Жизнь заново что случилось
Жизнь заново что случилось
Общественно-политическая газета города Родники и Родниковского района
Жить заново – значит, иметь поддержку и работать над собой
Автор: адм_РР · 3 декабря, 2020.
Как часто мы думаем, что для счастья нам не хватает материального: машины,квартиры, дачи, денег в банке, возможности посмотреть далёкие зарубежные страны. И только когда теряем здоровье, понимаем, что оно-то и есть самое главное, что без него трудно, очень трудно жить, даже если у тебя высокий статус и достаток.
Но и в немощи, в болезни, люди ведут себя по-разному. Многие свыкаются со своей незавидной участью, впадают в уныние и обречённо ждут печального конца. Лишь некоторые находят в себе силы подняться над обстоятельствами, бороться и побеждать. Это происходит, скорее всего, потому, что далеко не у каждого рядом находится тот, кто самоотверженно борется вместе с ним и помогает всё преодолеть.
Из счастья – в бездну страданий
Летом 2018 года Никита гостил у бабушки в Ижевске. Погожим июльским вечером он пошёл провожать домой знакомую девушку. За разговором молодые люди не заметили, что за ними по пятам следует какой-то подозрительный субъект. В руках у незнакомца оказалась деревянная бита, с которой он неожиданно сзади напал на Никиту и начал остервенело колотить его по голове. Череп парня был разбит на мелкие куски. Позднее, когда он с тяжелейшими травмами попал в руки врачей и к делу подключилась полиция, выяснилось, что нападавший был работником троллейбусного депо, поругался с кем-то и таким вот ужасным образом выместил свою злобу на первом встречном.
Жизнь семьи Орловых этот страшный случай разделил на до и после. Собственно, после могло бы и не быть, но врачи совершили чудо: спасли Никите жизнь. Первая операция, длившаяся 9 часов, прошла успешно, но парень всё-таки впал в кому. Потребовалось ещё 4 сложнейших нейрохирургических операции. Каждая могла стать роковой. Врачи не обнадёживали почерневшую от горя мать: черепно-мозговые травмы слишком сильны, и сын в любой момент может умереть, а если и выживет, то, скорее всего, останется «овощем». Никита выкарабкался! Однако плата за жизнь оказалась слишком высока: он был парализован, не мог говорить, самостоятельно питаться, лишился практически всех навыков, полученных с момента рождения.
«Действовать и быть сильной!»
Продолжение читайте в газете «Родниковский рабочий» от 2 декабря.
«Сын меня увидел, слезы потекли!» Никита вылетел из тюбинга и потерял сознание
«Ватрушка», в которой сидели 18-летний парень и девушка, стремительно летела с горы вниз. На небольшой кочке она подпрыгнула и развернулась. Очередной прыжок на неровном склоне, и из «ватрушки» вылетела и покатилась вниз девушка. Через секунду тюбинг на большой скорости врезался в бордюр. Парень, лежавший на нем, не шевелился…
Еще через несколько секунд к наконец замершей «ватрушке» со всех ног неслись люди: «Скорую! Быстро! Он без сознания!»
«Были новогодние праздники. Мы в семье только поздравили друг друга, пожелали счастья в новом году. Никита ушел с друзьями гулять, а спустя 3-4 часа раздался звонок из больницы… Как обухом по голове: “Ваш сын в тяжелом состоянии, черепно-мозговая травма. Привозите документы”», – начинает рассказывать Екатерина и вдруг замолкает. В горле ком. Чуть больше полугода назад она едва не потеряла единственного сына.
Вместе с мужем они тут же помчались из Рузаевки в Саранск. Ехали на машине минут 20, но им казалось – вечность. Мысли путались, слезы лились градом.
В приемное отделение республиканской больницы в тот день, 2-го января, она едва смогла зайти: от страха подкашивались ноги. Хотелось поскорее увидеть сына, узнать, в каком он состоянии. Но остаться в медицинском учреждении ей не разрешили из-за пандемии. «Идет операция. Езжайте домой и ждите», – сухо ответили ей.
