Если удалить гиппокамп что будет
История: американец удалил часть мозга, чтобы перестать бояться смерти
Джоди Смиту из Нью-Йорка 32 года. И только последние четыре он живет без страха. До этого его круглосуточно преследовали мысли о неизбежной смерти и панические атаки. В 26 лет Джоди диагностировали эпилепсию. Облегчить его состояние могла только операция на мозге. Смит согласился удалить правые миндалину и гиппокамп и теперь не боится смерти, высоты, грабителей и даже пауков, пишет Vice.
Возможно, страх смерти был связан с тем, что отец и брат Джоди погибли, когда он был маленьким. Возможно — с особенностями нервной системы.
Когда к мучительному ощущению приближающейся кончины добавились эпилептические припадки — жизнь Смита стала совсем невыносимой.
Однажды он почувствовал себя плохо во время семейных посиделок, вышел на улицу подышать и потерял сознание. Джоди пришел в себя только через 20 минут. Оказалось, он, как пьяный, ползал по двору соседа.
Смит принимал лекарства в течение двух лет, но они не помогали. Тогда врач сказал: развитие болезни остановит только операция.
Она проводилась в два этапа. На первом врачи имплантировали глубоко в мозг Джоди зонды. Они должны были указать на область, с которой связаны проблемы со здоровьем.
Медики неделю пытались вызвать у Смита припадок. Он целенаправленно мучал себя бессонницей и громкой музыкой. Врачи даже прописали ему пиво, но безрезультатно.
🧠 После операции тревожная сенсорная информация скорее всего, по-прежнему отправляется в височную долю. Но из-за отсутствия миндалины и гиппокампа не происходит ни всплеска адреналина, ни возбуждения чувств — в цепной реакции отсутствует звено.
Джоди выписали из больницы через три дня после операции. Изменения в ощущениях он заметил сразу же. Еще через две недели навязчивый страх смерти исчез.
Насколько серьезно на него повлияла операция, Джоди понял только год спустя. Тогда он ночью встретил компанию молодых людей, которые явно планировали его ограбить. Джоди бесстрашно прошел буквально сквозь них. «Видимо, их самих поразила моя смелость», — вспоминает Смит.
Он провел несколько экспериментов и понял, что не боится стоять на краю обрыва: сердце не бьется чаще, и даже не потеют руки. А еще Джоди теперь спокойно реагирует на пауков.
Врачи подтверждают, что операция на мозге Смита могла привести к таким последствиям. При этом медики считают, что из-за отсутствия страха Джоди не будет чаще других оказываться в опасных ситуациях.
Если удалить гиппокамп что будет
1-го сентября 1953 года Вильям Сковилл, используя рукоятку и простую дрель, вскрыл череп молодого мужчины, чтобы вырезать жизненно важные части его мозга и удалить их из головы при помощи металлической трубки. Но это не сцена из фильма ужасов или душераздирающий полицейский отчёт. Доктор Сковилл был одним из самых выдающихся нейрохирургов своего времени. А молодого мужчину звали Генри Молейсон, ставший знаменитым пациентом Г.М. Его случай позволил понять, как работает наш мозг. В детстве Генри получил сотрясение мозга в результате несчастного случая. Сотрясение провоцировало апоплексические удары, провалы в памяти и потерю контроля над телом. После нескольких лет приступов, и даже исключения из старшей школы, отчаявшийся молодой человек обратился к доктору Сковилл, безбашенному врачу, известному за свои рискованные операции. Десятилетиями частичную лоботомию использовали, чтобы лечить душевнобольных пациентов, основываясь на том, что за ментальные функции отвечают определённые части мозга. Успешно сокращая количество припадков у психически больных, Сковилл решил удалить у Г.М. гиппокамп, часть лимбической системы, которую ассоциировали с эмоциями, но чья функция в то время была ещё не известна. На первый взгляд, операция прошла успешно. Припадки Г.М. фактически прекратились, изменений в личности пациента не заметили, а его уровень IQ даже стал выше. Но была одна проблема: Генри потерял память. Кроме потери воспоминаний за последние десятилетия, Г.М. не запоминал новую информацию. Он забывал, какой сегодня день, повторял предложения и даже мог пообедать несколько раз подряд. Сколвилл сообщил о результатах операции другому врачу, Уилдеру Пенфилду. Также он поручил аспиранту Бренде Милнер наблюдать за Г.М в доме у его родителей, где он проводил свои дни, занимаясь мелкими домашними делами, и смотря классические фильмы снова и снова. То, что она обнаружила после серии тестов и интервью, было не только большим вкладом в изучение свойств памяти. Это также позволило заново осмыслить и оценить значение памяти. Одно из открытий Милнер пролило свет на один очевидный факт: хотя Г.