Ж кювье что сделал
Жорж Кювье: вклад в биологию
Жорж Кювье вклад в биологию кратко изложенный в этой статье.
Жорж Кювье: вклад в биологию
Жорж Кювье (годы жизни 1769—1832) – великий французский ученый, который является основателем палеонтологии. До него такой науки не существовало. Палеонтология – это наука об ископаемых организмах, животных, живших в минувшие геологические эпохи на нашей планете. Конечно, когда человек находил остатки вымерших ранее животных, то очень удивлялся. Однако ученые не могли найти этого разумного объяснения.
Жорж Кювье вклад в развитие биологии
Однажды Жорж Кювье около парижских гипсовых каменоломен изучал окаменелые кости. В ходе длительного исследования ученый убедился, что они принадлежали вымершим животным. Таких находок ему удалось собрать большое количество. После он упорядочил находки в систему и описал их. Он был первым, кто разработал метод, позволяющий изучать ископаемых животных на одном уровне с живущими организмами. Ученому удалось установить закон соотношения органов или закон корреляции. Он гласит: «строение отдельных частей организма напрямую связано с определенным строением других его частей».
Достижения в биологии Жоржа Кювье нельзя переоценить. Ученый, внимательно проследив изменения органов у позвоночных, смог усовершенствовать сравнительный метод до такого уровня, что тот позволял восстанавливать строение животного по отдельным костям в целом. Он продолжает изучать животных, анализировать различия и сходства между ними. Все эти исследования положили начало новому течению в науке – сравнительной анатомии.
Что открыл Жорж Кювье?
Благодаря упорному труду ученого было разработано теорию «соотношения частей организма». Согласно теории все структуры и органы связаны между собой. А их функционал и строение зависят от питания, окружающей среды, размножения. В качестве примера приводится анализ копытного животного. Поскольку оно питается травой, то обладает массивными зубами. Мощной челюсти необходима сильно развитая мускулатура, поэтому голова будет также больших размеров (по отношению с остальным телом). Массивную голову нужно поддерживать. А значит, позвонки шейного отдела и его отростки будут хорошо развиты. Поскольку животное травоядное, то когтей и клыков не имеет. Для защиты от хищников у них есть рога. Пища растительного происхождения переваривается очень долго. В результате у них длинный кишечник, объемный желудок, большой живот и широкие бедра.
Жорж Кювье что сделал для биологии?
Немаловажные заслуги Жоржа Кювье в биологии в том, что он установил понятие о типах в зоологии. Он впервые объединил амфибий, рептилий, рыб, птиц и млекопитающих в тип позвоночных. Ученый был уверен, что все ныне живущие формы существовали с самого начала, начала развития жизни на планете.
Жорж Кювье достижения в палеонтологии привели к открытию невиданных существ. Например, птеродактилей – летающих пресмыкающихся, которые ранее были хищниками, питающиеся рыбами. Ученый доказал, что около миллиона лет назад небом властвовали не птицы, а рептилии.
Жорж Кювье открытия в науке касаются и теории катастроф. Он отвергал принцип исторического развития животного мира. Ученый уверял, что в земной коре время от времени происходят внезапные изменения, которые вызывают гибель целых областей земного шара. После они восстанавливаются в результате акта нового творения. Наземные формы фауны распространяются постепенно из других областей по континентально новым площадям.
Надеемся, что из этой статьи Вы узнали, что сделал Жорж Кювье для биологии и науки в целом.
Великие открытия и великие ошибки Жоржа Кювье
Государственный Дарвиновский музей
Государственный геологический музей
им. В. И. Вернадского
приглашают на выставку
«Великие открытия и великие ошибки Жоржа Кювье»
К 250-летию со дня рождения Ж. Кювье
16 ноября 2019 — 1 марта 2020 года
Жорж Кювье. «Википедия»
Жорж Леопольд Кювье — один из величайших французских естествоиспытателей XIX века. За годы блестящей научной карьеры он описал тысячи новых видов (главным образом рыб), построил новую систему животного мира, открыл несколько фундаментальных законов природы и основал новые научные направления — сравнительную анатомию, палеонтологию, историческую геологию и стратиграфию. Имя Кювье — одно из 72 имен, выгравированных на первом этаже главного символа Франции, Эйфелевой башне.
