Если свидетель меняет показания на следствии что будет
Уголовный процесс: менять или не менять показания в суде?
Для начала – я намеренно отхожу от случаев, когда задержанные или вызванные на допрос лица отказываются от дачи показаний со ссылкой на статью 51 Конституции РФ – хотя бы потому, что со своей стороны подобный ход я не очень одобряю.
Также не рассматриваю варианты с судом присяжных, мышление которых не сковано многолетними уголовными и уголовно-процессуальными шаблонами, поэтому их вердикты зачастую, с точки зрения профессиональных судей по уголовным делам, прокуроров и адвокатов, носят парадоксальный характер. Проще говоря, в суде присяжных возможно всякое (иногда даже невозможное).
Разбор будет касаться именно той сферы уголовного судопроизводства, когда дело слушается одним профессиональным судьей (либо тремя судьями в первой инстанции – например, дела о террористических актах или о государственной измене).
Итак, человек задержан и дал признательные показания.
Позже, осознав ситуацию, он решил свои показания изменить.
Закон не запрещает подсудимому отказываться от ранее данных показаний либо изменять их. А также не устанавливает лимит таких отказов (изменений).
Для понимания – о том, что делает судья, услышав новые показания подсудимого.
С точки зрения пункта 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 55 «О судебном приговоре», первое, что делает судья – выясняет причины отказа подсудимого от прежних показаний. Если подсудимый заявит о давлении на него со стороны оперативных сотрудников – суд обязан выяснить, так ли это было на самом деле. Оперативники будут допрошены в качестве свидетелей, по всем обстоятельствам, указанным подсудимым и его защитником. Вряд ли они захотят грузить на себя статью 286 УК РФ (превышение должностных полномочий), поэтому будут дружно отрицать применение к подсудимому физической силы и иных способов давления (угроз, уговоров, обещаний и т.п.). Судье будет также интересно узнать о том, подавал ли после задержания подсудимый жалобы на действия сотрудников полиции, имеются ли в деле данные о его медицинском освидетельствовании после задержания либо иных следственных действий; если проводилось внутреннее расследование – результаты такого расследования и т.д. Если сторона защиты ничего подобного не представит, тогда в сухом остатке будет следующее: слова человека, обвиняемого в преступлении и не обязанного по Конституции РФ свидетельствовать против себя vs слова оперативных сотрудников, призванных служить закону и ответственных за дачу заведомо ложных показаний.
Кому больше поверит судья?
Следующим шагом судьи будет сопоставление новых показаний подсудимого с его прежними показаниями, данными ранее в рамках всех следственных действий с его участием. Т.е. подсудимому придётся максимально убедительно пояснить – почему им были даны именно такие (признательные) показания не только на первых допросах, но и на очной ставке, в ходе проверки показаний на месте, в ходе иных допросов и т.д.
Наконец, третье (и главное) действие судьи – сопоставление новых показаний подсудимого с иными доказательствами, собранными по делу. Если новые показания более-менее вписываются в общую картину происшествия, при этом не отвергаются очевидные факты – есть шанс на то, что суд не только войдёт в положение подсудимого, но и его, это положение, очень сильно облегчит.
Пример: по одному из дел о совершении разбойного нападения группой лиц проходили четверо подсудимых. Все дали признательные показания. В суде один из них заявил, что не имел умысла на разбой, ничего не требовал от потерпевших, не присваивал чужого имущества; на самом деле он, расставшись с товарищами, зашёл в магазин; выйдя обратно на улицу, услышал в арке крики, пошёл туда и увидел своих, которые дрались с тремя неизвестными. Полагая, что эти трое неизвестных напали на его товарищей, он подбежал и нанёс одному из них три удара кулаками в область головы. После чего все были задержаны сотрудниками ППСП и препровождены в отдел полиции. При проверке выяснилось, что прежняя «тройка» (без учёта четвёртого подсудимого – того, кто изменил показания в суде) неоднократно нападала на прохожих, действуя со схожим почерком. О чем четвёртый подсудимый, не будучи близко знакомым с остальными, не знал. Тем не менее, вся четверка в полном составе постановлением суда была помещена в СИЗО. Услышав новые показания четвёртого подсудимого, судья сопоставил их с иными доказательствами – в частности, показаниями остальных подсудимых. Вся «троица» дружно пояснила: действительно, с этим подсудимым они близко знакомы не были, в свои планы его не посвящали, в тот день они попрощались с ним, он ушёл, а увидели они его снова только в машине полиции. Потерпевшие показали, что изначально напавших на них было трое, четвёртый появился позже других. При этом он не требовал от потерпевших отдать деньги и иное имущество (в отличие от остальных троих), а молча подбежал к одному из них и стал его избивать, после чего все были задержаны сотрудниками полиции. Что получалось в итоге? Новые показания подсудимого противоречили его прежним показаниям, данным в ходе предварительного следствия. Объяснения подсудимого, что прежние показания он давал потому, что не понимал сути обвинения, был напуган, а его прежний адвокат (назначенный следствием) занимал пассивную позицию – вряд ли заслуживали доверия суда. Вместе с тем, его новые показания не противоречили иным доказательствам, в первую очередь – показаниям потерпевших. Поэтому содеянное четвёртым подсудимым было переквалифицировано со статьи 162 части 2 УК РФ (разбой, совершённый группой лиц по предварительному сговору) на статью 116 часть 1 УК РФ (на тот момент – простой состав побоев). С учётом чистосердечного раскаяния подсудимого, примирительной позиции потерпевшего, отсутствия судимостей, а также мер по возмещению вреда, предпринятых родственниками подсудимого, уголовное дело в отношении молодого человека было прекращено за деятельным раскаянием (статья 28 УПК РФ).
