За что в китае отрезали нос
35.7. Прикрытый нос
Данная история имеется в трактате Хань Фэй-цзы, восходящем к III в. до н. э. Она показывает третий из шести скрытых пунктов, под которыми подразумеваются шесть на первый взгляд невидимых опасностей для власти правителя. Третий пункт относится к видимости и подобию. Подданные придают некой вещи ложный облик, который правитель из-за его мнимой достоверности принимает за действительный. Опираясь на ложное восприятие действительности, правитель принимает ложное, но угодное подданным решение.
В приведенном выше случае новая красавица, приглянувшаяся царю, угрожает существованию Чжэн Сю, которая ради своего выживания вынуждена прибегнуть к уловке. У нее просто нет выбора ввиду отсутствия юридических средств защиты. Красавица является новой наложницей, тогда как Чжэн Сю по праву старшей занимает место супруги царя. И, пользуясь правом сильного, она вмешивается в происходящее. «Обычный путь» заключался бы во враждебном отношении к новоявленной красавице. Но цель у Чжэн Сю — обезвредить красавицу и вернуть себе царскую любовь. Было бы глупо открыто нападать на красавицу, к которой столь благоволит царь. Тот лишь бы разозлился на супругу. Поэтому для устранения соперницы она пускается на хитрость.
Чжэн Сю выказывает дружеское расположение к красавице (стратагема 10) и, завоевав ее доверие, даёт ей ложный совет (стратагема 7). Проявляемое супругой дружелюбие к красавице столь впечатляет царя, что и он верит ей, становясь жертвой стратагемы 10. Хуай-ван не сомневается в правдивости лживого ответа Чжэн Сю, сумевшей тем самым внести смуту в отношения царя с красавицей (стратагема 33). Поначалу на вопрос царя, почему это молодая жена всякий раз при виде его прикрывает нос, царица отвечает: «Сама не знаю». Она как бы тянет с ответом. Когда же тот стал настаивать, сказала: «Она мне как-то призналась, что не выносит вашего запаха». Поначалу Чжэн Сю притворяется, будто не хочет отвечать (стратагема 27). В данном случае царь должен был заметить ее лукавство, поскольку тогда у него сложится впечатление, что ответ будет для него неприятен. Это еще больше укрепляет его в желании узнать, почему красавица прикрывает свой нос. Он вновь спрашивает. Тогда уже Чжэн Сю отвечает, но как бы против собственной воли. Здесь она привлекает стратагему 16: сперва истомить царя ожиданием, чтобы тот затем еще крепче уверовал в правдивость «вынужденного» ответа.
В рамках своего замысла Чжэн Сю наперед предупредила царского слугу. Здесь мы имеем дело со стратагемой 12. Чжэн Сю заранее известно, что царь разгневается и прикажет слуге что-нибудь сделать. Она целенаправленно пользуется этой благоприятной возможностью, своим наказом слуге предохраняясь от неудачи. Сама она остается в стороне, прибегая к стрататеме 3. Столь тщательный стратагемный разбор показывает, что Чжэн Сю воспользовалась целым рядом стратагем, переплетенных между собой. Значит, перед нами стратагема цепи.
«Знать разницу между важным и неважным» советует трактат III в. до н. э. «Весны и Осени господина Люя» [кн. 21, гл. 4 «Понимание деяний» («Шэнь вэй»)·. «Весны и Осени господина Люя» («Люйши чюньцю»). Пер. с кит. Г. Ткаченко. М.: Мысль, 2001, с. 363]. Это относится и к разбору стратагемы цепи. Не все стратагемы одинаково важны. Целью Чжэн Сю было отвратить царя от новоявленной красавицы. Поэтому главной стратагемой выступала стратагема 33, остальные же — 3, 7, 10, 12 и 27 — служили ей подспорьем.
Основы уголовного права и судебного процесса Древнего Китая
Предмет и особенности уголовного права Древнего Китая
Для уголовного права в Древнем Китае свойственно было выступать одной из самых развитых сфер права и зачастую иметь надотраслевую направленность. Термин «преступление» в Древнем Китае был связан с проявлением преступной воли личности. Правонарушителя считали «низким человеком». Его «низость» выражалась в том, что являлся носителем данной преступной, пагубной воли, для которой было свойственно, основываясь на характере незаконного деяния, разрушить или весь мир, или гармонию, порядок той социальной группы, к которой относился преступник.