В палеонтологии Ж. Кювье частенько называют «отцом». Он описал десятки новых родов вымерших животных, в том числе широко известных — хоботного мастодонта, древнего ленивца мегатерия, птерозавра — птеродактиля. Кювье также был одним из первых, кто предположил, что в доисторические времена на Земле преобладали рептилии, а не млекопитающие. Но еще важнее был сам подход ученого к исследованию «ископаемых костей». Применив свой сравнительно-анатомический метод, Ж. Кювье смог восстанавливать облик древних существ буквально по одной кости, что позволило палеонтологии из деятельности по сборам и коллекционированию превратиться в настоящую науку.
Критики отмечают две «великие» ошибки Жоржа Кювье — идею постоянства видов животных и знаменитую «теорию катастроф».
Кювье отрицал эволюцию видов, но в то время у науки еще не было достоверных данных по этому вопросу. Эпоха торжества и развития эволюционного учения началась в 1859 году после выхода в свет труда Чарлза Дарвина «Происхождение видов». Исторический парадокс заключается в том, что доказательства теории эволюции базировались на научном методе, разработанном Ж. Кювье.
«Теория катастроф» была одной из самых противоречивых концепций XVIII века. Кювье установил вымирание как факт — в то время многие из его современников считали вымирание просто спорным предположением. Ученый утверждал, что вымершие виды не менялись в течение длительного времени, а были массово уничтожены чередой внезапных катастроф: таким образом, на смену одним видам приходили другие. Эта теория встретила противодействие со стороны других известных естествоиспытателей, таких как Чарлз Дарвин и Чарлз Лайель. «Теория катастроф» претерпевала взлеты и падения, популярность и забвение, пока не преобразовалась в современный «неокатастрофизм». Кроме того, именно «катастрофизм» повлиял на становление концепции «великих массовых вымираний».
На выставке посетителям предстоит познакомиться с великими открытиями и ошибками Жоржа Кювье, увидеть знаменитые труды «Царство животных, распределенное по своей организации» и «Исследование ископаемых костей» из фонда редкой книги музея. Рассказ о выдающейся личности ученого проиллюстрируют трехметровый скелет пещерного медведя, настоящие кости мамонтов и шерстистых носорогов, зубы динозавров, фрагменты метеоритов из Геологического музея им. В. И. Вернадского, гигантская саламандра и другие сокровища музейных коллекций.
В новом, 2020 году в рамках выставки стартует цикл лекций, посвященный популярной теме массовых вымираний. Среди приглашенных спикеров — ведущие специалисты по данной проблеме и известные популяризаторы науки. Расписание лекций появится в январе 2020 года на сайте музея darwinmuseum.ru.
Телефоны 8(499) 783-2253 (автоответчик),
8(499) 134-6124 (экскурсбюро),
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Великие открытия и великие ошибки Жоржа Кювье
к 250-летию со дня рождения знаменитого французского естествоиспытателя
16 ноября 2019 — 1 марта 2020
Расположение: Основное здание
Жорж Леопольд Кювье — один из величайших французских естествоиспытателей XIX века. За годы блестящей научной карьеры он описал тысячи новых видов (главным образом рыб), построил новую систему животного мира, открыл несколько фундаментальных законов природы и основал новые научные направления – сравнительную анатомию, палеонтологию, историческую геологию и стратиграфию. Имя Кювье – одно из 72 имен, выгравированных на первом этаже главного символа Франции, Эйфелевой башни.
Критики отмечают две «великие» ошибки Жоржа Кювье — идею постоянства видов животных и знаменитую «теорию катастроф».
