Жилетка кунья что такое
В. М. Мокиенко — Загадки русской фразеологии
В своих книгах — «В глубь поговорки», «Образы русской речи», «От Авося до Яти» и других — автор этих строк рассказывает читателю о тайнах нашей идиоматики, раскрывает образы, сокрытые в её сокровищнице. Будучи лингвистом, он обычно начинает распутывать идиоматический клубок с языковых особенностей того или иного выражения. В этой книге, в отличие от предыдущих, основное внимание уделяется не столько самому языку, сколько тем явлениям, которые породили языковой образ. Отсюда такой интерес к истории «вещей» и явлений — например, часовых механизмов, от древнейших солнечных до современных цезиевых. Это не значит, конечно, что автор пренебрегает лингвистическими фактами и аргументами: без них доказательство той или иной этимологической гипотезы просто невозможно. Но он попытался не слишком утомлять читателя деталями такого анализа, памятуя, что важнейшее искомое для него — «корень и глагол» образа.
В историко-этимологических истолкованиях русской, да и всей европейской фразеологии немало спорного и недоказанного, поэтому читатель найдёт в таких случаях попытки аргументировать предполагаемое объяснение, а не «истину в конечной инстанции». Таковы новые прочтения некоторых оборотов: много воды утекло, как заведённый, дневать и ночевать, без году неделя, до зарезу, мерить на свой аршин, с гаком, прост как Колумбово яйцо и др. Естественно, что во многих случаях излагается и этимология, «добытая» разысканиями других историков языка. При этом, однако, автор также стремится приводить новые факты, которые бы её аргументировали. В этимологии, а особенно при её популяризации, нет ничего более опасного, чем заставлять читателя принимать сказанное на веру. Это-то как раз и порождает этимологическое «безверие» и часто гасит интерес к языку.
В этой книге, как и в предыдущих, основным объектом описания является фразеологизм — такое сочетание слов, которое обладает относительной устойчивостью, экспрессивностью, целостным значением и воспроизводится в готовом виде. Как синонимы этого термина здесь употребляются и наименования поговорка, идиома, образное выражение. Это согласуется с русской лингвистической традицией, издавна разграничивающей пословицы и поговорки по смысловому и функциональному принципу. «Пословица, — писал В. И. Даль, — коротенькая притча. Это — суждение, приговор, поучение, высказанное обиняком. Поговорка — окольное выражение, переносная речь, простое иносказание, обиняк, способ выражения, но без притчи, без суждения, заключения, применения». Примеры поговорок, приводимые Далем, — у него не все дома; одного поля ягода; один как верста в поле; чужими руками жар загребает и т. п. — типичные фразеологизмы в современном (узком) понимании этот термина.
В первых трёх главах данной книги речь идёт о лексике и фразеологии, связанной с известным «классическим» триединством: Временем, Пространством и Действием. Четвёртая глава — попытка показать, как эти и другие понятия реальной жизни мифологически трансформируются в Слове.
Для тех, кто хочет заглянуть в «глубь» фразеологического образа, восхождение к Слову — единственный, по сути дела, путь поиска. Расшифровка истинного смысла слов, составляющих фразеологическое целое, и есть конечная цель историко-этимологического анализа образных выражений, ибо их загадочность таится в нерасторжимом переплетении словесных комбинаций, логика которых со временем затемняется.
И всё-таки — и это хочется подчеркнуть ещё раз — этимологические экскурсы в этой книге — отнюдь не самоцель, а лишь средство для демонстрации истории формирования важнейших для человека понятий. Если автору, расчленяющему этимологическим скальпелем нерасторжимые «соединенья слов», такая демонстрация удалась, то цель его достигнута. Ибо хочется верить, что тот, кто хоть раз заглянул в глубины Слова, никогда более этого занятия не оставит.
