За что бог может наказать человека

За что?

«Почему Бог меня наказывает?» «Что я сделал, чтобы так страдать?» Эти вопросы нам, священникам, задают нередко. Понятно, что спрашивают так обычно люди, переживающие какую-то большую беду. Спрашивают с болью и недоумением. Для многих с этого начинается разговор с Богом.

Картина И.Н.Крамского. Христос в пустыне.

Ответ, кажущийся очевидным

Хорошо, когда у человека появляются вопросы к Господу. Конечно, было бы лучше, если бы нас к Нему приводило не горе, а любовь, но часто бывает именно так — пока нет в жизни больших проблем, о Боге как-то не думается. Поэтому есть соблазн ответить на эти горькие стенания: «А когда вы в последний раз открывали Евангелие? Когда в последний раз исповедовались?» — «Никогда». — «Ну так чего же вы хотите? Вы же носите в своей душе залежи нераскаянных грехов! А как у вас с заповедями? Ну, вот видите… Вы их даже и не знаете! А еще спрашиваете: “За что?”».

Такой ответ будет, наверное, справедливым. Действительно, какие претензии могут быть у человека к Тому, о Ком он и знать особенно не хотел, пока все в жизни складывалось нормально? Но человек ведь с бедой пришел. Ему помочь надо, а не обличать. Жаль, конечно, что еще задолго до того, как спросить: «За что?», не были заданы другие вопросы: «Кто я, Господи?», «В чем смысл, цель и ценность моей жизни?», «Чего Ты ждешь от меня, каким желаешь видеть и куда ведешь меня?». Вот с чего бы начинать нам диалог с Богом, а не доводить свое бессмысленное блуждание по жизни до того момента, когда все начинает рушиться, почва уходит из-под ног и застигнутому бедою врасплох остается только в смятении разводить руками и вопрошать о причинах гнева Божия.

Вот и надо помочь человеку обратиться к Господу с этими вопросами, важнейшими, основополагающими. И тогда по мере их решения вопрос «за что?» исчезнет сам собой. Точнее, не исчезнет, а трансформируется в другой — «для чего?».

Может ли быть зло от Бога?

Беда, скорбь, страдание — все это вовсе не обязательно кара за грехи. А то было бы слишком просто: все праведники жили бы припеваючи, сыто и обеспеченно, никогда бы не болели и умирали в глубокой старости. А люди недостойные, наоборот, были бы хилыми, бедными и долго не жили. Но ведь ничего подобного не наблюдается! А значит, или «Нет правды у Бога!», или она есть, но правда эта гораздо глубже и выше, чем способен порой понять наш несовершенный рассудок. Разумеется, для верующего человека приемлемо только второе. Не все может понять и объяснить человеческий разум. Но исполненное верой и любовью сердце может обойтись и без объяснений. Любящий Господа и доверяющий Ему при любых лишениях не будет спрашивать «за что?», а скажет подобно многострадальному Иову: «Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!» (Иов 1: 21). И еще Иов сказал такие слова: «…неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?» (Иов 2: 10).

Слова благородные, конечно, но все-таки снова рождают новый вопрос: «Значит, может быть от Бога и злое?» Нет, не может! Все, что от Бога, только доброе. Но может быть такое, что воспринимается как недоброе нами, детьми неразумными. Вот вспомнился мне разговор с одним хорошим детским хирургом. Он с горечью говорил: «Я так детей люблю! А они меня не любят. Даже ненавидят порой. Конечно! Я же им больно делаю! А почему — они понять не могут. Родители понимают, благодарят… А детям разве объяснишь, почему я их “мучаю”».

Когда дети эти вырастут, тогда, конечно, поймут и будут бесконечно благодарны человеку, который им помог, а кого-то и спас. Поймем и мы, когда вырастем. То есть дорастем до Царства Божия. Если, конечно дорастем…

Законы неочевидные, но непреложные

Наказывает ли Бог человека? Библия передает нам слова очень даже суровые, а порой и кажущиеся несправедливыми: «…Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня…» (Исх. 20: 5). Разве это справедливо? Если даже такой изверг, как Сталин, однажды сказал: «Сын за отца не отвечает». Лицемерил, конечно, знаем мы, как в те времена «не отвечали», но все же сказал ведь… А тут: «до третьего и четвертого рода»! Впрочем, та же Библия в другом месте свидетельствует, как устами другого пророка Господь говорит прямо противоположное: «Душа согрешающая, она умрет; сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем и остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается» (Иез. 18: 20).

Почему же Господь противоречит Сам Себе? Это одно из тех многочисленных библейских противоречий, которые только кажутся таковыми, пока не копнешь глубже. Просто мы в слово «наказание» вкладываем обычно юридический смысл, а его-то в деяниях Божиих искать и не следует. Наказание Божие — естественное следствие нарушения тех законов, на которых строится наше мироздание. Есть законы физические, для всех очевидные. Например, закон всемирного тяготения. Кто будет пренебрегать этим законом? Кто шагнет с балкона многоэтажного дома, желая прогуляться? Понятно, что только сумасшедший. Потому что закон тяготения есть, и пренебрежение им наказывается увечьем или даже смертью, в зависимости от высоты этажа. Законы духовные и нравственные столь же действенны, но не так очевидны. Нарушение этих законов разрушает человеческую душу, ломает жизнь, делает нас неспособными принимать в себя благодать Божию, как не способна принимать дождевую влагу утоптанная, неразрыхленная земля.

