Дверь прилагательное потому что она прилагается
10 цитат из пьес Дениса Фонвизина
Наличные деньги — не наличные достоинства. Золотой болван — всё болван
Писатель-сатирик Денис Иванович Фонвизин (1745 — 1792) вошел в историю литературы как основоположник русской бытовой комедии. В своих произведениях он высмеивал невежество и «традиционное воспитание» дворянства XVIII века. Его пьесы, среди которых знаменитые «Недоросль» и «Бригадир», стали классикой отечественной драматургии еще при жизни автора.
Мы выбрали из них 10 цитат:
Имей сердце, имей душу, и будешь человек во всякое время. «Недоросль»
Наличные деньги — не наличные достоинства. Золотой болван — всё болван. «Недоросль»
У кого чаще всех Господь на языке, у того чёрт на сердце. «Бригадир»
В человеческом невежестве весьма утешительно считать все то за вздор, чего не знаешь. «Недоросль»
Не тот богат, который отсчитывает деньги, чтоб прятать их в сундук, а тот, который отсчитывает у себя лишние, чтоб помочь тому, у кого нет нужного. «Недоросль»
Знаю, знаю, что человеку нельзя быть ангелом. Да не надобно быть и чёртом. «Недоросль»
Совесть, как друг, всегда остерегает прежде, нежели как судья наказывает. «Недоросль»
Слава Богу, милость Божия, что на вранье-то пошлин нет. Вить куда бы какое всем нам было разорение! «Бригадир»
Не хочу учиться, хочу жениться! «Недоросль»
Правдин. Дверь, например, какое имя: существительное или прилагательное?
Митрофан. Дверь? Котора дверь?
Правдин. Котора дверь! Вот эта.
Митрофан. Эта? Прилагательна.
Правдин. Почему ж?
Митрофан. Потому что она приложена к своему месту. Вон у чулана шеста неделя дверь стоит еще не навешена: так та покамест существительна.
Стародум. Так поэтому у тебя слово дурак прилагательное, потому что оно прилагается к глупому человеку?
Митрофан. И ведомо. «Недоросль»
фрагмент как сдавал экзамен митрофан из произведения «недоросль» фанвизин
Несколько лет тому назад в одном из своих поместий жил старинный русский барин, Кирила Петрович Троекуров. Его богатство, знатный род и связи давали ему большой вес в губерниях, где находилось его имение. Соседи рады были угождать малейшим его прихотям; губернские чиновники трепетали при его имени; Кирила Петрович принимал знаки подобострастия как надлежащую дань; дом его всегда был полон гостями, готовыми тешить его барскую праздность, разделяя шумные, а иногда и буйные его увеселения. Никто не дерзал отказываться от его приглашения или в известные дни не являться с должным почтением в село Покровское. В домашнем быту Кирила Петрович выказывал все пороки человека необразованного. Избалованный всем, что только окружало его, он привык давать полную волю всем порывам пылкого своего нрава и всем затеям довольно ограниченного ума. Несмотря на необыкновенную силу физических способностей, он раза два в неделю страдал от обжорства и каждый вечер бывал навеселе. В одном из флигелей его дома жили шестнадцать горничных, занимаясь рукоделиями, свойственными их полу. Окны во флигеле были загорожены деревянною решеткою; двери
148
запирались замками, от коих ключи хранились у Кирила Петровича. Молодые затворницы в положенные часы сходили в сад и прогуливались под надзором двух старух. От времени до времени Кирила Петрович выдавал некоторых из них замуж, и новые поступали на их место. С крестьянами и дворовыми обходился он строго и своенравно; несмотря на то, они были ему преданы: они тщеславились богатством и славою своего господина и в свою очередь позволяли себе многое в отношении к их соседям, надеясь на его сильное покровительство.
