За речкой был фраза что значит

За речкой

Смотреть что такое «За речкой» в других словарях:

За речкой — Далеко от дома … Словарь криминального и полукриминального мира

Витгенштейн, князь Петр Христианович — 42 й генерал фельдмаршал. Граф, потом князь, Петр Христианович Сайн Витгенштейн Берлебург, сын генерал лейтенанта нашей службы, родился 25 декабря 1768 года в городе Нежине, произошел от знатной немецкой фамилии, но принадлежит России, которая… … Большая биографическая энциклопедия

Ломоносов, Михаил Васильевич — — ученый и писатель, действительный член Российской Академии Наук, профессор химии С. Петербургского университета; родился в дер. Денисовке, Архангельской губ., 8 ноября 1711 г., скончался в С. Петербурге 4 апреля 1765 года. В настоящее… … Большая биографическая энциклопедия

река Смоленка — Смоленка разделяет Васильевский остров и остров Декабристов. Первоначально она называлась Черной речкой; это имя известно с 1748 года. В 1784–1821 годах существовало еще название Глухая речка. 12 июля 1864 года, когда протекавшие в… … Санкт-Петербург (энциклопедия)

Новая Ладога — В Волховском районе Ленинградской области, в 141 км к востоку от Санкт Петербурга. Расположен на Приладожской низине, на полуострове Медведец, в месте впадения р. Волхов в Ладожское озеро. Город вытянут вдоль реки, его территория… … Города России

Монастырка — река в Смольнинском районе Ленинграда, от Синопской набережной до Обводного канала. Ранее pp. Монастырка и Волковка были одной р. Сетуй, в XVII XVIII вв. названной Чёрной Речкой. Прорытый в 1805 33 Обводный канал пересек её, и из одной реки … Санкт-Петербург (энциклопедия)

Театры Санкт-Петербурга — В Санкт Петербурге насчитывается более 100 театров и театральных коллективов[1]. В список включены театральные коллективы, регулярно выпускающие спектакли, и площадки, используемые для театральных представлений. В Санкт Петербурге указом… … Википедия

Алексеевка (часть Харькова) — У этого термина существуют и другие значения, см. Алексеевка. Для этой статьи не заполнен шаблон карточка <<Исторический район>>. Вы можете помочь проекту, добавив его … Википедия

Оренбургская крепость — российская крепость, основана в 1743 году, как императорское береговое крепостное сооружение на естественной возвышенности правого берега реки Урал (Яик) у места слияния реки Урал с рекой Сакмара в районе горы «Маячная». Крепость имела две… … Википедия

Грушецкие — Любич Описание герба: В щите, имеющем голубое поле, изображены серебряная подкова … Википедия

Источник

Служба «за речкой», так иносказательно говорили о войне в Афганистане

15 февраля исполнилось ровно 30 лет с момента завершения вывода советских войск из Афганистана. Более 2,5 тысяч калужан стали участниками той далёкой войны, отстаивая на южных рубежах интересы своей Родины и оказывая помощь афганскому народу.

Накануне юбилея он поделился воспоминаниями об армейской службе в составе десантно-штурмовой бригады на одном из самых «горячих» участков афганской кампании.

Тяжело в учении — легко в бою

Почти все офицеры и прапорщики в учебке были опытными «афганцами», награждёнными боевыми орденами и медалями. За голову командира дивизиона майора Бажина моджахеды в своё время предлагали миллион афгани. Когда разведка получила информацию о сходке командиров боевиков и дала точные координаты дома, он сам навёл гаубицу и с расстояния более десяти километров первым же выстрелом уничтожил цель.

Гоняли они нас немилосердно. Но при этом возились с нами, как с детьми: всё объясняли, контролировали здоровье, следили, чтобы не пили сырую воду.

На границу с Пакистаном

— По прибытию в Кабул нас разместили в казармах-модулях пересыльного пункта, пояснили: «Отправим только ночью на вертолётах, в связи со сложной обстановкой в районе дислокации».

Лететь предстояло в Гардез — город на востоке Афганистана, недалеко от пакистанской границы, где дислоцировалась 56-я гвардейская отдельная десантно-штурмовая бригада. Провинция Пактия являлась основной зоной её ответственности. Фактически советскими войсками контролировался только сам город и ближайшие окрестности. На остальной территории хозяйничали душманы.

