Для чего нужны чиновники
Эффект ленты Мёбиуса, или Для чего нужны чиновники
Эффект ленты Мёбиуса, или Для чего нужны чиновники и банки
Чем дольше я живу и чем настойчивее пытаюсь найти правильные ответы на некоторые с виду простые вопросы, тем дальше уходит от меня истина. Мне даже иногда кажется, что на планете Россия действуют ещё какие-то частные, неведомые нам законы, не характерные для планеты Земля.
Вот почему, скажем, во всём мире сейчас число автоаварий со смертельным исходом быстро сокращается, а в России, наоборот, растёт? Или почему в Европе водитель, увидев на участке дороги с ограничением скорости машину, летящую «за 200», нередко звонит в полицию, а у нас разве что помигает фарами, предупреждая лихача о засаде ГАИ?
Приводить подобного рода вопросы-парадоксы можно долго и разнообразно. Но дело это скорее эффектное, нежели эффективное. Я же ставлю перед собой задачу менее эффектную, но более амбициозную. А именно: пытаюсь описать некоторые процессы деформации общественных отношений, которые назвал эффектом ленты Мёбиуса (См. http://www.proza.ru/2015/08/10/985) и которые сегодня в условиях углубляющегося экономического кризиса грозят нам большими неприятностями.
Эффект ленты Мёбиуса в приложении к социально-экономическим отношениям сводится к тому, что функционирование рыночных (или шире – социально-экономических) институтов происходит в формальном соответствии с установленными для них правилами и регламентами. Но они дают результаты, противоречащие фундаментальным целям развития страны. Сказать проще, все институты – от администрации президента и правительства – ведут российский народ к процветанию и счастью.
Но при ближайшем рассмотрении выясняется, что счастье и процветание всё так же вдали, а люди примерно там же, где и были, только стоят вверх ногами, хотя никто вроде бы края не переходил, разрывов и склеиваний маршрута вроде бы тоже не было. Это и есть эффект ленты Мёбиуса. Проиллюстрирую, как этот эффект проявляет себя на конкретных институциях.
Первой эффекту ленты Мёбиуса подверглась бюрократия страны. Согласно канонам институциональной теории в управлении, моральные качества чиновника имеют значение не менее важное, чем профессионализм. С последним дела в современной России не слишком хороши, но терпимы, а вот с первыми – беда.
Автор, пользуясь неформальными контактами, задавал ряду действующих чиновников разных возрастов и должностей следующий вопрос: «Присвоите ли вы миллиард бюджетных рублей, если будете уверены, что деньги эти у вас уже никто не отнимет, но за хищение вас посадят в тюрьму».
С 2006 по 2015 годы число положительных ответов утроилось! Вот он, эффект переворачивания на ленте Мёбиуса. Госслужащие становятся грабителями народа, причём не только и не столько по факту, сколько по моральной готовности. Я вовсе не хочу обидеть людей, находящихся на государственной службе: большинство из них милейшие и порядочные люди, которые в супермаркете черешенку из ящика попробовать не возьмут, постесняются. Для того чтобы украсть миллиард, нужно попасть в специальные условия. В какие? И кто их формирует? Прямого ответа не дам – газетного места и ума не хватит. Посмотрим, однако, как работают институты, в которых создаются подобные условия.
Показательный пример. Приехали в Магнитогорск представители Челябинского управления федеральной антимонопольной службы (УФАС) для встречи с представителями малого предпринимательства. Вот идёт встреча, гости в президиуме рассказали, как они борются с негативными проявлениями монополизма, мешающего росту малого бизнеса. Всё вроде бы профессионально и складно. А потом вопросы из зала, как водится. Спрашивает предприниматель: «Мне нужно врезку в канализацию сделать. До колодца от стены магазина полметра, а меня «Водоканал» заставляет на эти полметра полнопрофильный проект заказывать (за серьёзные деньги причём). Это не монополизм?»
Другой спрашивает: «Мне тридцать метров провода от столба для подключения к сети нужно провести, а «Горэлектросеть» мне 800 тысяч рублей выставляет за подключение». Отвечают чиновники: «Понимаем и сочувствуем, но мы за такое проявление монополизма наказать можем, если убедимся, что это действительно монопольное завышение цены услуги. Вот только нам не дано права такого рода заключений давать, да и возможности для экспертных заключений у нас нет. Но вы нам жалобу всё равно напишите…»
И в таком духе отвечают на все вопросы. Словом, полномочия есть, а возможностей их применить зачастую нет.