Исцеление вместо правосудия

Нет сомнения, что теперь душа его предстала пред Господом совершенно чистой. Но все же можно было бы спросить: кому нужна была эта мука? Неужели мальчик убитый жаждал мести? Трудно такое представить. Тем невозможнее представить, что мучений бывшего разбойника хотел Господь. Зачем же нужно было идти и сдаваться? Очистительное, исцеляющее страдание нужно было самой этой душе, и только пройдя через него, обрела она здоровье и способность войти в жизнь вечную.

Если же говорить о том, кого из людей наказал Господь сильнее всего, то, не колеблясь, назовем Человека по имени Иисус. То есть Себя Самого. Иногда говорят, что Он пострадал невинно. Это не совсем так. Вина на Нем была огромная. Только не Его вина, а наша с вами. И говоря о Его крестных муках, православные говорят не о правосудии, а об исцелении и восстановлении падшей человеческой природы, об очищении и возрождении каждой души, покаявшейся и уверовавшей во Христа.

Божия любовь — везде, даже в аду

Бог есть Любовь, и любое Его действие по отношению к человеку является проявлением любви. В том числе и наказание. Смысл его не в мести, а в том, чтобы привести все-таки нас ко спасению. Потому что Он хочет нашего спасения гораздо больше, чем мы сами его хотим. «…Ибо кого любит Господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему…» (Притч. 3: 12). Какие горькие слова, обращенные к избранному Своему народу, передает нам пророк Исаия: «Во что вас бить еще, продолжающие свое упорство? Вся голова в язвах, и все сердце исчахло. От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны, неочищенные и необвязанные и не смягченные елеем. Земля ваша опустошена; города ваши сожжены огнем; поля ваши в ваших глазах съедают чужие; все опустело, как после разорения чужими» (Ис. 1: 5-7). Но как бы жестко эти слова ни звучали, каждому ясно, что они продиктованы любовью и только любовью. Нет здесь ни капли ненависти, нет неприязни к непокорным чадам Своим, а только горячее желание докричаться до их совести, пробудить от духовного сна, отвратить от того пути, который неизбежно приведет к гибели.

Все, что исходит от Бога, — свет и любовь. Всегда и везде, даже в аду! Прекрасно пишет об этом преподобный Исаак Сирин: «Говорю же, что мучимые в геенне поражаются бичом любви! И как горько и жестоко это мучение любви! Ибо ощутившие, что погрешили они против любви, терпят мучение большее всякого приводящего в страх мучения; печаль, поражающая сердце за грех против любви, страшнее всякого возможного наказания. Неуместна никому такая мысль, что грешники в геенне лишаются любви Божией… Но любовь силою своею действует двояко: она мучит грешников, как и здесь случается другу терпеть от друга, и веселит собою соблюдших долг свой. И вот, по моему рассуждению, геенское мучение есть раскаяние. Души же горних сынов любовь упоевает своими утехами».

«…Многими скорбями надлежит нам войти в Царство Божие» (Деян. 14: 22), — учили Апостолы. Поэтому, встречаясь в жизни с бедами, страданиями, несчастьями, как чужими так и своими собственными, не будем строить гипотез о том, за что или почему такое случилось. Здесь мы рискуем вступить в очень опасную зону и здорово нагрешить, приписывая Богу свои собственные измышления. Самый правильный ответ на все эти вопросы: «Не знаю». Но зато знаю, куда ведет меня Господь. И если путь в Царство лежит через тернии, то да будут благословенны эти тернии.

Источник

Наказание

Наказа́ние – 1) мера воз­дей­ствия, исполь­зу­е­мая в отно­ше­нии кого-либо за совер­шен­ный про­сту­пок (пре­ступ­ле­ние) или несо­вер­шен­ное дей­ствие, кото­рое над­ле­жало совер­шить; 2) отмще­ние; 3) воз­мез­дие за совер­шен­ный грех, или его послед­ствия, про­яв­ля­ю­щи­еся в муках сове­сти и во внут­рен­них стра­да­ниях чело­ве­че­ской души, а также внеш­них скорб­ных обсто­я­тель­ствах (в т.ч. стра­да­ниях тела). Нака­за­ние попус­ка­ется Богом для исправ­ле­ния людей и духов­ного совер­шен­ство­ва­ния.

По вре­мен­ным пара­мет­рам нака­за­ния раз­де­ля­ются на:

Если Бог есть любовь, то как он может нака­зы­вать чело­века?

