За что актеры не любили олега даля
Почему в актерской среде не любили Олега Даля
Известный в СССР актер Олег Даль был любим публикой, однако не снискал уважения и признания среди коллег-актеров. Этому мешали сложный характер, алкогольная зависимость и агрессия. Кроме того, Даль часто подводил команду, являясь на съемки пьяным.
Карьера и слава
Олег Даль родился в Люблине в первый год ВОВ – 25 мая 1941 года. Отец актера работал на руководящей должности инженера на железной дороге, а мать преподавала в школе. После девятого класса, Олег подал документы в Театральное училище имени М. С. Щепкина, куда его сразу приняли.
После окончания учебы в 1963 году Даля приняли в театр “Современник”. Кроме этого, он принимал участие в постановках театра на Малой Бронной и Малом театре. Известность и любовь зрителей к артисту пришла после роли в фильме “Хроника пикирующего бомбардировщика” (1967). В киноленте Даль сыграл очаровательного молодого человека Женю Соболевского.
Конфликтный характер и перфекционизм мешали Далю в работе
За свою карьеру Даль мог сыграть много отличных ролей, однако конфликтный характер мешал ему выстраивать взаимоотношения с коллегами-актерами и режиссерами. Из “Современника” он несколько раз уходил, потом возвращался.
Коллеги отзывались о Дале, как скандалисте и очень ненадежном сотруднике – в последний момент он мог подвести съемочную бригаду, либо сорвать постановку спектакля. При этом в работе актер был слишком требователен не только к себе, но и к коллегам. Перфекционизм мешал ему найти друзей на съемочной площадке. При том, что все актеры театра и кино признавали большой актерский талант Даля, мало кто хотел с ним работать. Когда звезду называли “народным артистом”, он возражал с угрюмым видом: “Я не народный, я инородный”.
Алкогольная депрессия и срыв съемок
Проблемы с алкоголем негативно сказывались на работе Даля в театре и личной жизни. На съемках третьей в своей карьере картины “Первый троллейбус” (1963) актер уже появлялся пьяным. В 1967 году он снялся в фильме Владимира Мотыля «Женя, Женечка и «катюша». Постоянные запои мешали Далю включиться съемочный процесс, провоцировали постоянные конфликты.
По словам режиссера Альберта Мкртчяна, в 5 утра актер появлялся на съемочной площадке уже пьяным “в дымину”. При этом, когда Даль был трезвым, по словам Мкртчяна, это был тонкий, чувствующий человек. Буквально с первой рюмки артист терял лицо, становился агрессивным до такой степени, что вести разговор с ним было невозможно.
Олег Даль уходил в запои, потом приходил в себя, мог работать, сниматься, а затем – все по кругу. По словам его жены, в последние годы между запоями почти не было перерывов – артиста затянула алкогольная депрессия.
Умер в отеле, выпив в одиночку бутылку водки
Спиртное быстрыми темпами разрушало артиста как личность. Во время опьянения актер вел себя агрессивно и был опасен для общества. На похоронах Владимира Высоцкого в 1980-м году Даль привлек всеобщее внимание диким гоготом. Когда присутствующие повернулись в его сторону с изумлением на лицах, актер заявил: “Следующий – я!”.
Несмотря на просьбы коллег остановиться и задуматься о своей жизни, Даль намеренно разрушал себя. Актер закодировался, однако не смог противостоять пагубной привычке – выпил в одиночку бутылку водки.
Алкоголь был несовместим с “вшитой” при кодировании ампулой и вызвал резкий скачок давления, из-за чего произошло внутреннее кровоизлияние. Происшествие случилось 3 марта 1981 года в номере киевского отеля, куда Даль приехал на пробы для съемок в новом фильме. Знакомые артиста были уверены, что он добился того, к чему шел вполне сознательно.
Почему в актерской среде не любили Олега Даля
Link copy successful
Известный в СССР актер Олег Даль был любим публикой, однако не снискал уважения и признания среди коллег-актеров. Этому мешали сложный характер, алкогольная зависимость и агрессия. Кроме того, Даль часто подводил команду, являясь на съемки пьяным.