М. и не мог запоминать что-то новое, он иногда мог помнить лишь так долго, чтобы закончить предложение или отыскать ванную комнату. Когда Милнер дала ему случайное число для запоминания, то он смог удерживать его в памяти целых 15 минут, постоянно повторяя его про себя. Но всего лишь 5 минут спустя он не смог вспомнить даже сам тест. Раньше неврологи думали о памяти, как о чём-то целом, однообразном и хранящемся во всех частях мозга. Результаты Милнер не только стали первой разгадкой к известной разнице между краткосрочной и долгосрочной памятью, но и показали, что для каждого вида памяти используются разные участки мозга. Сейчас мы знаем, что память формируется в несколько этапов. После восприятия информации она переносится нейронами по коре головного мозга в гиппокамп, где определённые белки укрепляют корковые синаптические связи. Если событие произвело на нас сильное впечатление или мы в первые дни иногда вспоминаем о нём, то гиппокамп пересылает воспоминания обратно в кору головного мозга на постоянное хранение. Разум Г.М. мог формировать только начальные впечатления, а без гиппокампа переход информации из краткосрочной памяти в долгосрочную был невозможен, и это всё равно, что сообщения написанные на песке. Но это было не единственное отличие, которое обнаружила Милнер. В знаменитом сейчас эксперименте, Милнер попросила Г.М. обвести третью звезду в маленьком пространстве между двумя другими конкретными звёздами, однако смотреть на бумагу и ручку он мог только через зеркало. Как и другие, впервые выполняющие такое странное задание, он плохо с ним справился. Но удивительно то, что он улучшал свой результат, пробуя снова и снова, даже хотя он и не помнил о своих предыдущих попытках. Его моторные рефлексы помнили о том, о чём забыло его сознание. Так Милнер обнаружила декларативную память, т.е. память о событиях, фактах и именах. Она отличается от процессуальной, которая помнит, как ездить на велосипеде или как написать своё имя. Кроме того, процессуальная память задействует базальные ганглии и мозжечок, структуры, которые не были затронуты в мозге Г.М. Различия между «знаю это» и «знаю как» с тех самых пор легли в основу исследований памяти. Г.М. умер в возрасте 82 лет после мирной жизни в доме престарелых. За многие годы его обследовали более 100 неврологов, тем самым сделав его разум самым изученным в истории. После его смерти его мозг отсканировали и законсервировали, порезав на 2000 отдельных кусочков, сфотографировав и составив цифровую карту вплоть до индивидуальных нейронов. Всё это происходило в прямом эфире, который смотрели 400 000 людей. Хотя Г.М. провёл большую часть своей жизни, постоянно забывая разные вещи, его самого и его вклад в понимание работы памяти будут помнить ещё многие поколения.
Причины и виды склероза гиппокампа
Склероз гиппокампа – это одна из форм эпилепсии, причиной которой является патология отделов лимбической системы головного мозга. Основным генератором эпилептической активности считается глиоз в сочетании с атрофией кортикальной пластинки подлежащего белого вещества. Для диагностики заболевания неврологи Юсуповской больницы применяют современные методы инструментального исследования, выполняют лабораторные анализы и малоинвазивные диагностические процедуры.
Склероз гиппокампа сопровождается потерей нейронов и рубцеванием самой глубокой части височной доли. Часто обусловлено серьезными травмами головного мозга. Бывает левосторонним и правосторонним. Повреждение головного мозга вследствие травмы, новообразования, инфекции, недостатка кислорода или неконтролируемых спонтанных припадков приводит к образованию рубцовой ткани гиппокампа. Он начинает атрофироваться, нейроны отмирают и формируют рубцовую ткань.
На основании структурных изменений выделяют два основных вида эпилепсии височной доли:
Причины
Известны следующие причины склероза гиппокампа:
Сегодня основными считаются следующие теории развития склероза гиппокампа:
Симптомы
Склероз гиппокампа обычно приводит к очаговой эпилепсии. Эпилептические припадки появляются в группах или по отдельности. Они бывают комплексными, начинающимися со странных неописуемых ощущений, галлюцинаций или иллюзий с последующим оцепенением взгляда, пищевыми и ротаторными автоматизмами. Продолжаются около двух минут. При прогрессировании могут отмечаться генерализованные тонико-клонические судороги.
