Европейский хаб что это
О европейской реформе газового рынка
План Евросоюза по либерализации газового рынка состоит из нескольких сюжетов. Один из них — выделение газотранспортных мощностей в независимые компании, с тем чтобы, как считается, обеспечить справедливый доступ всех участников рынка к газопроводам. Второй важный элемент реформирования рынка — отход от «нефтяной» привязки и переход к ценообразованию на основе спотовых цен на газ.
Газовые хабы — центры независимого ценообразования
В таком случае стоимость газа будет привязана к котировкам на европейских газовых хабах — «торговых точках» природным газом. Тогда цены на газ оказываются независимыми от нефтяных цен, а сам газовый рынок в большей степени будет напоминать своей структурой нефтяной рынок с биржевым (равно как и внебиржевым) ценообразованием, со своими фьючерсами и опционами на газ. Собственно, подобная схема не является чем-то новым. Так давно функционирует самый развитый газовый рынок — американский. В Европе же пионером либерализации отрасли стала Великобритания, которая продвинулась на этом пути значительно сильнее своих континентальных коллег. Но «размножить» эти принципы на весь Евросоюз оказалось не так-то просто.
Итак, в Европе существует несколько региональных газовых хабов. Основные из них: британский NBP, голландский TTF, бельгийский ZEE, немецкие Gaspool и NCG, австрийский CEGH, французский PEG, итальянский PSV. Это перечисление содержит некоторые упрощения (например, французский PEG в действительности включает в себя несколько подзон), но в первом приближении такое описание газовых хабов Европы отражает действительность.
Как мы видим, хабов в ЕС достаточно много, но не все они пока представляют интерес как точки независимого ценообразования на природный газ. На некоторых (как например, на PSV) торговля газом только начинает развиваться. Соответственно, маленькие объёмы торговли ставят под вопрос ликвидность фиксируемых в результате торгов цен. Другие, как считается, достаточно ликвидны, чтобы ценовые котировки были достаточно репрезентативны. Кроме того, в тесной связке с некоторыми газовыми хабами работают биржи, что тоже увеличивает зрелость хабов. Это в первую очередь лондонская ICE, парижская Powernext, APX-ENDEX (Амстердам), EEX в Лейпциге и другие.
Основная претензия к хабовому ценообразованию — маленькие объёмы торгов (как реальным газом, так и по финансовой надстройке). В результате цены на хабах могут стать предметом манипуляций и вообще плохо отражать реальное положение дел. По факту наиболее зрелыми хабами в настоящее время считаются в первую очередь британский NBP, а на континенте — TTF. Соответственно, к ценам на них некоторые экспортёры уже готовы привязывать свои газовые поставки (в частности, контракт с привязкой к котировкам хабов Северо-Западной Европы в прошлом году заключили между собой норвежская Statoil и немецкая Wintershall). Но даже на этих площадках пока нет абсолютно «стабильного» ценообразования — все помнят взлёты спотовых цен прошлой весной, когда Великобритания чуть не замёрзла, оставшись без газа.
Сильно ли отличаются цены на газ на различных хабах? Сейчас уже незначительно. Цены на хабах Северо-Западной Европы и раньше были очень близки между собой. Этому способствовала развитая инфраструктура в регионе и небольшие расстояния, что способствовало свободному перетеканию газа и выравнивало цены. Напротив, в Центральной и особенно Южной Европе спотовые цены на газ были выше. Хотя, повторимся, эти высокие цены не являются репрезентативными из-за маленьких объёмов торгов. Но в течение последнего года цены и на итальянском PSV (основном «южном» хабе), и на австрийском CEGH приблизились к североевропейским (хорошо видно на этом графике).
От страновых хабов — к торговым зонам
Особенность европейских газовых хабов состоит в том, что большинство из них является виртуальными. То есть физической торговой точки не существует. А каждый виртуальный хаб — это та или иная газопроводная сеть. Соответственно, стоимость транспортировки газа в пределах такой зоны не зависит от конечной точки доставки. К примеру, зона покрытия хаба NBP — это вся национальная газораспределительная сеть Великобритании и так далее.
