Для чего нужны современному человеку знания основ социологии
Для чего нужна социология
Автор работы: Пользователь скрыл имя, 03 Июня 2013 в 20:12, реферат
Описание работы
Файлы: 1 файл
Для чего нужна социология.doc
Нет другой науки об обществе, так тесно соприкасающейся с жизнью
людей, как социология. Ее интересуют экономика и политика, быт и
досуг, образование и наука, производственный коллектив и семья,
социальные процессы и отклонения от них и многое другое. Интересы
социологии многообразны, как многообразна сама общественная жизнь.
Благодаря тому, что социология является не просто наукой и в
видения мира, она позволяет анализировать общество и конкретные социальные
процессы под самыми различными углами зрения, используя
многочисленные срезы связей и отношений между людьми. Социология
экономическую, социальную, политическую, духовную. Она изучает практически
общественную деятельность. Нет ни одной социальной группы, которая не была
социальные институты и организации, формальные и неформальные
образования, общества и клубы, движения и объединения.
Прежде всего те исследования, которые хорошо теоретически оснащены,
имеют своеобразную “социологического экипировку”, не оторваны от реальных,
конкретных проблем общества, позволяют получить о них научное,
обоснованное знание и представление о путях их решения.
Совершенно естественно, что социолог берет на себя роль своеобразного
“внутреннего диссидента”. Для него должно быть в высшей степени характерно
суждение “Если не я, то кто же?”.
Именно социолог раскрывает всю остроту противоречий в той сфере
деятельности, которого он изучает и куда включен непосредственно. Другими
словами, он выступает как инакомыслящий по отношению к своей среде, то
есть думающий не так, как другие, имеющий иной взгляд на социальные
Практика социологической работы оказывается крайне сложной и
противоречивой, особенно в современных условиях. Общественное
производство, как известно, работает, скорее, со знаком “минус”. В таком
случае социолог должен анализировать причины этого положения, показывать
erо негативный смысл и предсказывать тяжелые последстния, видеть связь
неудач с факторами, как характерными для его деятельности, так и
выходящими далеко за его пределы. Все это означает прорыв
социологических выводов к целому спектру нерешенных крупномасштабных
Известно, что далеко не все руководители благоприятно относятся к
критическому анализу социолог ом острых проблем.
В этих условиях он должен обладать болыпим мужеством говорить правду,
что оказывается крайне сложным делом. Велико желание социолога смягчить
правду, и понять его по-человечески можно. Нельзя работать в режиме
постоянной конфронтации с руководством! Но и на уступки истине идти тоже
Как “проплыть” между Сциллой и Харибдой социологической правды и
Нелегко дается социологу-практику связь его науки с жизнью. Но многие
специалисты уверенно работают и в таких непростых условиях.Формирование
только систематически над ней работать. Мы по своему опыту знаем, что даже
самые консервативно настроенные руководители способны благодаря длительному
содружеству с социологами лучше воспринимать их выводы и рекомендации.
Однако было бы неправильным считать, что решение пробле мы связи
социологии с жизнью замыкается исключительно на деятельности социолога-
практика. В ней она особенно заметна в силу ее специфики. Между тем
для теоретика-социолога проблема связи с жизнью в высшей степени
злободневна имен но потому, что ему легче всего в ходе анализа оторваться
от действительности, не заметив этого обстоятельства. Ведь когда
осуществляется теоретический анализ, обращение к реальности вовсе
необязательно на каждом его этапе. Это и создает предпосылки для
абстрактных размышлений, когда социолог-теоретик начинает “вариться” только
Поэтому крайне важно не отрываться от социальных факторов, в качестве
которых для социолога выступают разнопорядковые явления. Эта и сама
реальность, установленная, зафиксированная сознанием как объективный
социальный факт. Это и субъективный социальный факт, выступающий в виде
мнения опрашиваемого. Содержанием социального факта могут быть поведение
людей на вербальном уровне (мнения, суждения, оценки и т.д.), результаты
их действий, а также деятельностью групп, коллективов. Связь теоретических
рассуждений социолога с жизнью обеспечивается только тогда, когда социальные
факты не вырываются из контекста их взаимосвязи в реальной действительности,
а рассматриваются в комплексе. Постоянное обращение к социальным
Другим условием является способ интерпретации социальных фактов. 3десь
наиболее значимы стремление и умение раскрыть противоречия в
динамике (конкретно-исторический подход к социальным фактам). Важно
тем или иным субъектом деятельности, будь то группа, класс, семья,
фактов социологической теории, которая может стать надежным средством тех
или иных общественных процессов. Причем именно такой теории, которая
выступала бы непосредственным инструментом познания. Далее об этих
“специальных” социологических теориях (или как их называл американский
социолог Р.Мертон, теориях “среднего уровням”) пойдет особый разговор.
