Дать определение чему либо значит объяснить что это такое
Как давать определения?
Поскольку как аналитики мы вынуждены давать определения постоянно, неплохо было вспомнить эти правила.
Почему я так серьезно рассматриваю тему определений? Потому что регулярно встречаю определения, пользоваться которыми на практике невозможно. И тенденции к улучшению я не вижу. Для начала разберем термин процесс по аналогии с тем, как в прошлой статье мы разобрали термин система.
Я видел множество определений процесса, каждое из которых противоречит другому. Вот одно из них:
Процесс — это совокупность последовательных действий, направленных на достижение определенного результата.
Причина противоречий в том, что одним термин «процесс» обозначает очень много разных понятий (я досчитал в свое время до 30-ти и остановился), а определений ему стараются дать только одно. Если бы все они были перечислены отдельно, было бы 30 определений разных понятий, обозначенных одним словом.
Хорошо, если слово имеет всего несколько смыслов, которые легко читаются из контекста. Например, смысл термина «коса» легко угадывается из контекста. Значения этого термина украшают книгу Сахарного.
Хуже, если из контекста мы не можем понять, о каком понятии идет речь, как, например, происходит с термином конструкция, который я разбирал в прошлой статье Понятие системы и конструкции. Их место в проектировании информационных систем. Проблема его в том, что не ясно, что сейчас имеется ввиду: объект, или множество объектов, потому что и то и другое обозначено одним именем: конструкция. Например, если сказать, что взвод окопался, то понятно, что в данном контексте речь идет о системе взвод, рассматриваемом нами как объект. Если же сказать, что взвод состоит из 20 бойцов, то речь идет о взводе, который рассматривается нами как множество объектов. При этом первое значение термина «взвод» никак не связано со вторым значением того же слова «взвод». Однако, если не уточнять контекст, то невозможно понять, о чем сейчас идет речь: о множестве, или об объекте? Как сказал наш знакомый филолог, тема известная, и произошло так не случайно. Чтобы не перегружать язык лишними терминами, некоторые из них могут обозначать разные понятия. Однако, при формализации высказываний, мы сталкиваемся с трудностями перевода, поскольку тут мы вынуждены различать их явно.
Еще хуже, когда понятий два, а определение одно, как произошло с термином система. У системных инженеров отняли одно из определений термина система, и я не знаю, как они теперь их различают. И совсем плохо, когда понятий много, а определение одно, как у термина процесс. Это и функция, и функциональная структура, и класс функций, и тип функций, и операция, и последовательность операций, и типовая последовательность операций, и класс последовательностей операций, и класс операций и тд. В итоге, почти все, кто занимаются процессным подходом, не могут отличить функцию от сценария, не могут сказать, что они моделируют при помощи нотации IDEF0, чем модели в нотации IDEF0 отличаются от моделей в нотации BPMN, а модели в нотации BPMN от диаграмм Ганта. Поэтому каждый раз, когда я слышу этот термин, сильно напрягаюсь, потому что для его перевода мне приходится одновременно держать в сознании все множество возможных понятий, чтобы из контекста понять, о чем сейчас говорит собеседник. Очень часто собеседник использует термин процесс в разных смыслах, иногда в одном предложении. Понять такого собеседника невозможно, а разговор можно прекращать. Есть и другая ошибка, когда термин процесс, обозначающий функцию, противопоставляют термину функция, обозначающему функцию. И говорят буквально следующее: видите, функция — это плохо, а процесс (в смысле функции) — хорошо. Фактически, на этой эквилибристике терминами основана манипуляция с «изобретением» процессного подхода в управлении. О том, как это выглядит со стороны, я расскажу в отдельной статье, ведь теперь, после определения термина конструкция, у нас есть все необходимое для этого.
В данной статье я рассмотрю лишь небольшой фрагмент, касающийся определения термина «процесс» в той его части, которая перекликается с текущей темой разговора: конструкциями и правилами подачи определений.