«Бог есть любовь» ( 1Ин.4:8 ). Эта истина нико­гда не ста­ви­лась Пра­во­слав­ною Цер­ко­вью под сомне­ние. Любовь Божья про­яв­ля­ется как во внут­рен­ней жизни Отца и Сына и Свя­того Духа, так и в Про­мыс­ли­тель­ной дея­тель­но­сти. В отно­ше­нии же чело­века Бог — чело­ве­ко­лю­бив. Имея это ввиду, многие недо­уме­вают, мол, почему, если Бог отли­ча­ется чело­ве­ко­лю­бием, Он под­вер­гает людей столь тяжким нака­за­ниям, таким, напри­мер, как истреб­ле­ние почти всех жите­лей земли водами потопа или истреб­ле­ние жите­лей Содома и Гоморры огнём?

Заме­тим, что во вре­мена Вет­хого Завета даже и нака­за­ние сына отцом могло слу­жить пока­за­те­лем любви: «Кто жалеет розги своей, тот нена­ви­дит сына; а кто любит, тот с дет­ства нака­зы­вает его» ( Притч.13:25 ). В этой связи отцам не только не вос­пре­ща­лось, но и пред­пи­сы­ва­лось нака­зы­вать детей: «Кто любит своего сына, тот пусть чаще нака­зы­вает его, чтобы впо­след­ствии уте­шаться им» ( Сир.30:1 ).

«Очень часто упо­треб­ля­ется такое поня­тие, как «нака­за­ние Божие». Оно озна­чает не изме­не­ние неиз­мен­ной любви Божией на гнев и при­ме­не­ние кар к греш­нику. При­рода скор­бей, по пра­во­слав­ному учению, совер­шенно иная. Пер­во­при­чи­ной их всегда явля­ется сам чело­век, пре­сту­па­ю­щий законы сове­сти и Бога и тем раня­щий свою душу и тело. Стра­сти в самих себе несут стра­да­ние («стра­сти» – слав. слово, озна­ча­ю­щее стра­да­ние). Бог и пре­ду­пре­ждает чело­века об этом Своими запо­ве­дями. И не только пре­ду­пре­ждает, но и ока­зы­вает каж­дому согре­ша­ю­щему (а согре­шают все)максимальную помощь, не нару­шая его сво­боды.

Эта помощь заклю­ча­ется в том, что Бог, пока чело­век не умер духовно, так устра­и­вает все его жиз­нен­ные пути, что его совесть посто­янно ока­зы­ва­ется перед выбо­ром между добром и злом, поскольку лишь духов­ное САМО­опре­де­ле­ние чело­века решает про­блему его греха. Бог не может спасти (исце­лить от греха) чело­века без его воли, ибо спа­се­ние есть СВО­БОДНО-лич­ност­ное при­ня­тие Бога-Спа­си­теля. Поэтому все дей­ствия Божий в прин­ципе исклю­чают какое-либо наси­лие над чело­ве­че­ской сво­бо­дой. Чело­век сам, своими наме­ре­ни­ями, мыс­лями, сло­вами, делами опре­де­ляет соб­ствен­ную судьбу не только в веч­но­сти, но и здесь в самом ее суще­стве. Гос­подь же Своей любо­вью посто­янно делает все воз­мож­ное чело­веку к его пользе, его спа­се­нию.

Здесь про­смат­ри­ва­ется полная ана­ло­гия с вра­чеб­ной дея­тель­но­стью. Как врач не награж­дает тяжело боль­ного, посы­лая его в сана­то­рий, и не нака­зы­вает, выпрыг­нув­шего с тре­тьего этажа, делая ему опе­ра­цию, а посту­пает по любви к обоим, так и Гос­подь не награж­дает за доб­ро­де­тели и не нака­зы­вает за грехи, но всех с равной любо­вью ставит в наи­луч­шее, т.е. наи­бо­лее соот­вет­ству­ю­щее сво­бод­ному выбору Бога и дости­же­нию спа­се­ния.

«Нака­за­ние Божие», т. о. это один из антро­по­мор­физ­мов, упо­треб­ля­е­мых в целях пси­хо­ло­ги­че­ской помощи тем, кого свт. Иоанн Зла­то­уст отно­сит к кате­го­рии «более грубых». Нака­за­ние же чело­век полу­чает, но с другой сто­роны – от своих соб­ствен­ных стра­стей, вос­ста­ю­щих против всех зако­нов жизни: Боже­ствен­ных, твар­ных и чело­ве­че­ских. Однако и здесь Гос­подь не остав­ляет Свой падший образ. Страж­ду­щему гре­хами, стра­стями и поро­ками чело­веку Он всегда с той же совер­шен­ной любо­вью нис­по­сы­лает до послед­ней его воз­мож­но­сти (ср.: «друг, для чего ты пришел»? – Мф.26 ;50) Свои про­мыс­ли­тель­ные дей­ствия для его сво­бод­ного обра­ще­ния (пока­я­ния) и спа­се­ния.

Отсюда ста­но­вится понят­ной и вся неле­пость вопроса: «За что Бог меня нака­зал?» Апо­стол Иаков прямо пишет: «В иску­ше­нии никто не говори: «Бог меня иску­шает»; потому что Бог не иску­шает злом и Сам не иску­шает никого. Но каждый иску­ша­ется, увле­ка­ясь и обо­льща­ясь соб­ствен­ной похо­тью”( Иак.1; 13-14 ). А преп. Марк Подвиж­ник гово­рит: «Вина [при­чина] вся­кого скорб­ного случая, встре­ча­ю­ще­гося с нами, суть помыслы каж­дого из нас» (Доброт.ТЛ, с.375). «Все злое и скорб­ное… при­клю­ча­ется нам за воз­но­ше­ние наше”(с.379)».