Таким образом, для подсудимого нет никакого смысла разворачивать в суде свои показания на 180 градусов, без детального анализа всех материалов дела. Если его прежние показания состыковываются с иными доказательствами, а новые не имеют с ними никакой связи, кроме как в воображении подсудимого – суд в приговоре оценит их, как «избранный способ защиты с целью избежать уголовной ответственности». Если же новые показания способны опереться на фундамент из доказательной базы обвинения, либо по каким-то причинам доказательства обвинения претерпят существенный урон (например, вследствие признания недопустимыми доказательствами) – тогда у подсудимого есть шанс.
Таким образом, оптимальным для обвиняемого/подсудимого вариантом будет являться не абсолютный отказ от прежних показаний, а их аккуратная коррекция, с тем, чтобы отредактированные показания:
а) не отвергали прежние показания, а дополняли их, давая возможность для иной их трактовки, точки зрения уголовного закона;
б) не нарушали общей картины произошедшего;
в) не влекли отрицания очевидных фактов, установленных следствием.
Пример: трое подсудимых похитили человека и вывезли его в другой город, вымогая у него денежные средства, чему имелись неопровержимые доказательства: показания потерпевшего, записи с камер слежения, медицинские документы, рапорты и показания сотрудников полиции, иных свидетелей, а также признательные показания самих подсудимых. В ходе судебного заседания подсудимые заявили об иных обстоятельствах дела. При разбирательстве судом было установлено наличие долговых обязательств потерпевшего перед подсудимыми, что существенным образом изменило не только направленность умысла подсудимых, но и квалификацию содеянного – с совокупности статьи 126 части 2 УК РФ (похищение человека, от 5 до 12 лет лишения свободы) и статьи 163 части 2 УК РФ (вымогательство, совершенное группой лиц по предварительному сговору, с применением насилия, до 7 лет лишения свободы) на статью 330 часть 2 УК РФ (самоуправство, совершенное с применением насилия, до 5 лет лишения свободы). С учётом обстоятельств дела и характеристик личности каждого из подсудимых, все они были осуждены к лишению свободы сроком на 1 год каждый, с учётом ранее отбытого в СИЗО – освобождены в зале судебного заседания.
Всё об уголовных делах
— свидетель, допрошенный следователем, дал неверные показания (испугался следователя и дал обвинительные показания).
— при допросе в суде, он стал давать уже правдивые показания,
— тогда государственный обвинитель заявляет ходатайство «прошу огласить его протоколы допроса на следствии»
— защита не возражала и судья начал оглашать протоколы, после оглашения каждого протокола задавал вопросы свидетелю «Было такое, вы давали такие показания?» свидетель отвечает «Да было, да давал, да подтверждаю. «
— в этой ситуации Вам довелось на своем опыте наблюдать применение нормы 281 УПК , не в том контексте в котором она изложена в законе, а в контексте удобном для стороны обвинения и судье.
— эта норма невероятно удобна для этих лиц, потому постоянно используется именно так как описано в заданном вопросе.
Ведь, что собственно произошло:
— в тех случаях, когда свидетель дает показания не совсем удобные для формирования обвинительной доказательственной базы , то следователь их слегка корректирует. Вот как это может выглядеть на практике:
Собственно здесь нет прямой и грубой фальсификации доказательств , в протоколе напечатано почти все так как сказано, но так, что нужные моменты обойдены, как будто и не были сказаны, а некоторые акцентированы, изложены чуть-чуть в другом контексте. В результате получается так:
— вслух было сказано например, вот так: «ну, я видел на месте преступления человека одного роста с обвиняемым Петровым, возможно это он и был».
