Если прорвет рыбинское водохранилище что затопит
Рыбинское море и маразм реформаторов
Строительство началось в 1937г. Осенью 1940г. русло Волги перекрыли, в апреле 1941 г. началось наполнение чаши водохранилища. Подавляющее количество выполненных работ проводилось силами заключенных, во многом политзаключенных.
Место для водохранилища выбрано не случайно, а в результате многолетних детальных научных исследований. Огромная естественная низина, образовавшаяся в древние времена, образовала чашу искусственного моря.
В ходе строительства пришлось переселить на новые места порядка 130тыс. человек. Ушли под воду 663 селения и город Молога, затоплена большая часть г. Весьегонска. Затоплены 89 тысяч га заливных лугов, более 70тыс. га, пашни, 3645 км2 леса. А что делать? За все приходится чем-то жертвовать, иначе не бывает.
Страна остро нуждалась в дешевой электроэнергии для развития промышленности, для обеспечения энергией Москвы, Рыбинска, где располагались крупные заводы. Сегодня реформаторы заявляют, что если бы оставили уровень затопления в 98м., а не 102м. то не пришлось бы затоплять любимый г. Мологу. Но они молчат о том факте, что эти 4 м. позволили увеличить получение электроэнергии с 220МГв. до 340 МГв. Весьма существенная для тех времен прибавка, в которой остро нуждалась промышленность!
Кроме того, весенние паводки и летнее обмеление Волги составляли массу неудобства для судоходства. А в перспективе планировалось строительство целого каскада Волжских ГЭС, для которых Рыбинское водохранилище призвано было быть одним из регуляторов уровня воды в каскаде и р. Волге. Кроме того, водохранилище связывает Волго-Балтийский канал с Волгой, что значительно расширяет судоходство.
Разнообразен видовой состав рыбного стада: промысловый лов ведется в основном леща, щуки, плотвы, синца, налима, судака. Последнее время сильно расплодилась тюлька. Есть жерех, сом, корюшка, голавль, язь, чехонь, линь и многие другие виды. Правда, с началом «перестройки» рыбные запасы были сильно подорваны в связи с неумеренным браконьерством, особенно во время нереста. Сейчас поголовье медленно восстанавливается.
Все вышесказанное было присказкой, для тех, кто не знает ничего или почти ничего о Рыбинском водохранилище.
.А сказка заключается вот в чем.
— Для обеспечения судоходства, предотвращения обмеления Волги в межень.
-Для предотвращение наводнений в Рыбинске, Тутаеве, Ярославле и Нижнем Новгороде;
-Обеспечение работы ГЭС, расположенных ниже по течению Волги;
«Выводили на улицу и сжигали дома» 130 тысяч переселенцев, голод и смерть: какой ценой создавалось Рыбинское водохранилище
С 1937 по 1941 год более 130 тысяч человек были вынуждены покинуть свои дома и бросить свою землю из-за работ по наполнению Рыбинского водохранилища. Всего в этой зоне находилось почти 700 сел и деревень, ушел под воду целый город Молога. Вода разрушила более 50 церквей, три монастыря, дворянские усадьбы с прилегающими территориями, садами и парками, имение графа Мусина-Пушкина. Каменные и ветхие дома перед наполнением водохранилища разрушали и сжигали, другие — разбирали и перевозили на новые места либо продавали за бесценок Волгострою. Тем, кто лишился дома, выплачивали компенсацию, но люди должны были сами искать, куда перебраться. Большинство из них переезжали куда-то рядом и оставались жить на берегу будущего моря. Были и те, кто не выдержал потрясений и умер от холода, болезней и бедности. Истории людей, которые сохраняют память о тех событиях, — в фотопроекте Дарьи Назаровой.
Прошлое моей семьи связано с местами, где сейчас находится Рыбинское водохранилище. Меня тянуло поехать в эти места, найти людей, которые расскажут о затоплении. Было недостаточно статей из книг, нужны были живые свидетели — те, кто хранил рассказы своих родственников. Нужны были фотографии, документы, письма, доказательства. Трудно оставаться равнодушным и безучастным теперь, как нельзя изменить то, что произошло. Долгое время над темой Мологи висел запрет, люди боялись делиться информацией. Даже когда это стало возможно, многие продолжали молчать. Скоро не останется никого, кто способен хоть что-то рассказать о тех событиях.