Божие нака­за­ние

свя­щен­ник Алек­сий Пото­кин

– Фак­ти­че­ски это вопрос о том, как Бог отно­сится к нам. Бога мы нахо­дим душой. Она чув­ствует в Нем свое, род­ствен­ное. Началь­ные слова Свя­щен­ного Писа­ния под­твер­ждают это: Гос­подь сотво­рил чело­века по образу и подо­бию Своему. Подоб­ное раду­ется подоб­ному. Бла­го­даря нашей сопри­род­но­сти Творцу, мы ищем Его и не можем быть счаст­ливы без Него.

В при­роде чело­века зало­жена некая непол­нота. С одной сто­роны, мы созданы для бла­жен­ства – совер­шенно такого же, каким живет Гос­подь.

– Чело­век должен искать Его, выбрать. На свете много куми­ров, соблаз­нов. Найти самое-самое – нелегко.

При­зна­ком здо­ро­вья чело­века явля­ется алка­ние и жажда.

– Алка­ние – голод. Хочешь есть и пить – значит, здоров.

– Когда душа желает полной вза­им­но­сти, совер­шен­ства – это вечное алка­ние и жажда. Если они бла­го­честны, то душа насы­ща­ется. Даже больше, чем мы ждем.

– Слово «бла­го­че­стие» встре­ча­ется в книгах афон­ского старца Паисия. Но точный смысл его мне не ясен.

– Это поня­тие высо­кое. Но я его немно­жечко при­землю. Есть лука­вые, хитрые пути. Есть нетвер­дые, невер­ные, с изме­ной. Можно доби­ваться чего-то, упо­треб­ляя некое наси­лие.

А Еван­ге­лие ука­зы­вает нам путь просьбы. Ни в коем случае – не тре­бо­ва­ния. И он должен сопро­вож­даться ува­же­нием сво­боды дру­гого, жела­нием бла­го­да­рить, забы­вать себя. Если эти усло­вия хоть в малей­шем не соблю­да­ются, то пол­ноты и совер­шен­ства не будет.

– Таков бла­го­чест­ный путь?

– Да. Наша жизнь – это поиск забы­тых, утра­чен­ных воз­мож­но­стей нахо­диться в Раю. Немыс­лимо быть в Цар­стве Небес­ном, если душа живет только земным, правда?

– Даже в хоро­ших усло­виях чело­век испы­ты­вает некое том­ле­ние. И когда совер­шает ошибки, пере­жи­вает их как боль, утрату. Если душа жива, путь бла­го­че­стен, то совесть под­ска­зы­вает: никто меня не мучает спе­ци­ально, я сам вино­ват в том, что утра­тил благо.

– Все так. Но и внеш­ние при­чины тут тоже бывают. От близ­ких запро­сто услы­шишь: «Отстань!»

– Конечно, люди могут болеть и внешне тол­каться. И ребе­нок бьет мать нож­ками, но при этом душа его просит: «Возьми меня, будь со мной!» И любой чело­век по суще­ству всегда гово­рит: «Гос­поди, хочу быть с Тобой! Хочу быть с дру­гими!» Но часто его внут­рен­нее жела­ние не согла­су­ется с его внеш­ним пове­де­нием. Об этой утрате мы и гово­рим – об утрате цело­муд­рия.

– При кото­рой душа, тело и ум хотят одного и того же, а не раз­ры­ва­ются в разные сто­роны.

Кстати, в болез­нен­ных состо­я­ниях мы и сами оттал­ки­ваем Бога: «Уйди! Хочу жить без Тебя!» И Он нас предо­став­ляем самим себе.

– Не остав­ляет Своей надеж­дой, упо­ва­нием. Не вме­ши­ва­ется в нашу жизнь, не решает за нас ничего. Но готов под­дер­жать нас, когда это будет воз­можно. И ждет еди­не­ния.

– Так что же полу­ча­ется? Мы сами себя нака­зы­ваем?

– Нет, мучаем. Любой грех сразу ста­но­вится болез­нью. Раз­ре­шил телу попразд­но­вать, а обратно оно уже не хочет. Душа просит: «Дай слово ска­зать!» А оно: «Нет!»

Пре­вра­титься в тело, в орга­низм для чело­века по-насто­я­щему мучи­тельно. А кто вино­ват? Бог? Нет, сам захо­тел.

При­чина многих неустройств кро­ется в нас. Но не только. Мы свя­заны друг с другом. И если близ­кая мне душа отвергла Бога, то я чув­ствую ее тер­за­ния. Гос­подь меня нака­зы­вает? Нет. Это я сам выби­раю путь сотруд­ни­че­ства.

– Да, общего жиз­нен­ного труда и состра­да­ния.

– Нам, эго­и­стам, конечно, больно класть душу за близ­кого чело­века. А Христу радостно было душу Свою поло­жить за всех нас. Странно про­зву­чал бы вопрос: кто нака­зал Его? Ведь Он гово­рил: «Как бы Я хотел, чтобы этот огонь уже воз­го­релся».