Екатерина в тот момент с трудом понимала, что происходит. Ее Никита – идеальный ребенок: не пил, не курил, играл в баскетбол, получал медали в командных соревнованиях. Ему оставалось всего несколько месяцев до защиты диплома в техникуме. В конце лета его должны были забрать в армию, в элитные войска (медкомиссия признала парня абсолютно здоровым). А потом нужно учиться дальше, получать высшее юридическое, чтобы в будущем, возможно, работать в системе МВД.
«У сына наполеоновские планы», – с гордостью говорила всем Екатерина. И вдруг эта горка… И надувная «ватрушка», которую, как позже стало известно, ребята с трудом затолкали в подержанную «Ладу» Никиты – не помещалась. А потом кома, реанимация, ИВЛ, трепанация черепа, чтобы убрать огромную гематому, и полная неизвестность. Крушение всего.
«Восемнадцать дней, пока сын был без сознания, я звонила врачам: “Что дальше? Почему вы бездействуете?!” А они отвечали: ”Что мы еще можем сделать? Нужно время”», – рассказывает Екатерина.
От отчаяния она не находила себе места. Пыталась отвлечься на работе, не думать о плохом, и не могла. Будучи заместителем начальника отдела ЗАГС в Рузаевке, Екатерина почти каждый день видела молодоженов. Многим было столько же лет, сколько ее сыну. Красивые, счастливые, с мечтами о будущем. А Никита в этот момент находился между жизнью и смертью. Врачи не знали, выживет ли вообще.
Только спустя два месяца после случившегося ей разрешили увидеть сына в отделении нейрохирургии. «Бог дал ему вторую жизнь. Мы его отмолили», – подумала тогда Екатерина. Она в каком-то оцепенении наблюдала, как в палату на каталке завозят Никиту. Тот крутил головой из стороны в сторону, как будто искал чего-то или кого-то.
«Сын увидел меня, слезы потекли. Узнал! Заплакала и я. Такая была встреча! В ту ночь я не спала совсем. Сидела на стуле рядом с моим мальчиком, держала его за руку. Мне вернули самое драгоценное в жизни! Мне вернули мою жизнь!» – говорит Екатерина.
Едва выписавшись из больницы, они с сыном приехали в подмосковный реабилитационный центр. Деньги на лечение собирали всем миром. Никита тогда уже мог шевелить левой рукой и левой ногой, есть без гастростомы и дышать без трахеостомы. Но ни сидеть, ни тем более ходить не мог. Правая сторона тела не слушалась совсем.
«Первое время мы общались с сыном знаками. Я спрашивала, хочет ли он пить, есть. Он кивал: да, нет. Иногда я долго не могла понять, что ему нужно, и он злился. Когда я спросила, помнит ли он, что с ним произошло, Никита покачал головой. Он даже не вспомнил, как мы в ноябре отмечали его 18-летие и подарили ему машину, о которой он мечтал», – говорит Екатерина.
В течение полутора месяцев она вместе со специалистами центра заново учила Никиту многим вещам: переворачиваться с боку на бок на кровати, сидеть, стоять с опорой на ходунки. А когда он сделал первые неуверенные шаги с тростью и поддержкой, просто сияла от радости: «Вот, сынок! Я узнаю своего прежнего Никиту!»
Хотя прежним Никита, конечно, пока еще не стал. В том числе из-за приступов посттравматической эпилепсии, которые иногда у него случаются. После них, к сожалению, происходит «откат», и приходится заново что-то осваивать.
Сейчас Никита может спуститься и подняться по лестнице, есть левой рукой. Правда, только вторые блюда – удержать ложку с супом еще не получается. Может не очень четко и внятно, но ответить на вопросы и даже прочитать короткий текст из нескольких предложений. При этом написать простое слово он не может.
«Я понять не могу, как так? Алфавит знает наизусть, а как из букв слово сложить, не знает. Всех родственников, друзей, учителей помнит. Где и на кого учился – тоже. А попросишь одним общим словом назвать помидор, огурец и лук – молчит. Покажешь на картинке огурец, спросишь, что это. Может сказать: “Капуста”. – Екатерина вздыхает. – Но это ничего. Главное, живой. В тот день на той же горке молодая женщина насмерть разбилась. 35 лет, двое детей. Вот это горе».