Приступы при склерозе гиппокампа могут сопровождаться различными симптомами:
У пациентов развивается нарушение когнитивных способностей (памяти, мышления, способности сконцентрироваться). Припадки, вследствие которых нарушается деятельность мозга, могут приводить к внезапной потере сознания, а также к вегетативной сердечной дисфункции. У пациентов с левосторонним склерозом гиппокампа более серьёзная парасимпатическая дисфункция по сравнению с пациентами, страдающими правосторонним мезиальным склерозом.
Приступы эпилепсии сопровождаются слуховыми или вестибулярными галлюцинациями, отрыжкой или вегетативными проявлениями, парестезиями и односторонними подергиваниями лица. Пациенты отмечают трудность обучения, нарушения памяти. Они конфликтны, эмоционально лабильны, обладают повышенным чувством долга.
Для диагностики заболевания врачи Юсуповской больницы применяют следующие методы обследования:
Исследование выполняют на современной аппаратуре ведущих мировых производителей.
Лечение
Для уменьшения симптомов заболевания неврологи Юсуповской больницы назначают противоэпилептические препараты. Средством первого выбора является Карбамазепин. К препаратам второго выбора относятся Вальпроат, Дифенин и Гексамидин. После лечения у части пациентов прекращаются приступы, наступает продолжительная ремиссия.
При устойчивости к проводимой терапии и прогрессировании склероза гиппокампа хирургическое лечение проводится в клиниках-партнёрах. Оно заключается в удалении височной доли мозга (лобэктомии). После операции в 70-95% случаев уменьшается количество приступов. Если вы столкнулись с проблемой склероза гиппокампа и желаете получить квалифицированную специализированную медицинскую помощь, позвоните по телефону. Вас запишут на консультацию невролога Юсуповской больницы.
Жить одним мгновением. Как одна неудачная операция открыла ученым механизмы нашей памяти
Две сестры из Норвегии, нейропсихолог и известная писательница, искусно вплетают в повествование историю, науку и собственные исследования, открывая перед читателем захватывающую панораму понимания памяти — от эпохи Возрождения и открытия гиппокампа, напоминающего по форме морского конька, до нашего времени. В свете самых актуальных научных идей XXI века показана роль различных отделов мозга, причины забывания детских воспоминаний и трудностей с памятью при стрессе и депрессивных состояниях. Авторы берут интервью у специалистов всех мастей, от крупнейших нейробиологов планеты до дочери Ингмара Бергмана, которые помогают разобраться, как работает наша память, почему она иногда подводит и что нам делать, чтобы ее укрепить.
Освещение самых передовых научных сведений и захватывающее изложение делают эту книгу о человеческой памяти по-настоящему незабываемой.
Вплоть до 1935 года человечество не вполне понимало, насколько тесно связаны гиппокамп и память. До этого момента велось бесчисленное множество дискуссий о том, в какой именно части мозга хранятся воспоминания. Одной из популярных была теория, что мысли текут по жидкости внутри полостей в нашем мозге. К 1953 году идею полностью опровергли. Согласно господствующей в то время теории, воспоминания возникают и хранятся распределенно во всех частях мозга. Однако одно роковое событие навсегда изменило это представление. Роковое для одного человека — но поистине потрясающее для всех нас. Ключ к пониманию того, что именно Юлий Цезарь обнаружил 400 лет назад, нам дала неудачная операция.
В течение нескольких лет хирург Уильям Бичер Сковилл планировал операцию на мозге своего пациента, на тот момент 27-летнего Генри Молейсона. Генри страдал тяжелой формой эпилепсии. Несколько раз в день — а порой и в час — молодого человека мучили кратковременные приступы, во время которых его сознание на несколько секунд отключалось. Минимум раз в неделю случался серьезный приступ — Генри терял сознание, а ноги и руки несколько минут сотрясали судороги. Живи Генри Молейсон сейчас, его бы лечили иначе, а предполагаемую операцию отменили бы после предварительных исследований. Однако лекарства ему не помогали, сейчас есть мнение, что они даже вредили — юноше становилось хуже, приступы учащались.