Ему было и больно, и трудно, и тяжко. Но когда апо­стол Петр стал про­сить, чтобы Он не шел крест­ным путем, Гос­подь сказал: «Отойди от Меня, сатана!» Это значит: «Ты отни­ма­ешь у Меня то, чем Я живу. Это Мои дети. Как Мне за них не отдать Себя?»

Одна из лука­вых черт чело­века – самому себя мучить, а вину сва­ли­вать на дру­гого. Это же кле­вета, что Гос­подь нас оби­жает, нака­зы­вает. Бес­чин­ни­ков, деток, кото­рые все время на Небо плюют, враж­дуют, бьются, тре­буют своего, Он только жалеет, только милует. Чудом, посто­ян­ной жерт­вой, ума­ле­нием Себя дает воз­мож­ность про­дол­жаться жизни на земле.

– Мы живем за Его счет?

– Именно так. Если бы Бог дал каж­дому из нас выпол­нить все наши жела­ния, жизнь пре­кра­ти­лась бы. Даже если не брать таких вещей, когда кто-то кому-то не нра­вится.

– Значит, Бог не воз­дает нам по нашим делам – и в этом смысле отно­сится к людям неспра­вед­ливо?

– Да, Он отно­сится к нам мило­стиво. Чело­ве­че­ская неспра­вед­ли­вость – уби­вает. А Его – живо­тво­рит. За зло Он воз­дает благом.

Перед каждым из нас встает вопрос о путях Божией мило­сти. Даже не в духов­ной, а в нашей земной жизни. Но тут важно, хочет ли сам чело­век знать, что он умрет, что будет с ним про­ис­хо­дить дальше.

Мне кажется, в наше время боль­шин­ство людей пред­по­чи­тает жить как бы в забве­нии, не сооб­ра­зу­ясь с реаль­но­стью. Не думая о многих вещах, пря­чась от них.

Но неко­то­рые все-таки хотят знать правду.

– Это дает им совер­шенно иные силы для жизни. Отсе­ка­ются лишние, ненуж­ные вещи. Все незна­чи­тель­ное теряет смысл. А под­лин­ное, насто­я­щее (даже малое!) ста­но­вится необык­но­венно зна­чи­мым.

Конечно, на этом пути теря­ются друзья, кото­рые только каза­лись дру­зьями. Иногда оста­ешься совсем один. Но это не конец, а только начало. И можно ска­зать: «Гос­поди, вот теперь я могу найти хотя бы одного насто­я­щего друга!» Это каса­ется любой дружбы – с Богом, людьми…

– И даже с нашими при­стра­сти­ями – столом, кошель­ком?

– Да-да, где обман закан­чи­ва­ется, про­ис­хо­дит разо­ча­ро­ва­ние. Обычно это слово звучит для нас как-то грозно. Но на самом деле оно бла­го­датно. Про­па­дает фальшь. Через ее утрату чело­век откры­вает живую Истину.

– Неужели это и есть Божие нака­за­ние?!

– Да, в самом насто­я­щем смысле. Гос­подь откры­вает нам нашу жизнь. Слово «нака­за­ние» про­ис­хо­дит от гла­гола «казать», «пока­зы­вать». Но опять же: если ты ищешь, тебе откро­ется. А если знать не хочешь, никто тебе ничего откры­вать не будет.

И когда при­хо­дит нака­за­ние (откро­ве­ние о мире), можно спро­сить себя: разве ты этого не хотел? Разве друг – тот, кто тебе льстит и при­ни­мает твою лесть? Не лучше ли чест­ное отно­ше­ние?

Совре­мен­ная куль­тура дает ничтож­ное коли­че­ство при­ме­ров под­лин­ной жизни. Вместо нее нам пред­ла­гают нечто похо­жее на жизнь.

– Вку­со­вые добавки, «иден­тич­ные нату­раль­ным».

– Коли­че­ство подмен, обма­нов, лукав­ства, лице­ме­рия, лжи в этом смысле – колос­саль­ное. Все кри­зисы – от этого. В пере­воде с гре­че­ского языка «кризис» – суд. Судится наше вос­при­я­тие мира. Об этом Гос­подь гово­рил: «Смот­рите, как вы слу­ша­ете. У кого око чисто, у того чисты и сердце, и жизнь».

– В каком смысле чисты?

– Не в том, что я не раз­ли­чаю хоро­шего и пло­хого. А в том, что вижу все как есть.

Какие-то вещи проще заме­тить в окру­жа­ю­щих, чем в себе. Но те ошибки, кото­рые мы видим вокруг, начи­на­ются внутри нас. И нужно насто­я­щее муже­ство, чтобы понять это. Нет ничего боль­нее, чем узна­вать правду о себе. Поэтому слово «нака­за­ние» для нас непре­менно свя­зано с болью.

Чтобы добиться в жизни чего-то достой­ного, всегда тре­бу­ются муче­ния. Хотите ли вы учиться, иметь друга, семью, Родину, веру. Еще в Ветхом Завете ска­зано: «Где много муд­ро­сти, там много печали. Кто умно­жает пре­муд­рость, умно­жает скорбь».