Кювье отрицал эволюцию видов, но в то время у науки ещё не было достоверных данных по этому вопросу. Эпоха торжества и развития эволюционного учения началась в 1859 году после выхода в свет труда Чарлза Дарвина «Происхождение видов». Исторический парадокс заключается в том, что доказательства теории эволюции базировались на научном методе, разработанном Ж. Кювье.
«Теория катастроф» была одной из самых противоречивых концепций XVIII века. Кювье установил вымирание как факт – в то время многие из его современников считали вымирание просто спорным предположением. Учёный утверждал, что вымершие виды не менялись в течение длительного времени, а были массово уничтожены чередой внезапных катастроф: таким образом, на смену одним видам приходили другие. Эта теория встретила противодействие со стороны других известных естествоиспытателей, таких как Чарлз Дарвин и Чарлз Лайель. «Теория катастроф» претерпевала взлёты и падения, популярность и забвение, пока не преобразовалась в современную концепцию «великих массовых вымираний».
На выставке посетителям предстоит познакомиться с великими открытиями и ошибками Жоржа Кювье, увидеть знаменитые труды «Царство животных, распределённое по своей организации» и «Исследование ископаемых костей» из фонда редкой книги Дарвиновского музея. Рассказ о выдающейся личности учёного проиллюстрируют трехметровый скелет пещерного медведя, настоящие кости мамонтов и шерстистых носорогов, зубы динозавров, фрагменты метеоритов и лава из Геологического музея им. В.И. Вернадского, гигантская саламандра и другие сокровища музейных коллекций.
Жорж Кювье – отец сравнительной анатомии
Узнаёте цитату? «Правый глазной (рабочий) зуб графа Дракулы Задунайского» (я не Кювье, но, судя по этому зубу, граф Дракула Задунайский был человеком весьма странным и неприятным)». Так рассуждал про себя молодой программист Саша Привалов, герой знаменитой повести Стругацких «Понедельник начинается в субботу», рассматривая экспозицию музея при научно-исследовательском институте Чародейства и Волшебства.
Упомянутый в этой цитате Жорж Кювье был одной из наиболее значимых фигур в науке первой половины XIX в. Для многих образованных людей этого блестящего столетия он стал фигурой культовой, почти сказочной. Будучи величайшим знатоком зоологии и сравнительной анатомии того времени, естествоиспытатель включил в сферу своих научных интересов также изучение ископаемых останков, находимых в земле. О Кювье рассказывали, что ему достаточно увидеть один зуб животного, чтобы воссоздать весь его облик. Если быть точным, то сам зоолог говорил о своём умении «распознавать род и различать вид по одному обломку кости».
Жорж Кювье родился в Эльзасе в 1769 г., французской провинции на границе с Германией. Он был ровесникам английского инженера Уильяма Смита, основоположника палеонтологического метода датировки геологических пород. Более того, дни рождения этих двух великих учёных приходятся на одно и тоже число, правда, разных месяцев. Уильям Смит родился 23 марта, а Кювье – 23 августа того же года.
Будущий великий учёный научился читать в 4 года, а когда ему был 10 лет, любимым чтением мальчика была «Естественная история» Бюффона. Ещё в детстве он делал сотни зарисовок животных, преимущественно насекомых. Высшее образование Кювье получил в Германии, окончив Каролингскую академию в Штутгарте. Затем он переехал в Нормандию (северо-запад Франции). Здесь он пользовался обширной библиотекой одного из местных землевладельцев и вел свои первые научные исследования. В этот период своей жизни Кювье начал вести переписку с парижскими учеными, оценившими его незаурядные знания. Политические бури, пронесшиеся над Францией в последнем десятилетии XVIII в. очень мало затронули молодого естествоиспытателя. Он успешно делал планомерную академическую карьеру и в 1794 г. в разгар Великой Французской революции получил место ассистента профессора сравнительной анатомии в Музее естественной истории в Париже. Современник и коллега Кювье биолог-эволюционист Этьен Жоффруа Сент-Илер позже писал:
«Кювье думал, что он делает ученические записи, однако с первых шагов в этой области он стал создавать прочный фундамент зоологии. Я имел невыразимое счастье первым обратить на это внимание, первым представить миру гения, который не знал самого себя».
