За счет чего живет америка
skeptimist
skeptimistskeptimist (Блог Андрея В. Ставицкого)
Соотноси всё с вечностью
Как Америка разбогатела и стала править миром
Теперь об этих деталях, показывающих, как США захватывали мир.
В 1913 году Америка имела отрицательный внешнеторговый баланс, а ее инвестиции в экономику других стран, главным образом латиноамериканских, были меньше, чем внешний государственный долг.
Если на конец 1913 года за границей были размещены капиталы США на сумму 2,065 миллиардов тогдашних долларов, то сами Соединённые Штаты были должны 5 миллиардов долларов.
Надо отметить, что это были доллары образца 1873 года, каждый из которых в то время был приравнен к 1,50463 граммам чистого золота. Однако с началом первой мировой войны картина изменилась.
С 1 августа 1914 года по 1 января 1917 американцы предоставили воюющим странам займов на 1 миллиард 900 миллионов долларов.
Уже в апреле 1915 Томас Ламонт, один из совладельцев финансовой империи Морганов, выступая перед журналистами, заявил, что Америке необходимо как можно больше помогать европейским союзникам, так как это приведёт к выкупу американцами их долговых обязательств перед Францией и Англией.
Еще больше американцы разместили кредитов после того, как США вступили в войну. К концу войны их общий объем составил 10 миллиардов 85 миллионов долларов. Из них примерно 7 миллиардов пошли на закупку вооружений и военных материалов у самих же американцев.
В результате Америка из одного из крупнейших должников превратилась в крупнейшего кредитора. Франция же и Англия, наоборот, из крупнейших в мире кредиторов превратились в крупнейших в мире должников. В случае с Францией этому способствовало то обстоятельство, что на территории этой страны шли военные действия, а северо– восточная её часть, где и была сосредоточена большая часть тяжёлой промышленности, всю войну находилась под немецкой оккупацией.
Собственные золотые резервы Франции к началу войны оценивались в 845 миллионов долларов, и неудивительно, что все они были израсходованы за первые месяцы войны.
Что же касается Англии, то тут дело было в том, что в неофициальных беседах американские государственные мужи всю войну и первые послевоенные годы заверяли своих британских партнёров в том, что по окончании войны долги этих стран Америка частично спишет, частично же переложит тяжесть их выплат на плечи побеждённых держав, увязав график погашения долгов стран – заёмщиков с графиком получения ими репарационных платежей от Центральных держав. Гром грянул 4 марта 1920 года.
В этот день англичане получили ответ от министра финансов США на послание своего министра финансов, отправленное 20 февраля того же года.
В ответе говорилось примерно следующее: «Если вы и дальше будете опаздывать с выплатой процентов, вы больше не получите от нас ни доллара. Нас не волнует то, что вам не платит Германия. Вы от неё получили колонии в Африке, французам вернули Эльзас и Лотарингию а мы тоже воевали, и никаких территорий не приобрели. Так будьте добры, платите, что положено, включая причитающиеся нам проценты».
Кто сколько был должен Америке после первой мировой…
Тщетно премьер– министр Дэвид Ллойд Джордж умолял президента Вудро Вильсона пересмотреть условия выплат. В своём письме, датированном 3 ноября 1920 года, написанном в ответ на письмо Ллойд Джорджа, президент Вильсон написал примерно то же самое, что и его министр финансов в мартовском письме.
В конце концов, вопрос о военных долгах был вынесен на Генуэзскую конференцию. Было решено, что те 4 миллиарда 600 миллионов, которые должна Англия, будут выплачены в течение 62 лет. При этом до 1932 года англичане должны были платить 3% годовых, а, начиная с 1933 и заканчивая 1982 годом, – 3,5%.
Таким образом, сумма процентов должна была составить 6 миллиардов 505 миллионов 965 тысяч долларов. Общая же сумма выплат была определена суммой в 11 миллиардов 105 миллионов 965 тысяч долларов. Между тем, большая часть репарационных платежей, на которые так рассчитывал Ллойд Джорд, досталась не англичанам, а французам, хотя Англии и отходил довольно значительный их процент.