Если взглянуть на карту, то видно, что уже сейчас Евросоюз в значительной степени разделён на подобные зоны по странам. Но не полностью. Собственные хабы есть либо у крупных стран, либо у тех государств, чья роль в процессе импорта и распределения газа по территории Европы велика. Чтобы унифицировать хабовую торговлю, европейскими регуляторами ещё весной 2012 года была одобрена целевая модель газового рынка, предполагающая, что вся территория Евросоюза будет поделена на несколько связанных друг с другом зон спотовой торговли газом (так называемые зоны «вход-выход»). Как и в случае с действующими виртуальными хабами, владелец газа должен оплатить только вход в торговую зону, а газ в пределах зоны может быть доставлен оператором в любую точку без дополнительной оплаты.
Принципы, по которым будут формироваться новые зоны, также уже сформулированы: во-первых, это наличие не менее трёх точек входа газа. Во-вторых, суммарная ёмкость газового рынка не менее 20 млрд кубометров. А значит, далеко не каждая страна ЕС сможет себе позволить иметь собственную зону с границами, соответствующими государственным. Многим странам придётся объединяться. Да и самих региональных газовых рынков планируется создать около семи. Пока совершенно очевидно, что одной из таких зон станет Великобритания. Этому способствует развитая система спотовой торговли газом и значительные объёмы рынка. На континенте же никакой определённости пока нет. А значит, конкуренция между различными странами за центральную роль при создании новой системы газовой торговли будет возрастать. Кроме того, будущие страны ― центры газовой торговли начнут бороться за то, чтобы подтянуть именно «под своё крыло», то есть в свою зону, прилегающие небольшие государства.
Конечно, было бы неправильно полностью сводить описываемые ниже коллизии к реализации целевой модели газового рынка. К точкам входа голубого топлива и к странам, имеющим значение при его транзите, всегда будет привлечено особое внимание. А потому конкуренция за возможность получить подобный статус была раньше, будет и в будущем. В то же время описание процессов в рамках создания новой схемы газовых рынков отчасти позволяет структурировать происходящие процессы. А теперь — от «теории» к примерам.
Чей хаб станет главным?
В Северо-Западной Европе, как представляется, основная конкуренция при создании единой торговой зоны будет идти между голландским TTF и немецкими хабами. Пока у Нидерландов есть серьёзное преимущество — ликвидность этого хаба значительно выше. В то же время немецкий газовый рынок крупнее, в Германии больше система газовых хранилищ, придающая дополнительную стабильность рынку. Кроме того, Германия является неформальным лидером Евросоюза, а потому неудивительно, что Берлин хотел бы и здесь занять соответствующие позиции. Важным шагом по достижению цели должно стать объединение двух немецких хабов и создание единой немецкой торговой зоны. Но пока этот процесс буксует.
Вообще же газовые коллизии Северной Европы хорошо демонстрирует «матрёшка» из нескольких стран, где каждая большая стремится поставить в газовую зависимость от себя страну поменьше.
Так, Берлин долгое время сопротивлялся строительству терминала по приему СПГ в Польше. Это, как считается, было связано в том числе и с тем, что Германия сама хотела бы поставлять голубое топливо (которое она получает по газопроводу «Северный поток») в соседнюю страну. Но Варшава настояла на своём.
В свою очередь, сама Польша лоббировала проект строительства газопровода Amber PolLit, который должен был соединить газотранспортные системы Польши и Литвы. Последняя, напомним, пока получает топливо только из России. Но Литва отказалась от этого, в общем-то разумного проекта и предпочла строительство собственного регазификационного терминала для приёма сжиженного газа. Мощность терминала достаточно велика, чтобы в будущем поделиться получаемым газом с соседями — Латвией и Эстонией. Но эти две страны по-прежнему лелеют планы по строительству собственных пунктов для импорта СПГ.
Любопытно, что Польша, похоже, так и не оставила идею усилить свою роль на европейском газовом рынке. Как на днях стало известно, «главная» польская нефтегазовая компания PGNiG объявила о намерениях поставлять на Украину до 1,7 млрд кубометров газа в год (эти поставки, если они состоятся, как представляется, могут иметь реальную природу в отличие от «реверсных» поставок немецкой RWE, также идущих формально через Польшу). А в конце прошлого года в Варшаве была запущена своя газовая биржа. Ясно, что в перспективе Польша хотела бы стать центром торговой зоны для близлежащих стран — Словакии, Чехии, стран Балтии, а возможно, и Украины.