Сторона защиты оглашению показаний воспрепятствовать не может, поскольку ее согласия в таком случае не требуется (п. 19 Пленума № 1).
Как должно было быть (в теории)
— именно это второе доказательство уже можно использовать в приговоре, прямо ссылаться на него в составе доказательственной базы .
— если же эти два доказательства не идентичны, если свидетель в суде дает иные показания, отличающиеся от данных им на следствии, то суд должен сопоставить их и приняв одно, объяснить в приговоре почему он одно принимает, а второе отвергает ( ч.2 307 УПК и п. 6 Пленума № 55).
— но это в теории, а на практике, свидетель после зачитывания его ранее данных показаний просто соглашается с ними, и на этом все. То есть, возникшие противоречия устранены, протокол допроса свидетеля полностью превращается в его показания на суде, без изменений. Двух противоречащих доказательств не возникло.
Защита не может воспрепятствовать оглашению
— можно заранее предугадать, что в описании этого места судебного заседания в протоколе будет все крайне лаконично.
— потому начинаем этому препятствовать заранее, заявляем письменные ходатайства о занесении этого обстоятельства в протокол (ссылаться нужно на требования п.13 ч.3 259 УПК ).
— для вышестоящих судов такие следы «путаницы» показаний свидетелей, это признак «токсичности» дела.
— это можно использовать в стадии апелляции и кассации, ссылаясь на неустраненные сомнения .
— совет, если Вы намерены использовать при обжаловании довод о нарушениях, допущенных при оглашении показания свидетеля, то ссылайтесь на п. 10 Пленума № 2. Это единственное прямое указание кассационным судам, обязывающее их проверять доводы жалоб о нарушениях при исследовании доказательств (то есть самая близкая по смыслу ссылка на возможность отмены именно по причине таких нарушений, более конкретная чем норма ч.1 401.15 УПК , где просто кратко упоминается о процессуальных нарушения как основаниях отмены).
Можно ли изменить показания по уголовному делу
Можно ли изменить ранее данные показания по уголовному делу?
Можно, но в каждой отдельной ситуации будут разные последствия. Давайте разбирать на примерах.
Самый часто встречающийся пример – подозреваемый уже был допрошен и в протоколе признал вину в совершении преступления. Через несколько дней он решает отказаться от ранее данных показаний и говорит, что не виновен.
Следователь повторно его допрашивает, записывает новую версию событий. Также он обязан спросить, почему человек ранее давал другие показания, а теперь решил их изменить.
Новый протокол допроса будет приобщен к материалам дела, но и старый протокол оттуда никто не уберет.
Кстати в самом протоколе всегда есть такая запись, что подозреваемый предупреждается о том, что данные показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу, даже в случае последующего отказа от них. И под этой записью допрашиваемое лицо ставит свою подпись, чем подтверждает, что ему это обстоятельство разъяснили.
Очень часто встречается довольно простое, если не сказать «простецкое» отношение самих допрашиваемых к тому, что они говорят. Мол сейчас говорю так, а завтра скажу по-другому. Но так не получится, ведь протокол допроса, подозреваемого и обвиняемого – это чуть ли не самые важные документы в уголовном деле. И несерьезно относиться к ним– это большая ошибка.
Если говорить простыми словами, то всё, что вы скажете, будет использовано против вас. Любые последующие показания, которые могут улучшить ваше положение будут расценены критически. Суд будет рассматривать их, только лишь как способ избежать ответственности.
На сегодняшний день при расследовании преступлений используется большой перечень технических средств для добывания доказательств по уголовному делу, различные виды экспертиз: трасологические, дактилоскопические, генотипоскопические и т.д. Но кто бы что ни говорил, а записанные и подписанные показания имеют наиважнейшее значение, и находятся превыше любых других доказательств. Опять же, если эти показания подтверждают версию обвинения.
Главная задача следователя – это направить дело в суд. Причем, если вы ранее не слышали о палочной системе, то поясню, что если следователь направляет в суд мало дел, то у него падает раскрываемость и за этим следуют различные негативные последствия для него. То есть он не будет тратить время на отработку других версий, если у него есть конкретный подозреваемый, который во всем признался. Даже если в последующем он решил отказаться от признания.
Когда следователь решает, что доказательств собрано достаточно, то уголовное дело направляется прокурору, а потом в суд.
