До чего доводит школа детей по пунктам
Как школа доводит до самоубийства
13-летний Алонсо учился в частном колледже Барселоны. Мальчик состоял на учете у психиатра, поскольку неадекватно оценивал свое поведение и имел завышенную самооценку. В день трагедии Алонсо на перемене затеял выяснение отношений с товарищами по классу. На следующем уроке он выбросил в окно транспортир, чтобы доказать, что он «крутой». По несчастью геометрический предмет угодил прямо на голову проходящей под окнами девушки.
Алонсо вызвали к директору, затем его вместе с девушкой привели в класс и заставили извиниться перед пострадавшей в присутствии соучеников, с которыми он не ладил. Взбешенная учительница назвала его психопатом и пригрозила исключением из колледжа.
К сожалению, в России подобные происшествия не такая уж редкость. И в ленте новостей с завидной периодичностью появляются сообщения о подростках, не выдержавших напряжения в школе.
Самый громкий скандал последних лет произошел в Петербурге. Ученик одной из местных школ бросился под поезд. В одежде мальчика была обнаружена записка, в которой мальчик обвинял в случившемся своего классного руководителя.
Преподаватель требовала от него 300 рублей на ремонт класса и издевалась над ребенком, который не мог принести деньги из-за финансовых проблем: мальчик был из небогатой семьи, по сути его воспитывала бабушка).
Прокуратура возбудила уголовное дело по статье «доведение до самоубийства». Учительницу приговорили к 4 годам условного лишения свободы с испытательным сроком в три года и запретили на три года заниматься педагогической деятельностью
Почему учеба в школе превращается в кошмар для родителей
Ольга Узорова: Была другая система обучения. Любой учитель, даже тот, который не был прилежным студентом в педвузе, мог на достойном уровне дать программу начальной школы своим ученикам. Поясню. Программа давала возможность среднему учителю дать хорошие базовые знания среднему ученику. Советская система, с помощью которой мы выучили людей, которые первыми запустили ракеты в космос, была грамотной и логичной. Изучаемая тема логично и в соответствии с возрастом школьников развивалась и применялась на практике. Многие современные авторы учебников ушли от этой классики, от грамотной подачи материала. Компоновка программ нарушилась. Пошаговость подачи материала тоже. Стало модным в третий класс вводить темы из седьмого, не отработав базовые навыки. Первый класс превратился в «два прихлопа три притопа», а на сложные темы в последующих классов часов не добавили и поэтому со второго класса для родителей начинается суровая правда жизни. Учитель в классе должен успеть отработать с учениками темы, но не успевает, потому что или идет урок-контрольная, урок-контрольная или новая тема, новая тема-новая тема. Добавьте сюда бесконечные диагностические работы, отнятые часы у математики, русского языка и чтения в пользу физкультуры, английского и т.д., да еще отсутствие времени, чтобы сделать в классе работу над ошибками. И в итоге родители в ужасе от того, что их ребенок не может выполнить домашнюю работу самостоятельно, ведь они-то когда-то делали ее сами. Именно поэтому очень важно найти грамотного и опытного учителя. И делать это нужно, когда ребенку исполняется четыре года.
Предположим, с учителем повезло. Что дальше? Что делать, чтобы домашняя работа не стала шоком для ребенка и родителей?
Ольга Узорова: Желательно, чтобы ребенок с трех лет знал системное «надо». Не просто одноразовое «ах, мой ребенок полгода назад помог мне помыть пол». Занятие должно быть системным. С трех лет надо потихонечку приучать ребенка к какой-то домашней работе. Например, мы с тобой раз в неделю прибираем квартиру, ты вытираешь эти полочки. В четыре-пять лет ребенок может помогать маме накрывать на стол. Каждый день на ужин ставить тарелки на стол. Это нужно делать каждый день. Тогда домашнее задание на каждый день не будет для него шоком, потому что до этого он каждый день накрывал на стол, поливал цветы, кормил хомячка. Ребенок уже понимает важнейшее для успешной учебы в школе слово надо.