Напомню, что процессом мы решили называть совокупность последовательных действий, направленных на достижение определенного результата. Совокупность, состав и проч. — это обозначение множества. То есть, в данном определении процесс определен как множество объектов — действий. Сам термин действие не прост, но мы пока оставим его в стороне. Пока посмотрим на следующий тезис: множество действий кем-то направлено на достижение результата. Понятно, что множество не может обладать таким свойством. Множество может обладать свойствами: количество элементов в множестве, средняя продолжительность действий, входящих в данное множество и тд. (Это ровно то же, что мы видели в определении термина поезд. Это — множество вагонов, ведомых локомотивом. Понятно, что множество не может двигаться. Двигаться могут элементы этого множества, или синтезированный из этого множества объект. Когда мы говорим, что поезд движется, мы имеем ввиду, что движется объект, а не множество). В определении процесса направить на результат можно лишь тот объект, который синтезирован из последовательности действий. Следовательно, когда речь идет о направлении объекта на результат, имелся ввиду процесс как объект. Получается, что процессу, как объекту определение не дано, а ссылка на него имеется. Узнаете проблему с определением системы? Термины система, конструкция, процесс одновременно обозначают и множество объектов, и объект. Если в определении конструкции эти понятия разведены, то в определении системы, а теперь, как мы видим, и процесса — они слиты в одном флаконе. Но не стоит пенять только на эти определения. Все определения в словарях грешат этим. В них дается только одно определение термина, но не указывается другое. Например, когда говорят, что самолет — это транспортное средство, не говорят, что самолет — это множество <хвост, фюзеляж, крылья, шасси, моторы>. Когда говорят, что поезд — это множество вагонов, не говорят, что поезд — это транспортное средство. Наш знакомый филолог подтвердил, что в лексикографии эта проблема известна. Если она известна филологам, то почему мы о ней ничего не знаем? И как наше незнание влияет на то, как мы строим модели?
Синтез самолета как множества порождает самолет как объект. Синтез поезда как множества вагонов порождает поезд как объект. Синтез последовательности действий порождает что? Что такое процесс как объект? Для себя я решил, что это действие. То есть, как функции при синтезе порождают функции, так и действия при синтезе порождают действия. По аналогии с конструкцией процесс определяет два разных понятия:
Процесс — это действие, направленное кем-то на достижение определенного результата.
Мы получили ту же проблему, что и с определением термина система. Как мы выяснили, все объекты — это системы(о), а теперь мы поняли, что все действия — это процессы(о). Именно поэтому я бы не стал бы называть системой объект, а действие процессом. Я бы сказал, что есть объекты и их конструкции. Тогда мы смогли бы давать разные определения самолету и его конструкции, поезду и его конструкции явно.
Разобравшись с первой задачей, перейдем ко второй. Нам надо определить, что значит «направленное кем-то на достижение определенного результата»? То есть, в определении явно заложена субъективная точка зрения. Кто-то должен нам сказать, направлено ли данное действие на достижение результата, или нет? В любом определении есть ссылка на субъект. Например, плавательное средство — это объект, на котором можно плавать. Но кто решает, можно ли плавать на объекте? Какой-то субъект. До тех пор, пока все сходятся в том, что на данном объекте можно плавать, мы можем отнести его к плавательным средствам. Но как только появляется субъект, который скажет, что этого делать нельзя, у нас возникнет проблема: можно ли назвать этот объект плавательным средством, или нельзя? Если в плавательным средством мы можем еще договориться и случаи, когда лодку не признают плавсредством, можно пересчитать по пальцам, то с действиями все не так однозначно. Часто можно услышать что действие, со стороны одного стейкхолдера проекта считается полезным, а с точки зрения другого — нет. Если действие бесполезно, то его нельзя назвать процессом. Получается, что действие в одной ИС может одновременно быть и процессом и не быть оным. Ничего страшного в этом нет, но представьте себе ситуацию, когда заказчик знает, что действие бессмысленно, вредно, но он просит нас автоматизировать его. Может он идиот? Не знаю. Но как нам назвать то, что он просит нас автоматизировать? Процессом уже нельзя. Как называется действие, не направленное никем никуда?