Хочу заметить, что УФАС – контора сама по себе полезная, а в Челябинском отделении кадры, с которыми мне приходилось сталкиваться, производят впечатление профессиональных и порядочных людей. Беда в другом. Если институт не оказывает должного влияния на процессы социально-экономического развития, он постепенно «переворачивает» свою деятельность с ног на голову, а это означает:
• институт начинает работать на самого себя, т. е. демонстрировать свою полезность, показывать свою «нужность» в освоении бюджетных средств. Отсюда встречи с народом, организация мероприятий, общественных палат, советов и даже фронтов.
• институт начинает проводить ухудшающий кадровый отбор. Таким институтам вначале нужны исполнители, не задающие проблемных вопросов, а потом и люди с моральными качествами, позволяющими им искать выгоду для своего ведомства и для себя через нанесение ущерба интересам, которые это ведомство защищать должно по закону. Вот и происходит кадровая сепарация не через сито «высокий профессионал толерантных взглядов», а через решётку «профессионал, по которому тюрьма плачет».
Выше речь шла о структурных элементах власти, деятельность которых хотя и не даёт экономике импульсов для развития, но и вреда не приносит, разве что бесполезно бюджетные (т. е. народные!) деньги перемалываются. Если такие подразделения вообще ликвидируются, субъекты, на которые направлена их деятельность, этого просто-напросто не заметят. Распределит управление экономики в рамках программы развития предпринимательства три миллиона рублей в 2015 году между десятком-другим предпринимателей или нет – десяткам тысяч занятых в магнитогорском малом бизнесе от этого ни жарко ни холодно. А что до ограничения разрастания монополий (торговых сетей, например), то местному предпринимательству УФАС и сейчас не помощник. Хотя и не враг, по их заявлениям. Всё это российское предпринимательство переживёт, как живёт уже больше двадцати лет. Настоящие невзгоды начинаются там, где эффекту ленты Мёбиуса подвергаются важнейшие рыночные институты. Что, к сожалению, приходится констатировать в настоящее время.
Важнейшим рыночным институтом, без которого современное производство не может не только развиваться, но и стабильно функционировать, являются банки. В расхожем представлении банки – это заведения, которые продают (т. е. выдают деньги в долг и взимают за это плату) и покупают (т. е. принимают деньги на депозиты и платят за их использование) деньги. Но это внешняя, видимая форма деятельности банка. Сущность деятельности упрощённо можно свести к тому, что с их помощью обеспечивается быстрый и стабильный рост общественного производства. Любое самое современное предприятие, лишённое банковского обеспечения, уподобится автомобилю со слитым из картера и коробки передач маслом: может проехать, но недолго – пока не заклинит двигатель. При всей важности банка роль его вспомогательна, т. к. деньги бессмысленны при отсутствии товара, точно так же, как чемодан с долларами для человека не имеет никакой ценности в пустыне без воды и конедицмонера.
А теперь давайте взглянем на сегодняшние российские банковские реалии. Что престижнее и выгоднее сегодня: производить хлеб или торговать деньгами? Ответить на этот вопрос не так сложно. Что в рыночной экономике полнее представлено – то и выгоднее.
Во Франции, от Парижа до любой деревеньки, утром и вечером на улицах от запаха свежей выпечки слюнки текут. И в Лиссабоне также. И в Риме. А магнитогорцы, видимо, свежих круассанов не любят, почти нет у нас мини-пекарен. Зато любят у нас, видимо, магнитогорцы в долг брать, потому что банков у нас так же много, как во французских городах, даже, пожалуй, больше. Зачем так много банков, если так мало пекарен?
Ответить на этот вопрос попытаюсь через тот же эффект ленты Мёбиуса. Сегодня в заметной своей части банки перестали выполнять основную функцию рычага развития производства, т. к. нашли пути получения собственного (причём большего) дохода без решения этой непростой задачи. Хлеб нужно испечь, сталь нужно сварить, дело это многотрудное и затратное. А вот чтобы у банка появились кредитные деньги, всего-то и нужно, чтобы в Центробанке запись в виде бухгалтерской проводки была сделана, скажем, один триллион рублей. И всё. Их даже печатать не надо. Проводка сделана, и деньги готовы к движению по банковской системе. Главное – коммерческому банку их у Центробанка получить. А это не тесто месить. Это скорее политика, чем экономика.