Важно отметить, что для меры виновности и суровости наказания важно соответствовать не только направленности самого действия, но и духовному состоянию злоумышленника.
В соответствии с конфуцианским принципом, когда человек руководствуется доброй волей, он не нарушает закон. Это мнение послужило основой для специфического учения относительно формы вины, стали учитывать преступную волю во время определения меры наказания. Ряд требований учета воли злоумышленника закон закрепил уже в 120 г. до н.э. Это послужило причиной того, что в китайском праве начали классифицировать преступления на предумышленные и преднамеренные, незаконные деяния, которые были совершены с умыслом, без него или по ошибке. Таким образом, один вид наказания назначался за совершение умышленной клеветы, другой, более легкий вид наказания назначался за донос, который в итоге был подтвержден. Вид наказания за причинение телесного повреждения определялся на основании того, причинили его со «злодейским умыслом» или во время драки.
В Древнем Китае различали преступлениями, которые имели завершенный характер, и покушениями на незаконное деяние. Но размытые границы большинства общих принципов уголовного права привели к тому, что зачастую наказание за покушение следовало как за завершенное преступление, таким примером может быть намерение совершить убийство кровного родственника.
Идея «преступной воли» определила и суть ряда иных институтов. Речь идет о соучастии и групповом преступлении. Для инициатора или организатора незаконного деяния свойственно нести более тяжелую ответственность. На рубеже новой эры сформировалась специфическая норма, в соответствии с которой в качестве главаря преступной группы выступает лицо, которое непосредственно замыслило незаконное деяние, спланировало его. В качестве группового преступления принято понимать преступление, совершенное по предварительному сговору.
Особенности классификации преступлений в Древнем Китае
В уголовном праве Китая есть ряд видов преступлений:
Для того чтобы включить то или иное преступление в перечень незаконных деяний, определить тяжесть наказания за него, важно учитывать некоторые причины. Это и субъективная воля императора, и доминирующее влияние той или иной правовой концепции (конфуцианство или легизм). Данный перечень был очень дробным и неопределенным. Так, уголовно преследовались должники, которые не выплатили долг.
В чжоуском законодательстве насчитывалось 500 видов незаконных деяний. Неизменно особое место в нем отводилось государственным преступлениям. Речь идет об измене императору, бунте и т.д.
Одно из тяжелых преступлений государственного характера в царстве Цинь было хранение конфуцианской литературы, которая запрещена.
Ряд пособий для чиновников в IV-III вв до н.э. содержали ряд примеров рассмотрения ряда уголовных дел. Речь идет о краже из храма, краже ряда предметов культа, нанесении ранений, клевете, дезертирстве из армии. Кроме этого, на основании канонов конфуцианской морали обозначили ряд таких преступлений, как непочтение отцу, семье и старшим. Уже в древние времена ввели актуальную и сегодня ответственность вышестоящих и нижестоящих сослуживцев чиновников, которые совершили ошибки или проступки по службе, ответственность чиновника, который знал о вине своих коллег и не сообщил об этом.
Специфика наказаний, которые применялись к преступникам в Древнем Китае
Основная цель наказания была устрашение. Применяли телесные наказания и даже смертная казнь. Во время государства Чжоу выделяли пять ключевых наказаний:
Помимо этого, преступнику в качестве наказания могли отрезать уши, выколоть глаза, нанести удары палками и плетьми, обратить в рабство или оштрафовать.
Особая жестокость в наказаниях наблюдалась во время господства легистов в царстве Цинь. Там злоумышленника могли варить в котле, вырывать у них ребра, сверлить им головы.
Важно отметить, что лица, которым было меньше восьми лет и больше семидесяти, были освобождены от ряда физических наказаний.
Широкое применение имели наказания, нацеленные на перевоспитание преступников при помощи привлечения всеобщего внимания к его наказанию и делу. Во время Шань использовалась пятичленная система наказаний символического характера. Так, татуирование заменяли повязкой черного цвета, процесс отрезания носа – одеждой красно-бурого цвета, процесс отрезания ног – закрашиванием ноги тушью, смертную казнь – ношением холщовых рубах без ворота. Но уже во время Чжоу практику символического наказания значительно ограничивают.