Опубликовав «Элементарные таблицы естественной истории животных», Кювье стал профессором Коллеж де Франс. Он вел преподавательскую и исследовательскую работу, создал основательные труды по сравнительной анатомии и систематике животных, впервые соединил в один тип позвоночных: млекопитающих, птиц, рептилий, амфибий и рыб.
«В моей работе об ископаемых костях я поставил себе задачей распознать, каким животным принадлежат остатки костей, которыми изобилуют поверхностные слои земли. Это значило пройти путь, по которому до сих пор отваживались делать лишь несколько шагов. Мне, как некоему нового рода археологу, приходилось одновременно и восстановлять памятники былых переворотов, и дешифрировать их смысл; я должен был собирать и соединять в их первоначальном положении те осколки, на которые они распались, воссоздавать древние существа, которым они принадлежали, восстановлять эти существа в их пропорциях, с их признаками, наконец, сопоставлять их с ныне живущими на земле: искусство, до сих пор почти неизвестное, которое предполагает науку, до сего времени едва затронутую, — науку о законах, определяющих сосуществование форм различных частей органических существ».
Если работавший в то же самое время в Англии Уильям Смит интересовался преимущественно ископаемыми моллюсками, то Жорж Кювье стал основоположником палеонтологии позвоночных, открыв принцип корреляции форм различных органов животных.
«Всякое организованное существо образует целое, единую замкнутую систему, части которой соответствуют друг другу и содействуют, путем взаимного влияния, одной конечной цели. Ни одна из этих частей не может измениться без того, чтобы не изменились другие, и, следовательно, каждая из них, взятая отдельно, указывает и определяет все другие» – писал он. Далее учёный подробно поясняет свою мысль на конкретных примерах:
«...Если кишечник животного устроен так, что он может переваривать только мясо, притом мясо свежее, то и его челюсти должны быть построены так, чтобы проглатывать добычу, его когти, чтобы ее схватывать и разрывать; его зубы – чтобы разрезать и разделять; вся система его органов движения, –чтобы преследовать и ловить ее; его органы чувств – чтобы замечать ее издалека; нужно также, чтобы природа наделяла его мозг необходимым инстинктом, чтобы уметь прятаться и строить ловушки своим жертвам. Таковы будут общие условия для плотоядного режима; всякое животное, предназначенное для этого режима, будет неизменно соединять в себе эти условия, так как его раса не могла бы существовать без них; но среди этих общих условий существуют специальные, зависящие от величины, вида и местопребывания добычи, для которой предназначено животное; и от каждого из этих специальных условий зависят мелкие изменения форм, вытекающих из общих условий. Итак, не только класс, но и отряд, и род вплоть до вида находят свое выражение в форме каждой части.
. Коготь, лопатка, сочленовная головка, бедренная кость и все остальные кости, взятые каждая в отдельности, определяют зуб или определяют взаимно друг друга; и, исходя из каждой из них, тот, кто хорошо знал бы законы органической экономики, мог бы воссоздать все животное».
Здесь, как мы видим, речь идёт о соответствиях очевидных, легко вычисляемых логически. Их смысл совершенно понятен. Но есть и другие формы корреляции. Механизм их возникновения может быть пока непонятен исследователю, но тщательные многолетние наблюдения показывают, что между формами различных органов существует связь, и это должно быть учтено при воссоздании облика животного. Этой проблеме Кювье также уделяет много внимания:
«Но я сомневаюсь, чтобы можно было угадать, если бы наблюдение не показало нам этого, что все жвачные должны иметь раздвоенное копыто и что только у них оно имеется; я сомневаюсь, чтобы можно было угадать, что только у этого класса имеются рога на лбу; что те, у которых есть острые клыки, в большинстве случаев не имеют рогов и т. д.