Судья рассматривая дело, там видит два протокола. В одном признательные показания, а в другом нет.
В суде придется объяснять почему вы сначала признали вину в совершении преступления, а потом вдруг изменили позицию.
Чаще встречается такой вариант. Судья предлагает взглянуть на протокол допроса и спрашивает:
— Это ваша подпись?
— Да.
— Эти показания, вы давали?
— Да.
— Добровольно давали показания?
И еще множество подобных вопросов. А еще в протоколе есть подпись адвоката, которую тоже нельзя проигнорировать.
На любую причину, по которой вы изменили показания, что вы назовете, у суда уже давным-давно заготовлен план действий. Если вы говорите, что на вас оказывалось психологическое или физическое давление, суд спрашивает, обращались ли вы по этому поводу с жалобами и заявлениями. Если не обращались, значит факт давления ничем не подтверждается и его не было.
Если же по этому поводу вы обращались, например, в прокуратуру, то суд интересует какие вы ответы получили. Скорее всего, в 99% случаях вы получили ответ, что нарушений в действиях сотрудников полиции не усматривается. А это для суда опять же означает, что факт давления не подтверждается.
Если вы говорите, что подпись в протоколе не ваша, то последует вопрос, почему вы раньше не писали жалобы и нигде не заявляли, что подпись поддельная. Может быть даже поставлен вопрос о назначении почерковедческая экспертизы, которая очевидно покажет, что подпись ваша.
Никакое ваше заявление суд не удивит. Все варианты давно отработаны. Нужно понимать, что у суда есть задача побыстрее рассмотреть дело и вынести приговор. И все ваши попытки объяснить, почему вы сначала признавались, а потом вдруг изменили свою позицию будут судом расценены как способ избежать ответственности.
Может ли изменить показания потерпевший или свидетель? Тоже самое. Если в новых показаниях говорится о невиновности подозреваемого или обвиняемого, то эти показания подвергаются жесточайшей критике.
Никто не верит, что потерпевший мог, что-то перепутать. С ним начинается тщательная работа. Его начинают уже самого пугать уголовной ответственностью за заведомо ложное сообщение о преступлении, а свидетеля об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Ищут и другие слабые места.
Почему это происходит? В первую очередь, потому что следователи и оперативники давно разучились верить в чудеса. И когда они видят, что потерпевший вдруг неожиданно начинает менять показания в пользу подозреваемого, то конечно предполагают, что его кто-то запугал, либо дал денег, либо иным образом договорился.
Ну и нужно всегда иметь в виду, что если уголовное дело уже возбуждено, то его так или иначе планируют направить в суд. Если же потерпевший отказывается от своих показаний, то дело нужно прекращать, а это означает, что дело было возбуждено необоснованно и все это очень плохо отразится на статистике. А статистика, как я уже упоминал, – это очень мощный двигатель всего уголовного судопроизводства в нашей стране.
Что нужно знать? Уголовная ответственность наступает именно за дачу ЗАВЕДОМО ложных показаний. То есть, если свидетель или потерпевший что-то перепутали, в чем-то заблуждались, то есть сообщили ложную информацию НЕНАМЕРЕННО, то ответственности за это нет.
Адвокатам регулярно попадаются такие уголовные дела, где участники дали показания необдуманно. Это несет самые негативные последствия. Перед тем как давать показания, нужно тщательно всё обдумать. Не нужно торопиться, ведь протокол допроса из дела никуда не исчезнет. Если же вас принуждают к даче определенных показаний, то это лишний повод насторожиться. Это вполне может означать, что других доказательств у следствия нет и без вашего признания у дела нет перспектив.
В заключение скажу, что если во время допроса вы в чем-то ошиблись, перепутали или по каким-то другим причинам сообщили следователю неверную информацию, то изменить ранее данные показания всё-таки возможно, даже если они будут неудобны следствию. Но нужно понимать, что вы столкнетесь с очень активным противодействием со стороны следователей, оперативников, а также прокурора и даже суда. В таком случае настоятельно рекомендую обраться за помощью адвокату.
При таком положении дел, ни в коем случае нельзя допускать общения с представителями силовых структур без адвоката. И это не реклама адвокатских услуг или что-то подобное. Реально в присутствии адвоката, кардинально меняется тон беседы. И большинство психологических приемов и других уловок не применяется. Как и врачи не рекомендуют заниматься самолечением, так и в уголовном деле не стоит заниматься самозащитой. Обратитесь к опытному адвокату.
Может ли свидетель изменить показания в протоколе? Ему может что нибудь грозить?