Вот и нам нужно уви­деть: мир наш – гиб­ну­щий. Это ад, в кото­ром рас­пяли Бога. Как мы еще живем? Непо­нятно. Потому-то наши вре­мена назы­ва­ются послед­ними.

– Впер­вые эти слова про­зву­чали из уст апо­сто­лов, пере­жив­ших рас­пя­тие Христа.

– У людей уже просто нет ника­кой иной воз­мож­но­сти жить, как только Вос­кре­се­нием Гос­пода, Его силой и мило­стью. Наивно ожи­дать, что на земле будет хорошо. Здесь про­ис­хо­дит сво­бод­ный суд души. Мы решаем, что для каж­дого из нас лучше: иметь хоть малую при­част­ность к Богу (и тогда все неустрой­ство мира – ничто!) или про­клясть эту жизнь, от кото­рой нечего ждать, и успеть схва­тить, потре­бить побольше.

– Потому и обще­ство – потреб­ле­ния…

– Мы рож­да­емся несо­вер­шен­ными. И если начи­наем срав­ни­вать себя с дру­гими, кото­рые чего-то в жизни доби­лись, нам наше состо­я­ние тоже пред­став­ля­ется нака­за­нием.

– Да. А ведь ника­кие воз­мож­но­сти не закрыты от чело­века. Другой вопрос – как их открыть.

В Еван­ге­лии рас­ска­зы­ва­ется о слепом. Гос­пода спро­сили, кто вино­ват в его сле­поте – он сам или роди­тели. Хри­стос сказал: «Никто. Это для того, чтобы откры­лась слава Божия».

Бог из небы­тия создает чело­века, Свое дыха­ние в него вкла­ды­вает. Растит, учит доро­жить миром, беречь его. И глаза дает не за то, что чело­век хорошо или плохо посту­пает.

Часто при­чины нашего нынеш­него состо­я­ния мы ищем в про­шлом. Это верно только отча­сти. Потому что про­шлую жизнь и даже ее смысл можно изме­нить.

– Так же, как это делали люди прежде. Они ведь тоже оши­ба­лись, падали. И мы вслед за ними можем ска­зать: «Гос­поди, прости! И нас, и наших близ­ких, кото­рые нам нужны и для нас важны!» И само суще­ство жизни будет меняться.

Жить и счи­тать, будто мне плохо, потому что я рас­пла­чи­ва­юсь за грехи пред­ков, – это эгоизм. А потер­петь, при­не­сти себя хоть в малую жертву ради дру­гого, пора­до­ваться ему – уже по-хри­сти­ан­ски.

Нам кажется, что нака­за­ние – это всегда плохо.

– Но, ока­зы­ва­ется, это всегда хорошо.

– И святые люди бла­го­да­рили: «Гос­поди, Ты мне даешь потру­диться вместе с Тобой! Какое бла­жен­ство!»

Мы при­выкли счи­тать удачей, когда уда­ется улиз­нуть от труда. Но это глупо. Лучше самому ходить на ногах, чем смот­реть по теле­ви­зору, как кто-то бегает.

– Значит, болезни, моры, войны – совсем не нака­за­ние Божие?

– Нет, это послед­ствия нашей жизни. Мы отхо­дим от Бога – и начи­наем уни­что­жать сами себя, утвер­ждаться за счет других. Надо удив­ляться тому, что войн и моров мало.

Земля – ад. Пре­вра­тить ее в рай не полу­чится. Но смяг­чить боль, стра­да­ния друг друга можно. И не надо ждать от своих близ­ких вели­ких подви­гов. Если чело­век хоть чуть-чуть сдер­жался, тебя обидел, да не так сильно, как мог бы, – это уже труд. Мы его обычно не заме­чаем – и очень зря. А ведь сами-то чув­ствуем, когда нас не пони­мают именно в этом.

Источник

Может ли Бог наказывать?

Может ли Бог наказывать? Может ли Бог мстить? Может ли Он помнить зло? Многие уверены, что может. Ведь в Библии есть много мест, где мы видим следы «гнева» Божьего: сожженные города, где торжествовал модный ныне в Европе грех, – Содом и Гоморра; поглощение разверстой землей самозваных конкурентов Моисея – Корея, Дафана и Авирона. Примеров несть числа – вплоть до бичевания Христом торговцев в храме.

Протоиерей Константин Камышанов

С другой стороны, одна из ипостасей Бога – Дух, который есть Любовь. О ней сказал апостол Павел: Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

И другой апостол написал: «Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем по истине».

Как же можно это совместить? Единственным способом. Воспоминанием дней творения мира и пониманием свободы, данной человеку при сотворении мира.

Бог создал Адама подобным себе. Главный отпечаток Божьего перстня в воске нашей души – благость и свобода. Богу не нужны оловянные солдатики, которые бы Он – как игрок – передвигал по шахматной доске. Ему нужны живые и свободные личности.

Свобода имеет выбор – любить Бога или не любить, а иначе она не была бы свободой. Человек волен идти в селения райские или, наоборот, добровольно удалиться во тьму внешнюю.