Карьера и слава
Олег Даль родился в Люблине в первый год ВОВ – 25 мая 1941 года. Отец актера работал на руководящей должности инженера на железной дороге, а мать преподавала в школе. После девятого класса, Олег подал документы в Театральное училище имени М. С. Щепкина, куда его сразу приняли.
После окончания учебы в 1963 году Даля приняли в театр “Современник”. Кроме этого, он принимал участие в постановках театра на Малой Бронной и Малом театре. Известность и любовь зрителей к артисту пришла после роли в фильме “Хроника пикирующего бомбардировщика” (1967). В киноленте Даль сыграл очаровательного молодого человека Женю Соболевского.
Конфликтный характер и перфекционизм мешали Далю в работе
За свою карьеру Даль мог сыграть много отличных ролей, однако конфликтный характер мешал ему выстраивать взаимоотношения с коллегами-актерами и режиссерами. Из “Современника” он несколько раз уходил, потом возвращался.
Коллеги отзывались о Дале, как скандалисте и очень ненадежном сотруднике – в последний момент он мог подвести съемочную бригаду, либо сорвать постановку спектакля. При этом в работе актер был слишком требователен не только к себе, но и к коллегам. Перфекционизм мешал ему найти друзей на съемочной площадке. При том, что все актеры театра и кино признавали большой актерский талант Даля, мало кто хотел с ним работать. Когда звезду называли “народным артистом”, он возражал с угрюмым видом: “Я не народный, я инородный”.
Алкогольная депрессия и срыв съемок
Проблемы с алкоголем негативно сказывались на работе Даля в театре и личной жизни. На съемках третьей в своей карьере картины “Первый троллейбус” (1963) актер уже появлялся пьяным. В 1967 году он снялся в фильме Владимира Мотыля «Женя, Женечка и «катюша». Постоянные запои мешали Далю включиться съемочный процесс, провоцировали постоянные конфликты.
По словам режиссера Альберта Мкртчяна, в 5 утра актер появлялся на съемочной площадке уже пьяным “в дымину”. При этом, когда Даль был трезвым, по словам Мкртчяна, это был тонкий, чувствующий человек. Буквально с первой рюмки артист терял лицо, становился агрессивным до такой степени, что вести разговор с ним было невозможно.
Олег Даль уходил в запои, потом приходил в себя, мог работать, сниматься, а затем – все по кругу. По словам его жены, в последние годы между запоями почти не было перерывов – артиста затянула алкогольная депрессия.
Умер в отеле, выпив в одиночку бутылку водки
Спиртное быстрыми темпами разрушало артиста как личность. Во время опьянения актер вел себя агрессивно и был опасен для общества. На похоронах Владимира Высоцкого в 1980-м году Даль привлек всеобщее внимание диким гоготом. Когда присутствующие повернулись в его сторону с изумлением на лицах, актер заявил: “Следующий – я!”.
Несмотря на просьбы коллег остановиться и задуматься о своей жизни, Даль намеренно разрушал себя. Актер закодировался, однако не смог противостоять пагубной привычке – выпил в одиночку бутылку водки.
Алкоголь был несовместим с “вшитой” при кодировании ампулой и вызвал резкий скачок давления, из-за чего произошло внутреннее кровоизлияние. Происшествие случилось 3 марта 1981 года в номере киевского отеля, куда Даль приехал на пробы для съемок в новом фильме. Знакомые артиста были уверены, что он добился того, к чему шел вполне сознательно.
Новое в блогах
Почему в актерской среде не любили Олега Даля
Известный в СССР актер Олег Даль был любим публикой, однако не снискал уважения и признания среди коллег-актеров. Этому мешали сложный характер, алкогольная зависимость и агрессия. Кроме того, Даль часто подводил команду, являясь на съемки пьяным.
Карьера и слава
Олег Даль родился в Люблине в первый год ВОВ – 25 мая 1941 года. Отец актера работал на руководящей должности инженера на железной дороге, а мать преподавала в школе. После девятого класса, Олег подал документы в Театральное училище имени М. С. Щепкина, куда его сразу приняли.