Владимир и Антонина Шеломовы
Фото: Дарья Назарова
Антонина Павловна Шеломова, Владимир Алексеевич Шеломов : Через деревню Большая Режа проходил Екатерининский тракт, дорога на Петербург. Всего в деревне было 152 дома. После нашей деревни находилась деревня Рыльбово, а следующим населенным пунктом был уже город Молога. Жители Рыльбово добывали железную руду, сами плавили железо, сами производили грабли, косули, топоры и другие инструменты для хозяйства. В конце 1936 года было объявлено о затоплении города Мологи и всех наших деревень. Между рекой Мологой и Волгой текло несколько мелких речек, реки Латка, Чагра. Весной луга заливало.
К нам прислали комиссию, заранее предупредили всех, стали оценивать дома. Помню, как к нам пришли, сказали, что дом отвечает всем требованиям и его можно разобрать и перевезти. И добавили: «Если дом вам не нужен, то вы можете его оставить и получить ссуду, поехать куда хотите». Ссуды, правда, были небольшие.
Антонина Павловна Шеломова в молодости
Фото: Дарья Назарова
Когда точно стало известно, что затапливают Мологу, и люди начали ходить по домам, были назначены уполномоченные по ликвидации по каждому сельсовету, у нас таким человеком был назначен Семов, имени не помню. Семов жил у нас в доме. Сколько было слез, сколько было горя, невозможно было покидать родные места, наверное, и уполномоченным было нелегко. Мама спросила как-то у Семова: «Что же ты, батюшка, всю ночь охаешь, не спишь, да все бога вспоминаешь во сне, а ведь ты партийный». Семов ничего не ответил маме.
Следом за комиссией, ходившей по домам, приехали люди, которые, как тогда говорили, шли церковь «зорить», что значило разорять. Всех семиклассников привлекали для помощи в церкви. Мне было 11 лет, и мы шли за старшими детьми, тогда не понимали, что происходило. Старшеклассников организованным порядком приводили в церковь, все это я видела своими глазами. Двери у церкви раскрыты, окна раскрыты, в середине церкви три громадных чана, в них белая вода. Мужчины все снимали со стен и с лестницы, потрошили и все скидывали в эти чаны. Вокруг валялись книги, бумаги с картинками, свечи и восковые цветы, а мы в это время ставили ящики у окна и все эти книжки, цветы и все, что валялось, забирали без разбора и уносили домой. Прятали их дома, чтобы потом менять по интересам.
Церковь в Веретее. Скорее всего, при ее строительстве использовали бревна Янского леса, который был вырублен под затопление
Фото: Дарья Назарова
В основном все ехали в сторону Веретеи, люди переселялись поближе к своей родине. Вокруг старинного села Некоуз было очень много земель неосвоенных. После революции были созданы там колхозы, но не хватало населения, поэтому для желающих переехать в эти места колхоз предоставлял транспорт, лошадей. Дома разбирать мы должны были сами. Говорили, что где-то, в одном колхозе, столько-то могут принять семей, и землю сразу же давали, много, по 50 соток. Собирать дом на новом месте тоже должны были своими собственными силами. На время, пока перевозили дом, мы все перебирались в те дома, которые заброшенными оставались, в дома людей, которые уезжали и получали ссуды.
Дома на новом месте ставили в чистом поле, не было ни колодцев, ни бани, только дом, сложенный как коробочка. Папа умер сразу, пережил осень и умер. Пока собирал дом — простудился, лечить было нечем. Много умирало. Мама была старенькая, нас было четыре сестры. Пока мужчины строили дома, они снимали жилье у местных. Лето 37 года было очень жаркое, воды не было, поэтому зимой колодцы в соседних селах запирали на замки. По ночам мужчины брали сани, ставили на них баки и ездили воровать воду, чтобы сготовить пищу. Семьи наши до сих пор дружат. Зиму пережили и весной сами вырыли колодец, позже второй колодец пробурил «Волгострой».