В вертолёте бортмеханик и обратился к новобранцам-десантникам: «Если нас собьют, и мы сможем сесть, даю ракетницу, все собираемся вокруг меня, снимаем пулемёт и пытаемся продержаться до утра. Счастливого полёта!».

При посадке бойцам казалось, что они в полной темноте падают камнем вниз. Лишь перед самой землёй вспыхнул свет, который погас, как только вертолёт коснулся земли.

Трудности высокогорья

— Около двух недель новобранцам пришлось адаптироваться к высоте 3250 метров над уровнем моря. За это время к ним приклеилось прозвище «взвод астматиков» из-за того, что люди постоянно задыхались в разреженном воздухе. Впрочем, вскоре все привыкли к высокогорью и уже не испытывали трудностей.

Сложно было зимой, все мы жили в больших, взводных брезентовых палатках, одна печка на палатку. Когда мороз достигал 15-20 градусов, на улице вода в кружке уже через минуту покрывалось коркой льда. Металлические печки в палатках постоянно топили углём, а когда он заканчивался, в ход шли ящики из-под снарядов, солярка и даже старая обувь. Если истопник засыпал – холод очень скоро будил всех.

Были у высокогорья и свои плюсы – вода на огне закипала быстрее, на морозе не ползали скорпионы и фаланги, которые напрягали солдат в тёплое время.

Боевые будни

Помимо боевого дежурства бойцы регулярно выезжали на операции, в которых была задействована артиллерия. Как правило, проводились они при поступлении информации о большом караване или складе с вооружением. Артиллеристы в случае необходимости обеспечивали огневую поддержку. С разведгруппами в горы всегда уходили офицер-корректировщик и радист, которые в случае необходимости наводили орудия на цель.

Ещё одна задача, которую приходилось выполнять артдивизиону, — обеспечивать безопасное движение своих колонн. В этом случае перед прохождением опасного участка гаубицы и бронетранспортёр разворачивались на удобной позиции и прикрывали проходящую мимо технику.

Союзники или враги?

— В высокогорных районах, в отличие от Кабула и крупных городов, контакты с местными жителями были нечастыми. Установка была — даже при проведении специальных мероприятий обходиться с мирным населением максимально вежливо и по возможности избегать конфликтов.

При прохождении военной колонны автомобилям афганцев не запрещали двигаться с нами, чтобы безопасно добраться в тот или иной населённый пункт. Бойцы охотно делились с детьми тушёнкой, хлебом и другими продуктами или обменивали их у взрослых на местные сувениры.

Афганцы при личном общении тоже не проявляли враждебности, по крайней мере, внешне. Тем не менее, в кишлаках приходилось постоянно быть настороже, чтобы не получить выстрел в спину.

Не прекращались и обстрелы наших позиций. Особенно досаждали неприятельские минометы. Днём, когда вспышек от выстрелов не видно, душманы по подземным коридорам в горах подходили на дистанцию выстрела, быстро пускали две-три мины и скрывались. Нередко после такого артналёта кто-то из солдат оказывался в госпитале.

Вывод войск

— Когда в апреле 1988 года было подписано соглашение о выводе войск, первыми стали выводить подразделения с окраинных районов Афганистана. 56-я бригада тоже попала в их число. На Родину возвращались своим ходом – через перевал Саланг и знаменитый мост в городе Хайратон на границе.

На память о службе у Олега Марчукова осталась государственная награда — медаль «За отличие в воинской службе» II степени, а также медали «70 лет Вооружённых сил СССР» и «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа».

Алексей Горюнов. Материал опубликован в газете «Калужские Губернские ведомости».

Источник

О тех, кто был «за речкой»

Сразу поясню смысл вынесенного в заголовок слова. «За речкой» – значит за Аму-Дарьёй, за границей. Это выражение было придумано в годы, когда о событиях в Афганистане умалчивали. Как меня встретили и что было дома, я толком не помню – ничего не соображал. Помню только, что кто-то смеялся, кто-то плакал. А когда проснулся утром, по привычке захотел сплюнуть, повернулся на бок, свесил голову с постели и увидел на полу вместо песка (два года мы жили в палатках и блиндажах) красивый линолеум, и у меня в венах застыла кровь. Неужели в плену? Досадно, ведь до дембеля осталось всего ничего. И тут я увидел кота Ваську, свернувшегося клубком у меня в ногах, почуял запах котлет, идущий из кухни, и понял: я дома. Афган в прошлом.