После окончания учебы в 1963 году Даля приняли в театр “Современник”. Кроме этого, он принимал участие в постановках театра на Малой Бронной и Малом театре. Известность и любовь зрителей к артисту пришла после роли в фильме “Хроника пикирующего бомбардировщика” (1967). В киноленте Даль сыграл очаровательного молодого человека Женю Соболевского.
Конфликтный характер и перфекционизм мешали Далю в работе
За свою карьеру Даль мог сыграть много отличных ролей, однако конфликтный характер мешал ему выстраивать взаимоотношения с коллегами-актерами и режиссерами. Из “Современника” он несколько раз уходил, потом возвращался.
Коллеги отзывались о Дале, как скандалисте и очень ненадежном сотруднике – в последний момент он мог подвести съемочную бригаду, либо сорвать постановку спектакля. При этом в работе актер был слишком требователен не только к себе, но и к коллегам. Перфекционизм мешал ему найти друзей на съемочной площадке. При том, что все актеры театра и кино признавали большой актерский талант Даля, мало кто хотел с ним работать. Когда звезду называли “народным артистом”, он возражал с угрюмым видом: “Я не народный, я инородный”.
Алкогольная депрессия и срыв съемок
Проблемы с алкоголем негативно сказывались на работе Даля в театре и личной жизни. На съемках третьей в своей карьере картины “Первый троллейбус” (1963) актер уже появлялся пьяным. В 1967 году он снялся в фильме Владимира Мотыля «Женя, Женечка и «катюша». Постоянные запои мешали Далю включиться съемочный процесс, провоцировали постоянные конфликты.
По словам режиссера Альберта Мкртчяна, в 5 утра актер появлялся на съемочной площадке уже пьяным “в дымину”. При этом, когда Даль был трезвым, по словам Мкртчяна, это был тонкий, чувствующий человек. Буквально с первой рюмки артист терял лицо, становился агрессивным до такой степени, что вести разговор с ним было невозможно.
Олег Даль уходил в запои, потом приходил в себя, мог работать, сниматься, а затем – все по кругу. По словам его жены, в последние годы между запоями почти не было перерывов – артиста затянула алкогольная депрессия.
Умер в отеле, выпив в одиночку бутылку водки
Спиртное быстрыми темпами разрушало артиста как личность. Во время опьянения актер вел себя агрессивно и был опасен для общества. На похоронах Владимира Высоцкого в 1980-м году Даль привлек всеобщее внимание диким гоготом. Когда присутствующие повернулись в его сторону с изумлением на лицах, актер заявил: “Следующий – я!”.
Несмотря на просьбы коллег остановиться и задуматься о своей жизни, Даль намеренно разрушал себя. Актер закодировался, однако не смог противостоять пагубной привычке – выпил в одиночку бутылку водки.
Алкоголь был несовместим с “вшитой” при кодировании ампулой и вызвал резкий скачок давления, из-за чего произошло внутреннее кровоизлияние. Происшествие случилось 3 марта 1981 года в номере киевского отеля, куда Даль приехал на пробы для съемок в новом фильме. Знакомые артиста были уверены, что он добился того, к чему шел вполне сознательно.
Шут, скандалист и гений. Почему Олега Даля не любили режиссеры и побаивались коллеги
Олег Даль — актер редкого дарования, одна из самых ярких фигур творческой интеллигенции 70-х. А у талантливых и ярких, как правило, невыносимый характер, они слишком требовательны не только к себе, но и к окружающим.
В 1969-м на « Ленфильме» шли съемки « Короля Лир». Олег Даль играл шута. Играл, как всегда, блистательно, но по своему обыкновению провоцировал конфликты на съемочной площадке. Режиссер Григорий Козинцев относился к нему как к сыну и многое прощал. Однажды он сказал Далю :
Твоя привилегия говорить правду, как и шута, которого ты играешь.