Допустим, воспитание системного «надо» было упущено. И теперь, оглядываясь на свое будто бы идеальное школьное прошлое, есть большой соблазн сказать первокласснику: «Ну, ты уже большой, давай сам».
Но мы сейчас говорим о сильном учителе, который умеет комбинировать современную школьную программу и о грамотном и мотивированном родителе. В этом случае в первой четверти родительский контроль за домашним заданием должен быть пристальным. Дальше нужно смотреть, что и как ребенок сделал, с чем предстоит поработать. Домашняя работа должна быть чистой, без помарок и перечеркиваний. Неприлично сдавать работу, если она написана «курица лапой».
Сколько времени должно уходить на домашнюю работу?
Глядя на обилие заданного (одни проекты по окружающему времени чего стоят), иногда очень хочется сделать уроки за ребенка.
Ольга Узорова: К сожалению, проекты в разных школах вводят по-разному. И требования к ним очень разные. Многие требования зависят даже не от учителя, а от директора школы. Давайте тему проектов обсудим отдельно. У меня, мягко сказать, неоднозначное отношение к ним, особенно в начальной школе. Слишком много перекосов на практике.
Родители стали часто нанимать репетиторов для учеников начальной школы не для того, чтобы подтянуть предмет, а только для того, чтобы с ребенком делали домашнее задание.
Ольга Узорова: Да, это планирование. Домашняя работа учит планировать свои действия. Но прежде всего, она проверяет знания. Если выполняя домашнее задание ребенок задает много вопросов взрослому, значит, есть пробелы. И над этими пробелами нужно поработать.
Любому родителю хотелось бы, чтобы ребенок писал грамотно, умел считать и решать примеры. Но если с учителем не повезло?
В тетради ребенка много помарок?
Ребенок сам не садится за выполнение домашнего задания?
Ваш малыш почти всегда садится за домашнее задание не раньше шести-семи вечера (у него много секций или он ждет маму с работы)?
КАК ВЫПОЛНЯТЬ ПИСЬМЕННЫЕ ЗАДАНИЯ. ОБЩАЯ ПАМЯТКА 1. Приведи рабочее место в порядок, приготовь все необходимое для работы. 2. Открой тетрадь. Сделай в тетради работу над ошибками. 3. Открой дневник, посмотри, что задано. Подумай, с какого предмета ты начнешь выполнение домашнего задания. 4. Открой учебник, прочти задание, подумай, какие правила следует применять в данном упражнении, и вспомни их. Если не помнишь, найди эти правила в учебнике и повтори. 5. Не знаешь, как оформить и выполнить задание? Просмотри классную работу, найди аналогичные упражнения, выполненные под руководством учителя, и ориентируйся на них. 6. Выполни упражнения. Если получилось грязно, перепиши. Совет: сложные задания сначала выполняй на черновике и там же исправляй ошибки и переписывай набело в тетрадь. 7. Проверь работу, аккуратно исправь ошибки. 8. Отдохни 10 минут и приступай к выполнению домашнего задания по другому предмету.
КАК ВЫПОЛНЯТЬ ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ ПО РУССКОМУ ЯЗЫКУ 1. Пропиши буквы, слоги, слова, которые тебе задал учитель. 2. Повтори основные правила. 3. Отступи две строчки от предыдущей работы и напиши посередине «Домашняя работа». 4. Напиши «Работа над ошибками» и сделай ее. 5. Выучи и повтори заданное правило. Придумай свои примеры на это правило. 6. Приступай к заданию. Запиши: «Упражнение … (номер)». 7. Прочитай задания упражнения. Прочитай текст упражнения. 8. Сначала выполни задания к упражнению устно. 9. Выполни упражнение письменно. Не забывай выделять и проверять (если есть возможность) все пройденные орфограммы ручкой с зеленой пастой или карандашом. 10. Выполни все письменные задания к упражнению. 11. Проверь работу.