Всегдашние занятия Троекурова состояли в разъездах около пространных его владений, в продолжительных пирах и в проказах, ежедневно притом изобретаемых и жертвою коих бывал обыкновенно какой-нибудь новый знакомец; хотя и старинные приятели не всегда их избегали за исключением одного Андрея Гавриловича Дубровского. Сей Дубровский, отставной поручик гвардии, был ему ближайшим соседом и владел семидесятью душами. Троекуров, надменный в сношениях с людьми самого высшего звания, уважал Дубровского несмотря на его смиренное состояние. Некогда были они товарищами по службе, и Троекуров знал по опыту нетерпеливость и решительность его характера. Обстоятельства разлучили их надолго. Дубровский с расстроенным состоянием принужден был выйти в отставку и поселиться в остальной своей деревне. Кирила Петрович, узнав о том, предлагал ему свое покровительство, но Дубровский благодарил его и остался беден и независим. Спустя несколько лет Троекуров, отставной генерал-аншеф, приехал в свое поместие, они свиделись и обрадовались друг другу. С тех пор они каждый день бывали вместе, и Кирила Петрович, отроду не удостоивавший никого своим посещением, заезжал запросто в домишко своего старого товарища. Будучи ровесниками, рожденные в одном сословии, воспитанные одинаково, они сходствовали отчасти и в характерах и в наклонностях. В некоторых отношениях и судьба их была одинакова: оба женились по любви, оба скоро овдовели, у обоих оставалось по ребенку. Сын Дубровского воспитывался в
149
Петербурге, дочь Кирила Петровича росла в глазах родителя, и Троекуров часто говаривал Дубровскому: «Слушай, брат, Андрей Гаврилович: коли в твоем Володьке будет путь, так отдам за него Машу; даром что он гол как сокол». Андрей Гаврилович качал головой и отвечал обыкновенно: «Нет, Кирила Петрович: мой Володька не жених Марии Кириловне. Бедному дворянину, каков он, лучше жениться на бедной дворяночке, да быть главою в доме, чем сделаться приказчиком избалованной бабенки».
Все завидовали согласию, царствующему между надменным Троекуровым и бедным его соседом, и удивлялись смелости сего последнего, когда он за столом у Кирила
Дверь прилагательное потому что она прилагается
1.1. Как характеризует Митрофана и его ближайших родственников приведённая сцена?
1.2. Какую роль в сцене импровизированного экзамена играет ирония?
Правдин (Митрофану). Чему ж бы, например?
Митрофан (подаёт ему книгу). Вот, грамматике.
Правдин (взяв книгу). Вижу. Это грамматика. Что ж вы в ней знаете?
Правдин (Митрофану). А далеко ли вы в истории?
Г-жа Простакова (сыну). Слышишь, друг мой сердечный? Это что за наука?
Митрофан (тихо матери). А я почём знаю.
Д. И. Фонвизин «Недоросль»
Выполните ОДНО из заданий: 2.1 или 2.2. В бланк ответов № 2 запишите номер выбранного задания. Выберите другой фрагмент предложенного произведения и проанализируйте его в соответствии с заданием, формулируя прямой связный ответ (3–5 предложений).
Аргументируйте свои суждения, опираясь на анализ выбранного фрагмента.
2.1. Выберите другой фрагмент комедии с участием Простаковой. На основе анализа текста выявите черты Простаковой, проявившиеся в данном фрагменте.
2.2. Выберите другой фрагмент комедии, в котором Митрофанушка подтверждает своё невежество. Проанализируйте поведение героя в сложившейся ситуации.
2.1. Комедия Д. И. Фонвизина «Недоросль» начинается сценой, когда Простакова распекает Тришку за сшитый кафтан. Она не стесняется в выражениях: «А ты, скот, подойди поближе. Не говорила ль я тебе, воровская харя, чтоб ты кафтан пустил шире». Простакова не только груба, но и глупа: она не понимает, что любому делу надо учиться, чтобы делать его хорошо. На контрасте показано её отношение к Митрофанушке — Простакова любит своё чадо, а остальным крепко от неё достается, причём и без всякой на то причины. Так с первых страниц в образе Простаковой мы видим худших представителей дворян.