Осенью Никите должны сделать операцию, закрыть дефект черепа титановой пластиной. Екатерина надеется, что после этого судорожные приступы у сына прекратятся, он сможет наверстать упущенное и наконец вернуться к полноценной жизни. Теперь и врачи уверенно говорят: «Все шансы у Никиты есть». И рекомендуют до операции пройти еще один курс реабилитации.
Собрать на него деньги семье из маленького городка не под силу. Все средства, которые были, уже потрачены на лечение. Теперь помочь Никите можем только мы.
Фонд «Правмир» помогает взрослым и детям, нуждающимся в восстановлении нарушенных или утраченных функций после операций, травм, ДТП, несчастных случаев, инсультов и других заболеваний, пройти реабилитацию. Вы можете помочь не только разово, но и подписавшись на регулярное ежемесячное пожертвование в 100, 300, 500 и более рублей.
«Не хочу быть овощем и не буду!»
«Лежу, — говорит, — лицом вниз, вдыхаю воду и думаю: если ребята меня не выловят, все, капец». На этих словах Никита делает страшное лицо. И смеется
И мы с Таней, его мамой, смеемся, потому что невозможно не хохотать рядом с этим жизнерадостным парнем, который сидит в инвалидной коляске, как будто присел на скамейку отдохнуть и сейчас вот-вот сорвется с места и побежит — к друзьям, к девчонкам, в спортзал, в колледж.
Позвонки «в труху»
Единственное место, куда Никите не хотелось бы снова побежать, — дикий берег одной речушки в Подмосковье. В июне 2020 года Никита отправился туда с друзьями купаться. Он вырос на этой речке — каждое лето семья проводила на даче под Дубной, 16 лет все купались в этих местах. «Культурный» пляж парни не жаловали — там мелко и малышня с мамами плещется. На «культурный» отправилась Татьяна с младшим сыном Ильей. А Никита с компанией таких же подростков — на старое любимое место на диком берегу. Ребята даже не прыгали – берег там низкий, просто забегали в воду и подныривали на глубину. Никита бежал последним. Десять человек окунулись — все отлично. То, что он ударился головой о дно, парень понял по хрусту позвонков и моментальному параличу — тело больше не слушалось.
Чудом друзья заметили Никиту вовремя и догадались, что он не прикалывается. Вытащили на берег, в легких уже была вода.
Тане позвонил муж: «Беда!» Как она бежала на дикий пляж, что думала — не помнит. Никите соорудили носилки из садовой лестницы и матраса, на своей машине выехали навстречу скорой, привезли в ближайшую больницу.
«А там нет ничего — ни специалистов, ни аппаратуры. Говорят, надо в Москву. Лето, вечер пятницы, пробки. И куда в Москву, кто примет? И тут с нами начали происходить чудеса, — рассказывает Татьяна. — Девушка, с которой мы отдыхали на детском пляже, оказалась женой спортсмена, он позвонил врачам сборной, те — своим знакомым, и к ночи нас уже ждали в хирургии ДКБ Сперанского. Пока ехали, я себя убеждала, что все будет хорошо. А Никиту даже не нужно было успокаивать, он только одно твердил: “Не хочу быть овощем и не буду!” Дорога была долгая, ехали почти четыре часа. Врачи скорой тогда сказали, что первый раз видят пацана, который мог бы дать фору любому мужчине — так достойно и мужественно он держался».
Два шейных позвонка Никиты оказались разбиты «в труху». В восемь утра он уже был на операционном столе, ему удалили сломанные позвонки, поставили титановую конструкцию. Операция прошла идеально. Дальше все зависело только от настроя. Врачи сказали, что у парня хорошие шансы на восстановление, но он должен работать. И Никита начал работать.
Кто кого?
Реабилитационные центры, постоянные занятия, тренировки на тренажерах под строгим надзором мамы — чтобы не ленился. Очень быстро удалось восстановить руки, даже пальцы стали чуть-чуть шевелиться. Это невероятная динамика при такой травме. Прошло меньше года, Никита уже может самостоятельно надевать футболки и кофты через голову, сидеть, есть, передвигаться на механической инвалидной коляске. Он сразу решил отказаться от электрической в пользу механической, чтобы вести как можно более активный образ жизни. Появилась сначала глубокая, а затем и тактильная чувствительность во всем теле и в ногах, уже получается пошевелить стопами и пальцами ног.