Б.Условия социологической деятельности
Связь социологии с жизнью в значительной степени определяется социальными и
политическими условиями ее функционирования и деятельности границами
применения результатов. Значит, необходимо ставить вопрос об отношении
не только социологии к жизни, но и практики, действительности, различных
категорий людей к социологии.
Существенное значение приобретает общая атмосфера вокруг нее в
стране. Сейчас она стала более благоприятной. Особенно это касается
опросов общественного мнения по самым различным проблемам.
Есть в этом, однако, определенная опасность, о которой справедливо
предупреждает известный отечественный социолог В.А. Ядов. Он пишет о том,
“Социологическими” именуют любые опросы, подчас не имеющие ничего общего с
профессионально организованным обследованием, в котором должны
соблюдаться и требования обоснованной выборки, и столь же аккуратной
интерпретации полученных результатов. У нас все еще не преодолен
нельзя сводить только к одним опросам. Анализ объективного, достоверного
статистического материала, так же как наблюдение, эксперимент, не менее
Как уже отмечалось, эффективности связи жизнью определяется возможностями
использования результатов научно- практической деятельности. Если есть
благоприятные предпосылки применения социологических выводов и
рекомендаций, то и связь с жизнью будет носить органичный характер.
Представляется, что сегодня второй вариант характерен для нашего общества
больше, чем первый. Ведь разговор идет об использовании социологических
государственные, общественные, хозяйственные деятели. То и дело слышишь в их
— выступлениях: ”По данным социологических исследований. ”. Но крайне
редко, почти никогда, не произносится: “Благодаря еятельности по реализации
выводов и предложений социологов получены следующие результаты. ”.Что это
— слабость, несовершенство самих предложений и рекомендаций или
нежелание власть имущих их реализовывать? Думается, и то, и
другое. Социология еще не может добиться конкретно-ощутимых результатов.
Налицо и нежелание, и неумение, и отсутствие достаточной культуры
использования данных социологии на практике. Тем более, что очень часто
приходится сталкиваться с абсолютно прагматическим подходом к
социологическим исследованиям: “A это даст экономический
Вообще надо сказать, что экономисты нередко выступают, особенно в
конкретных ситуациях, антиподами, а то и “злейшими врагами” социологов,
поскольку все переводят в рубли. Эффект же социологической работы чаще
всего может быть исчислен материально лишь опосредованно, и то с
большими натяжками, поскольку имеет в основном социальный характер. То
есть речь идет о том, что если использовать в полной мере рекомендации и
социальные технологии социологов, то в конечном итоге можно получить
эффект, который будет соизмерим с экономией материальных и финансовых
Однако, строго говоря, сегодня такой подход является некорректным.
Социологи, наоборот, должны показать не как экономить средства, а как их
лучше тратить с учетом приоритетности социальной сферы и гуманистических
программ. Поэтому социальный эффект социологической деятельности, ее
результативность и степень использования выводов и рекомендаций социологов
являются в конкретных условиях наших дней наиглавнейшими. Именно это
обстоятельство должно быть сегодня хорошо понято всеми и особенно
руководителями разных уровней, от которых во многом зависит эффективность
использования социологии во всем богатстве ее функционального многообразия.
Но для этого социология должна стать надежным научным инструментом
познания и изменения социальной реальности, быть интегрированной
в структуру общественных отношений как их составная часть. Пока же
недоверие к социологии имеет реальные основания. Свою лепту в это внесли
и недобросовестные, непрофессиональные, псевдонаучные исследования,
дезинформирующие общество и дискредитирующие саму науку.