В целом распределение репараций в процентах каждой стране выглядело так: Франции – 54,46 % Англии – 23,04 % Италии – 10 % Бельгии – 4,5 % Японии – 0,75 % Португалии – 0,75 % Румынии – 1,1 % Греции – 0,4 % Югославии – 5%.
Если принять во внимание то, что Германия ежегодно обязывалась выплачивать по 650 миллионов долларов, то для Англии эта сумма равнялась 149 миллионов 760 тысяч долларов в год. Выплачивать же проценты американцам до 1933 года англичане должны были ежегодно по 138 миллионов долларов.
Таким образом, может показаться, что репарационные платежи полностью покрывали бы первые 10 лет проценты по долгам. Лишь после 1933 года англичане должны были бы выплачивать по 161 миллиону в год, что превышало бы суммы репарационных поступлений лишь на 11 с небольшим миллионов.
Однако уже в 1923 году от Германии не поступило ни пфеннига. Франция вышла из положения тем, что совместно с Бельгией оккупировала Рур. Эти две страны свое взяли.
А что было делать англичанам? Англичане созвали Лондонскую конференцию, на которой 16 августа 1924 был утвержден репарационный план для Германии, разработанный международным комитетом экспертов под председательством американского банкира Чарльза Гейтса Дауэса.
План предусматривал предоставление Германии займа в 200 млн. долл. (в том числе 110 млн. долл. американскими банками) для стабилизации марки, установил размеры платежей Германии на первые 5 лет по 1– 1,75 млрд. марок в год, а затем по 2,5 млрд. марок в год. 1 миллиард золотых марок составлял тогда примерно 238 миллионов долларов. Те самые 23,04% для Англии в денежном выражении были бы 54 миллионами 835 тысячами долларов, что составляло 36,6% от той суммы, которую должны были англичане выплачивать американцам.
Остальные 95 миллионов Англия должна была выплачивать из карманов собственных налогоплательщиков. Даже из 1,75 миллионов марок, которые Германия должна была бы выплатить в 1929 году, Англии досталось бы всего 96 миллионов долларов. Но и эти заниженные суммы Германия выплачивала нерегулярно, а к началу 30 – х годов опять прекратила выплаты.
Для урегулирования выплат на Гаагской конференции по репарациям 1929– 30 был выработан второй репарационный план для Германии, заменивший план Дауэса. Этот план был назван планом Юнга – по фамилии его разработчика. Этим планом предусматривалось новое снижение репарационных платежей. Выполнялся этот план всего один год.
Золотой рубль, как уже было сказано в предыдущей главе, содержал 0,77423544 грамма чистого золота и, таким образом, был равен 0,514 568 658 доллара. Или, можно сказать, что доллар стоил 1,94 довоенного рубля. Кстати, в 1924 году у нас восстановили золотой стандарт, и золотое содержание рубля было приравнено к тем самым 0,77423544. Правда, при этом основной денежной единицей считался не рубль, а червонец, делившийся на 10 рублей или 1 000 копеек.
Но больше всего Америка разбогатела за время второй мировой: 1 сентября 1939 года Гитлер напал на Польшу, а уже 16 сентября польское правительство и военное командование бежали в Румынию. Вместе с ними покинул страну и польский золотой запас.
Вскоре польское золото оказалось во Франции. Затем во Франции на короткий период оказалось и золото потерпевшей поражение Бельгии, в больших количествах ввозившееся до войны в Бельгию из Бельгийского Конго. Наконец настала очередь Франции. 14 июня 1940 года немцы вступили в Париж, а 19 числа Брест покинул только что построенный французский линкор «Ришелье».
23 июня линкор благополучно прибыл к берегам Французского Сенегала.
Линкор стандартным водоизмещением 38, 5 тысяч тонн был вооружён восемью 380– миллиметровыми орудиями с длиной ствола в 45 калибров, которые выбрасывали снаряды массой 881 килограмм на расстояние в 37,5 километров.