Пришла пора вспомнить книгу Сахарного. Он пишет, что для определения нового понятия мы должны:
Вернемся к определению процесса(о). Напомню, что Процесс — это действие, направленное кем-то на достижение результата.
Теперь про эмерджентность систем. Кто-нибудь знает, в чем гешефт от этого ограничения? Какой класс задач решается проще, если система признана эмерджентной?
Какой гешефт мы имеем от того, что ограничиваем количество объектов в конструкции больше одного? почему нельзя рассмотреть конструкции с нулевым количеством элементов, или с одним элементом?
Глава V. Об определении
Цель определения. Когда мы произносим какое-либо слово, соответствующее известному понятию, и хотим сделать его понятным для всех, то мы должны раскрыть содержание понятия, соответствующего указанному слову, а так как содержанием понятия называется совокупность его признаков, то раскрытие содержания понятия можно обозначить как перечисление признаков, присущих данному понятию. Какое-либо понятие A содержит признаки a, b, c, d; если мы перечислим эти признаки, то тем самым точно обозначим, раскроем содержание понятия A; это значит, другими словами, что мы определим его.
Следует заметить, что не все понятия могут быть определены. Понятия по своему содержанию бывают весьма различны: содержание одних понятий больше, других – меньше. Такие понятия, которые имеют сложное содержание, т.е. такие, которые имеют много признаков, могут быть определены. Но есть понятия, которые имеют настолько простое содержание, что не могут быть определены, потому что, как было сказано, для определения необходимо раскрытие содержания понятия; если же содержание понятия не может быть раскрыто, то оно не может быть и определено. Такие понятия называются простыми. Например, понятие «пунцовый цвет» не подлежит определению: цвет этот нужно видеть, чтобы знать, что он такое. Всё же определения, которые мы попытались бы дать в данном случае, были бы ложными в логическом отношении. Точно так же определять, что такое тон известной высоты, бесполезно; это усваивается, понимается непосредственным восприятием этого тона. Сюда же относятся такие понятия, как, например, понятия «равенство», «тождество», «тяжесть», «протяжение», «сознание» и т.п. Точно так же не могут быть определяемы индивидуальные понятия, потому что при определении их пришлось бы перечислить бесконечное множество признаков. Например: «этот бриллиант».
Итак, определить то или иное понятие значит перечислить его признаки. Но это представляется иногда задачей трудной, потому что количество признаков того или другого понятия может быть очень велико; поэтому перечислить даже большинство этих признаков не окажется возможным. Если бы, например, определяя понятие «прямоугольник», мы сказали, что прямоугольник есть геометрическая фигура, плоская, ограниченная прямыми линиями, четырёхугольная, с прямыми углами и т.д., то это определение было бы правильно, но практически оно неудобно, потому что перечисляется целый ряд признаков. Вследствие этого принят другой способ определения понятий, который имеет целью избежать полного перечисления признаков. Он заключается в следующем.
Дадим определение прямоугольника. Для этой цели мы воспользуемся понятием «параллелограмм». Когда мы употребляем термин «параллелограмм», то под ним мы понимаем или прямоугольник, или ромб, или квадрат. Зная это, мы не будем говорить «прямоугольник есть геометрическая фигура, плоская, ограниченная прямыми линиями, четырёхугольная» и т.д., а просто скажем, что это есть «параллелограмм, в котором все углы прямые», ибо всякий под словом «параллелограмм» разумеет геометрическую фигуру, ограниченную четырьмя прямыми, попарно параллельными линиями; прибавляя, что все углы фигуры прямые, мы окончательно завершаем определение её именно тем, что мы отличаем прямоугольник от ромба и от квадрата, которые тоже суть параллелограммы. Таким образом, определяя понятие «прямоугольник», мы указали род данного понятия (параллелограмм) и присоединили к нему видовое различие его (четыре прямых угла), отличающее его от других видов, входящих в тот же род, т.е. от ромба и квадрата. Руководствуясь тем же правилом, мы скажем, что «ромб есть параллелограмм, в котором все стороны равны», а «квадрат есть параллелограмм, в котором стороны и углы равны».