Через пять лет на экраны вышла военная трагикомедия «Женя, Женечка и “катюша”». Картина со сложной судьбой. И создавалась мучительно, и вышла « третьим экраном» (показывали только в провинции). И актера на главную роль пришлось долго отстаивать.
Но далеко не все режиссеры относились к нему благосклонно: слишком уж взрывной характер, кроме того, явное неуважение к коллегам (на самом деле за неуважение часто принимали неприятную привычку рубить правду-матку в глаза, но не суть…).
Вот что Олег Даль говорил о « Современнике», в котором служили лучшие отечественные актеры :
Мы дневали и ночевали в театре. Это было счастливое время. Но жизнь жестокая штука. Появились семьи, появились дети, надо было зарабатывать деньги. А потом появились квартиры, автомобили и прочая ерунда, которая губит творческое начало. И искусство закончилось.
Широко известна некрасивая история, произошедшая на свадьбе Олега Даля и Нины Дорошиной. Праздновали в театре. В самый разгар веселья Олег Николаевич Ефремов усадил невесту себе на колени и сказал: « А любишь ты все-таки меня!». Даль ушел с собственной свадьбы и исчез на две недели. С Дорошиной он вскоре расстался.
Самое страшное для актера — невостребованность. Для Даля самым невыносимым было другое: необходимость играть в плохих спектаклях, плохих фильмах. Даже не плохих — далеких от совершенства.
К слову, эта привычка разбрасываться ролями и спровоцировала конфликт на « Мосфильме». Даль отказался сниматься в « Экипаже» Александра Митты (предлагали роль бортинженера Скворцова, которую сыграл Филатов). На столичной киностудии это было не принято.
Тогдашний начальник актерского отдела кричал на Даля : « Кто вы такой? Да вас знать никто не знает!».
В конечном счете привередливый актер попал в негласный черный список « Мосфильма». Снимать его запретили.
В те дни Даль написал в своем дневнике:
Ну поглядим, мразь чиновничья, что останется от меня, а что — от вас
Впрочем, был еще « Ленфильм». Одна из последних киноработ Олега Даля — роль в фильме « Отпуск в сентябре» по пьесе А. Вампилова « Утиная охота».
Это был тот редкий случай, когда Даля все устраивало. И сценарий, и то, как он сыграл. Однако фильм благополучно отправили на полку, где он пролежал долгих восемь лет.
Он всю жизнь стремился к пресловутому идеалу, и вот наконец нашел его. Но оказалось, этот идеал никому не нужен.
Сердце Олега Даля остановилось 3 марта 1981 года в номере киевской гостиницы. Через три месяца ему бы исполнилось сорок.
Гениальная статья о Дале: инородный артист
Жаль, что я не умею так писать.
«На сцену сибирского ДК поднимается человек в хорошем кожаном пиджаке. В зале — пиджаки не хуже: нефтяники, перевыполнившие план, ждут бодрых актерских баек. Гастролер устало озирает публику и делает ей шах: «Артист я — скучный». Через паузу — мат: «Вопросы будут?». Народ безмолвствует. Выступающий разворачивается и уходит под беспомощный закулисный крик юной представительницы дирекции: «Олег Иванович, вернитесь!» Но Олег Иванович, единожды уйдя, не имеет привычки возвращаться.
Творческие вечера Даля стали страшным сном, жуткой городской легендой работников краевых Домов культуры: приезжает человек, который — нет, чтоб добродушно балагурить! — говорит по-китайски (так администратор из Курска описал встречу Даля со зрителями, где тот поминал Канта и Делакруа), проповедует антисоветчину, а в ответ на предложение посетить ресторан говорит принимающей стороне: «Спасибо, девчонки. Я лучше пойду в номер и лягу там на прохладный пол — мне так легче». После того, как в ответ на вопрос «Есть ли у вас дети?» поклявшийся говорить в микрофон правду и только правду Даль ответил «Не знаю», ему влепили выговор от общества «Знание». После того, как юным курсантам ташкентской школы КГБ пояснил, что на самом деле бывает с разведчиками вроде того, какого он сыграл в «Варианте «Омега» («Либо их убирают, либо на два фронта начинают работать — ребята, вы ж лучше меня знаете») — экстренно выслали обратно в Москву за свой счет и сделали невыездным. Он и правда совершенно не умел лгать — не надо было и клятв: трезвым мрачно молчал, выпив — откровенничал, напившись — кричал.