. Между тем, так как эта связь постоянна, то очевидно, что она должна иметь достаточную причину; но так как мы ее не знаем, то мы должны восполнить недостаток теории наблюдением: оно помогает нам установить эмпирические законы, которые становятся почти столь же достоверными, как и законы умопостигаемые, когда покоятся на достаточном количестве повторных наблюдений. Таким образом, теперь, если только кто-нибудь видит след двукопытной ноги, то он может заключить, что животное, оставившее этот след, жвачное; и это заключение столь же достоверно, как любое другое из физики или морали. Один такой след открывает наблюдателю и форму зубов, и форму челюсти, и форму позвонков, и форму всех костей ног, плеча, таза только что прошедшего животного».
Идея воссоздания целого по его мельчайшему фрагменту глубоко поразила просвещённую публику XIX в. Классик французской литературы Оноре Бальзак писал в своём романе «Шагреневая кожа»:
Труды Кювье для многих стали свидетельством глубокой гармонии, в которой пребывает Мирозданье.
«Малейшая ямка в кости, малейший апофиз имеют определенный характер, в зависимости от класса, отряда, рода, вида, которому они принадлежат, до такой степени, что каждый раз, когда мы имеем только хорошо сохранившийся конец кости, можно, пользуясь более или менее искусно аналогией и фактическим сравнением, определить все эти вещи столь же достоверно, как если бы мы имели целое животное. Я много раз проверял этот метод на частях известных животных, прежде чем всецело довериться ему для ископаемых, но он всегда давал столь безошибочные результаты, что я не имею ни малейшего сомнения в верности полученных мною данных».
Надо сказать, что дальнейшая история палеонтологии показала, что это высказывание Кювье отражает скорее потенциальные, чем реальные возможности современных ему естествоиспытателей. Сам мэтр сравнительной анатомии, возможно, и добивался достоверных результатов благодаря природному чутью и исключительному таланту, но его ученики и последователи не всегда могли добиться того же. Им ещё предстояла грандиозная работа по накоплению данных и выяснению закономерностей. Известно немало забавных ошибок, когда хвост ископаемого ящера принимали за его шею, или скелет одного существа составлялся из фрагментов нескольких совершенно разных животных. Какое-то время учёные полагали, что травоядный динозавр игуанодон ходил на четырёх лапах и своим внешним обликом мало чем отличался от исполинской ящерицы. Потом стало считаться доказанным, что игуанодон был двуногим и более всего походил на огромного кенгуру. А в конце XX в. палеонтологи пришли к выводу, что этот динозавр предпочитал таки передвигаться на четвереньках, лишь время от времени поднимаясь на дыбы. Ряд важнейших деталей, касающихся облика ископаемых животных по сей день являются дискуссионными. Тем не менее, сам метод предложенный Кювье, лежит в основе палеонтологической науки, а конкретным данным, которые добыл прославленный французский естествоиспытатель просто нет цены.
Исследования естествоиспытателей конца XVIII — начала XIX в. убедительно показали, что облик нашей планеты не оставался неизменным. Населявшие её живые существа менялись от эпохи к эпохи. Существовавшие ранее виды исчезали, на их месте появлялись ранее неведомые. В своём «Рассуждении о переворотах» Кювье подробно останавливался на этом факте:
«Их (живых существ) виды, даже их роды менялись вместе со слоями, и, хотя случаются возвраты тех же видов на небольших расстояниях, однако можно сказать, что вообще раковины древних слоев имеют только им свойственные формы, что они постепенно исчезают и уже не появляются в более поздних слоях, а тем более в современных морях, где никогда не находят видов, им подобных, где не существует даже многих из их родов; наоборот, раковины поздних слоев похожи в родовом отношении на живущих в наших морях, а в последних и самых рыхлых слоях и в некоторых новейших и ограниченных отложениях существуют некоторые виды, которых самый испытанный глаз не сможет отличить от тех, которых питают соседние прибрежья.
. Но что еще более поразительно и не менее достоверно, так это то, что жизнь не всегда существовала на земле и что наблюдателю нетрудно открыть тот пункт, с которого она начала откладывать свои продукты».