2.2. Есть в явлении VII комедии Фонвизина сцена, когда Простакова уговаривает Митрофанушку поучиться для вида. Вот уж где невежество раскрывается в полном объёме. Ни в одном уроке Митрофанушка не преуспел: ни в грамматике, ни в арифметике, ни в географии. Невежество и грубость — отличительные черты героя в анализируемом отрывке. «Ну! Давай доску, гарнизонная крыса! Задавай, что писать», — со злостью обращается он к Цыфиркину. Он настолько глуп, что даже не понимает, чего от него хотят, и настолько эгоистичен, что расстраиваться по этому поводу не собирается — ему и так хорошо, его всё устраивает.
1.1. Комедия Фонвизина называется «Недоросль». Словарь дает два определения слову «Недоросль». Первое — «это молодой дворянин, не достигший совершеннолетия и не поступивший на государственную службу». Второе — «глуповатый юноша — недоучка». Оба определения подходят под описание главного героя Митрофанушки. В приведенной сцене находим подтверждение этому. Митрофанушка — неуч, не знает элементарных вещей и при этом не ощущает своей ущербности, потому что его интересы ограничены укладом, царящим в доме матушки. У Простаковой есть план — пробраться в недосягаемый для нее мир через женитьбу сына на Софье. В этом и заключается цель Простаковой, когда она уговаривает Митрофанушку поучиться «для виду». Итоги этого учения мы можем пронаблюдать в приведенном отрывке.
1.2. Ирония — насмешка, употребление слов в значении, прямо противоположном их прямому значению. Ирония основывается на контрасте внутреннего значения и внешней формы. Можем наблюдать это в словах Стародума, когда он, видя уровень «образованности» Митрофанушки, продолжает его «экзаменовать»: «Вижу наперёд, какому грамотею ему быть надобно, учася у Кутейкина, и какому математику, учася у Цыфиркина». Ирония звучит даже в говорящих фамилиях учителей. Митрофанушки.
И/ИЛИ допущены одна-две фактические ошибки
И/ИЛИ допущено три или более фактические ошибки
1 Под искажением авторской позиции понимается грубое искажение наиболее важных
Дверь прилагательное потому что она прилагается
Выполните ОДНО из заданий: 2.1 или 2.2. В бланк ответов № 2 запишите номер выбранного задания. Выберите другой фрагмент предложенного произведения и проанализируйте его в соответствии с заданием, формулируя прямой связный ответ (3–5 предложений).
Аргументируйте свои суждения, опираясь на анализ выбранного фрагмента.
2.1. Выберите другой фрагмент поэмы с участием Чичикова. На основе анализа текста выявите черты героя, проявившиеся в данном фрагменте.
2.2. Выберите другой фрагмент поэмы, в котором Чичиков оказывается в неловкой ситуации. Проанализируйте поведение героя в сложившихся условиях.
Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1.1 или 1.2; 2.1 или 2.2.