Кредитные деньги замечательны тем, что они делаются из ничего, но потом легко обмениваются на то, что производилось тяжким человеческим трудом. Кредитные деньги можно и должно выпускать (эмитировать) столько, сколько требуется для эффективной работы экономики. Единственное непреложное условие, которое должно соблюдаться, – это безусловный возврат кредитных денег. Если этот принцип нарушается всё в больших масштабах – кризис, а возможно и крах финансовой системы, неизбежен.
Сегодня мы на краю пропасти, называемой крахом финансовой системы. Потому что банковская система вслед за политической самоорганизовалась через эффект ленты Мёбиуса, т. е. начинает «перерабатывать» прежде всего кредитные деньги не ради роста экономики, а напрямую для своих интересов.
Конечно, не на сто процентов, эффект переворачивания идёт по ленте постепенно и где-то незаметно, как часовая стрелка. Откуда тогда это видно? Признаки те же, что и в описанном ранее функционировании бюрократии: банки в своей деятельности часто ведут себя так, что их логику клиент не может понять с позиций здравого смысла. Вот частные примеры, которые отражают общую тенденцию.
К нам в Ассоциацию предпринимателей не раз обращались представители отделов кредитования малого бизнеса коммерческих банков с просьбой направлять к ним предпринимателей, нуждающихся в заёмных средствах. Несколько раз направляли. Выяснилось, всем им в кредитовании было отказано, что-то у них обязательно не срасталось. Тогда нашли мы предпринимателя, которому с точки зрения здравого смысла банк в кредите отказать не мог. Парикмахерская, помещение в собственности, работы под завязку (годами наработанная клиентура), места не хватает. Договорились купить соседнее помещение под расширение салона с дополнительными рабочими местами. Долгов и обременений у предпринимателя нет. Имеет безупречную кредитную историю. Словом, идеальный объект кредитования. Отказали. Основания? Возраст. Предпринимателю 55 лет. И дело даже не в том, что для современной женщины этот возраст для плодотворного труда чуть ли не самый лучший: есть силы, здоровье, взрослые дети и подросшие внуки. Как тогда это понять? Да очень просто, банки уже тоже стали частными бюрократическими структурами, в которых чиновники действуют по жёстко регламентированной инструкции. И не просто действуют, а всячески думают, как можно заработать, этой инструкции не нарушая. Отсюда, видимо, в банковской сфере родилось крылатое: «Кредиты следует выдавать вовсе не тем, кто в них нуждается».
Автор без труда нашёл несколько предпринимателей, которые кредиты получили и даже имели просроченную задолженность, но с точки зрения банковской инструкции, видимо, были прекрасными клиентами. В жёсткой регламентации банковской деятельности смысл, конечно, есть. Ведь если банки всё в большей степени ориентируются на получение доходов, с ростом экономики не связанных (т. е. приобретают черты ростовщических и спекулятивных институтов), то точно так же, как в структурах власти, в банковском секторе начинает действовать ухудшающий кадровый отбор. И не будь в инструкции по кредитованию возрастных ограничений, у банка сразу начнёт расти доля безнадёжных долгов по кредитам, оформленным на одиноких, фактически недееспособных стариков…
Но если бы дело было только в такого рода проблемах! Жизнь показывает, что переворачивание смысла банковской деятельности по ленте Мёбиуса зашло гораздо дальше простой бюрократизации. Сегодня банки вполне могут быть заинтересованы в накоплении плохой задолженности (или намеренно допускать её накопление), преследуя цели, противоречащие смыслу и сути банковской деятельности как таковой.
Вот последний пример, основанный на вполне реальных фактах.
Коммерческий банк выдаёт юридическому лицу с хорошей кредитной историей и рентабельным действующим бизнесом 500 млн рублей на покупку предприятия конкурента, с которым достигнута договорённость. В гарантийное обеспечение возвратности кредита банк получает в залог имущество этих двух предприятий, что по реальной рыночной цене в два раза больше размера кредита. Кроме того, в залог оформляется и солидарная материальная ответственность физических лиц – учредителей юридического лица, получившего кредит. Это значит, что не только бизнес, но даже шубы жён предпринимателей формально обеспечивают безопасность банка. Мало того, в кредитный договор банк вносит пункт о своём праве поднять плату за кредит в случае увеличения Центробанком ставки рефинансирования.
Ситуация в общем-то самая обычная. Стандартные отношения банка с предприятием, когда все права – у банка, а все обязательства (риски) – у производителя. Таких кредитных сделок тысячи и миллионы, но конкретно эта неожиданно приобрела особую специфику.