По возвращении с гастролей Даль вынимал из кармана пачку с тошнотой заработанных денег и веером рассыпал по ковру. У Миронова гонорар был двадцать пять рублей, у Даля — пониженный, восемнадцать. Все потому, что он не был заслуженным и не был народным — был (собственная шутка) инородным: одному из лучших советских артистов за всю карьеру не выдали ни одного звания. Как он умудрился прославиться — вообще большой вопрос: половине кинофильмов с Далем давали второй и третий экран, телекино показывали на каком-нибудь четвертом образовательном канале параллельно с Олимпиадой. «Отпуск в сентябре» по Вампилову, который теперь десятикратно видел каждый, выпустили на экран через восемь лет после съемок.
Дело тут не в антисоветских шутках, не в пьяных истериках (идеологически чуждому режиссеру Даль, брызнув невротической слезой, мог крикнуть: «Такие, как ты, расстреливали мою семью!») и не в дорогом пиджаке, а как-то во всем сразу. В каждой детали — от начищенных ботинок до манеры если уж петь, то громко, от ненависти к коллективным розыгрышам до любви к абсурдным анекдотам про летающие напильники — он был вызывающе чужим просто потому, что был не по-советски свободным. «Латышско-эстонский человек», — не без придыхания характеризовали Даля коллеги с амплуа честных бригадиров.
Нежные дети оттепели, надышавшиеся горным воздухом шестидесятых, в спертые семидесятые начали задыхаться, а в безвоздушные восьмидесятые сгинули один за другим: сперва Высоцкий, вторым Даль, после — Бероев, Миронов, Богатырев. Страшновато пересматривать эталонную оттепельную картину «Мой младший брат» с парой двадцатилетних дебютантов: круглощекий Миронов и кудлатый Даль полны оптимизма, который известно чем обернется — отработкой в Бюро кинопропаганды, Зиловым и Фарятьевым, двумя инфарктами в районе сорока.
Люди, которых учили жить Хемингуэй и Ремарк, не то что панциря жизненного опыта не нарастили — не обросли даже кожей, потому что считали это нечестным: жить надо — горя. Единственное, что время от времени позволялось делать с огнем — заливать: поколение экзистенциального похмелья, которое сначала отправили в космос, а потом вернули за облезлый стол в диссидентской кухне, пило без роздыху. Свежим майским утром восьмидесятого года актриса Валентина Талызина встретила Олега Даля на Садовом кольце: «Ты куда? — К Высоцкому. Будем пить. Вот сейчас с утра сядем и начнем». До смерти хозяина оставалось три месяца, гостя — семь. На похоронах друга Далем овладеет idée fixe: «Володя ушел, и мне здесь больше делать нечего». «Стал чаще думать о смерти», — пишет он после похорон в дневнике. И играет две последние роли — скучающего принца, внедрившегося в «Клуб самоубийц», и алкоголика, созвавшего друзей на собственные поминки перед «Отпуском в сентябре». Одна из последних записей в том же дневнике — заглавными буквами: «Я, В КАЖДОЙ РОЛИ Я».
Редкой пластики артист, Даль мог сыграть кого угодно — но всю жизнь, следуя завету своего преподавателя Бориса Бабочкина («Не играть, а жить!»), фактически играл себя. Никогда не снимаясь в двух фильмах одновременно, отказываясь от всего, что не вписывалось в некий личный формат (Лукашин в «Иронии судьбы», одинокий отец в «Экипаже», Хлестаков в «Ревизоре» Гайдая — запись в дневнике: «Пугает Гайдай. Что делать?!»), выстраивал себе зеркальную кинобиографию, где нет ни одного веселого, искренне хохочущего персонажа: максимум — грустные шуты, от компаньона обреченного короля в «Лире» Козинцева до солдата в детских сказках про принцессу и огниво. Потому он и не любил репетировать, что невозможно жить всерьез несколько раз подряд — каждый дубль у Даля, будь их хоть двадцать, был разным. В шестидесятые с режиссерами старой школы, которые любили снять сцену, предварительно по-театральному отработав ее до жеста, из-за этого, конечно, возникали проблемы.