Но этого доктор Сковилл не знал. Он слышал об одном канадском хирурге — чтобы вылечить эпилепсию, тот вырезал пациенту гиппокамп. Сковилл решил, что, если убрать гиппокамп из обоих полушарий, лечение будет в два раза эффективнее, чем если убрать только один. Генри послушался своего врача. Разумеется, заболевание превращало Генри в инвалида и повергало в отчаяние. Он пошел на эксперимент, и это решение сделало его самым известным человеком в истории посвященных памяти исследований. Проснувшись после операции, он не помнил событий последних двух-трех лет, а также не мог запомнить ничего нового, осталась только кратковременная память. Медсестры каждый раз заново показывали ему дорогу в туалет. Они постоянно объясняли ему, где он находится — он забывал это, как только мысли переключались на что-нибудь другое.
Следующие 50 лет Генри будет жить лишь одним мгновением. Он не помнил, что делал всего полчаса назад и как шутил совсем недавно. Не помнил, что ел на обед и сколько ему лет, пока не смотрелся в зеркало и не видел седые волосы. Не знал, какое сейчас время года, но мог догадаться, посмотрев в окно. Так как Генри ничего не помнил, он не мог распоряжаться деньгами, готовить пищу и справляться с повседневными домашними делами, поэтому жил у родителей. В целом он был доволен своей жизнью, но временами приходил в сильное замешательство — как, например, тогда, когда умер его отец.
Хирург Сковилл провел эксперимент, о результатах которого в то время никто не догадывался. Кстати, Сковилл прооперировал таким образом десятки пациентов, но никто из них не демонстрировал сколь-нибудь явных, связанных с памятью осложнений. Все прооперированные до Генри Молейсона страдали от очень тяжелых форм шизофрении, имели искаженные представления о действительности, проявляли признаки психоза. Естественно, они и до операции вели себя довольно странно, потому проблемы с памятью приписали психозам. Кстати, после операции степень тяжести шизофрении не уменьшилась. Но в те времена лоботомия была в моде, и Сковилл решил развивать это направление, убирая гиппокамп, тогда как обычно удаляли передние отделы мозга. Стоявшая за этой теорией идея — тема для отдельной книги.
Нас же интересуют последствия знаменитой операции, сделанной Генри Молейсону. И они весьма пригодились Сковиллу. Он признал ошибку, написав в 1957 году статью совместно с канадским психологом Брендой Миллер. Последняя подробно изучала нарушение памяти Генри и верила, что вместе они смогут объяснить, как именно устроена человеческая память.
Что говорили ученые, осмотрев Генри Молейсона? Лишь побеседовав с ним, можно было выявить базовые законы, по которым работает наша память. Он был вполне способен поддерживать беседу, пока не начинал думать о чем-нибудь другом или его что-то не отвлекало. Значит, у него была абсолютно нормальная кратковременная память. Благодаря ей мы удерживаем в сознании события, происходящие здесь и сейчас. Пропуская через себя наши впечатления, она превращает их в воспоминания. Набирая новый номер телефона, мы удерживаем числа в памяти лишь недолгое время. То же самое происходит, когда мы получаем новую информацию или учим новые слова. Данные хранятся всего несколько секунд, ну или пока мы думаем о них. Часть проходящего через нашу голову потока информации долговременная память отправляет на длительное хранение. Но у Генри осталась лишь кратковременная память, причем выдающаяся. Однажды он проходил тест на восприятие времени — проверялось, как у него работает эта функция. Проводившая эксперимент женщина-ученый сказала Генри, что выйдет из комнаты, а когда вернется, спросит его, сколько прошло времени. Генри почти не верил, что у него что-нибудь получится, и потому решил схитрить.
Он посмотрел на часы (исследовательница не обратила на них внимания), запомнил время и постоянно повторял про себя, пока сотрудница не вернулась. Когда она открыла дверь, он снова посмотрел на часы и высчитал разницу. Поскольку он сосредоточил на этой задаче все свое внимание, он по-прежнему помнил про эксперимент, но не помнил ни саму женщину, ни ее имя.