Кроме самого наличия смены обитателей Земли великий французский учёный обратил внимание на ещё одну интригующую деталь, которой тут же предложил объяснение:
«Чем древнее слои, тем однообразнее на большом пространстве каждый из них; чем они новее, тем они более ограничены, тем чаще они меняются на небольших пространствах. Значит, перемещение слоев сопровождалось изменениями природы влаги и веществ, в ней растворенных, и когда некоторые слои при выступлении из вод разделили поверхность моря островами, выступающими горными цепями, то во многих отдельных морских бассейнах могли произойти различные изменения».
Объяснение причин изменяемости животного (и растительного) мира Земли стало одним из центральных идеологических вопросов XIX столетия. Весьма важной представлялась также проблема согласования новых знаний о прошлом нашей планеты с господствующим христианским мировоззрением или отказа от этого мировоззрения. Кстати сказать, ничего фатально несовместимого с христианством естествоиспытатели не узнали. Если говорить о широко известном библейском тезисе о творении мира за семь дней, то ещё в IV в. Блаженный Августин, весьма почитаемый церковью святой, писал, что его не стоит понимать буквально. Под «днями», могли подразумеваться невообразимо длинные с человеческой точки зрения эпохи. А на то, что Творение было поэтапным, недвусмысленно указывает Книга Бытия. И вообще, как говаривал император франков Карл Великий, «в Святом Писании очень много сложных смысловых фигур». Допустимы весьма широкие толкования, философские дискуссии на эту тему не затихают по сей день и вряд ли когда-нибудь прекратятся.
Современник Кювье Ламарк выдвинул теорию трансформизма, медленного и постепенного выделения новых видов из ранее существовавших, в следствии заложенного в каждом создании стремления к совершенствованию. Трансформация происходит путём тренировки определённых органов, обеспечивающей лучшую приспособленность к определённым условиям. Ламарк имел немало сторонников, но Кювье не разделял их точку зрения. Он возражал эволюционистам:
«Однако им можно ответить, оставаясь в пределах их же теории, что если виды менялись постепенно, то мы должны были бы находить следы этих постепенных изменений; что между палеотерием и современными видами мы должны были бы найти какие-нибудь переходные формы и что до сего времени этого не случилось. Почему недра земли не сохранили памятников такой любопытной генеалогии, как не от того, что прежние виды были столь же постоянны, как и наши, или по крайней мере от того, что катастрофа, их погубившая, не оставила им времени для изменения?».
О необходимости искать промежуточные формы между ископаемыми и современными видами для полного обоснования эволюционной теории, кстати сказать, говорил и Чарльз Дарвин. Он не сомневался, что со временем такие формы будут найдены. Поиск «недостающих звеньев» стала излюбленной проблемой для натуралистов на долгие годы. К настоящему времени учёным удалось составить множество эволюционных рядов. Трудность этой работы принято было объяснять тем, что лишь наиболее совершенные «модели» живых организмов получили широкое распространение, а многочисленные «черновики» имели гораздо более ограниченный ареал обитания, и соответственно, обнаружить их ископаемые останки гораздо труднее. Но, потратив достаточно времени, исследователи добились успеха.
Но вернёмся к Кювье. Картина, которая открылась прославленному французскому естествоиспытателю при изучении геологических пластов, убедила его в том, что в истории жизни можно выделить несколько периодов, каждый из которых заканчивался грандиозной катастрофой и гибелью большей части живых существ, после чего Землю обживали заново. Позже ученики Кювье создали так называемую «теорию последовательных катастроф», которую иногда ошибочно приписывают самому мэтру. Согласно этой теории после каждой глобальной катастрофы, уничтожавшей старые формы жизни, происходил новый акт Творения. То, что такое представление не вполне соответствует взглядам Кювье, лучше всего показать предоставив слово ему самому:
«В конце концов, когда я утверждаю, что каменные пласты содержат кости многих родов, а рыхлые слои – кости многих видов, которые теперь не существуют, я не говорю, что нужно было новое творение для воспроизведения ныне существующих видов; я говорю только, что они не существовали в тех местах, где мы их видим теперь и что они должны были прийти из других мест.