Ряд попыток вернуть ее были предприняты в ханьском Китае. Так, в 167 г. до н.э. Сяо Вэнь при помощи специального указа совершил отмену телесных наказаний и заменил их на символические. Но данное решение оказалось не эффективным и прослужило короткое время. Оно не соответствовало воззрению конфуцианцев, которые считали, что тяжесть наказания должна соответствовать силе нарушения «ли», так как любое неравенство приводит к нарушению гармонии, появлению ненависти. Эти же основания послужили причиной борьбы между конфуцианцами и легистами.
В качестве традиционного института китайского права выступал институт коллективной ответственности родственников злоумышленника. Так, во времена глубокой древности истребляли весь род злоумышленника. В цинском Китае за ряд государственных преступлений наказание получал не только преступник, но и его три поколения родственников по линии матери, отца и жены. Казни данных злоумышленников предшествовал ряд иных наказаний. Речь идет сначала о татуировках, а после забивании палками. Ряд злоумышленников, которых обвиняли в клевете, злословии, оскорблениях, проклинаниях императора, предварительно отрезали языки.
Время Хань ознаменовалось некоторым смягчением наказаний. Были отменены наказания родственников злоумышленника и утверждены нормы относительно безнаказанного укрывательства родственниками близких людей, которые совершили незаконное деяние.
Императором У-ди в I в. был издан указ относительно освобождения все государственных рабов, которые были обращены ранее, в ситуации, если прежний закон не предусмотрел наказания за осуществление ими преступлений. Отменили процесс клеймения рабов. Лиц же, которые препятствовали освобождению рабов, наказывали на основании Закона «О насильственной продаже людей в рабство».
Наказания все также отражали сословно-классовое положение злоумышленников и потерпевших.
Специфика расследования преступлений и работы судов в Древнем Китае
Для суда в Китае не было характерно быть отделенным от администрации. Император выступал в качестве верховного судьи. На местах осуществляли функции правосудия представители местной администрации. Со временем все приобрело розыскную направленность. Был ряд определенных чиновников, которые расследовали преступления.
Изначально для судебного процесса была присуща состязательная направленность. Но, как сказали до этого, в Китае рано были введены розыскные элементы, которые в дальнейшем стали иметь безраздельный характер.
Начало расследования было связано с заявлением или доносом в уездные управы или окружные управления. Для доноса, в особенности о кражах или убийствах, важно было иметь точно определенных характер, так как несоответствия влекли за собой наказания. Донос был напрямую связан с социальным положением лица и его местом в семейной иерархии. Исключением являлись доносы о преступлениях против государя и государства. Были запрещены под угрозой смертной казни доносы относительно родителей, дедушек и бабушек и иных близких родственников, кроме убийств отца. В данной ситуации направлять донос можно было даже на мать. Рабов, которые доносили на своего хозяина, удавливали. Исключением являлись ситуации, когда раб доносил на хозяина, который замыслил мятеж и измену. Выдать своих людей, то есть представлять в суды рабов и домочадцев мог только глава семьи. Если же он этого не делал, его наказывали тоже. Также, глава семьи мог наказывать своих рабов, а, имея специальное разрешение властей, даже убивать за ряд провинностей.
Важно отметить, что ложные доносы рассматривались как преступления. Для доносчика использовали такое же наказание, как и для лица, которого бы обвинили, в ситуации, если бы донос имел правдивый характер. Не допускался ряд анонимных доносов. Осужденного по такому доносу освобождали.
Для уездных чиновников важно было вести следствие и приводить приговоры в исполнение. К примеру, били палками тут же, в суде. Расследовали тяжкие преступления окружные управы.
В ситуациях, когда подозреваемый погибал после пыток, чиновника, который вел следствие, отправляли на каторгу.
Было допустимо тело или голову преступника, которого казнили, выставить на публичное обозрение в открытом поле, во дворе дворца или рынке в ситуациях, когда злоумышленник являлся сановным лицом.