Ныне условия деятельности социолога, с одной стороны, усложнились
в силу резко обострившейся политической и экономической ситуации в
стране. С другой стороны, именно в таких условиях появились новые
воэможности доказать эффективность, нужность, полезность социологических
плане. Возникли новые проблемы, которые еще несколько лет назад не
только не ставились, но даже и терминологически не формулировались. К их
числу относятся проблемы социальной напряженности и социальной
защищенности. Первая стала остроактуальной примерно с середины 1989
г., когда возникла социальная напряженность в масштабах всего общества,
вызванная мощными, долго не прекращающимися забастовками шахтеров в ряде
регионов страны (Кузбасс, Донбасс, Воркута и др.).
населения. По данным социологов, к 1994 I. доля семей, живущих за чертой
бедности, имела тенденцию к дальнейшему росту. Причем более всего
страдающими и требующими социальной защиты оказались пенсионеры, с студенты,
К сожалению, социологи были не готовы к “встрече” с этими проблемами.
Только сейчас начались поисковые работы, процесс создания методологии
исследования социальной напряженности в обществе, на производстве.
Между тем предвидеть подобные последствия можно было уже в конце 80-х годов.
Аналогичными будут рассуждения по поводу проблемы социальной
защищенности. Видимо, уже с появлением первых признаков активно
начавшегося процесса снижения уровня жизни, исчезновением продуктов и
товаров широкого потребления возникла возможность проведения
социологического анализа проблемы социальной защиты отдельных категорий
Однако в печати не появились работы, в которых было бы представлено
социологическое видение способов ее решения.
Кому и зачем нужна социология в России
Этот номер ТрВ-Наука посвящен проблемам российской социологии. С просьбой поделиться своим видением ситуации мы обратились к одному из тех, кто возрождал российскую социологию, независимому исследователю, колумнисту портала «Когита.ру», консультанту научно-информационного центра «Мемориал» (Санкт-Петербург) Андрею Николаевичу Алексееву. Беседовала Наталия Демина.
— Каково, на Ваш взгляд, положение дел с социологией в России? Сохранились ли независимые от государства социологические центры? Возможно ли сохранить независимость социологии в современной России?
— Состояние социологии в современной России в принципе мало отличается от общего положения дел в российской науке. Это положение последнее десятилетие интенсивно ухудшается. Достаточно вспомнить пресловутую «реформу» Российской академии наук. Я имею в виду состояние науки как социального института, а не как совокупности идей и сообщества людей, где могут быть свои достижения и озарения.
В частности, научная деятельность в сфере обществознания приобретает всё более имитационный характер. Кроме того, увеличивается зависимость от институтов управления обществом, растет и идеологизированность социальной науки. Не могу сказать, чтобы даже прикладная наука, не говоря уж о фундаментальной, была сильно востребована — хоть властью, хоть обществом. Исключение составляет, пожалуй, политическая, особенно электоральная социология, хотя и она используется больше в пропагандистских, чем в экспертных целях.
Можно указать на две относительно автономные друг от друга тенденции. Одна — возрастающая ориентация на следование в фарватере мировой социологии, иногда — с утратой самостоятельности и с отрывом от реалий нашего общества. Другая тенденция — растущая бюрократизация, особенно академической и университетской науки. (Одни только формальные «показатели результативности научной деятельности» чего стоят.)
Во всё более затруднительном положении оказываются некоммерческие научные организации. Участились случаи их преследования как «иностранных агентов», если они пользуются поддержкой зарубежных фондов. Между тем именно поддержка со стороны отечественных государственных и полугосударственных фондов чревата зависимостью от «пожеланий» заказчика, вплоть до полной сервильности.
Сказанное относится не только к социологии, но к социологии в большой мере и ярких проявлениях.
— Каковы, по Вашему мнению, самые актуальные проблемы социологии в России? Насколько эти проблемы похожи на те, с которыми Вы сталкивались в СССР?