КАК ПРОВЕРИТЬ ОРФОГРАММУ 1. Определи, к какой части речи относится слово с орфограммой (существительное, прилагательное, глагол. ). 2. Установи, в какой части слова находится орфограмма (корень, приставка, суффикс, окончание). 3. Определи способ проверки (применить правило / проверить по словарям). 4. Подумай, как писать правильно. Сделай вывод. 5. Напиши слово правильно. 6. Проверь себя.
«Будет совсем темно — вырви сердце». Почему школа заставляет детей страдать
Тяжело в учении — легко в бою; терпение и труд все перетрут; без муки нет науки: колумнист «Мела» журналист Инна Прибора размышляет, почему учеба ассоциируется у нас (и у наших детей) исключительно со страданиями. И почему это неправильно.
Наша культура — культура сильных и терпеливых людей. Мы с детства учим детей стойкости. Предлагаем потерпеть урок, сжать зубы во время работы над бессмысленной домашкой, как-то продержаться во время торжественной речи директора. Менее стойких эта речь могла бы и сломить. Пусть сейчас трудно, зато, если вдруг война… Мы приготовили сенсационное разоблачение: эй, ребята, это все было необязательно. Школа вовсе не должна быть мучительной, а уроки не нужно терпеть.
Мы, родители, сильные люди. Во всяком случае, мы смогли пережить школу и снова привести туда детей с назиданием: «Тяжело в учении — отоспимся в другой жизни».
Пример того, как надо вести себя, если все пошло не так, как ты планировал.
Не ныть, не топать ногой, а с достоинством принять мрак леса вокруг. Будет совсем темно — вырви сердце
В 2004 году компания Gallup опросила американских подростков, с каким словом у них ассоциировалась школа. Среди 50 слов на выбор дети чаще всего называли «скуку» (первое место) и «усталость» (второе место). Только на третье место с большим отрывом попало слово «счастье», но есть подозрение, что его называли дети, у которых на следующий день начинались каникулы.
Проведите дома эксперимент. Предложите детям на выбор несколько слов разного эмоционального окраса и спросите, какие из них больше всего похожи на те ощущения, которые ребенок испытывает в школе.
И если эти слова не перекликаются с чем-то вроде «любопытство», «преодоление», «поиск», то можно задаться вопросом, а чем, собственно, человек занимается большую часть времени. И зачем?
В школе, где я работаю, вовсю внедряются игровые форматы. Практика показывает, что дети лучше включаются, когда учебная программа состоит из морских боев, игровой навигации по карте мира и ролевых дебатов. Однако многие родители переживают: «Эй, — говорят они, — а почему ребенку все время весело? А когда он начнет корпеть над чем-то скучным?»
— Зачем? — недоумеваем мы.
— Ну как же — а тренировать волю?
— Воля и настойчивость вовсю отрабатываются в игре. Вы бы видели, как ваш Коля до последнего не сдавал свою провинцию под натиском варваров.
— То игры, развлечения! А в жизни ему придется тяжело. Надо привыкать выносить тяготы…
То, что родитель не видит, какие тяготы жизни пришлось перенести персонажу на закате Римской империи, еще ничего.
Хуже, что это типичная родительская сентенция: если кому-то хорошо, то он валяет дурака
Учеба почему-то должна идти через пот, кровь и слезы. Против пота ничего не имею, а вот слез и крови хотелось бы поменьше. Посмотрите, как выпускники престижных школ с жестким рейтингом говорят о своих детских годах.
Порой так и светит стокгольмский синдром: «Ох, как нас мучили, прямо травили, я так ненавидел русичку, до слез меня доводила, но ничего — зато я поступил в лучший университет!»