Но тут у Польши появляются конкуренты — Австрия со своим центрально-европейским хабом в Баумгартене (CEGH). Собственное потребление газа в Австрии относительно невелико, но выгодное расположение на пересечении множества транзитных газопроводов предоставляет уникальные преимущества. Поэтому Чехия и Словакия почти точно уходят в зону CEGH. Неудивительно, что Польша в этом случае будет особо заинтересована в интегрировании украинского рынка. Иначе её, с относительно скромными 14 млрд кубометров собственного потребления, саму интегрируют в одну из создаваемых зон — или немецкую, или в зону на основе CEGH.
На юге Европы логика газопроводных интриг также неплохо описывается в рамках «хабовой модели». Будущий пуск азербайджанского газа в сторону Италии, очевидно, повысит шансы этой страны стать центром будущего регионального хаба на основе нынешней национальной торговой зоны PSV. В том числе и поэтому Италия активно лоббировала газопровод TAP (он выиграл конкуренцию у альтернативного маршрута Nabucco West). Последний должен был заканчиваться в Австрии и, соответственно, усилил бы позиции CEGH. Но не только. Nabucco West, как предполагалось, должен был увеличить конкуренцию на газовых рынках Восточной Европы, в значительной степени зависящих от российских поставок. Этого, однако, не случилось, и Nabucco West проиграл. Причиной тому не в последнюю очередь слабая развитость газотранспортной инфраструктуры Восточной Европы и отсутствие «интерконнекторов» — перемычек, соединяющих газотранспортные системы разных стран. В таких условиях импортеры боятся закупать дополнительные объёмы газа. Ведь если он окажется не нужен, перебросить его на другие рынки будет невозможно. Напротив, Италия достаточно активно развивает свою газопроводную связь с внешними рынками, что и определило выбор маршрута транспортировки для будущих азербайджанских поставок.
Подобные примеры можно продолжать. Сюда можно добавить сюжет, хотя и комично закончившийся, со строительством газопровода «Румыния ― Молдова». Но несмотря на фиктивность самой стройки, сам посыл здесь укладывается в нашу схему. Румыния хочет нарастить свою роль на газовом европейском рынке, став распределителем для Молдавии, а возможно, и для Украины.
Есть «плюсы» в новых правилах?
В наших предыдущих публикациях мы уже неоднократно фиксировали достаточно критическое отношение к различным аспектам европейских инициатив по либерализации газового рынка (см. например тут и тут). Много вопросов остаётся и в контексте создания зон хабовой торговли газом. Тем не менее объективная реальность такова, что ЕС намерен продвигать свою целевую модель газового рынка. А значит, как бы ни относиться к этим идеям, нужно как минимум хорошо представлять, в чём состоят европейские газовые реформы. А как максимум — получить собственные выгоды от этих начинаний. Например, «Газпром» мог бы активнее развивать собственные трейдинговые подразделения в Европе, продавая там газ на спотовом рынке в те периоды, когда цены на нём превышают стоимость газа по долгосрочным контрактам с «нефтяной» привязкой.
«План абсурдный»: как на Украине предлагают создать европейский газовый хаб после запуска «Северного потока — 2»
После ввода в эксплуатацию трубоповода «Северный поток — 2» Украина должна «стать европейским газовым хабом», чтобы сохранить работу своей газотранспортной системы. Об этом заявил депутат Верховной рады от президентской партии «Слуга народа» Юрий Камельчук. По словам парламентария, без достаточного количества топлива ГТС Украины перестанет функционировать.
«Один из наипростейших сценариев того, что мы можем сделать, — это стать газовым хабом для Европы, используя другие газопроводы. Например, (поставляя. — RT) турецкий газ, к примеру, из Ирана или Азербайджана, или даже доставляя СПГ кораблями, например, из Катара», — приводит его слова РИА Новости.
По мнению Камельчука, осуществлению этого плана «вообще ничего не мешает».
Строительство без остановок
На сегодняшний день строительство газопровода «Северный поток — 2», мощность которого составит 55 млрд кубометров газа в год, завершено на 98%. Кроме Украины, против реализации проекта активно выступали США и Польша, называя его политическим. Вашингтон при администрации Дональда Трампа неоднократно вводил санкции против компаний, участвующих в строительстве газопровода.