— Пожалуй, актуальнейшей проблемой сегодня становится состояние массового сознания, которое, приходится признать, не лишено предрасположенности к агрессивности, ксенофобии, псевдопатриотизму, имперскости, своего рода мессианству, в смысле особого пути России, призванной отстоять «традиционные» ценности «русского мира» и т. п. Эта предрасположенность усиленно эксплуатируется и гипертрофируется государственными и официозными СМИ, точнее, — средствами массовой пропаганды, особенно федеральными телеканалами с их многомиллионной аудиторией.
Общество оказывается беззащитным перед напором и/или накалом этих средств «массового духовного поражения». Происходит тотальное «облучение» общественного сознания в духе известных антиутопий, от замятинского «Мы» до «Обитаемого острова» Стругацких.
Исследование социально-психологических механизмов этого оглупления (соответственно, «поглупения») общества в целом, с одной стороны, и возможности и перспектив сопротивления этим разрушительным процессам, с другой стороны, — сегодня едва ли не первоочередная задача общественной науки. Однако именно этот круг задач игнорируется отечественной социологией. Последняя как бы встраивается в систему идеологического воздействия, лишь на словах сохраняя свою автономию.
Другой важнейшей задачей нашей социологии, на наш взгляд, является исследование нынешней социальной структуры, особенно — в ее поколенческих «разрезах». Это — едва ли не terra incognita современного отечественного обществознания. По счастью, достаточно распространены сегодня эмпирические исследования процессов всевозрастающего социального неравенства, далеко обгоняющего даже страны «третьего мира».
Наконец, к актуальнейшим проблемам социологии у нас относится взаимодействие (порой драматическое) личности и социальных институтов, от детского сада до пенсионного фонда, и особенно — институтов власти, будь то политической, экономической, правоохранительной и т. д.
Нельзя сказать, чтобы эти и другие ключевые проблемы социальной науки не вставали и не ставились в советские времена. Тогда крупицы истины об общественных реалиях высвечивались сквозь фильтр цензуры, туман идеологических заклинаний и максимы марксистско-ленинского учения. Социолог сегодня свободнее идейно, но более зависим экономически.
Из содержательных моментов укажу на современную потребность в исследованиях социальных изменений, каковые, увы, превращаются из прогрессивных в реверсивные, возвращающие общество к состоянию периода «развитого социализма» и даже сталинизма.
— В марте 2014 года был проведен опрос по Крыму, который исследователи из ФОМа и ВЦИОМа назвали мегаопросом и очень гордятся тем, как умело он был проведен. Горячо поддержал этот опрос и Дмитрий Рогозин, интервью с которым мы публикуем параллельно. Но далее в Крыму произошли известные события, которые продолжают развиваться по спирали. Ваше отношение мегаопросу?
— Свое отношение к нему мне приходилось высказывать не однажды, особенно подробно — в статье «Звездный час или позор российской опросной социологии?», опубликованной на портале «Когита.ру» [1], а также на сайте Санкт-Петербургской ассоциации социологов [2].
Этот опрос, небывалый по масштабам (около 50 тыс. опрошенных), является характерным примером того, как властные институты используют социологов-полстеров в своих целях и как охотно ведущие опросные фирмы клюют на эту «наживку». Названное «социологическое мероприятие», на мой взгляд, находится ниже всякой профессиональной критики, хоть и осуществлялось квалифицированными и, пожалуй, даже добросовестными исполнителями. Некоторые сотрудники ВЦИОМа и ФОМа, похоже, и впрямь гордятся тем, что, получив от Кремля (через посреднический фонд) заказ за три дня до известной «крымской речи» первого должностного лица государства, сумели уложиться в эти три дня, чтобы:
а) подготовить методический инструмент,
б) рассчитать грамотную выборку,
в) договориться с десятками колл-центров, мобилизовавших сотни интервьюеров,
г) опросить по телефону, как уже указывалось, 50 тыс. граждан в разных регионах России,
д) статистически обработать собранную информацию,
е) положить на стол президенту сакраментальную цифру — 91% россиян поддерживают отторжение Крыма от Украины в пользу России.
Эта и другие цифры из данного опроса вошли в историческую речь Путина 18 марта 2014 года в качестве социологического обоснования (подкрепления) к тому времени уже состоявшейся «аннексии Крыма» или «восстановления исторической справедливости» (кому как угодно называть).