Пока Никита с большим отрывом обыгрывает свою травму, но она не сдается — жизнь осложняет множество сопровождающих диагнозов, которые вызваны повреждением позвоночника и нервов. Сначала дыхательная недостаточность — Никита был на ИВЛ, но быстро избавился от трахеостомы. Потом начались проблемы с ЖКТ и самое неприятное — спастика. Мышцы начали «забывать», как правильно двигаться, появились контрактуры, сухожилия стали усыхать, и, если этот процесс запустить, разработать их потом будет невозможно. Поэтому лучшие друзья Никиты сейчас — это специальные тренажеры: они позволяют давать полноценную нагрузку на сустав, обеспечивают его подвижность и сами останавливаются, когда начинается спастика.
В реабилитационных центрах есть такие тренажеры. Но попасть туда по социальной квоте можно всего один раз в год. А платный курс реабилитации стоит от 350 до 700 тысяч рублей. Никите нужно заниматься без перерывов.
Таня стала искать варианты. И снова помогло чудо.
«Везде, где мы лежали с Никитой, нам попадались очень хорошие люди. Как-то раз девушка-санитарка ко мне подошла и говорит: “Вы мне так нравитесь, вы такие позитивные, мне так хочется вам помочь! Моя соседка по даче, Джамиля, работает в благотворительном фонде “Настенька”, пусть она вас проконсультирует, вдруг что-то можно сделать для Никиты. — Тут Татьяна краснеет и опускает глаза. — Знаете, мне так стыдно сейчас, простите меня, пожалуйста. Мне раньше казалось, что благотворительные фонды — это такой развод. Я думала, что деньги, которые с людей собирают, остаются в фонде и не доходят до конкретного ребенка. Смотришь по телевизору историю или боксы видишь для сбора и не веришь, что это правда поможет реальному человеку. А тут мне на своем опыте пришлось убедиться в обратном. Я позвонила Джамиле, она такая спокойная, все выслушала. И сказала, что у них как раз поменялся устав фонда и теперь они помогают детям не только с онкологией, но и с тяжелыми болезнями, с травмами. Спросила меня, что нам нужно».
Таня попросила шведскую стенку и два тренажера, чтобы Никита мог заниматься. Фонд «Настенька» открыл сбор.
«И вот мне скидывают ссылку, там наша история, все, как есть, честно написано. И внизу счетчик — сколько нужно собрать и сколько собрано. Я всем-всем отправила эту ссылку, попросила: “Помогите!” Когда знакомые закончились, фонд на радио разместил информацию. Я просто жила этим сбором, молилась, сайт обновляла каждый час. Набрали около 80 тысяч, и все остановилось. И у меня просто сил не осталось. Я ноутбук закрыла и пару дней даже не заходила на сайт. И вдруг мне звонит Джамиля и говорит: “Нашелся благотворитель, который внес сразу всю сумму”. Я бегом на сайт, а там сбор закрыт — и даже с избытком! И тут я расплакалась — я же всегда думала, что люди черствые, что до чужой беды никому дела нет, особенно богатым. А человек взял и полностью оплатил нам все!
Фонд нам уже невероятно помог. У Никиты теперь есть возможность заниматься дома — это обязательный минимум. Но нас не оставляют, все заинтересованы в том, чтобы Никита поправился. И мы вместе с фондом решили попробовать собрать средства на следующую реабилитацию, до лета Никите очень нужно пройти еще один курс. Все реабилитационные центры находятся в Москве, но нам не потянуть стоимость курса».
Давайте работать
Никите нельзя останавливаться. С точки зрения медицины — чтобы не было регресса, чтобы мышцы не забыли, как двигаться, чтобы возвращалась чувствительность. С точки зрения самого Никиты — его просто разорвет от энергии, если он будет лежать дома. Он настроился на работу — давайте работать! Дома тренировкам Никиты помогает младший брат Илья — прыгает по функциональной кровати, дразнит старшего: «А ну догони!» — прячет вещи Никиты и с радостным воплем убегает, пока Никита догоняет его на коляске.