Г Времена меняются, и слова меняются в них
Не гребень голову чешет, а время (пословица)
В Времена, часы, годины. Всепожирающий Хронос и хронофаги
Время. Ничто не достаётся человеку так просто и естественно, как оно, отстукивающее минуты и часы с нашего явленья на свет. Мы его часто и не замечаем, а если оцениваем, то обычно задним числом либо же — вглядываясь с надеждой в будущее. Оценка настоящего приходит с жизненным опытом, с мудростью, с трудностями, преодоленными за десятилетия.
«Время не ждёт и не прощает ни одного потерянного мгновения» (Н. Г. Гарин-Михайловский).
«Время и прилив никогда не ждут» (В. Скотт).
«Деньги дороги, жизнь человеческая ещё дороже, а время дороже всего» (А. В. Суворов).
«Самая дорогая трата — это время» (Феофраст из Эреса).
Так могли сказать лишь люди, которых жизнь научила ценить каждое мгновение. Увы, часто эта наука приходит слишком поздно, когда время — пусть ещё не всё, но львиная его доля — безнадёжно упущено или растрачено, когда мы начинаем понимать по-чеховски, что «никогда не бывает потом». И тогда мы сетуем на летучесть, быстротечность и невозвратимость Времени, вспоминаем беспечальную, светлую пору детства и незабываемые золотые годы молодости. Чем меньше человек успел сделать доброго и полезного за свою жизнь, тем безнадёжнее такие сетования, ибо главным мерилом Времени всегда оставался Труд. «Если хочешь, чтобы у тебя было мало времени, ничего не делай» — в этой шутке А. П. Чехова есть большая доля истины. Много времени лишь у того, кто, оглянувшись на прожитые годы, видит благотворные результаты своей деятельности, уверен в том, что и после него плоды его труда пригодятся детям, внукам, друзьям, согражданам.
Память о Сатурне до сих пор живёт в названии одной из планет, которая астрологами считалась мрачной, холодной и несчастливой, что, видимо, легко увязывалось с «людоедским» характером её божественного патрона. Люди, родившиеся под знаком этой планеты, по предсказаниям астрологов, потому и не отличаются улыбчивостью и ярким темпераментом. Имя этого божества попало и в христианский недельный цикл — суббота у римлян и у некоторых современных европейских народов именуется «днём Сатурна»: латинское Saturni dies, английское Saturday. Так всепожирающее божество Времени постепенно сужало сферу своей деятельности.
Впрочем, миф о том, что время всё поглощает на своём пути, останется живучим и актуальным до тех пор, пока мы движемся во времени. Вот один из новейших вариантов этого мифа — шутливый стишок, сочинённый минским профессором Б. Ю. Норманом:
Стишок сочинён с педагогическими целями: поэту-лингвисту хотелось обыграть колебания в роде существительных типа овощ, путь, картофель, антресоль, моль. Он ведь и предложил читателям найти в этом стишке ошибки в употреблении рода. И, тем не менее, несмотря на шутливость формы, автору не удалось скрыть мифологического трагизма, навеянного Кроносом-Хроносом, пожирающим всё и вся. Даже грамматические колебания существительных олицетворяют трепет перед самым прожорливым существом на свете — Временем.
Правда, как и всё в нашем мире, этот процесс глубоко диалектичен: пока Время пожирает нас, мы — убиваем его. Выражение убивать время — не собственно русское, оно есть, например, во французском tuer le temps и в немецком die Zeit totschlagen, откуда мы его и заимствовали. Однако наши бездельники научились умерщвлять своё время не хуже французских или немецких. Убитое время — жестокий интернациональный образ, ибо это образ самоубийства бездеятельностью и скукой. Но ещё более жесток образ тех, кто ворует или отнимает чужое время. Французский писатель А. Моруа метко заклеймил таких людей «времяпожирателями» — хронофагами.
В русском языке немало словосочетаний со словом время: тратить время впустую, растрачивать время попусту, проводить время зря, тянуть время, время терпит, время не терпит, время не ждёт. За каждым из них стоит и особый образ, и особая судьба. Последние три выражения, например, всё ещё таят в себе память о Времени как о каком-то языческом божестве, распоряжающемся нами и нашей судьбой по своему усмотрению, уделяющем (отсюда и русская сказочная Доля) нам именно тот хронологический промежуток, которого мы достойны. Для того чтобы докопаться до таких «временных» первоначальных образов, необходимы весьма длительные и трудоёмкие «раскопки в слове».