Благодаря Дмитрию Рогозину, еще год назад опубликовавшему во ВЦИОМовском «Мониторинге общественного мнения» (2014, №2) статью под названием «Насколько корректен телефонный опрос о Крыме: апостериорный анализ ошибок измерения» [3], оказалось возможным детально ознакомиться и с инструментарием (гайдом телефонного разговора), и с обстоятельствами опроса, и с огрехами бесед интервьюеров с респондентами.
Как проходил «мегаопрос» по Крыму
Свое представление о том, как проходил опрос по Крыму, вы можете получить из нескольких транскриптов — реальных примеров общения социологов ФОМа и ВЦИОМа с россиянами по поводу Крыма (оригинал и анализ этих бесед см. [1], [3]).
Женщина, 64 года, среднее специальное образование, станица Солдатская, Республика Кабардино-Балкария:
0:00 И: (Телефонный звонок.)
0:07 Р: Да?
0:08 И: Здравствуйте. Меня зовут Елена. Я представляю фонд «Общественное мнение». Мы проводим опрос, касающийся ситуации вокруг Крыма. Сможете принять участие? Ответить на несколько вопросов. Это займет всего одну минуту времени.
0:21 Р: (Молчание.)
0:26 И: Согласны?
0:27 Р: Ну, согласна.
0:28 И: Вы проживаете в Кабардино-Балкарской Республике?
0:30 Р: Да.
0:32 И: Как Вы считаете, Россия должна или не должна защищать интересы русских и представителей других национальностей, проживающих в Крыму?
0:38 Р: Думаю, да.
0:41 И: Даже если это осложнит отношения с другими странами?
0:44 Р: Боже упаси.
0:45 И: То есть нет?
0:46 Р: Боже упаси. Боже упаси. Нет. Я хочу, чтобы были хорошие отношения со всеми странами, в том числе.
0:55 И: А нет, если Россия будет защищать русских в Крыму и представителей других национальностей, ну то есть жителей Крыма, а осложнится отношение с другими странами, Россия должна все-таки защищать интересы Крыма или нет?
1:07 Р: (Пауза.) Господи, ну как сложно все-таки. Как мы можем их не защищать, если это наши люди?
1:16 И: Ну поняла я Вас, то есть поставим то, что да. А вы согласны или не согласны с мнением, что Крым — это Россия?
1:21 Р: Да, это Россия.
1:24 И: А Вы согласны или не согласны с присоединением Крыма в качестве субъекта Российской Федерации?
1:30 Р: Обязательно.
Женщина, 51 год, среднее техническое образование, Абакан, Республика Хакасия:
0:00 И: (Телефонный звонок.)
0:12 Р: Алло.
0:13 И: Здравствуйте.
0:14 Р: Здравствуйте.
0:15 И: Меня зовут Анна, я представляю фонд «Общественное мнение». Просим вас принять участие в небольшом опросе, который займет буквально минуту, про Крым.
0:24 Р: (Вздыхает.) Спрашивайте.
0:28 И: Вы живете в Республике Хакасия?
0:31 Р: Да.
0:32 И: А Россия должна или не должна защищать интересы русских и представителей других национальностей, проживающих сейчас в Крыму?
0:37 Р: (Пауза.) Я считаю, да.
0:40 И: Даже если это осложнит отношения с другими странами?
0:46 Р: (Пауза.) Да.
0:47 И: А вы согласны или не согласны с мнением, что Крым — это Россия?
0:49 Р: (вздыхает, пауза) Согласна, скорей всего.
0:54 И: А Вы согласны или не согласны с присоединением Крыма к нашей стране в качестве субъекта Федерации?
0:59 Р: Да.
Мужчина, 40 лет, среднее образование, село Владимирской области:
0:00 И: (Телефонный звонок.)
0:10 Р: Да.
0:11 И: Алло, здравствуйте.
0:12 Р: Здравствуйте.
0:13 И: Вас беспокоит фонд «Общественное мнение». Мы проводим социологический опрос по вопросу Крыма. Полминутки можете мне уделить?
0:19 Р: Да, пожалуйста.
0:20 И: Скажите, Вы проживаете во Владимирской области?