Травма старшего брата для младшего тоже стала серьезным испытанием — почти четыре месяца малыш не видел маму, Таня была в больницах с Никитой. Илья очень скучал — по брату даже больше, чем по маме. Когда Никиту привезли, расплакался — не сразу поверил, что тот теперь будет дома.
Никите некогда рассиживаться в коляске — это очевидно. Нужно догнать Илью, обнять нормально родителей, отправиться на прогулку с друзьями.
А пока друзья устраивают собрания на лестничной клетке. Небольшая квартира Ухолкиных не вмещает всю толпу. «Теть Тань, вы не волнуйтесь, мы тут потусим!» — басят мальчишки, выкатывая коляску Никиты в подъезд. Девчонки шлют песни и открыточки во «ВКонтакте». Преподаватели авиационного колледжа, где Никита успел окончить первый курс, ждут возвращения своего студента.
«Но тут у меня тоже что-то сломалось, — хохочет Никита. — Я больше в колледж не хочу. Я же с детства мечтал стать врачом, не дотянул по химии до нужного балла. И пошел в авиационный, как отец хотел. А это не мое, я теперь точно понял. Я хочу заниматься реабилитацией. Массажем. Эрготерапией. Это такая область медицины, изучает восстановление после травм. Так что я пока в реабилитационных центрах лежу, я еще и учусь».
Татьяна хватается за голову: «Он меня замучил вопросами! Я по первому образованию медик, так вот мы с ним лежим в палате, он за всеми наблюдает и все спрашивает. Почему такое давление, почему у того зонд, а у этого нет, чем занимается пульмонолог, рентгенолог, что означают показатели на приборах. Следит за мониторами, зовет медсестер, запоминает все. Видимо, эта травма не просто так с нами произошла. Она нам всю жизнь поменяла. И не только в плохом смысле, как можно подумать. Никита нашел свое призвание, увидел смысл. А я увидела, как много в мире доброты, любви, взаимопомощи. Вы когда будете писать статью, вы обязательно напишите две вещи, о которых все должны помнить. Первая: учите детей не нырять в необорудованных для купания местах. И вторая: у каждого есть душа, люди готовы помочь, протянуть руку. Теперь мы это точно знаем».
У фонда «Настенька», которому в этом году исполнилось 19 лет, душа огромная. За это время фонд во главе с Джамилей Алиевой помог тысячам семей. Благодаря вам. Душа фонда — это вы, читатели, благотворители, неравнодушные люди, взрослые, которым не все равно.
Пожалуйста, подпишитесь на пожертвование — разовое или ежемесячное — поможет любая сумма! Давайте вместе поддержим фонд, который не оставил Никиту в беде и готов прийти на помощь другим детям — так же искренне, с полной отдачей и верой в победу. Спасибо!
Мы рассказываем о различных фондах, которые работают и помогают в Москве, но московский опыт может быть полезен и использован в других регионах страны.
Помочь
Ежемесячное пожертвование раз в месяц списывается с банковской карты или PayPal. В любой момент вы сможете отключить его.
Вы поможете нашему фонду, если добавите процент от пожертвования на развитие «Нужна помощь». Мы не берем комиссий с платежей, существуя только на ваши пожертвования.
Общая сумма пожертвования: 1 250 ₽
Скачайте и распечатайте квитанцию, заполните необходимые поля и оплатите ее в любом банке.
Пожертвование осуществляется на условиях публичной оферты
Введите ваш телефон
Введите вашу фамилию
Введите ваш телефон
Номер вашего телефона нужен, чтобы мы могли дополнительно подтвердить вашу личность и упростить вам доступ к личному кабинету. Мы не передаем ваши контактные данные сторонним организациям и не отправляем нежелательные рассылки.
Возможно, вы имели ввиду @gmail.com?
Возможно, вы имели ввиду @gmail.com?
Пожалуйста, подтвердите согласие
Пожалуйста, подтвердите согласие
Пожертвования на сумму менее 50 ₽ вы можете оформить с помощью смс или банковского перевода, тогда фонд меньше потратит на комиссию платежной системы.
Вы указали новые персональные данные. Хотите чтобы мы сохранили их в личном кабинете?