Времена, часы, годины. Сколько было «времян» у праславян?
Этимологи не прекращают споры об изначальном смысле основных наименований времени у наших предков. И это отнюдь не праздное занятие, ведь разгадать такую этимологическую загадку — значит постичь, как формировалось в человеческом сознании столь важное философское понятие, как время, как оно было связано с другими понятиями и явлениями. Прежде всего, это первоначальное соотношение Времени с двумя другими членами «классической» триады — Пространством и Действием.
Показательно, что в древних славянских обозначениях времени можно найти его тесную привязку именно к действию и пространству. Так, русское слово время, восходящее к праславянскому *vermę, связано с глаголом вертеть (вращать). Это как бы «вращение» дней или месяцев по кругу, их чередование, вереница. Кстати, и слово вереница этимологически родственно времени — не случайно мы говорим о веренице дней как об их однообразном повторении и смене. С движением, возможно, связано и такое обозначение времени, как час: некоторые учёные связывают его с сербским и хорватским касати, kasati, словенским kasati (бежать), латышским kuо̂st, kuošu (спешить) и немецким hasten (спешить). Да и известный всем «родственник» этих слов — просторечный глагол чесать (быстро бежать) живо свидетельствует о часе как о несущемся безудержно времени. Эти значения присутствуют в привычных для нас выражениях время идёт, время бежит или время несётся.
Этимологическая связь времени с пространством не столь очевидна, как его связь с движением. Благодаря тому, что временные промежутки цикличны и подчиняются круговороту природы, смена дня и ночи, зимы и лета происходит регулярно, в праславянскую эпоху время не осознаётся ещё как протяжённость. Тем не менее, некоторые славянские обозначения времени дают основание предполагать, что связь с пространственными представлениями они всё-таки имеют издревле. Так, слово год в древнерусском языке значило именно время, в праславянском языке — благоприятное время: сравните чешское hod (праздник), словенское god (удобное время, праздник); и год восходит к индоевропейскому корню *ghedh-, *ghodh-, имевшему значения объединить, соединить; держать вместе; подходить друг другу. Некоторые этимологи на этом основании делают вывод, что «у корня год- первоначально, по-видимому, было пространственное значение, а затем развилось вторичное, временное». Пространственное значение, конечно, в таком понимании вполне укладывается и в рамки циклической стыковки древних временных отрезков. Циклическое представление о времени у славян вообще было древнее линейного, месячного и недельного его распределения.
В древности у славян, так же как и у других народов, не было, естественно, такого абстрактного представления о времени, как сейчас. Вот почему набор слов, которым обозначалось тогда это понятие, был, с одной стороны, привязан к достаточно конкретным ассоциациям, а с другой — концентрирован и неразделён пр смыслу. Каков же был этот набор?
Можно реконструировать как минимум семь общих наименований времени у славян: время (*vermę), год (*godъ, *godina), час (*časъ), доба (*doba), рок(*rokъ), пора (*pora) и век (*věkъ). Далеко не все они сохранили в нынешних славянских языках свою временную целостность и самостоятельность. Общим наименованием времени в русском языке осталось только первое слово; век, год и час стали обозначать лишь различные отрезки времени; слово порауказывает на определённый период, срок; рок в высоком стиле именует судьбу, некое предначертанное свыше стечение обстоятельств; слово доба хоть и значит время, пора, но не вошло в литературный язык, а известно лишь отдельным (в основном южнорусским) диалектам или «реконструируется» по некоторым его производным — например, удобный.