0:24 Р: Да.
0:25 И: А как Вы считаете, Россия должна защищать русских, представителей других национальностей, проживающих в Крыму?
0:31 Р: (Пауза, 4 сек.) Да, должна бы. Да.
0:37 И: Даже если это осложнит отношение с другими странами?
0:40 Р: (Пауза.) Да, конечно, мы должны помогать всем. Такое мнение мое. Согласен.
0:48 И: Согласны ли Вы с мнением, что Крым — это Россия?
0:49 Р: Крым? Крым, Крым, Крым. (Задумчиво.) Да нет, это не Россия.
0:54 И: То есть Вы не согласны с присоединением Крыма к нашей стране в качестве субъекта Российской Федерации?
0:59 Р: (Пауза, 4 сек.) Нет.
1:04 И: Не согласны, да?
1:06 Р: Не согласен, конечно.
Женщина, 32 года, высшее образование, поселок Вологодской области:
0:00 И: (Телефонный звонок.)
0:18 Р: Алло.
0:19 И: Алло, здравствуйте.
0:20 Р: Здравствуйте.
0:21 И: Я интервьюер фонда «Общественное мнение». Мы просим Вас принять участие в экспресс-опросе. Ответить на несколько вопросов, касающихся ситуации вокруг Крыма. Вы согласны?
0:31 Р: Угу, да.
0:32 И: Вы проживаете в Вологодской области?
0:36 Р: Да.
0:37 И: Угу. А Россия должна или не должна защищать интересы русских и представителей других национальностей, проживающих в Крыму?
0:44 Р: Я думаю, что. должна.
0:46 И: Угу. А Россия должна или не должна защищать интересы русских и представителей других национальностей, проживающих в Крыму, даже если это осложнит отношения с другими странами?
0:53 Р: Я думаю, должна.
0:55 И: Угу. А Вы согласны или не согласны с мнением, что Крым — это Россия?
1:00 Р: Я — нет.
1:02 И: Угу. Скажите, пожалуйста, Вы согласны или не согласны с присоединением Крыма к нашей стране в качестве субъекта Российской Федерации?
1:10 Р: (Вздыхает.) Ну, если это будет воля крымчан, тогда, пожалуй, да.
1:13 И: Есть варианты ответа «да, согласен», «нет, не согласна».
1:17 Р: (Вздыхает, пауза.) Ну да, согласна.
1:21 И: Скорее да, все-таки, да?
1:23 Р: Угу.
Статья Рогозина была методолого-методическая, якобы критическая, а по сути — апологетическая в отношении данной «социологической акции». В ней приводились примеры аудиозаписей телефонных интервью, проведенных как некорректно, так и корректно с точки зрения автора. Однако из всех этих примеров прекрасно видно, что характер вопросов, их последовательность, не говоря уж о настойчивости интервьюеров, являются «наводящими» на позитивный ответ.
Не следует думать, что интервьюеры и/или организаторы опроса «рисовали» эти результаты. Респонденты действительно отвечали «как надо», вот только содержание вопросов и ситуация опроса их «слегка» подталкивали к этому. В итоге возникли данные, вполне отвечающие интересам заказчика.
Разумеется, россияне в большинстве своем согласились со «спецоперацией» по присоединению Крыма. Мало того, именно этот внешнеполитический шаг дал мощный импульс подъему патриотических чувств и небывалому (со времен российско-грузинской войны 2008 года) взлету рейтинга «национального лидера». Но ни тогда, ни даже теперь это большинство на самом деле отнюдь не такое уж подавляющее и абсолютное.
Кстати, и современный «заоблачный» рейтинг главы государства имеет ту же природу артефакта. Народная поддержка на уровне 86% (а теперь уже и почти 90%) есть не что иное, как сумма позитивных ответов на вопрос: «Вы в целом одобряете или не одобряете деятельность Владимира Путина на посту президента РФ?» (формулировка Левада-Центра). В условиях жестко авторитарного общества, дрейфующего в сторону тоталитаризма, массовый ответ и не мог быть иным.