В 2014 году Россию «неожиданно» накрыло очередной волной финансового кризиса. Рубль был резко девальвирован (обесценен), Центробанк, борясь с разорительными спекуляциями коммерческих банков на валютном рынке, резко поднял базовую учётную ставку, и тут же это сделали практически все коммерческие банки. Так в одночасье должники встали перед фактом, что платить за кредит в соответствие с договором по поднятой процентной ставке нужно в 1,5 раза больше. Предприятие заёмщика в одночасье стало убыточным.
Что в таких случаях должен делать банк, ориентированный на конструктивную работу с должником? Разрабатывать программу реструктуризации задолженности, принимать всевозможные меры для восстановления платёжеспособности. Наконец, снизить процентную ставку. Наш банк игнорировал все попытки должника договориться на компромиссной основе. Управляющий банком даже перестал встречаться с руководителем предприятия. Он просто ждал дефолта, передавая через клерков должнику ультиматум: либо вы продолжаете обслуживать кредитный договор, либо, грубо говоря, передаёте залоговое имущество банку. Должник прекращает платежи, банк и предприятие из партнёров превращаются в оппонентов. Нетрудно заметить, что в этой ситуации проиграют обе стороны. Предприятие уже остановило процесс модернизации, его ждут многолетние судебные тяжбы в процедуре банкротства. А банк уже сегодня несёт финансовые потери, связанные с увеличением доли плохого долга. Кроме того, имеет перспективу вернуть тело кредита нескоро, а значит, сильно обесцененным. Сегодня же вместо дохода – дополнительные трансакционные издержки.
Возникает вопрос: «Зачем банк это сделал?» Ответ всё тот же: «Банк работал не как банк, а как лицо, интересы которого должны проявиться и реализоваться за пределами банковской сферы». Вот он, эффект ленты Мёбиуса. Банк всё делал по инструкции, а результат в том, что банк из рычага повышения эффективности действующего предприятия вдруг стал кистенём, с помощью которого перспективное предприятие превратится в разрозненные основные фонды, распродаваемые третьим лицам. И не факт, что эти третьи лица не имелись в виду, когда предприятие доводилось до дефолта. Но это уже тема за пределами эффекта ленты Мёбиуса. Это тема уголовного права.
Статья написана для многотиражной газеты г.Магнитогорска «Тоя трибуна»
Анатомия российской власти: чиновники
Чиновники – как новый привилегированный класс в России
Чиновники – это огромная армия бездельников. Сотни тысяч чиновников якобы чем-то занимаются, якобы что-то контролируют. Хотя, на самом деле, только примерно 20% из них – в лучшем случае – реально (более-менее) эффективно работают. Оставшаяся огромная масса, создаёт лишь видимость деятельности, доказывая свою нужность и необходимость руководству и государству посредством формирования бумажных объёмов, получая за своё безделье зарплату (которая изымается из нашего государственного бюджета), а также вымогая и получая за свою непосредственную работу (или вопреки непосредственным обязанностям) мелко-бытовые или крупные взятки, распространяя своим примером вокруг себя атмосферу тотальной лени, коррупции и безответственности.
В общем, трансформация нашего общества в некое сословное государство близко к завершению, и верхнюю страту в ней уверенно занимают государственные чиновники (гражданские и силовики).
Можно этому удивляться или возмущаться, но – это факт, поэтому, давайте, рассмотрим, кто же это, наши чиновники, чем они у нас занимаются, и можно ли или нужно ли что-то с ними сделать.
Бездействие – как любимая форма существования чиновников
Наши государственные органы живут какой-то своей особенной жизнью, редко и ненадолго пересекающейся с жизнью остальной части населения. Государственные органы, казалось бы, должны живо интересоваться, наблюдать и изучать жизнь и потребности граждан своей страны, реагировать на их просьбы и жалобы, чаяния, но они существуют как бы в параллельной вселенной, и им, с их недоступной высоты, совершенно наплевать на всё, что происходит с нами – «простым» народом.
Вот, казалось бы, элементарный пример: посылаешь жалобу или заявление по поводу некоего беззакония или нарушения каких-то своих прав и свобод. Однако, начинающий правдоборец не знает, что почти во всех государственных учреждениях есть такие специальные люди (обычно это стажёры), основная функция которых заключается в том, чтобы придумывать поводы, по которым рассмотреть и удовлетворить эту вашу жалобу (заявление) нельзя. По идее, этот чиновник должен был бы отсеивать реальные жалобы (заявления), требующие вмешательства гос.органа, от необоснованных кляуз, но в итоге всё сводится к поточному изготовлению тупых «отписок» (в 95% случаев).