Итак, определение заключается в указании рода данного понятия с присоединением видового различия его. Это в логике принято обозначать при помощи формулы: «Definitio fit per genus et differentiam specificam», т.е. определение совершается при помощи рода и видового различия.
Если нам нужно определить какое-либо понятие, то мы выражаем наше определение при помощи суждения, содержащего подлежащее и сказуемое. Подлежащее этого суждения называется определяемым (definiendum), сказуемое называется определяющим (definiens). Эти термины важны потому, что благодаря им мы можем указать те правила, при соблюдении которых получается правильное определение. Таких правил четыре.
Другие в этой формуле прибавляют к genus термин proximum: «definitro fit per genus proximum et differentiam specificam» («определение совершается при помощи ближайшего рода и видового различия»), желая этим указать на то, что следует пользоваться ближайшим родовым понятием.
1. Определение должно быть соразмерным, т.е. таким, в котором объёмы определяемого и определяющего тождественны, т.е. одинаково велики. Если правило это нарушено, то определение неадекватно, или несоразмерно. В таком случае определение делается или слишком широким или слишком узким, именно, если объём определяющего становится слишком широким или слишком узким в сравнении с объёмом определяемого. Возьмём в пример определение лошади. Если сказать, что «лошадь есть домашнее животное», то это определение будет слишком широким; в нём объём определяющего будет более широким, чем объём определяемого понятия (в объём домашнего животного, кроме лошади, входят ещё коровы, собаки и т.п.). Относительно такого определения можно также сказать, что в него не входит указание существенного признака данного понятия. Если в определении опущены существенные признаки понятия, тогда оно окажется слишком широким, как в только что приведённом примере.
Возьмём определение, которое погрешает в противоположном направлении. Если бы мы сказали, что «треугольник есть плоская прямолинейная фигура, имеющая три равные стороны», то это определение было бы слишком узким. В нём объём определяющего понятия меньше объёма определяемого понятия. Именно: в объём определяющего понятия входят только равносторонние треугольники, а в объём определяемого понятия входят как равносторонние, так и неравносторонние треугольники.
2. Определение не должно делать круга. Это правило требует, чтобы определяемое понятие не определялось посредством понятия, которое само делается понятным только посредством определяемого. Возьмём, например, определение «вращение есть движение вокруг оси». Это определение понятия «вращение» посредством понятия «ось» делает круг, ибо само понятие «ось» определяется только через понятие «вращение» (как известно, ось – это прямая, вокруг которой происходит вращение). Таким образом, ясно, что в нашем определении получается круг: понятие «вращение» определяется посредством понятия «ось», а понятие «ось» – посредством понятия «вращение».
В определении определяющее и определяемое должны быть двумя различны ми и притом самостоятельными понятиями. Если это не соблюдается, то получается ошибка, которая называется idem per idem, или тавтологией, именно: в определении получается только повторение того же слова, т.е. употребляются слова, имеющие то же самое значение. Например: «свет есть то, чему присущ свет»; «величина есть то, что способно уменьшаться и увеличиваться». Последнее определение представляет собой тавтологию, потому что уменьшение есть убавление величины, увеличение же есть прибавление величины, а потому, если мы определяем величину посредством того, что способно увеличиваться или уменьшаться, то очевидно, что в определяющем понятии содержится определяемое понятие.
3. Определение не должно быть отрицательным, оно должно указывать признаки, присущие данному понятию, а не чуждые ему, ибо эти последние для нас неважны и, кроме того, их можно указать очень много. Например, возьмём определение «театр есть здание, не служащее для жилья». Если A будет здание, служащее для жилья, то не-A, или зданий, не служащих для жилья, будет бесчисленное множество. Таким образом, это определение делается для нас непригодным. К числу определений, которые вследствие своего отрицательного характера непригодны, нужно отнести следующие: «жидкость есть то, что не твёрдо и не газообразно», «точка есть то, что не имеет частей и не имеет никакой величины». Отрицательные определения не раскрывают содержания понятия, они оставляют содержание понятия неопределённым. Поэтому отрицательные определения не отвечают главной цели определения – раскрыть содержание определяемого понятия, сделать содержание понятия определённым.