Меня крестили в церкви, останки которой сейчас можно найти на краю Шумаровского острова, там еще были видны могильные плиты рядом с церковью, когда в последний раз добиралась туда. Не так давно сын Володя и старший внук договорились с лодкой, мы пытались доплыть до острова, но было много воды и проехать к церкви не удалось. Сейчас я еще не теряю надежды побывать на острове и на кладбище. У церкви похоронены родители мамы и дети папы и мамы, которые рождались после возвращения отца с Гражданской войны. Мальчишки рождались и умирали, трудное время было.
Галина Трофимовна Туз у дома своего деда в Рыбинске
Фото: Дарья Назарова
Галина Трофимовна Туз: Мои дедушка и прадедушка жили в деревне на берегу реки Мологи, недалеко от села Иловна, имения графа Мусина-Пушкина. Прадед мой, Михаил Никитич, был церковным старостой в Иловне, в церкви Ильи Пророка и церкви Петра и Павла. Название деревни — Притыкино. Когда искали место для поместья графа, приткнули челны к этому месту.
Очень много людей в деревне носили фамилию Лебедевы, так как были крепостные, а про семью графа народ говорил: «Приплыли лебеди». Прадед ловил рыбу, отвозил в Рыбинск и продавал ее, только живую, мертвая рыба не годилась, считалась несвежей. Фамилия деда уже была не Лебедев, а Рыбаков, так как отец его был рыбаком, таким образом крепостные крестьяне получали фамилии.
Дед Иван и прадед сами строили себе лодки, плели неводы. Жили в достатке, рыбы было очень много, большая семья. Хозяйство было богатое: 25 овец, 3 коровы, 2 лошади. Но все это было перед раскулачиванием. Раскулачили — неводы отобрали, бросили в сараи. У деда был свой участок, на котором он ловил рыбу, но городской какой-то житель приехал на этот участок и забрал его себе, сказал моему деду, что так власть ему разрешила, на что дед ответил: «Да пошел ты со своей властью!», после чего и деда моего и прадеда посадили.
За дедушек вступился житель нашей деревни Михаил Прохорович, который был братом приближенного к Ленину Василия Прохоровича, и через три месяца дедушек освободили. Хотели после раскулачивания дом у нас отобрать, сделать из него детский сад. Обычный дом в 4 окна, но весь резной, очень красивый, дед выпиливал все сам.
Дом деда стоит сейчас за Волгой, в Рыбинске, на улице Тарасова. Дедушка умер через два года после переселения в возрасте 49 лет.
Галина Владимировна Бурша
Фото: Дарья Назарова
Галина Владимировна Бурша: Корни моей семьи прочно уходят в Мологскую землю. О родственниках отца знаю не так много, но все они жили в затопляемой зоне. К моменту переселения у моей бабушки было уже трое детей. А работала она вместе с дедушкой в колхозе, да еще и была депутатом, возможно, областным.
Дом подлежал сплаву: когда было обозначено, что нужно уезжать, его разобрали и сплавили по Волге в Костромскую область, поселок Чапаева. Кооперировались сразу по несколько домов, переезжали всей деревней. Поселок состоял полностью из переселенцев. Бабушка, как депутат, должна была выехать самой последней. Все дома ставились в ряд, за домом наделялась земля для огорода и сенокоса, а дальше, навстречу им, был еще один участок, а за ним следующий ряд домов. Между домами — расстояние больше километра. Когда бабушка состарилась, преодолевать такие расстояния, чтобы навестить родственников, стало сложно, транспорта не было. Вместе с папой и младшей сестрой, которая родилась уже в Костромской области, у бабушки стало пятеро детей.
Вся жизнь моих бабушек была связана с Мологой. Они получали образование в Мологе, лечились там, ездили на собрания, когда началась вырубка Янского леса, отправлялись туда по направлению как колхозницы. Жили в Обухово, рядом было много деревень, подлежащих затоплению, все они были связаны. Крестьяне, которые жили своим хозяйством, денег практически не имели и свои продукты были вынуждены отвозить на продажу.
Золотое кольцо
Ярославская областная газета
Безопасность, На главной
Бетон устал, или Возможен ли прорыв Рыбинской плотины
22.10.2015 • 11 комментариев
Над городом Рыбинском висит угроза. Гидротехнические сооружения в любой момент может прорвать и водная масса объемом 25 миллиардов кубических метров воды накроет город в считанные часы. Погибнут люди.