Меня часто спрашивают о том, было ли мне страшно. Это сложный вопрос. Первые год-полтора я об этом просто не думал. Было скорее любопытно. Пули взбивают фонтанчики пыли в нескольких сантиметрах от тебя, а в голову лезут какие-то дурацкие мысли: «Вот здорово! Надо об этом домой написать. Родителям нельзя, напишу другу». Но это не от смелости. Нет. Просто мы там, наверное, всем этим жили, а когда живёшь рядом со смертью, ты о ней уже не думаешь, просто стараешься с ней пореже встречаться.

Помню, когда мы попали в засаду, мне надо было выскочить из-за камня и пробежать под пулями метров сорок – сорок пять. О том, что в меня могут попасть, я не думал. Вот только от земли оторваться было трудно.

А вот когда до дембеля осталось несколько месяцев, я понял, что такое страх. И слышишь, что пуля не твоя, а всё равно вжимаешься в землю. Одни считают всех афганцев отличными ребятами, от других слышишь: «А, афганец! Был тут у нас один такой…»

Не нужно всех нас стричь под одну гребёнку. «Афганец» – это не профессия и даже не звание. И не всякий может им называться. Ведь и среди нас, к сожалению, были и трусы, и подлецы, и предатели, их правда немного, но они были. И тем дороже мне остальные ребята, с кем можно и в огонь, и в воду.

Несмотря на то, что 15 февраля мы отметим 21-ю годовщину вывода войск из Афганистана, нас, как и ребят, воевавших в Чечне, многие не понимают. Считают: ну, вернулся ты от туда, ну, молодец, отдохни месяц-другой и давай вливайся в нашу бурную жизнь. Но ведь война – это не кадр из фильма, её не вырезать из памяти, она всегда будет жить в нас.

В США действуют более 200 психологических реабилитационных центров по оказанию помощи вьетнамским ветеранам. А куда обращаться за помощью нам? У нас такие центры лишь в Москве да Санкт-Петербурге. И мы ищем помощи у людей. Вот тут-то мы и сталкиваемся с непониманием. Отсюда и большой процент разводов у афганцев, частые переходы с одной работы на другую, так называемое «подсаживание на стакан» и многое другое. Ведь не у каждого хватит сил изо дня в день биться головой об эту стену непонимания. И здесь начинается другая война, более тяжёлая, чем та, на которой мы были. И калечит она людей во сто крат больше. Тут-то и начинается борьба с самим собой на войне, где не стреляют. Не уступать своих позиций, стоять на своём или всё-таки отойти в сторону? У многих эта борьба переходит в протест, в так называемый «афганский синдром».

С выводом последнего советского солдата из Афганистана, казалось, можно было бы поставить точку в этой войне, хотя кое-кто, вероятно, предпочтёт поставить на ней крест. Тем ценнее внимание к нам, афганцам, со стороны главы Казанского сельского поселения Сергея Леонтьевича Черкасова. Благодаря ему и директору ПУ-55 Сергею Алексеевичу Долгих, который сам служил в Афганистане, 15 февраля все афганцы района соберутся вместе за одним столом. Ведь во многих областях и районах России чиновники проводят подобные празднования формально. «Уж слишком неспокойный народ, эти афганцы», – слышал я от чиновников разного ранга и в Саратовской, и в Самарской областях – там, где мне доводилось встречать очередную годовщину вывода войск ещё до переезда в Казанское.

Но в нашем районе все воины-интернационалисты соберутся вместе, проведут по традиции митинг у памятника Солдату и Матросу, съездят на могилы погибших, чтобы возложить венки. А за общим столом по афганской традиции поднимут третий тост молча за тех, кто не вернулся.

Источник

Что означает выражение «Ты за речкой был?»Какие рода войск его употребляют?

Такое выражение как «За речкой» появилось в войсках задолго до начала афганских событий в 1979 году.

В свое время, СССР был довольно крупным государством и протяженность его границ составляла более 60 000 километров.

Граница, которая пролегает по водоразделу или по руслу рек, называется Орографическая граница.