. Предположим, например, что обширное вторжение моря покрывает континент Новой Голландии (Австралии) массами песка и других обломков: эти массы погребут трупы кенгуру, вомбатов, сумчатых куниц, сумчатых барсуков, летающих кускусов, ехидн и утконосов и совершенно уничтожат виды всех этих родов, так как ни один из них не существует теперь в других странах. Пусть эта же катастрофа осушит маленькие разветвленные проливы, отделяющие Новую Голландию от континента Азии, – тогда она откроет путь слонам, носорогам, буйволам, лошадям, верблюдам, тиграм и всем другим азиатским четвероногим, которые заселят землю там, где они раньше не были известны. Если затем натуралист, хорошо изучив всю эту живущую природу, вздумает исследовать почву, на которой они живут, то он найдет остатки совершенно других животных.
То, чем в нашем предположении является Новая Голландия, представляют из себя в действительности Европа, Сибирь, большая часть Америки; и, может быть, когда-нибудь, когда исследуют другие страны и самое Новую Голландию, то найдут, что и все они испытали подобные же перевороты, я готов сказать, взаимный обмен своими произведениями. В самом деле, продолжим наше предположение дальше: после перехода азиатских животных в Новую Голландию, предположим второй переворот, который бы разрушил Азию, их первоначальную родину; те исследователи, которые наблюдали бы их в Новой Голландии, были бы в таком же затруднении решить вопрос, откуда они появились, как и мы теперь в вопросе о происхождении наших видов».
Надо сказать, что в своих рассуждениях великий естествоиспытатель упускает один важный момент. Если трансформизма не существует и на Земле не происходит постоянный процесс образования новых видов, то в результате последовательных катастроф фауна должна постепенно обедняться. Между тем, сам Кювье указывает на совершенно обратное явление: ископаемые останки тем однообразнее, чем древнее слои, в которых они встречаются.
Ещё один аргумент Кювье в пользу неизменности видов заключался в том, что животные изображённые или мумифицированные древними египтянами ничем не отличаются от современных. За пять тысяч лет их облик ничуть не изменился и, следовательно, является неизменным. Это довод был снят, когда учёные смогли получить представление о реальных временных масштабах естественной истории. В начале XIX в. никто ещё не знал и не мог знать, что геологические периоды длились десятки и сотни миллионов лет, а пять тысяч лет – это вообще не срок.
В последнее время в прессе и на страницах интернет-сайтов очень оживилась полемика между дарвинистами и креационистами. Последние нередко ссылаются на то, что многие великие естествоиспытатели, в том числе и Кювье, придерживались того мнения, что виды неизменны. Чтобы составить собственное мнение об эволюционном учении, стоит, пожалуй, самим прочесть «Рассуждения о переворотах» Жоржа Кювье и «Происхождение видов» Чарльза Дарвина и сопоставить доводы прославленных учёных. К сожалению, эти две интереснейшие, и, между прочим, довольно доступно написанные книги давно перешли в разряд таких, на которые много кто ссылается, но которые мало кто читал.
Со временем теория эволюции взяла вверх, а теорию катастроф объявили устаревшей и какое-то время считали даже полностью ошибочной. Подавляющее большинство современных биологов прочно стоят на позициях эволюционизма, но при этом не отвергают и теорию переворотов. Согласно принятой сейчас концепции, каждый геологический период заканчивался глобальными изменениями природных условий, которые приводили к стремительному (в геологическом масштабе) вымиранию господствовавших ранее видов, чей адаптационный ресурс был исчерпан. При этом выжившие виды, ранее довольно малочисленные, начинали ускоренно эволюционировать, занимая освободившиеся экологические ниши. Таким образом, «Рассуждение о переворотах на поверхности земного шара» Жоржа Кювье представляет, отнюдь не только чисто исторический интерес, как об этом писали в 30-е гг. XX в., но является важной составляющей современных представлений, которые получили название неокатастрофизм.