Чичиков глядел очень внимательно на молоденькую незнакомку. Он пытался несколько раз с нею заговорить, но как-то не пришлось так. А между тем дамы уехали, хорошенькая головка с тоненькими чертами лица и тоненьким станом скрылась, как что-то похожее на виденье, и опять осталась дорога, бричка, тройка знакомых читателю лошадей, Селифан, Чичиков, гладь и пустота окрестных полей. Везде, где бы ни было в жизни, среди ли черствых, шероховато-бедных и неопрятно-плеснеющих низменных рядов ее, или среди однообразно-хладных и скучно-опрятных сословий высших, везде хоть раз встретится на пути человеку явленье, не похожее на все то, что случалось ему видеть дотоле, которое хоть раз пробудит в нем чувство, не похожее на те, которые суждено ему чувствовать всю жизнь. Везде, поперек каким бы ни было печалям, из которых плетется жизнь наша, весело промчится блистающая радость, как иногда блестящий экипаж с золотой упряжью, картинными конями и сверкающим блеском стекол вдруг неожиданно пронесется мимо какой-нибудь заглохнувшей бедной деревушки, не видавшей ничего, кроме сельской телеги, и долго мужики стоят, зевая, с открытыми ртами, не надевая шапок, хотя давно уже унесся и пропал из виду дивный экипаж. Так и блондинка тоже вдруг совершенно неожиданным образом показалась в нашей повести и так же скрылась. Попадись на ту пору вместо Чичикова ка- кой-нибудь двадцатилетний юноша, гусар ли он, студент ли он или просто только что начавший жизненное поприще, и Боже! чего бы не проснулось, не зашевелилось, не заговорило в нем! Долго бы стоял он бесчувственно на одном месте, вперивши бессмысленно очи в даль, позабыв и дорогу, и все ожидающие впереди выговоры, и распеканья за промедление, позабыв и себя, и службу, и мир, и все, что ни есть в мире.
Но герой наш уже был средних лет и осмотрительно-охлажденного характера. Он тоже задумался и думал, но положительнее, не так безотчетны и даже отчасти очень основательны были его мысли. «Славная бабешка!» сказал он, открывши табакерку и понюхавши табаку, «Но ведь что, главное, в ней хорошо? Хорошо то, что она сейчас только, как видно, выпущена из какого-нибудь пансиона или института; что в ней, как говорится, нет еще ничего бабьего, то есть именно того, что у них есть самого неприятного. Она теперь как дитя, все в ней просто: она скажет, что ей вздумается, засмеется, где захочет засмеяться. Из нее все можно сделать, она может быть чудо, а может выйти и дрянь, и выйдет дрянь! Вот пусть-ка только за нее примутся теперь маменьки и тетушки. В один год так ее наполнят всяким бабьем, что сам родной отец не узнает. Откуда возьмется и надутость, и чопорность; станет ворочаться по вытверженным наставлениям, станет ломать голову и придумывать, с кем, и как, и сколько нужно говорить, как на кого смотреть; всякую минуту будет бояться, чтобы не сказать больше, чем нужно; запутается наконец сама, и кончится тем, что станет наконец врать всю жизнь, и выйдет просто черт знает что!» Здесь он несколько времени помолчал и потом прибавил: «А любопытно бы знать, чьих она? что, как ее отец? богатый ли помещик почтенного нрава или просто благомыслящий человек с капиталом, приобретенным на службе? Ведь если, положим, этой девушке да придать тысячонок двести приданого, из нее бы мог выйти очень, очень лакомый кусочек. Это бы могло составить, так сказать, счастье порядочного человека». Двести тысячонок так привлекательно стали рисоваться в голове его, что он внутренно начал досадовать на самого себя, зачем в продолжение хлопотни около экипажей не разведал от форейтора или кучера, кто такие были проезжающие. Скоро, однако ж, показавшаяся деревня Собакевича рассеяла его мысли и заставила их обратиться к своему постоянному предмету.
Дверь прилагательное потому что она прилагается
1.1. Какие черты характера Андрея Ерина проявились в приведенном фрагменте рассказа В. М. Шукшина «Микроскоп»?
1.2. В чем суть конфликта, лежащего в основе рассказа В. М. Шукшина «Микроскоп»?
Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1.1 или 1.2; 2.1 или 2.2.
Неделю, наверно, Андрей Ерин жил как во сне. Приходил с работы, тщательно умывался, наскоро ужинал. Косился на микроскоп.
— Дело в том, — рассказывал он, — что человеку положено жить сто пятьдесят лет. Спрашивается, почему же он шестьдесят, от силы семьдесят — и протянул ноги? Микробы! Они, сволочи, укорачивают век человеку. Пролезают в организм, и как только он чуток ослабнет, они берут верх.