Шести-котельная паротурбинная установка мощностью 150 тысяч лошадиных сил позволяла ему развивать 30, 5 узлов, а его 330– миллиметровый броневой пояс и 150– миллиметровая броне палуба могли выдержать прямое попадание 500– килограммовой бомбы, сброшенной с высоты 4700 метров.
Но не это было главное. В трюмах линкора находилось золото Польши, Бельгии, часть золота Нидерландов, а главное, золотой запас Французского Национального банка, составлявший на конец мая 1940 года 2 миллиарда 477 миллионов долларов – самый крупный в меж военной Европе.
До ноября 1942 года «Ришелье» спокойно стоял у берегов Французского Сенегала. Правда, 7 июля 1940 года английские «Cуордфиши», взлетевшие с авианосца «Гермес», пытались его потопить своими торпедами, чтобы линкор не достался немцам. За несколько дней до этого – 4 июля 1940 года произошёл так называемый Мерс – Эль – Кебирский инцидент.
Англичане, которые ещё две недели назад были союзниками Франции, неожиданно напали на французские корабли, стоявшие на военно– морской базе Мерс – Эль – Кебир в Алжире.
В результате обстрела, произведённого орудиями английских линкоров «Бархэм» и «Резольюшн» французы потеряли несколько линейных кораблей, а также 1230 человек убитыми, 310 пропавшими без вести и 311 ранеными. Но в этот раз, потеряв от огня пятнадцати 152– миллиметровых зениток линкора четыре самолёта, англичане смогли лишь повредить линкор: одна торпеда взорвалась под днищем корабля, а две глубинные бомбы – в непосредственной близости от бортов.
Сначала оба повреждённых орудия заменили на точно такие же, снятые с другого захваченного французского корабля – недостроенного линкора «Жан Бар», стоящего в Касабланке. Затем орудия рассверлили до английского стандарта и, снабдив линкор английскими пятнадцатидюймовыми снарядами, отправили они его после ремонта воевать с японцами к берегам Бирмы. Золото же оказалось в руках американцев и перекочевало из трюмов линкора в хранилища Форт – Нокса.
Ещё раньше в руки американцев попало норвежское золото. Правда, его было не так уж много. В резерве норвежского правительства перед оккупацией страны было золота на 84 миллиона долларов. В то время послом в Норвегии был Уильям Аверелл Гарриман – тот самый Гарриман, которые чуть позднее, в 1943 году стал послом США в Советском Союзе.
Однажды он рассказал о том, как на детских санках и мебельных фургонах норвежское золото сотрудники американского посольства свозили к побережью. Затем на рыбацких лодках это самое золото перевозили под носом у только что захвативших Осло немцев на стоящий вблизи побережья американский лайнер.
Однако ещё до этого золото как бы само стекалось в Америку. Все его владельцы, как правительства европейских стран, так и частные лица, переводили свои сбережения за океан. Если в октябре 1939 года в федеральной резервной системе США хранилось золота на сумму 17 миллиардов долларов, то к февралю 1940– го эта сумма увеличилась на целый миллиард.
Миллиард тогдашних денег стоит сейчас 25,7 миллиардов нынешних. Это после того, как Франклин Делано Рузвельт снизил на 40,94%, его золотое содержание. С 31 января 1934 оно было установлено в размере 0,888671 г чистого золота за один доллар.
С началом активных боевых действий в Европе приток золота в США еще более увеличился. Только за 10–14 мая в США поступило золота на 46 миллионов долларов. Когда же стало ясно, что Франция вот– вот рухнет, поток золота в США принял громадные масштабы.
Только за 3–4 июня в Америку поступило золота на 500 млн. долларов. Но это ещё не все. Потом эти средства американцы давали разорённым войной европейцам уже взаймы. Причём на условиях того, что на эти деньги будут покупаться лишь американские товары. Получив, таким образом, обратно эти же деньги, американцы снова давали их в рост своим младшим партнёрам.
Так, например, 6 декабря 1945 года было подписано англо– американское кредитное соглашение, вступившее в силу 15 июля 1946 года.