Власти Германии и Австрии неоднократно подчёркивали, что «Северный поток — 2» — сугубо коммерческий проект и необходим для снабжения европейских стран энергоносителями.
С приходом к власти в США администрации Джо Байдена Вашингтон продолжил выступать с заявлениями о противодействии проекту. Однако в мае официальный представитель Белого дома Джен Псаки заявила, что, несмотря на введение санкций против судов и компаний, занятых в прокладке газопровода, Вашингтон не может остановить строительство «Северного потока — 2».
В начале июня госсекретарь США Энтони Блинкен заявил, что завершение строительства трубопровода — это «свершившийся факт». Глава Госдепа подчеркнул, что Вашингтон, не имея возможности остановить проект, решил не идти по пути дальнейшего ухудшения отношений со своим союзником в лице Германии, которая вложила в строительство огромные средства.
При этом издание Politico со ссылкой на источники в администрации Байдена сообщило, что Белый дом попросил Украину воздержаться от критики «Северного потока — 2», так как это может нанести ущерб двусторонним отношениям Вашингтона и Киева.
В свою очередь, канцлер Германии Ангела Меркель неоднократно заявляла, что завершение проекта не будет означать полную остановку транзита газа через Украину. Эту позицию она в очередной раз озвучила 13 июля во время совместного брифинга с украинским лидером Владимиром Зеленским.
«Для нас Украина является и останется в будущем транзитной страной, даже после завершения строительства «Северного потока — 2». Украинская сторона испытывает по этому поводу большие опасения, к которым мы относимся очень серьёзно. Евросоюз и Германия проследят, чтобы текущее положение дел сохранилось и после 2024 года», — заявила Меркель.
Сохранение транзита
Напомним, 21 июля Госдеп США и МИД ФРГ распространили совместное заявление, в котором фактически одобрили завершение строительства «Северного потока — 2». Юридически оно ни к чему не обязывает, однако вызвало крайне негативную реакцию на Украине. На сайте МИД страны было опубликовано совместное украинско-польское заявление, в котором Киев и Варшава осуждали отказ США от попыток остановить запуск газопровода. В нём также отмечалось, что договорённость между Вашингтоном и Берлином якобы создаёт дополнительные политические, военные и энергетические угрозы для Украины и Центральной Европы в целом.
В свою очередь, председатель правления национальной акционерной компании «Нафтогаз Украины» Юрий Витренко, находясь в Вашингтоне 23 июля, заявил, что Киев будет настаивать на необходимости введения санкций против оператора «Северного потока — 2».
Россия неоднократно заявляла, что не планирует прекращать транзит газа через Украину после запуска «Северного потока — 2». 23 июля председатель совета директоров «Газпрома» Алексей Миллер в очередной раз подтвердил, что компания готова продолжить транзит и после 2024 года, оговорённого существующим с Киевом соглашением. По словам Миллера, российская сторона даже может увеличить объёмы поставляемого газа.
«Вопросы новых объёмов закупок газа из России для транзита через территорию Украины должны решаться на рыночных условиях и по рыночным ценам. Для объёмов новых закупок российского газа по украинскому маршруту суммарно выше текущих транзитных обязательств «Газпром» готов даже увеличить объёмы транзита через Украину», — сказал он.
При этом глава «Газпрома» подчеркнул, что маршрут поставок топлива через «Северный поток — 2» до территории Германии почти на 2 тыс. км короче, чем через украинскую ГТС.
В свою очередь, замглавы МИД РФ Александр Грушко пояснил, что сохранение транзита российского газа зависит от наличия спроса на него.
«По оценкам ведущих мировых агентств, потребность в газе будет только увеличиваться. На самом деле, именно этим должны руководствоваться конечные потребители», — приводит его слова РИА Новости.
При этом дипломат отметил противоречие в риторике Украины, которая одновременно с требованием сохранить транзит заявляет о необходимости достижения энергетической независимости от РФ.
«Это при том, что сам Киев. совсем недавно хвалился способностью использовать украинскую газотранспортную систему в реверсивном режиме, то есть не с востока на запад, а с запада на восток», — напомнил Александр Грушко.
По мнению директора Института миротворческих инициатив и конфликтологии Дениса Денисова, план по созданию какого-либо газового хаба на Украине трудновыполним.