БЬЮТ УЧЕНЫЕ В КОЛОКОЛА
В 2010 году в журнале «Гидротехническое строительство», учредителем которого является Министерство энергетики РФ, вышел материал группы российских ученых под руководством доктора технических наук, одного из лучших в мире специалистов по бетону и основаниям Николая Константиновича Розенталя. В этом материале под названием «Состояние бетона гидротехнических сооружений Рыбинского гидроузла» на 11 страницах четко написано о том, что обнаружена коррозия стальной арматуры сооружения (!), обнаружены дефекты бетонирования в виде расслоения бетонной смеси (!), недоуплотнения (!), имеются воздушные поры в бетоне (!).
Более того, сам бетон уже исчерпал свой ресурс морозостойкости. Вот что пишут ученые: «Для Рыбинска число переходов температуры через 0°C в среднем составляет 60 раз в год. При таком воздействии среды сохранить свои свойства могут лишь бетоны высокой морозостойкости. Бетонные смеси для бетонирования конструкций Рыбинского гидроузла готовили без химических добавок. Из практики разработки морозостойких бетонов известно, что бетоны высокой морозостойкости прочностью 140 кгс/см² в отсутствие пластифицирующих и воздухововлекающих добавок получить практически невозможно. В целом сделан вывод, что бетон во всех конструкциях имеет низкую морозостойкость. Если во внутренних слоях, где температура относительно стабильна и число циклов замораживания и оттаивания в течение года невелико, бетон еще может эксплуатироваться, то во внешних слоях толщиной до 0,6 м бетон утратил свою морозостойкость и должен быть заменен».
Но как заменить бетон Рыбинских гидротехнических сооружений сплошь состоящих из бетона? Ответ прост – никак. Потому как заменить гидросооружения целиком и полностью состоящие из бетона, это значит разобрать эти самые гидросооружения и построить новые.
Ученые также отмечают, что бетон легко крошится при соответствующей лабораторной обработке, а при элементарном ударе молотком по образцу, взятому из строения гидросооружения он и вовсе разлетается на мелкие куски.
Более всего, в своем исследовании ученые обращают внимание на наличие трещин в бетоне по всему основанию гидросооружений, которые будут и дальше увеличивать свои размеры и свое количество, что неминуемо будет иметь негативные последствия. Согласно прогнозам, описанным в выводе исследования, бетон в конструкциях, подвергающихся замораживанию и оттаиванию в водонасыщенном состоянии, будет подвергаться дальнейшему разрушению, при этом объем разрушений будет нарастать лавинообразно, то есть ускоренно.
В конце опубликованного исследования ученые заявляют: необходим срочный капитальный ремонт конструкций Рыбинского гидроузла.
В случае если капитальный ремонт гидросооружений произведен не будет – последствия могут быть весьма трагическими.
В августе 2009 года после аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, эксперт по глобальным катастрофам Алексей Турчин заявил:
— России надо опасаться прорыва плотин на Волге и на сибирских реках, исчерпавших свой ресурс и представляющих угрозу, аварии на них могут привести к миллионам жертв.
К его словам руководитель программ «Гринпис в России» Иван Блоков добавил:
— Гидротехнические объекты стареют, многие из них не соответствуют требованиям безопасности. Практически все сооружения были построены в советские времена с расчетом на 30 лет, какие-то — на 50 лет. Предсказать, что где-то что-то произойдет, довольно сложно, но с каждым годом повышается вероятность того, что где-то на них произойдет авария.
АВАРИЯ ВОЗМОЖНА?
Возможна ли авария на Рыбинских гидротехнических сооружениях? Возможна! – утверждают компетентные ученые. Одним из таких ученых является бывший директор Федерального государственного унитарного предприятия «Канал имени Москвы» инженер Игорь Андреевич Дубинский. В 2005 году он обследовал техническое состояние Рыбинского шлюза и оценил его состояние как предаварийное.