«Под меня копали», — признавался Даль в интервью. Еще бы — он был метр восемьдесят пять: чтобы уравнять его в кадре с другими артистами, иногда приходилось выкапывать специальную ямку и ставить его туда, вспоминают операторы. Метафорично — слишком высок, чтобы уравняться с окружающими. И вызывающе худ: оператор одной из детских картин, где Даль снимался в роли зубрящего лекции первокурсника, обозвал его пособием по анатомии и боялся, что картину положат на полку — ведь в кадре студент, которого явно недокармливают: может, ему советской стипендии не хватает? Как-то раз, спасаясь от бдительных жены и тещи, Даль бежал к другу и спрятался в рулон географических карт. Незадолго до смерти, придя устраиваться во ВГИК, где преподавал актерское мастерство, бородатый, худой, с торчащей из кармана книжкой Аполлинера, был принят за учащегося и не допущен в профессорский гардероб.
Непритворный интеллектуал, он учил так, что студенты порой не понимали ни слова. После смерти во ВГИКе его долго поминали примерно так: «А был бы жив Олег Иваныч, мы бы сейчас точно не сдали». Лицедейство было для него чем-то сродни высшей математике — он, по утверждению последней жены Лизы, и в пьяном бреду разговаривал исключительно цифрами. Лучшая иллюстрация далевскому пониманию актерской профессии — сцена из «Приключений титулованной особы»: придя домой, усталый принц Флоризель снимает парик, под которым еще один парик, и отклеивает усы, под которыми другие накладные усы. Играть — значит оставаться собой, бесконечно сбрасывая кожу и оставаясь обманчиво нагим.
Всю жизнь Олег Даль искал пространства, где может быть собой. С семьей (мама-учительница считала, что кривляться на публике — не работа, сестра ради звания уговаривала сыграть секретаря парткома) не сложилось — испытательными полигонами стали три брака и семьи собутыльников. Фигурой отца для актера совершенно очевидно стал режиссер «Короля Лира» Козинцев, который, покрывая 28-летнего исполнителя роли Шута, когда тот запил, пояснил администрации: «Олег не жилец».
В марте 1981 года его нашли мертвым в гостинице в Киеве, куда он приехал на пробы: остановка сердца. Последние собутыльники суетливо вспоминали, что он весь день перед тем ничего не пил — ну, разве что пиво, да немного водки на завтрак. Приехавшая забирать тело жена меряла уровень коньяка в недопитой бутылке и считала недоеденные седативы в упаковках. «Жаль художника — хотел смерти, а попал в балаган», — сказал бы, очевидно, по этому поводу принц Флоризель.
Редкая экранная строчка Даля не казалась пророчеством — но по-настоящему провидческой оказалась только одна. Та, которую похмельный герой «Отпуска в сентябре» Зилов произносил, стоя перед дверью, за которой его никто не слушает, пусто глядя в экран и чуть кивая головой. «Боже мой, — говорил он. — Боже мой. Ну нельзя же все принимать так близко к сердцу». (Ольга Шакина)
https://kinoart.ru/texts/ya-v-kazhdoy-roli-ya-portret-olega-ivanovicha-dalya
Вообще, чуть отвлекаясь от Даля: поскольку история России, как известно, циклична, и в ней всё всегда идет по кругу и в принципе ничего нового не происходит, интересно, что в ней постоянно самыми крутыми, веселыми, живыми и творческими, полными самых гениальных людей и идей, неизменно оказывались 60-е годы: так было и в 19 веке, так было и в 20-м. Я уже жалею, что никак, по всей видимости, не смогу дожить до 60-х в России 21 века: там наверняка будет что-то тоже очень интересное!