«К тому же Германия и США уже неоднократно заявляли, что они будут добиваться сохранения Украины именно как транзитного партнёра. В этом отношении реальнее выглядит ситуация, в рамках которой Берлин будет создавать некие условия для использования украинской ГТС. Таким образом украинский бюджет хоть как-то будет наполняться. В действительности Европе не нужен такой газовый хаб в лице Украины», — считает политолог.
В разговоре с RT президент Украинского аналитического центра Александр Охрименко отметил, что Камельчук обнаруживает отсутствие базовых знаний о том, как работает мировая газотранспортная система.
«В целом его план достаточно абсурдный. С точки зрения расположения Украины и её финансовых возможностей она не сможет стать газовым хабом Европы, поскольку у неё нет необходимого количества своего газа и Киев не обладает колоссальными финансовыми возможностями, чтобы обеспечивать закупку и перепродажу газа из Ирана, Азербайджана или сжиженного газа из Катара», — подчеркнул эксперт.
Тем не менее транзит голубого топлива через Украину продолжится и после 2024 года, считает Александр Охрименко.
«Но сейчас эта истерика со стороны Киева призвана продемонстрировать недовольство по отношению к достижению соглашения между США и Германией по «Северному потоку — 2», — заключил собеседник RT.
Газовые хабы в Европе: желания и реальность
Либерализация газового рынка Евросоюза одной из флагманских задач ставит создание на своей территории достаточного числа ликвидных газовых хабов, где будет организована торговля природным газом и его производными на рыночных принципах, чтобы постепенно отказаться от традиционного контрактного ценообразования. О том, что из себя представляет система газовых хабов в ЕС.
Первый такой хаб – британский NBP – был создан в 1996 г., позднее к нему постепенно присоединялись континентальные площадки: бельгийский Zeebrugge (2000 г.), нидерландский TTF и итальянский PSV (2003 г.), французские PEGs (2004 г.), австрийский CEGH (2005 г.), немецкие Gaspool и NCG (2009 г.). Прочие центры торговли либо слишком молоды (Чехия, Польша, Венгрия), либо не показывают никакой активности.
Процессы создания и становления газовых хабов неизменно находятся в эпицентре отраслевого внимания. Сегодня общее число хабов в Европе достигло 17. Кроме того, газ торгуется на 20 сырьевых биржах и в 20 крупных брокерских домах. Много это или мало? Если предположить создание центра по торговле газом в каждом государстве-члене ЕС, то явно недостаточно. Если же следовать концепции целевой модели рынка газа в ЕС, требующей создания газового хаба в каждой рыночной зоне (предположительно их будет около десяти), то часть сегодняшних площадок уже не нужна. И хотя активные дискуссии о развитии хабов в рамках целевой модели идут более десяти лет, окончательная конфигурация рынка пока так и не определена. Однако все это время отчеты о динамике развития сектора были одним из инструментов в переговорах с поставщиками для изменения системы ценообразования в пользу привязки к котировкам торговых площадок.
С 2015 г. победная отчетность о новых площадках, охватывающих все новые страны, росте торгуемых и реальных объемов, все большем числе участников и сделок, о расширении линейки торговых продуктов несколько поутихла. В 2017 г. отчет европейского регулятора ACER впервые представил не количественную, а качественную оценку всего имеющегося “хабового хозяйства”. И оценка эта оказалась достаточно отрезвляющей.
Зрелая двойка
Только два европейских хаба – NBP и TTF – регулятор ACER называет зрелыми и устоявшимися. Для всех остальных найдены различные определения, дающие надежду на успех в будущем. Так, площадки во Франции, Германии, Италии, Бельгии, Австрии и Чехии, по определению ACER, являются “продвинутыми”, но с дефицитом ликвидности. Испания, Польша и Словакия имеют “создающиеся” центры торговли, а Португалия, Балтия и Восточная Европа – “зарождающиеся”. Последние характеризует зачаточная ликвидность на низком уровне, преимущественно ориентированная на спот, доминирование долгосрочных контрактов и двусторонних сделок, разрозненные группы различных потребителей на ранних стадиях создания рынка, необходимость организации системы “вход-выход”. Иными словами, регулятор фиксирует, что даже спустя 10–15 лет с момента создания эти площадки по-прежнему “онижедети”, хоть и в разной мере.