Греша, человек приходит в область, населенную дьяволами. В некий Мордор, где все гремит, взрывается, приносит смрад и боль. И Бог не может, не повредив глубинной конструкции человека, насильно выдернуть его из ужаса, в который он сам себя затащил. Нельзя спасти того, кто прячет руки за спину. Кто хочет упасть, все равно упадет, как его не держи. И если удерживать, то еще будет злиться.

Таким образом, во вселенной существуют некоторые комнаты ужаса, куда человек приходит сам. Это не гнев Божий, а наша глупость казнит нас вдали от Бога. Это наша злость, а не жестокость Бога, бросает нас в объятия беспощадных разрушителей – духов злобы. И мы по своей слепоте и жестокости свои свойства зла приписываем Богу.

Человек сам несет ответственность за свой выбор, за то, что будет написано на страницах Страшного Суда в томе, посвященном его жизни. Страницы своей хартии мы пишем сами, сию секунду, под вежливым взором переживающего за нас Христа. Гнев – это вещь, совершенно не приложимая к Богу.

Когда не было Христа и апостола Павла, не было и слов о Любви, то люди справедливо решили, что Бог – это некто вроде Небесного Царя и Судьи. Этому Судье зачем-то потребовалось создать мир. В нем Он утвердил правила. Благо – следование Его Закону. Грех – преступление перед Законом, беззаконие. Преступление предполагает наказание. Все как у людей: Царь, суд, тюрьма или санаторий.

Но у Бога все не как у людей. Он благ. Он пребывает в абсолютном покое. То, что мы подразумеваем под Его «гневом», – наша извращенная проекция Его заботы. «Гнев Божий» – это Промысл, криво отраженный в нашей душе.

Безобразничает человек – Господь лишает его силы к греху. Безумствует и приносит горе – связывает, как больного в клинике. Не потому что строг и зол, а потому что желает спасения безумцу.

Читаем в Евангелии о больном:

И вот принесли к Нему расслабленного, положенного на постели. И Иисус, видя веру их, сказал расслабленному: дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои.

Отметим три важных момента, которые не уловили фарисеи.

Во-первых, его принесли к Богу. Бывает, Бог Сам пытается привлечь к себе загулявшего сына. А тут Его работу сделали люди. Значит, любовь где-то теплилась рядом с больным, и он мог ей научиться. Это частично приклонило внимание Христа к этой компании среди моря народа.

Второе – «видя веру их». Мы тоже водим своих немощных родственников по больницам, имея на руках полис или деньги. А эти пришли и без страховки, и без денег. На что они надеялись? На чудо! Ничего себе. Так вот быть уверенным, что если подергать Бога за край ризы, то вот тебе Он и даст. Для того чтобы потребовать чуда, нужно иметь абсолютную уверенность в Его любви. Нужно знать Бога. А в этом и есть вера. Ведь не делами закона они пришли покупать здоровье товарищу.

Этим поступком друзья больного исповедали новое, сказать точнее, забытое качество Бога – благость и любовь. И свидетельство было публичным, что в данном случае тоже было важно.

И, в-третьих, Христос, зафиксировав первые два момента, учит больного: «Делай точно так же, как твои друзья: люби ближнего и знай, что Бог благ. Бог называет тебя чадом, уясни, что Он не царь, не судья, а Отец тебе!»

«Дерзай» – так говорят ребенку, делающему первые шаги.

«Прощаются тебе грехи» – в этом диалоге означает, что если заблудший сын меняет вектор движения от погибели к Богу, то он больше не грешен.

Не случайно в Слове Иоанна Златоуста, читаемом на Пасху, написано:

«… любочестив бо Сый Владыка, приемлет последняго, якоже и перваго: упокоевает в единонадесятый час пришедшаго, якоже делавшаго от перваго часа. И последняго милует, и первому угождает, и оному дает, и сему дарствует, и дела приемлет, и намерение целует, и деяние почитает, и предложение хвалит».

Потрясающие откровение святого: и дела приемлет, и намерение целует, и деяние почитает, и предложение хвалит.

То есть Богу не так важны дела, как цель, к которой стремится душа.

Именно разное понимание греха и породило конфликт фарисеев и Христа. Фарисеи были возмущены УДО – условно-досрочным освобождением больного. Ведь им казалось, Бог такой же, как они – судья, прокурор, охранник в одном лице. Мы часто приписываем Богу свои немощи.

Вот на преступника наложено наказание, внесен приговор, назначен срок. От народа Израиля такому преступнику позор и изоляция. Для фарисеев грех – статья Закона. Для Христа грех – вектор, движение от Бога. То есть грех – все, что сделано без Бога. А благо – все, что сделано во имя Бога. Очень просто, если положить в основу любовь. Для фарисеев основа закона – страх. Для Христа – любовь. В глазах фарисеев пришел некто, ломающий Закон и вводящий новые правила.

Покушение на Закон в их глазах было покушением на основы мироздания, на основы договоренностей Бога и человека. Бог ранее ничего им не говорил о любви по их жестокосердию. Но когда в Израиле накопилась критическая масса людей с чистым и милостивым сердцем, новый этап откровения стал возможен.