На первом фото пограничный переход между Словенией и Австрией.

На втором фото граница между Израилем и Иорданией.

Эти слова примеряються для войнов интернационалистов, за речкой-значит в «Афане». Применяется не только для ВДВ но и для всех родов войск, но изначально это действительно именно к десантникам относилось. «За речькой» как бы вкратце говорилось о конфликте в республике Афганистан.

Это выражение относится к тем, кто служил в Афганистане начиная с 1979 г. по 1989 г. Вдоль границы бывшего СССР и Афганистана протекает река Амударья и в основном через нее в те годы переправлялись советские войска на понтонах.

Всем известен совет пересчитывать деньги не отходя от кассы, чтобы убедиться в точности выданной суммы и вовремя обнаружить недостачу.

Потому что позже доказать факт обмана (вольного или невольного) будет невозможно, во всяком случае, довольно затруднительно.

Да фраза весьма знакомая и дело в том что она и сейчас очень актуальна. Многие кто во времена Горбачевской перестройки было многое разрешено и дано вот народ во всю стал этим пользоваться. Кому то сказачно повезло и он остался в живых и богатым, кому то наоборот стал бедным и мертвым. А в ту перестроечную пору ходил этот анекдот :

» Встречаются два пса, один такой худой и бедный другой в будке на цепи холенный.

У знаменитого хирурга Склифософского была манера очень подробно излагать свои мысли. При написании статей он не хотел упустить ни одной детали. И однажды его постоянный редактор в шутку сказал ему: «Короче, Склифософский!» Так, по одной из версий, родилось всем известное крылатое выражение.

Дети естественно свои милее, даже если они и не так воспитаны и красивы, как соседские.

А вот почему говорят, что жена чужая милее, это тоже объяснимо. Своя жена зарплату домой велит носить, а мусор вовремя выносить, она уже примелькалась и подчас(что греха таить) жены перестают дома следить за собой. Типа уже муж, куда денется и такую будет любить. А чужая жена в бигуди и тапках, с мятым лицом с утра не показывается на люди, ее мужчины видят уже при параде, когда одета подкрашена и причесана, каблучками цокает по улице. К стати, свою жену другие тоже видят нарядной и приветливой. Вот и получается, что чужая жена кажется милее. На самом деле она может быть большей мегерой, чем своя. Но это скрыто за кадром.

Источник

За речкой шла война…

Действие разворачивается в канун перестройки в забытом богом пыльном и грязном провинциальном гарнизоне, затерянном в песках Туркестана в период войны в Афганистане. Городок расположен на задворках Советской империи: беспросветная тоска, множество бытовых проблем, сложные межнациональные взаимоотношения, служебный тупик для младших офицеров, полное отсутствие дальнейших перспектив… Рассказ может показаться выдумкой, насмешкой или даже глумлением над армией. Такого, мол, во времена построения социализма не могло произойти, а моральный облик советских людей всегда был образцовым. Увы, хотите – верьте, хотите – нет, но всё изложенное на этих страницах – чистейшая правда. Жизнь офицеров и их семей – это и комедия, вплоть до фарса, и драма, вплоть до настоящей трагедии с шекспировскими страстями. Всего понемножку. Но все это было… О чем повествование? О том, чего нужно стыдиться, и о том, чем можно гордиться, – как посмотреть. Суть произведения – не все золото, что блестит, а среди «разгильдяев» встречается немало надежных и порядочных ребят. Главный герой лейтенант Никита Ромашкин в этом гарнизоне служит, живет, влюбляется и веселится. В конце концов почти все участники повествования попадают на войну, которая идет рядом, за речкой, в Афганистане… Слог автора эмоционален и ярок, стиль отличается удивительной живостью. Советуем прочитать молодежи, чтобы знали, ветеранам-афганцам, чтобы вспомнили, и всем, всем, всем, кто любит хорошие книги.

Оглавление

Приведённый ознакомительный фрагмент книги За речкой шла война… предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Глава 1. Педженский гарнизон

Ранним утром поезд прибыл на Педженский вокзал. Окна в коридоре и тамбурах выбиты — частично самими пассажирами, чтоб не задохнуться в духоте, а частично сняты заранее в депо, в преддверии жарких летних рейсов.