О том, что эти слова обозначали различные аспекты времени в языке наших предков, свидетельствует современный разброс значений. Так, слово час в болгарском означает час, в сербском и хорватском — мгновение, но зато в большинстве славянских языков (словенском, польском, чешском, словацком, белорусском) час — это время вообще. В украинском час даже объединяет два значения — время и погода, что отражает древнейшую взаимозависимость этих понятий. Слово год имело значение время, срок еще=ё в древнерусском языке, а сейчас у сербов и хорватов, словенцев, чехов, поляков и верхнелужичан характеризует не время вообще, а время праздников, празднеств, например, Рождества. Слово рок в древнерусском языке имело широкий диапазон значений — срок, год, возраст, судьба, установление, правило. Этот семантический «пакет», кстати, весьма свойствен словам, называющим время. Сейчас рок обозначает год в украинском (рiк), чешском, словацком, польском и серболужицком; в сербском, хорватском и словенском этим словом обозначается время, какой-либо срок.
Разброс значений — свидетельство того, что конкуренция этих слов в славянском мире рано или поздно вела к их специализации. Предполагают, например, что уже в письменную эпоху слово час обозначало время как отрезок существования, а время — как его способ существования.
Жилетка кунья что такое
Отрывок из лекции шейха Мухаммада бин Салиха аль-Мунаджжида حفظه الله
Кунья; допустимость иметь ее при отсутствии детей; дозволенность иметь больше одной куньи.
Исламское руководство в куньях
Разрешенность носить кунью, даже если нет детей.
Когда жена пророка صلى الله عليه وسلم Аиша хотела взять себе кунью, у нее не было ребенка. Она сказала пророку صلى الله عليه وسلم: «О посланник Аллаха! У всех твоих жен есть кунья, кроме меня». И посланник Аллаха صلى الله عليه وسلم сказал:
اكتني بابنك عبد الله
اكتني بابنك عبد الله أنت أم عبد الله
«Возьми кунью по своему сыну Абдулле, и ты – Умм Абдулла». И иснад хадиса сахих, его привел имам Ахмад. Если у женщины нет куньи, сунной для нее является взять себе кунью по ближайшему из людей, например, назваться Умм Фулян («мать такого-то»), и этот такой-то – ее племянник, например. Аль-Бухари привел в своем «Сахихе», в главе «Куньи для ребенка и для того, у кого еще нет детей», следующий хадис:
يا أبا عمير ما فعل النغير
«О Абу Умейр, что сделал ан-Нугейр», и с этими словами пророк صلى الله عليه وسلم играл с маленьким ребенком из детей сподвижников, и Абу Умейр был братом Анаса бин Малика رضي الله عنهما. Пророк صلى الله عليه وسلم сказал ему: «О Абу Умейр! – хотя он был очень маленьким ребенком, — что сделал ан-Нугейр?», и ан-Нугейром звали его птицу.
Кунья для ребенка.
Пророк صلى الله عليه وسلم дал Ибн Масъуду кунью Абу Абдуррахман до того, как у него родился сын, как привел ат-Табарани. Аль-Хафиз сказал: «Иснад хадиса сахих». Поэтому также из сунны, что человек берет себе кунью до того, как у него родится ребенок. Ученые сказали: «Они давали кунью ребенку, надеясь и видя хорошее предзнаменование в том, что он будет жить и у него родятся дети, а также чтобы их не стали звать по прозвищам. Один из них сказал: «Быстрее называйте ваших детей по кунье, до того, как над ними будут преобладать прозвища!».
Разрешенность иметь больше одной куньи.