Отрицательные определения могут быть употребляемы только тогда, когда определяемое понятие имеет отрицательный характер. Например, «чужестранец» – это человек, не принадлежащий к данной стране, и т. д.
4. Определение должно быть ясным, т.е. в определении нельзя пользоваться выражениями двусмысленными, метафорическими и вообще мало понятными. Нарушение этого правила приводит к попытке сделать понятным неизвестное через посредство ещё менее известного (ignotum per ignotius). Например, выражения «архитектура есть застывшая музыка» и «нужда есть мать изобретения» – это есть образные выражения, которые не объясняют значения термина. Если же сказать, что «эксцентричность есть своеобразная идиосинкразия», то мы непонятное пытаемся объяснить посредством непонятного же.
Приёмы, заменяющие определения. Итак, чтобы наши определения были точны, они должны удовлетворять указанным четырём сословиям. Но не следует думать, что все наши понятия могут быть всегда определяемы указанным способом. Есть случаи, когда нам приходится знакомиться с содержанием понятия не посредством определения, а иными способами. Можно указать следующие способы, заменяющие определение.
1. Указание. Если, например, мы кого-нибудь желаем познакомить с тем, что такое тот или другой цвет, звук и т.п., то это мы будем в состоянии сделать только в том случае, если приведём его в соприкосновение с данным цветом, звуком и т.п., т.е. вставим его воспринимать то, с чем мы желаем его ознакомить. Такой способ ознакомления с известным понятием называется указанием. Указание употребляется во всех случаях, когда нам приходится знакомить кого-нибудь с предметами непосредственного восприятия:
2. Описание употребляется при ознакомлении с индивидуальными предметами или при ознакомлении со свойствами, принадлежащими какой-либо вещи. В таком случае приводятся возможно точно и полно признаки этой вещи, например описание Днепра у Гоголя, Рейнского водопада у Карамзина и т.п. В ботанике описывается строение того или иного цветка, процесс опыления и т.п., в химии описывается та или иная реакция.
3. Характеристика приводит выдающиеся признаки какого-либо предмета или явления. Если нам нужно познакомить кого-нибудь с тем, что такое «воображение построительное» и «воображение воспроизводящее», то мы вместо определения можем указать на какую-нибудь существенную черту, присущую тому или другому виду воображения, например, говорим, что для построительного воображения существенным является новизна сочетания, а для воспроизводящего – точность. Какое-нибудь свойство является характерным для того или другого лица: для воина – мужество, для врача – гуманность и т.п. Характерной особенностью семейства крестоцветных растений являются цветы с четырьмя листочками чашечки и четырьмя лепестками венчика, расположенными крест-накрест, с двумя короткими и четырьмя длинными тычинками.
4. Сравнение употребляется в том случае, когда мы знакомимся с тем или иным понятием при помощи сравнения его с другими понятиями, похожими на него. Мы можем дать понятие о теплопроводности какого-либо тела при помощи сравнения её со светопрозрачностью, например, если скажем, что теплопроводность по отношению к тепловым лучам есть то же самое, что прозрачность по отношению к световым лучам. Сравнение употребляется главным образом тогда, когда одно понятие уясняется при помощи другого понятия, более ясного, например, когда какое-либо абстрактное понятие уясняется при помощи какого-либо конкретного. Например, «жизнь есть школа опыта», «право есть воплощение, нравственной идеи», «совесть есть внутренний суд».
5. Различение употребляется в том случае, когда мы знакомим кого-нибудь с содержанием какого-либо понятия, указывая на то различие, которое существует между данным понятием и другими, например, если мы говорим, что «энтузиазм» отличается от «фанатизма» тем, что он вызывается чем-либо благородным и не переходит за пределы умеренности.