Никите казалось, что он путешествует в эшелоне периода Гражданской войны. Во время движения было свежо и прохладно, но в купе то и дело залетали мусор, пыль и сажа. Хотелось принять ванную или, на худой конец, постоять под освежающим душем. Настроение в высшей степени паршивое, и новенькое офицерское звание «лейтенант» более не радовало. А чему радоваться? Прибыл в Богом забытую дыру, на край света. И куда тебя, лейтенант, занесла судьба? Сиди на двух чемоданах, думай. На третьем чемодане примостилась злая, как собака, молодая супруга. Не разговаривали уже второй день. О том ли мечтала Анюта, выходя замуж за курсанта?! Не о том. Эх, сколько прекрасных мест для прохождения службы! Германия, Польша, Венгрия, Белоруссия и Украина. Так нет! Занесло после выпуска в Туркестан… Приехали, вылазь! Вокзал.

Заплёванный пыльный перрон с выкрашенным в розовый цвет одноэтажным вокзалом. Несколько хилых, высохших деревцев без листвы. Тени от них — как с козла молока. Разве что сам вокзал хоть какую-то тень отбрасывал. В той тени, опершись спиной на стену, исходил обильным потом милиционер-туркмен. Выпирающий живот перетягивала портупея, словно стянутый обручем пивной бочонок, засаленный, мятый китель висел мешком. А более никого. Пусто и безлюдно. Эх, тоска! Захолустье, да и только! Куда попал?!

— Товарищ старшина! Не подскажете, где военный гарнизон?

— О-о! Дорогой, пешком не пырайдэшь! Маршрутка нада ехать! Иди к базару, там остановка. Отойди, нэ мешай работать!

Товарищ старшина достал из кармана огромный носовой платок и принялся вытирать пот, струящийся по лбу несколькими ручейками.

Перетрудился, боров! Устал работать. У ног — ополовиненная трехлитровая банка разливного пива. На расстеленной газетке — вобла. Кр-расота! Ромашкин бы тоже хотел так трудиться. Нам так не жить и не служить…

Окликнув жену и подхватив чемоданы, Никита побрел в ту сторону, куда указал озабоченный «нелегкой» службой постовой. Незнакомый мир — из довоенных фильмов. Площадь перед вокзалом обрамлялась двухэтажными эпохи позднего сталинизма домишками, а с другой стороны, за узкой колеей рельсов, — одноэтажный кишлак, глиняные халупы. Трущобы сродни тем, что Никита уже видел в «старом городе» Термеза.

Опять тебя обманули, Ромашкин! Обещали службу в городе, выпроваживая из Термеза на повышение. А оказалась очередная большая деревня. Вернее, аул. Место значительно хуже, чем прежнее…

В Термезе Никита провел месяц службы за штатом. Там его гоняли по нарядам, перебрасывали с места на место — и никаких дальнейших перспектив. Кадровик в дивизии предложил повышение: капитанскую должность в танковой учебке, замполитом роты курсантов! Молодой лейтенант Ромашкин соблазнился и быстро согласился. А зря! Термез всё же был город как город! С аэропортом, гостиницами, ресторанами, кинотеатрами, скверами, универмагами. Пусть изредка, но можно погулять по аллеям, по проспекту, по культурным и злачным местам. А что тут? Прошлый, вернее, даже позапрошлый век.

Ромашкины пошли по единственной асфальтированной городской дороге в сторону рынка. Не без труда разыскали нужную остановку. Скорее догадались о её наличии по присутствию возле столба с навесом нескольких славянских физиономий мужского и женского пола. До этого по пути встречались исключительно азиаты, не желающие вступать в разговоры. Теперь вокруг свои, «бледнолицые братья», хотя и очень загорелые. Некоторые в военной форме. Один из таких подтвердил, что в вэчэ номер такой-то действительно попасть можно исключительно отсюда. Вэчэ номер такой-то — танковый полк. Педженский гарнизон — это не только танкисты. Там стоят ещё и пехотный полк, медсанбат, рембат, стройбат и множество мелких подразделений.

Значит, таких страдальцев, как ты, Ромашкин, тут не перечесть… Он исключил почему-то из числа страдальцев супругу…

Служат же люди как-то, и мы послужим, не помрем!»