Дело в том, что гарантийный срок службы Волжских гидросооружений полвека, а рыбинским сооружениям уже 75 лет. Основная их часть уходит глубоко под воду, и это не бетонный монолит, как думают некоторые. Здание покоится на подводных галереях с нижними камерами. По приказу Дубинского из них впервые выкачали воду и внимательно изучили. В галереях обнажились сквозные трещины, провалы грунта; в трещины хлестала вода из верхнего бьефа со скоростью до ста литров в секунду, что в пять раз превышает допустимый нормальный уровень дренажа. Причём при последующих обследованиях обнаружено, что эти трещины не только увеличились, но и образовались новые. Кроме того, коррозионный износ металлоконструкций шлюза превысил все допустимые пределы.
– Я понял, что если подводные галереи разрушатся, стены сооружения сложатся, как карточный домик, и 25 миллиардов тонн воды из водохранилища обрушатся на Рыбинск, Тутаев, Ярославль, прибрежные сёла и посёлки, — заявил Игорь Дубинский на выездном заседании Высшего экологического совета при комитете Государственной думы РФ по экологии и природопользованию в Ярославле в мае 2008 года.
РУСГИДРА ЭКСПЕРТОВ НЕ ПУСКАЕТ
Межрегиональный общественный совет по проблемам Рыбинского водохранилища в апреле 2014 года обратился с письмом к директору филиала ОАО «РусГидро» — Каскад Верхневолжских ГЭС» Андрею Дережкову, в чьем подчинении находится Рыбинская ГЭС. В письме указывалось на то, что срок работы Рыбинской ГЭС превысил срок гарантийной эксплуатации на 25 лет, что ученые, опубликовавшие свой доклад, считают необходимым срочный капитальный ремонт Рыбинского гидроузла. На основании этого совет попросил допустить на Рыбинскую ГЭС группу независимых экспертов под руководством Юрия Шапошникова, который занимался независимой экспертизой аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, для более детального исследования состояния гидросооружения и совместных действий в дальнейшем по предотвращению возможной аварии. Тем более что такое право у экспертной группы Шапошникова и совета по проблемам Рыбинского водохранилища есть.
Однако Андрей Дережков в ответ на просьбу ответил отказом, мол, нечего всяким экспертам делать на наших объектах. По закону Андрей Дережков имеет право отказать проходить на гидроузел: Рыбинская ГЭС — предприятие частное, а на частную собственность входить, как известно без разрешения нельзя.
Вот что пишет господин Дережков в письме от 23 мая 2014 года:
«Состояние сооружений эксплуатируемых филиалом ОАО «РусГидро» — «Каскад Верхневолжских ГЭС» оценивается как работоспособное, уровень безопасности – нормальный. Данные основания сделаны ОАО «НИИЭС» на основании данных визуального и инструментального контроля».
Что в этом абзаце интересного? Во-первых, уровень безопасности ГЭС – нормальный. Не отличный, не хороший, а нормальный. То есть средний. Во-вторых, обследование состояния проводило Открытое акционерное общество «НИИЭС» — дочернее предприятие «РусГидро». То есть предприятие напрямую подчиняющееся «РусГидро». В-третьих, данные о состоянии ГЭС основаны на основе визуального (!) контроля. Визуального, значит прошли, глазами посмотрели и сказали – все хорошо. Однако взглядом со стороны оценить состояние сооружений невозможно!
Читаем Дережкова дальше. «Для Рыбинской ГЭС существует декларация безопасности, разрабатываемая 1 раз в 5 лет, которая прошла экспертизу и утверждена Ростехнадзором».
Сразу возникает вопрос – почему декларация безопасности разрабатывается один раз в пять лет? Почему не каждый год? Ведь техническое состояние ГЭС с каждым годом, и даже месяцем становится все более опасным. А что касается выданного разрешения, то мы однажды писали на страницах нашей газеты о выявленных прокуратурой фактах коррупционной составляющей сотрудников Ростехнадзора.
Читать письмо Андрея Дережкова без ужаса в глазах нельзя. В каждом его слове чувствуется доля скептицизма по отношению к озабоченности общественности своей безопасностью. Здесь же, в своем письме Дережков пишет:
«Рыбинская ГЭС всегда готова к диалогу и обсуждению любых вопросов в интересах обеспечения технологической, экологической безопасности Рыбинского гидроузла, подтверждением чему являются многочисленные брифинги, выступления, встречи руководства и специалистов предприятия с журналистами различных СМИ».
