямо в траншеях. Вместо них на работы привозили новые партии заключенных. По неофициальным данным на стройке «века» погибло от 10 до 50 тысяч заключенных.
Сторонним наблюдателям объясняли — заключенных перевоспитывают. В 1933 году на Беломорканал привезли группу писателей во главе с Максимом Горьким. Организовали показательную экскурсию — столы заключенных были завалены дефицитными продуктами. Люди, которые несколько дней назад умирали от голода в бараках, читали книги.
Белое море с Онежским озером удалось соединить в рекордные сроки — всего за 20 месяцев. В июле 1933 года водную прогулку по Беломорканалу совершил товарищ Сталин. Он остался доволен и провозгласил, что гидротехническое сооружение будет носить его имя — Беломорско-Балтийский канал им. Сталина.
Сейчас канал почти не используют. В год по нему перевозят примерно 400 тысяч тонн грузов. Время от времени проплывают туристические пароходы. В пяти метрах под ними лежат тысячи тех, кто отдал жизнь этой стройке.
Первая стройка ГУЛАГа: как десятки тысяч заключенных за считаные месяцы построили уникальный объект в болотах Карелии
На протяжении нескольких поколений его изображение было неотъемлемой частью повседневной жизни миллионов советских граждан. В арктической тундре и сибирской тайге, в среднеазиатских пустынях, на берегах морей и в полях Нечерноземья эта картинка сопровождала работу и досуг рабочих и колхозников, рыбаков, геологов и военнослужащих, но вряд ли многие из них задумывались, в каких условиях этот объект появился на свет. В самом начале 1930-х в карельских лесах десятки тысяч человек всего за 20 месяцев завершили стройку, о которой мечтали столетиями, и это было событие, впоследствии перевернувшее жизнь миллионов. Возведение Беломорско-Балтийского канала впервые в советской истории осуществлялось практически исключительно силами заключенных. Относительная эффективность, дешевизна практики, стремительный рост категории з/к в СССР привели к тому, что «лагерные стройки» стали появляться повсеместно, особенно в малонаселенных и труднодоступных районах. Беломорканал, вошедший в историю и благодаря одноименной марке советских папирос, был первым. Его история и цена — в обзоре Onliner.by.
Из Арктики в Балтику
С малых лет каждый белорус уверен, что наша страна — это край а) озер, б) лесов, в) болот, синеоким хрустальным сосудом притаившийся в центре Европы. Не подвергая сомнению справедливость данного тезиса, все же необходимо отметить, что жители Карелии могут воспринять его с усмешкой, ведь озер, лесов и болот там куда больше. И пусть до центра Европы им далековато, но этот регион также может похвастаться своим стратегическим расположением.
Карелия находится между Белым и Балтийским морями. Белое море было для Московского государства главным центром внешней торговли с Западной Европой еще со времен Ивана Грозного. В начале XVIII века Петр I принялся рубить «окно в Европу», но уже на Балтике. При этом и первому российскому императору была понятна важность соединения двух морей. В 1702 году, во время ключевой для европейских амбиций Петра Северной войны, их берега соединила так называемая Осударева дорога — 260-километровая сухопутная трасса между Нюхчой (на Белом море) и Повенцом (на Онежском озере), которая активно использовалась для транспортировки войск между Архангельском и Балтикой. Вдобавок по ней, по некоторым данным, были волоком переправлены и два малых фрегата («Святой дух» и «Курьер), в дальнейшем активно задействованные на балтийском театре военных действий.
Тем не менее уровень инженерных знаний для строительства водного пути был еще категорически недостаточен. На карте карельская перемычка между Балтийским и Белым морями с точки зрения гидротехнического строительства выглядела крайне привлекательно. Здесь имелось два огромных озера: Ладожское (крупнейший пресноводный водоем Европы) и Онежское (соответственно, европейское озеро номер два). Ладога соединялась с Финским заливом Балтийского моря Невой, в устье которой Петром I была основана новая столица Российской империи. В свою очередь, с Онегой Ладогу соединяла полноводная река Свирь. По сути, канал требовался лишь на относительно небольшом участке между Онегой и Белым морем, где также (спасибо ледникам!) в ассортименте имелись многочисленные озера (например, крупное Выг-озеро), позволявшие еще больше сократить масштаб искусственных сооружений.
Проблема была в том, что практически у самого берега Онеги проходил Беломорско-Балтийский водораздел, и возведение любого канала через него было сопряжено с необходимостью создания целой системы шлюзов, на кратчайшем отрезке (12 километров) поднимавших бы суда на высоту в целых 70 метров. Преодолев этот сложнейший участок, корабли могли куда более постепенно спускаться по северному склону водораздела в сторону Белого моря, по максимуму используя естественные водоемы.
Эта задача была непосильной даже для XIX века, хотя на протяжении столетия появилось больше десятка проектов судоходного пути между Беломорьем и Онегой разной степени фантастичности. Государство (а реализовать такой проект без его непосредственного участия было невозможно), впрочем, ввязываться в подобную стройку не хотело. Потенциальный канал был технически сложным, соответственно, дорогим, а очевидной выгоды от подобного гидротехнического объекта в глухих лесах и болотах Карелии не было. Для того чтобы ее осознать, чиновникам высшего уровня потребовалось событие масштаба Первой мировой войны.