— Товарищ лейтенант! Вы прибыли в учебный танковый полк! На капитанскую должность! И должны оправдывать оказанное высокое доверие, а не валять дурака! — прорычал командир танкового полка.

И чего он такой неадекватно агрессивный? Никита всего лишь доложился о своем прибытии в часть…

Малорослый подполковник Хомутецкий со злыми колючими глазами смешно топорщил жиденькие усы и во время разговора постоянно слегка подпрыгивал, приподнимаясь с пяток на носки, что раздражало — ишь, попрыгунчик! Вернее, разговора никакого и не получилось. Разговор — это когда беседуют двое, а ни одного умного или неумного слова Никите вставить не удалось.

— В предписании указан срок прибытия позавчера! Где болтался всё это время?

— Выгоню к чёртовой матери! У меня своих бездельников достаточно! И я от них избавляюсь только так! Я тебя, лейтенант, мигом сошлю в Кызыларбат или Иолотань. В Туркво достаточно дыр, куда можно запихнуть ленивый зад! Намёк понятен, лейтенант?! Всё! Идите в назначенную вам восьмую роту, а я ещё подумаю, оставлять вас или отправить куда-нибудь подальше!

Ни фига себе! Куда же ещё подальше? Это что, ещё не самая окраина земного шарика? Есть более глухие и гадкие места? Не ожидал, лейтенант Ромашкин, не ожидал.

Он совершил ритуал представления остальным начальникам, переходя из кабинета в кабинет. Никто особенно энтузиазма не выказал — прибыл и прибыл, какая нам от тебя польза.

Замполит полка Бердымурадов был менее груб, чем отец-командир Хомутецкий, но дослушать до конца рассказ об отсутствии билетов не пожелал, махнул рукой. По долгу службы расспросил о семейном положении и распорядился по поводу ночлега:

— Переночуете в общежитии. Затем поставим вопрос на жилкомиссии о выделении квартиры.

Ого! Есть даже свободное жилье!

— Когда приедет супруга? — спросил замполит, делая пометки в блокноте.

— Уже. Она со мной! С чемоданами на КПП. Как в кино «Офицеры», — Никита закатил к потолку глаза. Эх, как бы от нее избавиться побыстрее! Сплавить к тёще, что ли? Может, и не вернется обратно. Надоело бесконечное нытьё! Или пора разводиться?

— Вот и хорошо! — невпопад ромашкинским мыслям одобрил замполдит. — Председатель жилищной комиссии — майор Зверев, наш зам по тылу полка. Сейчас ступайте к нему, напишите заявление. Крыша над головой — самое главное для семьи!

— Крыша — да, это замечательно. Жена в следующем месяце на пару недель поедет сдавать сессию в институте. Пока туда-сюда, я обживусь…

Бердымурадова столь тонкие нюансы семейной жизни лейтенанта не интересовали, он уже углубился в чтение газеты «Правда».

Представление полковому начальству растянулось до вечера. Молодому лейтенанту всё было в новинку. Казалось, не первый год в армии (шестой), но тогда был солдатом, курсантом. Всё в прошлом, а теперь офицерская жизнь — с чистого листа. Как-то она сложится, жизнь эта? Капитанским званием? Или удастся стать полковником? А то и посчастливится — до генерала?

Из штаба полка, где сдал документы в строевую часть, он был скоренько препровожден в батальон, а там попал прямо в лапы начальника штаба.

— Лейтенант. Как фамилия? — грозно спросил рябой майор с «шилом бритым» лицом. Начальник курил на высоком крыльце, небрежно стряхивая пепел на парапет.

— Ромашкин. Лейтенант Ромашкин. Назначен на должность заместителя командира восьмой роты.

— Ясен. Так точно! — отчеканил Никита в некотором смятении. Он-то сразу представился: «Лейтенант Ромашкин!». А вот что за майорское рябое «мурло» им так командует? — Разрешите полюбопытствовать, чтоб впредь знать? Вы-то, майор, кто будете?

— Что?! Кто. Я — майор Давыденко! Начальник штаба батальона! Твой прямой начальник. Второй по значимости для тебя после комбата!

— Виноват. Не совсем понял последнее выражение. А замполит батальона у нас есть? Или он отсутствует? А ротный?