Редакция «Рыбинской правды» — официально зарегистрированное печатное издание ни разу не получала приглашения на какие-то встречи журналистов со специалистами Рыбинской ГЭС. Говорят, что подобные приглашения получают те средства массовой информации, которые пишут то, что устраивает РусГидро.
Чтобы проверить правдивость (или лживость) слов руководства Рыбинской ГЭС межрегиональный общественный совет по проблемам Рыбинского водохранилища попросил дать комментарии о техническом состоянии гидросооружений в рамках съемок документального фильма о проблемах Рыбинского гидроузла и допустить для работы своих журналистов. Ведь, как известно журналисты — это четвертая власть и именно журналисты несут в народ информацию о том, что происходит в тех или иных местах. Однако руководство ГЭС на эту просьбу ответило отказом, что подтвердило лживость слов об открытости и готовности к диалогу.
И.о.директора Рыбинского филиала ОАО «РусГидро» некто Маламагомед Абдулгамидович Абдурахманов написал следующее:
«На территории «РусГидро», имеющего высокую категорию опасности, действует система режимных мер, в том числе контрольно-пропускные. В настоящий момент в здании гидроэлектростанции идет производственный процесс, при котором наличие посторонних лиц не допускается в целях их собственной безопасности. Кроме того, разрешение на фото- и видеосъемку на ГЭС не получено от руководства службы безопасности, что делает невозможным оказание вам содействия в съемках фильма».
Читая слова о том, что фотографировать гидросооружения нельзя, я вспомнил случай 2012 года, когда журналистка Валентина Янева устроила эксперимент: проходя мимо табличек «Фото и видеосъемка запрещена» что-то сфотографировала, проходя мимо забора, на котором висит табличка «Проход запрещен» перебросила через этот забор пакет с тряпками. И никто (!), никто Валентину Яневу не поймал и не спросил, что она делает. Вот такая служба охраны гидросооружений.
А читая о том, что проход на территорию «РусГидры» запрещен в целях безопасности, я вспоминаю случай октября 2010 года, когда «Землячество мологжан» всем своим аулом отправилось на экскурсию на ГЭС. И можно было, и фотографировать, и снимать и даже видеть своими глазами, как идет производственный процесс. А член правления землячества Геннадий Корсаков даже умудрился пару минут посидеть за центральным пультом управления ГЭС.
А нам, простым смертным остается только молить Бога о том, чтобы рыбинские гидросооружения не прорвало, чтобы город Рыбинск не накрыла волна воды высотой 18 метров, и чтобы руководство Рыбинской ГЭС наконец-то поимело совесть и ответило на вопрос: чего же оно так боится общественности?
Дмитрий КОНОВАЛОВ, председатель общественного совета по проблемам Рыбинского водохранилища
Переход по сообщениям
0 комментариев для “ Бетон устал, или Возможен ли прорыв Рыбинской плотины ”
Вот МАМОН торговый.
А когда погибнут тысячи человек, что скажешь?
Александр, никого нельзя было бы напугать при наличии у специалистов и населения и реальной информации о состоянии гидросооружений. Но Русгидро упорно противится доступу экспертов. Для сравнения, обратите внимание на шлюзы, находящиеся в федеральной собственности: проведено тщательное обследование состояния бетона, результаты обследования опубликованы, ФГУП «канал им. Москвы» заказал капитальный ремонт шлюзов, результаты ремонта многие рыбинцы видели, о преимуществах и недостатках выбранной технологии ремонта прошла бурная дискуссия.
Мы хотим видеть подобное и с сооружениями, принадлежащими «Русгидро».
ГОРОД-УТОПЛЕННИК. Тайны Рыбинского водохранилища
Город Молога располагался при впадении реки Молога в Волгу. Сейчас это место находится в южной части искусственного моря: километрах в пяти на восток от острова Святовский Мох и в трёх — на север от створного знака «Бабьи Горы», стоящих на бетонных основаниях щитов, которые обозначают идущий над старым руслом Волги судоходный фарватер.