Но разве слезы и муки входят в обязательный набор абитуриента? Точно нет. Даже наоборот: положительные эмоции во время обучения предвещают академические успехи.
Нет ни одного довода в пользу того, чтобы человеку за партой было мучительно больно за бесцельно изведенные тетрадки. Зато в обратную сторону доводов масса.
Как я разрешила ребёнку не учиться, а он не одичал (это называется анскулинг)
Один из них привели немецкие ученые в 2017 году. В течение пяти лет исследователи опрашивали учеников средних школ, анализируя, какие эмоции они испытывают в процессе обучения. Гордятся ли они собой после ответа у доски, страшно ли им ошибиться в расчетах, не тоскливо ли, когда делаешь домашку… Ответы детей сопоставлялись с их оценками по математике (да, психологи решили сосредоточиться на царице наук). Что же оказалось? Очевидно: хорошие эмоции способствуют учебным достижениям, плохие ведут к низкой успеваемости.
Интерес и гордость — лучшие предикаторы успеха. Скука, злость — шаг к тому, что человек в какой-то момент теряет интерес к дробям. А хуже всего на оценках сказывается страх провала. (Да, наверное, имеет смысл перестать предсказывать детям мрачные картины из жизни выпускника ремесленного училища.) И самое крутое: положительные эмоции во время учебы оказались важнее, чем просто высокий интеллект без ликования при встрече с параболой.
Невозможно представить, что кто-то совершает прорыв в науке, потому что ему мама велела
Увлечение и радость открытия — это эмоции, но именно они заставляют людей искать, пробовать и ошибаться. Сегодня нельзя перетерпеть школу. Lifelong learning (обучение длиною в жизнь) — вот что ждет наших детей, даже если они выберут ремесленное училище.
И хорошо, если человек не впал в ужас, услышав про lifelong learning: «Это что же, я Пришвина буду до сорока лет заучивать?!»
Да и если взглянуть на мир взрослых. Мы все хотим интересную работу, в которой есть вызовы и драйв, развитие и заманчивые цели. А почему тогда ребенка, который устал переписывать какую-то патетическую белиберду, мы уговариваем: «Крепись! Тяжело в учении — легко в бою»? Это же ерунда: не будет никаких боев, а если и будут, то терпение и труд там явно проиграют любопытству и вдохновению.
4 небанальных способа показать ребёнку, что он не зря что-то учит (и даже ходит в школу)
Сегодня во многих сферах есть специалисты по проектированию пользовательского опыта — экспириенс-дизайнеры. Люди специально думают о том, как сделать так, чтобы вы испытали приятные ощущения во время встречи с конкретным продуктом: игрой, сайтом, образовательным курсом. И в школах появляются специалисты по Learning Experience Design. Да, это ребята, работа которых — размышлять, в какой момент урока ребенок будет задаваться вопросом, в какой — радоваться победе, в какой — рефлексировать.
И пока эти дизайнеры не дошли до всех школ, придется с дизайном учебного опыта поработать родителям, то есть нам. «Ваня. Не надо терпеть. Прочь страдания. Давай посмотрим на это уравнение под другим углом. Чувствуешь, оно таит в себе какую-то загадку?»
Фото: Shutterstock / Marcos Mesa Sam Wordley
Когда школьники слишком средние: до чего доводит разделение школ на простые и элитные
Накипело изнутри. Захотелось со стороны учителя рассказать о школах, в которые посылают самых слабых учеников города. Речь не об одной школе: таких в Петрозаводске несколько и их проблемы достаточно общие. Итак, есть обычная средняя школа города Петрозаводска с длинной историей, выпускниками, которыми можно гордиться. Ее учителя — профессионалы, с огромным стажем и наградами. Так получилось, что в школе собрался коллектив, работающий с детьми-коррекционниками. Коррекционники – это такие ученики, которым поставлен медицинский диагноз — отклонение в развитии. Поначалу коррекционников было мало (их вообще в городе было мало), основу в классах, в учреждении составляли обычные ученики.