На вашем счете недостаточно средств для полной оплаты пожертвования. Выберите другой способ оплаты.
Выбрать способ оплаты
Произошла техническая ошибка на нашей стороне, мы уже работаем над ее устранением, попробуйте еще раз позже.
Вы можете им помочь
Помогаем
Никита с мамой в реабилитационном центре
Никита в зале для занятий в реабилитационном центре
На Ваш почтовый ящик отправлено сообщение, содержащее ссылку для подтверждения правильности адреса. Пожалуйста, перейдите по ссылке для завершения подписки.
Если письмо не пришло в течение 15 минут, проверьте папку «Спам». Если письмо вдруг попало в эту папку, откройте письмо, нажмите кнопку «Не спам» и перейдите по ссылке подтверждения. Если же письма нет и в папке «Спам», попробуйте подписаться ещё раз. Возможно, вы ошиблись при вводе адреса.
Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.
По всем вопросам обращайтесь на mne@nuzhnapomosh.ru
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь»
Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
р/с 40703810701270000111
в ТОЧКА ПАО БАНКА «ФК ОТКРЫТИЕ»
к/с 30101810845250000999
БИК 044525999
Благотворительного фонда помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь» в отношении обработки персональных данных и сведения о реализуемых требованиях к защите персональных данных
«Просто как овощ». Почему люди продолжают болеть и через год после ковида
МОСКВА, 29 сен — РИА Новости, Альфия Еникеева. По разным данным, от 20 до 75 процентов переболевших COVID-19 и полгода спустя страдают от его последствий. Среди основных симптомов — хроническая усталость, одышка, выпадение волос, панические атаки, проблемы со сном. Медики называют это постковидным синдромом. В России его диагностируют каждому пятому пациенту. Как эти люди живут и борются с осложнениями — в материале РИА Новости.
«Ничего делать не могла»
Плюс появились проблемы с сосудами на ногах и в глазах. Я даже думала, что у меня разрыв сетчатки на фоне кислородного голодания и повреждения сосудов. Но офтальмолог ничего не нашел, слава богу. Назначил капли, не помогли — глазные яблоки будто болели изнутри. Я консультировалась с разными врачами, никто ничего не мог толком сказать. Прописывали лекарства. От одних становилось только хуже, другие совсем не действовали.
Так как я индивидуальный предприниматель, смогла себе организовать очень лайтовый режим труда. Первые три месяца, до января, не работала вообще. Бизнес просто встал. Никаких доходов — проедала подушку безопасности.
«Пришлось уволиться с работы»
Александр Корчевный, 39 лет, Экибастуз, Казахстан. Сейчас лечится в Новосибирском центре профилактики тромбозов
Я заболел в начале июня 2020 года, заразился, предположительно, на работе. Сдал ПЦР-тест — положительный. Меня отправили на добровольную изоляцию в инфекционную больницу на 18 дней. Как оказалось, зря: родные один за другим заболели ковидом.
В стационаре особо ничем не лечили, только наблюдали, поскольку болезнь протекала не тяжело. Было легкое недомогание около трех дней, потом два дня плохо сбиваемая температура до 38. Пропали запахи, снизился аппетит, появились проблемы со сном. Первый «звонок» был дней через десять после постановки диагноза. Началась неожиданная тахикардия, паническая атака и подскочило давление. Сделали укол эуфиллина. Вроде немного полегчало.
Из больницы выписался не больной и не здоровый. Очень хотелось домой после изоляции. Но дальше было только хуже. Постепенно добавлялись новые симптомы, связанные с нервами и сосудами. Начались бесконечные походы по врачам. Никто из них до конца не понимал, в чем дело и как меня лечить. Все анализы более-менее спокойные. В течение года проходил курсы у пяти невропатологов в разных городах. Все ставили два диагноза: вегето-сосудистая дистония и синдром хронической усталости. Все намекали на психолога. У него я тоже побывал, он нарушений не выявил.