Социология и свобода
Искэндэр Ясавеев,
докт. соц. наук, гражданский активист (Казань)
Ответ на вопрос «Зачем сейчас нужна социология в России?», заданный мне редакцией ТрВ-Наука, на мой взгляд, не зависит от конкретного времени. Сейчас, как и в прошлом, социология необходима для понимания действий людей, а также для прояснения очень важных вопросов о свободе, выборе и ответственности людей за свои поступки и бездействие.
У всех, кто узнавал о происшедшем, возникал вопрос: как это стало возможным? Почему сотрудники полиции совершали запредельные садистские действия? Здравый смысл часто способствует индивидуализации причин и факторов человеческого поведения. Нам нередко свойственно объяснять поступки других людей их личными чертами. Социология же настаивает на рассмотрении наряду с индивидуальными чертами целого ряда других факторов — ситуативных, организационных, системных.
Ключевой социологический вопрос в данном случае заключается в том, какие системные черты российской и татарстанской полиции сделали возможным происшедшее. Отсутствие внешнего и внутреннего контроля, давление руководства с целью обеспечить раскрываемость, необходимость демонстрировать выигрышную отчетность, назначение на должности по принципам лояльности и наличия связей, а не компетентности, вертикальные коррупционные связи и ощущение безнаказанности, наличие соответствующих образцов действий? К сожалению, гораздо больше внимания после гибели Сергея Назарова уделялось не этим вопросам, на которых настаивали социологи и правозащитники (Казанский правозащитный центр и ассоциация «Агора»), а наказанию конкретных полицейских, непосредственно виновных в смерти задержанного.
Один из штрихов данной ситуации: министр внутренних дел Татарстана Асгат Сафаров после своей отставки в апреле 2012 года был назначен сначала заместителем премьер-министра Республики Татарстан, а впоследствии руководителем аппарата президента Татарстана, а министр внутренних дел России Рашид Нургалиев с мая 2012 года работает заместителем секретаря Совета безопасности России.
Социологи подчеркивают, что действия людей в гораздо большей степени определяются социальными факторами — распространенными моделями поведения, ролевыми ожиданиями, ориентацией на референтные группы, подчинением власти и т. д., нежели личными качествами. Однако это не означает, что конкретные участники — чиновники, полицейские, военные, судьи, рядовые граждане — не несут ответственности за свои действия или их отсутствие. Выбор, как поступить, есть всегда, и доминирующие образцы поведения создаются именно в результате множества такого рода выборов. В этом заключается еще одно важное социологическое положение: социальная реальность не есть нечто жесткое и предзаданное, она постоянно конструируется самими людьми. Мы сами создаем мир, в котором живем, и в наших силах его изменить.
Что касается взаимоотношений с властями, то у социологии они всегда складываются сложно. Социальным наукам свойственен значительный критический потенциал; социологические методы позволяют выявлять несвободу, эксплуатацию, дискриминацию, подавление и исключение целых групп, делая слышимыми их голоса, а также неэффективность и коррумпированность властных структур. Например, за год до писем Надежды Толоконниковой из мордовской колонии была опубликована книга моих петербургских коллег «До и после тюрьмы. Женские истории», ярко высвечивающая на основе ряда жизненных историй «унижение, сопряженное с деморализацией и десоциализацией женщины и женского» в «исправительных» колониях. Поэтому в тоталитарных и авторитарных режимах независимая социология, как правило, подавляется, власти стараются взять под контроль социологические службы.
Именно это происходит в настоящее время в России. Авторитетные социологические центры, в частности Центр независимых социологических исследований в Санкт-Петербурге и Центр социальной политики и гендерных исследований в Саратове, объявлены «иностранными агентами» (в декабре 2014 года ЦСПГИ прекратил свое существование как юрлицо). Осуществление независимых проектов осложнено из-за ухода из России международных фондов. Преподавателей социологии с критической позицией по отношению к властям вытесняют из университетов, примером чего служит недавняя история с непродлением контракта с тремя сотрудниками кафедры общей и этнической социологии Казанского федерального университета.
В результате власть еще сильнее вязнет в ловушке реальности, сконструированной подконтрольными медиа и сервильными «экспертами». История показывает, что последствия такого рода разрывов между реальностью властей и реальностью граждан являются очень серьезными.