По договору Англия получала от США 3 миллиарда 750 миллионов долларов. 6– я статья этого договора не позволяла Англии использовать эти деньги на покрытие прежних долгов и не позволяла до 1951 года брать кредиты у других стран. 8– я статья предусматривала свободный размен английских фунтов на американские доллары. 9– я же статья прямо запрещала использовать этот кредит на покупку неамериканских товаров. Сразу же после вступления в силу договора американцы подняли цены на свои товары.
В результате 28% от суммы кредита англичане потеряли за счёт этого повышения цен. Ещё 240 миллионов, то есть 6,4%, было потеряно при обмене долларов на фунты.
Таким образом, из 3 миллиардов 750 миллионов до 20 августа 1947 года было израсходовано 3 миллиарда 350 миллионов. 21 августа 1947 года Англия прекратила свободный размен фунтов на доллары, и американцы заблокировали выдачу оставшихся 400 миллионов. Таким образом, ограбив и обокрав весь остальной мир, Америка и стала самой богатой державой.
Йон Хеллевиг — известный бизнесмен, общественный деятель и политический аналитик из Финляндии, который уже более 20 лет работает в России, написал весьма любопытную статью. В ней автор доказывает, что западные экономики не росли вообще за последние десятилетия, а попросту массово накапливали свои долги.
Из книги С.Г. Фатеева, С.Е. Дорошко „КОСМОНООСФЕРНАЯ ЭКОНОМИКА”
СТОИТ ЛИ АМЕРИКЕ ТОРОПИТЬСЯ, И ЧЕМ США ЖИВЫ
Может возникнуть вопрос: а с чего вдруг такие ужасы? Зачем Америке ввязываться в военные авантюры? Сколько времени американцы спокойно покупали всё, что им нужно, что будет мешать им впредь? Разве доллар уже никому не нужен?
Здесь надо вернуться к некоторым базовым вещам. За счет чего живет Запад?
Прибылен ли Голливуд? Да, но только в прямой ли прибыли от кинопроизводства дело? Так, например, Голливуд, кроме всего прочего, формирует вкусы, а, значит, и структуру спроса покупателей во всем мире — и, по странному совпадению, именно индустрия США оказывается наиболее приспособленной к производству наиболее выгодных товаров и услуг, этот спрос удовлетворяющих. Трудно сказать, есть ли на эту тему заказ: но отрицательные герои (действительно отрицательные, т.е. no-человечески неприятные), как правило, ездят в голливудских фильмах на Мерседесах и БМВ, а положительные — на американских машинах. Положительный герой крайне редко стреляет из АКМ, а отрицательные — как правило.
То есть даже там, где нет прямого дохода, косвенный выход на «живые деньги” все-таки есть, и контроль США в культурной сфере — казалось бы, вещь невесомая и неосязаемая — в конечном итоге выражается в прибылях.
За счет чего живет Америка? Нелегко представить себе продукцию, которую выгодно было бы производить в Америке. Слишком дорога здесь рабочая сила. Пошив джинсов обходится раз в десять дороже, чем в развивающихся странах — и это при том, что и в США шьют, скорее всего, те же недавние жители третьего мира.
А вот производителям сырья договориться трудно. Почему? Это можно обсуждать, но факты говорят именно об этом: продавцам сырья их специализация вредна. От сырьевого экспорта, как правило, экспортер беднеет, а потребитель богатеет. За исключением, как мы уже говорили, очень немногих видов сырья, в частности нефти.
«Менее развитые страны экспортируют, как правило, товары, сталкивающиеся с неэластичным спросом”, — как пишет Сорос. Наш редактор его книги «Алхимия финансов” поясняет: «Чтобы увеличить объем экспорта товара с неэластичным спросом, надо резко понизить цены”. Задыхающиеся в долговой петле сырьевики вынуждены предлагать на рынок больше — но в результате получают немного. И нефть выгодна только потому, что она контролируется группой продавцов, хотя она — такое же сырье.