Пророк صلى الله عليه وسلم дал Али кунью Абу Тураб, как приводится в достоверном хадисе, которым аль-Бухари رحمه الله озаглавил главу «Кунья Абу Тураб, даже если у человека была другая кунья». От Сахля бин Саъда приводится, что он сказал, что самым любимым именем для Али رضي الله عنه была кунья Абу Тураб, и что он радовался, когда его звали по ней, и Абу Турабом его назвал пророк صلى الله عليه وسلم. Однажды Али поругался с Фатимой, и он вышел, лег, прислонившись к стене в мечети, и к нему пришел пророк صلى الله عليه وسلم, когда он так лежал, и на спине Али была пыль от того, что он лежал на земле или прислонившись к стене. И пророк صلى الله عليه وسلم стал счищать пыль с его спины и говорить:
اجلس يا أبا تراب
«Сядь, о Абу Тураб» («тураб» — «пыль; земля»), хотя Али имел другую кунью – это была кунья по его сыну аль-Хасану. Он говорил: «Я Абуль-Хасан». Ибн Хаджар رحمه الله сказал: «В этом содержится разрешенность называть человека больше, чем одной куньей, или давать прозвище в виде кунье, так, как это подходит к положению человека, и как пророк صلى الله عليه وسلم образовал кунью Абу Тураб, и если прозвище исходит от более старшего человека, он примет ее, даже если это не хвалебное слово, но недопустимо, чтобы кунья была некрасивой, как, например, Абу + … (название какого-нибудь неприятного животного). Пророк صلى الله عليه وسلم также сказал маленькой девочке, которая надела красивую одежду:
هذا سنا يا أم خالد
«Это сана, о Умм Халид», и «сана» — «красивый» на эфиопском языке.
Поэзия на уроках биологии и во внеклассной работе
Мною собрано более 200 загадок о строении, физиологии, практическом использовании растений; более 40 – о грибах, бактериях. Есть загадки и по темам из курса «Человек» (9-й кл.):
– Плосконька досочка,
По краям обивочка,
А в середине – дырочка. (Ухо.)
– Доска лежит на болоте,
Не сохнет, не гниет,
И ржавчина не берет. (Язык.)
Большую часть собранных загадок я использую во внеклассной работе. Они развивают сообразительность, логическое мышление. Помогают в этом даже шуточные стишки-загадки. Одно из них к тому же позволяет проверить и грамотность учащихся, способствует развитию их речи, слуховой памяти и воображения.
Слыхали эту новость?
У нас в шкафу живет
Тот, кто любую овощь,
Любой продукт сжует.
Он яблок, помидору
И всю картофель съест.
Баранок без разбору
Умнет в один присест.
Прожорлив, как собака,
Тот, кто живет в шкафу:
Пропали тюль и тапок,
И туфель на меху.
Он съест жилетку кунью
И дедовский папах,
Персолем и шампунью
Который весь пропах.
Так кто ж ту путь проделал
Из шкафа в антресоль?
Мышь ненасытный, где он?
Где он, огромный моль?
После смеха, шума, исправления грамматических ошибок и споров: кто же это, в шкафу? – выясняется, что «есть обжора – Время – вот кто живет в шкафу». Это стихотворение Б.Ю. Нормана из книги «Ваше слово, эрудиты» я неоднократно читала на часах занимательной биологии, на кружковых занятиях, предлагая иногда сделать рисунок этого чудовищного «обжоры» (до объявления правильного ответа).
Использование стихотворений при подготовке и проведении практических работ
Использование стихотворений на каждом уроке не должно являться самоцелью. Большое их количество на одном уроке также нежелательно, т.к. может возникнуть эмоциональное пресыщение. Дети, любящие литературу, сами подбирают стихи к изучаемой теме, читают их вслух, иногда пробуют сочинить миниатюру, что мною очень приветствуется. Иногда мы вместе придумываем стихотворные строчки для лучшего запоминания материала. Так появилось стихотвореньице-инструкция к практической работе «Изготовление препарата кожицы чешуи лука» в 6-м классе. Оно, может быть, и несовершенно по форме, но ход работы учащиеся запоминают почти сразу же:
В руки стеклышко беру.
Мягкой марлею протру
Осторожно с двух сторон.
Где пинцет? Да вот же он!
Снимем кожицу с листа:
Как прозрачна и чиста,
Как тонка и как нежна!
Операция сложна!
А теперь – воды чуть-чуть.
(О пипетке не забудь.)
В капле кожицу расправим.
Для окраски йод добавим.
И – покровное стекло
Сверху плотно прилегло!
Препарат готов! Ура!