Город впервые был упомянут в летописях 1149 года. Но возник он, вероятно, раньше как административно-торговый центр в узле речных путей, по которым шла славянская колонизация края, включавшая его в сферу влияния Киевской Руси. Это могло произойти на рубеже X—XI веков при ростовском князе Ярославе Мудром, который «землю уставил», определив размеры и места сбора дани. В XIV—XV веках Молога стала центром княжества. Позднее, с 1505 по 1777 год, она входила в состав Углического княжества, а затем уезда. В XVII—XVIII веках город существовал как торговый посад. Недалеко от него, в Старом Холопье, а затем в самой Мологе, находилась крупнейшая ярмарка, куда съезжались русские, восточные и европейские купцы. В 1777 году, в период губернской реформы Екатерины II, Мологе был возвращен статус города — центра одноименного уезда.
Молога XVII—XVIII веков состояла из трёх посадов: Верхнего, Среднего и Нижнего, протянувшихся по берегам Волги и реки Мологи. В период существования города в качестве столицы княжества в нём был кремль, расположенный в Нижнем посаде, близ слияния рек. Место это размывалось водой и в дальнейшем из-за утраты роли центра княжества и статуса города кремль больше не восстанавливался. Город имел планировку, характерную для поволжских промысловых посадов и слобод, в которых отсутствовал кремль — градообразующее ядро, и жизнь населения в основном была связана с рекой.
21 марта 1780 года Екатерина II утвердила Регулярный план застройки Мологи, разработанный архитекторами «Комиссии по городовому устроению». В геометрической схеме нового плана город во многом повторил старую систему устройства. К концу XIX столетия он протянулся вдоль берегов Волги и Мологи на 4,5 километра параллельными четырьмя улицами. Они пересекались двумя десятками коротких переулков, образуя сеть кварталов, дальние из которых отстояли от берегов всего на 500-800 метров.
Живописную пространственную композицию и облик главного «речного фасада» Мологи формировали пять стоявших по берегам храмов.
Самая старая из моложских церквей — Вознесения «в Заручье» в северной части города — была построена в 1765 году. В оформлении её фасадов использовались наличники с характерным лучковым сандриком и другие элементы стиля барокко.
Старый Воскресенский собор (1767) представлял собой обычную трёхчастную церковь «нарышкинского» стиля. Несмотря на перестройки XIX столетия, храм и особенно его колокольня, составленная из трёх убывающих восьмериков, повторяла колокольни более ранних храмов Углича.
В центре волжской набережной располагался новый Богоявленский собор (1882), воздвигнутый на средства моложского купца I гильдии почётного гражданина города П.М.Подосёнова в характерном «русско-византийском» стиле.
В южной части Мологи в 1778 году срублена, а затем оштукатурена деревянная Крестовоздвиженская «старокладбищенская» церковь. Её шатровая колокольня напоминала своими ясными линиями колокольни храмовых комплексов северных погостов, а составленная из убывающих восьмериков храмовая часть памятника была выполнена в «нарышкинском» стиле рубежа XVII—XVIII веков.
На дальней от берега окраине в панораму города включалась высокими изящными завершениями куполов и крестов Всехсвятская кладбищенская церковь, построенная в 1805 году в строгих формах классического стиля.
В полукилометре от северной окраины Мологи на берегу реки располагался возникший в XIV веке Афанасьевский женский монастырь. Его обширный комплекс включал 4 храма: «тёплый» Троицкий собор (1788), «летний» собор Сошествия Святого Духа (1840), церковь Успения Богоматери (1826) и стоявший недалеко от ограды деревянный кладбищенский храм Усекновения главы Иоанна Предтечи (1890). Встроенные в ограду келейные и хозяйственные корпуса, массивные угловые башни-ротонды придавали ансамблю внушительный, монументальный вид. В композиции и оформлении каменных храмов и большинства построек преобладали формы классического стиля, а деревянная церковь была решена в «русском» стиле.
Накануне затопления в городе насчитывалось более 900 домов, из них около сотни каменных. На торговой площади и примыкавших к ней отрезках главных улиц располагались около 200 лавок и магазинов, а также общественные здания и учебные заведения. Население составляло 7 тысяч человек. В Мологе начиналась знаменитая Тихвинская водная система — один из путей с Волги на Северо-Запад, к Балтике. Летом население города увеличивалось в несколько раз за счёт грузчиков, матросов, водоливов. В иные времена в городе существовало до 70 кабаков.