Ещё проще, чем что-то выдумывать и искать псевдо правовые основания для необоснованного отказа в удовлетворении или рассмотрении по существу заявления (жалобы), это просто «промолчать», проигнорировать обращение. Наши государственные органы также иногда прибегают к этому способу, если «ответственный» чиновник никак не сообразит, как именно в данном случае «отписаться» или если никто не хочет на себя брать ответственность за явно незаконный ответ. Бездействие всегда отличается в выгодную сторону от письменного отказа ещё и тем, что в первом случае нужно что-то придумать, напрячься, и человек, с письменным отказом в руке, потом может долго, упорно и обоснованно кричать, что, дескать, государственные органы ему неправомерно отказали. В случае же бездействия, это самое бездействие нужно ещё, опять-таки, доказать, потому как власти всегда, обычно, в этом случае заявляют: «А мы вам отправляли ответ! Вы не получили?! Мы в этом не виноваты!» Таким образом, бездействие – это наиболее простая и потому излюбленная форма существования наших государственных органов.
Есть ещё третий путь: тщательно и детально рассматривать всякий раз жалобу (обращение, заявление), проверять, и только потом, в строгом соответствии с законом, реагировать, но этот путь очень трудный и хлопотливый, поэтому чиновники в нём совершенно не заинтересованы.
«Заинтересованность» – вот, кстати, верная мысль, которую нужно здесь выделить и изучить. Ведь какой вопрос задаёт сам себе чиновник, когда к нему на стол попадает какая-то бумажка (жалоба, заявление): «А оно мне вообще надо – вникать во всю эту хрень!?» И чаще всего он сам себе на этот вопрос отвечает отрицательно. И с такой вот изначальной установкой у нас работают почти все чиновники, и другой мотивировки для работы у них нет. Да и откуда ей взяться-то?! Ведь эти самые чиновники фактически не несут никакой реальной ответственности за результаты своей деятельности!
Безответственность – как излюбленная форма «ответственности» чиновников.
Как много мы знаем примеров, чтобы чиновника привлекли бы к ответственности за то, что он неправильно дал разрешение, не глядя что-то подписал, согласовал и так далее? Много? Нет!
А почему так происходит? Почему мы не можем своих чиновников заставить работать? Почему никто из чиновников не отвечает, обычно, по закону за свои нарушения и ошибки? Почему, если кого-то и «привлекают», то это, скорее всего, результат каких-то межклановых разборок или сведения счётов, а не реальная деятельность «правоохранительных» органов?!
И законы вроде бы у нас все очень правильные, да чиновники хитрее. Чиновники ведь наши не закону служат, не народу, не государству и не какой-то там Родине или России, но служат они своим клановым и классовым чиновничьим интересам. А виновных никогда не найти, потому что и в прокуратуре, и в следственном комитете, и в полиции тоже чиновники сидят, и знают, сочувствуют, понимают своих «коллег» по классу.
Вот, так, допустит чиновник ошибку или намеренно «ошибётся», вызовут его «на ковёр», покается этот чиновник там, скажет, что работы было много, а времени мало, что случайно недоглядел-просмотрел, поделится… Ну, как его не «понять», как не «посочувствовать»?! Поругают, обматерят, да и простят. В крайнем случае, поменяют ему место работы, и с одного тёплого гнёздышка перелетит чиновник в другое. Вот и весь расклад.
Таким образом, большая часть этой гигантской «работы» нашего государственного аппарата – одна видимость, просто бумажная волокита, бюрократия ради бюрократии. И каждый это знает. А если что случилось – концов не найти! Никто не виноват! Крайних нет! Это уже даже сложилось такое чиновничье искусство – так извернуть дело, чтобы, вроде бы, всё правильно, всё логично: есть причинённый ущерб, есть определённый порядок, вроде бы кто-то что-то нарушил (это абсолютно ясно!), но найти концы, наказать кого-то, привлечь к ответственности – нельзя, не́кого!
Вялотекущая, малоэффективная и порой просто тупая, и оттого вредная, деятельность государственных органов нашей страны оживляется исключительно и только в тех случаях, когда это кому-то из «своих» нужно, или если на это есть прямой приказ начальства. В этом случае «орган» вдруг просыпается и начинает развивать бурную деятельность. При этом, так как механизм деградировавший и от реальной нормальной работы давно отвык, то всё, что гос.орган в своём тяжёлом рывке делает, на выходе получается очень коряво, а часто и не совсем законно. Но кто осмелится на это обратить внимание?!