Рассмотреть его пора!
Работа с подтекстом стихотворения, его философским содержанием с целью формирования мировоззрения учащихся
Для учащихся старших классов я стараюсь подбирать стихи, не только несущие существенную информацию, но и имеющие глубокое философское содержание, подтекст. Иногда я такие вещи читаю в конце урока, давая возможность самостоятельно найти основную идею произведения, поразмыслить над проблемой. А следующий урок начинаю с разговора об этом.
В 11-м классе при изучении темы «Размножение и индивидуальное развитие организма» можно кому-либо из учеников дать задание, выучить и прочитать на уроке стихотворение Р.Рождественского:
Много нас – людей –
на белом свете.
Маются серьезные умы:
В этой жизни,
в этой круговерти
Сумасшедше расплодились мы!
Бьют демографические взрывы,
Сохнут реки и чернеет наст.
Города вспухают, как нарывы.
Очень много, слишком много нас!
Еще одно стихотворение Р.Рождественского – «В музее естествознания» – я читаю учащимся 10-го класса на уроке по теме «Происхождение человека».
До теперешней нашей Земли,
До ее дождей и метелей
Бронтозавры не доползли,
Птеродактили не долетели.
Это – личная их беда,
За нее никто не в ответе.
Заблудились, пошли не туда.
Смерть нашли в тупиковой ветви.
Древо жизни листвой шелестит,
Ветвь – направо и ветвь – налево.
Человек разумный сидит
На вершине этого древа.
Он – мыслитель. Он хмурит лоб.
Человека идея гложет:
Хочет что-то придумать, чтоб
Самого себя уничтожить.
Он подпер подбородок рукой –
Вождь прогресса, краса и гордость.
Он – придумает! Он – такой!
Вы, пожалуйста, не беспокойтесь!
А над ним проносится век.
Повороты. Круговороты.
Да неужто и человек –
Тупиковая ветвь природы?!
Можно предложить и другое, стихотворение «Биосфера» А.Краснова:
И вот возникла биосфера
Из неизвестной пустоты,
Потом, в начале некой эры,
Явились гады и цветы.
И расплодились гады эти
Среди болот и темных рек,
Но смутно брезжил на планете
Уже встающий человек.
Он понял разумом незрелым
Значенье света и огня.
Уже он становился смелым,
Все меньше голову клоня.
Уже его преображенье
Несло грядущие черты:
Глядеть на гадов с омерзеньем
И с восхищеньем на цветы.
Хочу вседневно, неустанно
Всей боли сердца моего,
Чтоб человечество являло
Черты, достойные его.
Эмоциональное воздействие поэзии
Экологическое мышление – вот что необходимо вырабатывать у каждого человека. Но об экологических проблемах можно говорить не только языком цифр, фактов, научных статей – что тоже обязательно! – но и языком поэзии. Знающий, но черствый человек будет расчетлив, а работа по преобразованию природы, преобразованию сознания, души требует бескорыстия, самопожертвования, величия духа, чистоты помыслов. Разве не о противостоянии добра злу говорится в следующей миниатюре?
И все-таки нельзя
He чуять превосходства
Над черной силой зла
Смешного донкихотства.
И все же нелегко
Тому, чье имя «волки»,
Пролезть через ушко
Твоей стальной иголки.
А действительно, подумаем,
Почему ежи колючие? Почему?
– Потому, что слишком мягкие.
Потому.
Потому, что беззащитные
все ежи.
Никому не доверять их учила
жизнь.
При изучении темы «Эволюционное учение» в 10-м классе, на уроках «Борьба за существование», «Естественный отбор», «Приспособленность организмов к условиям среды и ее относительность» приведенные стихи будут уместны. И не только потому, что в них пример отношений хищнических: ёж – волк. Среди нас тоже бывают люди- «волки» и люди-«лисы», а есть люди-«ежи». А по каким законам должен жить человек – биосоциальное существо? У кого, «ежей» или «волков», больше шансов выжить? Кто будет выбракован природой? Помогают ли «колючки» людям-«ежам» или мешают жить? И можно ли без них обойтись?