Генри любил задачи, требующие умственных усилий. Он с удовольствием их выполнял и всегда носил с собой журнал с кроссвордами. Поэтому Бренда Миллер с легкостью уговорила его на эксперимент. Помимо всего прочего, она показывала ему на доске лабиринт — от Генри требовалось найти выход. Генри сделал 226 попыток — и у него ничего не получилось. Воспоминаний о прошлых неудачах у него не было, поэтому каждый раз он приступал к задаче совершенно неподготовленным. Однажды Бренда Миллер попросила его нарисовать звезду, однако руку и карандаш Генри видел только в зеркале — таковы были условия эксперимента. Задача непростая: когда мы видим зеркальное отображение, обычно ведем линию совсем не туда, куда нужно. Но постепенно испытуемые улучшают свои результаты. Этому можно научиться — с каждым разом мы, скажем так, запоминаем порядок действий. В отличие от пережитых событий или лабиринтов, сознательно думать о выполнении данного задания не нужно. Отчасти напоминает езду на велосипеде: мы не запоминаем, как именно необходимо двигать ногами или перемещать тело, чтобы поддерживать равновесие. Это ощущение есть в теле (на самом деле в мозге). Генри попытался рисовать, глядя на отражение в зеркале, и у него с каждым разом получалось все лучше. Точно так же, как и любой человек с неповрежденным гиппокампом, он постепенно добился почти идеальных результатов. Его это поразило, ведь он не помнил своих предыдущих попыток, когда навык постепенно все улучшался и улучшался.
«Я думал, будет сложнее», — в растерянности произнес он.
Бренда Миллер тоже растерялась, но сделала открытие — долговременная память состоит из непохожих друг на друга отдельных структур. Гиппокамп не нужен, чтобы обучиться тому, что не требует сознательного обращения к памяти, то есть моторным навыкам. Иначе Генри не справился бы с заданием.
Со временем изучать память Генри начала уже студентка Бренды Миллер. Сьюзан Коркин проработала с ним 40 лет, до самой его смерти. Хотя она видела Генри множество раз и считала его старым другом, для него Сьюзан каждый раз оказывалась новым человеком. Лишь когда она настойчиво спрашивала, узнает ли он ее, он отвечал, что, кажется, что-то знакомое есть. И начинал гадать — может, они вместе учились в школе? Возможно, из вежливости, а возможно, в его мозге сохранилось нечто похожее на след памяти, благодаря чему у него появлялось чувство узнавания — хоть он и не понимал, откуда оно взялось.
Генри спокойно жил своей жизнью — жил одним мгновением — в доме матери, постепенно превращаясь в ходячую теорию памяти и становясь все более знаменитым. К счастью, до смерти Генри ученые сохраняли его личные данные в тайне, чтобы дверь его дома не вынесли с петель слишком активные исследователи и журналисты. Были известны лишь его инициалы — Г. М. Все занимающиеся памятью ученые называют его именно так и по сей день. Благодаря Генри исследователи выяснили, что у нас есть кратковременная память (у Генри она вполне сохранилась) и долговременная (процедурная) — у Генри уцелела лишь половина, то есть неосознанно выученные навыки. Именно благодаря той самой половине, что отсутствовала у Генри, мы храним свои впечатления, словно в дневнике, — это эпизодическая память, а также факты о себе и о мире, которые можно осознанно вспомнить, называемые семантической памятью.
Теория памяти, появившаяся благодаря Генри, различает уже имеющиеся воспоминания и новые, зарождающиеся. Он ведь помнил то, что было до операции. Помнил, кто он, откуда родом; помнил множество событий из детства и юности. Но на месте периода, берущего начало где-то за три года до операции, образовалась пустота. То есть задача гиппокампа состоит не в том, чтобы хранить воспоминания — по крайней мере они хранятся не только в нем. Было бы удивительно, если бы все полученные за жизнь воспоминания поместились в столь крохотной и хрупкой структуре, расположенной так глубоко в мозге. Воспоминания хранятся и в других отделах мозга, а задача гиппокампа — заботиться о них до тех пор, пока они не созреют и не закрепятся как следует в коре головного мозга. Логично предположить, что этот процесс занимает около трех лет, раз Генри не помнил события за этот период, предшествовавший операции.
Генри пожертвовал науке свою жизнь — или по крайней мере воспоминания о жизни. Он участвовал в одном эксперименте за другим, а исследователи фиксировали работу его памяти. Хотя после операции Генри ничего не запоминал, он помнил разговоры с врачом за годы до нее — у него сложилось впечатление, что из-за операции произошла какая-то ошибка. Потому он много раз говорил ученым, что хотел бы сделать все, чтобы произошедшее с ним не случилось больше ни с кем. «Мы учимся всю жизнь», — говорил Генри, а затем подчеркивал, что «учитесь вы, а жизнь моя».
Изучение памяти Генри дало еще один важный результат: подобных операций больше не проводилось. Сковилл больше не удалял гиппокампы пациентов — и с эпилепсией, и с шизофренией. Эпилепсию лечат операциями по сей день. При определенной форме эпилепсии очаг заболевания расположен недалеко от гиппокампа, и иногда одну половинку гиппокампа удаляют оперативным путем. Но вторую сохраняют, чтобы у воспоминаний остался хотя бы один вход в долговременную память.