«Волосы лезли клочьями»
Наиля Вагизова, 38 лет, Казань
Когда я выписывалась из больницы, меня никто не предупреждал, что это может затянуться так надолго и восстановление будет столь тяжелым. От государственной медицины сейчас никакой помощи. Врачи в поликлинике ничего не говорят. Я сама сдаю все анализы платно, пью витамины, собираю информацию в интернете, от людей, которые тоже переболели. Я по профессии врач-лаборант, поэтому начала самостоятельно в теме разбираться и контролировать свое состояние.
«Мне легче думать, что это не ковид»
Заболела коронавирусом я в конце прошлой осени, но в декабре был уже хороший анализ. Про постковид меня врач сразу предупредила. Она сама перенесла COVID-19 и знает, что это такое. Сейчас время от времени у меня проявляются какие-то типичные симптомы, но я осознанно списываю их на основное заболевание. Мне так легче.
Я постоянно под медицинским наблюдением. Меня регулярно навещает врач. Мне бесплатно выдают антиагреганты, получаю в аптеке довольно дорогой антикоагулянт. На дом приезжают осматривать узкие специалисты и берут анализы. Но я редко беспокою поликлинику просьбами. Научилась с приступами справляться сама. В целом просто надеюсь, что рано или поздно тело приспособится к чужому вирусу. Если до сих пор выжила с таким списком болезней и даже перенесла ковид, значит, надо благодарить гены и ангела-хранителя.
«Главное — довериться врачам»
Валентина Нелюбова, 59 лет, Москва
Сейчас, слава богу, все позади. Восстанавливалась после ковида несколько месяцев, долго рассказывать. Но все закончилось хорошо. Я очень благодарна врачам филиала дневной больницы Алексеева при поликлинике 121-й, что в Южном Бутово. Они реально помогают справиться с постковидным синдромом, с депрессивным состоянием. Многие боятся психбольниц. Это какое-то неправильное толкование, непонимание. А ведь только квалифицированные психологи могут добраться до проблем постковида и помочь. По крайней мере, мне помогли.
«Это уже самостоятельное заболевание»
По данным исследователей Сеченовского университета, в России от постковидного синдрома страдают больше 20 процентов пациентов, перенесших коронавирусную инфекцию. Среди самых частых жалоб — слабость (точнее, быстрая утомляемость), одышка, тревога, депрессия, проблемы со сном и выпадение волос.
«Постковидный синдром (ПКС) — это симптомокомплекс, который возникает вследствие перенесенной коронавирусной инфекции. Это очень широкое понятие, которое может включать поражение нервной, сердечно-сосудистой систем, органов желудочно-кишечного тракта, мышечную атрофию. Могут быть даже какие-то психические проявления. Его продолжительность — дело сугубо индивидуальное. У кого-то основные симптомы в легкой форме разрешаются в течение двух-трех месяцев. У других сохраняются до года и даже больше. О максимальных сроках говорить рано. Мы пока только наблюдаем это заболевание, изучаем его. По моему опыту — дольше всего у пациентов держатся различные нарушения неврологического характера, поражения периферической нервной системы», — рассказал РИА Новости заведующий кафедрой спортивной медицины и медицинской реабилитации Сеченовского университета, эксперт Лиги здоровья нации профессор Евгений Ачкасов.
По его словам, симптомы ПКС, их выраженность и продолжительность часто зависят от тяжести течения COVID-19, но не всегда. Так, среди пациентов немало людей, которые относительно легко перенесли сам ковид, а от его осложнений мучаются уже более года.
«Основа реабилитационных программ при постковидном синдроме — дыхательная гимнастика, циклические физические упражнения, кардиопротекция. Мы стремимся защитить сердечную мышцу как медикаментозно, так и различными физиотерапевтическими вариантами. Используем массажи, барокамеры. Достаточно широкий спектр. Но надо понимать, что зачастую дома реабилитировать таких пациентов очень сложно. Лучше госпитализировать. Постковидный синдром — это уже самостоятельное заболевание, и к нему надо относиться очень серьезно», — подчеркнул профессор.
Однако если симптомы ПКС ярко выражены, а возможности обратиться к врачу нет, то специалисты советуют заниматься скандинавской ходьбой. Этот вид физической активности хорошо влияет на сердечно-сосудистую и дыхательные системы. А вот надувать шарики для восстановления объема легких ни в коем случае нельзя, чтобы не получить дополнительную легочную травму.