Что же, средневековые китайцы были гуманистами? Нет, конечно. Китайские палачи, может, уступали своим немецким или японским современникам, но в пытках и казнях они толк знали. Что же на самом деле представляли из себя настоящие, а не выдуманные “китайские пытки” (и “китайские казни”)? Речь пойдет только о тех пытках, существование которые не вызывает сомнений, то есть о пытках, которые упоминаются в самих китайских законах и иных документах, либо же о тех, свидетелями которых были европейские путешественники прошлых веков.
Китай – не только очень большая страна (на протяжении последних двух тысяч лет китайцы составляли примерно четвертую-пятую часть населения планеты), но и страна с очень древней историей. Китайское государство возникло в те времена, когда Египтом правил Тутанхамон, а главной военной державой Ближнего Востока была Ассирия. Где теперь та Ассирия и где тот фараоновский Египет? И следа не осталось, а Китай – есть.
VII век н.э., времена правления династии Тан, в истории китайских законов (и китайских пыток) является важным водоразделом. Именно тогда было составлено китайское законодательство, которое с небольшими изменениями просуществовало вплоть до конца прошлого века. О нем речь и пойдет дальше, однако для начала надо сказать немного о пытках и казнях в Древнем Китае. Правда, надо признать: знаем мы о них довольно мало, ведь от тех давних времен почти не сохранилось ни подробных описаний, ни рисунков.
Список этот, однако, не полон. В те времена, в I тыс. до н.э., единое законодательство еще не сформировалось, и каждый князь, каждый судья выдумывал свои расправы над преступниками и пленными. Наиболее распространенными были: отпиливание стопы (сначала отпиливали одну стопу, а попавшемуся второй раз рецидивисту – и другую), удаление коленных чашечек, отрезание носа, отрезание ушей, клеймение. Все эти наказания упоминаются в текстах тех времен очень часто, и порою кажется, что отрезание ушей, например, играло такую роль, как в советские времена пресловутые “15 суток”.
Очень широко применялась кастрация. Известно, что наказанию этому подвергали не только мужчин, но и женщин. С мужчинами все понятно, но из текстов видно, что палачи проделывали что-то и с половыми органами осужденной на это наказание женщины, хотя сущность процедуры из сохранившихся отрывков не понятна. Однако ясно, что эта неизвестная процедура была мучительной и навсегда делала для наказанной таким образом половой акт то ли невозможным, то ли очень болезненным. Кастрированных мужчин отправляли в евнухи или стражники, а женщины становились дворцовыми рабынями. Впрочем, очень заметная часть наказанных просто умирала вскоре после операции от заражения крови. Как известно, кастрации был подвергнут выдающийся китайский историк Сыма Цянь. Впрочем, для Сыма Цяня кастрация была милостью, ведь ею заменили смертную казнь.
Однако настоящие перемены произошли только в VII веке, в правление династии Тан. Введенная тогда система просуществовала почти полтора тысячелетия, поэтому о ней мы и поговорим (вдобавок, об этом, не столь удаленном от нас, периоде известно много больше).
ТЮРЬМЫ
Тюрьма – место неприятное, и к средневековым китайским тюрьмам это относится в полной мере. Представляли они из себя глинобитные домишки без окон, причем одну из стен заменяла деревянная решетка, через которую тюремщики могли видеть все, что происходит внутри. Как и во всех средневековых странах, в Китае в тюрьмах осужденных не держали – слишком дорогим было бы это удовольствие, ведь заключенных кормить и стеречь надо. По сути, тюрьмы в те времена играли роль нынешних КПЗ – в них находились либо подследственные, либо приговоренные к смертной казни и высылке. Смертники ожидали, когда приговор будет утвержден в столице (без этого он был недействителен), а будущие ссыльные ждали этапирования. Обычно тюрьма имела два отделения – то, что побольше, предназначалось для мужчин, а то, что поменьше – для женщин. Контакты между ними строго пресекались, хотя сами тюремщики всегда могли позабавиться с понравившейся им заключенной – на это есть немало документальных свидетельств. Теоретически это запрещалось, но сами женщины зачастую не имели ничего против.