Если наш мозг цел и невредим, воспоминания кажутся нам чем-то само собой разумеющимся. Мы с легкостью говорим: «Я это точно запомню и даже не буду записывать». А все мгновения жизни останутся с нами в виде воспоминаний, разве нет? Вообразим, что память — компьютерный диск с видеофрагментами событий нашей жизни и их можно включить в любой момент. Но она так не работает. Например, мы едем на машине в магазин или сидим за столом с родственниками и друзьями — как узнать, что мы запомним именно этот момент? Он чем-то важен или пригодится в будущем? Разумеется, какие-то мгновения мы бережно храним в памяти: дни рождения, свадьбы, первый поцелуй, первый гол, забитый в футбольном матче. А как же все остальные события? Мы наводим в голове порядок, сберегая место для того, что случится в будущем. Это, можно сказать, и к лучшему, потому что, если бы нам нужно было помнить каждое мгновение жизни, мы бы только этим и занимались. Было бы у нас тогда время на саму жизнь?
Но кому-то удается запомнить больше, чем всем остальным. Знакомьтесь: Соломон, человек, который ничего не забывает!
В 1929 году Соломон Шерешевский поступил работать репортером в ленинградскую газету. Главного редактора раздражало, что Соломон никогда ничего не записывал, что бы ему ни говорили. На планерке раздавались задания на день, и все репортеры старательно записывали все, что касалось их работы. Соломон же спокойно сидел на стуле, словно происходящее его не касалось.
«Ты не слышал, что я сказал?» — спросил его как-то главный редактор.
Соломон слышал и зафиксировал каждую мелочь. Названные адреса, имена, детали дела — Соломон пересказал все. Он не видел в этом ничего удивительного. Тот факт, что другим людям нужно делать заметки, он считал странным: у него все услышанное закреплялось в памяти естественным образом. Соломона показали специалисту. У нейропсихолога Александра Лурии он, как и Генри, прошел множество тестов. А сколько вообще информации способен запомнить человек?
Как оказалось, сколь угодно много. Во всяком случае, установить границы памяти Соломона оказалось затруднительно. Выслушивая длинные списки несуществующих слов, он мог безошибочно повторить их в любой последовательности. Мгновенно выучивал стихи на иностранных языках, таблицы и формулы высшей математики. Через 17 лет Лурия и Соломон снова встретились — Соломон по-прежнему помнил те самые списки слов, услышанные им много лет назад.
Со временем Соломон бросил работу в газете и стал мнемонистом, то есть специалистом по запоминанию. Стоя на сцене, он запоминал бесконечные таблицы с числами или написанные зрителями слова, а затем, к удивлению публики, идеально и без ошибок их воспроизводил. Однако жизнь Соломона текла не так гладко, как могло бы показаться: память, о которой мы все мечтаем, не принесла Соломону богатства, влияния, да и счастья особо тоже. Он часто менял работу, а умер в 1958 году — в полном одиночестве, без семьи и друзей.
Поражающая воображение память Соломона отчасти была связана с таким явлением, как синестезия, когда каждое сенсорное ощущение сопровождается другими — зрительными, слуховыми, обонятельными и вкусовыми. У Соломона это состояние приобрело крайнюю форму. Все события его жизни сопровождались различными образами: яркими цветами, запахами, вкусами или особого рода картинами — например, они возникали у него в голове, когда он слышал определенные слова. Звуки голосов рождали изображения. Однажды он покупал в киоске мороженое и даже отшатнулся от отвращения: он увидел, как к нему движутся кучи черного угля и золы, — настолько неприятен был голос продавца. Благодаря такого рода образам воспоминания врезались в его память намного сильнее, чем у обычного человека. По рассказам свидетелей, он был неспособен отделаться от воспоминаний — даже бессмысленные последовательности чисел не исчезали, если только он не пытался сознательно их забыть.
Разумеется, Соломон был особенным человеком. Почти ни у кого нет такой памяти, какая была у него. По сравнению с его способностями память среднестатистического человека просто ничтожна. Но с другой стороны — хотелось бы вам помнить не только номера телефонов родителей и расписание автобуса, на котором вы ездили в школьные годы, но вообще все увиденные вами номера телефонов и расписания всех автобусов, на которых вы ездили?