Вопросы для повторения
Что такое содержание понятия? Что такое сложные и простые понятия? Какие понятия не могут быть определены? Что такое определение? Перечислите условия правильности определения. Какие определения будут слишком узкие и какие слишком широкие? Когда определение делает круг? Почему признаки, входящие в определение, не должны иметь отрицательного характера? Назовите приёмы, заменяющие определение, и укажите особенности каждого приёма.
Новое в блогах
11 правил формулирования определений
Все должно быть изложено так просто,
как только возможно, но не проще.
Нет более эффективного способа научиться думать, чем формулирование определений. Согласитесь, полезно понимать суть понятий, которыми мы мыслим. Люди не всегда хотят знать, из чего сделан инструмент, которым они работают, но мыслить без понимания сути используемых понятий – это все равно, что производить огранку алмаза стальным напильником. В результате такой «обработки» своих мыслей мы, как правило, получаем неточные формулировки, расплывание мыслью по древу и неправильные выводы.
Толковать о предметах и явлениях большинство людей начинает не с того, что формулирует определение того, о чем они будут говорить или писать, а с высказывания импонирующей им точки зрения по данному вопросу. Скажем, начиная рассуждения об обществе или государстве, мало кто имеет полное представление о том, что он вкладывает в понятие «общество» или «государство», не говоря уж о том, чтобы иметь четкую схему общества или государства. Со стороны это выглядит примерно следующим образом: девушка, едва ли имеющая какое-то представление об устройстве автомобиля и едва ли им интересующаяся, с ходу начинает строить суждения и умозаключения о коробке передач. Если вы попросите человека дать определение тому понятию, о котором он разглагольствует, он будет таращить на вас глаза так, словно вы попросили его составить фоторобот Ктулху. Даже если человек имеет верное представление о предмете или явлении, у него почему-то возникают сложности с формулированием определений.
Более того, четкого алгоритма формулирования определений на сегодняшний день не существует вообще. Мало кто из нас способен формулировать определения сходу. В лучшем случае мы либо выдаем пространную речь («ну, это такая фигня, которая светит в небе и вокруг которой вращаются планеты»), либо объясняем «на пальцах». Толковые словари, вопреки нашим ожиданиям, не выполняют познавательной функции – они усердно перечисляют синонимы, не затрудняя себя объяснением разницы между этими синонимами («трансцедентальный – это априорный»). Этимологические словари, как правило, проливают свет на свойства понятия, но не дают определения.
Ниже вашему вниманию представлены 11 основных правил, которые могут помочь вам в выработке собственных определений. В дальнейшем эти наработки могут лечь в основу новой отрасли когнитивного языкознания – логики языка.
11 правил формулирования определений
1. Определение логически выверено. Из определения можно понять основную категорию мышления (элементарную смысловую единицу или ЭСЕ), к которой относится данное понятие.
Я выделяю 7 таких единиц: вещество, предмет, действие, явление, состояние, качество, величина.
ВЕЩЕСТВО – материя, имеющая постоянный атомный состав и характеристики.
ПРЕДМЕТ – материя, ограниченная в пространстве.
ДЕЙСТВИЕ – приложение к предмету силы, вызывающее изменение его состояния.
СОСТОЯНИЕ – фиксированная совокупность характеристик предмета.
ЯВЛЕНИЕ – изменение состояния вещества, предмета или совокупности предметов.
КАЧЕСТВО – характеристика вещества, предмета в определенном состоянии, явления или действия.
ВЕЛИЧИНА – численно выраженная характеристика вещества, предмета или явления.
2. Под определение «подходит» только одно понятие.
Если под составленное вами описание подходит сразу несколько понятий, значит, критерий искомого понятия (то, чем оно отличается от других сходных понятий, достаточное условие) не найден, а, следовательно, определение как таковое не дано.
3. Определение раскрывает СМЫСЛ слова.