Главная забота тюремщиков была проста – не дать заключенным убежать. Тюрьма обычно представляла из себя довольно хилое сооружение, никакой сигнализации, освещения и прочих сторожевых вышек в те времена не было, поэтому главным способом защиты от побегов были колодки. Самый распространенный тип колодки – “канга” (по-китайски “цзя”). Применялась она очень широко: в эту шейную колодку заковывали практически всех заключенных. Единственным исключением были женщины, совершившие мелкие правонарушения. Форма и размеры шейных колодок менялись с течением времени. В эпоху Цин (1644-1911) колодки представляли из себя прямоугольную доску размером метр на метр, с круглым вырезом для шеи в центре. Доска эта состояла из двух раздвижных частей и, после того, как в нее вставляли шею преступника, она закрывалась на замок. Это означало, что преступнику или преступнице приходилось все время таскать на плечах и шее нечто вроде раздвижного стола без ножек, весом примерно 10-15 кг (вес и размер зависел от тяжести преступления).
В дополнение к шейной применялись и ручные колодки, а также и металлические наручники. Замка на них не было, их просто наглухо заклепывали, вынуждая осужденного или осужденную проводить недели и месяцы со скованными за спиной руками. Были и более “серьезные” типы оков. Худшим типом была “ложе”, в которое укладывали склонных к побегу преступников. Ложе представляло из себя что-то вроде кровати, к которой осужденного прикрепляли за руки, ноги, шею и пояс. В полной неподвижности, в собственных испражнениях, терзаемый клопами и вшами, преступник проводил дни и недели. Он мог лишь благодарить судьбу, если соседи по доброте отгоняли от него крыс…
Для перевозок преступников на большие расстояния применялась специальная тележка. Представляла из себя она ящик на колесах. Преступника усаживали в ящик на корточки, причем верхняя крышка ящика имела дырку и представляла из себя знакомую нам кангу. Таким образом, преступник сидел в ящике, а голова его торчала наружу, зажатая колодкой. Понятно, что поесть без посторонней помощи он не мог, а испражняться ему приходилось под себя.
Особо упорного преступника ждали тиски для костей рук. Они представляли из себя соединенные шнурками палочки, между которых вставлялись пальцы обвиняемого. Палач сдавливал палочки – треск костей, отчаянный крик и, скорее всего, признание. Если же это не помогало, то в дело шли ножные тиски, устроенные примерно так же.
В послетанскую эпоху в Китае существовало “5 видов наказаний”: наказание малым числом ударов палками, наказание большим числом ударов палками, ближняя ссылка, дальняя ссылка, и смертная казнь. Нас сейчас интересует только смертная казнь, о ней дальше и пойдет речь.
Смертный приговор обычно утверждался в столице, причем иногда император мог и смягчить наказание. Утверждение приговора занимало немалое время, и смертнику приходилось проводить в тюрьме долгие месяцы. Наконец, приходил приговор, и наступала пора готовиться к смерти. Никаких “последних желаний” Китай не знал, и как-то утром смертника будили, чтобы отправить в последний путь.
Довольно долго в Китае существовал обычая, по которому осужденных вели на место казни совершенно голыми. Только в V веке н.э. власти решили, что вместе гнать на казнь голых мужчин и женщин – это “оскорбление нравственности”. С тех пор было решено, что осужденных надо вести на казнь одетыми. Соответствующий закон вышел в V веке, но, судя по описаниям и рисункам современников, прижился он не сразу. Еще долго жителям китайских городов приходилось наблюдать процессии связанных одной веревкой или (в более поздние времена) закованных в шейные колодки и совершенно голых мужчин и женщин, которые медленно брели к месту казни, часто – под проливным дождем или при 40-градусной жаре. В более поздние времена осужденных стали раздевать уже перед самой казнью. На большинстве гравюр времен династии Цин (1644-1911) осужденные обоего пола изображены обнаженными по пояс.
Казнь “линчи” официально вошла в китайское законодательство в XII веке, хотя применялась она с незапамятных времен. Так, в конце III в. до н.э. именно этим способом были замучены все дочери императора Цинь Ши-хуана. Новые властители не хотели, чтобы род императора уцелел, и решили отделаться от конкурентов самым надежным способом: принцы были немедленно перебиты, а принцессы (их было более двадцати, от разных наложниц) были посажены в тюрьму. Вскоре девушек приказали вывести на главную столичную площадь и там казнить, “голыми привязав к столбам и отрезав им руки и ноги”.