ЕС, импорт газа
Традиционно развитость и ликвидность газового хаба характеризуются несколькими объективными критериями: объем договоров с/без физической поставки газа, количество участников торгов и совершенных сделок, разнообразие предлагаемых торговых продуктов и т. д. Существуют и более специфические показатели – разница между ценой спроса и предложения (Bid-offer spread), объем портфеля заказов (Order book volume), ценовая чувствительность портфеля заказов (Order book price sensitivity), индекс HHI, но это тема для отдельного разговора.
Результаты 2017 г. в рассматриваемом секторе оказались ожидаемыми и неожиданными одновременно. Так, один из ключевых показателей – торгуемые объемы без физической поставки, неизменно росший все последние годы, вдруг сократился на 4,2%. Объяснения о низкой волатильности и слабом спросе на сезонные продукты мало добавляют в понимании загадочного поведения трейдеров, ослабивших интерес к финансовым инструментам на основе природного газа. А вот тот факт, что британский NBP заметно уступает свои позиции ведущей континентальной площадке TTF, вполне понятен. Британская площадка после объявления Brexit становится все менее удобной для трейдеров, добавляя к их рискам правовые неопределенности и колебания курса фунт/евро. По итогам 2017 г. почти половина всего “бумажного” газа в ЕС торгуется на базе TTF (48%), в то время как доля британского хаба сократилась до 40%.
Даже с учетом этих внутренних перетоков совокупная доля двух ведущих площадок остается почти неизменной, в то время как все прочие центры торговли на протяжении пяти последних лет едва превышают 10% в общем объеме торгов. Это принципиально важно для понимания текущего состояния европейского газового рынка, где системно доминируют две ведущие площадки, определяя всю ситуацию в регионе. Такой диспаритет между двумя лидерами и десятком “протохабов” прослеживается при анализе любого критерия, характеризующего деятельность сектора краткосрочной торговли.
Что касается торгов газом с физической поставкой товара, то в Британии этот показатель сократился с 91 млрд куб. м в 2011 г. до 77 млрд в 2017 г., в Нидерландах идет обратный процесс: рост с 38 млрд до 55 млрд куб. м. Но совокупный объем реальных торгов за последние семь лет практически не изменился, составляя около 130 млрд куб. м. Не будем спешить с выводами, является ли эта планка потолком, хотя определенные основания к этому есть: в условиях максимального благоприятствования объемы реальных поставок здесь дальше не идут.
Помимо очевидного факта стагнации реальных поставок газа, проходящих через хабы, принципиально важно, что эти 130 млрд куб. м составляют менее трети от всего потребления газа в ЕС, а этого явно недостаточно, чтобы называть цены, формируемые на этих площадках, репрезентативными для всего европейского рынка.
Да, хабы в Британии и Нидерландах достаточно зрелы и ликвидны, чтобы вырабатывать адекватную рыночную цену для Северо-Западной Европы на основании текущего соотношения спроса и предложения в данном регионе, но никак не для всей Европы. Цены NBP или TTF не могут являться бенчмарком для Средиземноморья или Восточной Европы, где иная рыночная ситуация, но при этом локальные хабы далеко не настолько ликвидны, чтобы вырабатывать цены для своего региона. Иными словами, привязывать поставки газа, скажем, в Италию к котировкам TTF неправильно, поскольку они “чужие” для Средиземноморья, а итальянский хаб PSV вот уже 15 лет находится в стадии становления, и ценовым ориентиром его котировки могут быть названы весьма условно.
Производным от объемов торгов является общепринятый и очень значимый критерий, характеризующий ликвидность краткосрочного рынка на хабах и биржах, так называемый churn-rate. В данном случае мы имеем в виду его классическое определение как соотношение торгуемых (бумажных) и физических товарных поставок, иными словами, сколько раз была перепродана единица газа на данной площадке. Если этот показатель превышает 15, площадка считается ликвидной и способной формировать адекватные рыночные цены. Churn-rate для двух европейских лидеров – NBP и TTF – в 2017 г. составляет 23 и 39 соответственно, что однозначно трактует эти площадки как достаточно ликвидные.