Но время шло, и коррекционников становилось больше. Глупо полагать, что поколение, употреблявшее в молодости пиво и энергетики, родит здоровых детей. Коррекционников стали распихивать по школам по месту жительства – то в один нормальный класс, то в другой. Особых коррекционных классов тоже стало больше.
В образовательной системе также произошли изменения. Гонясь за успеваемостью, школы стали делиться на элиту — гимназии с лицеями, и все остальные. А как могут быть неуспевающие школьники в преуспевающем лицее? Их стали сбрасывать в средние школы, забирая оттуда лучших учеников.
И тут чиновникам пришла в голову гениальная мысль: зачем отправлять детей в разные учреждения? Давайте их запихаем в одно! Туда, где много коррекции! И нашу обычную среднюю школу почти полностью превратили в коррекционную. Нет, особый статус ей не дали, на него должны выделять дополнительное финансирование, составляться программы подготовки и начисляться надбавки в зарплате. Надбавки, кстати, у нас все-таки есть. Смешные.
В итоге в нашей школе просто сделали особые классы: 5-го вида, для учеников с тяжелым нарушением речи, и 7-го вида – ЗПР. Другие классы оставили общеобразовательными: куда-то же надо скидывать из лицеев всех неуспевающих? А в коррекционные классы запихать таких нельзя – медсправки нет.
Набор в классы коррекции очень странный – в одних тяжелое нарушение речи можно встретить лишь у пары учеников, зато задержка в психике цвела бурным цветом; в других – ЗПР-классах были те, кто слова не выговаривал. Так и стали жить. Коррекционники с ЗПР больше десяти минут спокойно в классе за партой провести не могут. Вскакивают, бегают, кто постарше, слушает только себя да полицейского из ближайшего отделения, который приходит по поводу сворованных велосипедов. В таком классе, где сидит пара-тройка коррекционников с ЗПР, остальные придавлены, а учебный процесс сорван. Много ты расскажешь, когда из одного угла раздаётся мат, а из другого летят плевки? Учителя вынуждены пол-урока успокаивать взбесившихся, а пол-урока – себя.
Обычный диалог в коррекционном классе:
— Где учебник? Где тетрадь? Давай дневник!
— Не трогайте меня! — и ученик отворачивается, убегает, а если реакции учителя нет, наглеет.
— Да кто ты такая?! Да кто ты такой?! — упираясь, вопит матом такой ученик, когда учитель его выгоняет из класса, чтобы хоть как-то провести урок. А что вы хотели? Он и работу провести не даст, и из класса только вместе со стулом уйдёт.
С ними нельзя со злостью. Они любят, чтобы их, как самых малых детей, убаюкивали: «Ну, мой хороший, возьми тетрадочку, напиши здесь и вот здесь и вот здесь. Нарисовал закорючку, достойную Форреста Гампа? Молодец какой, давай я тебе пять-четыре поставлю!». А теперь представьте взрослого мужика, сюсюкающегося с детиной ростом почти с него.
Другие дети сидят тихо. В целом лично мне набор в коррекционные классы по конечному результату кажется просто случайным. До сих пор не могу понять, по какому принципу туда собирают детей. Рядом сидят и хулиган, орущий двадцать минут из сорока, и заторможенный тихоня, который слова сказать не может. Сидит такой ученик, улыбается, а ты пытаешься вспомнить, когда, в какой четверти ты смог слышать его голос?
А коллектив учителей работает. Учит детей! С нагрузкой в полторы ставки и со всем своим двадцатилетним стажем. Им бы спасибо сказать, однако родители своих чад, приходя на собрания, обычно говорят:
— Почему вы не заинтересовали учеников? Вы тут работаете, почему у моего сыночка, такого хорошего, семь «двоек»? Он сам виноват? Да как вы смеете!? Он же хороший!