Трудно также договориться между собой и производителям обычной продукции, производимой по известным технологиям. Отчасти поэтому страны третьего мира, хотя и вошли в индустриальную стадию благодаря своим экспортно-ориентированным экономикам, накопили не так уж много капиталов, и при сокращении сбыта в страны Запада они не могут заменить ихспрос собственным платежеспособным спросом. Таким образом, одна из идей современной экономической теории — идея о расцвете национальных экономик путем при
Правда, и США уже не могут обойтись без дешевых товаров третьего мира.
В принципе экономическая доктрина Запада не любит монополий. В учебниках часто приводится в пример различная практика в Англии и во Франции XVIII века. Во Франции выгодные производства раздавались или продавались в исключительное пользование лицам и компаниям — результатом было отсутствие экономической конкуренции и отставание, в конечном итоге, от Англии.
Но вот монополию благодаря технологической новизне современная доктрина признает. И клуб технологически развитых стран обладает монополией на многие виды технологий — не знаю, является ли это причиной или следствием теории.
Так, развитые страны-поделили между собой мировые рынки компьютеров, программного обеспечения, видео-, кино — и аудиопродукции, специализированного машиностроения, биотехнологий. Гражданская авиация мира — сейчас только Боинги и Аэробусы, которые нельзя сказать что совсем не падают (в среднем — чаще, чем наши самолеты), но нашим Илам и Ту путь в мир заказан. И благодаря такому монопольному положению Запад и сохраняет возможность платить своим гражданам высокие зарплаты.
Глобализация потихоньку размывает эту ситуацию. Каждому конкретному производителю очень выгодно перевести производство в страну с дешевой рабочей силой, а ведь вряд ли Америка будет состоять из одних дизайнеров. И не только Америка. У нас в Москве недавно открылся уже второй супермагазин шведской фирмы ИКЕА, торгующей всякими бытовыми, хозяйственными товарами, мебелью. Фирма ИКЕА имеет 52 предприятия по всему миру; Что в ней шведского? В самой Швеции только одно конструкторское бюро, в городке Эльмхульм. А всемирно известный шведский концерн «Эриксон” даже штаб-квартиру держит не в Швеции. Если развинтить монитор финской фирмы «Нокия” (но не советую —напряжение 15 киловольт), то там можно найти японскую, а скорее — южнокорейскую трубку. Вот и «Леви Страус” закрыла последние шесть фабрик по пошиву джинсов в США.
То есть отчасти глобализация прогрессивна, она ставит рабочего развитых стран и рабочего из стран развивающихся в более равные условия. Рабочий третьего мира стал больше зарабатывать (хотя это не решило проблему бедности и не решит — таких рабочих очень немного, больше Западу не нужно), а рабочий Запада, чтобы выдержать конкуренцию на рынке труда, соглашается сократить свое потребление. Как сказали бы марксисты, глобализация из разрозненных отрядов пролетариата формирует единую всемирную армию труда.
Но пока американцы, и американские рабочие в том числе, наслаждаются высоким уровнем жизни и, соответственно, большим потреблением ресурсов. Причем потреблением, которое даже США не по карману.
Кроме слишком высоких зарплат и других видов выплат, расходуемых на личное потребление, США еще очень много тратят и на общественное потребление, и на военные цели. Да, пока экономика США — первая в мире, но и армия у США самая дорогая, и флоты по всему миру чего-то стоят.
Мы говорили, что отчасти такая ситуация существует из-за своеобразного разделения труда. За товары Запада платится монопольная цена, за товары третьего мира— конкурентная. Но даже в этих условиях нет равновесия в обмене США с остальным миром, даже американской высокотехнологичной продукции не хватает, чтобы оплатить американские аппетиты.
В последние годы в мире продолжается абсурдная ситуация. США ежегодно продают своих товаров на сотни миллиардов меньше, чем покупают, имея так называемое отрицательное торговое сальдо. — в последние годы 300— 400 млрд долларов. То есть в год американцы покупают на душу более чем на тысячу долларов товаров во всем мире, ничего не давая взамен. Вместо товаров во внешний мир из Америки идут доллары — наличные и безналичные. Это не только нефть — на нефть США тратят менее 100 миллиардов — хотя и роль нефти здесь немаленькая.