Ёж ласкается и колет –
Его ль вина?
А в глаза его заглянешь –
В них боль видна.
Подставляю свои ладони,
А боль стерплю.
Впрочем, можно стихи А.Решетова и Л.Согоян («Мои ежи») использовать и при изучении темы «Происхождение человека. Критика расизма и социального дарвинизма».
В отличие от миниатюры о ежах, с подтекстом которой можно долго и интересно работать, «Монолог Царя зверей» Р.Рождественского почти не требует комментариев, его можно прочитать и в 8-м классе («Значение диких млекопитающих в природе и хозяйственной деятельности человека. Охрана ценных зверей»), и в 10-м классе («Основы экологии»).
В катакомбах музея
пылится пастушья свирель,
Бивень мамонта, зуб кашалота
и прочие цацки.
Человек! Ты послушай Царя
терпеливых зверей.
И прости, что слова мои
будут звучать не по-царски.
Я – последний из львов.
но пускай за меня говорят –
Лань в объятьях капкана,
ползучего смога громадность.
И дельфинья семья,
за которой неделю подряд
С вертолета охотился ты.
чтоб развеяться малость
Пусть тебе повстречается голубь,
хлебнувший отрав,
Муравейник сожженный,
разрытые норы барсучьи,
Оглушенная семга,
дрожащий от страха жираф
И подстреленный лебедь,
и чайки – по горло в мазуте.
Пусть они голосят,
вопрошая карающий век.
Пусть они стороною
обходят любую машину.
Ты – бесспорно – вершина
природы,
мой брат – человек.
Только где и когда
ты встречал без подножья
вершину?
Ты командуешь миром,
пророчишь, стоишь у руля.
Ты – хозяин. Мы спорить
с тобой
не хотим и не можем.
Но без нас – ты представь! –
разве будет землею земля?
Но без нас – ты пойми! –
разве море останется морем?
Будут жить на бетонном
безмолвье одни слизняки.
Океан разольется огромной
протухшею лужей.
Я тебя не пугаю.
но очень уж сети крепки.
И растет скорострельность
твоих замечательных ружей.
Всё твоё на планете!
а нашего – нет ничего.
Так устроена жизнь.
мы уже лишь на чучела сгожи.
Зоопарки твои превосходны.
да жаль одного:
Мы в твоих зоопарках
давно на себя не похожи.
Так устроена жизнь.
Мы поладить с тобой не смогли.
Нашу поступь неслышную
тихие сумерки спрячут.
Мы уходим в историю
этой печальной земли.
Человечьи детеныши
вспомнят о нас. И заплачут.
Мы – пушистые глыбы тепла.
Мы – живое зверьё.
Может, правда, что день ото дня
мир становится злее.
Вот глядит на тебя
поредевшее царство моё.
Не мигая, глядит.
И почти ни о чём не жалея.
И совсем ничего не прося.
Ни за что не коря.
Видно, в хоботы, ласты и когти
судьба не дается.
Я с седеющей гривы
срываю корону царя!
И реву от бессилья.
А что мне ёще остаётся?
С девятиклассниками, изучающими курс «Человек», о человечности, милосердии, терпимости можно беседовать, при желании, на любом из уроков. Я часто использую при этом стихи Ю.Друниной. Например, «Бинты» (тема урока «Первая помощь при кровотечениях»):
Глаза бойца слезами налиты,
И он лежит напруженный
и белый.
А я должна присохшие бинты
С него сорвать одним
движеньем смелым.
Одним движеньем –
так учили нас,
Одним движеньем –
только в этом жалость.
Но встретившись со взглядом страшных глаз,
Я на движенье это не решалась.
На бинт я щедро перекись лила,
Пытаясь отмочить его без боли.
А фельдшерица становилась зла
И повторяла: «Горе мне с тобою!
Так с каждым церемониться –
беда,
Да и ему лишь
прибавляешь муки».