Человек использует смысл слова только в том случае, когда обозначает данным словом строго соответствующее понятие (а не то, которое ему хочется). Связь между словом (знаком) и понятием может быть выявлена только на основе анализа происхождения этого слова и его частей, а именно корня и суффикса (окончания). Этимологический анализ является необходимым условием выявления смысла.
СМЫСЛ (с-мыслью) – связь знака (например, слова) с той мыслью, по которой он был образован.
4. Определение не содержит слов категоризации (определяющих место определяемого понятия в системе понятий).
Это такие слова, как степень, мера, форма, норма, вид, средство, часть, уровень, признак, метод, способ («демократия – это ФОРМА государственного устройства…»). Исключение составляют определения научных величин (например, физических), в которых, в силу высокой систематизированности науки, применение слов категоризации закономерно.
5. Определение не содержит слов, имеющих общий корень со словом, обозначающим определяемое понятие.
Например, если мы определяем понятие «знак», то определение может содержать любые слова, кроме слов с корнем «ЗНАК/ЗНАЧ»: значение, означенный, и т.д. В противном случае получается логическая ошибка, которая называется idem per idem, или тавтология.
6. Ясность. Определение не содержит слов иностранного происхождения: конвергентный, субстанция, контрагент, социум, индивидуальный, адресат, официальный и др. (ошибка i gnotum per ignotius – объяснение непонятного посредством еще более непонятного). В большинстве случаев эти слова можно заменить словами русского языка без искажения сути. Исключением являются научные термины, не имеющие прямых соответствий в русском языке (например, медицинские или юридические термины). В определениях общеупотребительных понятий никаких иностранных слов быть не должно.
7. Определение не содержит избыточных слов.
Например, в словосочетаниях внутреннее состояние и внутреннее ощущение слово внутреннее явно лишнее. В определение очень любят вставлять слова и выражения, которые придают ему вид «научности»: определенный (кем определенный?), определенным образом, конкретный, и т.д. Такие слова и выражения не нужны для прояснения смысла.
8. Определение не содержит метафорических выражений и образных понятий, таких как душевный, сердечный («сердечная привязанность»), глубокий («глубокое чувство»), связанный («связанный желанием»), арсенал («арсенал знаний»). Определение характеризуется точностью, а там, где есть образность, точностью и не пахнет (опять же i gnotum per ignotius).
9. Определение вещества, предмета, действия, явления, состояния и величины не содержит субъективных (оценочных и эмоционально окрашенных) понятий (таких как приятный, красивый, восхитительный, отвратительный, хороший, плохой). Субъективные понятия корректно использовать лишь при определении качеств, поскольку качества могут быть как объективными (не оценочными), так и субъективными (оценочными).
10. «А – это не Б». Неправильным считается также описание понятия через отрицание, то есть использование в определении противоположных понятий (например, «больной – это не здоровый», «хвойный – это не лиственный», «чужой – это не свой»).
11. При формулировании определений следует избегать использования понятий-химер.
Все понятия нашего сознания разделяются на реальные и фантастические. Реальные понятия имеют непосредственную связь с материальным миром. Любое понятие о веществе, предмете и явлении имеет соответствие в материальном мире. Любое действие осуществляется над предметами материального мира. Любое состояние или качество характеризует вещества и предметы материального мира. Любая величина служит для измерения и численного выражения предметов и явлений материального мира.
Как проверить, реальное это понятие или фантастическое?
Попробуйте отнести его к одной из основных категорий мышления (см. п. 1). Если понятие не попадает ни в одну категорию, то есть если это не предмет, не явление, не действие, и т.д., то, возможно, это СОВОКУПНОСТЬ предметов, явлений или действий? Если это и не совокупность чего-то материального или имеющего отношение к материальному миру, значит, это понятие полностью вымышленное, фантастическое.
Фантастические понятия – это палки в колесах мышления, тормозящие его и мешающие движению мысли. Посудите сами: если единица мышления не имеет связи с реальным миром, то зачем она нужна? Иными словами, какой дом можно построить из придуманных кирпичей?
Возможно, я что-нибудь упустила, и кто-нибудь знает двенадцатое правило формулирования определений?