Вдвоем с сыном часами сидели они у микроскопа, исследовали. Рассматривали каплю воды из колодца, из питьевого ведра. Когда шел дождик, рассматривали дождевую капельку. Еще отец посылал сына взять для пробы воды из лужицы. И там этих беленьких кишмя кишело.
— Твою мать-то, што делают. Ну вот как с имя бороться? — У Андрея опускались руки. — Наступил человек в лужу, пришел домой, наследил. Тут же прошел и ребенок босыми ногами и, пожалуйста, подцепил. А какой там организм у ребенка!
— Поэтому всегда надо вытирать ноги, — заметил сын. — А ты не вытираешь.
— Не в этом дело. Их надо научиться прямо в луже уничтожать. А то — я вытру, знаю теперь, а Сенька вон Маров. докажи ему: как шлепал, дурак, так и впредь будет.
Рассматривали также капельку пота, для чего сынишка до изнеможения бегал по улице, потом отец ложечкой соскреб у него со лба влагу — получили капельку, склонились к микроскопу.
— Есть! — Андрей с досадой ударил себя кулаком по колену. — Иди проживи сто пятьдесят лет. В коже и то есть.
— Давай опробуем кровь? — предложил сын.
Отец уколол себе палец иголкой, выдавил ярко-красную ягодку крови, стряхнул на зеркальце. Склонился к трубке и застонал.
— Хана, сынок, — в кровь пролезли! — Андрей Ерин распрямился, удивленно посмотрел вокруг. — Та-ак. А ведь знают, паразиты, лучше меня знают — и молчат.
— Ученые. У их микроскопы-то получше нашего — все видят. И молчат. Не хотят расстраивать народ. А чего бы не сказать? Может, все вместе-то и придумали бы, как их уничтожить. Нет, сговорились и молчат. Волнение, мол, начнется.
Андрей Ерин сел на табуретку, закурил.
— От какой мелкой твари гибнут люди! — Вид у Андрея был убитый.
Сын смотрел в микроскоп.
— Друг за дружкой гоняются! Эти маленько другие. Кругленькие.
— Все они — кругленькие, длинненькие — все на одну масть. Матери не говори пока, што мы у меня их в крове видели.
— Давай у меня посмотрим?
Отец внимательно поглядел на сына. И любопытство, и страх отразились в глазах Ерина-старшего. Руки его, натруженные за много лет — большие, пропахшие смольем. чуть дрожали на коленях.
— Не надо. Может, хоть у маленьких-то. Эх вы! — Андрей встал, пнул со зла табуретку. — Вшей, клопов, личинок всяких — это научились выводить, а тут каких-то. меньше же гниды самой маленькой — и ничего сделать не можете! Где же ваша ученая степень!
— Вшу видно, а этих. Как ты их?
— Скипидаром. Не возьмет. Водка-то небось покрепче. я ж пью, а вон видел, што делается в крове-то!
— Водка в кровь, что ли, поступает?
— А куда же? С чего же дуреет человек?
Как-то Андрей принес с работы длинную тонкую иглу. Умылся, подмигнул сыну, и они ушли в горницу.
— Давай попробуем. Наточил проволочку — может, сумеем наколоть парочку.
Кончик проволочки был тонкий-тонкий — прямо волосок. Андрей долго ширял этим кончиком в капельку воды. Пыхтел. Вспотел даже.
— Разбегаются, заразы. Нет, толстая, не наколоть. Надо тоньше, а тоньше уже нельзя — не сделать. Ладно, счас поужинаем, попробуем их током. Я батарейку прихватил: два проводка подведем и законтачим. Посмотрим, как тогда они будут.
И тут-то во время ужина нанесло неурочного: зашел Сергей Куликов, который работал вместе с Андреем в «Заготзерне». По случаю субботы Сергей был под хмельком, потому, наверно, и забрел к Андрею — просто так.