. Но раненые метили всегда
Попасть в мои
медлительные руки.
Не нужно рвать присохшие
бинты,
Когда их можно снять почти без боли.
Как жалко, что науке доброты
Нельзя по книжкам научиться
в школе!
Использование стихотворений для нравственного, патриотического воспитания учащихся, установления межпредметных связей на уроке
Через поэтическое слово мы познаем и историю своей страны, своего народа, какими бы темными и печальными ни были иные ее страницы.
Как Россия ела! Семга
розовела,
Луковые стрелы, студень
оробелый,
Красная мадера в рюмке
запотела,
В центре – бычье тело
корочкой хрустело, –
Как Россия ела! –
Крабов каравеллы,
Смена семь тарелок –
все в один присест,
Угорь из-под Ревеля –
берегитесь, Ева, –
Ева змея съела, яблочком
заев,
А кругом capдели
на фарфоре рдели,
Узкие форели в масле еле-еле.
Страстны, как свирели,
царские форели,
Стейк – для кавалеров,
рыбка – для невест,
Мясо – в центре пира,
а кругом гарниры –
Платья и мундиры,
перси и латины,
А кругом – гарниры – заливные нивы,
Соловьи на ивах, странники
гонимые,
А кругом гарниры –
Господи, храни их! –
Сонмы душ без имени:
позабывши перст,
Есть всесильный округ,
а в окошках мокрых
Вся Россия смотрит,
как Россия ест.
Девятиклассникам не только дается понятие о нормах питания, о гигиене питания, о разнообразии меню (тема «Пищеварение. Обмен веществ и энергии»), до них доводится главная мысль: нельзя жить так, чтобы у одних было всё, а у других – почти ничего. А разве это не актуально?! И как добиться истинного равноправия для каждого в нашей стране – школьника и пенсионера, ученого и рабочего, военнослужащего и студента?
О войне и роли различных растений (лекарственных, витаминных и др.) в успешном ее завершении тоже можно рассказать, используя стихи:
Пойдем со мной –
какие разговоры.
У нас в такую пору каждый год
И кисленки, и луку лугового
На заливных лугах невпроворот!
И по всему невспаханному полю –
Хочу я, чтоб испробовал и ты, –
Среди стерни растут в такую пору
Форсистые и вкусные песты.
А чуть попозже –
как не удивиться!
Как говорится, только наклонись:
Паслен и клевер, дягиль,
медуница,
И заячья капуста, и анис!
Вот только хлеба не было
ни крошки.
Дай Бог, чтобы тебе
не привелось –
С крапивою и куколем
лепешка
Все горло исцарапает до слез.
Я это знаю, знаю не из книжек:
Тогда, едва не сваливаясь с ног,
Траву Россия ела, чтобы выжить,
Чтоб ты сейчас без горя жил, сынок!»
Победа ковалась и в тылу, на Урале, силами таких же мальчишек, каким был в те годы наш земляк Анатолий Гребнев, какими были деды и прадеды нынешних школьников.
В 7-м классе на уроке «Торфяной мох сфагнум» знакомлю ребят сначала со стихотворением, а затем читаем рассказ «Склад перевязочных средств на болоте» из «Хрестоматии по ботанике».
Средь клюквы и морошки,
Жилец лесных болот,
На кочках мох без ножки –
Куда ни глянь – растет.
Он снизу беловатый,
Повыше – зеленей.
Коль нужно будет ваты,
Нарви его скорей.
Разложен на поляне,
Подсушен в летний зной,
Он партизанам раны
Лечил в глуши лесной.
Выросли на полочке
Кисточки-метелочки.
Кисточки зеленые
Лекари хваленые.
После того, как мы рассмотрим плесень под микроскопом и ее изображение в таблице, кто-то из учеников-семиклассников выступает с сообщением о работах по выделению из культуры пеницилла антибиотика пенициллина, о заслугах З.В. Ермольевой и ее коллег по организации производства отечественного пенициллина, спасшего множество жизней и тем приближавшего Победу.