Для чего нам нужны чиновники и нужны ли нам такие чиновники?
Между тем, если кто-то помнит об этом, и само государство, и государственные органы, в том числе и в первую очередь, существуют для того, чтобы обеспечивать наиболее важные потребности граждан своей страны. То есть это, фактически, в некотором роде обслуживающий персонал, «слуги народа», как правильно говорили совсем недавно. Однако, в настоящее время, всё обстоит совершенно иначе. Складывается впечатление, что государственная структура – это некая частная корпорация, которая преследует какие-то свои личные определённые корыстные цели, а вовсе не цели и интересы общества и страны.
При таких условиях, неясно для чего нам вообще нужны такие государственные органы в том виде, в каком они сейчас у нас существуют…
И тогда вопрос: если мы точно знаем, что все эти сотни тысяч бездельников в большинстве случаев не работают, а только создают видимость (или просто чай пьют), то на хрен они вообще нам нужны?! Пусть идут работать! В частный сектор, на заводы, руками и так далее, если они не могут (или не хотят) эффективно и быстро работать мозгами на государственной службе. Нужно давно признаться себе: заставить всех этих бездельников трудиться в рамках сегодня существующей государственной структуры невозможно, усилия эти будут бесполезны, и даже в принципе не нужны. Сотни тысяч физически здоровых мужчин и женщин, «трудящихся» в государственных органах, должны пойти реально работать – производить реальные товары и услуги.
И не нужно их особо кем-то менять, ведь и без их «эффективной» работы мы как-то всё это время жили. И дальше уж как-нибудь проживём!
Сократить на 80% количество липовых бумажек и разрешений, которые никто, на самом деле, не проверяет, за достоверность которых никто толком не отвечает, которые составляются всегда только для проформы, а не для дела, которые изготавливаются потоком практически автоматически и всё – лёд тронется! Сэкономим кучу денег бюджета, получим сотни миллионов и даже миллиарды дохода в бюджет от снятия липовых бюрократических барьеров, получим сотни тысяч новых рабочих рук, которые вынуждены будут начать реально трудиться (и станут ещё дополнительно платить налоги!)… Ну, не сказка ли?
P.S. Подсказали, что табличка на первом фото имеет несколько неточностей. Присмотрелся – да, немного корявая табличка. Пойду, поищу, может, что более правильное и более свежее есть.
С другой стороны, суть вещей, даже такая таблица, отражает верно. Динамика, так сказать, отражена. В том смысле, что никто ведь не будет отрицать очевидное, что чиновников сейчас стало больше, чем в СССР, и что они теперь – новые «бояре».
Хотя в позднем СССР номенклатура также уже оформилась в привилегированный класс, и Ельцин со своим «диким капитализмом» только этот факт узаконил.
Я лично постоянно сталкиваюсь с тем, что оформляю кучу никому не нужных документов. Соответствие этих документов действительности никто не проверяет. Единственная цель, ради которой все они составляются – это «в случае чего» прикрыть ими жопы этих чиновников. И всё! Чтобы они могли снять с себя ответственность! Всё! Это – единственная цель примерно половины всей этой массы «разрешительных» документов, которые мы постоянно оформляем. То есть, мы платим этим чиновникам (из бюджета, который формируется, в том числе из наших налогов), чтобы они ничего не делали, но бумажными массивами, которые мы сами им помогаем создавать, они прикрывали бы свои жопы. Каково, а?!
Ещё раз: такие чиновники нам нужны? Нет! А таких чиновников – где-то половина, как минимум.
P.S.3 Ну, может, я преувеличиваю, может, их только треть или четверть. В любом случае, их (бесполезных) – много, очень много.
P.S.4 Справедливости ради надо отметить, что есть некоторые изменения к лучшему. Они очень маленькие и мало значительные, чтобы, в общем, изменить моё мнение и чтобы их специально упоминать, но они есть. Несколько улучшилось общее качество услуг, оказываемых чиновниками, и общее их отношение к гражданам. Возможно, это связано с повышением их зарплат и общего их статуса, значимости (привилегированный класс же!), но делать на этом акцент или, уж тем более, выводы, ещё очень рано – слишком незначительные изменения.
А вообще, даже если изменения и есть, то это никак не опровергает текст статьи.