И самая главная тема конфликта – присвоение Христом Себе полномочий Бога: оставлять грехи. Для иудеев Бог был подобен какому-то грозному, великому, непостижимому существу. Его слава лишь отчасти была видима ими в светлом грозном облаке, блистающем молниями и водившем Израиль по пустыне.

Вот тут-то и проходит очень важная грань познания Бога в истории человечества. Поступок Христа был молнией личного откровения. Бог Сам приподнял завесу Своей таинственности. Сам, желая мира, постарался устранить отчуждение. Сам напомнил о Своей феноменальной близости. Он дал новую трактовку греха как нежелания человека любить Бога. Он показал, что не хочет общаться со своим творением посредством договора. Мы ведь не бизнес-партнеры, а родня.

Этим исцелением Христос напомнил забытые слова о том, что сказал Бог в день творения Адама:

Сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему.

Ясно, что не по внешнему подобию, а по внутреннему. А внутренняя печать и есть часть Бога, живущая в нас. Печать Бога в душе – это не мертвый штамп на бумаге. Душа – не бумага, а образ – не мертвый оттиск. Это отражение в живом зеркале живого Образа. Он не только внешний! Он и внутри человека. Он всеобъемлющий. Живая печать Бога вообще видна на всем, что есть в мире. Бог рядом.

Христос, по сути, не сказал ничего нового. Просто фарисеи забыли о главном, о божественных дарах, об отцовском перстне на руке: о свободе, родстве и любви. И это оказалось страшным в своих последствиях. Не потому был разрушен Иерусалим, что иудеи распяли Христа и кричали:

– Кровь Его на нас и на наших детях.

Христос жалел город и плакал, глядя на Иерусалим, готовящийся рухнуть в бездну. Христос не мстил. Это люди распявшие Христа, отведя руки Бога, сами прошли ворота Мордора и отдали себя во власть разрушения.

Что можно было сделать, если и слезы, и радость Христа не смогли их остановить: «Целый день Я простирал руки Мои к народу непослушному и упорному».

Никто не желал смерти Иерусалиму, кроме него самого. Народ перестал соображать, что Закон и жизнь в Боге есть разные вещи. Грехом Иерусалима стало то, что вектор его движения стал направлен не в сторону Бога, а в сторону механического Закона, прочь от Замысла Бога, реализованного во дни творения.

Этот диалог с фарисеями был попыткой напоминания о существе отношений между Богом и человеком. Христос не гневался и укорял фарисеев довольно мягко. Вообще, они были единственными оппонентами, с кем он считал нужным говорить. Он призывал их посмотреть не на букву закона, а на свое сердце, которое должно были ликовать, находясь рядом с Господом. А оно не дрогнуло и осталось недвижимым. Христос тщетно пытался разбудить их сердца. Он остался верен Своему доброму, неожиданному для них отцовскому чувству:

– Для чего вы мыслите худое в сердцах ваших?

Он считал нужным говорить с ними. Он считает нужным говорить и с нами добрыми словами, ожидая, когда мы повернемся к Нему лицом.

Как хорошо об этом обращении сказано в восьмой молитве Иоанна Златоустого вечернего правила:

«Ей, Господи мой и Творче, не хотяй смерти грешнаго, но якоже обратитися и живу быти ему, даждь и мне обращение окаянному и недостойному; изми мя от уст пагубнаго змия, зияющаго пожрети мя и свести во ад жива».

Драматургия тех дней и сегодня актуальна для каждого человека, живущего в мире. Мы можем сами выбирать, кто нам Бог: Судья или Друг, Отец или некто внешний. Сами устанавливаем с Ним отношения: договор или любовь. Сами решаем, что нам думать о Боге – зол Он или благ. Человек может даже решить, что Бог ему не нужен. Решение быть с Богом или без Него – главное решение в жизни. А следующее решение – кем мы хотим видеть Бога.

Ему хочется, чтобы мы были Ему чада. Ему хочется быть родным Отцом.

Главное – не ошибиться, как уже однажды ошиблись люди, спорящие со Христом. Им хотелось, чтобы он был Царем и Судьей, жить с ним по Закону, выключив сердце, вытолкнув Бога на небо. Им хотелось что-то отдать Богу, а что-то оставить себе. Зажать.

Бог оставил человеку некоторое пространство свободы внутри его личности. А человек, пользуясь свободой, решил его существенно расширить. Что, собственно, и было предметом первородного греха. Человеку захотелось иметь свое собственное пространство, в которое бы Бог не входил по договоренности, по Закону. Вот мир Бога и Церкви, а вот мой личный мир, в котором хозяин только Я. И законы в нем только мои.

Знакомая всем нам история.

Такая поврежденная душа похожа на разбитое зеркало, которое отражает осколки. Поэтому оно видит часть мира с Богом, а часть – без Него. Только в кривом и разбитом зеркале в Боге виден дух гнева.

А Он – Любовь. Это ж Господи зрячему видно, а для нас повтори:

Бог есть свет и в нём нет никакой тьмы.

В память о том, как друзья принесли больного ко Христу, и я прошу молитв о р.б. Сергии, которому кроме всего прочего, нужно чудо.

Источник