Может ли свидетель изменить показания в протоколе? Ему может что нибудь грозить?
Ответы на вопрос:
Может. Если речь о протоколе об административном правонарушении, то рискует лишь по статье 17.9 КоАП РФ небольшим штрафом.
Статья 17.9. Заведомо ложные показание свидетеля, пояснение специалиста, заключение эксперта или заведомо неправильный перевод
влечет наложение административного штрафа в размере от одной тысячи до одной тысячи пятисот рублей.
Многое зависит от того, как обосновать это изменение, если кардинально изменить показания, то у следствия и суда могут возникнуть вопросы к такому свидетелю. В лучшем случае суд закроет глаза на такие показания и не учтет их при вынесении решения. В худшем случая могут привлечь к ответственности по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложных показаний.
Может ли свидетель изменить показания протокола уголовного?
Ответы на уточнение:
Если речь об уголовном деле, то тоже может. Ведь согласно примечанию к статье 307 УК РФ свидетель, потерпевший, эксперт, специалист или переводчик освобождаются от уголовной ответственности, если они добровольно в ходе дознания, предварительного следствия или судебного разбирательства до вынесения приговора суда или решения суда заявили о ложности данных ими показаний, заключения или заведомо неправильном переводе.
Свидетели обвинения: их показания и репутация
В последнее время встречаются уголовные дела, возбужденные на основании показаний свидетелей. Вместо сбора прямых доказательств органы следствия в таких случаях ограничиваются показаниями одного-двух свидетелей, репутация которых не принимается в расчет.
Один в поле не свидетель?
Чуть ли не ежедневно мы узнаем о новых громких уголовных делах, связанных с хищениями, взятками и другими должностными преступлениями. Подчас расследуются обстоятельства многолетней давности, однако, обвинению удается получить доказательства, однозначно подтверждающие его версию. Например, документы, аудиозаписи переговоров, переписку, возможно, результаты оперативно-розыскной деятельности.
Но встречаются и другие уголовные дела. С момента расследуемых событий прошло много лет, объективные доказательства не сохранились. Но их отсутствие восполняется показаниями одного или нескольких лиц, которые по прошествии лет вспоминают то, о чем раньше молчали.
Изучение таких дел зачастую выявляет подлинные мотивы дачи показаний годы спустя. Обычно это конфликт между свидетелем и оговариваемым лицом, передел собственности, месть, старые обиды. Все это дает возможность предпринять попытку манипулирования судебной системой.
Низкий стандарт доказанности
В делах, основанных только на свидетельских показаниях, все строится по одному лекалу. Показания, полученные от одного свидетеля, повторяют другие допрошенные лица. При этом сами они в описываемых событиях не участвовали и знают о них только со слов единственного свидетеля. По такой схеме построены, например, дело руководителя «Тольяттихимбанка» А. Попова, обвиняемого в покушении на дачу взятки судьям Верховного Суда РФ, дело В. Маркелова о взятках полковнику МВД Захарченко.
Подобный подход и именуется «низким стандартом доказанности»: следствие зачастую не обращают внимания на такие дефекты и принимает показания на веру.
Репутация превыше всего
В зарубежной судебной практике распространен иной подход. Такие дела зачастую заканчиваются оправданием просто потому, что в качестве свидетеля обвинения выступили люди, скомпрометировавшие себя.
Вспомним дело Доминика Стросс-Кана. Горничная нью-йоркского Sofitel утверждала, что изнасилована директором-распорядителем Международного валютного фонда. Однако, будучи уличенной в предоставлении заведомо ложной информации об изнасиловании у себя на родине (Гвинея) и в том, что она обнародовала данную информацию для получения убежища в США, так называемая потерпевшая тут же потеряла всякое доверие. Прокуратура сама отказалась от претензий к Стросс-Кану.
Оправдали и чернокожего американского футболиста О. Джей Симпсона, обвинявшегося в убийстве супруги. Выяснилось, что некоторые доказательства по делу получены белым полицейским, изобличенным в расизме. Суду предъявили аудиозапись, содержащую его расово недопустимые высказывания.
Иллюстрацией противоположного подхода может служить нашумевшее дело о якобы совершенном офицерами МВД Дмитрием Целяковым и Александром Носенко мошенническом хищении 1,5 млн евро у беглого банкира Германа Горбунцова, которого самого доставляли на суд под конвоем. Подмоченная репутация последнего как минимум должна была вызвать сомнения в достоверности его показаний. Исключительно показания Горбунцова легли и в основу упомянутого выше обвинения В. Маркелова в даче взяток другому офицеру МВД – Д. Захарченко.