И грусть в глазах. Если у родителей опустились руки, в чем виноваты учителя? И что они могут сделать? Всё это может показаться обычным нытьём об издержках профессии учителя, если бы не одно НО. В средней школе учатся не только свезённые со разных районов коррекционники и неуспевающие. Вместе с ними учебу проходят и обычные ученики, к несчастью, приписанные по месту жительства к нашей школе. Почему к несчастью? Потому что учителя вынуждены подстраиваться под коррекционников, давая меньше знаний, чем должно быть по программе. Сидит такой ученик/ученица, начитанный/ая, с хорошими познаниями по предмету, на уроке и половину времени не учится, а наблюдает, как учитель силы тратит на других учеников. И хочет он учиться, и может, и оценки хорошие получает, а знаний получает мало. Раскроется ли талант такого ученика? И виновен ли он в том, что не раскрыл свой талант? Оговорюсь: как и в любой другой профессии, есть учителя высшей категории – гении, которые успешно работают в любом классе. Увы, гениев всегда меньшинство, а учить надо всех.
Школа должна прививать у детей тягу к знаниям. Школа должна учить детей. Но разве справедливо, когда одни мешают учиться другим? Когда учитель не может потратить свое время на хорошего ученика, так как занят плохим? Когда знания даются усечёнными – чтобы ВСЕ в классе могли их понять. Страдают простые ученики, а виноваты, оказывается, учителя. И никому в голову не приходит простая мысль, что если школьники разные – не лучше, не хуже, а просто совершенно разные – то и учить их надо по-особому, не загоняя в гетто и не деля школы на средние и лучшие.
Если вы счастливый родители школьника, то вот мой вам совет: всегда спрашивайте своего сына или дочь, что происходит в классе во время урока. Не хороните таланты своих детей.
До чего доводит чрезмерная нагрузка в школе
Образовательные программы в современных школах направлены на углубленное изучение предметов. Хорошо это или плохо – сказать сложно. С одной стороны, цель этих программ – разностороннее развитие личности ребенка, его эрудиции, интеллекта. Но, с другой стороны, нельзя забывать о том, что каждый ребенок – это индивидуальность. Кто-то запоминает материал с первого раза, а другим может потребоваться больше времени, чтобы хорошо разобраться в логарифмах и тригонометрических уравнениях.
К сожалению, современная программа образования в России не учитывает этих тонкостей и не подразумевает индивидуальных программ обучения школьников. Вот и получается, что ребенок отсиживает по 6–8 уроков в школе, приходя домой, сразу садится за уроки, уделяя подготовке домашнего задания еще 4–5 часов. Плюс занятия с репетиторами и курсы английского… В сумме это получается около 13–14 часов активной умственной работы пять-шесть дней в неделю – к такому не то что ребенок, не каждый взрослый готов. Это одна из объективных причин ухудшения успеваемости в школах.
К чему это приводит?
Отсутствие полноценного отдыха, прогулок, свежего воздуха, сна неминуемо вызывают быструю утомляемость, усталость, рассеянность внимания. Психологически ребенок не воспринимает школу как место получения знаний, образования и инвестиций в свое будущее. Школа и уроки фигурируют в его восприятии как нечто неприятное, то, чего хочется избежать и скорее забыть. Отсюда падение успеваемости, отсутствие интереса к школьным занятиям, прогулы, ссоры с родителями и наказания за плохие отметки, что еще больше усугубляет и без того печальное положение ребенка, вызывая комплексы, застенчивость и неуверенность в себе. На фоне психологических проблем нередко развиваются и серьезные отклонения здоровья, например, вегето-сосудистая дистония, неврозы, скачки артериального давления, что в более взрослом возрасте может привести к инсультам.
Как помочь?
Правильная организация труда и отдыха совместно с безопасными эффективными препаратами – это залог хорошей успеваемости вашего ребенка и уверенности в собственных силах.