В результате боевых действий Балтийское и Черное моря для России оказались фактически заперты. Их блокада привела к тому, что страна вновь, как и во времена Ивана Грозного или Наполеона, вынуждена была обратиться к северным арктическим морям, опять превратившимся в европейские ворота империи. Основным портом, через который союзники по Антанте (прежде всего Великобритания) доставляли в Россию военные грузы, снова стал Архангельск. На Кольском полуострове спешно строился новый незамерзающий город-порт Романов-на-Мурмане (будущий Мурманск), а к нему стремительно прокладывалась железная дорога. Как обычно, потребовался гром, чтобы государство принялось инвестировать в подобные важные инфраструктурные объекты.
В 1917 году в журнале «Русское судоходство» появилось и сообщение о том, что Министерство путей сообщения утвердило проект строительства судоходного канала между Белым и Балтийским морями. Последовавшие события отложили его реализацию, но, как оказалось, всего на 15 лет.
Символ первой пятилетки
Летом 1930 года вышло постановление Совета труда и обороны СССР, давшее официальную санкцию на начало проектно-изыскательских работ по Беломорско-Балтийскому каналу. В течение следующего года была оперативно определена трасса канала и подготовлен его эскизный проект. За основу был взят самый короткий и потенциально дешевый маршрут, во многом совпадавший с еще петровской Осударевой дорогой. Канал должен был начинаться все у того же поселка Повенец на берегу Онежского озера, стремительно семью шлюзами подниматься на скалы водораздела (так называемая Повенчанская лестница), а затем спускаться к морю, используя естественные водоемы (в первую очередь Выг-озеро), площадь которых существенно увеличивалась при помощи дамб.
Общая протяженность Беломорканала должна была составить 227 километров, из которых лишь 43 приходилось на специально возводимые искусственные сооружения. Всего на его трассе были запроектированы 19 шлюзов, 13 плотин, 41 дамба и целый ряд других гидротехнических объектов.
Возвращение советского правительства к давней идее было продиктовано целым рядом соображений. Благодаря каналу в экономику страны включались прежде не освоенные пространства. В СССР разворачивалась масштабная индустриализация, и даже небольшой Карелии в этом процессе трансформации государства отводилась своя роль. Однако экономические вопросы все же носили второстепенный характер, а основными были военно-стратегические соображения.
После распада Российской империи Советский Союз потерял практически все свое балтийское побережье. В Прибалтике образовались независимые государства, вплотную к Ленинграду подходила и граница с Финляндией. Балтийский флот фактически был заперт в окрестностях бывшей столицы, а «международная напряженность» при этом неуклонно росла. Учитывая уроки Первой мировой, в подобных условиях стратегически важным становилось создание в северных морях полноценной военно-морской базы и обеспечение ее связи с Большой землей. Беломорканалу в этом проекте отводилась ключевая роль.
Беломорканал был далеко не самой крупной стройкой первой пятилетки. На фоне «Магнитки», ДнепроГЭС, «Уралмаша», меткомбинатов в Челябинске и Новокузнецке, ГАЗа и ЗИСа, тракторных заводов в Харькове и Сталинграде его масштабы терялись. Однако именно здесь, на карельских скалах, в болотах и на озерах был впервые серьезно испытан новый способ строительства подобных объектов — лагерный.
К этому времени численность заключенных (в особенности по «контрреволюционным» статьям) значительно выросла. В Белом море, на Соловецком архипелаге, куда по трассе будущего канала когда-то тянулись тысячи паломников, на территории бывшего монастыря с 1920-х годов существовал СЛОН — Соловецкий лагерь особого назначения, крупнейшее учреждение подобного рода в Советском Союзе. С 1927 года его производственный отдел возглавлял Нафталий Френкель. Это был чекист удивительной судьбы — не то бывший миллионер, не то бывший бандит-налетчик, в начале 1920-х сам угодивший на Соловки в качестве заключенного, но через несколько лет умудрившийся освободиться, получить погоны и занять важнейшую управленческую должность в структуре лагеря. Если нацисты спустя десятилетие сделали в своих концлагерях максимой (пусть и ложной) лозунг «Труд освобождает», то Френкель изобрел принцип «Труд исправляет». Использовав СЛОН в качестве прототипа, он в 1931 году возглавил Беломорстрой, создав при нем Белбалтлаг — первый экспериментальный исправительно-трудовой комбинат.
Проект Беломорканала был готов летом 1931 года, а уже осенью по всей его 227-километровой трассе закипела работа. В кратчайшие сроки на строительстве была сконцентрирована рабочая сила колоссальных масштабов, численность которой доходила до 100 тыс. человек. Занятым на объекте заключенным присвоили куда более благородно звучащее звание «каналоармейцы» (по аналогии с красноармейцами), а всему процессу был придана военизированная форма со штабами и ротами. Высшей (моральной!) задачей Белбалтлага было вовсе не возведение стратегического объекта, а «исправление оступившегося человека». Исправление через труд. Писатель Лев Никулин, побывавший в составе обширной делегации писателей на этой стройке, впоследствии писал наркому внутренних дел Генриху Ягоде: «Высшая человечность и гуманность сделана Вами — первым строителем ББК. Она заключается в прекрасной работе над исправлением человека. Она заключается в беспокойстве и создании лучших условий жизни для трудящегося народа. Любая иная человечность и гуманность является ложью».