— Молчать, бояться! В порошок сотру, по нарядам загоняю! Ух ты, говорливый какой объявился. Что ни замполит, то умник и демагог! Мало мне было Колчакова, так нате вам — еще один говорун! Что ни лейтенант, то Бенедикт Спиноза!

— А чем плох Борух? — буркнул Никита. Что в батальоне есть и другие демагоги, подобные ему, где-то вдохновило и порадовало.

— Спиноза. Фамилия Спиноза. Имя у него настоящее — Борух.

— А, так он ещё и Борух?! Тем более! Все вы для меня спинозы-занозы! Занозы в жопе! Политические занозы!

В этот момент из открывшихся дверей появился широкоплечий майор, а за ним два весело хохочущих капитана. Майор поймал последние фразы Давыденко и нахмурился. Высокие начищенные сапоги сверкали черным глянцем на солнце. Шитая фуражка с высокой тульей, словно у латиноамериканского генерала-диктатора. Широкие плечи бывшего борца. Волевой квадратный подбородок. Ох, нелегка доля его подчиненных. Правда, позднее выяснилось, что этот борец — милейший человек.

— Мирон! Ты уже теперь не ротный, уймись! Чего ты накинулся на молодого лейтенанта? Солиднее нужно быть, интеллигентнее.

Начальник штаба слегка растерялся, лицо его и без того не бледное, побагровело еще пуще:

— Да вот… Прибыл новый замполит роты. По всему видать, наглец и бездельник. Мало нам своих!

— По чему — по всему? Какой у тебя критерий для определения личности? Веснушки на носу? Голубые глаза?

— Товарищу майору, наверное, не понравилось, что я за честное имя Спинозы вступился, — рискнул хмыкнуть Ромашкин.

— Чьё имя, за какое имя?

— Наш человек! — кучерявый капитан-брюнет толкнул в бок высокого голубоглазого блондина, тоже капитана.

— Короче! — Майор Давыденко швырнул окурок в урну, будто тот окурок во всем и виноват. — Вот вам новый кадр! Забирайте на здоровье и мучайтесь. Но главное, чтоб не забыл о завтрашнем заступлении в патруль. Иначе я его живым сожру! В первый день службы!

Он быстро сбежал по ступенькам вниз и зашагал широкими чеканными шагами через плац к выходу из городка.

— Ну, лейтенант! И чем ты так Мирона разозлил? — опосредованно похвалил капитан-блондин. — Чуть не довел до инсульта!

— А я знаю?! Он и до меня был уже на взводе, словно бешеный бросился… Да! Кстати! — Отрапортовал скороговоркой: — Лейтенант Ромашкин. Прибыл для прохождения службы в восьмую роту.

— Вовремя прибыл! — возрадовался капитан-брюнет. — Наконец-то я сдам должность! Ведь ты моя смена, р-родненький! Моя фамилия Штранмассер, откликаюсь на Михаила.

— А также на Моисея, — подъелдыкнул капитан-блондин.

— И на Моисея тоже. Но никто пока на Святую Землю не зовет!

— Капитаны! Угомонитесь! Молчать! — Майор одним движением отодвинул в сторону обоих весельчаков-балагуров. — Молодой человек, повтори медленнее и внятно!

Ромашкин вновь представился, объяснился. Попутно мельком выразил недоумение — по поводу немотивированной ярости начштаба.

— Знаешь, как про таких говорят, Ромашкин? — снова встрял неугомонный капитан-блондин. — Жена плохо дает или дает, но другим! Гы-гы!

— Р-разговорчики! Прекратить! — Майор-замполит в корне пресёк циничные намёки подчинённых на семейные проблемы товарища Давыденко. — Значит, так, лейтенант. Я — Рахимов, замполит нашего третьего батальона. Вот этот… весёлый — капитан Хлюдов. Пока что замполит седьмой роты.

— Володя! — назвался блондин, протягивая руку для знакомства.

— А этот — капитан Штранмассер. Всем говорит, что Миша, но никто не верит. С ним, в принципе, можно не знакомиться, а лишь поздороваться. Один хрен, сегодня тебе дела передаст и уедет в свою Иолатань!

— Эх, жалко, не в свой Израиль. Дела передаст, но сам он не «передаст»! — Хлюдов со значением вскинул вверх указательный палец.