Отчасти это нормальный процесс. Доллар — мировая валюта, а единственный эмиссионный центр — Америка. Чем сильнее развивается рынок, тем больше ему надо средств обмена, т.е. долларов. Потому-то страны мира и продолжают продавать американцам всякие товары, получая взамен бумажки. Вопрос лишь в том, не многовато ли этих долларов? Ведь прирост денежной массы, если он превышает рост товарооборота, вызывает инфляцию!
А долларовая инфляция идет. С 1970-х годов доллар «похудел” по крайней мере вдвое — но сложно сказать, следствие ли это внутренней американской политики или перенасыщения долларами внешнего мира. Судя по тому, что за границей доллар, как правило, имеет большую покупательную способность, чем дома — то скорее первое.
Но в этой ситуации скрыто зерно опасности. Доллар имеет цену, потому что используется в мировой торговле. Говоря другими словами, мировая торговля контролируется американскими банкирами. И вот если мир по какой-то причине перейдет на другую валюту, он может начать сбрасывать доллары. В этом случае доллар потеряет в цене уже не жалкие 15 %, как пророчил весной 2002 года Джордж Сорос.
Интересно, что это для Америки не только плохо. США — страна-должник, крупнейший должник мира, и обесценение доллара, если все начнут истребовать свои долги, для Америки будет выгодно. Ведь она, одна из немногих стран мира, должна в своей собственной валюте.
Вот мы, например, должны в основном в европейских валютах, иенах и долларах. И что мы со своим рублем ни делай — девальвируй, ревальвируй, хоть вообще отменяй — должны будем заплатить в евро, иенах и долларах, для чего нам придется продать какие-то реальные товары и активы.
А США, грубо говоря, может хоть в ноль вывести цену доллара — и тогда отдача долгов будет совсем необременительна.
В порядке анекдота. Еще когда евро только планировалось ввести, активно обсуждался вопрос: сможет ли евро выступить в качестве мировой валюты и, в некотором отношении, даже заменить доллар? В частной беседе, состоявшейся году так в 1999-м, один ехидный человек выдвинул такую гипотезу: наши чиновники действуют всегда так, чтобы России было хуже. Поэтому если они переводят государственные долги из долларов в европейские валюты, а валютные резервы накапливают, наоборот, в долларах — значит, евро будет расти. Тогда в реальном исчислении России придется по долгам выплатить больше, а ее накопления — обесценятся. Каюсь, я так и не удосужился проверить эту гипотезу. Но что надо иметь в виду: хотя исчисляются наши суммарные долги в долларах, значительная их часть на самом деле в европейских и азиатских валютах. А так как нам их не простят и отдавать их все равно придется (насколько я знаю, в период наших экономических трудностей только Куба и Вьетнам простили — а мы были и им должны!), то при наличии возможности разумнее в первую очередь выплачивать именно эти — а долларовые долги подождут, выплаты по ним не стоит форсировать.
Ну, совсем-то обесценивать свою валюту американскому правительству не стоит, поскольку это не очень хорошо будет воспринято американской общественностью. Но общественность — одно, а правительство — другое. Оно должно заботиться не о конкретном рабочем, а об экономике в целом. Каждый рабочий хочет большую зарплату — но при больших зарплатах американских рабочих их продукт получается дорогим, слишком неконкурентным, и его не продашь.
Поэтому для повышения конкурентоспособности полезно зарплату понижать, если работаешь на экспорт — в том числе и допуская падение курса собственной валюты. Азиатские страны так нередко делали в 1980-е и 1990-е годы.
Когда работаешь на внутренний рынок, эта зависимость не всегда действует. Конечно, в конкуренции полезно поменьше тратить на рабочую силу, но малая зарплата — это низкий платежеспособный спрос, рынок «съеживается”. Первым, кто сознательно платил рабочим высокие зарплаты, был Генри Форд, великий экономист-практик, которому удалось сломать «железный закон заработной платы”.