Осужденного, раздев догола, крепко привязывали к деревянному столбу. Иногда, судя по гравюрам, руки и ноги ему не связывали, так что двигать ими он мог свободно. Временами вместо столба применялся крест, и в таком случае руки стоящего осужденного привязывали к перекладине.
Третьим видом казни было удавление. Виселица в Китае не применялась, и осужденного именно удавливали. На гравюре XVIII века эта казнь изображена в деталях. На гравюре мы видим преступницу, которая стоит на коленях, привязанная к столбу. Язык у нее вывалился до подбородка, глаза почти вылезли из орбит, что и понятно: вокруг ее шеи обвернута веревка, концы от которой находятся в руках палачей. Они медленно скручивают веревку специальными палками, постепенно удавливая осужденную. По свидетельствам очевидцев, удавление могло длиться очень долго, до часа, так как палачи временами ослабляли веревку и давали почти задушенной жертве сделать несколько судорожных вздохов, а потом опять затягивали петлю. На другом рисунке столб, под которым раздетая до пояса осужденная стоит на коленях, имеет горизонтальную перекладину. К этой перекладине привязаны руки преступницы, которая как бы “распята” на нем.
Помимо трех “официальных” казней, существовали и неофициальные. В законодательстве они не фигурировали, однако их упоминают и западные путешественники, и, что важнее, сами китайцы. Обычно эти казни применялись при подавлении всяческих бунтов, когда местные власти особо не беспокоились о соблюдении юридических формальностей. С бунтовщиками поступали сурово (впрочем, те тоже не щадили представителей властей).
Самой распространенной из этих казней были “стоячие колодки” (“лицзя”). Они никогда не получили официального признания в китайском праве, но известны еще со времен династии Тан. Европейцы иногда называли их “клетками”. Устройство для этой казни представляло шейную колодку, которая была укреплена на четырех ножках на высоте примерно двух метров. Осужденному вставляли в колодку шею, а под ноги подкладывали кирпичи или черепицу. Вытянувшись во весь рост, осужденный ждал своей участи. Потом палач убирал один кирпич, и человек повисал с шеей, зажатой колодкой, которая начинала душить его. Стремясь избежать удушья, преступник вытягивался еще сильнее. Через некоторое время палач убирал еще кирпич, и осужденному приходилось вставать на цыпочки, чтобы только колодка не передавила ему горло. Толпа тем временем с интересом наблюдала за поединком, который обреченный вел со смертью. Палач же вынимал один кирпич за другим, и через некоторое время преступник почти висел, подвешенный в колодке за шею, и стоя буквально на кончиках пальцев.
Менее популярной была казнь распиливанием пополам. Для этого тело человека накрепко зажимали между двух широких досок, которые потом ставили вертикально, чтобы человек оказывался вниз головой. После этого доски (и зажатое между ними тело) распиливали сверху вниз длинной двуручной пилой. Поначалу зажатый между досками человек слышал лишь визг пилы, и понимал, что эта пила вот-вот вонзится в его тело. Потом пила входила в промежность, и медленно двигалась вниз, разрывая мышцы и внутренности, дробя кости. В 1925 г. В Южном Китае восставшие крестьяне так казнили попавшего им в руки местного судью и его жену. Первой между досок была зажата женщина, на мученья которой должен был смотреть муж. После того, как пила вошла ей в пах на несколько сантиметров, и доски окрасились кровью, палачи (их роль играли местные крестьянские парни) сделали получасовой перерыв на чай, и лишь потом завершили свою работу…
Кроме стоячих колодок и распиливания, изредка применялось в Китае и распятие, однако примерно после X века нашей эры эта казнь стала там редкостью. Исчезло из практики и закапывание живьем в землю, которое когда-то очень широко применялось в Древнем Китае. Известно было сожжение, хотя оно и не пользовалось такой популярностью, как в средневековой Европе или Японии. В отдельные периоды применяли и сажание на кол, хотя эта казнь (ближневосточная по своему происхождению), в Китае так и не прижилась, и упоминается она там в основном в связи с монгольским владычеством.