— Штранмассер! — повторил Штранмассер. — Не путать со «шмайсером» и «трассером». А то тут есть охотники до… У меня обычная русская фамилия — Штранмассер. Нужно просто заучить, она легко запоминается. Почти как Иванов.

— С такой фамилией, и назначили заместителем командира батальона! Майором станет! — наигранно восхитился Хлюдов. — А я, вот, Хлюдов, потомок старинного офицерского рода — по-прежнему в капитанах!

— Вовочка, — отбил Штранмассер, — мне моя фамилия двенадцать лет мешала должностному росту! А тебе вредит имя!

— Что в имени тебе моем?! — голосом трагика взвыл Хлюдов.

Чувствовалось, что пикировка между капитанами, блондином и брюнетом, — этакое перманентное развлечение для них обоих, да и для окружающих.

— Во-воч-ка! — нежно подчеркнул Штранмассер. — Да на тебя только начальство глянет и сразу вспомнит: «Вовочка»! Не человек, не офицер, а так, анекдот… про Вовочку. Вот подтвердите, товарищ майор!

Товарищ майор, замполит Рахимов, не сказал, но с удовольствием промолчал.

— Видишь, и товарищ майор согласен!

— Почему согласен? Он не подтвердил!

Замполит продолжал с удовольствием молчать. Со снисходительной привычкой к этим капитанским играм разума.

— И фамилия у тебя, Вовочка, еще подозрительней, чем у меня! Хлюдов, блин! Белая гвардия! И вдруг в Красной армии! Булгакова хоть читал? Да куда тебе! В твоем-то возрасте!

— В ка-а-аком-таком моем возрасте?! Да мне уже тридцатник почти!

— Я и говорю, молод ишшо. Вот стукнет тридцать три, тогда и станешь замкомбата. Не спеши, дай срок настояться «бражке» в твоей кровушке.

Так они побалагурили. Затем с разрешения Рахимова увлекли Никиту в казарму. Там много и быстро говорили, размахивали руками, показывая тетради, конспекты, журналы, накладные на телевизор и радиоприемники, провели экскурсию по Ленкомнате… Ну, Ленкомната как Ленкомната — как везде. Наполовину, правда, недооформленная.

Никита слушал, кивал, «угукал». А в голове крутилась одна мысль: «Ни хрена себе! Тридцать три года! Дорасти до капитана и стать наконец замкомбатом! Переспективы воодушевляют! Гнить в этой глуши лет десять и все на одной должности!».

— Коротко о наших офицерах! Потом подробней познакомишься… Ротный у нас новый, фамилия — Неслышащих. Все импровизируют: Витька Недумающий, Витька Непомнящий — как только ни называют… Невидящий, Неслышащий… Взводные с придурью, у каждого свой бзик. Карьеристов в роте нет, ни в прямом смысле (сволочей), ни в переносном (старых пердунов). Служат тут кто год, кто три, кто и пять лет. Первым взводом командует Вовка Мурыгин. Вторым — Мишка Шмер. Третьим — Сергей Шкребус, он же Глобус, он же Ребус. Четвертым — Ахмедка-туркмен, Бекшимов. Зампотех — лейтенант Шурка Пелько. Есть снятый ротный майор Леня Никешов. Этот «висит» за штатом, на него можно внимания не обращать. Он, как старый шкаф: места много не занимает, никому не нужен, а выбросить жалко. Ходит на службу и ходит, ждёт, когда переведут в военкомат. В общем, Ромашкин, сам в процессе со всеми перезнакомишься. Со временем.

Процесс пошёл. И пошёл, и пошёл. Со временем. Штранмассер посодействовал Никите в перемещении вещей из общаги в квартиру. Майор Зверев облагодетельствовал, выделил комнату на пятом этаже — в благоустроенной квартире. Но в пятиэтажках оказался один недостаток: туалетом пользоваться можно лишь… по часам. Холодная вода поступает наверх в сливной бачок с полуночи и до раннего утра. Горячей воды не бывает вовсе — по причине отсутствия оной. И всё же лучше, чем в общаге с уличным сортиром и умывальником с пятью кранами на пятьдесят обитателей. Зато теперь в квартиру можно будет притащить койки из казармы, поменять белье и спать более-менее комфортно.

Источник