Ликвидность не растет
Все остальные европейские центры по краткосрочной торговле газом по этому показателю не превышают пяти. На рисунке 3 представлен показатель churn-rate для “продвинутых”, по терминологии ACER, хабов с диапазоном 2,5–5,7, причем важно, что ликвидность на этих площадках практически не растет на протяжении десяти лет, что не дает надежды на ее резкий рост в ближайшей перспективе. Хотя самый простой путь увеличения ликвидности – наращивание торгуемых “бумажных” объемов, причем кратное, а не на проценты, как сейчас. И сделать это в рамках локального рынка вполне под силу двум десяткам активных трейдеров и спекулянтов, однако это не происходит.
Крайне низкий уровень ликвидности всех европейских площадок, за исключением двух, без шансов быстрой нормализации ситуации стал одной из причин того, что из системы мониторинга развития европейского газового рынка этот важный показатель был вовсе исключен.
В практике газового рынка ЕС природный газ торгуется как на хабах, так и на биржах. Но широко употребляемый термин “биржевая или спотовая торговля” представляется не совсем корректным, поскольку это лишь подвиды более общего понятия “краткосрочная торговля”, где основную долю составляют внебиржевые двусторонние нестандартизированные договоренности с элементами рыночного ценообразования (over-the-counter, OTC). Такая внебиржевая сделка заключается напрямую между двумя сторонами с использованием стандартных условий договора (цена, объемы, сроки поставки).
Большинство таких сделок заключается в организованных местах торговли (биржи, брокерские дома) либо напрямую между продавцом и покупателем, при этом организаторы торгов не несут ответственности за соблюдение сторонами условий договора. Также при их заключении не требуется предварительное резервирование денежных средств. Иными словами, это некая переходная форма от прямых свободных двусторонних договоренностей до полноценной биржевой операции.
На протяжении последних лет отчеты рыночных аналитиков фиксировали постепенный рост собственно биржевых операций в “бумажной” торговле природным газом на фоне сокращения внебиржевых сделок, которые в целом по ЕС снизились с 69% в 2014 г. до 60% в 2017 г. Текущий, 2018-й, год неожиданно ломает, казалось бы, устоявшуюся тенденцию. Отчетность за первые семь месяцев показывает возврат доли внебиржевых сделок до 65% от общего объема. Еще 7,7% внебиржевых двусторонних сделок проходят через процедуру клиринга, а биржевые операции составляют 27,3% против 33% годом ранее.
Еще более любопытно сравнить структуру торгов в Британии, где биржевые операции составляют около половины, и на континенте, где сильно доминируют внебиржевые сделки. При сокращении абсолютных объемов на NBP в пользу TTF британский хаб остается куда более зрелым рыночным образованием, нежели ведущая континентальная площадка, рост показателей которой произошел во многом не благодаря органическому развитию, а изменению методик и добровольно-принудительному переводу всех операций национальной компании GasTerra на привязку к котировкам TTF.
Спокойная ценовая конъюнктура на природный газ в Европе, наблюдаемая с начала 2014 г., по сути, нивелирует и еще один неизменный аргумент сторонников рыночных преобразований – сравнение контрактных и краткосрочных цен в пользу последних. Так, весь минувший год котировки европейских площадок практически всегда оказывались выше контрактных цен на природный газ (на примере индекса BAFA, дающего среднюю цену всех поставок на границе Германии).
Создание достаточного количества ликвидных и развитых газовых хабов в ЕС заявлено одной из ключевых задач в процессе либерализации газового рынка объединенной Европы. Для достижения этой цели создана обширная правовая база, регуляторы разработали и приняли блоки развивающих документов, налажена система мониторинга. Привязка к котировкам газовых хабов стала одной из центральных тем жестких переговоров с поставщиками газа в регион, в результате чего существенно изменилась система ценообразования. Хотя очевидно, что краткосрочность с ее непредсказуемостью и волатильностью для поставщиков крайне неудобна.
Однако общая ситуация в секторе даже на таком благоприятном фоне изменилась мало. В регионе успешно функционируют две ведущие площадки, а все остальные либо находятся на ранних этапах развития, либо остаются только на бумаге, несмотря на то что созданы уже 10–15 лет назад. Спокойная ценовая конъюнктура последних лет и достаточное предложение газа в регионе и вовсе привели к регрессу некоторых ключевых показателей. Ростки краткосрочной торговли на едином европейском рынке газа пробиваются весьма вяло, несмотря на обильный полив и уход. В связи с этим возникает крамольный вопрос: а что если эта пресловутая победа спота над контрактом не слишком удобна не только поставщикам, но и потребителям?