В последнее время Андрею было не до выпивок, и он с удивлением обнаружил, что брезгует пьяными. Очень уж они глупо ведут себя и говорят всякие несуразные слова.
— Садись с нами, — без всякого желания пригласил Андрей.
— Зачем? Мы вот тут. Нам што? Нам — в уголку.
«Ну чего вот сдуру сиротой казанской прикинулся?»
— Дай микробов посмотреть?
— Каких микробов? Иди проспись, Серега. Никаких у меня микробов нету.Чего ты скрываешь-то? Оружию, што ли, прячешь? Научное дело— Мне мой парнишка все уши прожужжал: дядя Андрей всех микробов хочет уничтожить. Андрей. — Сергей стукнул себя в грудь кулаком, устремил свирепый взгляд на «ученого». — Золотой памятник отольем. На весь мир прославим! А я с тобой рядом работал. Андрюха!
Зое Ериной, хоть она тоже не выносила пьяных, тем не менее лестно было, что говорят про ее мужа — ученый. Скорей по привычке поворчать при случае, чем из истинного чувства, она заметила:
— Не могли уж чего-нибудь другое присудить? А то — микроскоп. Свихнется теперь мужик — ночи не спит. Што бы — пылесос какой-нибудь присудить. А то пропылесосить — и нечем, не соберемся никак купить.
— Кого присудить? — не понял Сергей.
Андрей Ерин похолодел.
— Да премию-то вон выдали. Микроскоп-то этот.
Андрей хотел было как-нибудь — глазами — дать понять Сергею, что. но куда там! Тот уставился на Зою как баран.
— Ну премию-то вам давали!
Зоя посмотрела на мужа, на Сергея.
— Вам премию выдавали?
— Жди, выдадут они премию! Догонют да ишо раз выдадут. Премию.
— А Андрею вон микроскоп выдали. за ударную работу. — Голос супруги Ериной упал до жути — она все поняла.
— Они выдадут! — разорялся в углу пьяный Сергей. — Я в прошлом месяце на сто тридцать процентов нарядов назакрывал. так? Вон Андрей не даст соврать.
Все рухнуло в один миг и страшно устремилось вниз, в пропасть.
Андрей встал. Взял Сергея за шкирку и вывел из избы. Во дворе стукнул его разок по затылку, потом спросил:
— У тебя три рубля есть? До получки.
— Есть. Ты за што меня ударил?
— Пошли в лавку. Кикимора ты болотная. Какого хрена пьяный болтаешься по дворам. Эх-х. Чурка ты с глазами.
В эту ночь Андрей Ерин ночевал у Сергея. Напились они с ним до соплей. Пропили свои деньги, у кого-то еще занимали до получки.
Только на другой день, к обеду, заявился Андрей домой. Жены не было.
— Где она? — спросил сынишку.
— В город поехала, в эту. как ее. в комиссионку.
Андрей сел к столу, склонился на руки. Долго сидел так.
— Нет, Так, маленько. Сколько пропил?
— Двенадцать рублей. Ах, Петька. сынок. — Андрей Ерин, не поднимая головы, горько сморщился, заскрипел зубами. — Разве же в этом дело?! Не поймешь ты по малости своей. не поймешь.
— Понимаю: она продаст его.
— Продаст. Да. Шубки надо. Ну ладно — шубки, ладно. Ничего. Надо: зима скоро. Учись, Петька! — повысил голос Андрей. — На карачках, но ползи в науку — великое дело. У тя в копилке мелочи нисколь нету?
— Нету, — сказал Петька. Может, соврал.
— Ну и ладно, — согласился Андрей. — Учись знай. И не пей никогда. Да они и не пьют, ученые-то. Чего им пить? У их делов хватает без этого.
Андрей посидел еще, покивал грустно головой. И пошел в горницу спать.