Итак, на мировой рынок ежегодно выбрасываются сотни миллиардов американских долларов. Не насильно, нет — берут (точнее, брали) сами, с писком и визгом. Зная, что они не обеспечены товарами и услугами. Но это не приводит к одномоментному краху, как предполагали у нас начиная с 2000 года; Доллар было куда применить, не только складывая в кубышки. На что иностранные получатели долларов их тратили? На два вида покупок: покупали недвижимость в США и акции американских высокотехнологичных компаний. Это было очень выгодное вложение капитала! Ведь будущее — за информационными технологиями!
Но вот беда: существует гипотеза Маркса (иногда оспариваемая) о снижении нормы прибыли. То есть при данном уровне технологии любая деятельность приносит прибыли все меньше и меньше. Проверить ее экспериментально нелегко, поскольку и XIX, и XX века были временем постоянных революций в технологиях.
А вот к рубежу тысячелетий, похоже, новая революция не подоспела, а она не помешала бы. Рентабельность американской промышленности снизилась до опасного предела. Алан Гринспэн, главный американский банкир, предупреждал о низкой рентабельности традиционных секторов промышленности еще, по-моему, весной 2000 года. А теперь к ним присоединились и «новые”. Специалисты в области ИТ начали в массовом порядке дышать свежим воздухом.
Так или иначе, но высокотехнологичные компании оказались переоценены. После ряда кризисов их стоимость упала. То есть те, кто вложил в них доллары, их частично потерял. Кстати, одновременно готовится упасть и рынок американской недвижимости.
Получилось, что Америка приобрела много разных товаров, заплатив за них акциями своих компаний и недвижимостью. А это обесценилось и обесценится еще больше. То есть не стоит рассматривать эти события как катастрофу для Америки — это лишь завершение некоторой коммерческой операции, в дураках-то остались не американцы, а те, кто на черный день запас долларов, акций и недвижимости в США.
Но перспективная ситуация ухудшилась. Область применения доллара сузилась, и спрос на него стал меньше. Это самое грустное, что становится некуда вкладывать доллары — и для долларов, и вообще. Просто не остается высокоприбыльных отраслей экономики!
Это не результат событий осени 2001 года. Этот кризис поразил американскую экономику несколькими годами ранее, а события только подтолкнули процесс, поскольку поколебали доверие инвесторов, до того бестрепетно несших свои средства в американскую экономику.
Ситуация необычна. В экономике понятия «прибыль”, «прибавочная стоимость”— базовые. А вот как будет выглядеть экономика общества, которое уже не способно создавать новые ценности, а может только поддерживать ранее созданные? А если ресурсы для такого общества будут обходиться все дороже, то и ремонт уже построенного будет не по карману!
Но ситуация с отрицательным торговым сальдо ясно показывает: США уже не по плечу привычный уровень потребления. Рыночным, экономическим способом удержать свои позиции в мире будет все сложнее. Придется либо сокращать потребление (этот вариант развития событий я практически не беру в расчет, хотя в этом направлении некоторое движение идет) — либо искать какой-то путь гарантированного обеспечения ресурсами. А тут вариантов немного.
Но это другая история — как выглядит экономика США и чем ойа живет. Для нас интересно — как скажется на ней ситуация ресурсного дефицита?
Если брать в общем и в целом, то США находятся не в самом худшем положении. Эта страна — самодостаточна, и может долго поддерживать индустриальное общество без импорта нефти и даже без ее добычи — угля в США довольно много. Но вот нынешнее положение сохранить вряд ли удастся.
Тем не менее, если в США существует «реальное правительство”, не сильно озабоченное очередными перевыборами, но думающее о будущем американского образа жизни? Как оно представляет себе будущее и какую главную проблему намерено решать?
Последние события явно показали, что у Америки нет равноценных противников. Самое большее, чем могут угрожать Америке — террористическая атака, которая никак не может поколебать устойчивость экономики и истеблишмента.
Угрожать Америке могут только объективные процессы.